Текст книги "Спецвыпуск книжной серии «Современники и классики». Выпуск 3"

Грабли

(на написание этого рассказа меня вдохновила жизненная история Олега Шадурко)

Я тогда был совсем маленький. Хотя нет, наверное, это сейчас так кажется. Мне было уже лет шесть-семь. Мы жили в небольшом городке в однокомнатной квартирке на окраине. Мама, папа, бабуля и я. Помню, раздался звонок. Спрашиваю:

– Кто там?

Из-за двери раздаётся милый женский голос:

– Мама дома? Позови её.

Открываю – передо мной женщина (её лицо я не запомнил), а рядом с ней маленькая девочка лет трёх-четырёх. Мамы дома не было, она всегда пропадала на работе, но была бабушка. Я её и позвал.

Затем я наблюдал всё со стороны. Женщина что-то говорила, плакала и украдкой вытирала слёзы. Она дёргала за руку маленькую девочку и пыталась что-то объяснить моей бабушке. Но та стояла как каменный столб, только руками закрыла рот и как будто мычала. Женщина даже не вошла к нам в квартиру, её монолог был короткий. После этого ушла вся в слезах, уводя ту маленькую девочку. Бабуля закрыла дверь, повернулась, протянула руки ко мне. Я подошёл, она обняла меня. Дрожащие руки были холодны, как лёд.

– Как же так, сынок? Как же так, кровиночка? – бормотала бабуля.

Потом помню только скандал родителей, папу с чемоданом в дверях и эти долгие тёмные вечера, когда мы с мамой и бабушкой собирались возле телевизора посмотреть кино или новости. Каждый вечер заканчивался одинаково. Бабуля плакала и причитала, а мама с поникшей головой, со строгим лицом и грустными, холодными глазами заклинала меня и близко не подходить к папе.

Мама моя – женщина красивая, приятная в общении, она многим нравилась. При этом у неё был стальной характер и довольно крутой нрав. Может, поэтому папа и полюбил тогда другую и уже лет пять тайно имел вторую семью. А та девочка, которая стояла с женщиной у нас в дверях, была моя сводная сестра – Ирочка.

Так мы и жили: мама, бабуля и я. Папу своего возненавидел, горел от ненависти и злобы к нему. С каждым годом я становился старше и сильнее. И с каждым годом желание стереть его с лица земли, уничтожить, растоптать становилось всё больше. Во мне буйным цветом расцвела обида на папу. Он был предателем, который искалечил и испортил жизнь мамы, тем, кто бросил меня, а я ведь его так любил!

Мой мозг отказывался запоминать те наши встречи, когда папа что-то пытался рассказать, когда говорил о своей любви ко мне. Я становился беспощадным, жёстким и даже жестоким по отношению к нему. И это было несложно делать. Мне было легко его оскорблять и бить, бить плёткой мести за мамину женскую долю, за своё искалеченное детство и за бабулины слёзы!

Шли годы. Наша жизнь сложилась неплохо. Даже хорошо. Она вышла замуж ещё раз. Мы переехали в центр. Об отце я вспоминал редко. Как однажды… звонит телефон.

– Саша, здравствуй! Это Ира.

Начинаю вслушиваться и напрягать свою память после вчерашней пьянки. Ира. Какая Ира? Вроде вчера Ир не было. Кристину помню, Свету, а вот Иры точно не было.

Стою в одних трусах в своей квартире, с телефонной трубкой возле уха и сигаретой в зубах и так нагло, по-гусарски отвечаю:

– Ну, здравствуй, Ира! Что заставило тебя набрать этот волшебный номер? Соскучилась? – то ли с похмелья, то ли просто наобум ляпнул я.

– Саша, это твоя сестра Ира. Помнишь?

Меня затрясло и чуть не стошнило на мамин новый польский диван.

– Кто?

Я понимал кто, но не понимал зачем и почему. И как посмела! Я же её сейчас исполосую матом вдоль и поперёк. И живого места не останется!

– Саша, у нашего папы рак! Надо попрощаться.

И в этот момент я почувствовал себя тем маленьким мальчишкой, который так любил своего папу. Любил просто быть с ним, любил ездить на машине, ходить на рыбалку, на рынок и в гараж. Да хоть на край света, лишь бы с ним! Я ощутил всю ту любовь, которую пытался утопить в алкоголе, вытравить из себя, посещая клубы, занимаясь делами, проводя время с женщинами, друзьями. Лишь бы забыться, не вспоминать, не любить!

Мы с Ирой договорились о встрече в больнице. Маме своей тогда ничего не рассказал. Это был мой крест, и впервые хотелось его пронести самому, без поддержки армии моих мнимых единомышленников.

Иру я сразу узнал. Прошло больше двадцати лет. Она была такая же веснушчатая, рыжая и чем-то похожая на меня. Мы не обнимались, не плакали и почти не разговаривали. Она молча провела меня к палате.

Папа всегда был крепким, держался с достоинством. И даже этот раз не был исключением. Он очень изменился внешне, но его внутренний стержень сохранился.

Отец увидел меня, и глаза его ожили.

– Сашка! Сынок! – вскрикнул он.

И я сорвался к нему со всех ног:

– Папа, папа, папочка! Прости! Я не хотел, я не знал, как по-другому! Я тебя люблю, слышишь, папа, люблю!

– Я знаю, сынок, знаю!

Мы проговорили весь день. Все звонили, искали меня, а мне было всё равно – я был с самым родным человеком на земле. Папа многое мне рассказал, чего я не знал, да и раньше не понял бы. Мне надо было стать зрелым, пройти путь двух разводов, путь вечных поисков любви и удовольствий, чтобы наконец-то услышать его, понять и – главное – простить!

К удивлению врачей, папа прожил ещё полгода. Мы проводили всё время вместе. И как тогда, в детстве, были большими друзьями. Моей маме пришлось это принять. В её чувства я не лез! И сделал так, чтобы впервые за тридцать с лишним лет мной не манипулировали. И был счастлив. Любил обоих родителей с той историей, какая есть, и не позволил сделать свою любовь разменной картой в их отношениях.

Через некоторое время после похорон я узнал, что и сам давно стал папой. Уже несколько лет у меня есть сын. Его тоже зовут Сашка, тоже живёт со своей мамой и бабулей на окраине города в однокомнатной квартирке.

Мечта

– Мечту! Продаю мечту! Покупайте мечту! Недорого!

Возле метро стоял мальчишка и орал во всё горло:

– Мечту! Мечту! Продаю мечту! Покупайте! Недорого!

Как сейчас помню, шёл мимо. Как и многие возвращался домой после рабочего дня, выходил из метро в этом сумасшедшем потоке людей с озабоченными лицами. И тут – как яркое пятно среди серой массы, как трезвость после опьянения, так ясно и открыто! – стоит мальчонка лет десяти и продаёт мечту. Мои ноги сами к нему зашагали. Не знаю почему, но меня к нему притянуло как магнитом. Я подошёл и начал спокойно его разглядывать.

Обычный мальчуган – таких много по городу шатается. Зимняя куртка, которая уже маловата, нараспашку, шапка, штаны с вытянутыми коленками, утеплённые резиновые сапоги и спортивные перчатки то ли отца, то ли старшего брата, видимо.

– Привет, – сказал я ему, цепляясь взглядом за изменяющееся выражение его лица, за каждое его движение, будто сыщик, который что-то ищет, но не может найти.

– Здрасьте! Вы за мечтой? Сто пятьдесят рублей давайте, – бойко и совсем не по-детски обратился он ко мне.

Понятно, что вопрос денег у парня стоит остро. И тут дело посерьёзнее будет, чем может показаться с первого раза. Я вытащил из кошелька сто пятьдесят рублей и протянул ему.

Он выдернул их из моих рук, деловито запрятал за пазуху и, глядя мне прямо в глаза, начал было:

– Ну, значит, слушайте…

– Постой! Постой! – остановил я его. – Тебя как зовут?

– Митька! А что?

– Ты откуда, Митька? И зачем мечту продаёшь?

– Я из… – проговорил он, но остановился, а потом продолжил так буднично и будто заученно: – Я отсюда! Вот деньги нужны, с пацанами в кино пойдем.

Было сразу видно по его лицу, что врать паренёк не умеет и чего-то боится.

– Ну, брат, про кино это ты хорошо придумал, – я подмигнул ему, дав понять, что меня не провести. – Ты когда ел последний раз, Митька?

– Вчера днём, – опустив глаза, ответил он.

– Ну, пойдем, хот-догом угощу.

Митька инстинктивно вскинул руку и схватился за отворот куртки.

– Деньги оставь себе. Пойдём, пойдём, вот ларёк стоит, я угощаю.

Митька остановился на стандартном детском наборе: хот-дог, кока-кола и картошка.

Мальчик ел быстро, молча и сосредоточенно. Я не отвлекал вопросами, хотя их было много. Когда он завершил, осторожно спросил его:

– Митя, а где ты живёшь и где твои родители?

Стандартные вопросы, от которых мне и самому стало не по себе. Но сейчас я почему-то хотел знать всё об этом мальчишке. Что-то было в нём притягательное, доброе и какое-то подлинное.

– Живу в Пушкино с папкой и бабушкой.

Вдруг его светлые серые глаза стали серьёзными и такими глубокими. Было понятно: у этого маленького человека уже есть своя большая трагедия.

Я сделал вид, что ничего не заметил.

– Ну а мечту-то зачем продаёшь?

– Пиар-ход! – очень гордо, с улыбкой до ушей ответил Митька.

– Пиар-ход? Да ты, брат, прирождённый предприниматель!

И мы рассмеялись – громко так, от души. Настала пора заканчивать это наше случайное знакомство и возвращаться каждому в свою реальность. Мне – домой, в тёплую небольшую, но всё же двухкомнатную квартиру на Шаболовке, к жене-умнице и пятилетней дочке. А Митьке – в Пушкино или куда он там сказал. И к кому – тоже непонятно. Может, соврал про бабушку и отца.

Следующим вечером я возвращался домой только с одной мыслью: хоть бы Митька там стоял опять со своим пиар-ходом. Но Митьки не было. Не было его и на следующий день, и ещё через пару дней.

Пришли выходные. В голове моей был бардак из-за мыслей о Митьке. Ну мало ли беспризорных детей стоит возле метро! Ну не могу же за каждого переживать! Я пытался не вспоминать о нём. Часами лежал на диване, убеждая себя, что думать не о чем. Скоро понял, что психология – это хорошо, но сердцу не прикажешь. Я плюнул на самоанализ, собрал своих красавиц – жену и дочку – и сказал, что – ура! – мы на выходные едем гулять в Пушкино.

Моя жена – удивительно тактичный человек – не задавала лишних вопросов. И так как всё всегда ей рассказываю, то о «предпринимателе» возле метро тоже знала. И по тому, как быстро собралась сама и собрала дочку, стало понятно, что она меня поддерживает.

Пушкино неблизко. Приехав туда, я увидел, что это не три дома, в одном из которых сидит и ждёт меня Митька.

Искал его три месяца через полицию, детские комнаты, попечительские советы, школы. И приезжал в уже ставший мне родным городок каждые выходные как на работу вместе со своей женской командой.

И вот февраль. Мы идём по заснеженной улице на окраине Пушкино, заходим во двор старого деревянного дома. Ноги ватные, девчонки ждут за калиткой. Подхожу к двери, стучу. В голове пустота, на сердце тяжело, во рту пересохло. Что буду говорить, сам ещё не понимаю.

Открыл Митька, всё в тех же штанах, и почему-то совсем не удивился, увидев меня.

– Предприниматель, деньги-то взял, а мечту так и не продал? – смеясь, со слезами на глазах выдавил я из себя.

Митька тоже улыбался, и по его впалым щекам катились слёзы размером с горошину. И он так по-мужски, вытирая их рукавом, сказал:

– Мечта больше не продаётся!

Это было 27 февраля 1998 года. Теперь каждый год в этот день мы всей семьёй собираемся за большим столом и отмечаем день рождения нашего сына Мити. Сейчас он Дмитрий Александрович – успешный предприниматель, спортсмен, семьянин. И после наших домашних посиделок, когда мы с женой провожаем Митю и его семью, он отводит меня в сторону, смотрит пристально в глаза как тогда, восемнадцать лет назад в метро, и спрашивает:

– Пап, ну а что, если бы в метро ты прошёл мимо?

Я крепко его обнимаю и говорю:

Ну как пройти мимо мечты? Ты же мечта, а не сын, Митька!

Ангел

– Ангел мой, ты проснулась?

– Нет.

– А когда проснёшься?

– Не знаю.

– А кто знает?

– Не знаю.

– Я уехал!

– Угу…

Утро Анжелики начиналось не раньше двенадцати часов. Белые шёлковые простыни, белая спальня, белый особняк – вся её жизнь была белой. И сама она была блондинкой. Ангел жила тихой, обеспеченной – и даже очень обеспеченной – жизнью. У неё были обычные – и даже очень обычные – запросы невесты самого обычного олигарха Серёжи. Этот стиль жизни определился уже давно, и другого не знала.

Они познакомились три года назад в самолёте. Он летел первым классом в Эмираты на переговоры с шейхом, Анжелика летела первым классом в Эмираты на девичник по случаю свадьбы её подруги с тем самым шейхом. И двух случайных встреч – в самолёте и на свадьбе у шейха – им хватило, чтобы назвать свое знакомство судьбой. Как любит говорить Анжелика, «лакшери-знакомство – лакшери-судьба», или «сладенькое для сладеньких», или «всё так идеальненько, что хочется ещё». В арсенале умницы и красавицы было много перлов собственного сочинения. Гуманитарное образование плюс творческая душа постоянно её вдохновляли то на написание книг, то на создание картин, которые потом она дарила друзьям на свадьбы, дни рождения, крестины, именины и просто так.

Олигарх Серёжа был сражён. В его жизни, подчинённой жёсткому графику, так не хватало мягкости, красоты, тайны, что, познакомившись с Анжеликой, он понял: это три в одном. Так не бывает, но ему повезло! Беру! И взял. А она и не сопротивлялась.

Был поздний вечер. Обычно в это время в их загородном особняке Анжелика зажигает свечи, наполняет бокалы и к ужину встречает Сергея. Но сегодня что-то пошло не так. Какое-то чувство тревоги положило ей на плечи свои тяжёлые руки. Она набросила шаль и вышла на балкон.

Подъехал автомобиль Сергея. Водитель открыл заднюю дверь, но оттуда вышел не Сергей. Вернее, Сергей, но передвигался он как старик, тяжело покачиваясь из стороны в сторону. Плечи опущены, походка медленная и уставшая. А прежде он легко взлетал по лестнице! Его шуточки и громкий голос были слышны ещё от ворот.

– Серёжа!

– Анжелика…

– Что-то случилось?

– Я не знаю…

Она метнулась к нему как молния! Её белые руки обвили его, а голубые глаза не скрывали тревоги.

– Пойдём, Ангел.

Они сели возле камина. Он о чём-то долго говорил. Спокойно, лишь изредка отводя глаза от огня и всматриваясь в любимое лицо. Она сидела возле его ног в длинном платье, внимая каждому слову. Когда он замолчал, крепко обняла его колени:

– Я с тобой, Серёжа.

– Ты мой Ангел.

В этот вечер Сергей обанкротился. Целиком и полностью. А наутро Ангел улетел, прихватив с собой все деньги и драгоценности из сейфа.

Хотелось бы написать, что это была проверка, что Сергей всё так же богат и весел. Но – увы! – иногда бывает, что за яркой мишурой и вечной погоней за «идеальным» счастьем люди теряют из виду главное. Любовь! Эти двое не любили друг друга.

У Сергея впереди были непростые десять лет. Суды, пьянство, депрессия. Тщеславие его сжирало, а сожаление о прошлом не давало двигаться вперёд. Десять лет он оглядывался на ту свою идеальную жизнь с Ангелом. А потом он смирился, встал с колен, много трудился, честно трудился. Он стал успешным предпринимателем, женился.

Его жену зовут Катя, и она шатенка. Они встретились в больнице. Одно время Серёжа был там частым гостем после запоев, а Катя работала медсестрой. И каждый раз она его спасала: ставила капельницы, отпаивала чаем и подкармливала домашним супом. Просто полюбила, не зная о нём ничего. И он вновь воспрял, расправил плечи. И первый раз в жизни узнал, что же такое ЛЮБОВЬ. У них большая дружная семья.

«А где же Ангел?» – спросите вы. Ангел всё летает первым классом, как и положено ангелам. Будьте внимательны при перелётах. И держите окна своих особняков закрытыми!

НЕ ВСЁ ТО АНГЕЛ, ЧТО БЛЕСТИТ!

Уязвимость
(Откровение автора)

Если коротко, уязвимость – это слабое место человека. Вы когда-нибудь задумывались о своём слабом месте, о том, как оно называется, где находится… А может, у него есть имя и фамилия, пол и место жительства? Может, оно имеет вкус, запах и даже цвет? А может, это просто стиль вашей жизни? Лёгкое одеяло, которое покрывает всю вашу судьбу. И вы даже не знаете, что на самом деле уязвимы, пока не наступит тот момент, когда гром и молния разразятся над вашей головой и тихая безмятежная река жизни превратится в бурлящий вулкан страстей. И первое, что вы испытаете, когда познакомитесь со своей уязвимостью, – страх.

«Добро пожаловать! – скажет вам страх. – Рад тебе. Долго я ждал. Ну что ж, проходи, располагайся».

И вот оно – место для вашей новой силы и неуязвимости! Только не забудьте обувь снять, чтобы не натоптать старыми привычками и не развести грязь из отчаяния и уныния. Ибо тогда есть большая вероятность впасть в депрессию и, чего доброго, обвинить Бога во всех своих бедах и грехах. А в этом нет истины.

Тогда вы узнаёте правду о самом себе и о своём месте в жизни. Какую роль исполняли и в чьей игре были пешкой? Так что страх – это не так уж и плохо. Со страхом надо дружить и прислушиваться к нему. Страх вынуждает к действиям, заставляет сделать ревизию всего накопленного опыта. И вы увидите, что крепко на ногах не стояли, что во многом полагались на других. Деньги, связи, семья, друзья, родители, муж, жена, свекровь, тесть, начальник, партнёр – все они могли прикрывать вашу уязвимость. Кстати, с вашего же согласия. Такого тихого и молчаливого, но согласия.

Осознавали ли вы свою уязвимость раньше, до грома и молнии? Нет! А осознаете, когда это станет очевидным? Да! Вот поэтому жизнь не успокоится и будет подкидывать сюрпризы, пока не проснётесь, как та спящая принцесса. И явь будет разительно отличаться от вашего долгого сна, в котором находились.

О каких таких сюрпризах я сейчас говорю? Ну вот, например, о таком.

Сюрприз № 1

Прекрасное солнечное утро. С полным ощущением нужности и полезности она проснулась. И всё по плану: собрать одного ребенка, собрать второго, всех накормить завтраком, развезти по школам и детским садам. Дом, уборка, обед – масса дел. Магазины, справки, учителя, кружки, воспитатели, работа… И всё на благо семьи, ради уюта, ради дома. И время так пролетело! И весь день на ногах.

Вот уже вечер. Ужин, уроки и опять круговорот дел – наступает усталость. Она так много сделала! А ещё так много надо успеть! Показатель её «нужности» зашкаливает, и она даже счастлива.

Как вдруг приходит он. Такой красивый и правильный, надёжный, спокойный и очень интеллигентный. И так интеллигентно и спокойно объявляет ей в этот вечер, что всё замечательно, уютно и комфортно, что она большая молодец и всё у неё будет прекрасно в жизни, но так, как прежде, уже не будет. Ни работы, так как трудится она у него на предприятии; ни дома, так как дом записан на него; ни семьи, так как он с ней разводится.

Нет, у неё будет всё хорошо, но вот только переехать с детьми надо бы в квартирку однокомнатную, работу другую подыскать, и кредит (за машину, которую он же ей и подарил) она тоже должна сама теперь выплачивать. Но всё нормально, ведь он такой красивый, интеллигентный, надёжный, спокойный и правильный. И всё будет очень правильно, но вот только так, как надо ему, а не ей!

Вот он – этот ураган эмоций! Вот она – эта стихия чувств! В голове тысяча схем с цифрами, планами. Инстинкт выживания заставляет срочно что-то предпринять – и наступает паника: как дальше? что дальше? к кому бежать? куда обращаться? После всех провальных попыток прибегнуть к помощи родителей, свекрови, адвоката и полиции остаётся лишь один вариант – президент Российской Федерации. Он точно поможет.

«Товарищ президент! Ведь я всю себя и без остатка, а со мной вот так! Почему? За что? Я же верой и правдой! А теперь что получается? Помогите, господин, товарищ, друг и брат! Дорогой вы мой президент Российской Федерации!»

И вдруг наступает прозрение, и она видит, что её уязвимое место было огромное, как чёрная дыра. Эта дыра поглотила её, пережевала и выбросила. И что ей оставила? Пару вредных привычек, лишний вес и однокомнатную квартирку. «Вся твоя нужность и полезность аннулированы, детка».

Всё оказалось иллюзией. Уязвимость не оставила ей места для самой себя. Вот только она этого не замечала. И теперь, когда ей за сорок, только начинается путь самодостаточности и независимости. Честный и открытый путь к себе. И пойдёт она по нему сама. Без друзей, семьи, коллег и даже без президента Российской Федерации. Она, как малое дитя, начнёт делать первые шаги и научится отстаивать свои интересы, вспомнит о своих способностях и талантах, то, о чём мечтала и чего действительно хотела. Придётся стать неуязвимой. Нет, не жёсткой, злой и недоверчивой, а именно неуязвимой! А значит, она не причинит себе вреда, опираясь на других людей, служа им или используя их. И счастье будет зависеть только от неё, как и достижения, и в целом её жизнь.

Разоблачение уязвимости – это значимый процесс. Когда всё тайное становится явным, когда маски сорваны и меняются ценности и приоритеты в жизни. Всё, что до недавнего времени было очень важно, стояло на первом месте, уже не имеет значения и кажется просто чушью и мелочью. Многопоколенный гипноз под названием «прикрывать тылы того, кто построит дом, посадит дерево, вырастит сына» перестанет на неё действовать.

Уязвимость… Какое красивое слово! Какое прекрасное действо! Какой деликатный инструмент Бога! Это подсказка каждому из нас, где находятся такие тонкие покровы нашего существования. Они могут прорваться, а значит, их надо уплотнить, сделать прочными и надёжными. Пришло время изменить структуру и содержание своей ДНК. И, слава Богу, есть такая возможность (все вопросы в личку)!

Описанный сюрприз – лишь один пример. В действительности вариаций таких сюрпризов множество, и для каждого Бог подготовил свой. Но есть выход: сегодня, вот прямо сейчас, быть честным с собой и, пока не поздно, ответить себе на один вопрос – а где моё уязвимое место?