Текст книги "Введение в языкознание: конспект лекций"

2.2. Язык, речь, речевая деятельность

Язык – явление общественное: он возникает и развивается в человеческом обществе и прекращает свое существование, если перестает существовать народ, который на нем говорит. При делении народа на более или менее автономные части (территориально изолированные группы, социальные, профессиональные группы) появляются и новые разновидности языка. Язык сопровождает человека во всех делах, вне зависимости от его желания присутствует в его мыслях, участвует в планах. Владеть родным языком, пользоваться речью взрослому человеку кажется настолько же естественным и само собой разумеющимся, как, например, уметь улыбаться или ходить.

Как бы ни были многообразны человеческие языки с точки зрения своей структуры, все они достаточно просты для того, чтобы двух-трехлетний ребенок мог овладеть каждым из них в полном объеме основных структурных и лексических категорий. Человек, в отличие от животных, вероятно, с рождения наделен особой способностью – выучить хотя бы один национальный язык (известно, что в детстве эта способность развита гораздо сильнее, чем в годы зрелости: так, обычному ребенку ничего не стоит в течение двух-трех лет в совершенстве овладеть тремя-четырьмя языками как родным, тогда как даже очень способный и целеустремленный студент, вооруженный всевозможными пособиями, словарями и компьютерными программами, имеющий возможность посещать лингафонный кабинет, за 5-10 лет с огромным трудом добивается гораздо более скромных результатов).

Выдающийся французский лингвист Эмиль Бенвенист (1902–1976) писал: «Язык – особая символическая система, организованная в двух планах. С одной стороны, язык – физическое явление: он требует посредства голосового аппарата при своем производстве и посредства слухового аппарата для восприятия. В этом материальном виде он поддается наблюдению, описанию и регистрации. С другой стороны, язык – нематериальная структура, передача означаемых, которые замещают явления окружающего мира или знание о них их „напоминанием“. Такова двусторонняя сущность языка».[1]1
  Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 2002. С. 30.


[Закрыть]

Итак, язык есть средство человеческого общения и язык есть система знаков. Данные определения не противоречат друг другу, скорее, наоборот – друг друга дополняют.

Язык как абстрактная система – достояние всего коллектива говорящих на нем. В этом отношении язык принципиально противопоставлен речи как индивидуальному проявлению данного языка в условиях той или иной жизненной ситуации.

Речь неразрывно связана с языком, поскольку реально язык существует только в речи. Все сведения о системе языка, включая словарь и грамматику, почерпнуты учеными из речевой практики. При этом термин «речь» употребляется и как синоним речевой деятельности на каком-либо языке (говорить или писать по-французски, по-английски и т. д.), и как результат, продукт этой деятельности, т. е. устные или письменные тексты на соответствующем языке. Такие широко распространенные (не только в лингвистике) термины, как устная или письменная форма речи, ее качество (хорошая или плохая; содержательная; яркая, образная или скучная, невыразительная; богатая или бедная и т. д.) употребляются только по отношению к речи (в обоих значениях).

Более ста лет назад Вильгельм Гумбольдт (1767–1835) писал: «Язык как масса всего произведенного речью не одно и то же, что самая речь в устах народа».[2]2
  Гумбольдт В. фон. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества // Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. С. 113.


[Закрыть] Развитию этого положения Гумбольдта посвящен раздел в «Курсе общей лингвистики» Ф. де Соссюра.

Основные положения Соссюра сводятся к следующему: «Изучение языковой деятельности распадается на две части: одна из них, основная, имеет своим предметом язык, то есть нечто социальное по существу и независимое от индивида. другая, второстепенная, имеет предметом индивидуальную сторону речевой деятельности, то есть речь, включая говорение»;[3]3
  Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977. С. 57.


[Закрыть] и далее: «Оба эти предмета тесно между собой связаны и друг друга взаимно предполагают: язык необходим, чтобы речь была понятна и производила все свое действие, речь в свою очередь необходима для того, чтобы установился язык; исторически факт речи всегда предшествует языку»[4]4
  Там же. С. 57.


[Закрыть]

Выдвигая на первый план социальную природу языка («Он есть социальный элемент речевой деятельности вообще, внешний по отношению к индивиду, который сам по себе не может ни создавать язык, ни его изменять»;[5]5
  Соссюр Ф. де. Указ. соч. С. 55.


[Закрыть] чтобы понять, что такое язык, «надо отойти от индивидуального акта и подойти к явлению социальному»[6]6
  Там же. С. 56.


[Закрыть] и др.) и индивидуальный характер речи (это явление «всегда индивидуально, и в нем всецело распоряжается индивид; мы будем называть его речью (parole),»,[7]7
  Там же. С. 56.


[Закрыть] Соссюр представляет язык в виде некой нематериальной психологической сущности: «Язык – это система знаков, в которой единственно существенным является соединение смысла и акустического образа, причем оба эти элемента знака в равной мере психичны».[8]8
  Там же. С. 57.


[Закрыть]

Речевая деятельность одновременно и социальна, и психофизиологична. Социальная ее природа состоит, во-первых, в том, что она представляет собой часть общей социальной деятельности человека (общественного взаимодействия), а во-вторых, определяется тем, что сама ситуация общения имеет социальную структуру: оба участника коммуникативной ситуации – общественные личности, включенные в общий контекст.

Процесс общения невозможен без языка, но далеко не все признаки этого процесса (например, особенности голоса говорящего, отклонения в произношении звуков и т. п.) являются существенными для языка как системы. Существенны в этом случае именно системные признаки: звуковой состав, строение слова и особенности его значения, правила сочетания звуков, морфем и слов.

В то же время говорящий или пишущий постоянно создает новые композиции, сочетания слов, но в рамках тех уже существующих в языке правил, образцов, которыми пользуются все говорящие на этом языке. Можно сказать, что в языке преобладает общее и постоянное, а в речи – единичное и переменное. Все новое в языке приходит из речи, где возникает впервые, затем проходит «отработку» в виде многократного повторения и воспроизведения.

Реальная, звучащая речь мимолетна и неповторима. Тем не менее у нее тоже есть свои закономерности, правила построения. К таким речевым правилам относятся, например, модели речевых жанров. Великий русский филолог Михаил Михайлович Бахтин (1894–1975) писал: «Высказывания и их типы, то есть речевые жанры, – это приводные ремни от истории общества к истории языка. Ни одно новое явление (фонетическое, лексическое, грамматическое) не может войти в систему языка, не совершив долгого и сложного пути жанрово-стилистического испытания и отработки».[9]9
  Бахтин М. М. Собр. соч.: В 5 т.: Т. 5. Работы 1940-х – начала 1960-х годов. М., 1996. С. 165.


[Закрыть]

Итак, язык и речь – не противоположные явления, а лишь разные проявления общей сущности, которые для правильного их понимания необходимо изучать и вместе – как часть этого общего (а это общее в целом и есть то, чем занимается лингвистика), и по отдельности.

2.3. Язык как знаковая система

Семиотические свойства языка. Важнейшая функция языка – быть средством общения (коммуникативная функция) – успешно реализуется благодаря тому, что язык представляет собой особую систему знаков, посредством которых осуществляется языковое общение между людьми.

Чтобы понять, почему язык в современной лингвистике определяется как знаковая система, необходимо раскрыть понятие «знак». Знак – это средство передачи информации, материальный объект, которому при определенных условиях (при возникновении знаковой ситуации) соответствует некое значение. Из этого определения следует, что любой знак представляет собой двустороннюю сущность: с одной стороны, он материален, имеет план выражения (означающее), с другой стороны, является носителем нематериального смысла, т. е. имеет план содержания (означаемое).

Любой предмет может быть наделен функцией знака при условии его включения в знаковую ситуацию, которая имеет место в тех случаях, когда в процессе коммуникации (для связи и сообщения) используются не сами объекты, о которых сообщается, а нечто замещающее, представляющее эти объекты. Например, зеленый свет светофора сообщает пешеходу, что путь свободен, зажженный в комнате свет или цветок на подоконнике тоже могут передавать определенную информацию (если между отправителем и получателем сообщения – адресантом и адресатом – существует договоренность о значении зажженного в комнате света или цветка, стоящего на подоконнике). Таким образом, характерной чертой знака является свойство замещать что-либо, быть представителем каких-либо объектов.

В обществе применяются знаки нескольких типов: знаки-признаки, знаки-сигналы, знаки-символы, языковые знаки. Собственно знаками являются знаки-сигналы, знаки-символы и языковые знаки. Они специально, преднамеренно используются для передачи определенного смысла, несут информацию по соглашению, договоренности (по конвенции).

Связь между означающим и означаемым собственно знака, как правило, условна, произвольна, как, например, в приведенных выше примерах знаков-сигналов. Вместе с тем условность отношений между двумя сторонами знака не обязательна, во многих случаях значение знака так или иначе мотивировано его означающим. Подобная мотивация характерна для знаков-символов (эмблем), примерами которых могут служить рисунок, изображающий рукопожатие (символ дружбы), или изображение серпа и молота (символ союза рабочих и крестьян). Мотивированность означаемого знаков-символов обусловлена тем, что они формируются на основе отвлечения от обозначаемого предмета (явления) каких-то его свойств и признаков. При этом отдельные свойства или признаки предметов (явлений) оказываются запечатленными в означающем символа и выступают как представители, заместители всего явления.

Еще большей степенью мотивированности характеризуются знаки-признаки (симптомы), которые в отличие от других типов знаков несут информацию о предметах или явлениях вследствие естественной связи с ними. Например, дым указывает на огонь, запотевшее стекло – на низкую температуру за окном, тучи на небе свидетельствуют о возможности дождя. Смысл такого рода знаков не зависит от договоренности, конвенции между участниками коммуникации, а определяется естественной связью материального объекта с обозначаемым.

Важным свойством знака является его системность. Каждый знак – член определенной знаковой системы. Значение знака обусловлено значением других, связанных с ним знаков, выявляется в со– или противопоставлении со знаками, образующими определенную систему. Например, значение каждого из цветовых сигналов светофора определяется не само по себе, а только в противопоставленности другим цветовым сигналам. Знаковая оппозиция может быть организована и по принципу наличия/отсутствия знака: звонок, сигнализирующий об окончании урока, и отсутствие звонка. В последнем случае перед нами нулевой знак, составляющий значимый противочлен материально выраженному знаку. Две системы могут иметь один и тот же знак, но значимость его будет неодинаковой. Вот как писал об этом Э. Бенвенист: «Красный цвет в… системе дорожной сигнализации не имеет ничего общего с красным цветом трехцветного флага, так же как белый цвет этого флага не имеет ничего общего с белым цветом траура в Китае. Значимость знака определяется только системой, в которую он включен. Надсистемных знаков не бывает».[10]10
  Бенвенист Э. Семиология языка // Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. С. 78.


[Закрыть]

Поскольку функционирующие в обществе знаковые системы предназначены для хранения и передачи информации, то необходимым их свойством является устойчивость, стабильность знаков, образующих эти системы. Знак воспроизводится в готовом виде, он традиционен и не поддается произвольной замене. Индивид или какой-либо общественный коллектив не могут свободно, по своему усмотрению изменить уже существующие в обществе знаки, для этого потребовалось бы заключить новую конвенцию со всеми членами социума.

Все перечисленные свойства знаков – двусторонность, заместительный характер, преднамеренность, конвенциональность, системность, воспроизводимость – присущи языковым единицам. Именно поэтому язык – это знаковая (семиотическая) система. Остановимся на семиотических свойствах языковых единиц подробнее.

Языковой знак, как и любой другой, является двусторонним. Означающим языкового знака выступает его звуковая сторона, означаемым – значение. В языковом знаке материальная форма и значение тесно связаны, они более прочно слиты, чем в других знаках. Звуковая сторона языкового знака в обычном употреблении не имеет самостоятельного значения, она неотделима от значения. Звуковые комплексы книга, ходить, красивый сразу же связываются в сознании носителей русского языка с соответствующими значениями и не воспринимаются отдельно от них.

Вместе с тем не любая единица языка является знаком, так как не все языковые единицы обладают двусторонностью. Так, звуки и слоги имеют план выражения (означающее), но не имеют плана содержания (означаемого); сема (от греч. sēma – знак) – минимальный компонент значения языковой единицы (см. 3.3) – не имеет самостоятельного означающего, соответствующего именно этому фрагменту плана содержания. Поэтому звук, слог, сема не являются знаковыми единицами языка.

Основной языковой знак – слово, имеющее материальную форму (последовательность звуков) и значение. По семиотическим свойствам слову близки устойчивые сочетания (фразеологизмы) – целостные в плане содержания формально расчлененные единицы, воспроизводимые в процессе коммуникации, как и слова, в готовом виде (см. 4.1). Языковыми знаками, но знаками особого рода являются также морфемы, словосочетания и предложения. Морфемы (корни, приставки, суффиксы, окончания), как и слова, – двусторонние единицы, однако в отличие от слов они обычно не используются в речевой коммуникации как самостоятельные носители информации, а употребляются лишь в составе слов и реализуют свое значение в комбинациях с другими морфемами (см. 7.3). Поэтому с семиотической точки зрения морфемы можно охарактеризовать как субзнаки, полузнаки или структурные знаки.

Вопрос о знаковом характере свободных речевых комбинаций языковых единиц является дискуссионным. Одни ученые считают, что свободные словосочетания и предложения (высказывания) не являются целостными знаками, а представляют собой их комбинации. Аргументом в данном случае служит то, что эти единицы невоспроизводимы. Свободные словосочетания и предложения не существуют в готовом виде, не воспроизводятся в речи как традиционные повторяющиеся элементы, а в каждом конкретном случае создаются («творятся») говорящим или пишущим, правда, не произвольно, а в соответствии с имеющимися в языке образцами: структурными моделями, схемами. В этой трактовке в качестве специфических абстрактных знаков рассматриваются именно языковые образцы, служащие «каркасом» для создания конкретных речевых единиц.

Другой позиции придерживаются ученые, применяющие в отношении свободных словосочетаний и предложений (высказываний) понятия «суперзнак» или «надзнак». Согласно этой концепции словосочетания и предложения можно интерпретировать как целостные знаки на том основании, что их содержание далеко не всегда сводится к значениям составляющих знаков-слов и не является простой суммой этих значений. Во-первых, в словосочетании и предложении всегда актуализируются какие-то определенные значения многозначных слов, а другие значения оказываются невостребованными.

Во-вторых, смысл высказывания нередко обусловлен ситуацией и не вытекает из значений образующих его слов. Например, намереваясь заполнить почтовый бланк, человек обращается к другому посетителю почты с вопросом «Простите, у Вас есть ручка?», смысл которого заключается в просьбе одолжить ручку для заполнения бланка. Этот смысл не сформирован непосредственно из значений слов, входящих в данное высказывание, он является означаемым целого высказывания, произнесенного в определенной ситуации.

Языковые знаки, как и другие знаки, выступают в роли объектов, замещающих, представляющих другие объекты. Слово создает представление о соответствующем предмете или явлении, поэтому оно служит знаком этого представления. Важным свойством языкового знака является способность обозначать, замещать не единичный объект, а множество объектов и явлений. Так, словом дерево именуется не только конкретное дерево, но и все деревья. Языковой знак не только обозначает предметы и явления, но и формирует у человека представление о характере, свойствах обозначаемого (референта – см. 3.2). Совокупность сведений (знаний) об обозначаемом языковым знаком объекте и о его связях с другими объектами называется концептом знака. Таким образом, языковой знак имеет двойственную отнесенность: к миру вещей и к миру идей (представлений, знаний о вещах).

В естественных языках отношения между знаком, его концептом и референтом сложны, не однозначны. Один и тот же знак может обозначать абсолютно разные объекты, что ведет к омонимии (см. 3.6). Например, лук – это и огородное растение, и оружие. Противоположный случай представляет собой синонимия (см. 3.7), при которой два или более различных знака соотнесены с одним и тем же референтом, например алфавит и азбука, точный и верный, пользоваться и употреблять. Несимметричны также отношения референта и концепта: при одном и том же референте концепт у разных людей может быть различным, поскольку знания об объекте определяются многими социальными и психологическими факторами.

Все описанные виды отношений между знаком, его смыслом и обозначаемым могут встречаться не только в естественных языках, но и в других знаковых системах, однако для естественных языков такая непараллельность отношений особенно характерна.

Специфику языкового знака составляет асимметрия двух его сторон – означающего и означаемого. Этот принцип сформулирован Сергеем Осиповичем Карцевским (Россия – Швейцария, 1884–1955) как «асимметричный дуализм лингвистического знака». «Всякий знак, – пишет о языковом знаке С. О. Кар цевский, – является потенциально „омонимом“ и „синонимом“ одновременно… обозначающее стремится обладать иными функциями, нежели его собственная; обозначаемое стремится к тому, чтобы выразить себя иными средствами, нежели его собственный знак. Они асимметричны; будучи парными, они оказываются в состоянии неустойчивого равновесия».[11]11
  Карцевский С. О. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // Звегинцев В. А. История языкознания XIX–XX веков в очерках и извлечениях. М., 1965. 3-е изд. Ч. 2. С. 85–93.


[Закрыть] С. О. Карцевский также отметил, что именно благодаря асимметричному дуализму структуры языковых знаков система языка может эволюционировать.

Непараллельность двух сторон языкового знака проявляется также в линейности означающего и нелинейности означаемого. Линейный характер означающего языкового знака, его дискретность, разложимость на составляющие элементы отметил Ф. де Соссюр в «Курсе общей лингвистики». Линейность означающего языкового знака выражается в том, что элементы материальной стороны знака расположены во временнóй или пространственной последовательности (звуки или буквы в слове). Означаемое языкового знака тоже дискретно, оно может быть разделено на отдельные компоненты – семы, например, в значении глагола бежать выделяются следующие семы: «действие», «самостоятельность», «интенсивность», «передвижение в горизонтальной плоскости», «передвижение по земной поверхности», «передвижение в вертикальном положении». При этом компоненты плана содержания не расположены в линейной последовательности и не соответствуют каким-либо отдельным элементам плана выражения.

Среди языковых знаков есть как немотивированные, с условной связью означающего и означаемого, так и мотивированные, в которых означающее и означаемое связаны отношениями подобия или смежности. Так, отношения подобия можно обнаружить в звукоподражательных словах (ономатопеях) типа мяу-мяу, тик-так (их форма похожа на означаемое – звук, издаваемый каким-либо существом или предметом) или в языковых единицах, образованных посредством редупликации (см. 7.8) типа белый-белый, ходишь-ходишь (удвоение формы выражает значение интенсификации признака). Отношения смежности означающего и означаемого характерны для дейктических слов (от греч. déixis – указывать), к которым относятся местоимения и местоименные наречия. Такие слова, как я, ты, он, здесь, там, тогда, теперь, получают свою значимость лишь в конкретной ситуации, так как не имеют постоянной понятийной закрепленности и могут относиться к разным предметам и явлениям. Примеры языковых знаков, характеризующихся отношениями подобия или смежности сторон, подробно разобраны в работах Романа Осиповича Якобсона (Россия – США, 1896–1982).[12]12
  Якобсон Р. В поисках сущности языка // Семиотика. М., 1983; Якобсон Р. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972.


[Закрыть]

Многие языковые знаки являются немотивированными, им свойственна условная связь означающего с означаемым. Таковы непроизводные слова рука, дом, лес, путь и многие другие. Значения таких слов никак не выводятся из их звуковой формы или из ситуации общения, они условно связаны с данными звуковыми комплексами, у означающего в действительности нет никакой естественной связи с означаемым. Вместе с тем немотивированность языковых знаков относительна, поскольку каждый из них – член языковой системы, и его значение имеет внутрисистемную мотивированность. Например, слова пароход и паровоз имеют разные означаемые благодаря своей противопоставленности в системе языка. Означаемые русского слова голубой и английского blue не совпадают по причине системной обусловленности их значений: в русском языке есть слово синий, а в английском соответствующего эквивалента нет. Внутрисистемная мотивированность хорошо видна в словах производных, значение которых определяется, хотя и не абсолютно, значениями производящих слов и словообразующих аффиксов (см. 7.5). Мера мотивированности и немотивированности языковых знаков в разных языках различна.

Типы знаковых систем. Язык и другие семиотические системы.

Знаковые системы весьма многочисленны и многообразны, они пронизывают всю нашу жизнь. «Достаточно хоть с некоторым вниманием приглядеться к нашему поведению, к условиям интеллектуальной и социальной жизни, к семейным и родственным отношениям и к связям в сфере производства и обмена, – писал Э. Бенвенист, – как мы увидим, что в каждый момент используем сразу несколько систем знаков: прежде всего знаки языка, овладение которыми начинается раньше всего, с первыми шагами сознательной жизни; знаки письменности; „знаки вежливости“, признательности…; знаки, регулирующие движение транспортных средств; „внешние знаки“, указывающие на общественное положение человека; „денежные знаки“, мерила и показатели экономической жизни; знаки культовые, обрядовые, религиозные; знаки искусства в их разновидностях (музыка, изобразительные искусства), – короче говоря, даже если ограничиться чисто эмпирическим перечнем, становится ясным, что вся наша жизнь заключена в сети знаков…»[13]13
  Бенвенист Э. Указ. раб. С. 76.


[Закрыть] Таким образом, язык – это только одна, хотя и наиважнейшая, из знаковых систем. Существует специальная наука – семиотика (от греч. sēméion – знак), занимающаяся изучением всевозможных знаковых систем.

Специфика каждой из знаковых систем определяется, по Э. Бенвенисту, набором следующих признаков:

1) операторным способом, т. е. способом, посредством которого система воспринимается через зрение, слух или другие каналы восприятия (например, система дорожных световых сигналов воспринимается визуально);

2) сферой действия (для системы дорожных световых сигналов это передвижение транспорта на дорогах);

3) природой и числом знаков (знаки системы дорожных световых сигналов образуются цветовой оппозицией «зеленый – красный» с промежуточной фазой «желтый»); типом функционирования, т. е. способом соединения знаков (дорожные световые сигналы всегда находятся в отношениях альтернации, но не одновременности).

Все знаковые системы можно разделить на две группы, которые Э. Бенвенист определил как системы артикулирующие и артикулируемые. Системы первого типа (артикулирующие) членятся на единицы, являющиеся самостоятельными знаками. Такой системой является язык. Он состоит из знаков, реализующих свою знаковую функцию в изолированном состоянии, независимо от связей, в которые они могут вступать друг с другом. Языковые знаки воспроизводятся и воспринимаются каждым членом коллектива одинаково, на основе существующего в обществе соглашения (конвенции). В системах второго типа (артикулируемых) самостоятельные единицы-знаки, наделенные значением в рамках какого-либо соглашения, не вычленяются. К этому типу знаковых систем относятся, например, музыка, живопись. Единицы таких систем (звук, цвет, линия) сами по себе знаками не являются и не соотносятся однозначно с каким-либо означаемым. Они приобретают значение только в определенных композициях, созданных по воле композитора или художника.

Различные знаковые системы не находятся в отношениях простого сосуществования, их взаимодействие основано на принципе иерархии. Ведущее место среди всех знаковых систем принадлежит языку. Язык выступает как интерпретирующая система по отношению ко всем другим (интерпретируемым) знаковым системам. На языке слов может быть истолкована любая семиотическая система, в том числе и сама языковая система. Другие семиотические системы не обладают интерпретирующими и самоинтерпретирующими способностями. Таким образом, интерпретантом всех семиотических систем и одновременно важнейшей знаковой системой, имеющей самую широкую сферу действия, является язык.