Текст книги "#торшерная_терапия 2. Человек на острие желания"

Часть 4. Ловушка

Самойлов подвинул ко мне смартфон с новым адресом:

– Номер три – Владимир Зуев. И в этот раз вы поедете сами.

– Чтобы найти очередной труп? – спросил я.

– О нет, он жив, не переживайте, – улыбнулся Самойлов. – И обязательно возьмите с собой напарника, его помощь не помешает. С вами же сегодня Константин Орлов, верно?

– Похоже, Самойлов действительно знал обо мне всё. – Только поспешите, пожалуйста. И не забывайте, у меня там тоже есть камера. Увижу ещё кого-то, кроме вас с Орловым…

– Взорвёте всё, я знаю.

– Именно.

Мельком глянув на оставшихся, я покинул помещение. Красавчик ждал у двери.

– Кость, погнали на адрес, – поволок я его за собой. – Надя, ты сразу же звони, если что.

Стажёрка кивнула в ответ, и мы помчались к машине. На улице рядом со зданием никого не было. Через пару кварталов я увидел оцепление. Наши действительно грамотно сработали, перекрыв все дороги к редакции.

Мы выехали по адресу, но около оцепления нас тут же затормозили.

– Паша, – на кордоне стоял мой знакомый из автоинспекции, – тут тебя ждут.

К машине подошли двое, похожие друг на друга, как братья: оба с квадратными лицами и полным отсутствием эмоций на лице. Ещё до того, как они показали корочки, я уже понял, кто это.

– Вы уже придумали, как его выманить? – спросили они абсолютно безэмоционально.

– Пока нет, он на шаг впереди, – честно ответил я.

– Нас это не волнует, – отрезали они. – Дело взято на контроль на самом верху, вы оба тут под микроскопом. У нас четыре снайпера на позициях, ждут, когда он выйдет на порог. В ваших интересах вытащить его как можно быстрее.

– Сделаем, если не будем тратить время на ненужные разговоры, – ответил я, завёл машину и тронулся в путь.

* * *

Когда опер ушёл, этот чудила снова полез в ноутбук, что-то понажимал. Журналист в это время писал в блокноте, что-то зачёркивал, переписывал. Полную тишину дополняла наступавшая духота, воздуха в помещении не хватало.

– Может, дверь хотя бы откроем? – спросил я.

– Нет, – ответил Самойлов, не поднимая глаз.

– А если я поссать захочу?

– Придётся потерпеть, осталось недолго.

– Ну на хрен! – Я поднялся и направился к двери.

– Стоять! – рявкнул чудила.

Я обернулся, посмотрел, как он встал, вытянул руку с взрывателем вперёд, и палец его почти лёг на кнопку.

– Игорь, сядьте, ради бога, – сказал журналист.

Где-то с полминуты мы молчали. Я слышал, как тикает секундная стрелка на часах Самойлова да негромко шумят вентиляторы ноутбука.

– Хрен с вами. – Я махнул рукой и сел на место.

Самойлов глянул на экран, улыбнулся.

– Что ж, номер три. Зуев. Очень интересная личность. Настоящий «мачо» – брутальный, накачанный, вечная щетина, дорогой парфюм, шикарные шмотки. Но есть один нюанс: с некоторых пор он ненавидит женщин. После разрыва с девушкой помыкался немного, но со временем начал в соцсетях вести активную политику мужского шовинизма.

– Но почему он оказался в вашем списке? – спросил журналист.

– Потому что я так решил. – Самойлов повернул к нам ноутбук, где появилась последняя трансляция.

* * *

Мы с Красавчиком подошли к двери Зуева, позвонили. Ответа не было. Постучали. Нет ответа. Красавчик постучал сильнее, от чего дверь приоткрылась.

– Так я и знал, – сказал я.

Мы достали пистолеты, медленно вошли в квартиру. Широкий коридор, чуть дальше – двустворчатые двери со стёклами.

– Паша! – показал пальцем Красавчик.

За стеклянной дверью мы увидели Зуева. Он был подвешен за руки к крюку на потолке. Вокруг головы намотан толстый канат, закрывавший ему рот. Увидев нас, Зуев задёргался, глухо замычал. Это был на удивление здоровый мужик.

Не знаю, как тщедушный Самойлов с ним справился. Может, усыпил или опоил чем-то?

– Быстрее. – Красавчик бросился к двери. В этом был весь Костя – он всегда и во всём стремился помочь любому, кто нуждался в помощи.

– Костя, стой! – крикнул я, но было уже поздно.

Он потянул на себя дверь, и тут же раздался оглушительный грохот. Простейшая ловушка – один конец лески привязан к дверной ручке, второй – к спусковому крючку дробовика, закреплённого напротив поясницы Зуева. Заряд дроби в упор в мгновение ока превратил всё, что ниже пояса, в кровавое месиво. Зуев издал глухой предсмертный крик и тут же затих, безжизненно повиснув на крюке.

– Твою ж мать! – Красавчик бросился вперёд.

– Костя! – протянул я к нему руку, и всё тут же озарила вспышка света. Вторая ловушка. Растяжка в дверном косяке. Лишь на миг я увидел, как Костин силуэт растворяется в растущем пламени взрыва, после чего меня волной отбросило на стену и выбило из меня сознание.

Часть 5. Шприц

После вспышки света трансляция прервалась, и Самойлов повернул ноутбук к себе.

– А это был номер четыре – Константин Орлов, напарник нашего Павла Дмитриевича. Все называли его Красавчик, и неспроста. Мужчина с внешностью и фигурой древнегреческого бога, живая мечта во плоти.

Картинка двух последовательных смертей стояла у меня перед глазами. Тимофеев тоже весь позеленел. Поборов рвотные позывы, я потянулся к блокноту, начал поспешно записывать.

– Естественно, с такими данными у Орлова просто не было отбоя у женщин, чем он, само собой, и пользовался. Активно и часто.

Делая пометки, я подумал, что Самойловым, возможно, движет зависть. Он методично убрал несколько человек, которые пользовались успехом у женщин. Зуев, конечно, не подходил – хотя у него был образ «мачо», женщин он ненавидел.

– Орлов при всех своих положительных качествах – умный, отзывчивый, добрый – пользовался женщинами, как вещью. Одна ночь – и вещь выбрасывалась, как ненужный мусор.

А может, Самойлов – ярый феминист, раз он так рьяно борется с мужиками, которые не лучшим образом обходились с женщинами? Тогда зачем ему бомба? Хочет быть услышанным, не портя картины в музеях и не приковывая себя к деревьям?

– Что случилось с опером? – спросил Тимофеев, указывая на ноутбук.

– С Борисовым? – Самойлов пожал плечами. – Надеюсь, что остался жив. Убивать его мне без надобности. Если нет, нам понадобится другой оперативник, список-то я ещё не закончил.

На какое-то время мы замолчали. Тимофеев изучал свои ногти, я делал пометки. Самойлов бросил взгляд на часы, потянулся к шприцу, поднял его, потряс, внимательно рассмотрел.

Полистав папку, он мельком глянул на ноутбук и удивлённо произнёс:

– О, живой!

Спустя несколько мгновений открылась дверь, и на пороге появился Борисов. Весь в брызгах крови, в одежде куча мелких дырок.

– Му**к! – крикнул он, бросаясь к Самойлову. Одним мощным ударом в челюсть сбил его со стула. Самойлов упал в угол, прикрыл одной рукой голову, а другую, со взрывателем, отставил в сторону. Борисов насел на него сверху, продолжая беспорядочно наносить удары и беспрестанно матерясь.

Я обратил внимание, что Самойлов крепко сжал взрыватель, убрав большой палец подальше от кнопки. Надо отдать ему должное: даже будучи избиваемым, он нас не взорвал. Это не входило в его план.

Тимофеев застыл на месте, глядя на это «избиение младенца», хотя я ожидал, что он сорвётся со стула и убежит. Но он продолжал зачарованно смотреть.

Нанеся ещё несколько ударов, Борисов сполз на пол и тяжело задышал.

– Скотина, – прохрипел он. – Ты убил моего лучшего друга! Ты за просто так убил хорошего пацана!

Самойлов приподнялся на локте, смахнул текущую из носа кровь, сплюнул выбитый зуб и, кряхтя, произнёс:

– Не просто так.

Он сел, откинулся на стену, вытянул вперёд руку со взрывателем. Борисов замахнулся, но одумался.

– Собирайтесь, Павел Дмитриевич, – сказал Самойлов, прижимая руку к лицу. – Вам надо привезти сюда номер пять.

– Иди на хрен со своими играми, – отмахнулся оперативник.

Самойлов потряс рукой со взрывателем:

– Хотите, чтобы ещё пара десятков человек взорвались из-за вашего упрямства?

– Хрен с тобой. – Борисов встал и бросил Самойлову его смартфон.

– Номер пять – Данила Акимов.

– Тот самый Акимов? – переспросил я. – Коуч с афиш?

– Да, – кивнул Самойлов и показал оперативнику адрес. – Он сейчас в гостинице, минут за десять обернётесь.

Борисов вытер руки об одежду, оставив новые кровавые разводы.

– Умойтесь и переоденьтесь, – добавил Самойлов. – Вам незачем пугать людей своим видом. Даю вам час на всё. Если опоздаете, то…

– Да знаю я!

* * *

Опер вернулся где-то через полчаса. За это время журналист кое-что уточнял, постоянно что-то писал. Не знаю, что он там хотел написать в своей статье, но я бы предпочёл просто забыть этот день.

Вместе с опером в кабинет вошёл прилично одетый человек в костюме. Идеальная укладка, гладко выбритое лицо. И лицо знакомое. Журналист сказал, что видел его на афишах, видимо, я заприметил его там же. Данила Акимов, бизнес-коуч, проездом в нашем городе с несколькими выступлениями.

Человек оглядел нас, вздрогнул при виде взрывчатки на теле Самойлова. – Что здесь происходит? – спросил он, присаживаясь на указанный стул. Чудила с бомбой не отреагировал на его вопрос, а завёл свою шарманку:

– Номер пять – Данила Акимов. С недавних пор – мегапопулярный блогер, коуч и гуру экономики. А всего четыре года назад – разносчик хламидиоза и мелкий никчёмный человек.

– Что? – У Акимова глаза полезли на лоб. – Да откуда ты… да как ты уз…

– Не удивляйтесь, – спокойно ответил опер. – Это урод знает всё о людях в этой комнате. – Он ткнул пальцем в папку перед Самойловым. – Наверняка там целое досье на всех нас.

Акимов застыл, не зная, что сказать.

– Я ведь прав, Данила? – спросил его Самойлов. Тоже без отчества.

Тот в ответ лишь потупил глаза и притих.

– Четыре года назад наш номер пять, ожидая приёма у венеролога, рассматривал очередь из таких же бедолаг, как он сам, и, судя по всему, решил резко изменить свою жизнь. Набрал кредитов, уехал в Москву, там раскрутился через соцсети как умелый бизнес-коуч и теперь ездит по городам, вдохновляет людей. Всё так?

Акимов лишь вздохнул и слегка кивнул.

– А что стало со всеми теми женщинами, которых вы заразили?

– Но я никого не заражал. – Акимов даже отодвинулся на стуле подальше. – Да я тебя засужу за клевету…

– Ой ли? – Самойлов снова потряс взрывателем. Затем он перевёл взгляд на меня. – Игорь, сейчас вы возьмёте шприц и вколете содержимое Даниле.

– Что? – воскликнули мы с Акимовым.

– Всё просто, – спокойно продолжил Самойлов. – Возьмёте шприц, снимете колпачок, воткнете в руку Даниле.

– Да что ты за псих? – не унимался Акимов.

– Я не буду этого делать! – сказал я.

– Подумайте, Игорь: или он один, или мы все. Вам решать. – Он повернулся к оперу. – Павел Дмитриевич, подержите Данилу, чтобы он не сопротивлялся.

– Нет, – отозвался опер.

Самойлов приподнял бровь и молча посмотрел на него. Опер вздохнул, привстал и резким движением заломил руку Акимову, уложив его лицом в стол.

Я взял шприц, покрутил его в руке.

– Что внутри? – спросил я.

– Конечно, это было трудно достать. – Самойлов улыбнулся. – Но тут кровь умирающего от СПИДа человека.

– Э-э-э! – Акимов попытался вырваться из захвата. – Да вы тут все с ума сошли!

Помявшись, я осторожно снял колпачок, подошёл ближе, поднёс шприц к руке Акимова. Все напряженно молчали, наблюдая, как игла приближается к коже. Один Акимов продолжал вопить.

– Нет. – Я кинул шприц на стол. – Я не могу. Он ничего мне не сделал.

– Хорошо, – кивнул Самойлов. – Павел Дмитриевич, отпустите его. И привезите сюда Дарью Тимофееву.

Часть 6. Номера шесть, семь и восемь

Надо отдать Тимофееву должное – умеет он женщин выбирать! Когда оперативник привёл его жену, у меня сердце ёкнуло. Такую красотку ещё поискать.

Она оглядела нас, прищурив глаза.

– Игорь, что тут происходит? – спросила она. Потом присмотрелась: – Даня? – Перевела взгляд на Самойлова. – Лёша?

Выйдя из оцепенения, я начал понимать, что к чему. Сейчас мне предстоит много записывать. Я взглянул на Самойлова… и не узнал его. Глаза его засияли, он стал чаще дышать, палец над кнопкой задрожал.

– Лёша, что ты устраиваешь? – спросила Тимофеева, садясь рядом с мужем.

– Даша… – выдохнул Самойлов. Затем встрепенулся, шмыгнул носом и вернулся к своему прежнему состоянию. – А вот теперь я расскажу вам всю историю.

Он открыл папку, начал раскладывать перед нами листы с фотографиями и текстом.

– Я расскажу всю историю и попрошу меня не перебивать. Если кто-то скажет лишнее слово, я нажму на кнопку. Это ясно?

Тимофеева открыла рот, хотела что-то сказать, но муж её одёрнул. Остальные молча кивнули. Самойлов ткнул пальцем в первый лист с фотографией.

– Номер один, Владислав Жуков. Даша… м-м… бросила меня, уйдя к этому ублюдку. Как я уже говорил, его хватило на неполных две недели. Он просто исчез из её жизни. Но я его из виду, как вы понимаете, не терял. – Самойлов показал на следующий лист. – Номер два, Юрий Воробьёв. Встретил Дашу вскоре после разрыва с Жуковым, воспользовался её слабостью, втёрся в доверие. Три месяца тянул с неё деньги. Уговорил оформить кредит на её имя. – Самойлов глянул на Тимофеева. – Если не ошибаюсь, вы ещё год выплачивали тот кредит?

Супруги переглянулись. На лице мужа была целая гамма эмоций.

– Номер три. – Самойлов ткнул в новое фото. – Владимир Зуев. Даша переживала где-то с месяц, а потом встретила его. Настоящий «мачо», как я уже говорил. Но через пару недель она бросила его сама. Вот тогда настал его черёд переживать. К чему это привело – вы уже знаете. Через какое-то время Даша встретила в ночном клубе номер четыре. – Самойлов указал на очередной лист. – Красавчик Константин Орлов.

Было слышно, как оперативник заелозил на стуле.

– Орлов бросил её на следующее утро, как обычно и поступал. И тогда Даша нашла утешение в руках номера пять. – Самойлов посмотрел на Акимова, указывая на лист с его фотографией. – Как мы знаем, Акимов на тот момент уже был переносчиком хламидий. Естественно, он заразил и Дашу.

Бросив Акимова, она долго лечилась. – Самойлов посмотрел на Тимофеевых, вздохнул. – Но болезнь не прошла бесследно – Даша стала бесплодной. Что она вам сказала, Игорь? Наследственное заболевание?

Багровеющий Тимофеев взревел, схватил со стола шприц и воткнул его в руку Акимова. Пара мгновений – и шприц опустел.

– Пи**р! – завопил Акимов, но тут же получил от Тимофеева удар в челюсть и упал со стула.

– Урод! – плюнул в него Тимофеев.

Данила отполз в сторону, раздались всхлипывания и тихий мат. Он скинул пиджак, задрал рукав рубашки и попытался отсосать кровь, словно яд.

Самойлов довольно улыбнулся и продолжил:

– Вылечившись, Даша встретила номер шесть. – Он указал на Тимофеева, попутно ткнув в новый лист. – И даже вышла за него замуж, но это вы и так знаете.

После этого он замолчал примерно на полминуты, уставившись на Тимофееву.

– Какой сегодня день, Даша?

– А? Вторник?

– Точнее?

– Двадцать седьмое сентября?

– Именно! – кивнул Самойлов. – Что произошло двадцать седьмого сентября?

– А? Мы с Игорем поженились. Сегодня ровно три года.

– А что произошло ровно пять лет назад? – Голос Самойлова дрогнул.

Тимофеева пожала плечами:

– Не знаю.

– «Не знаю». – Самойлов цыкнул языком. – Ровно пять лет назад ты меня бросила. – Его начало слегка трясти. – Ты вышла замуж ровно через два года после нашего расставания! Ты специально выбрала именно этот день?

– Лёш…

– Не «лёкшай» мне тут! – Он стукнул кулаком по столу. – Ты не в том положении сейчас.

Самойлов снова шмыгнул носом и достал новый лист с фото.

– Номер семь – Руслан Ширяев. Залётный вахтовик, приехавший на пару недель в наш город. Даша познакомилась с ним в клубе, провела пару ночей. Игорь, хотите знать, сколько месяцев назад это было? – Самойлов сверлил Тимофеева взглядом.

Тот же смотрел на жену, громко сопя. Та сидела, опустив глаза.

– Семь месяцев назад, – сказал Самойлов. – Поскольку он был проездом, пришлось разобраться с ним чуть раньше. Вы ведь помните это имя, Павел Дмитриевич?

Оперативник задумался.

– Его нашли чуть позже, в лесополосе у города. При нём был паспорт, где на каждой странице была написана семёрка, – подсказал Самойлов.

Борисов кивнул.

– Поздравляю с закрытым «глухарём», – сказал Самойлов, доставая последний лист. – То же самое, кстати, произошло и с номером восемь – Михаилом Мартыненко. Студент-заочник. Тоже проездом, тоже ночной клуб. Два месяца назад.

– Он снова уставился на Тимофеева, потом на Борисова. – Тело найдено на заброшенной стройке. Восьмёрки в паспорте.

Закончив говорить, Самойлов откинул папку в сторону и разложил поровнее листки с фотографиями, как бы приглашая нас всех оценить масштаб его работы.

– Откуда вам всё известно в таких подробностях? – нарушил я наступившую тишину.

– Я всегда был поблизости, – спокойно ответил Самойлов. – Следил, слушал, изучал. Просто взгляните на меня – сколько, по-вашему, часов я сплю?

Часть 7. Будь со мной

– Что будет дальше? – спросил я этого самодовольного урода.

Он взглянул на журналиста, на Тимофеева, потом на меня:

– Дальше всё будет согласно плана. Игорь, само собой, бросит изменившую ему жену. Евгений Сергеевич придёт домой и напишет прекрасную статью, где подробно расскажет эту историю. Вы же мне больше не нужны. А эта скотина, – он указал на сидящего в углу Акимова, – просто сдохнет. И, надеюсь, весьма мучительно.

– Пошёл ты! – негромко раздалось в ответ.

– А что будет с тобой? – спросил я Самойлова. – Просто встанешь и уйдёшь? Спокойно ляжешь спать, зная, что сломал жизнь куче людей?

Он помолчал, переведя взгляд на Тимофееву. И снова размяк, как в тот момент, когда я привёл её сюда.

– Мы с Дашей уйдём вместе.

– Что? – спросила она ошарашено.

– Чего? – отозвался её муж.

– Даша теперь снова будет со мной, – улыбнулся Самойлов. – Спустя пять лет ожиданий, стольких моих страданий и стараний мы снова будем вместе!

– Лёша, успокойся, – сказала Тимофеева.

– Даша. – Он встал, наклонился над столом и взял её за руку. – Просто будь со мной.

– Лёша, нет… Ты же знаешь…

«Вот он, этот шанс!» – подумалось мне.

– Дарья, – сказал я. – Сделайте, как он говорит. От вас сейчас зависит множество жизней. Просто идите с ним.

Она удивлённо смотрела на меня, пока я незаметно не подмигнул ей.

– А… Хорошо, Лёша! – произнесла она.

– Что? – Её мужа затрясло.

– Да? – обрадовался Самойлов. – Ты будешь со мной?

– Да, я буду с тобой.

Он тут же кинулся к ней, обнял её одной рукой. Другую, со взрывателем, он держал у нас на виду.

– В сторону все, – сказал он повелительным тоном, уводя Дарью за собой.

Мы с Тимофеевым и журналистом медленно двинулись следом. Пара шла по коридору, и Самойлов крутил головой во все стороны.

– Прочь! Прочь! – повторял он каждому, кого видел.

Они дошли до выхода. Мы – на десять шагов позади. Когда Самойлов и Тимофеева скрылись за дверью, мы бросили следом.

Они стояли на крыльце. Она испуганно озиралась по сторонам, он же просто сиял от счастья.

– Пойдём, любимая! – прочитал я по его губам.

В следующий миг его голова превратилась в фонтан красно-серых брызг. Пуля влетела в стену рядом с дверным косяком, ветер донёс звук выстрела. Залитая кровью Тимофеева завопила во весь голос.

Тело Самойлова подалось вперёд, ноги его подкосились. Медленно осев на колени, он замер. Руки его раскрылись, и мы с замиранием сердца наблюдали, как падает взрыватель. Никто не бросился бежать или прятаться. Все стояли как вкопанные.

Взрыватель упал на край ступеньки, отскочил вперёд и, вращаясь, полетел вниз. Оборот, другой, третий. Казалось, что кусок пластика при падении издаёт звуки чугунного колокола. Сделав ещё пару оборотов, он упал на бок.

Все облегчённо вздохнули, и лишь Тимофеева продолжала истошно вопить.

* * *

Выпросив у какого-то парня сигарету, я вышел на крыльцо, неспешно затянулся, выпустил ноздрями дым.

Вокруг суетились люди. Опер подобрал взрыватель и тут же начал материть двух подошедших здоровенных мужиков с квадратными лицами. Журналюга блевал за колонной. Подъехали две скорые. В одну засунули рыдающего Акимова, из второй достали каталку. Врачи, показывая на стоящее на коленях тело, долго спорили с опером и мордоворотами.

Постепенно из здания вышла куча народа. Кто-то звонил родным и говорил, что у него сегодня второй день рождения. Кто-то украдкой фотографировал тело на крыльце. Многие молча курили.

Дашка, вся в крови и мозгах, сидела у стены и рыдала.

Дашка… Никогда её так не называл. Что теперь будет с нами? Да и будет ли оно, это «мы»?

Номер семь.

Номер восемь.

Её враньё про бесплодие. Наследственное заболевание, говорила она. Может, проблема в тебе, говорила она. Надо просто подождать, говорила она.

Через дорогу я увидел бар. Уже должен быть открыт.

* * *

Когда скорые уехали, а народ потихоньку успокоился и разошёлся по местам, ко мне подошёл Любомирский.

– Как ты, Жень? – спросил он.

– Жить буду.

– Ага. – Он кивнул, достал сигарету. – Ты знаешь, возьми, наверное, пару выходных, отдохни, а? За зарплату не переживай, всё зачтём. Иди домой, хорошо?

Пожав ему руку, я перешёл через дорогу и решил ненадолго заглянуть в бар. Внутри были лишь двое. Борисов у стойки, с рюмкой водки и сигаретой. Тимофеев за столиком в углу, с парой бутылок пива. Заказав стакан виски, я кивнул оперу и сел за дальний столик.

Не представляю, что сейчас на душе у этих двоих. Из-за одного урода первый потерял друга, а второй – жену. Шесть трупов, и ещё непонятно, что будет с Акимовым.

Из-за чего всё это? Из-за любви? На что способен человек, который любит?

Самойлов пять лет денно и нощно следил за каждым шагом Тимофеевой, видел всю её жизнь как на ладони. Убивал, угрожал, готов был покончить с собой и десятками невинных людей. Он делал всё ради желания быть с любимой женщиной.

Дверь бара открылась. Вошла Тимофеева, в крови и потёках косметики. Она оглядела помещение и направилась к мужу.

– Игорь, я…

Тимофеев тут же встал, бросил деньги на барную стойку и ушёл прочь. Его теперь уже бывшая жена села на пол и беззвучно зарыдала. Борисов мельком глянул на неё, снова закурил и попросил бармена повторить.

Минут через десять Тимофеева ушла, чуть позже ушёл и оперативник.

Оставшись один, я всё думал о сегодняшнем дне. Что же это всё-таки было? Судьба? Или же человек на острие желания?

Судьба ли убила стольких людей и испортила жизнь ещё нескольким? Нет, это был человек. Возможно, больной, но любящий. Он всем сердцем хотел получить возможность быть рядом с любимой женщиной. И несколько последних секунд своей жизни он был счастлив.