Текст книги "Альманах «Истоки». Выпуск 13"

Он достоин удивленья – преуспел от преступленья.

За коны королевства Пафлагония были весьма запутанны. Король Славио перед смертью назначил своего брата опекуном малютки-наследника. Но Аларозо сразу же провозгласил королём… СЕБЯ!

Когда же он раздал тёпленькие местечки знати, та перестала интересоваться законностью власти. А что касается народа, то народ, как водится, безмолвствовал.

Маленький принц не горевал о потере короны, имея море игрушек, горы сластей и семь праздников на неделе. Когда Фиглио подрос, для радости у него были конь и ружьё, а, главное, кузина Анжелика. Поэтому он был вполне счастлив и не завидовал ни королевской мантии, ни тяжёлому венцу, ни громоздкому трону.

Глядя на портрет короля, Вы, я думаю, согласитесь, что порой король уставал от бархата, бриллиантов и всего своего великолепия. Не хотелось бы мне потеть на троне в горностаевой мантии с пудовой штукой на голове!

Королева была прелестна в юности, но с той поры чрезвычайно раздобрела. И если она обожала комплименты, сплетни, карты и наряды, будем снисходительны к её слабостям, которые возможно не больше наших. Она была добра к племяннику. А угрызения совести успокаивала мыслью, что Фиглио со временем взойдёт на престол, женившись на Анжелике, которую любит с малых лет.

Первый министр Гламурозо, так рьяно клялся королю в верности, что тот отдал в его руки все дела государства. Властитель хотел иметь как можно больше денег и развлечений, но как можно меньше забот. И его совершенно не волновало, что за это расплачивается народ.

Король вёл бесконечную войну с Тартарией. Газеты расписывали его великие победы. Памятники ему стояли во всех городах, портреты висели на каждом углу, а открытками с ним были забиты все книжные лавки. Его называли Аларозо Победоносным, Аларозо Великодушным, Аларозо Великолепным, ибо уже в те времена люди прекрасно владели искусством лести.

Принцесса Анжелика была истинным совершенством. По мнению родителей, придворных и своему собственному. Считалось, что у неё самые пышные кудри, самые большие глаза, самая маленькая ножка, и самая тонкая талия в Пафлагонии и её окрестностях. Учителя стыдили лодырей, ставя в пример принцессу. Она играла труднейшие музыкальные пьесы с листа, могла ответить на любой вопрос из учебника географии, знала все даты из истории всех стран, владела французским, русским, немецким, итальянским, испанским и греческим языками. Словом, более умной юной особы нельзя было себе и представить.

Гувернанткой её была надменная Барбара Груби. Но, если вы думаете, что это знатная особа, то сильно ошибаетесь. Свою карьеру она начала поломойкой во дворце. Пристроил её туда муж, Дженкинс Груби, который служил дворецким. Но после его загадочного исчезновения, о котором вы скоро узнаете, ловкая подлиза втёрлась в доверие к наивной королеве. И та сделала её гувернанткой дочери и своей фрейлиной.

А теперь я поведаю вам правду об успехах принцессы-вундеркинда. Анжелика была неглупа, но страшно ленива. Играть с листа? Она могла пробренчать пьеску, делая вид, что с ней незнакома. Ответила бы на несколько вопросов по истории и географии. Но не вздумайте выяснять, правильны ли её ответы. Что касается знания языков, то вряд ли она сказала бы и пару слов на них. Правда, у неё имелись превосходные рисунки. Но вопрос в том: кто их делал? Мой долг говорить только правду.

А для этого надо сделать отступление и рассказать о ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКЕ.

Кольца чудные и розы подарить вам могут слёзы.

Где-то между Пафлагонией и Тартарией обитало таинственное создание по прозванию Волшебная Палочка. Прозвище своё она получила из-за палочки чёрного дерева, с которой никогда не расставалась. Верхом на ней она летала повсюду, даже на луну, и при её помощи творила чудеса. Получив в детстве первые уроки волшебства от отца, она долго училась и достигла больших высот в этом искусстве. Летая из одного королевства в другое, она опекала юных принцев и принцесс. А плохих людей превращала в зверей, птиц, чайники, часы, туфли, сапожные щётки и зонтики. То есть постоянно вмешивалась в чужие дела и была самой неугомонной во всей волшебной коллегии ФЕЕЙ. Но через пару тысяч лет ей это надоело. Или, может быть, она подумала:

– Что хорошего в том, что я усыпляю принцесс на сто лет? Или роняю шоколадный торт на нос полицейского? Или заставляю падать алмазы изо рта одной девочки, а жаб изо рта другой? Кажется, я делаю столько же зла, сколько добра своим волшебством. Надо остановиться и предоставить жизни идти своим чередом.

Вот две мои крестницы: жена пафлагонского короля Славио и жена тартарского герцога Перчелы. Чтобы превратить их в красавиц, я подарила одной волшебное КОЛЬЦО, а другой волшебную РОЗУ. И что же хорошего принесли мои чудесные дары? Н-И-Ч Е-Г-О! Мужья стали баловать их, потакать им, и они стали капризными и ленивыми, брюзгливыми и спесивыми.

И фея заперла магические книги в шкаф, а волшебной палочкой стала пользоваться как тросточкой.

Когда у жены герцога Перчелы родился сын Бульбо, волшебница принесла на крестины лишь серебряную ложечку.

Когда королева Пафлагонии родила наследника Фиглио, все думали, что фея подарит ему шапку-невидимку, скатерть-самобранку или ковёр-самолёт. Но она, склонившись к колыбели, только произнесла: «Мальчик мой, для познания счастья тебе нужно отведать несчастья». Родители его вскоре умерли, а хитрый дядя занял трон.

Когда король Тартарии Кавалери крестил свою дочь Розабеллу, придворные притворно восхищались ею. А фея, посмотрев на неё, печально вздохнула: «Этой крошке для полного счастья нужно вдоволь изведать несчастья». Коснувшись малышки волшебной палочкой, она медленно поднялась в воздух и вылетела из окна. Придворные тут же возмущённо загалдели.

Через несколько лет коварный герцог Перчела поднял мятеж. Король Кавалери отправился на усмирение изменника. А королева от испуга умерла, оставив дочку на попечение придворных, поклявшихся, что жизнь отдадут за неё.

«Королевский журнал Тартарии» сообщил, что король ведёт победоносное наступление, затем возвестил, что войска мятежника обращены в бегство, потом было написано, что армия скоро покончит с врагом. И, наконец, пришло известие, что… деспот Кавалери побеждён и убит Его Величеством королём Перчелой!

Узнав об этом, одни придворные помчались присягать «освободителю», а другие сбежали за границу, прихватив ценности из дворца.

А крошка Розабелла осталась совсем одна. Она шла по дворцу, зовя: «Гьяфини! Гейцогини! – потому что не умела ещё выговаривать некоторые буквы. – Дайте мне котлетку, Моё Высоцество хоцет есть!». Она прошла из детской в тронный зал, но там никого не было, в бальную залу, и там никого не было, затем в комнату пажей, но и там было пусто. Она спустилась по парадной лестнице в холл. А дверь была открыта, и она вышла во двор, миновала сад, затем пустырь, потом углубилась в лес, где водятся дикие звери. И больше о ней никто не слышал. Обрывок её плаща и башмачок были обнаружены в зубах двух львят, которых король Перчела подстрелил на охоте.

– Итак, маленькая принцесса погибла, – объявил он. – Ну, чему быть, того не миновать. Пойдёмте, закусим, господа!

Один из охотников поднял башмачок и незаметно спрятал в карман.

Таким был конец Розабеллы!

Кто обычно слишком груб, тот бесспорно слишком глуп.

Когда родилась Анжелика, её родители не только не пригласили Волшебную Палочку на крестины, но приказали дворецкому, Дженкинсу Груби, не пускать её на порог. Этот верзила всегда грубо рявкал: «Никого нет дома!», пугая гостей. Дворецкий хотел захлопнуть двери перед феей. Но взмах палочки не дал им закрыться. Грубиян возмущенно завопил: «Я не собираюсь торчать перед дверью целый день!»

– Ты будешь торчать перед дверью целый день и целую ночь и ещё много-много лет, – величественно произнесла фея, снова взмахнув палочкой.

А дворецкий расхохотался: «Ха-ха-ха! Отлично! Ха-ах-ох-о! Что это?». Он почувствовал, что его приподняло над землёй. Винты вонзились в него, привинчивая к двери, руки и ноги скрючились, он похолодел – и превратился в медную дверную ручку! Он торчал на двери в жаркий летний день, раскаляясь от зноя, и в морозную зимнюю ночь, когда с его медного носа свисали сосульки. Почтальон дёргал его, а мальчишка-посыльный на нём раскачивался. Служанки драили его медный лоб наждаком. Озорники пытались открутить его, терзая отвёрткой. А маляры так забрызгали краской ему глаза и рот, что он чуть не задохнулся.

Жена Барбара и не думала искать его. Она вечно цапалась с ним, как кошка с собакой, а он постоянно наливался пивом и был в долгах, как в шелках. Поэтому все решили, что он сбежал в Америку или в Австралию. А когда Аларозо стал королём и покинул свой дом, никто больше не вспоминал о пропавшем дворецком.

Ты богата – я бедна, ты ленива – я умна.

Однажды Анжелика гуляла в дворцовом парке с гувернанткой. Та держала над ней зонтик, предохраняя от веснушек, а принцесса несла булочку для уток и лебедей. Возле пруда они увидели оборванную девчушку. Копна спутанных кудрей обрамляла чумазое личико. На ней был обрывок плаща и только один башмачок.

– Кто пропустил тебя, негодница? – возмутилась гувернантка.

– Дай мне кусоцек булоцки, – попросила девочка у Анжелики. – Я оцень голодна.

– Что значит «голодна»? – спросила та, протягивая ей булочку.

– Взгляните, Ваши Величества, – обратилась Груби к королю и королеве, которые вместе с принцем Фиглио подошли к ним, – как добра принцесса! Наша драгоценная прелесть отдала свою булочку этой бродяжке!

– Я чёрствые булочки не люблю, – объяснила прелесть.

– Всё равно вы – ангелочек! – умилилась гувернантка.

– Да, я знаю, – согласилась Анжелика. – Скажи, замарашка, правда, я очень красивая?

В нарядном платьице с завитыми локонами она выглядела очаровательно.

– Кьясивая, кьясивая! – воскликнула бедняжка, уплетая булочку.

А потом весело запела: «Ах, какая это честь – булочку принцессы съесть!»

Слушая её, все смеялись от души.

– Вам сплясать и спеть, друзья? – спросила девочка. – Вас развлечь сумею я!

Она стала танцевать так забавно, что все развеселились.

– Кто твоя мать? Где твои родные? – участливо поинтересовалась королева.

– Братцы – львята, мама – львица. Их малышка не боится! – ответила дикарка, прыгая на одной ножке.

Тогда Анжелика сказала:

– Мама, мой попугай вчера улетел из клетки, все игрушки мне надоели, а эта оборвашка забавляет меня. Я заберу её к себе и отдам ей старые платьица…

– О, великодушное дитя! – закатила глаза гувернантка.

– Которые мне малы, – продолжала Анжелика, – и она станет моей служанкой.

Плясунья захлопала в ладоши: «Покинуть дикий лес с добрейшей из принцесс – вот чудо из чудес!».

Все снова рассмеялись и отвели её во дворец. А когда девчушка была отмыта, причёсана и одета в старое анжеликино платьице, то оказалась куда красивее принцессы. Но та, конечно, считала красивее всех себя.

Груби спрятала обрывок плаща и башмачок в стеклянный ларец с запиской: «Это одежда, в которой Белинда была найдена». Проставив дату, она заперла ларец на ключ.

На какое-то время сиротка, названная Белиндой, стала любимицей принцессы. Она танцевала, пела и сочиняла для неё смешные стишки. Но потом Анжелике подарили обезьянку, затем пушистую собачку, потом новую куклу и забавница была забыта. Она опечалилась, притихла, не пела больше весёлых песенок, потому что их некому было слушать. Белинда стала служанкой Анжелики. Хотя ей не платили ничего, она трудилась, не покладая рук, не обижалась на брань, вставала затемно, ложилась за полночь и всегда была под рукой. Она наряжала принцессу, как куколку, завивала ей локоны, чинила одежду и терпеливо дожидалась её с балов.

Когда к принцессе стали ходить учителя, служанка слушала их и приобретала знания, пока госпожа била баклуши. На уроках музыки она разучивала пьесы, на уроках рисования научилась прекрасно рисовать, а также выучила французский, русский и другие языки.

Собираясь развлекаться, Анжелика, просила: «Закончи мой рисунок». И Белинда рисовала за неё. А лентяйка ставила своё имя под рисунками, и все вокруг восхищались: «Гениально!»

Тогда Анжелика возомнила, что сравниться с ней не может никто, и нет на свете юноши, достойного её. Теперь вы знаете, что и на солнце есть пятна, а у принцесс недостатки.

Юный Фиглио напрасно дни свои проводит праздно.

А теперь пришло время рассказать о Фиглио. Принц был сердечным и беспечным, нежным и небрежным, не забивая себе голову ни грамматикой, ни математикой. Канцлер Педанте приходил в отчаяние от его нежелания постигать Конституцию. Зато королевские охотники находили юношу очень способным, учитель танцев – усердным, тренеры по бильярду и теннису давали о нём отличные отзывы. А учитель фехтования капитан гвардии Кутайцов-Бедцов признался, что после тартарского генерала Гротескина не встречал лучшего фехтовальщика.

Фиглио с Анжеликой часто гуляли вдвоём в дворцовом парке. Королева всегда хотела, чтобы они поженились. Это была мечта принца с детских лет. Порой об этом задумывалась и принцесса, ведь он был красив, смел и добр.

Однажды вечером Анжелика показала с балкона:

– Вон Большая Медведица.

– Где? – взволновался Фил. – Не бойся, милая, я справлюсь и с дюжиной медведиц!

– Филя-простофиля! – рассмеялась она.

Когда они любовались яркими цветами, принц ничего не мог сказать, потому что не знал ботаники. Когда мимо пролетали чудные бабочки, был нем, как рыба, потому что ничего не смыслил в энтомологии. Хотя Фил и нравился Анжелике, ей совсем не нравилось его невежество. Конечно, свою образованность она оценивала слишком высоко. Но думать СЛИШКОМ хорошо о себе вообще присуще людям.

Король Аларозо постоянно предавался неумеренному обжорству (У него был превосходный повар Гурмано). А это, как известно, не способствует долголетию. Но мысль о его кончине приводила в ужас первого министра Гламурозо и фрейлину Груби. Они понимали, что, если Фиглио женится на Анжелике и взойдёт на престол, их ждёт крах. Фрейлине придётся вернуть драгоценности, украденные у его матери. А Гламурозо вынужден будет возвратить двести семнадцать миллиардов девятьсот восемьдесят семь тысяч четыреста тридцать девять фунтов тринадцать шиллингов и шесть с половиной пенсов, оставленные принцу отцом. Поэтому, ненавидя Фиглио за причинённое ему же зло, они наговаривали на него с три короба. Якобы он пишет имя «Аларозо» – «О ла роза», а «Анжелика» – «Он же лико», на занятиях филонит, не платит в кондитерских, дует вино и дуется в карты с пажами. Королева, между прочим, тоже любила играть в карты, а король пил и ел без всякой меры. И если Фиглио задолжал немного за пирожные, то кто задолжал ему двести семнадцать миллиардов девятьсот восемьдесят семь тысяч четыреста тридцать девять фунтов тринадцать шиллингов и шесть с половиной пенсов, позвольте спросить?

Из-за этих сплетен Анжелика стала презирать друга и так насмехаться над ним, что принц слёг от огорчения. Доктор Мик Стуро так взялся за его лечение, что чуть не уморил. Больной не вставал с постели уже несколько месяцев, и от него осталась одна тень.

В это время ко двору прибыл знаменитый тартарский художник Томазо Лоренцо. Он написал портреты всех придворных, которые пришли в восторг, потому что на них даже Груби выглядела нежной, а Гламурозо – честным.

– Он лакирует действительность, – считали некоторые.

– Нет, – горячо возражала принцесса. – Я не считаю, что мой портрет красивее оригинала.

Хотя считалось, что Анжелика рисует лучше всех, она взяла Лоренцо в учителя. И какие же великолепные её рисунки выходили из его студии! Они были напечатаны в «Энциклопедии красоты» и проданы за бешеные деньги. Делал их сам художник, который явился не только для уроков рисования. Однажды он показал девушке портрет молодого блондина с задумчивым взором.

– Кто это? – воскликнула она.

– Это Бульбо, принц Тартарии, – объявил художник, – кавалер большого ордена Тыквы, пожалованного ему за храбрость в битве при Римбомбоменто, где он победил владыку Аграрии и десять тысяч великанов.

– Какой герой! – подумала Анжелика. – Такой юный и такой бесстрашный!

– Он очень умён, – продолжал лукавый Лоренцо, – полиглот и виртуоз, певец и композитор. А в балете танцевал так бесподобно, что царевна Черкесская умерла от любви к нему.

– Почему же он не женился на несчастной? – спросила Анжелика со вздохом.

– Потому что отдал своё сердце другой, – пояснил художник.

– Кому?! – громко воскликнула принцесса.

– Я не имею права разглашать её имя, – таинственно заявил Томазо.

– Но вы можете назвать первую букву, – задыхаясь, попросила она.

– Угадайте сами, – улыбаясь, предложил Лоренцо.

– Это буква «Я»? – предположила принцесса.

Художник сказал, что это не «Я». Она назвала «Ю», «Э» и перечислила задом-наперёд весь алфавит. Когда Анжелика дошла до «Г», то стала нервничать, когда дошла до «В», пришла в крайнее волнение. А когда дошла до «Б», то попросила валерьянки. Затем еле слышно прошептала:

– Может быть, это «А»?

– Это «А»! И хотя по приказу принца, я не могу сказать вам имя избранницы, которую он безумно любит, я могу показать её портрет, – торжествующе объявил хитрец.

Подведя принцессу к большой золочёной раме, он сдёрнул с неё покрывало…

О, Боже! В раме было ЗЕРКАЛО.

И Анжелика увидела в нём себя!

Если в бедном сердце бури – проку нет в любой микстуре.

Томазо Лоренцо вернулся в Тартарию со множеством картин, сделанных в столице Пафлагонии. А называлась она, дорогие мои, Блондинга. Но лучшим был портрет Анжелики. Король Перчела был так восхищён, что наградил живописца орденом Тыквы шестой степени.

Аларозо в свою очередь наградил его орденом Огурца. Это вызвало ропот пафлагонских художников, которым монарх твердил, указывая на портрет Бульбо:

– Кто из вас способен создать такой шедевр?

Портрет висел в королевской гостиной над буфетом, и потерявшая голову принцесса любовалась им во время чаепитий. Впадая в мечтательность, она часто обливала платье чаем. Король подмигивал: «Дела идут на лад!».

А едва живой Фиглио лежал у себя в комнате. Навещала его лишь добрая Белинда, прибиравшая у него и кормившая его овсянкой. Когда служанка входила, он сразу же спрашивал:

– Белинда, как поживает Анжелика?

На что та всегда отвечала: «Очень хорошо».

А бедняга думал: «Если бы Анжелика была больна, МНЕ бы не было очень хорошо».

Затем он продолжал:

– Белинда, она спрашивала про меня?

И девушка отвечала: «Нет, сегодня она целый день играла на фортепьяно» или «Она писала приглашения на бал», приводя разные оправдания, чтобы не огорчать его. А, подавая жареных цыплят и омлет, уверяла, что соус приготовила сама Анжелика. Доверчивый больной так радовался, что ему сразу становилось лучше. Он благодарно проглатывал омлет и обсасывал каждую косточку цыплёнка. И с такой быстротой пошёл на поправку, что смог спуститься вниз.

И кого же он увидел в гостиной?

Озабоченную Анжелику! Канделябры были начищены, шёлковые портьеры раздвинуты, альбомы с рисунками разложены на резных столиках. Готовился большой приём.

– Ты выглядишь бледно и худ, как скелет!

– Спасибо тебе за цыплят и омлет.

– Цыплята? Омлет? Что за дичь, что за бред?

– Ты их присылала?

– Конечно же, нет!

Анжелика засмеялась.

– Я готовилась к приезду принца Тартарии.

– Принца Тартарии? – ошеломлённо повторил Фиглио.

– На каком море она находится – на Красном или на Чёрном? – поддела его насмешница.

– На Красном, – машинально ответил потрясённый юноша.

А она презрительно расхохоталась:

– Ты – дикарь и ничего не знаешь!

Тот посмотрел на неё с упрёком:

– Ах, Анжелика, Анжелика! Не ТАК ты говорила со мной, когда я подарил тебе кольцо, а ты подарила мне поце…

Но что подарила ему принцесса, мы никогда не узнаем, потому что она вспыхнула от негодования:

– Как ты смеешь напоминать мне о своих дерзостях? А вот твоё дрянное колечко – вот!

И она выбросила его в окно.

– Это кольцо моей матери! – отчаянно закричал Фиглио.

– Можешь жениться на той, кто на него польстится!

Гордячка не знала, что кольцо, подаренное другом, волшебное. Когда мать надела его на палец маленького Фила, все стали обожать его. А когда он преподнёс кольцо Анжелике, все стали восторгаться ею.

– Кое-кто, – заявила она, – подарит мне настоящие драгоценности, а не колечко, которому грош цена.

Внезапно пелена спала с глаз влюблённого:

– Как? Это ЕЁ я любил всю мою жизнь? Из-за НЕЁ потерял своё достоинство? Это же пустая кукла!

– Негодяй! – в бешенстве завопила Анжелика.

– Рыжая и конопатая!

– Ох! – вскрикнула ошарашенная принцесса.

– Зубы из фарфора, а ножка сорок пятого размера!

– Фигляр! – завизжала Анжелика и, влепив Фиглио оплеуху, вцепилась ему в шевелюру.

А тот хохотал, как сумасшедший:

– Не рви мне волосы, больно! Они же не накладные, как у ТЕБЯ!

Он чуть не задохнулся от смеха, а она от ярости, когда с церемонным поклоном вошёл камергер Тумбо и торжественно возвестил:

– Ваши Высочества! Их Величества просят вас в тронный зал для встречи принца Тартарии.