Текст книги "Образовательные пространства детского сада"

Пространство музыкального движения

Жанр музыкального движения, ведущий свою родословную ещё от Айседоры Дункан, пока непривычен в детских садах, но очень естественен для дошкольников.

Задача музыкального движения – воспитывать у детей умение слушать, воспринимать музыку, развивать у них любовь к музыке и потребность в ней, готовить из них будущих чутких слушателей, черпающих в музыке вдохновение, радость, поддержку, пробуждать в них художников.

В первые годы своей жизни дети осваивают движение, совершенствуют, экспериментируют, сочиняют. В этом возрасте не бывает неправильных движений. Все детские движения совершенны, потому что естественны, безыскусны. Дети двигаются, как и дышат, не задумываясь, как это выглядит.

Ребёнок движения осваивает так же, как и слова. Никто же не произносит слова по буквам. С ребёнком разговаривают простыми, понятными для него словами, окрашенными тёплыми интонациями. Представьте себе картинку: «Скажи «М-э», «А», «М-э», «А»» Получится из этого «МАМА»? Боюсь, что очень нескоро. Ребёнок в этот период учится ходить, говорить, совершать поступки, находясь рядом с нами, глядя на нас и учась у нас. Не мы учим его, а он сам учится, многое берёт у нас.

Если простые, любимые детьми подскоки разложить на составляющие движения, даже взрослый человек запутается и забудет, какое движение пытается сделать. Но есть другой способ. Можно сказать: «Смотри, как я умею» или «Здорово! Как это у тебя получается?»

Мы создаём творческую танцевальную среду, в которой ребёнок осваивает свои движения, находясь при этом рядом с танцующими взрослыми. Музыка даёт ту яркую интонационную окраску, которая вызывает отклик ребёнка. Ведь есть много удивительной разной, простой и доступной детям всех возрастов музыки, на которую они легко откликаются движением.

В 1990 году, когда детский сад вошёл в состав НПО «Школа самоопределения», и его возглавила Маргарита Фёдоровна Головина, в жизни детского сада начались большие перемены…

Всем известно, что в начале прошлого века Айседора Дункан была в России. Менее известный факт, что в России существовала студия музыкального движения «Гептахор», участницей которой была Стефанида Руднева. В 1960-х, 1970-х годах С. Руднева и Э. Фиш организовали студию для молодёжи, ученицей, а в последствии и педагогом которой была Лариса Амирова.

В какой-то момент поиск возможностей перемен в детском саду совпал с приходом Ларисы Яковлевны Амировой в нашу школу и детский сад. М.Ф. Головина понимала, насколько музыкальное движение отличается от хореографии (классической, народной, эстрадной, бальной), ритмики, модной тогда аэробики и видела в нём поддержку начатым в детском саду переменам. Она настояла на том, чтобы все педагоги (в том числе воспитатели и помощники воспитателей) два раза в неделю вечером после работы приходили в школу заниматься музыкальным движением.

Сейчас занятия музыкальным движением очень изменились по сравнению с теми, что предлагала тогда Л.Я. Амирова. Стало больше игровых, свободных форм движения. Появился новый жанр «Детские сказки», скорее относящийся к театру. Думаю, что изменения связаны с тем, что это не студийная работа, а работа, рассчитанная на всех детей детского сада.

Очень жалко, что многое из музыкального движения тех лет утеряно. Но все (или почти все) дети и взрослые любят и не боятся (не стесняются) танцевать. Смею надеяться, что творческую танцевальную среду нам создать удалось.

Удивительно, как растут, меняются дети. И вот я вижу их из года в год: сегодня он – автор и режиссёр, через три месяца – автор и режиссёр, через год… Феномен развития человечка. Это же самый гениальный возраст, всё проявляется: хотя не сразу и не вдруг.

Бывает, сидит ребёночек, как в куколке, и вдруг. одно-два движения – уже для него это успех, а ещё подождать – и уже узнать его невозможно: становится раскрепощённым, чувствует внутреннюю силу, находит свой интерес в происходящих занятиях.

Такие впечатления – одни из моих самых сильных в жизни.

Каждый меняется в своём темпе, очень по-разному. Важны их внутренние состояния, которые проявляются через тело, жизнь души.

Чтобы во взрослой жизни было меньше проблем, надо в детстве успеть «проскакать лошадкой», получить ту роль, которая нравится (хоть звёздочки, хоть машинки.), попробовать тот самый костюм, какой хочется. И даже «всегда-очень-хорошей» девочке сыграть роль «очень-плохой-девочки».

Два принципа музыкального движения:

Так я их для себя выделяю:

1. Естественность движения. Кто-то назвал классический танец танцем ломаных линий. Я очень люблю классический танец, но позиция рук, ног, головы, корпуса не естественны для ребёнка. А увлечение постановкой техники уводит детей от их природой данной танцевальной выразительности (многих – навсегда). В хореографическую школу принимают только с 9 лет, когда ребята уже могут сказать: «Хочу заниматься. Хочу попробовать». До этого времени уводить детей в ту или иную сторону от естественности движений не только неправильно, но и вредно.

2. Естественное взаимодействие (существование) с музыкой: «Я двигаюсь так не потому, что в этой музыке написано про то-то и то-то, а потому, что музыка так меня ведёт». И только через этот посыл каждый пробивается к пониманию музыки, к соединению с ней. В основе работы индивидуальное, очень личное для каждого восприятие музыки. Поэтому в наших занятиях принципиально участие хороших музыкантов, настоящих профессионалов, которых мы любим, которыми гордимся.

В консерватории – жёсткая фортепьянная школа: всё чётко, не дай Бог не тем пальцем не ту ноту сыграть!

А наша работа в принципе совсем другая (ближе к «тапёру»). Дело не только в качестве исполнения и даже не в точной подборке музыкального материала, скорее важно моё живое отношение к тому, что происходит. Тогда нужная музыка сама собой звучит, подлаживается.

Оказывается, что совсем не обязательно подбирать королевскую музыку, если какая-то девочка играет роль принцессы. Девочки-то все разные, и у каждой «своя принцесса». И уже зная этих девочек, я могу под них музыку подбирать…

Собственно, я, как концертмейстер, вдохновляю, воодушевляю детей и договариваю музыкой то, что дети не могут изобразить своим телом.

Я музыкой должна организовать выход актёра, показать его… Если это бабочка, то, например, фа-минорный этюд Шопена, витиеватый. или что-то летящее, порхающее.

Я это обдумываю, пока Лена разговаривает с актёрами и режиссёром, как что сыграть, кто какую роль возьмёт, какие костюмы надеть.

Например, Аркаша. я выбираю рэгтайм, джаз. А часто это импровизации на тему польки.

Я обращаю внимание на то,

• чтобы дети смогли найти и успели показать своё движение от

носительно выбранного образа;

• чтобы дети не заигрывались;

• чтобы сошлись две конфликтные музыкальные фразы, но ровно

настолько, чтобы дети не успели передраться между собой.

Всё это, конечно, отрабатывается с годами.

Вот такая у меня хорошая работа, сижу, наслаждаюсь.

В первый год ещё были проблемы – всё сомневалась в подборе музыки, в качестве своего исполнения (после консерваторских концертов!). А теперь работаю часто вслепую; смотришь на детей, подстраиваешься под их движения.

Про «утренние сказки» было много сказано ранее.

Здесь мы коротко напомним, что это такое. Когда-то всё началось с одной группы, сейчас сказки пишет весь детский сад. Каждое утро дети, приходя в детский сад, берут свои блокнотики, открывают новую страницу и рисуют свою сказку (каждый свою!), потом рассказывают её воспитателю, который записывает услышанное на соседней страничке. Из этих сказок группа тем или иным способом выбирает сказку дня.

Если в этот день по расписанию есть занятие «Музыкальное движение», то мы (автор сказки, другие дети группы, воспитатель – по возможности, концертмейстер и педагог музыкального движения) ставим по этой сказке мини-спектакль. Автор сказки выступает как режиссёр, исполнитель главной роли и руководит распределением ролей, педагог отвечает за костюмы, реквизит, исполняет обязанности помощника режиссёра, концертмейстер отвечает за музыкальное наполнение спектакля.

Когда в сказке много движений, перестроений, игрового взаимодействия, Лена Мельникова подаёт мне знаки: остановиться или усилить звучание… Иногда видно по развитию ситуации, что пора сменить эпизод, впустить нового героя в действие, и я через модуляцию перехожу на новую мелодию.

Вообще занятие строится так: минут десять – подстройка к пришедшим детям (выбор сказочника, чтение сказки, уточнение сюжета сказки).

Наблюдаем с Леной, как в эти минуты проявляется «сказочник», как он говорит. (Ведь бывают дети, которым безумно трудно хотя бы два слова произнести перед всеми, а тут ведь ещё свой текст надо вспомнить). А потом сама сказка идёт минут десять.

Детские сказки на музыкальном занятии развивают память, умение выйти и что-то громко рассказать перед сидящими. На тебя смотрит 40 глаз (и далеко не все поддерживающие) – это же такое испытание… Но за год адаптация к таким занятиям проходит у всех детей. Подкашивающиеся коленки, прилипший к нёбу язык – откуда это берётся? Как раз от отсутствия такого опыта в детстве.

Я очень завидую нашим детям, потому что такой опыт не каждому предоставляется в детстве – играть главную роль, режиссировать.

Иногда сказки не получаются. Как-то все не в фокусе, как-то у детей пропадает это их свойство «всерьёз-искренне». Как-то формально, без внутреннего участия играют сюжет. Пришли на занятие, надо пробежать, например, «лошадкой» – ну пробежал, потому что уже это умеет, потому что попросили; душевно не отзываясь. Но ведь и все мы иногда бываем в «формальном состоянии».

Но бывает и удивительно красивое развитие очень непростой ситуации. В одной группе в этом году сказочником был мальчик, гиперактивный, который часто ведёт себя достаточно агрессивно. А здесь, когда он стал режиссёром, то повёл себя и благородно, и очень по делу.

Не помню точно сюжета сказки (космический корабль, принцесса и т. д.). И на роль принцессы – несколько желающих девочек. А он тут же перестраивается, соглашается: «Да, пусть все будут принцессами». Видно, что это осознанный шаг, со знанием дела, с внутренним видением ситуации в сказке… И сам он не по-детски пафосно играет и весь преображается.

В этой разыгранной сказке каждый был заинтересован, все мастерски в малых группках взаимодействовали. Несколько принцесс, принц и два рыцаря – очень долго выбирали эти роли, договаривались. Очень тщательно отбирали себе ткани для костюмов, добивались нужных впечатлений. А как дети изображали корабль и подыгрывали сказочнику! В итоге сказка закрутилась. как жизнь.

Анатолий Иванович, цирк и пластика

В организации праздников (написание сценариев, разработка декораций, костюмов, реквизита, репетиционная работа, консультация воспитателей) нам помогает друг детского сада, наш друг – Анатолий Иванович Бочаров. Профессиональный актёр, клоун, театральный педагог и постановщик. Хотите узнать, почему нам так повезло? Ответ очень прост – Анатолий Иванович живёт рядом с детским садом.

Смею предположить, что любой детский сад, если захочет, сможет найти удивительных друзей в своём микрорайоне.

Только часто ли их ищут?

…Мы ли это нашли Анатолия Ивановича. Или всё-таки он нас? Вот его рассказ.

– А вас в нашем районе обнаружили?

– Да, меня подбросили… к вашему садику…

– Ну-ка, поподробнее.

– У меня закончился один из моих контрактов. А я нечаянно разговорился с воспитательницей, и она предложила: «А если тебе попробовать с детьми поработать?» Работать с детьми? Я с ними никогда не работал. Но о встрече в саду договорились. Прихожу, там встретило меня большое количество взрослых людей, они смотрели на меня и ждали, что же я им дам хорошего (смеётся): «Что вы от нас хотите? Вы зачем к нам пришли?» А я же по рекомендации пришёл, это меня пригласили.

– Но ваши студенты тоже обычно от вас чего-то ждут?

– Да, либо сидят и ждут, либо стоят и тоже ждут: «Ну, покажите, а мы сделаем». Я говорю: «Нет, надо так, чтобы вы сами делали то, что я предложу». А иначе какое же у них творчество будет? Творчество – поиск, «копание в себе», для того, чтобы найденное воплотилось в какой-то результат…

Так вот. Конечно, я не мог сказать, что сейчас просто без работы – вас бы такое не вдохновило. И я этак скромно: «Ну, мне просто хочется заниматься или с педагогами, или с детьми. Могу ставить спектакли, могу обучать пластике, всему, что связано с моей профессией».

В итоге мне предложили организовать «Лабораторию движения» для детей и взрослых, для дошкольников и педагогов. А параллельно пятые классы в школе занимались со мной – добавили к занятиям по МХК уроки «Истории цивилизаций в пластике».

…Для меня движение – как язык, которым можно о чём-то рассказать, независимо от способностей. Благодаря этим занятиям дети могут отражать мир, который видят, через ту пластику, которую они сами же воссоздают. Это их внутреннее состояние.

Иногда смотришь на детские коллективы и видишь: там чёткая муштра и видно, что это рука взрослых. Ребёнок заказ взрослого выполняет (потому что надо), а ответить «Зачем?» не может.

На наших занятиях дети говорят: «А я могу вот так!»

Надо постараться расширить возможности детей и дать им свободу отразить мир так, как они чувствуют, через своё видение и понимание движения. Я не ставлю задачу: «Сделать точно вот так, как в хореографии». Приветствуются вольности. Потому что способности и возможности у всех разные, но зато есть единство реализации придуманного материала. Главное, не ограничивать детей! – и тогда дети получают радость, как творцы. А мне достаётся счастье от происходящего.

Анатолий Иванович, актёр театра, появился в нашей жизни на волне всеобщего увлечения движением. В группах детского сада появились спортивные комплексы. Дети не делали зарядку с общеразвивающими упражнениями, а стали свободно двигаться на спорткомплексе. Педагоги занялись поиском новых возможностей движения. С «другой физкультурой» пришёл Сергей Реутский…

Анатолий Иванович Бочаров был среди идеологов нового движения в нашей школе и детском саду. Профессиональный актёр, чуткий педагог и замечательный человек. Он умеет превращаться во что угодно: в камень, в дерево, в воздушный шар, в дом, в готический собор или картину. Этому превращению он стал учить и нас – педагогов и детей. А также стал учить поиску ресурсов собственного тела для таких превращений.

Мне запомнились вот какие картинки на занятиях пластикой. «ОБРАЗ ТИГРА». Нужно встать на четвереньки, одну ногу поднять назад и вверх. Можно ею слегка помахивать – получился хвост тигра. А если начинаем раскачиваться на руках, то это уже настоящий, мечущийся по клетке тигр.

«КРЫЛЬЯ». Теперь попробуйте почувствовать свои руки: нужно поднять руки сначала в запястье, потом в локте, также отдельно выпрямлять кисть, предплечье, плечо. А теперь соедините последовательно все элементы в одно движение и получатся крылья, как у большой красивой птицы. Представляете, раньше руки висели как плети, а теперь большая птица – лебедь или аист…

Вдруг поднятые вверх руки остановились – птица замерла, насторожилась. Быстрое движение головой – прислушалась… и, вспорхнув, полетела дальше, степенно и важно.

На занятиях Анатолий Иванович использует различные предметы: гимнастические палки, листочки бумаги, воздушные шарики. Шарики особенно нравятся детям! Можно взять воздушный шар в руки, потом, не выпуская из рук, переместить его в сторону, а через несколько секунд переместить в ту же сторону всё тело. Создаётся впечатление, что шарик коварно убегает от человека и догнать его невозможно (а ещё это очень смешно).

Однажды он предложил детям превратиться в обычный лист бумаги (и показал такой лист). Ребята с удовольствием превратились – расставили в стороны руки и ноги и ждут дальнейших указаний. Потом Анатолий Иванович стал медленно сворачивать и разворачивать лист. Детишки точно следовали за движением немудрёного канцелярского предмета, который в умелых руках мастера завораживает своей неторопливостью и нежным шорохом.

Комментарий Анатолия Ивановича. Такие этюды дают возможность детям понять разные принципы движения, разнообразие форм и выразить их, не ограничивая себя в фантазии, научиться мыслить телом.

Мы знакомимся через пластику тела с механикой движения. Медленное движение, резкое, равномерное, целое, плавное. Оно может быть вибрационное, как на пружинках, как желе, марионеточное, движение робота, движение ломаной.

Конечно, я детям показываю движение предмета, например, листочка. А дети повторяют эти движения телом. И это не заучено!

Дети, видя движение реального предмета, переносят его на пластику своего тела, как они это сами понимают, ощущают. И появляется разнообразие, хотя приём был показан один. «Под копирку» действовать не надо.

Этюд «КАПЕЛЬКА НА ПЛЕЧЕ». Представьте, нам на плечо упала капелька…Мы поднимаем плечо, чтобы капелька не скатилась. Но она катится вниз. Тогда мы приподнимаем локоть, а она дальше катится. Мы поднимаем предплечье, капелька оказалась на запястье и на внешней стороне ладони. Придерживая, доводим до пальцев и она падает с пальцев. (Лучше для начала делать под углом 45 градусов).

Затем выстраиваем постепенное движение обратно… когда капелька уже упала: пальцы-ладонь-предплечье-плечо. Соединяем эти движения, увеличивая амплитуду и они превращаются в взмахи крыльев большой птицы.

А ещё можно учить ребят фиксировать точку в пространстве разными частями тела. Например, ладонями. Раскройте ладони и поставьте на воображаемое вертикально расположенное стекло. Задача: оставить эти руки фиксированными (как будто ладони прилипли к стеклу), а тело начинайте перемещать. Сложность в том, чтобы понять, как ладони зафиксировать. Есть один секрет – работает в основном один сустав в запястье, его надо почувствовать.

Ну как рассказать про Анатолия Ивановича?..

Берётся предмет, совершенно любой, какой под руку попадётся. Например, пустые подарочные коробки. И оказывается, что вот уже начало и финал «цирка» придуманы, да ещё пара реприз.

Нашли как-то в магазине «Спецодежды» дешёвые белые комбинезоны. И Анатолий Иванович решает сделать нас белыми медведями в «Цирке». Трудно было этот образ принять морально, не часто до такой степени перевоплощаешься.

А помнишь, как из больших мягких модулей просто строили дом и перестраивали под музыку на «Дне рождения детского сада»? Тоже Анатолий Иванович придумал. Или берёт в руки Анатолий Иванович клюшку, и возникает смесь хоккея, футбола, рыбной ловли.

Реприза, как пружина, закручивается вокруг предмета, обязательно разрешаясь в финал, который делает выступление цельным и законченным и не оставляет вопросов: «А что это было, к чему?»

Есть общий смысл, выраженный художественно в движении, хоть не очевидный, и не банальный, но ощутимо тонко присутствующий, пронизывающий номер. И это – красота. Даже с нами – не с очень-то тренированными исполнителями.

Анатолий Иванович никогда ничего специально не ставит.

Обычно педагоги используют заготовки: вот такой шпагат, вот такая стойка, такой поклон, такая улыбка. А он идёт от другого.

Увидел он, например, валяющуюся клюшку. Берёт её в руки… и начинаются бесконечные вариации на тему этой клюшки, взаимодействие человека с ней. Всё начинает развиваться по принципу бесконечной метаморфозы. Это действие бесконечно интересно – оно рождается из ничего и вроде бы ни о чём. А в итоге получается очень выразительная композиция и высвечивается идея.

Наш выход (воспитателей) на арену цирка – какой-то абсурд, какая-то возня: то мы несёмся с этими клюшками, то их передаём по кругу. А на самом деле, когда это всё идёт под музыку, то из зала кажется: «О! Как дружно, как мощно, какая команда»! И кажется, что через смешные действия мы чуть ли не педагогическую ситуацию моделируем. Если ещё учитывать наше настроение, удаль молодецкую – ого, вот это команда!

С детьми Анатолий Иванович так же работает – такие странные этюды ставит, но попутно решаются незаметно разные учебные задачи: то повороты учатся делать, то падать грамотно.

Но опять же всему этому Анатолий Иванович учит ребят через образы, через внутренние состояния предметов, явлений (например: вода-лёд-оттаивание).

Или предлагает передать через пластику внутренний рост: через пластику рук показать, как из семечки вырастает росточек, а потом пластикой всего тела – из росточка – дерево.

Сам он показывает очень немного, чтобы дать первый импульс. А у детей рождается множество вариаций. И у ребёнка не может не получиться – всё равно выходит интересно, всё равно каждый оказывается молодцом!

(Как раз сегодня на одном из занятий ко мне успевает повернуться Андрюха и шепчет: «Мы у него всегда МОЛОДЦЫ!»)