Текст книги "Анастас Иванович Микоян: человек и политик"

В дальнейшем, уже сам Молотов, во время встречи 8 мая, интересовался внутриполитической ситуацией в Югославии, подчеркивая, что это сложное государство, и выразил пожелание, чтобы все части югославского королевства были максимально представлены в экономических отношениях с Советским Союзом. Он также упомянул, что как председатель Совета Народных Комиссаров СССР, готов удовлетворить и другие пожелания Югославии, если таковые имеются[175]175
  АСАНУ, 14438 – Оставштина др Милорада Ђорђевића, Белешка о пријему југословенске трговинске делегације код председника Савета комесара и комесара за спољне послове г. Молотовау Кремљу – Москва на дан 8. маја 1940. године; Из записи беседы наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова с членами югославской экономической делегации о ходе экономических переговоров 8 мая 1940 г. // Советско-югославские отношения 1917–1941. С. 313–316.


[Закрыть].

Молотов, очевидно, имел в виду недавнее соглашение Цветковича-Мачека о создании Бановины[176]176
  Провинция в составе Королевства Югославия, существовала с 1939 по 1941 гг. – Прим. ред.


[Закрыть] в Хорватии, противоречивую советскую политику в отношении национального вопроса в Югославии, а также и намерение, что в ближайшем будущем торговые отношения могли бы перерасти в более тесные политические контакты[177]177
  Hoptner Ј. Jugoslavija u krizi 1934–1941. Beograd, 1965. C. 187–188.


[Закрыть].

Милорад Джорджевич рассказал о незначительных проблемах, которые возникли в ходе переговоров. Он отметил, что югославское правительство не могло полностью ответить на советские требования о поставках руды, поскольку югославское производство было задействовано для нужд других стран и внутренних потребностей, что югославским сельскохозяйственным производством пренебрегали, и что Югославия могла предложить СССР продукцию животноводства[178]178
  АСАНУ, 14438 – Оставштина др Милорада Ђорђевића, Белешка о пријему југословенске трговинске делегације код председника Савета комесара и комесара за спољне послове г. Молотовау Кремљу – Москва на дан 8. маја 1940. године; Из записи беседы наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова с членами югославской экономической делегации о ходе экономических переговоров, 8 мая 1940 г. // Советско-югославские отношения 1917–1941. С. 313–316.


[Закрыть].

За замечаниями Молотова последовал член делегации Рудольф Бичанич, который использовал возможность лично продвигать и представлять политику Хорватской крестьянской партии, подчеркивая заслуги Степана Радича и его положительное отношение к Советам. На Балканах особые усилия следует приложить для установления хороших отношений с Болгарией.

Молотов считал, что две славянские страны должны углублять свои связи, а Джорджевич защищал югославскую позицию и решимость создать вместе с Болгарией оборонительный блок с целью защиты общих интересов. Молотов интересовался также, кого тот считает более опасной для югославских интересов – Италию или Германию. Ему ответили, что это, безусловно, Италия и что Югославия полна решимости сохранять позицию своего вооруженного нейтралитета, но не любой ценой как для своих собственных нужд, так и нужд стран Балтии, с которыми у них есть отдельные соглашения о военной помощи.

Молотов использовал представившуюся возможность, чтобы поговорить о советских военных и экономических успехах, подчеркнув, что Советы не имели никаких обязательств перед кем-либо, что должно было стать своего рода намеком, что Советы намерены проводить полностью независимую политику в отношении Югославии и Балкан[179]179
  Там же.


[Закрыть].

Пока в Москве шли переговоры двух торговых делегаций, итальянский посол проинформировал свое министерство о приеме югославской делегации Молотовым. Он сообщил, что информация Radio London о нахождении в Москве югославской военной делегации вызвала замешательство в дипломатическом корпусе. Он считал, что первые экономические переговоры переросли в переговоры политического характера. И он, и его немецкий коллега проявили большой интерес к самим переговорам, но были разочарованы отсутствием проверенной и достоверной о них информации[180]180
  Izveštaj italijanskog otpravnika poslova u Moskvi od 10. maja 1940. Ćanu povodom boravka jugoslovenske privredne delegacije u Moskvi //Aprilski rat 1941. Zbornik dokumenata, I, Beograd, 1969, S. 627–629.


[Закрыть]. Это явно говорило как о замешательстве, так и о любопытстве, царившем как среди стран Оси, так и среди союзников по поводу истинных целей югославско-советских торговых переговоров.

Милорада Джорджевича явно успокоило оказанное им давление из Белграда, которое выразилось в требовании, чтобы советская сторона твердо пообещала, что ее торговая миссия не будет заниматься политической пропагандой в Белграде[181]181
  РГАСПИ. Ф. 84. On. 1. Д. 17. Л. 71–74.


[Закрыть]. Он попросил советских гарантий, что их торговое представительство в Белграде не выйдет за рамки, определенные дополнительным протоколом о представительствах. Он также заявил, что между югославской и советской сторонами нет принципиальных разногласий по этому вопросу, но попросил найти соответствующую форму, которая удовлетворила бы Белград.

Было выражено полное понимание отказа Микояна от включения такой формулировки в дополнительный протокол. Джорджевич предложил, чтобы для удовлетворения просьбы официального Белграда была добавлена запись в памятной записке, в которой были бы отражены результаты переговоров по этой проблеме между членами двух делегаций. Он заявил, что ими такая запись уже была сделана и что с разрешения Микояна она может быть представлена ему на рассмотрение немедленно.

Микоян ответил, что он сможет высказать свою позицию только после того, как ознакомится с содержанием упомянутой записки. Джорджевич утверждал, что он хотел только прочитать содержание записки, что важно для него лично, особенно из-за отчета, который он представит в Белграде, что он получил соответствующие заверения в Москве, что не будет причин для такого рода опасений в будущем. Поскольку Микоян настаивал на своем желании ознакомиться с текстом записки, она была передана ему на французском языке[182]182
  Там же.


[Закрыть].

В ходе дальнейшей беседы Джорджевич рассказал о проблеме строительства будущего советского торгового представительства в Белграде. Он сообщил Микояну, что телеграфировал в Белград и получил ответ о том, что югославское правительство готово решить этот вопрос, но, по его мнению, проблема выходит за рамки мандата югославской торговой делегации в Москве и что ее члены не были компетентны в этом вопросе. Поскольку югославская сторона считала указанную проблему чисто технической, была отмечена ее дискуссионная сторона, которую следует рассмотреть подробно, и по этой причине югославская делегация в Москве сочла себя некомпетентной для ведения переговоров по этой проблеме.

Милорад Джорджевич предложил отложить решение этой проблемы, то есть решить вопрос только после прибытия советской торговой делегации в Белград или, если это было бы возможно, раньше. Он просил советскую сторону принять заверения югославского правительства в том, что оно готово решить указанную проблему. Джорджевич думал, что по возвращении в Белград у него будет возможность напрямую сообщить об атмосфере, в которой проходили переговоры в Москве, а также о своих личных впечатлениях, которые, по его глубокому убеждению, повлияли бы на положительное решение вопроса.

Микояна явно не удовлетворили результаты переговоров, поэтому он открыто спросил, выразив удивление трудностями, которые могут возникнуть в дальнейшем по поводу возвращения собственности, принадлежащей Советскому Союзу[183]183
  Там же.


[Закрыть].

Джорджевич не позволил себя сбить с толку и заявил, что ему не до конца понятно, что имел в виду официальный Белград, говоря о технических проблемах, но что он готов их решить. Он предположил, что в здание торгпредства были внесены определенные улучшения, а также что бы оно было расположено в центре города и отремонтировано. Но это все еще было только в его предположениях.

Микоян ответил, что даже представить себе не может, что советский представитель в Белграде будет жить в гостинице, а не в здании, принадлежащем Советскому Союзу, с чем согласился Джорджевич. Микоян настоял на решении данного вопроса в ходе следующей встречи[184]184
  Там же.


[Закрыть].

В процессе дальнейших переговоров Микоян сообщил Джорджевичу, что он проинформировал Молотова о предыдущих переговорах по спискам товаров и ожидает югославских предложений по этому вопросу.

Джорджевич выступал за расширение существующего списка планируемой торговли и возможность югославских закупок необходимых товаров в Советском Союзе без конкретных определений типов необходимых товаров.

Он предложил, чтобы в порядке обмена официальными письмами между ним и наркомом внешней торговли было предусмотрено, что если югославская сторона хочет закупить в Советском Союзе большее количество товаров, чем указано в межгосударственном соглашении, она может напрямую обратиться к Советскому Союзу. При этом данные товары будут оплачиваться без клиринга, то есть в иностранной валюте. Микоян согласился с таким предложением.

Джорджевич обязался отправить Микояну соответствующее письмо в течение этого или следующего дня. Он предположил, что в письме должно содержаться обязательство о том, что Югославия, если у нее есть большое количество меди, в которых советская сторона не заинтересована, могла бы свободно избавляться от нее, и что, если Советы захотят дополнительные поставки, это количество меди может быть оплачено дополнительно. Микоян согласился и с этой просьбой [185]185
  Там же.


[Закрыть].

Таким образом, было решено, что объемы товаров, указанные в списках, будут оплачиваться на основе клиринга и что поставки более крупных контингентов, чем согласовано, будут основываться на обмене соответствующими письмами.

В соответствии с достигнутой договоренностью, Милорад Джорджевич в тот же день направил Анастасу Микояну письмо, в котором сообщил, что югославская сторона оставляет за собой право делать срочные покупки в Советском Союзе в случае необходимости. Объемы, предусмотренные достигнутым соглашением об условиях оплаты дополнительных потребностей, будут оплачиваться в свободной иностранной валюте – долларах США, как и в случае дополнительных поставок новых объемов товаров, определенных в приложении к основному торговому соглашению.

Таким образом, у югославской стороны оставалось пространство для маневра, чтобы иметь возможность совершать необходимые закупки необходимых товаров в Советском Союзе в случае крайней необходимости в соответствии со своими собственными финансовыми возможностями¹.

Достижение соглашения

Милорад Джорджевич 11 мая снова наедине встретился с Анастасом Микояном, который полностью согласился с требованиями Югославии, связанными с обязательством СССР воздерживаться от политической пропаганды через будущее торговое представительство[186]186
  РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 17. Л. 77.


[Закрыть]<sup>[187]187
  АСАНУ, 14438 – Оставштина др Милорада Ђорђевића, Белешка о састанку шефа југословенске трговинске делегације Др. Милорада Ђорђевића с комесаром за спољну трговину А. И. Микојаном у кабинету његовом на дан 11. маја 1940. у 13 часова.


[Закрыть]</sup>.

Осознавая важность будущего соглашения для установления дипломатических отношений и стабилизации советского присутствия на Балканах, Советы решили удовлетворить требования Югославии. По этому поводу Микоян сказал Джорджевичу, что он ознакомлен с текстом югославской записки, которую глава югославской делегации намерен направить в Белград о переговорах по предотвращению возможной политической пропаганды торговых миссий, и сказал, что текст записки соответствует к тому, о чем они говорили ранее. Джорджевич указал, что сделал это, чтобы выразить свою лояльность Советскому Союзу, на что Микоян ответил, что это чисто югославское, а не советское дело[188]188
  РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 17. Л. 79–81.


[Закрыть]. Он проинформировал югославского главу делегации, что составил два списка товаров в соответствии с пожеланиями Югославии. Что касается списка советских поставок в Югославию, то в него были внесены лишь незначительные изменения, но он оставил югославской стороне возможность начать переговоры по этому вопросу, если она хочет дальнейших исправлений.

С другой стороны, в перечень товаров, предназначенных для ввоза из Югославии в Советский Союз, советская сторона внесла более серьезные изменения. Импорт мяса был полностью исключен, но Советы настаивали на увеличении поставок меди. Микоян оставил югославской стороне возможность компенсировать разницу поставками свинца и цинка в случае невозможности поставки меди в больших количествах.

После ознакомления с советским предложением Милорад Джорджевич попросил Микояна и его помощников дополнительно изучить советские списки и встретиться в тот же день для уточнения текста соглашения[189]189
  Там же.


[Закрыть]. Оба согласились с необходимостью скорейшего завершения переговоров и заключения договора.

Свою поспешность Джорджевич оправдывал обострением международной обстановки, поэтому он хотел как можно скорее вернуться в Белград. Видимо, имея в виду начало нападения Германии на Францию, он говорил о возможных действиях Италии против Югославии. Джорджевич поблагодарил Микояна за возможность в тот же вечер завершить работу по заключению межгосударственного соглашения[190]190
  Там же.


[Закрыть].

Микоян проинформировал Джорджевича, что он разговаривал с Молотовым о возможности увеличения общего обмена сверх квот, предусмотренных согласованным соглашением о платежных операциях, Молотов с этим согласен и ожидает конкретного югославского предложения. Джорджевич с готовностью ответил, что Югославия посредством специального обмена письмами могла бы взять на себя обязательство импортировать более крупные объемы товаров на условиях, предусмотренных соглашением о платежах[191]191
  АСАНУ, 14438 – Оставштина др Милорада Ђорђевића, Белешка о састанку шефа југословенске трговинске делегације Др. Милорада Ђорђевића с комесаром за спољну трговину А. И. Микојаном у кабинету његовом на дан 11. маја 1940. у 13 часова.


[Закрыть]. Микоян с этим в принципе согласился.

Что касается возможных поставок советских военных материалов в Югославию, то есть бензина, керосина, авиационных двигателей, шин, самолетов и противотанковых средств, о которых говорилось в ходе предыдущих переговоров, Микоян сказал, что Советы производят военные материалы для себя и стран Балтии с которыми у них есть действующие соглашения о дружбе и ненападении, а также исполняют обязательства перед Болгарией, с которой у них есть дипломатические отношения. Несмотря на то, что Югославия не принадлежит ни к одной из этих двух категорий стран, они готовы доставить необходимое вооружение и военную технику [192]192
  Там же.


[Закрыть].

Микоян также попросил, чтобы вопрос о размещении советского торгового представительства в Белграде был решен как можно скорее, до приезда советского представителя в Белград, чтобы он не был вынужден останавливаться в гостинице, которая создала бы неблагоприятное впечатление. Джорджевич согласился с этим и пообещал полную помощь и поддержку со стороны правительства Югославии[193]193
  Там же.


[Закрыть].

Микоян согласился с более ранним предложением Джорджевича о том, чтобы вопрос о размещении советского торгового представительства в Белграде был решен после возвращения Джорджевича в Белград. Он выразил полную уверенность в намерениях югославского правительства, а также в личных заверениях Джорджевича. Он рассчитывал, что вопрос будет решен не позднее следующего месяца[194]194
  РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 17. Л. 79–81.


[Закрыть].

В свою очередь Джорджевич твердо заверил Микояна, что вопрос будет решен в течение месяца. Видимо, действуя с позиции руководства Советского государства, Микоян был чрезвычайно уступчивым по отношению к югославским требованиям, пытаясь создать в югославском собеседнике впечатление полной открытости и понимания югославских нужд и требований.

Таким образом, советские усилия были выражены с целью поощрения югославской дипломатии на пути более открытого подхода к Советскому Союзу. В этот же день были подписаны соглашение о торговых отношениях и морском судоходстве, а также дополнительный протокол к нему.

Само торговое соглашение с Советским Союзом представляло собой определенное отклонение от прежних югославских внешнеторговых соглашений. Помимо обобщенных формулировок, характерных для тогдашних международных экономических отношений, соглашение содержало положения, выходящие за рамки необходимости регулирования взаимных экономических отношений, и рассматривало межгосударственные торговые отношения как своего рода замену отсутствию регулярных дипломатических отношений. Ожидалось, что в случае установления дипломатических отношений между двумя странами торговые представительства утратят эту функцию. Таким образом была создана подходящая основа для установления регулярных каналов дипломатической связи.

Что касается требований Югославии о советских поставках оружия и военной техники, Микоян ответил на настойчивые просьбы Джорджевича о том, чтобы Советский Союз мог бы поставлять истребители и бомбардировщики, а также другое вооружение и военную технику странам, с которыми он заключил соглашения о взаимопомощи, и странам с который имел официальные дипломатические отношения, например, с Болгарией. В этом смысле он заявил, что в будущем Советский Союз может поставлять необходимое вооружение и военную технику в Югославию.

Джорджевич, со своей стороны, не скрывал своего удовлетворения заявлением Микояна, заявив, что югославское правительство было бы особенно признательно за такое заявление советского правительства[195]195
  Там же.


[Закрыть].

Намек Микояна на то, что советская сторона поставляет оружие либо странам, с которыми она поддерживает регулярные дипломатические отношения, либо своим союзникам, была четким сигналом для югославской стороны о том, что она может надеяться на поставки военной техники только в том случае, если югославско-советские отношения будут развиваться и установятся официальные дипломатические отношения.

В тот же день Джорджевич и Микоян снова встретились. Беседа началась с высказывания впечатлений Джорджевича, связанных с посещением автозавода имени Сталина. Он сказал, что из-за нехватки времени не смог посетить все запланированные ранее заводы. Экскурсия по фабрике и дому культуры, по его собственному признанию, произвела сильное впечатление.

Микоян сообщил, что в ближайшее время заработают заводы по производству малолитражных автомобилей. Джорджевич заметил, что малолитражные автомобили вызовут значительный интерес, поскольку Югославия сталкивается с большой нехваткой бензина.

Микоян придерживался позиции, согласно которой, в случае поставок в Советский Союз больших объемов меди и цветных металлов, Югославия могла рассчитывать на советские поставки бензина в соответствии с ее увеличившимися поставками металлов в Советский Союз[196]196
  РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 17. Л. 82–84.


[Закрыть].

Затем стороны перешли к уточнению содержания списков товаров. При составлении товарных списков обе стороны согласились установить для обеих стран сумму в один миллион долларов. Милорад Джорджевич не согласился с советской просьбой о поставке меди на сумму 550 000 долларов. Он считал, что Югославия не сможет выполнить обязательства такого рода как из-за внутренних потребностей, так и из-за обязательств, которые она уже приняла на себя в отношении других стран, закупивших у нее медную руду. Вот почему он предложил сократить общую сумму до поставки меди на сумму 450 000 долларов, а на оставшиеся 100 000 долларов Югославия намеревалась поставить цинковые и свинцовые концентраты на сумму 50 000 долларов и увеличить поставки бокситов на оставшиеся 50 000 долларов.

В то же время Джорджевич подчеркнул, что Югославия позаботится и о том, чтобы в будущем, как только представится такая возможность, увеличить поставки меди в Советский Союз.

Отвечая на предложение Джорджевича, Микоян рекомендовал увеличить югославские поставки свинца и цинкового концентрата до 80 000 долларов, а поставки бокситов снизить до 20 000 долларов. Джорджевич согласился с его мнением[197]197
  Там же.


[Закрыть]. Он поднял вопрос о будущих поставках большего количества советского бензина в Югославию.

Микоян в принципе принял предложение о пересмотре объемов экспорта советского бензина, который может поставляться в Югославию, подчеркнув, что эти количества могут быть увеличены за счет других товаров, не выходя из установленного общего объема взаимной торговли. Обе стороны согласились с тем, что список товаров, предназначенных для советских поставок в Югославию, будет скорректирован с учетом поставок советского бензина на сумму 100 000 долларов за счет снижения стоимости сельскохозяйственной техники на 50 000 долларов и сокращения статьи, называемой «прочие товары» на аналогичную сумму.

Другие югославские предложения также были приняты Анастасом Микояном[198]198
  Там же.


[Закрыть]. Соответствующие соглашения были заключены в полночь того же дня, что положило конец югославско-советским торговым переговорам как первого шага к установлению официальных дипломатических отношений[199]199
  Там же.


[Закрыть].

Согласие и изменения в международной обстановке

Обнародование информации об установлении торговых связей между Югославией и Советским Союзом вызвало соответствующую реакцию заинтересованных стран. Болгария выразила особую заинтересованность в том, чтобы приветствовать такой шаг двух правительств. Было подсчитано, что такое соглашение позволит Югославии, а также Болгарии поставлять на советский рынок необходимое сырье. Считалось, что установление экономических связей также приведет к урегулированию спорных политических вопросов.

В Анкаре не упустили возможность выразить особое удовлетворение тем фактом, что Болгария сделала такой шаг, и выражалась уверенность, что, как и в случае с Болгарией, это укрепит чувство безопасности в стране [200]200
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 627, Допис министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 22. априла 1940.


[Закрыть].

Германия также проявила большой интерес к ходу и результатам советско-югославских переговоров. Посол Германии в Советском Союзе Шуленбург попытался сам узнать от советских руководителей о характере и содержании переговоров. От Молотова он получил относительно краткий ответ, что это были классические экономические переговоры и с советской стороны за них отвечал Микоян. Он заявил, что экономические переговоры завершатся подписанием торгового соглашения, основанного на клиринге товаров ограниченного размера[201]201
  Беседа наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом 5 мая // Документы внешней политики. Т. 23. Кн. 1. М., 1995. С. 248–250.


[Закрыть].

В разговоре с Молотовым, состоявшимся ю мая, германский посол попытался получить информацию о новых моментах самих переговоров. Молотов сказал, что у югославской стороны есть четкая приверженность установлению дипломатических отношений. Что касается самих торговых переговоров, он отметил, что они протекают нормально, и что, по его мнению, внутренний консенсус по всем значимым факторам еще не достигнут, поэтому Советы не будут принуждать их к соглашению[202]202
  Там же. С. 257–259.


[Закрыть].

Сразу после заключения советско-югославского соглашения представитель Италии в Москве проинформировал свое министерство об этом. Он считал, что положения соглашения было очень трудно реализовать и что обе стороны осознавали, что оно имело в первую очередь политическое значение и что как таковое было введением в установление официальных дипломатических контактов между. Он оценил, что советское правительство с особым удовольствием восприняло югославскую инициативу как доказательство растущего советского влияния на Балканах. По его словам, Советский Союз особенно хотел восстановить свое влияние в крупнейшей славянской стране данного региона видя в ней базу для дальнейшего расширения там своего влияния[203]203
  Izvestaj italijanskog otpravnika poslova u Moskvi od 13. maja 1940. Canu о potpisivanju sovjetsko-jugoslovenskog ugovora о trgovini i pomorskom saobracaju // Aprilski rat 1941. Zbornik dokumenata, I, Beograd, 1969. s. 633–635.


[Закрыть].

Перспективы военных поставок в Югославию

Отъезд югославской торговой делегации в Москву вызвал различного рода спекуляции у заинтересованной части европейской общественности, а также в дипломатических кругах. В дополнение к единодушной оценке того, что это введение в установление дипломатических отношений, было сказано, что одной из основных целей переговоров было установление военно-технического сотрудничества, то есть усилия Югославии по обеспечению необходимого количества пропавших без вести, вооружение и военная техника для своих вооруженных сил[204]204
  Подробнее см: Бјелајац М. Покушај стратешког ослонца Југославије на СССР 1939–1941 // Војноисторијски гласник. 2006. № 1–2. С. 41–66; Животич А. Югославо-советские отношения. 1939–1941. М., 2019.


[Закрыть].

Опасаясь, что такие слухи могут поставить под угрозу нейтральную позицию Югославии, министр Чинкар Маркович распорядился дипломатическим представителям Югославии решительно опровергнуть такие слухи и отрицать отправку югославской военной делегации в Москву, подчеркнув, что торговые переговоры с Советским Союзом идут хорошо[205]205
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 632, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од7. маја 1940.


[Закрыть].

Невозможно точно определить, были ли предположения о возможных военных требованиях Югославии от Советского Союза вызваны оценкой того, что такой шаг может последовать, или такая информация была «утечкой» или преднамеренно разглашена югославскими военными и дипломатическими кругами. На переговорах в Москве был затронут и вопрос о возможных советских военных поставок Югославии. В связи с этим Чинкар-Маркович попросил посла Шуменковича уточнить через советское посольство в Анкаре, может ли Советский Союз поставить в Югославию 50-100 истребителей, 100 разведывательных самолетов, тяжелую артиллерию, средние и тяжелые танки, а также бензин и керосин, для авиации [206]206
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 632, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 18. маја 1940.


[Закрыть]. В контактах с британским военно-воздушным атташе в Белграде новый помощник командующего югославскими ВВС генерал Боривое Миркович не скрывал своей убежденности в том, что пропавшие современные истребители могут быть закуплены только в Советском Союзе, и его усилия по обеспечению как можно больше истребителей. Он не был уверен, дадут ли югославские усилия в этой области желаемый результат, но он полагал, что есть хорошие перспективы для достижения соглашения о поставках советских истребителей в Югославию[207]207
  Razgovor s generalom Mirkovicem 31. maja 1940 // Britanci о Kraljevini Jugoslaviji, III (1939–1941). Beograd, 1996, S. 449.


[Закрыть].

По свидетельству генерала Джорджа Лукича, тогдашнего второго помощника министра армии и флота, югославское военное руководство начало задумываться о возможных военных закупках в Советском Союзе еще в 1939 г., когда политический кризис на европейской территории резко обострился. Учитывая потребность в современных материалах и нехватку материальных ресурсов для реализации срочных закупок (по стоимости порядка трех-четырех годовых государственных бюджетов) в очень короткие сроки, создание специального фонда, через который обеспечивалось получение части необходимых средств, и решение было принято. Поскольку югославская экономика была связана с Германией и Италией, а также с чешскими заводами, находившимися под контролем Германии, большая часть закупок осуществлялась в этих странах. Что касается поставок из союзных стран, то дела шли очень плохо. Французская сторона дала отрицательный ответ, объяснив, что все возможности французской промышленности ориентированы на удовлетворение потребностей своих вооруженных сил, в то время как британцы пообещали ссуду для удовлетворения части югославских авиационных, медицинских и инженерных потребностей, а также по доставке необходимых ей шин.

Американская военная промышленность работала на нужды своей армии, в то время как частные заводы не занимались военным производством, то есть смогли перейти на массовое военное производство только после года конкретных приготовлений. Поскольку американская государственная политика строго следовала провозглашенной линии нейтралитета в существующем конфликте, покупатель оружия и военной техники должен был заплатить золотом и доставить в Европу за свой счет, то есть на свой страх и риск. Единственно возможным вариантом было положиться на Советский Союз, с которым не было пока официальных отношений[208]208
  ВА, пописник 17, к. 4, документ 33, Изјава генерала Ђорђа Лукића.


[Закрыть].

По воспоминаниям генерала Лукича, «он почувствовал, что пора установить дипломатические отношения, поэтому мы и туда обратились за помощью» [209]209
  Там же.


[Закрыть]. Помимо безотлагательности ситуации и необходимости удовлетворения военных потребностей, такая решимость была подкреплена убеждением большей части политической, военной, экономической и интеллектуальной элиты окончательно урегулировать отношения с Советским Союзом и установить с ним дипломатические связи.

Несмотря на их отсутствие, югославское военное руководство располагало достоверной информацией о том, что Советский Союз создал мощную тяжелую промышленность и современно вооружил и экипировал свою многочисленную армию[210]210
  Там же.


[Закрыть].

Таким образом, помимо текущих политических устремлений и традиционных связей, нынешние военные потребности стали одной из наиболее важных причин стремления Югославии установить официальные дипломатические отношения с Советским Союзом.

Ратификация и реализация достигнутых соглашений

Советское государственное информационное агентство ТАСС официально сообщило, что 11 мая 1940 г. в Москве было подписано торговое соглашение между представителями югославского и советского правительств, которое в 1940 и 1941 гг. предусматривало взаимный торговый обмен на уровне 176 миллионов югославских динаров. Было объявлено, что подписаны необходимые протоколы о создании торговых представительств, а также способы оплаты.

Согласно заявлению, Советский Союз намеревался импортировать медь, свинец, цинк, хлор, бокситы, медные концентраты и сало, в то время как Югославия – импортировать нефть и нефтепродукты, хлопок, сельскохозяйственную технику и ряд других товаров.

Общественность была проинформирована о том, что соглашение было подписано с югославской стороны Милорадом Джорджевичем и Савой Обрадовичем, а с советской – народным комиссаром внешней торговли Анастасом Микояном [211]211
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 635, Саопштење ТАСС-а од 11. маја 1940.


[Закрыть].

Достигнутая договоренность быстро стала реализовываться. Значительное количество хлопка было получено из Советского Союза, а Югославия, со своей стороны, начала поставки металлов[212]212
  ВА, пописник 17, к. 4, документ 33, Изјава генерала Ђорђа Лукића.


[Закрыть].

Сразу после возвращения югославской торговой делегации в Белград Чинкар Маркович попросил Шуменковича посетить своего советского коллегу Терентьева и от лица югославского правительства выразил удовлетворение достигнутым соглашением, а также высказать благодарность за помощь и содействие, оказанные югославской делегации, особенно Микояну и Молотову.

Ему было предписано воспользоваться представившейся возможностью, чтобы сообщить советской стороне, что правительство Югославии немедленно приступит к процессу реализации достигнутого соглашения и оно хотело бы, чтобы посол Терентьев представлял советское правительство во время запланированной ратификации соглашения в Белграде.

Югославия должна начать урегулирование своих отношений с Болгарией, а это, по словам Чинкара Марковича, было трудно сделать, учитывая серьезные трудности, с которыми югославское правительство имело в общении с нынешним болгарским правительством. Поэтому они хотели, чтобы Терентьев приехал в Белград, чтобы вопрос можно было решить в ходе прямых контактов [213]213
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 632, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 18. маја 1940.


[Закрыть].

Вскоре пришел советский ответ. Советы сообщили югославскому правительству, что соглашение было одобрено и скоро начнется процесс его ратификации. Для обмена ратификационными грамотами Советы намеревались направить в Белград своего представителя в Софии Лаврентьева. Было подчеркнуто, что в сложившейся ситуации Терентьев не может покинуть турецкую столицу. С другой стороны, югославская дипломатия считала объявленное прибытие Лаврентьева очень важным, особенно с точки зрения югославско-болгарских отношений и советских усилий по улучшению отношений между двумя балканскими государствами, о чем сам Терентьев сказал Шуменковичу[214]214
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 638, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 24. маја 1940.


[Закрыть].

На такое решение также повлияла информация, которую югославская дипломатия получила через своих представителей в Париже, о том, что Молотов заявил, что Советы не допустят исчезновения двух последних славянских стран с политической карты Европы [215]215
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 639, Допис министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 13. маја 1940.


[Закрыть].

Югославскую сторону особенно воодушевило заявление советского посла в Анкаре, сделанное послу Шуменковичу о том, что Советский Союз привержен сохранению как нейтралитета, так и нынешней ситуации на Балканах, и что Советы были готовы использовать свою армию не только для того, чтобы обезопасить свои границы в районах, где на карту поставлены их интересы. Он добавил, что существующие договорные отношения с Германией дают им возможность влиять там, где им нужно, чтобы сохранить мир и существующие границы на Балканах[216]216
  АЈ, фонд 371 – Посланство Краљевине Југославије у Вашингтону, ф. 39, 189, Телеграм министра иностраних послова посланику у Вашингтону од 28. маја 1940.


[Закрыть].

Стремясь ускорить процесс легализации югославско-советского соглашения в ожидании прибытия Лаврентьева в Белград, югославское правительство 25 мая приняло специальный указ об экономических соглашениях с Советским Союзом, о котором Советский Союз был проинформирован через посла Терентьева[217]217
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 636, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 18. маја 1940.


[Закрыть].

Реакция заинтересованных международных кругов на известие о подписании югославско-советского торгового соглашения была неоднозначной. Французы получили первые известия о намерениях югославского правительства начать такой диалог с Советами с большим недоверием, подчеркнув, что этот шаг был сделан на фоне сближения между Москвой, Римом и Берлином. На такую позицию французов повлияли также первоначальные положительные отзывы немецкой и итальянской прессы о югославско-советских переговорах. Позиция французов начала меняться только тогда, когда немцы выразили свои оговорки, а итальянцы полностью остались недовольны югославско-советскими переговорами. Итальянские дипломаты в Париже не скрывали такого отношения, открыто опасаясь, что это приведет к установлению дипломатических отношений и усилению советского влияния на Балканах. Только тогда официальные французские круги приветствовали соглашение между Югославией и Советским Союзом[218]218
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 639, Допис министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 25. маја 1940; Милошевић М. Успостављање дипломатских односа између Краљевине Југославије и СССР. С. 107.


[Закрыть].