Текст книги "Анастас Иванович Микоян: человек и политик"

1.2. Анастас Микоян и югославо-советские торговые переговоры 1940 г

Животин А.[130]130
  © Животич А., 2021.


[Закрыть]

Аннотация: На основе югославских и советских архивных источников, а также мемуаров и исторической литературы анализируются причины, которые привели к югославско-советским торговым переговорам в начале мая 1940 года, роль в их проведении Анастаса Микояна. В статье содержится авторская оценка важности его личного вклада в полную нормализацию югославско-советских отношений.

Ключевые слова: Югославия, Советский Союз, Анастас Микоян, Милорад Джорджевич, югославо-советские торговые отношения.

Анастасу Микояну довелось сыграть важную роль в истории становления и развития советско-югославских отношений. В частности, он находился у истоков их формирования, чему наглядным свидетельством является его участие в переговорах с югославской делегацией, приехавшей в Москву для ведения торговых переговоров.

Введение в переговоры

В связи резким изменением международной обстановки в конце 1939 – начале 1940 гг., повлекшей установление советского влияния на Балканах, правительство Югославии столкнулось с новыми дилеммами. Появилась необходимость установления более тесных контактов с Советским Союзом, а также возобновления дипломатических отношений, которых не было с весны 1919 г. Делалось это с целью укрепления югославской внешнеполитической линии по отношению к Италии, Германии и западным союзникам в лице Англии и Франции. Ранее подписанные соглашения с англо-французскими союзниками и державами оси угрожали поставить под угрозу достигнутый югославами прогресс в плане сближения с Советским Союзом. В данных обстоятельствах, очевидно, пытаясь сблизиться с Советами, правительство Югославии решило начать процесс торговых переговоров, который должен был стать первым шагом в процессе установления официальных дипломатических отношений.

Ранее мы уже писали о ходе переговоров и международных обстоятельствах, в которых происходило югославско-советское сближение, в основном на основе источников югославского происхождения и опубликованных советских источников, в монографии о югославско-советских отношениях между 1939 и 1941 гг.[131]131
  Животић А. Југословенско-совјетски односи 1939–1941. Београд, 2016. С. 157–188. В 2019 г. вышло русское издание этой книги. – Прим. ред.


[Закрыть], но обнаружив новые архивные источники в Российском государственном архиве социальной и политической истории и Хорватском государственном архиве, возникла необходимость более комплексно взглянуть на процесс установления торговых связей между Королевством Югославия и Советским Союзом и пересмотреть некоторые сделанные ранее выводы.

С момента прихода к власти в октябре 1934 г. князь Павел [132]132
  В 1934 г. В результате террористического акта был убит король Югославии Александр Карагеоргиевич. Его прямой наследник Петр был несовершеннолетним, поэтому Павел стал при нем регентом, а фактически – руководителем югославского государства, с 1929 г. Официально именовавшимся Королевство Югославия. – Прим. ред.


[Закрыть] крайне осторожно подходил к установлению каких-либо официальных контактов с Советским Союзом. В тот момент, когда уже было принято решение о торговых переговорах, он считал, что официальное признание Советского Союза и установление дипломатических отношений следует отложить. Он решительно заявил, что это нужно делать только в случае необходимости, а внутренняя обстановка в стране должна быть спокойной и упорядоченной. Он был убежден, что будущее советское посольство в Белграде станет местом встречи «недовольных элементов» и оппозиции, и что советский посланник непременно привлечет более широкие слои югославского общества своей политикой расширения православных и славянских связей. Он считал, что югославы не должны забывать «наставничество Хартвига», имея в виду роль российского посла Николая Хартвига в Сербии накануне Первой мировой войны[133]133
  Н. Г. Хартвиг скоропостижно скончался ю июля 1914 г. Похоронен на белградском кладбище Ново-Гробле – Прим. ред.


[Закрыть]. Он был глубоко убежден в том, что «Россию необходимо использовать для наших целей» и что мы не должны забывать, что существующее родство одновременно представляет собой величайшую опасность для будущих отношений и сохранения югославской национальной независимости. Он прямо сказал: «Никогда не пускайте Россию на Балканы» [134]134
  Архив Југославије (далее – АЈ), фонд 797 – Лични фонд кнеза Павла Карађорђевића, ролна 15, Белешка о Русији (април 1940). Здесь и далее ссылки на югославские архивные материалы даны в соответствии с сербской традицией. – Прим. ред.; Милошевић М. Успостављање дипломатских односа између Краљевине Југославије и СССР-а 1940. године // Историјски записи. 2002. № 3–4. С. 99–100.


[Закрыть].

Страхи и сомнения князя Павла были серьезным сдерживающим фактором на пути югославско-советского сближения. Опасения Павла по поводу возможного распространения большевизма, а также политической, экономической и военной гегемонии «старшего брата» на Балканах сочетались с негативным отношением югославской общественности к советской военной интервенции в Польше, нападению на Финляндию, политике в отношении стран Балтии и Румынии. В этом им виделось выражение важных геополитических интересов Советского Союза.

Для начала торговых переговоров был выбран уже ранее установленный дипломатический канал через послов в Анкаре Илью Шуменковича и Алексея Терентьева. С этой целью министр иностранных дел Югославии Чинкар Маркович сообщил Шуменковичу 22 марта 1940 г., что правительство решило отправить официальную делегацию в Советский Союз с целью начала экономических переговоров. При этом ему было предписано сообщить об этом своему коллеге Терентьеву с максимальной осторожностью[135]135
  AJ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 599, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 22. марта 1940.


[Закрыть].

Шуменкович немедленно связался с Терентьевым, который, со своей стороны, приветствовал инициативу Югославии и выразил уверенность, что советское правительство обязательно отреагирует положительно, но оно не сможет дать официальный ответ, пока не получит ответ от своего министерства[136]136
  AJ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 600, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 23. марта 1940.


[Закрыть]. Он немедленно сообщил своему руководству о намерении Югославии направить в Советский Союз делегацию в составе высокопоставленных государственных чиновников с целью подписания специального торгового соглашения между Югославией и Советским Союзом.

Он также заявил, что Шуменкович проинформировал его, что такой шаг правительства Югославии можно рассматривать как шаг к созданию подходящей основы для развития будущих межгосударственных отношений. Всего через несколько минут после отъезда Шуменковича того посетил советник югославского посольства, который попросил, чтобы содержание бесед, которые он вел с Шуменковичем, остались в полной конфиденциальности. Он подчеркнул, что воздерживается от каких-либо официальных заявлений и ответов на югославскую инициативу[137]137
  Письмо полномочного представителя СССР в Турции А. В. Терентьева в НКИД о предложении югославского представительства направить в Москву делегацию для переговоров об установлении экономических отношений 23 марта 1940 // Советско-югославские отношения 1917–1941. М., 1992. С. 308.


[Закрыть].

Ожидаемый официальный ответ Советского правительства был получен 26 марта. Советское правительство ответило, что оно не имеет ничего против установления нормальных экономических связей с Югославией, но оно хотело бы ознакомиться с югославским планом переговоров, то есть потенциальной повесткой дня, с которой делегация прибудет в Москву для переговоров[138]138
  Телеграмма НКИД полномочному представителю СССР в Турции А. В. Терентьеву о согласии Советского правительства принять официальную правительственную делегацию Югославии для переговоров об установлении экономических связей между двумя странами 26 марта 1940 г. // Советско-югославские отношения 1917–1941. С. 308.


[Закрыть].

В тот же день Шуменкович проинформировал свое министерство, что Терентьев сообщил ему о согласии, которое он получил от Молотова. Советское правительство положительно отреагировало на югославскую инициативу по установлению торговых отношений, подчеркнув, что в принципе согласилось с приездом в Москву правительственной торговой делегации.

Советы были готовы вести переговоры по своему усмотрению, если югославская сторона будет настаивать, но потребовали, чтобы им заранее была предоставлена базовая югославская точка зрения на переговоры[139]139
  AJ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 601, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 26. марта 1940.


[Закрыть].

В ходе дальнейших контактов между двумя послами обсуждались некоторые детали, касающиеся уточнения исходной переговорной позиции Югославии и Советского Союза, то есть определения программы будущих переговоров.

Учитывая тот факт, что переговоры были инициированы югославской стороной, Советы предоставили югославской стороне право представить программу торговых переговоров[140]140
  AJ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 603, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 27. марта 1940.


[Закрыть]. Кроме того, советский посол открыто намекал, что рассматривает торговые переговоры как введение в дальнейшее укрепление взаимных переговоров, и предложил, чтобы в целях сохранения свободы действий югославская торговая делегация поехала в Москву через Константинополь, а не через Румынию[141]141
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 604, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 26. марта 1940.


[Закрыть].

Югославское правительство несколько дней не решалось реагировать на предложенные советские условия начала переговоров. В начале апреля правительство через посла Шуменковича проинформировало Советский Союз о том, что его позиция на переговорах основана на необходимости заключения торгового соглашения, основанного уступках в отношениях с миром бизнеса, навигации и транзита, а также на соглашении о клиринговых платежах. Предлагалось открытие торговых представительств в столицах обеих стран, которые будут контролировать поставки товаров и платежи и чьи полномочия будут более точно определены в ходе переговоров[142]142
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 607, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 7. априла 1940.


[Закрыть].

Что касается транзита товаров, Советы предлагали транспортировать их через Болгарию, которую они считали наиболее благоприятной из-за своего влияния на эту страну, а также хороших отношений, которые у нее были с Югославией[143]143
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 609, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 9. марта 1940.


[Закрыть].

Советский посол использовал интенсивное общение со своим югославским коллегой, чтобы подбодрить югославскую сторону и заверить своего собеседника в том, что Советский Союз не имел агрессивных намерений на Балканах, хотел бы проводить политику нейтралитета и неприсоединения ни к Германии, ни к западным союзникам[144]144
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 608, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 9. април 1940.


[Закрыть].

Вскоре из советской столицы пришел ответ, подтверждающий принятие югославского переговорного плана и ожидание скорого прибытия югославской делегации в Москву. Было отмечено, что ведение переговоров возьмет на себя Народный комиссариат внешней торговли[145]145
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 610, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 10. априла 1940.


[Закрыть].

Советы по-прежнему были готовы оставить прибытие югославской торговой делегации на свое полное усмотрение, но посол Шуменкович открыто заявил, что это трудно сделать на практике и что в этом направлении было бы хорошо, по согласованию с советской стороной, выпустить соответствующее публичное заявление во избежание злонамеренных и неточных комментариев. Советы также ожидали информации о точном составе делегации, дате ее прибытия в Москву и маршруте движения. Шуменкович попросил разрешения проинформировать турецкую сторону, опасаясь, что дальнейшие действия по могут привести к ситуации, когда они получат информацию из других источников, что поставит югославского посла в крайне затруднительное положение [146]146
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 611, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 11. априла 1940.


[Закрыть].

Чинкар Маркович ответил, что как можно быстрее пришлет информацию о составе югославской делегации, а также об отношениях с турецкими представителями[147]147
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 612, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 13. априла 1940.


[Закрыть]. 16 апреля он сообщил Шуменковичу, что на следующий день правительство Югославии опубликует официальную информацию об отъезде югославской делегации в Москву. Он объявил, что югославскую переговорную группу возглавят бывший министр Милорад Джорджевич[148]148
  Милорад Джорджиевич (1896–1943). Югославский экономист и политик. С 1919 г. Работал в Министерстве финансов. Одно время являлся помощником финансового директора Народного банка, министром финансов в ряде югославских правительств (1931–1934 гг.). Затем вновь работал директором нескольких югославских банков. После оккупации Югославии немцами был арестован и затем расстрелян.


[Закрыть] и помощник министра торговли и промышленности Сава Обрадович, и что в состав делегации войдут еще несколько официальных лиц, имена которых они сообщат позже. Было решено, что югославская миссия поедет через Бухарест, поэтому советской стороне было предложено выдать необходимые визы ее членам. Он рассчитывал, что делегация отправится в путь в течение недели[149]149
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 613, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 16. априла 1940.


[Закрыть].

Действительно, 18 апреля белградская газета «Политика» сообщила о решении отправить в Москву югославскую делегацию для проведения торговых переговоров с Советским Союзом и о том, что ее возглавит Милорад Джорджевич [150]150
  Политика. 1940.18. апреля.


[Закрыть].

В тот же день Чинкар Маркович проинформировал югославских представителей за границей о скором отбытии югославской торговой делегации в Советский Союз для заключения торгового соглашения и отдал распоряжение проинформировать представителей стран пребывания об этом югославском шаге. Он указал, что Югославия в условиях неминуемой опасности войны нуждается в сырье, которое можно было получить только из СССР и США. Кроме того, Советский Союз принимал во внимание поставки туда хлопка и масла.

Чинкар Маркович отметил, что речь идет не об установлении официальных дипломатических отношений, а о том, что это важный шаг на пути к нормализации югославско-советских отношений[151]151
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 614, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 16. априла 1940.


[Закрыть]. Советская сторона вскоре была официально проинформирована о составе югославской делегации через посла Терентьева. Было вновь подтверждено, что югославских переговорщиков возглавят Милорад Джорджевич и Сава Обрадович, а в состав делегации войдут вице-президент Национального банка Любиса Микич, Рудольф Бичанич, директор Управления внешней торговли, промышленник Иван Авсенек, советник МИДа Владислав Маркович и секретарь делегации Драго Залар. Делегацию будут сопровождать корреспонденты агентства «Авала», а также представители Центральной пресвитерии.

Югославская торговая делегация начала переговоры в Москве 20 апреля 1940 г.[152]152
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 617, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 19. априла 1940.


[Закрыть] Об этом был проинформирован посол Терентьев. Советы были проинформированы о том, что Джорджевич и Обрадович получили полномочия своего правительства на подписание соответствующих соглашений с Советами [153]153
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 620, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 20. априла 1940.


[Закрыть].

Международные отклики на переговоры

Специфика внешнеполитической позиции Югославии по отношению к Великобритании и Франции и экономическая зависимость от Германии и Италии определили осторожный подход к заинтересованным великим державам, которые, в свою очередь, внимательно следили за советскими усилиями, направленными на усиление влияния на Балканах.

Из-за особой деликатности отношений с Италией Чинкар Маркович 17 апреля пригласил итальянского посла в Белград, чтобы лично проинформировать его о югославских мотивах начала торговых переговоров с Советским Союзом. Он указал, что югославское правительство было вынуждено их начать из-за вызывающей тревогу нехватки ключевого сырья – нефти, хлопка и железа, которые в связи с военными обстоятельствами можно закупить исключительно на советском или американском рынке.

С югославской точки зрения, поставки из Соединенных Штатов были бы проблематичными из-за большого расстояния и надежного англо-французского контроля. Он заявил, что это была основная причина, по которой правительство Югославии решило начать переговоры с Советским Союзом о заключении торгового соглашения на основе режима наибольшего благоприятствования. Он сообщил итальянскому посланнику, что предварительные переговоры, проведенные с этой целью, дали положительные результаты и что югославская делегация во главе с Джорджевичем скоро отправится в Советский Союз.

Посол Италии прямо спросил, не является ли этот шаг началом установления официальных дипломатических отношений. Ему было сказано, что этот вопрос будет рассмотрен после завершения торговых переговоров, если они завершатся положительным результатом. В тот же день, учитывая специфику межгосударственных отношений, Чинкар-Маркович позвонил послу Германии и сообщил ему об этом[154]154
  Izveštaj italijanskog poslanika u Beogradu od 17. aprila 1940. o odluci jugoslovenske vlade da započne pregovore sa SSSR radi zaključenja trgovinskog sporazuma // Aprilski rat 1941. Zbornik dokumenata, I, Beograd, 1969. S. 599–600.


[Закрыть].

Со своей стороны, итальянский посланник оценил, что новость об отъезде югославской делегации в Москву освещалась в белградской прессе контролируемым и сдержанным образом, и что в самом начале официальных переговоров говорилось, что более не будет присутствовать антисоветская нота в югославской внешней политики, что было одной из ее особенностей десятилетней давности. Он отметил, что переговоры были положительно восприняты левыми и патриотическими кругами страны. Он также считал, что англо-французская пропаганда хотела их представить как новое выражение антиитальянской и антинемецкой позиции югославского правительства, которую он считал абсурдной, учитывая, что большинство стран имеют регулярные дипломатические и торговые связи с Советами [155]155
  Там же.


[Закрыть].

Со своей стороны, советские разведывательные структуры пришли к выводу, что Италия готовилась атаковать Югославию в середине апреля 1940 г., но начало югославско-советских экономических переговоров повлияло на итальянское правительство, чтобы то отказалось от такого намерения и частично вывело свои вооруженные силы из Югославии. У Югославии есть надежда, что в случае итальянского нападения, Франция ей поможет[156]156
  Из сводки Пятого управления РККА по событиям на Западе, 3 мая 1940 г. // Военная разведка информирует. Документы Разведуправления Красной армии (январь 1939 – июнь 1941). М., 2009. С. 300.


[Закрыть].

В посольстве Италии в Белграде высказывались предположения, что решение югославского правительства начать торговые переговоры с Советским Союзом якобы вызвало правительственный кризис. Утверждалось, что лидер словенского духовенства и председатель сената Антон Корошец являлся решительным противником отъезда югославской торговой делегации в Москву и что он угрожал покинуть правительство и присоединиться к оппозиции[157]157
  Подробнее см: Зечевић М. Прошлост и време // Из историје Југославије. Београд, 2003.


[Закрыть].

Ходили также слухи, что отставка Михи Крека и арест главы Драва бановины Марка Натлачена последуют в ближайшие дни как выражение несогласия с политикой начала переговоров и сближения Королевства Югославия с Советским Союзом [158]158
  Војни архив (далее – ВА), пописник 17, к. 26а, ф. 4, д. 6, Информација Управе града Београда Другом обавештајном одељењу Главног Ђенералштаба.


[Закрыть].

В отличие от них, белградские интеллектуалы, собравшиеся вокруг Сербского культурного клуба, приветствовали объявление о начале югославско-советских торговых переговоров как введение в установление дипломатических отношений с Советским Союзом, подчеркнув, что это было исправление ошибки, сделанной между 1928 и 1933 гг. По их мнению, это был самый благоприятный момент для взаимного признания[159]159
  Српски глас. 1940. № 25. 3 Maj. С. 7.


[Закрыть]. Отправной точкой было то, что отношения с Советским Союзом до тех пор не были установлены по чисто внутренним, а не внешнеполитическим причинам, и что обстоятельства, в которых оказалось югославское королевство, неизбежно вынуждали поддерживать хорошие отношения со странами, заинтересованными в Балканах[160]160
  Српски глас. 1940. № 27. 16 мај. С. 1.


[Закрыть]. Вот почему большое внимание уделялось будущему сближению с Советским Союзом, в котором сербские интеллектуалы видели естественного преемника бывшей Российской империи.

Аналогичная дипломатическая процедура с целью предварительного информирования была запланирована для британского поверенного в делах, когда помощник министра иностранных дел Смилянич вызвал его к себе домой вечером 17 апреля и сообщил о своем намерении сказать ему лично, прежде чем об этом было объявлено общественности, что югославское правительство решило начать торговые переговоры с Советским Союзом. Он подчеркнул, что посол Югославии в Лондоне об этом официально проинформирует британское правительство. Смилянич считал, что начало торговых переговоров должно стать началом установления официальных дипломатических отношений с Советским Союзом.

На вопрос британского поверенного в делах, о чем идет речь, Смилянич ответил, что Югославия намеревается покупать нефть и хлопок в Советском Союзе, которые она с трудом закупала на свободном рынке и которые, по его мнению, могли быть легко транспортироваться, при благоприятном исходе, по Дунаю и Черному морю. Он указал, что Югославия, вероятно, будет экспортировать табак и живой скот в Советский Союз. Британский дипломат поинтересовался дальнейшими шагами югославского правительства, но Смилянич уклонился от прямого ответа, указав, что югославская дипломатия в отношении СССР определилась с 1933 г., когда югославское правительство подписало пакт, определяющий агрессора, с советским правительством и правительствами других стран. Британцы считали, что соглашение о покупке советской нефти будет благоприятным для Великобритании и ее военных усилий, если количество советской нефти, поставленной в Югославию, сократит общую квоту, поставляемую в Германию Советским Союзом. По хлопку ситуация была менее благоприятной. В принципе, британское соглашение с Югославией о непредвиденных обстоятельствах импорта хлопка не помешало Югославии закупать хлопок в Советском Союзе. Они рассматривали возможность включения всего будущего экспорта советского хлопка в Югославию в общую квоту на импорт хлопка, установленную для каждого квартала.

По оценкам британской дипломатии, югославское правительство сделало решительный шаг, выходящий за рамки экономического значения, поскольку торговля будет ограничена, поскольку экспорт Советского Союза должен покрываться в эту страну за счет Югославии. Они усмотрели главное значение начатых экономических переговоров в том, что четко открылась перспектива установления дипломатических отношений и отказа от политики искусственного поддержания отношений с представителем царской России из числа русской эмиграции все еще значилось в дипломатическом списке. Было подсчитано, что такой шаг югославского правительства вызовет большую симпатию общественности. Аналогичный разговор у помощника министра Смилянича был с французским представителем в Белграде[161]161
  Poverljivi izveštaj otpravnika poslova u Beogradu Dewa državnom sekretaru lordu Halifaxu, 18. aprila 1940 // Britanci o Kraljevini Jugoslaviji, III (1939–1941). Beograd, 1996. S. 424–425.


[Закрыть].

В последующие дни посол Великобритании в Белграде Кэмпбелл сообщил своему министерству, что он получил подробную информацию от принца Пола, что контакты с советской стороной были установлены через югославских и советских представителей в Анкаре, и что Москва с энтузиазмом поддержала эту инициативу. По словам Кэмпбелла, принц Пол сказал, что он решил пойти на такой шаг после того, как оценил, что такой шаг вызовет чувство неуверенности в Италии, потому что две страны резко рассчитывали с антибольшевистскими убеждениями принца Павла и твердо рассчитывали, что он не хотел сближения с Советским Союзом. Принц Павел отметил, что торговые переговоры с Советским Союзом могут привести к установлению дипломатических отношений, но это не была его главная цель, а главная задача – держать Италию в напряжении. Он считал, что такой югославской политике благоприятствовало то обстоятельство, что Великобритания не вступала в острый конфликт с Советами по поводу Финляндии, потому что в этом случае пространство для маневра Югославии на дипломатическом поле будет значительно сужено или полностью ограничено в плане отношений с Советами[162]162
  Strogo poverljivo privatno pismo poslanika u Beogradu Campbella stalnom državnom podsekretaru Alexanderu Cadoganu, 22. aprila 1940 //Britanci o Kraljevini Jugoslaviji, III (1939–1941). Beograd, 1996. S. 426; Милошевић М. Успостављање дипломатских односа између Краљевине Југославије и СССР. C. 103–104.


[Закрыть].

Чинкар Маркович также рассказал о советско-югославских экономических переговорах с послом Великобритании в Белграде, который не скрывал своего удовлетворения открытием этого дипломатического канала. Югославский министр подчеркнул роль принца Павла в начале переговоров, когда подчеркнул, что он должен подняться над своими личными чувствами. Его интересовало отношение британского правительства к югославскому шагу. Он получил ответ, что Великобритания считает такой югославский акт полезным, особенно с точки зрения отношений с Италией. Чинкар Маркович отметил, что при принятии решения о начале переговоров была учтена реакция Италии и Германии. Он не упустил возможность подчеркнуть, что экономические переговоры будут вестись с особой осторожностью и приведут к установлению дипломатических отношений между Югославией и Советским Союзом[163]163
  Poverljivi izveštaj poslanika u Beogradu Campbella državnom sekretaru lordu Halifaxu 27. aprila 1940 // Britanci o Kraljevini Jugoslaviji, III (1939–1941). Beograd, 1996. S. 431.


[Закрыть].

Посол Югославии в Лондоне Иван Субботич 18 апреля по поручению югославского правительства проинформировал заместителя госсекретаря Батлера о намерении югославской стороны начать экономические и финансовые переговоры с представителями советского правительства. Он проинформировал британскую сторону, что основной целью начала переговоров является попытка правительства решить существующие проблемы с поставками необходимого сырья, а также определение персонального состава делегации. Он сказал, что глава делегации Джорджевич придерживался консервативных принципов. Тем самым он, вероятно, хотел создать у своего собеседника впечатление, что югославское правительство осталось на своих старых антибольшевистских позициях и постулатах сохранения нейтралитета в существующем конфликте.

Британский дипломат допросил Субботича, но не стал комментировать полученную информацию[164]164
  Službena beleška o razgovoru jugoslovenskog poslanika u Londonu Subotića sa parlamentarnim podsekretarom u Foreign Officeu Butlerom, 18. aprila 1940 // Britanci o Kraljevini Jugoslaviji, III (1939–1941). Beograd, 1996. S. 423; Милошевић М. Успостављање дипломатских односа између Краљевине Југославије и СССР. С. 105.


[Закрыть]. Британцы весьма скептически отнеслись к результатам советско-югославских торговых переговоров. Они не были уверены, что это приведет к возобновлению дипломатических отношений. По их оценкам, решение начать торговые переговоры было популярным, но по неправильным причинам, потому что считалось, что они были инициированы исключительно для того, чтобы навредить Италии. Было подсчитано, что Италия не допустит ни более сильного проникновения Советского Союза, ни распространения советской пропаганды. Более того, некоторые югославские чиновники внешней торговли не ожидали, что соглашение будет заключено и что переговоры будут носить разведывательный характер до того, как соглашение будет заключено. Подозревались, что Советы будут поставлять нефть в Югославию, потому что они не хотели поставлять ее и американским компаниям, а что касается советских требований на югославские поставки свинца и меди, это была советская манипуляция, потому что у них самих было достаточное количество этой нефти, металлы[165]165
  Privatno poverljivo pismo poslanika u Beogradu Campbella A. Cadoganu, 6. maj 1940 // Britanci o Kraljevini Jugoslaviji. III (1939–1941). Beograd, 1996. S. 439.


[Закрыть].

Сразу после отъезда югославской торговой делегации в Москву посол СССР в Венгрии Шаронов встретился с министром торговли и промышленности Югославии Иваном Андресом во время открытия выставки. По этому поводу Андрес заверил советского дипломата, что настоящим инициатором переговоров был принц Павел, который, несмотря на крайне негативное отношение к вопросу переговоров с Советами, теперь позвонил министру Андресу и распорядился начать переговоры с Советским Союзом. Андрес сказал, что якобы он намеревался приехать в Москву лично, но князь Павел считал, что из-за отсутствия регулярных дипломатических отношений делегацию должен возглавить бывший министр, а не действующий. Югославский представитель сказал, что начало торговых переговоров с Советским Союзом было очень хорошо встречено общественностью, которая особенно приветствовала возвращение Советского Союза к политике панславизма[166]166
  Запись беседы полномочного представителя СССР в Венгрии Н. И. Шаронова с министром торговли и промышленности Югославии И. Андресом, 26 апреля 1940 г. // Документы внешней политики. Т. 23. Кн. 1. М., 1995. С. 231–232.


[Закрыть].

Немецкая дипломатия отреагировала на объявление об отъезде югославской торговой делегации в Москву через своего посла в Анкаре фон Папена, который письменно поздравил советского посла с этим шагом, приветствуя принятые меры. Он оценил, что этот шаг будет способствовать сохранению мира на Балканах. Терентьев проинформировал об этом Шуменковича, подчеркнув, что у него сложилось впечатление, что Папен ранее не был поставлен в известность о югославско-советских переговорах [167]167
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 622, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 22. априла 1940.


[Закрыть].

По предложению Шуменковича Чинкар Маркович отдал распоряжение послу Югославии в Анкаре официально поблагодарить своего коллегу и выразить удовлетворение югославского правительства началом торговых переговоров. Также требовалось проинформировать советское правительство о том, что этот шаг первых официальных переговоров между представителями двух стран был тепло встречен общественностью. Чинкар Маркович особенно поблагодарил посла Шуменковича за усилия, направленные на то, чтобы весь переговорный процесс оставался полностью конфиденциальным, что имело особое значение для правительства Югославии[168]168
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 623, Телеграм министра иностраних послова амбасадору у Анкари од 22. априла 1940.


[Закрыть].

Терентьев также поблагодарил своего югославского коллегу и главу югославской дипломатии[169]169
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 625, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 23. априла 1940.


[Закрыть]. В последующий период Советы через Терентьева выразили свое удовлетворение началом переговоров и тем, как они проходили, открыто ожидая их благоприятного исхода[170]170
  АЈ, фонд 370 – Посланство Краљевине Југославије у Анкари, ф. 34, 630, Телеграм амбасадора у Анкари министру иностраних послова од 7. маја 1940.


[Закрыть].

Начало переговоров в Москве. Ограничения и стимулы

Переговоры в Москве шли в пользу югославских интересов. 8 мая 1940 г. членов югославской делегации принял нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, который очень тепло и ласково отнесся к югославским представителям. Милорад Джорджевич выразил удовлетворение тем, что переговоры идут благоприятно и приближаются к своему успешному завершению. В самом начале Молотов выразил сожаление, что этого не произошло раньше, но добавил, что нужно смотреть не в прошлое, а в будущее.

В свою очередь присутствовавший на встрече нарком внешней торговли Анастас Микоян добавил, что переговоры идут хорошо. Джорджевич использовал возможность, чтобы открыть вопрос о возможной пропагандистской деятельности советских миссий, как об одном из самых деликатных вопросов взаимоотношений, на что Молотов ответил, что югославская сторона может сохранять спокойствие и что он лично гарантирует, что советское торговое представительство не будет участвовать ни в каком качестве в большевистской пропаганде и что оно будет заниматься исключительно своим основным делом, что особенно положительно было оценено югославской стороной [171]171
  Архив Српске академще наука и уметности (даддее – АСАНУ), 14438 – Оставштина др Милорада Ђорђевића, Белешка о пријему југословенске трговинске делегације код председника Савета комесара и комесара за спољне послове г. Молотовау Кремљу – Москва на дан 8. маја 1940. године; Из записи беседы наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова с членами югославской экономической делегации о ходе экономических переговоров 8 мая 1940 г. // Советско-югославские отношения 1917–1941. С. 313–316.


[Закрыть].

Одним из ключевых пунктов переговоров был вопрос о возможных политических действиях обеих торговых миссий, особенно советской в Белграде, чего югославская сторона крайне опасалась из-за возможных внутриполитических последствий, связанных с возможной поддержкой югославских коммунистов.

Милорад Джорджевич настаивал на первоначальном проекте соглашения, который был составлен югославской стороной и в котором была позиция, согласно которой обе торговые миссии будут обязаны заниматься исключительно торгово-экономическими делами, т. е. воздерживаться от каких-либо действий, не определенных дополнительным протоколом. Он открыто заявил, что югославская сторона имела в виду возможные политические и пропагандистские действия обеих сторон.

Джорджевич объяснил такую позицию югославским желанием, чтобы обе миссии занимались своими делами на основе взаимного доверия и лояльности, в которых проходят югославско-советские переговоры. Он настаивал на этом, чтобы избежать ситуации, при которой частная деятельность представителей представительства может затруднить выполнение заключенных договоренностей. Он указал, что в каждой стране есть внутренний режим, который не должен интересовать другую сторону. Поэтому он считает, что включение такого рода фразы в текст соглашения послужит указанной цели.

Анастас Микоян отреагировал решительно, заявив, что упомянутая югославская просьба считается анахронизмом и что ее нельзя найти в соглашениях, заключенных за последние 20 лет, за исключением соглашений с Великобританией и США, правительства которых имели определенные опасения и настаивали на наличии такого пункта в тексте договора. Он заявил, что советские и торгово-политические представители никогда и нигде не занимались пропагандой и, соответственно, не имели таких намерений в случае с Югославией. По его словам, это было бы совершенно неуместно, поскольку такая оговорка о возможных политических действиях торговых представительств противоречила бы первой части соглашения, в которой говорится о дружбе между двумя странами.

Милорад Джорджевич ответил, что он также считает, что положение такого типа было бы анахроничным и что Советы не должны были включать его в соглашение, не имеющего политического характера, но он попросил советскую сторону понять это как политическое и даже психологическое восприятие Советского Союза в югославской среде. Она не такая, как в других странах, особенно в Великобритании.

Как он сам сказал, он не хотел судить заранее, но уверен, что будущий советский торговый представитель в Югославии будет иметь особый статус и он будет принят не только формально, но и с уважением с учетом всех традиций и исторических уз, «всем сердцем, не как друг, а как брат»[172]172
  Российский государственный архив социально-политической истории (далее – РГАСПИ) Ф. 84. Оп. 1. Д. 17. Л. 75-76


[Закрыть].

Далее он сказал, что в данных условиях, конечно, было бы нежелательно, чтобы кто-то из оппозиционных политических сил подошел к торговому представителю и начал с ним переговоры на политические темы, не имеющие ничего общего с торговлей, что поставило бы его в затруднительное и неловкое положение. Поэтому он предложил, чтобы в случае несогласия советской стороны с данным предложением состоялся обмен официальными письмами, в которых было бы указано, что конкретно обсуждали Микоян и Джорджевич в связи с возможной пропагандистской деятельностью торговых представителей. Если обмен письмами не будет подходящей формой для советской стороны, он предложил бы подписать главам делегаций соответствующий меморандум [173]173
  Там же.


[Закрыть].

Микоян напомнил, что такое предложение противоречит упоминанию о взаимной дружбе, которое фигурирует во вступительной части текста соглашения. Он указал, что глава югославской стороны искал определенную форму, но что он, как опытный переговорщик, не принял требования, связанные с запретом политической пропаганды в текстах соглашений, которые касаются вопросов импорта и экспорта. Он не видит необходимости в данных требованиях. В заключении Микоян заявил, что этот вопрос выходит за рамки его компетенции и что он не может дать ответ, не посоветовавшись со своим правительством. Он вновь повторил, что Советский Союз имеет большое количество торговых представителей и что никто из них не занимается политической пропагандой, а также, в случае с Югославией, они намерены установить исключительно дружественные отношения. Если югославская сторона настаивает на этом вопросе, он предложил обсудить его на следующей встрече. Джорджевич поблагодарил Микояна, заявив, что вернется к этому вопросу на очередном заседании[174]174
  Там же.


[Закрыть].