Текст книги "Polystoria. Зодчие, конунги, понтифики в средневековой Европе"

Владимир Петрухин
Хазарское начало русской истории

doi:10.17323/978-5-7598-2311-7_36-71

Саркел и Бертинские анналы

Первое упоминание имени «русь» содержится в Бертинских анналах, памятнике каролингской анналистики, начало составления которого относится к правлению франкского императора Людовика I Благочестивого (814–840). Под 839 г. говорится о посольстве византийского императора Феофила к Людовику в его столицу Ингельхайм на Рейне: в составе этого посольства присутствовали люди Рос (Rhos), которые прибыли в Константинополь «ради дружбы», но не могли вернуться в свою землю прежним путем, ибо этот путь преграждали свирепые варвары. Феофил просил Людовика пропустить дружественных ему «росов» через империю франков, и Людовик должен был расследовать их происхождение. Эти люди, правителем которых был хакан (каган – chacanus), признали, что они – «от племени свеонов» (шведов). Каролинги пытались сдерживать натиск викингов, и Людовик заподозрил в пришельцах не «друзей», а шпионов, которых велел задержать, о чем и сообщил Феофилу[76]76
  См.: Annales Bertiniani / rec. G. Waitz. Hannoverae, 1883. S.a. 839; Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX – начало XII в.). СПб., 2000. С. 37–46. (Визант. б-ка. Исследования); Древняя Русь в свете зарубежных источников: хрестоматия: в 5 т. Т. IV: Западноевроп. источники / сост., пер. и коммент. А.В. Назаренко. М., 2010. C. 17–21. Подозрительность Людовика, как вскоре выяснилось, имела основания: очередной раз (в 860 г.) «русь» появилась под стенами Царьграда не ради дружбы, а с войском, состоявшим из 200 ладей, как раз тогда, когда император Михаил III был в походе против арабов. Князь Игорь в 941 г. собрал еще больше ладей, когда император Роман I отправил свой флот против арабов – грекам пришлось (по свидетельству Лиутпранда Кремонского, см.: Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. IV. С. 39) срочно ремонтировать списанные корабли.


[Закрыть]. Подозрительность Людовика была весьма актуальной, ибо накануне, в 837 г., норманны, согласно тем же анналам[77]77
  Annales Bertiniani. S.a. 837.


[Закрыть], внезапно атаковали Фризию и подошли к Дорестаду, что заставило Людовика отложить поездку в Рим и двинуться на защиту своих владений; согласно Адаму Бременскому и другим анналам, норманны осмелились даже подняться по Рейну, осадив Кёльн и сожгли Гамбург на Эльбе[78]78
  Адам Бременский. Деяния архиепископов Гамбургской церкви. I, 21 (23) / пер. И.В. Дьяконова // Адам Бременский, Гельмольд из Босау, Арнольд Любекский. Славян. хроники. М., 2011. С. 7–150. (MEDIEVALIA: средневековые лит. памятники и источники).


[Закрыть].

В отечественной историографии, несмотря на явный «норманистский» характер источника (обнаруживающего скандинавское происхождение начальной руси), доминирует представление о первой дипломатической инициативе Русского государства, правитель которого претендовал на хазарский титул «хакан» (каган). Подробно об этом писал еще в 1870-е годы знаменитый борец с норманизмом С.А. Гедеонов[79]79
  См. переизд.: Гедеонов С.А. Варяги и Русь: в 2 ч. 2-е изд., коммент. М., 2004. С. 337–349. (Возвращ. наследие: памятники ист. мысли).


[Закрыть]. У русского кагана, согласно этой конструкции, в 830–870-е годы должен был существовать свой каганат, расположенный где-то между Хазарским и Аварским каганатами. Эта историческая конструкция призвана была обнаружить нерелевантность летописной легенды, приписывавшей основание русского государства варягам, призванным в Новгород в 862 г. Правда, Гедеонов, не обнаруживая никаких известий о русском каганате, считал, что русский каган подчинялся кагану хазар в соответствии с системой власти, распространенной у степняков, где наряду с «великим каганом» существовал каган-бек (пех)[80]80
  К романтическим конструкциям, свойственным построениям украинско-американского востоковеда О. Прицака в целом, следует отнести его гипотезу о бегстве хазарского кагана от бека, который принял иудаизм, – беглец и стал основателем «Русского каганата» (см.: Голден П. Достижения и перспективы хазарских исследований // Хазары. Евреи и славяне. Иерусалим; М., 2005. Т. 16. С. 46). См. также историографический обзор гипотез о «Русском каганате» (Duczko W. Viking Rus. Studies on the Presence of Scandinavians in Eastern Europe. Leiden; Boston, 2004. P. 15–59), в том числе гипотезу самого В. Дучко о геополитической включенности вассального «Русского каганата» начала IX в. не только в хазарскую систему контроля над Волго-Окским междуречьем, но и – шире – в систему Византийского содружества наций (ср. также: Golden P.B. The Question of the Rus’ Qaghanate // Archivum Eurasiae Medii Aevi. 1982. Vol. II. P. 93–97).


[Закрыть]. Признававший скандинавское происхождение имени «русь» А.А. Шахматов размещал «ведшую торговлю разбойничью колонию» этой руси в самостоятельном каганате где-то на северном «острове русов» из восточных источников и предполагал, что «русский каган» сам отправил посольство к грекам и франкам в поисках союзников против хазар – соперников руси в Восточной Европе: интриги хазар привели к аресту посольства[81]81
  Шахматов А.А. Древнейшие судьбы русского племени // Он же. Рус. диалектология: лекции. СПб., 2010. С. 253–256 (1-е изд. Пг., 1919).


[Закрыть].

В советской историографии столицей русского каганата, естественно, должен был быть Киев с окрестной «Русской землей» в узком смысле[82]82
  См.: Шаскольский И.П. Известие Бертинских анналов в свете данных современной науки // Летописи и хроники. 1980. В.Н. Татищев и изучение рус. летописания: сб. ст. М., 1981. С. 43–55.


[Закрыть]. Правда, А.Н. Насонов, реконструировавший Русскую землю в Среднем Поднепровье по данным русских летописей, заметил, что этот «домен» киевского князя сформировался в границах тех племенных объединений (полян, северян и радимичей), с которых, по летописи, брали дань хазары[83]83
  См. переизд.: Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 2002. С. 39–40 (1-е изд. 1951); ср.: Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX–XI вв. М.; Смоленск, 1995. С. 85–102 и ниже в разделе о хазарской дани.


[Закрыть]. Но главным для советской историографии оставалось представление о существовании в начале IX в. Русского государства, что само по себе должно было свидетельствовать о преодолении власти кочевой степи[84]84
  Шаскольский И.П. Указ. соч. С. 50; ср.: Седов В.В. Славяне. Историко-археологическое исследование. М., 2002. С. 277–280; Назаренко А.В. Русь IX века: обзор письменных источников // Русь в IX–X веках. Археолог. панорама / отв. ред. Н.А. Макаров. М.; Вологда, 2012. С. 21. (1150 лет рос. государственности).


[Закрыть]. Унаследовавший эту историографическую схему М.Б. Свердлов[85]85
  Свердлов М.Б. Домонгольская Русь: Князь и княжеская власть на Руси VI – первой трети XIII вв. СПб., 2003. С. 92–99.


[Закрыть], пытающийся примирить гипотезы о скандинавском (северном) происхождении имени «русь» и иранском (южном) происхождении имени «рос», размещает «росский каганат» в области полян и даже объявляет «маркером южных пределов каганата росов» речку Рось в Среднем Поднепровье: замечу, что население бассейна р. Рось (др. – рус. Ръсь) именовалось в древнерусских источниках «поршане», но никак не «рос», а «свеонское» (северное) происхождение послов прямо засвидетельствовано в Бертинских анналах. Предположение, что «рос» из Бертинских анналов – не самоназвание, а экзоним (так их называют со стороны)[86]86
  Там же. С. 98.


[Закрыть], не признаётся состоятельным[87]87
  Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. IV. С. 19.


[Закрыть]. Каганат росов, по М.Б. Свердлову, пытался противостоять агрессии Хазарского каганата, о чем свидетельствуют претензии его правителя на хазарский титул, но потерпел поражение – в середине IX в. его население стало платить хазарам дань, что засвидетельствовано в Начальной летописи.

Русскими каганами А.А. Горский считает летописных варягов Аскольда и Дира, правивших в Киеве в 860–870-е годы, опираясь на традиционную конструкцию ex silentio: Людовик II в полемическом письме византийскому императору Василию I о титулатуре европейских государей (871 г.) отказывал хазарам (!) и «норманнам» (варягам) в титуле «каган», стало быть, этот титул могли признавать за русскими князьями в Византии[88]88
  Горский А.А. Русь: от славянского расселения до Московского царства. М., 2004. С. 54–56.


[Закрыть]. Здесь, однако, каганом признавался правитель Хазарии, русские князья именовались архонтами: «князем» назывался и Олег, расправившийся с Аскольдом и Диром в 882 г. и заключивший с Византией договор в 911 г. История «Русского каганата» сводится, таким образом, к 20-летнему периоду летописной истории Киева.

Замечу, что захватившие Киев (плативший дань хазарам) Аскольд и Дир могли, конечно, претендовать на хазарский титул – князьями они именоваться не имели права, если учитывать летописную традицию, утверждавшую княжеское достоинство лишь Рюрика и его наследников; эти претензии могли отразить восточные источники, восходящие к информации второй половины IX в. и упоминающие «кагана русов» без конкретной локализации, но вне связи с Киевом[89]89
  Новосельцев А.П. К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя // ДГ 1998. М., 2000. С. 377–379.


[Закрыть].

В последующих модификациях поисков «Русского каганата»[90]90
  К давним историографическим стереотипам (в духе Д.И. Иловайского: Иловайский Д. Начало Руси. М., 1996. С. 236–237), увязывающим древнюю государственность неких росов (русов) с любыми (у Иловайского – «скифо-сарматскими») древностями юга Восточной Европы, относятся сочинения Е.С. Галкиной, приписывающей салтово-маяцкую культуру Хазарии «Русскому (Росскому) каганату» «без хазар и норманнов»; см. уничтожительную критику этой конструкции в работах: Мишин Д.Е. Рец. на кн.: Галкина Е.С. Тайны русского каганата. М., 2002 // Славяноведение. 2003. № 4. С. 93–96; Калинина Т.М. Проблемы истории Хазарии (по данным восточных источников). М., 2015. С. 17 и др.


[Закрыть], учитывавших отсутствие каких-либо свидетельств о Киеве в первой половине IX в., столицу некоего «Русского (Росского) каганата» размещают на Новгородском городище[91]91
  Цукерман К. Перестройка древнейшей русской истории // У истоков рус. государственности. К 300-летию археолог. изучения Новгород. Рюрикова городища и Новгород. обл. археолог. экспедиции: ист. – археол. сб. / отв. ред. Е.Н. Носов, А.Е. Мусин. СПб., 2007. С. 343–351; ср.: Zuckerman C. On the Kievan letter from the Genizah of Cairo // Ruthenica. 2011. X. P. 7–56, особенно P. 49.


[Закрыть] или в Ладоге, где известны скандинавские древности IX в. Ладога оказывается в такой конструкции как бы «предпочтительнее»[92]92
  Duczko W. Op. cit. P. 32.


[Закрыть], ибо только там известны древности, синхронные посольству 839 г., но неясными остаются границы «Русского каганата», да и «столица» его представляла тогда небольшой поселок (так называемое Земляное городище, древнейшие напластования которого относятся к 750–830 гг.)[93]93
  Кирпичников А.Н. Поиски археологов // Кирпичников А.Н., Сарабьянов В.Д. Старая Ладога – первая столица Руси. СПб., 2013. C. 143–169. Древнейший производственный комплекс Ладоги имеет скандинавское происхождение; древнейшие комплексы, связанные с культурой всадников (уздой боевого коня), обнаруживают восточноевропейские контакты от Верхнего Поволжья до Боспора (Там же. С. 152). Восточноевропейская узда и ременные украшения стали с этих пор характерным элементом культуры как Руси, так и Скандинавии: Петрухин В.Я. Викинги и степь: к проблеме воздействия Востока на Швецию в раннем средневековье // Дивногор. сб.: Тр. музея-заповедника «Дивногорье». Воронеж, 2016. Вып. 6. С. 126–137. См. также критический обзор древнейших материалов Ладоги: Носов Е.Н. Стратиграфия Земляного городища Старой Ладоги: итоги и перспективы исследований // Новое в археологии Старой Ладоги: материалы и исследования. СПб., 2018. С. 45–65. (Тр. ИИМК РАН; т. LIII). Автор скептически относится к прямолинейному сопоставлению археологических данных с известиями письменных источников.


[Закрыть].

Историки не обращали должного внимания на посольство, которое должно было отправиться в Константинополь от хакана как раз в это время: Константин Багрянородный свидетельствует о просьбе хазарского хакана (и пеха) помочь в строительстве крепости Саркел на Дону. Крепость была построена около 840 г.[94]94
  Константин Багрянородный. Об управлении империей / под ред. Г.Г. Литаврина и А.П. Новосельцева. М., 1991. С. 171–172; Цукерман К. Венгры в стране Леведии: новая держава на границах Византии и Хазарии около 836–889 гг. // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. Симферополь, 1998. Вып. VI. С. 663–688.


[Закрыть] Впрочем, еще В.Г. Васильевский думал, что посольство, прибывшее в Константинополь осенью или зимой 838 г., имело цель отблагодарить императора Феофила за строительство Саркела[95]95
  Ср.: Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 38; Golden P.B. Op. cit. P. 94; скептическое отношение к представлению о росах как представителях хазарского кагана: Назаренко А.В. Русь IX в.… С. 18. Сн. 15.


[Закрыть]. Согласно Бертинским анналам, люди Рос до прибытия к Людовику уверяли в 838 г. (?) императора Феофила в своих дружественных отношениях с греками. При этом не раз предполагалось, что «русь» из Бертинских анналов подчинялась именно хазарскому, а не собственному «русскому» кагану[96]96
  Шаскольский И.П. Указ. соч.


[Закрыть].

А.П. Толочко в недавней монографии также указал на близость по времени хазарского посольства с просьбой построить Саркел и появления «росов» в Константинополе, хотя и посчитал их разными посольствами[97]97
  Толочко А.П. Очерки начальной руси. К.; СПб., 2015. С. 136–137. Хазарское посольство должно было застать Феофила в Константинополе в 836 г. до начала кампании 837 г. против арабов (Там же. С. 136). Но летом 838 г. ситуация на арабском фронте стала настолько угрожающей, что Феофил отправил посольства с просьбой о помощи ко всем возможным союзникам – в Венецию, Кордову и, естественно, Ингельхайм; Людовик Благочестивый, как и его империя, помимо общего с Византией южного врага – арабов (в Италии) – имел дело с норманнской угрозой с севера, что сказалось на судьбе византийского посольства (Васильев А.А. Византия и арабы: в 2 т. СПб., 1900. Т. 1. С. 146). Замечу, что Византия стремилась укрепить свои границы с халифатом системой крепостей – строительство Саркела и других укреплений в союзной Хазарии укладывалось в эту политическую систему Византийского содружества наций (ср.: Оболенский Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. М., 1998. С. 187–188; Golden P.B. Op. cit. P. 94–95 о Херсонской феме; см. о византийской технике строительства хазарских крепостей: Афанасьев Г.Е. О территории Хазарского каганата и хазарского «домена» в IX веке // Дивногор. сб. Вып. 6. С. 41–72; ср.: Калинина Т.М., Флёров В.С., Петрухин В.Я. Хазария в кросскультурном пространстве: историческая география, крепостная архитектура, выбор веры. М., 2014. С. 101–157). Новые данные получены в ходе работ студенческой археологической экспедиции «По следам строителей Саркела», поддержанных НИУ ВШЭ в 2018–2020 гг. См.: Хазарский альманах. Т. 17. М., 2020. С. 297–375.


[Закрыть]. Его критика исторических гипотез о «неуловимом Русском каганате»[98]98
  Толочко А.П. Указ. соч. С. 112–123.


[Закрыть] в целом совпадает с позицией автора этой статьи[99]99
  Ср.: Петрухин В.Я. Русь в IX–X веках: От призвания варягов до выбора веры. 2-е изд., испр. и доп. М., 2014. С. 117–118. А.П. Толочко именует гипотетический каганат «Руским», продолжая плодить неологизмы, призванные отделить древнюю Русь от средневекового Русского государства и России; с этой целью предлагалась и украинская форма предиката «руський»: Яковенко Н. Очерк истории Украины в Средние века и раннее Новое время. М., 2012. С. 34 и след.; еще Н.С. Лесков писал, что «Слово “русський” (так! – В. П.), в смысле малороссийский или южнорусский, тогда здесь (на Украине. – В. П.) резко противопоставлялось “московскому” или великороссийскому, северному» (Лесков Н.С. Собр. соч. в одиннадцати томах / под общ. ред. В.Г. Базанова и др. М., 1958. Т. 7. С. 469). Толочко в большей мере ориентирован на древние формулы договоров руси с греками, где послы выступают «от рода рускаго» (911 г., ПВЛ. С. 18), с соответствующим предикатом – «рускый» и «русьский».


[Закрыть]. Под влиянием предшествующей историографии[100]100
  Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси: IX – первая половина X в. М., 1980. С. 44–45; ср.: Назаренко А.В. Русь IX в.… С. 21.


[Закрыть] Толочко усматривает в речи послов стремление заключить «договор любви» с франками, по образцу договоров с греками «от рода рускаго» («gentem suam Rhos vocari dicebant»)[101]101
  Ср.: Толочко А.П. Указ. соч. С. 114.


[Закрыть]. Переговоры провалились, так как франки не знали «рода рускаго», а сами «росы» после расспросов признались, что они «от рода свеонов». Проблема упирается в понимание термина gens («род») франками – значение имени «русь», которую Толочко осторожно именует «каким-то сообществом», видимо, не подразумевая сообщество «родоплеменное», схожее с племенным объединением свеев, свеонов, хотя несколько выше сетует, что «мы никогда не узнаем, что за народ Рос представляли свеоны»[102]102
  Там же. С. 113.


[Закрыть]. Это сообщество представляется ему не народом, а торговой «Ост-Европейской компанией», состоявшей из разрозненных групп, не относящейся, вопреки недостоверному изложению Начальной летописи, к «единой руси»[103]103
  Там же. С. 111.


[Закрыть]. Представление о торговой доминанте, способствующей сложению квазигосударств, давно является общим местом историографических конструкций (достаточно вспомнить теорию «торговых городов» Ключевского и реконструируемый А.В. Назаренко «путь русских купцов», под именем «ругов» путешествовавших из киевского Приднепровья в Баварское Подунавье чуть ли не с VIII в.)[104]104
  Назаренко А.В. Русь IX в.… С. 24–29.


[Закрыть]. Непосредственным предшественником Толочко был О. Прицак, предлагавший для реконструируемой им торговой компании хронологически более близкие аналогии, чем Ост-Индская (у Толочко)[105]105
  Pritsak O. The Origin of Rus’. Vol. 1: Old Scandinavian Sources Other then the Sagas. Cambridge, МА, 1981. Ср. также: Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993. С. 48. См. о «международной рутено-фризской торговой компании» в русскоязычном дайджесте его кн.: Прицак О.И. Происхождение названия RŪS/RUS’ // Вопр. языкознания. 1991. № 6. С. 115–116; публикация 1981 г. получила серьезную отповедь Е.А. Мельниковой (Мельникова Е.А. Историзация мифа или мифологизация истории? По поводу книги О. Прицака «Происхождение Руси» // История СССР. 1984. № 4. С. 201–209).


[Закрыть].

Представления о самостоятельном развитии разных регионов, где скандинавы включались в состав древнерусской элиты, также стало общим местом историографии[106]106
  См. недавнее изд.: Русь в IX–X веках. Археологическая панорама / отв. ред. Н.А. Макаров. М.; Вологда, 2012. (1150 лет рос. государственности).


[Закрыть]. Образец для таких представлений дает, как ни странно, правление Рогволода в Полоцке, упоминаемое Начальной летописью под 980 г. (здесь и А.П. Толочко готов признать достоверность ПВЛ)[107]107
  Толочко А.П. Указ. соч. С. 111.


[Закрыть], хотя летописное известие свидетельствует как раз о нежизненности таких образований – самостоятельное полоцкое княжение было уничтожено Владимиром, направлявшимся из Новгорода в Киев. Тем не менее представления о некоем самостоятельном княжении в X столетии в Смоленске-Гнёздове, об особой «третьей Руси» в Верхнем Поволжье (со времен датского «норманиста» А. Стендер-Петерсена и до историографических конструкций О. Прицака там пытались локализовать и «Русский каганат»)[108]108
  См.: Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 40; Pritsak O. Op. cit. P. 28.


[Закрыть] и т. п. тиражируются в современной историографии. Ближе к эпохе становления Руси (к IX столетию) относятся рассказы восточных авторов о трех видах (центрах) Руси, хотя идентифицировать их не удается (определенно опознаётся только Киев – Куйаба): вероятно, эти рассказы отражают вариант русского переселенческого сказания, близкий легенде о призвании трех варяжских князей, вокняживших в трех городах, и т. п.[109]109
  Петрухин В.Я. Три центра Руси: фольклорные истоки и историческая традиция // Худож. язык средневековья. М., 1982. С. 143–158.


[Закрыть]

Так или иначе, все источники называют формировавшееся в Восточной Европе IX в. элитное «сообщество» одним именем – русь: археология обнаруживает, что элитная культура выходцев «из-за моря» развивается в IX–Х столетиях синхронно с аналогичными скандинавскими памятниками – вплоть до упоминавшихся «обратных» воздействий, идущих из Восточной Европы (Хазарии и Волжской Булгарии) в Скандинавию. Единое имя руси оказалось настолько устойчивым (и было предано после крещения Руси всему восточноевропейскому славянскому народу и его земле) потому, что не соотносилось с племенными группами, участвовавшими в миграциях на Восток (преобладали выходцы из средней Швеции, но были и группы, переселившиеся в Верхнее Поволжье с Аландских островов, менее определенно – из Дании). Это имя означало дружину «гребцов», передвигавшуюся не на длинных кораблях викингов, а на приспособленных для рек Восточной Европы гребных ладьях[110]110
  Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. Название «русь» в этнокультурной истории Древнерусского государства IX–X вв. // Вопр. истории. 1989. № 8. C. 24–38. Эта этимология получила признание в современной историографии; ср. обзор: Кулешов Вяч. С. К оценке достоверности этимологий слова русь // Сложение рус. государственности в контексте раннесредневековой истории Старого Света. СПб., 2009. С. 441–459.


[Закрыть].

Древнейшая русь действительно была активна на трансконтинентальных восточноевропейских магистралях, главной из которых в IX столетии был Дон с выходом в бассейн Оки и далее на Верхнюю Волгу, в Поволховье, Ладогу и Скандинавию: об этом маршруте свидетельствуют ранние клады восточных монет; восточное серебро стало поступать в Европу по окончании арабо-хазарских войн, с рубежа VIII и IX вв.[111]111
  Noonan Th.S. Why the Vikings First Came to Russia // Jahrbücher für geschichte Osteuropas. 1986. Bd. 34. H. 3. P. 340 ff.


[Закрыть] Один из ранних кладов (ок. 800 г.)[112]112
  Ср.: Быков А.А. Из истории денежного обращения Хазарии в VIII и IX вв. // Вост. источники по истории народов Юго-Вост. и Центр. Европы. М., 1974. Вып. III. С. 57–58; Нунан Т.С., Ковалев Р.К. Неизвестный клад начала IX в. из имения М.А. Оболенского Дмитровского уезда Московской области // Археолог. вести. 2000. Вып. 7. C. 206–217.


[Закрыть] обнаружен на хазарском Правобережном Цимлянском городище (ПЦГ), охранявшем в IX столетии переправу через Дон: на левом берегу, как уже говорилось, был построен Саркел. Один из дирхемов клада отнесен к подражательному хазарскому чекану, на другой нанесено руническое (скандинавское) граффито[113]113
  Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи: Новые находки и интерпретации. Тексты, перевод, комментарий. М., 2001. С. 120. (Древнейшие источники по истории Вост. Европы).


[Закрыть]; во время раскопок на ПЦГ удалось обнаружить лишь половинку дирхема 796–797 гг.: В.С. Флёров считает, что регулярное поступление монеты на Дон относится ко второй четверти IX в.[114]114
  Флёров В.С., Петрухин В.Я. Экспедиция «Хазарский проект» и проблемы сохранения городищ каганата на Нижнем Дону // Ист. – археолог. исследования в Азове и на Нижнем Дону в 2003 г. Азов, 2004. Вып. 20. С. 172–189, здесь С. 176; см. о торговых путях, ведущих с Дона на Оку, к данникам хазар вятичам: Григорьев А.В. Торговый путь по реке Дон в IX в. // ВЕДС. М., 2011. Т. XXIII. С. 76–71; Калинина Т.М., Флёров В.С., Петрухин В.Я. Указ. соч. С. 109 и след.


[Закрыть] Существенно, что материалы ПЦГ включают черепицу, это указывает на византийскую строительную традицию. Дон был осевой магистралью Хазарского каганата: неслучайно воздействие византийской строительной техники обнаружено В.С. Флёровым не только на ПЦГ, но и на Семикаракорском городище в низовьях Дона[115]115
  Калинина Т.М., Флёров В.С., Петрухин В.Я. Указ. соч. С. 109 и след. Ср.: Хазарский альманах. Т. 17. С. 297–325.


[Закрыть]. Укрепление домениальных владений хазарского кагана было связано с осложнением хазаро-печенежско-венгерских отношений. Продолжатель Феофана прямо называет врагами хазар правобережных печенегов, которые стремились из-за Дона вытеснить венгров из Причерноморья[116]116
  Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей. III. 28 / изд. подгот. Я.Н. Любарский. СПб., 1992. С. 56. (Лит. памятники). Очевидно, хронист середины X в. допускает анахронизм – печенеги вторглись в Причерноморье из-за Волги в конце IX в. Лиутпранд Кремонский в описании событий 949 г. помещает Новый Рим – Константинополь – среди «свирепейших народов, ведь на севере – венгры, печенеги, хазары и русь, которую мы по местонахождению называем норманнами» (Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. IV. С. 37).


[Закрыть]. Очевидно, венгры были свирепым народом, угрожавшим международным путям, на который ссылались послы Рос[117]117
  Ср.: Golden P.B. Op. cit. P. 94–97; Цукерман К. Венгры в стране Леведии…; Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 208; Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 39–45.


[Закрыть]. Донской путь был магистральным как для Хазарии, так и для становившихся трансконтинентальных торговых связей «руси»; кроме того, Саркел должен был контролировать сухопутный маршрут, связывавший Волгу и Дон[118]118
  Артамонов М.И. История хазар. 2-е изд. СПб., 2002. С. 295–327. Никоновская летопись (XVI в.) содержит под 1389 г. «Хожение Пимена в Царьград»: московский митрополит подошел от Оки к верховьям Дона, к урочищу «Чюръ Михайловыхъ» (Михайловского кордона – см. ниже), где сохранилось городище; на ладьях посольство двинулось вниз по Дону вдоль пустынных берегов, к «Терклию граду» – городищу, под которым следует понимать развалины Саркела, и к Перевозу (ПСРЛ. Т. XI. С. 96; ср.: Иловайский Д. Указ. соч. С. 236).


[Закрыть], а С.А. Плетнёва помещала его даже на отроге Шелкового пути[119]119
  Плетнёва С.А. Саркел и «Шелковый путь». Воронеж, 1996.


[Закрыть]. Выводы М.И. Артамонова о ключевом месте Саркела были подкреплены раскопками С.А. Плетнёвой и В.С. Флёрова на ПЦГ, построенном напротив кирпичного Саркела из белого камня и обнаруживающем воздействие византийской крепостной архитектуры[120]120
  Калинина Т.М., Флёров В.С., Петрухин В.Я. Указ. соч. С. 111–136. Важность региона обнаруживают и исследуемые ныне в районе Правобережного городища культовые памятники – гигантский курган и четырехугольное сооружение, содержащее многочисленные предметы конской упряжи (оно напоминает «каганские» культовые комплексы типа Вознесенки и Перещепина в Приднепровье, см. в сн. 129; ср., однако, их интерпретацию: Флёров В.С. Цимлянский комплекс хазарского времени на Нижнем Дону // Поволж. археология. Казань, 2015. № 1. С. 4–39).


[Закрыть].

Напомню, что скандинавское имя начальной «руси» (в греческой огласовке, сохраненной Бертинскими анналами, – Rhos)[121]121
  Shepard J. The Rhos Guests of Louis the Pious: Whence and Wherefore? // Early Medieval Europe. 1995. Vol. 4. No. 1. P. 43.


[Закрыть] означало дружину «гребцов», поэтому они и не поименовали себя перед Людовиком сразу «свеонами»: передвигавшиеся по рекам дружинники, возможно, имевшие разноплеменное происхождение, носили не племенное, а дружинное имя: люди Рос не могли именоваться викингами, как они прозывались на морях, в том числе Балтийском, ибо не могли использовать морские суда для морского похода; на реках нужны были гребные ладьи[122]122
  Показательно, что и для строительства Саркела грек Петрона, которому Феофил поручил строительство, должен был высадиться у Херсона и пересадить войско с длинных кораблей (хеландий) на «круглые», транспортные, которые и направились к Танаису (Дону. См.: Продолжатель Феофана… III. 28. С. 56). Согласно Лиутпранду Кремонскому (Антаподосис V, 15 / Лиутпранд Кремонский. Антаподосис; Книга об Оттоне; Отчет о посольстве в Константинополь / пер. и коммент. И.В. Дьяконова. М., 2006. (MEDIEVALIA: средневековые лит. памятники и источники); Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. IV. С. 39–40), в 941 г. греки не смогли завершить разгром морского войска русского князя Игоря, так как его оставшиеся ладьи ушли на мелководье, недоступное для боевых греческих хеландий, судов с глубокой осадкой.


[Закрыть].

Итак, на Рейне у Людовика Благочестивого «русь» использовала свое дружинное имя, что вызвало подозрение императора, не понаслышке знавшего норманнов. При обсуждении этой проблемы на парижском коллоквиуме 1998 г., посвященном урбанизации, профессор Юхан Кальмер заметил, что люди «от рода свеонов» – шведы – не должны были вызвать подозрения в шпионаже у франкского императора. Действительно, франки в тот момент воевали с датчанами, а шведы (свеи), напротив, еще около 830 г. отправили к Людовику Благочестивому посольство с просьбой прислать в главный их «порт» Бирку епископа, согласно «Житию святого Ансгария», крестителя шведов[123]123
  Rimbert. Vita Anskarii. IX / rec. G. Waitz. Hannoverae, [1884] 1988.


[Закрыть]. Впрочем, отношения с этими народами, равно как и между самими скандинавами, не могли быть стабильными, как свидетельствует то же «Житие…»[124]124
  Там же. P. XVII. Наличие нескольких соперничавших правителей в Швеции и Дании позволяло империи поддерживать одного из них против других: Людовик Благочестивый оказывал военную поддержку датскому конунгу Харальду Клаку в 814 и 815 гг., крестил его после изгнания из Дании в 826 г. (Рыбаков В.В. Хроника Адама Бременского и первые христианские миссионеры в Скандинавии. М., 2008. С. 47–85). Замечу, что подобная нестабильность характерна и для ситуации в Восточной Европе: А.П. Новосельцев в комментарии к изданию трактата Константина Багрянородного (Константин Багрянородный. Указ. соч. С. 401, коммент. 5) полагал, что Саркел не мог быть построен для защиты от венгров, так как те были союзниками хазар; в монографии (Новосельцев А.П. Хазарское государство… С. 208) он признавал, что врагами хазар были венгры.


[Закрыть]: шведские противники христианизации преследовали миссионеров (изгнанных в 845 г.); кроме того, изгнанный из Швеции конунг Анунд бежал в Данию, пообещав датчанам отдать за возвращение к власти упомянутый город Бирку[125]125
  Rimbert. Op. cit. XIX; ср.: Duczko W. Op. cit. P. 35.


[Закрыть], и только христианская вера и откуп спасли жителей от разорения (датская морская рать направилась против неназванного славянского города – Волина?).

Джонатан Шепард исследовал исторический контекст известия Бертинских анналов, обратив внимание на то, что накануне посольства греков к Людовику прибыло посольство англосаксонского короля Этельвульфа (Уэссекс). Послы предупреждали императора о видении, посетившем одного из священников – он предвидел, что язычники опустошат христианские земли «огнем и мечом»; Шепард видел в этих язычниках норманнов[126]126
  Shepard J. Op. cit. P. 41–42.


[Закрыть]. Тот же автор перечислил археологические находки в Северной Европе, которые могли отражать деятельность посольства народа Рос: это семь византийских монет Феофила и одна печать[127]127
  Ibid. P. 48–60.


[Закрыть]. Места находок примечательны: это главные порты викингов – Хедебю в Дании и Бирка в Швеции (там найдены серебряный милиарисий и два медных фоллиса), а также упомянутое Новгородское городище. В ранней работе C. Франклин и Дж. Шепард предполагали (вслед за Т. Арне), что каган русов мог сидеть в Бирке, правда, он не упомянут в «Житии святого Ансгария»[128]128
  Франклин С., Шепард Дж. Начало Руси. 750–1200. СПб., 2000. С. 82.


[Закрыть]. Польский скандинавист В. Дучко расширяет число находок, включая Гнёздово – крупнейший торговый центр эпохи викингов на Верхнем Днепре возле Смоленска[129]129
  Duczko W. Op. cit. P. 54–55.


[Закрыть]. В Гнёздове сконцентрировано наибольшее количество монет Феофила – 11[130]130
  Шевцов А.О. О проблеме присутствия монет Феофила (829–842 гг.) на территории Гнёздовского археологического комплекса // Рос. археология. 2017. № 1. С. 141–149. Следует отметить, вслед за В. Дучко (Duczko W. Op. cit. P. 55), что значительное число найденных в курганах медных монет Феофила отражает то обстоятельство, что именно этот император ввел в обращение медные деньги в большом количестве.


[Закрыть]. Среди них – золотая монета-привеска из гнёздовского кургана Л-47 (содержавшего погребение по обряду скандинавского сожжения в ладье), прочие обнаружены в слое поселения. Эти находки провоцируют на прямое соотнесение их топографии с маршрутом посольства 839 г., подразумевавшим днепровский путь из варяг в греки[131]131
  Ширинский С.С. Памятники Гнёздова как источник изучения начального периода формирования государства Русь // Археология Древ. Руси: актуал. проблемы и открытия: материалы Междунар. конф., посвящ. 100-летию со дня рождения Д.А. Авдусина. М., 2018. С. 68–69.


[Закрыть], а не Дон со строившимся Саркелом. Они дают и дальнейший простор для спекуляций на тему размещения упомянутого «Русского каганата» на северном «острове русов» в районе Новгорода[132]132
  Ср.: Shepard J. Op. cit.


[Закрыть], в Волго-Окском междуречье[133]133
  Ср.: Golden P.B. Op. cit.


[Закрыть] или – более традиционно – в киевском Приднепровье, в ареале волынцевской культуры[134]134
  Седов В.В. Указ. соч. С. 275–280.


[Закрыть].

Однако, как уже говорилось, ни Городище, ни Гнёздово (ни даже Киев) не имеют напластований, синхронных посольству[135]135
  Ениосова Н.В., Пушкина Т.А. Находки византийского происхождения из раннегородского центра Гнёздово в свете контактов между Русью и Константинополем в X в. // Сугдей. сб. К.; Судак, 2012. Вып. V. С. 34–85; ср. упомянутый обзор археологических источников: Русь в IX–X веках. Археологическая панорама.


[Закрыть]. Монеты, использованные в качестве привесок к ожерелью, не дают абсолютной даты, они зафиксированы во вторичном использовании. Это относится и к милиарисию Феофила из Бирки, включенному как подвеска в женское ожерелье: еще Т. Арне в 1946 г. увязывал эту находку с посольством 839 г., полагая, что русский хакан пребывал прямо в Бирке; правда, Арне не были известны другие находки монет Феофила, в том числе фоллисы, которые уже Дж. Шепард приписал посольству 839 г., – медные монеты не могли использоваться в международной торговле и оказались невостребованной мелочью в кошелях русского посольства[136]136
  Ср.: Shepard J. Op. cit. P. 53–55; Ениосова Н.В., Пушкина Т.А. Указ. соч. С. 45.


[Закрыть]. «Прямые» исторические выводы из отдельных находок более чем рискованны.

Вместе с тем археология демонстрирует все разнообразие этнокультурных контактов на Балтике: в балтийских «воротах» Руси – на Ладоге – и в других торговых поселениях Восточной Европы преобладают находки из средней Швеции – региона Бирки, но выделяются и «импорты», имеющие датское или датско-фризское происхождение. Для нашей темы показательна специально рассмотренная Дж. Шепардом находка 1966 г., происходящая из Хедебю: это печать патрикия Феодосия, датируемая временем от 820 до 860 г. и свидетельствующая об активности византийской дипломатии на Балтике в период, когда Византия боролась с арабами в Западном Средиземноморье (Шепард напоминает в связи с этим и о набеге «руси» на Севилью в 844 г.). Послы «народа Рос» могли быть участниками этой дипломатической миссии, и находка печати может указывать на их маршрут на Балтику – из Ингельхайма в Хедебю[137]137
  Ср.: Франклин C., Шепард Дж. Указ. соч. С. 58; Duczko W. Op. cit. P. 14 ff.


[Закрыть]. Еще две печати Феодосия были недавно найдены в культурном слое г. Рибе – «порта» викингов, расположенного на границе Дании и Фрисландии[138]138
  Feveile Cl. Vikingernes Ribe: handel, mag og tro. Ribe, 2010. S. 9.


[Закрыть], – и в богатой находками королевской усадьбе (?) и культовом месте в Тиссё (северо-западная Зеландия)[139]139
  Duczko W. Op. cit. P. 36; Pedersen A. Magt og Aristokrati // Viking / rediger. af G. Williams, P. Pentz, M. Wemhoff. København; L.; Berlin, 2013. S. 113.


[Закрыть]. В. Дучко предположил даже, что греки решили использовать шведских «росов», чтобы установить контакты с Данией, это должно было лишь усилить подозрительность Людовика Благочестивого[140]140
  Duczko W. Op. cit. P. 45, 50.


[Закрыть]. Как бы то ни было, перечисленные находки, сосредоточенные в центрах датской королевской власти, упрочивают предположение о византийской дипломатической активности на Балтике, но не могут считаться прямым отражением маршрута посольства 839 г.

Так или иначе, норманны и хазары оказывались в сфере интересов Византии в 830–840-е годы, и посредником в реализации этих трансконтинентальных интересов была начальная Русь.

Сказание о хазарской дани

Собственно русская – восточноевропейская – история в Начальной летописи, «Повести временных лет» (ПВЛ), начинается (под 859 г.) с рассказа о дани, которую брали с народов Восточной Европы варяги и хазары: «В лѣто 6367. Имаху дань варязи, приходяще изъ заморья, на чюди, и на словѣнехъ, и на меряхъ и на всѣхъ[,] кривичахъ. А козаре имахуть на полянех, и на сѣверехъ, и на вятичихъ, имаху по бѣлѣ и вѣверици тако от дыма»[141]141
  ПВЛ. С. 12.


[Закрыть]. Затем в Новгород были призваны править «по ряду» (договору) варяжские князья, и Рюрик, сделавшись единовластцем, распространил свою власть на «всех кривичей» в верховьях Волги и Западной Двины, а также на мурому (Муром) на Оке. Археологи фиксируют концентрацию скандинавских древностей и кладов первой половины IX столетия в Юго-Восточной Прибалтике, Поволховье и на Верхней Волге и Оке, т. е. там, где действительно жили чудь, словене, кривичи, меря и мурома.

Фраза, вводящая рассказ о дани, подверглась конъектурным исправлениям в современных изданиях (ПВЛ в лаврентьевской редакции под 859 г.)[142]142
  ПВЛ. С. 148; ср. ипатьевскую редакцию той же летописи: БЛДР. Т. 1. С. 74.


[Закрыть], ибо издатели усмотрели в перечне племен-данников белозерскую весь. Соответственно дань брали «на чюди, на словѣнехъ, на меряхъ и на всѣхъ, кривичах», а призывали варягов не только «чюдь, словенѣ, кривичи и вси», а «чудь, словене, кривичи и весь». Конъектура основывается на методах шахматовской реконструкции текста начального летописания: в легенде о призвании князей сказано, что один из призванных братьев, Синеус, получил Белоозеро, где (согласно космографическому введению к ПВЛ) «сидела» весь. И хотя в Новгородской первой летописи (НПЛ), которую Шахматов считал коррелятом начальной редакции летописного текста, нет упоминания о варяжской дани со «всех кривичей», как нет и упоминания о хазарской дани (не актуальной для северной Новгородчины), а призывают варягов лишь чудь, словене и кривичи, возможности «историцистской» реконструкции текста оказались важнее. Позднейшие издатели настаивали, что переписчики древних сводов приняли этникон «весь» за местоимение[143]143
  БЛДР. Т. 1. С. 493; ср. разбор этой конструкции в разных сводах: Каштанов С.М. Возникновение дани в Древней Руси // От Древ. Руси к России нового времени: сб. ст. М., 2003. С. 57–58.


[Закрыть]. Скорее, интерпретаторы текста ПВЛ не поняли значения местоимения в летописи: в отношении «всех кривичей» оно имело смысл в контексте космографического введения, где кривичи располагались в обширном регионе у истоков трех трансконтинентальных водных магистралей – Западной Двины, Днепра и Волги. НПЛ при редактировании была лишена космографического введения, и словосочетание «все кривичи» было непонятным. Столь же неясным и анахронистическим для НПЛ, сокращавшей ПВЛ, было выражение «вся русь» в отношении пришедшей с призванными князьями дружины – его заменили на «дружину многу», ведь «русь» для новгородца пребывала в Киеве, а не в «заморье». А.А. Шахматов, признававший «заморское» (скандинавское) происхождение имени «русь», воспринимал его (вслед за ПВЛ) как обозначение народа и интерпретировал выражение «вся русь» в буквальном смысле: летописец знал, что в Скандинавии нет народа русь, стало быть, призванные князья переселили весь этот народ с собой в Восточную Европу[144]144
  Шахматов А.А. Сказание о призвании варягов // Он же. История рус. летописания. СПб., 2003. Т. 1. Кн. 2. (Рус. б-ка) (1-е изд. 1904).


[Закрыть]. Между тем от имени «всей руси» был заключен первый договор с греками (911 г.) – речь шла о дружине, диктовавшей условия договора[145]145
  См. о договорной лексике выше, а также: Петрухин В.Я. Начало… С. 123–125.


[Закрыть].

Имя «русь» было воспринято славянами при прибалтийско-финском посредстве: финны именуют Швецию Ruotsi, эстонцы – Rootsi, что указывает на участие чуди в передаче шведского наименования славянам: со времен В. Томсена известно, что это наименование означало не народ, а дружину «гребцов», ведь по рекам Восточной Европы, как уже говорилось в связи с известием Бертинских анналов, невозможно было перемещаться на длинных кораблях викингов, нужны были гребные суда[146]146
  Ср. выше сн. 47 и Петрухин В.Я. Русь в IX–X веках… С. 202–208.


[Закрыть].

Верифицирующей возможностью обладает при умножении подобных конструкций археология: «до последней четверти X в. летописная весь оставалась в стороне от непосредственных этнических контактов со славянами»[147]147
  Рябинин Е.А. Финно-угорские племена в составе Древней Руси. СПб., 1997. С. 102.


[Закрыть]. Н.А. Макаров (вслед за А.Н. Башенькиным) настаивает, что на берегу Белого озера «небольшая группа (весских. – В. П.) памятников не соответствует летописным характеристикам веси как одного из главных участников событий, связанных со становлением Северной Руси»[148]148
  Макаров Н.А. «На Бѣлѣозерѣ сѣдять Весь» (археологический комментарий к летописной записи) // Вел. Новгород в истории средневековой Европы. М., 1999. С. 234; ср.: Башенькин А.Н. Финны, угры, балты, славяне и скандинавы в Молого-Шекснинском междуречье // Рус. культура нового столетия: Проблемы изучения, сохранения и использования ист. – культур. наследия. Вологда, 2007. С. 119–131.


[Закрыть]. Впрочем, «главным участником» исторических событий весь можно считать, лишь принимая приведенную выше конъектуру, трансформирующую текст летописи. К концу X в. не только весь, но и славяне, и «небольшое количество скандинавов» стали жителями Белоозера[149]149
  Захаров С.Д. Древнерусский город Белоозеро. М., 2004. С. 125.


[Закрыть], что нашло отражение в белозерском эпизоде «варяжской легенды».

В интерпретации варяжской легенды А.А. Шахматова важное место занимала «фольклорная» составляющая: трех братьев – варяжских князей – должна была призывать «фольклорная» троица племен. То были словене, кривичи и меря, упомянутые в НПЛ – предшествующем ПВЛ Начальном своде в конструкции Шахматова. Далее следует некая аберрация: поскольку в Начальном своде (НПЛ) говорилось, что Синеус сел на Белоозере, а там обитала весь, то составитель ПВЛ якобы включил весь в число призывавших князей племен.

Естественно, воспринимать рассказ летописи, составленной через два столетия после выплаты упомянутой под 859 г. варяжской и хазарской дани, как прямое отражение неких древних реалий затруднительно, хотя различия в культуре и судьбах двух регионов – лесного и лесостепного – очевидны на протяжении всей их истории[150]150
  Каштанов С.М. Указ. соч.


[Закрыть]. В первой половине X в. формируются и две денежно-весовые системы Древней Руси – северная и южная, но они не имеют отношения к древней варяжской и хазарской дани – кривичский Смоленск относится к южной, киевской системе[151]151
  Янин В.Л. Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода. М., 2009. С. 160–193 (1-е изд. 1954).


[Закрыть]. Впрочем, если следовать летописи и признавать, что Смоленск подчинился Олегу лишь в 882 г., то получится, что в 859 г. варягам платили дань не «все кривичи».

Интересно, что восточные источники повествуют о торговле северной страны и народа Вису (равно как и уральской йуры – югры) с Волжской Булгарией[152]152
  Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе: в 2 т. М., 1967. Т. II. С. 59–67.


[Закрыть].

Совершенно иначе, чем под 859 г., описывается хазарская дань в «сказании», помещенном в космографическое – лишенное погодных дат – введение к ПВЛ. Там приводится «эпический» диалог:

По сихъ же лѣтехъ, по смерти братьѣ сея, быша обидимы Древлями, инѣми околними, и наидоша я́ Козарѣ сѣдящая на горахъ сихъ въ лѣсѣхъ, и рѣша Козари: «платите намъ дань». Съдумавше Поляне и вдаша отъ дыма мечь, и несоша Козари ко князю своему и къ старiйшинамъ, и рѣша имъ: «се налѣзохомъ дань нову». Они же рѣша имъ: «откуду»? они же рѣша: «в лѣсѣ на горахъ, надъ рѣкою Днѣпрьскою». Они же рѣша: «что суть въдали»? они же показаша мечь. Рѣша старци Козарьстiи: «недобра дань, княже! мы ся доискахомъ оружьемь одиною стороною, рекше саблями, а сихъ оружье обоюду остро, рекше мечь; си имуть имати дань на насъ и на инѣхъ странахъ». Се же сбысться все; не отъ своея воля рекоша, но отъ Божья повелѣнья. Яко и при Фаравонѣ цари Еюпетьстѣмь, егда приведоша Моисѣя предъ Фаравона, и рѣша старѣйшина Фараоня: се хочеть смирити область Еюпетьскую. Якоже и бысть; погибоша Еюптяне от Моисѣя, а первое быша работающе имъ. Тако и си владѣша, а послѣже самѣми владѣють; якоже бысть, володѣють Козары русьскии князи и до днешняго дне[153]153
  ПВЛ. С. 11–12.


[Закрыть].

Очевиден эпический фон и библейский контекст как этого сюжета[154]154
  См.: Вилкул Т.Л. «Старци» и «старейшины» древнерусской летописи: свидетельства Повести временных лет и древнеславянского Восьмикнижия // Славяноведение. 2014. № 2. С. 3–14.


[Закрыть], так и всего космографического введения: оно повествует о расселении 12 племен славян (словен) – потомков библейского Иафета – от Дуная до основанных ими Киева и Новгорода. Киев, где составлялась Начальная летопись, был расположен на лесистых горах, заселенных полянами – они и характеризуются киевским летописцем как «мужи мудры и смыслени», в отличие от прочих языческих племен (особенно соседних древлян), живущих «звериньским образом»[155]155
  ПВЛ. С. 9.


[Закрыть]. Рассказ о полянах и их предводителях – Кие, Щеке и Хориве – распространен в ПВЛ вставками: о пути из варяг в греки, соединяющем Константинополь/Царьград с Киевом, Новгородом и заморскими варяжскими землями, об «этнографии» – экзотических обычаях далеких народов (включая амазонок – цитата из византийской хроники). За последней вставкой следует рассказ о нашествии хазар на полян. Это заставляет летописца продолжать повествование о полянах вводными словами, не всегда вписывающимися в «нарратив»: «сказание о дани» вводится словами «по сихъ же лѣтехъ», хотя о годах/летах ранее речи не было – погодное изложение в летописи как раз начинается вслед за рассказом о хазарской дани. Рассказ о полянах включает необходимый для летописи сюжет смерти правителей – Кия, Щека и Хорива, но наследники их неизвестны по именам – «держати почаша родъ ихъ княженье в поляхъ»[156]156
  ПВЛ. С. 10; ср. «хазарскую» интерпретацию этого «рода» О. Прицаком: Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы X века / науч. ред., послесл. и коммент. В.Я. Петрухина. 2-е изд., испр. и доп. М.; Иерусалим, 2003. С. 71.


[Закрыть]; отсутствие «династов», очевидно, предопределило судьбу полянского Киева как выморочного города (во всяком случае, в летописном изложении «хазарской» истории о полянской дани).

Впрочем, усматривать в «сказании» прямое отражение исторических реалий[157]157
  Как это делал Л.Н. Гумилев: Гумилев Л.Н. Открытие Хазарии. М., 1996. С. 238–256; ср. обзор подобных «историцистских» построений: Данилевский И.Н. Повесть временных лет: герменевтические основы изучения летописных текстов. М., 2004. С. 144 и след.


[Закрыть] было бы рискованно. И.Н. Данилевский в своей герменевтической интерпретации летописи, казалось бы, следует очевидному библейскому императиву космографического введения к ПВЛ, но не удерживается от «историцистской» интерпретации: он видит в сказании о хазарской дани «символическое доказательство преимущества христианства перед иудаизмом»[158]158
  Данилевский И.Н. Указ. соч. С. 151.


[Закрыть]. Дело не только в том, что новозаветная литература унаследовала символику обоюдоострого меча (Гедеонов меч, ср.: Суд 7: 18–22) от Ветхого Завета, но и в том, что ни древнерусская, ни византийская книжность ничего не знает об иудаизме хазар. Даже «жидове козарьстии», которые явились к выбиравшему веру князю Владимиру[159]159
  ПВЛ. С. 40.


[Закрыть], всего лишь иудеи, жившие в Хазарии (очевидно, в полянском Киеве, который некогда платил хазарам дань), никакого намека на иудаизм «хазарских старцев»[160]160
  Ссылка на «всех стариков нашей страны» как носителей традиции содержится в пространной редакции письма хазарского «царя» Иосифа (Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в X веке. Л., 1932. С. 91), но является общим местом, обычным для раннесредневековой книжности (ср.: Данлоп Д. История хазар-иудеев. М., 2016. С. 158, 234. (Всемир. история); Вилкул Т.Л. Указ. соч.).


[Закрыть], разгадавших зловещий смысл полянской дани, выплаченной хазарам мечами, в ПВЛ нет; напротив, хитроумные поляне уподоблены здесь Моисею – освободителю от рабства (хотя, согласно летописной части ПВЛ, остаются наряду с другими южными племенами Восточной Европы данниками хазар). Речь в летописи идет о традиционном противостоянии славян и степняков.

Данилевскому следует А.П. Толочко, для которого сказание о хазарской дани – «исторический анекдот, слишком (? – В. П.) насыщенный христианскими аллюзиями», сочиненный летописцем: «летопись демонизировала хазар» и т. д.[161]161
  Толочко А.П. Указ. соч. С. 199. Вовсе игнорирует летописный контекст догадка о «путанице» в сказании о хазарской дани – якобы имелась в виду не дань мечами, а традиционная для лесных жителей дань мехами (Щавелёв С.П. Новые соображения о славянской дани Хазарии // Дивногор. сб. Вып. 6. С. 160).


[Закрыть] Среди враждебных Руси степняков летописец «демонизирует» разве что древних аваров, запрягавших в свои телеги дулебских жен, и современных ему половцев – нечистый народ[162]162
  ПВЛ. С. 10–11. При этом авары ассоциируются с эпическими первобытными великанами, половцы – с «актуальным» язычеством («законъ дѣржать отець своих […] ядуще […] всю нечистоту»).


[Закрыть]; рассказ же о хазарской дани содержит распространенный «евразийский» эпический мотив, опирающийся на реальную «оружейную» традицию.

Хазарам, действительно, свойственно было рубящее оружие, заточенное с одной стороны, – палаши; погребения всадников, вооруженных палашами, возможно, отмечают границы регионов, на которые распространялась «хазарская дань» (см. ниже). В «сказании» нет речи, собственно, о палашах. Впрочем, еще Ф.И. Буслаев обнаружил эпические параллели противопоставлению меча и сабли в европейском эпосе «Вальтарий»[163]163
  Буслаев Ф.И. Догадки и мечтания о первобытном человечестве / сост., подгот. текста, ст. и коммент. А.Л. Топоркова. М., 2006. С. 309–310.


[Закрыть]: речь здесь как раз шла не о сабле, а о палаше – аквитанский герой Вальтер, бывший заложником у гуннов, готовился к бегству и, помимо обоюдоострого меча (spata), по «паннонскому обычаю» с правой стороны повесил палаш[164]164
  Semispata (см.: Nickel H. About the Sword of the Huns and the “Urepos” of the Steppes // Metropolitan Museum J. 1973. No. 7. P. 139) – Геральд. Вальтарий // «Двойной венец»: Эпос и драма латин. Средневековья в переводах М.Л. Гаспарова. М., 2012. С. 39. (Б-ка «Arbor mundi»).


[Закрыть] – он и спас Вальтеру жизнь в поединке, когда обоюдоострый меч поломался[165]165
  В русском переводе М.Е. Грабарь-Пассек (Геральд. Вальтарий / пер. М.Е. Грабарь-Пассек // Памятники средневековой лат. лит. VIII–IX века / отв. ред. М.Л. Гаспаров. М., 2006. С. 461) оружейный термин «semispata» был воспринят как обозначение короткого кинжала: речь идет о гуннском палаше, что отмечено в переводе, данном М.Л. Гаспаровым (Геральд. Вальтарий // «Двойной венец»… С. 39).


[Закрыть].

Ритуализованные манипуляции с оружием были свойственны культуре этой «варварской» эпохи: Адам Бременский, ссылаясь на «Историю франков», рассказывает, что короли данов отправили Людовику Благочестивому золотой меч с просьбой о мире, а заключая мир, даны приносили «по обычаю язычников, клятвы на оружии»[166]166
  Адам Бременский. Деяния архиепископов Гамбургской церкви. Кн. I, 37 (39).


[Закрыть] – так уже в следующем столетии, в 944 г., клялись (на щитах и обнаженных мечах) соблюдать мир послы русского князя Игоря[167]167
  ПВЛ. С. 26. Д.С. Лихачев обнаружил характерное для язычества представление о гибели от собственного оружия (при нарушении клятвы соблюдать мир в договоре 944 г.; такова и гибель от собственного коня в сюжете смерти Вещего Олега: Лихачев Д.С. Народное поэтическое творчество времени расцвета древнерусского раннефеодального государства (X–XI вв.) // Рус. народ. поэт. творчество. М.; Л., 1953. Т. 1. С. 158–159). Символически увечья получили и герои «Вальтария», вынужденные вступить в поединок побратимы по оружию: сам Вальтер лишился правой руки, Хаген – правого глаза.


[Закрыть]. Та же ПВЛ содержит и фольклорное предание о сабле и мече, относящееся уже к эпохе столкновения руси с печенегами в княжение Святослава Игоревича: печенеги осадили Киев, когда князь был на Балканах, на помощь осажденным прибывает в ладьях с левого берега Днепра воевода Претич; договариваясь о мире с печенежским князем, воевода получает в дар коня, саблю и стрелы, в ответ дарит печенегу броню, щит и меч[168]168
  ПВЛ. С. 32.


[Закрыть].