Текст книги "Святые Алексии"

…В беседе с батюшкой она упомянула о своей тетке, монахине же. Тогда о. Алексий быстро сказал: “Скажи ей, чтобы готовилась к смерти”. Я, присутствовавшая при этом, сказала: “Батюшка, она такая здоровая!” Но старец, не видавший и не знавший этой монахини, возразил: “Ты рассуждаешь так, а в Небесной Канцелярии написано иначе. Пусть готовится”. Это было сказано в сентябре 1907-го, а 31 декабря того же года упоминаемая монахиня умерла. Удивляясь дивной благодати, обитавшей в душе старца, – заключает свое письмо в Лавру игуменья Евфалия, – я благоговейно чту его память».

Старца Алексия довольно часто посещал студент Киевской духовной академии Александр Готовцев. Однажды, перед Великим постом 1915 года, он привел с собою к о. Алексию своего друга Михаила Верченко, хорошо настроенного юношу, который намеревался принять монашество. Посмотревши на нового своего гостя, о. Алексий после, когда к нему пришел студент Готовцев один, сказал ему: «Михаил твой долго не проживет: он скоро умрет». Для Готовцева эти слова оказались неожиданными, и он не совсем поверил. Верченко был вполне здоровым, жизнерадостным, трудолюбивым молодым человеком. Но слова о. Алексия сбылись. Весною 1915 года Михаил Верченко стал прибаливать. Летом у него открылась чахотка. Осенью из деревни он приехал в Киев лишь для того, чтобы отправиться в Крым для лечения. Вскоре Верченко в Ялте скончался. Получивши эту горестную весть, студент Готовцев в тот же день отправился в Голосеевскую пустынь попросить о. Алексия помолиться об упокоении новопреставленного раба Божия Михаила. Придя к старцу, Готовцев выжидал удобного момента, чтобы изложить свою просьбу. Вдруг о. Алексий обращается к нему и говорит: «Я должен сообщить тебе новость». – «Какую?» – «Твой Михаил умер». Студент был поражен. Весть из Крыма о смерти Верченко только что была получена, и потому никто не мог раньше него сообщить ее о. Алексию; да к тому же из Академии к батюшке в это время никто не ходил из студентов, кроме Готовцева и Верченко. Из Крыма никто не мог написать о. Алексию о Верченко, потому что у них там не было общих знакомых. Откуда же мог узнать о. Алексий о смерти Верченко? Сам старец вывел из затруднения пораженного студента.

«В день Сретения Господня, 2 февраля, часа в 4 ночи окончил я свое вечернее правило, – начал говорить о. Алексий, – и присел на диван отдохнуть. Вдруг вижу, входит в мою комнату Михаил в студенческой форме и, обращаясь ко мне, говорит: “Батюшка, помолитесь обо мне Господу: я умираю, и моя душа уже начинает проходить мытарства. Почему вы меня не постригли в монашество?” После этого он скрылся. Я очень жалею, что я его тайно не постриг в монашество. Это можно было сделать, так как я знал, что он скоро умрет: от него дышало смертью».

Бывали преподобному Алексию явления из загробного мира и раньше этого случая. Когда он был еще ризничим Великой церкви Лавры, в лаврской типографии работал хороший наборщик – молодой человек по имени Иоанн (день Ангела 24 июня). Отец Алексий как духовник Иоанна советовал ему в Петров пост поговеть, поисповедаться и ко дню Ангела приобщиться. Иоанн не послушался, а дал обещание о. Алексию поговеть в Успенский пост. Но не пришлось ему исполнить своего обещания. Вскорости после дня своего Ангела он пошел на Днепр купаться и там утонул. Отец Алексий помолился за него после смерти, а потом и забыл о нем. Через некоторое время, в воскресенье после утрени, о. Алексий, зашедши к себе в келью, сел отдохнуть. Вдруг слышится стук, открывается дверь, и в комнату, где сидел старец, входит Иоанн. Отец Алексий вскочил со стула, на котором сидел. «Разреши меня, – обратился Иоанн к батюшке, – а то я связан: соблудил и, не покаявшись, утонул». Отец Алексий сейчас же накинул епитрахиль и прочитал над Иоанном разрешительную молитву. Видение исчезло. Через некоторое время, по молитвам о. Алексия, который хотел узнать, имело ли значение разрешение, снова явился Иоанн и сказал, что теперь ему легче.

14. Помощь прозорливостью

Отец Алексий предвидел будущее, видел настоящее душевное настроение людей, постигал их прошедшую жизнь. Но свою прозорливость батюшка не проявлял бесцельно, при всяком удобном и неудобном случае. Прозорливость свою преподобный Алексий обнаруживал большею частию тогда, когда хотел поддержать слабого человека, или вразумить заблудшего, или обличить грешника, или предупредить об опасности…

Случаев прозорливости преподобного Алексия было бесчисленное количество, так что их все нет возможности ни собрать, ни перечислить. А поэтому ограничимся указанными случаями. В заключение скажем только, что основанием прозорливости преподобного Алексия не был обычный духовный опыт, не знание людей, но – благодать Святого Духа.

15. Поучения

Отец Алексий, будучи человеком, хорошо видящим духовные нужды приходящих к нему людей, никого не отпускал от себя без наставления. Наставления его были кратки, но всегда выразительны и отвечали как раз на духовные запросы наставляемых. Всех наставлений преподобного Алексия нет никакой возможности собрать, но мы и бо́льшую часть наставлений батюшки не собрали, а представляем читателю только весьма малую часть его советов.

Наставления мирянам

1. Да будет во всём Его святая воля – «да будет воля Твоя…».

2. Христианину необходимо всегда быть мыслями со Христом.

3. Свое «я» везде следует устранять и на хуления и злословия других смотреть как на вразумление Божие.

4. К себе до́лжно относиться строго, а к другим – снисходительно. Человека борют нечистые помыслы; это пройдет – злость на сердце нападает, а после этого – уныние и т. д. Одно сменяется другим. А всё это для нашего смирения.

5. Смирение необходимо в себе воспитывать.

6. Молитва, соединенная с милостынею, – великое дело: сам на себе испытал.

7. Поститься до́лжно так, чтобы никто не знал об этом.

8. Делай добро, пока руки теплы.

9. Лишнее раздавайте своими руками.

10. Нельзя пройти по пути духовной жизни, не зная искушений, но Господь не посылает человеку искушений выше его сил.

11. Болезнь тела рождает смирение души, как апостол говорит: «Если наш внешний человек тлеет, то внутренний со дня на день обновляется».

12. Сначала поклоняемся «Кресту Твоему», а потом и «Воскресение Твое» славим. Так и в человеческой жизни: сначала страдания, а потом радость.

13. Во время скорбей необходимо терпение с великодушием.

14. Единственный способ облегчения скорбей – это слезы, терпение и молитва.

15. Когда ниоткуда нельзя ожидать помощи, тогда является небесная помощь.

16. Люди ответят за страдание бессловесной твари.

17. Во время исповеди о. Алексий обыкновенно говорил: «Веру имей: как после бани чисто твое тело, так после исповеди душа очищается Божией благодатью от грехов».

Изречения преподобного Алексия

1. Что я? – убогий монах.

2. Если бы я был в роскоши, я бы не видел столько милостей Божиих.

3. Приближение человека к Богу есть приближение его к своему счастью; удаление человека от Бога есть удаление его от своего счастья.

4. Милосердие Божие по отношению к милосердию человеческому есть то же, что целое море по отношению к капле воды.

5. Кто не ищет власти, тот не боится и лишиться ее.

6. Деньги – это черви.

Сообщили иеромонах Алексий

и монах Вячеслав

16. Кончина старца

4 ноября 1915 года скончался высокопреосвященный Флавиан, митрополит Киевский, духовный сын о. Алексия. Отец Алексий за два дня до смерти владыки митрополита был вызван из Голосеевской пустыни в Лавру для предсмертной духовной беседы. Здесь старец поисповедовал последний раз своего высокопреосвященного духовного сына и прочитал над ним отходную молитву. По словам о. Алексия, во время его беседы с митрополитом Флавианом последний сказал батюшке: «Не надолго расстаемся: скоро опять увидимся». Отец Алексий понял эти слова владыки как предсказание о своей скорой кончине. И действительно, после смерти высокопреосвященного митрополита Флавиана батюшка не долго жил – он не прожил даже полутора лет. Сердце его стало плохо работать, от этого распухли ноги, и ему трудно было стоять. Начальство Лавры, видя болезнь о. Алексия, освободило его от очередного богослужения, которое он нес до того времени в течение четырех лет; духовные дети батюшки старались всеми возможными мерами облегчить его страдания: кто дарил ему мягкие теплые сапоги, кто приносил удобное кресло, кто присылал докторов, а кто силен был в медицине – и сам облегчал страдания дорогого батюшки… Отец Алексий хотя и принимал с благодарностью все услуги духовных детей, но мало надеялся на медицинские средства, а всё свое упование возлагал на Божественную помощь. Несмотря на свою болезнь, о. Алексий не затворял дверей своей кельи пред приходящими к нему за молитвою и наставлениями, по-прежнему всех принимал, угощал и подолгу беседовал. В мае месяце он ездил в Свято-Троицкий Ионин монастырь и там, в келье старца о. Ионы, принял таинство Елеосвящения. Перед этим таинством он исповедовался у иеромонаха Троицкого монастыря о. Серапиона, который свидетельствует, что он сподобился исповедовать праведника.

Летом болезнь о. Алексия, видимо, уменьшилась, и он бодрее выглядел, а когда наступила осень и зима 1917 года, то он с внешней стороны казался совсем здоровым. Но, несмотря на улучшение своего здоровья, батюшка готовился к смерти. Летом и осенью 1916 года он говорил своим духовным детям, что ему уже не придется больше красного яичка кушать. За месяц до своей смерти, прощаясь с одной уезжающей на позиции сестрой милосердия по имени Александра, о. Алексий сказал ей: «Больше мы с тобой уже не увидимся». И действительно, когда эта сестра милосердия, приехавши в Киев, пошла в Голосеевскую пустынь, то там нашла только могилку батюшки. 4 марта 1917 года, за восемь дней до своей кончины, о. Алексий, воспользовавшись приездом в Голосеевскую пустынь своего духовника, иеромонаха Китаевской пустыни о. Иринея, исповедался у него. За неделю до смерти, отдавая свое белье в стирку, о. Алексий ясно сказал бравшей у него белье женщине: «Это уж последний раз помоете мне белье».

За три дня до своей кончины батюшка по обыкновению раздавал булки трудящимся на экономическом дворе при Голосеевской пустыни и говорил: «Кушайте, кушайте, больше уж не придется мне вам давать». А за день и в самый день своей смерти о. Алексий щедро раздавал свое келейное имущество своим духовным детям из монахов и послушников Голосеевской пустыни; при этом он им напоминал о будущей жизни и давал краткое, но сильное наставление: «Молитесь, молитесь!..» Но никто даже из близких к о. Алексию людей не думал, что наступает время отшествия батюшки в загробный мир: все как-то уж привыкли к частому воспоминанию о. Алексия о смерти, а физическое здоровье его было лучше, чем месяца два-три назад.

Наступило 11 марта 1917 года. Была суббота четвертой седмицы Великого поста. На дворе стояла зима. Землю покрывал еще толстый слой снега. Отец Алексий по обыкновению рано вышел из своей келлии в церковь и там приготовил всё необходимое к совершению Божественной литургии. После литургии он сам приготовил облачение к совершению воскресной службы и прибрал алтарь к наступающему празднику. Днем батюшка чувствовал себя хорошо: принимал посетителей, беседовал с ними, исповедовал их и своих монахов. Без четверти в 4 часа пополудни о. Алексий взял в левую руку мантию и служебник, а в другую – свою палочку и пошел в церковь слушать всенощную: он готовился к служению литургии в наступающее воскресенье. (Последний раз о. Алексий совершал Божественную литургию за 5 дней до своей смерти, в неделю Крестопоклонную.) Но, когда он вошел в церковь, у него подкосились ноги, и он, будучи не в силах дальше идти, сел на скамейку. Подошедшие к нему монахи спросили: «Вам, батюшка, плохо?» – «Да», – ответил он. «Вас отвести в келью?» – спросили они его. «Нет, мне нужно в алтаре: я завтра буду служить».

Монахи под руки подняли о. Алексия на ноги, но он никак не мог самостоятельно стоять. Женщины, пришедшие ко всенощной, видя, что о. Алексий сильно заболел, подняли плач. Тогда монашествующие взяли о. Алексия на руки и понесли его в келью; женщины им помогали. Здесь о. Алексия положили на койку. Но не долго ему пришлось лежать на одре болезни. В 8 часов 45 минут вечера он тихо, безболезненно отошел ко Господу.

Лицо его после смерти не выражало предсмертных мук: оно было ясно, мирно и спокойно. Точно уснул батюшка на время. Так тихо угас светильник веры, много лет просвещавший и согревавший всех с ним соприкасающихся людей.

17. Погребение

Сразу же после смерти тело о. Алексия было по обычаю облачено во все монашеские одежды. Утром перед литургией над усопшим была совершена в келлии первая панихида. После панихиды тело о. Алексия было перенесено в церковь.

По постановлению Духовного Собора Лавры погребение о. Алексия состоялось в понедельник, 13 марта, после Литургии Преждеосвященных Даров в Голосеевской пустыни. Несмотря на то что весть о смерти о. Алексия еще не успела к понедельнику облететь весь Киев, Покровская церковь, где совершалось отпевание о. Алексия, была полна молящихся. Сюда собрались люди всех званий и состояний. Здесь было и городское духовенство, и монашествующие, и прибывшие из Лавры и других пустыней, и монахи киевских монастырей, и много мирян. Всё это были духовные дети о. Алексия, прибывшие отдать последний долг дорогому своему наставнику и отцу. Все они были опечалены кончиной о. Алексия, и у весьма многих из них на глазах можно было видеть слезы. Божественную литургию и отпевание совершал духовный сын о. Алексия, начальник Преображенской пустыни архимандрит Анфим, в сослужении монашествующей братии. Перед началом отпевания было сказано краткое слово. Градом слёз и долго непрестающими рыданиями были встречены первые слова проповедника: «Потеряли мы, братия и сестры, дорогого своего наставника и неизменного руководителя в жизни, батюшку о. Алексия!» Несколько минут пришлось проповеднику молчать, пока слушатели не успокоились. В дальнейшей своей речи проповедник выразил приблизительно следующие мысли:

«Со смертью о. Алексия мы утеряли великого старца, незаменимого руководителя в духовной жизни: ибо кто лучше о. Алексия мог утешить в печали, разрешить недоумение, дать вовремя совет, предупредить об опасности?.. Со смертью о. Алексия мы теряем живой пример высокохристианской жизни, ибо его жизнь полна живой веры, непрестающей любви, тихого смирения и прочих добродетелей. Бедняки в лице о. Алексия теряют к тому же и щедрого благодетеля, ибо о. Алексий, хотя и не обладал богатством, никому из бедных не отказывал в помощи. Но смерть не отобрала от нас окончательно о. Алексия, но в некотором отношении даже приблизила его к каждому из нас. Если раньше мы ждали очереди, чтобы войти в келлию о. Алексия за получением совета, то теперь мы все одновременно окружаем его гроб и вместе получаем назидание от его многопоучительной жизни. Если раньше мы за его святые молитвы получали от Бога всевозможные благодеяния, то теперь, когда он ближе стоит к Престолу Вседержителя, эти благодеяния от Господа будут изливаться на нас в большей мере. Поэтому перестанем печалиться и плакать, но будем усердно молиться Господу, чтобы Он ввел нашего батюшку в Светлый Чертог Своего блаженного Царства, дабы он мог там с большим дерзновением молиться за нас, слабых, осиротелых своих духовных чад».

Могила для о. Алексия была вырыта с восточной стороны нового храма Голосеевской пустыни в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник». Из Покровской церкви до могилы дорогие останки о. Алексия были перенесены на руках и бережно опущены на место вечного упокоения. Не успели еще зарыть могилу, как из города стали прибывать новые группы почитателей о. Алексия, из которых каждый считал своим долгом отслужить панихиду на могиле дорогого батюшки. И с тех пор не проходит и дня, в который не совершалось бы одной или нескольких панихид на могиле о. Алексия. Так успокоился от своих трудов великий старец и теплый молитвенник Киево-Печерской Лавры о. Алексий.

Вечная тебе память, незабвенный наш батюшка о. Алексий. Мы веруем, что ты теперь вместе с другими угодившими Господу верующими христианами предстоишь пред Престолом Вседержителя и имеешь великое молитвенное дерзновение пред Богом. Не забывай же нас, скитающихся еще на земле осиротелых твоих духовных детей, но молись за нас Господу, чтобы Он управил наш путь в Небесное Царство, где бы мы снова с тобою встретились при немерцающем свете Божественного сияния…

В полугодовщину кончины о. Алексия, 11 сентября 1917 года, на его могиле был освящен прекрасный мраморный крест-памятник, сооруженный духовными детьми покойного старца. На лицевой стороне памятника написано: «Здесь покоится многотрудное тело Иеромонаха Алексия (Шепелева), старца-духовника Киево-Печерской Лавры. Род. 14-го апреля 1840 г. – скончался 11-го марта 1917 г.». На обратной стороне памятника: Блаженны нищие духом, яко тех есть Царствие Небесное (Мф. 5, 3). И затем часто повторяемые о. Алексием слова, отражающие его смирение: «Что я? – убогий монах». На нижней части памятника выбито посвящение: «Незабвенному батюшке любящие его духовные дети».

…В настоящее время от Голосеевской пустыни осталась пустыня. Храмы Троицкий и «Живоносного Источника» разрушены, остался подвал от «Живоносного Источника», и тот засыпан землей. Останки старца были обнаружены нетленными. Могила о. Алексия и другие рядом могилки стоят. Много людей приезжают к могилке о. Алексия, служат панихиды, просят его молитв.

18. Прославление

Обитель Голосеевская была разрушена; сначала осквернена и опоганена бессовестными людьми и их вождями. Что веками со страхом Божиим собиралось и с любовью строилось – пошло на бессознательное варварское уничтожение ради глупо вымышленных нереальных идей, родившихся как результат желания дешевенькой наживы за чужой счет. Так было до испытания «огнем и мечом» в годы Второй мировой войны, так и после. Когда уже всё дотла разложилось от падшей человеческой лени, схватились за голову. Слава Богу, появилась свобода, а с ней и совесть.

Открытие мощей началось с блаженного старца Феофила, мощи которого обрели в этом году, и они почивают открыто в гробнице в Троицком соборе в Китаевской пустыни. Преподобный Алексий почивает в Голосеевской пустыни, где могила его очень почитается, но мощи еще не открыли. Храмы в пустыни и все постройки, за исключением одного корпуса, разрушены, но новоявившаяся благочестивая братия уже возобновляет жизнь возле гробницы преподобного Алексия. Есть случаи чудесной помощи.

Прославление совершилось в конце праздника святого равноапостольного великого князя Владимира 15/28 июля сего года (1993) за всенощным бдением в Троицком храме Киево-Печерской Лавры сонмом архиереев и множеством народа.

Память преподобного Алексия Голосеевского совершается 11/24 марта

Святой преподобный Алексий Зосимовский (Соловьёв)[15]15
  Азбука веры. Православная библиотека. Преподобный Алексий Зосимовский (Соловьёв).


[Закрыть]

Иеросхимонах, старец Смоленской Зосимовой пустыни. Известен своей ролью в избрании Всероссийского патриарха в 1917 году.

В миру Фёдор Алексеевич Соловьёв, родился 17 января 1846 года в Москве в многодетной семье протоиерея Алексея Петровича Соловьёва, настоятеля храма во имя преподобного Симеона Столпника, что за Яузой. Личность отца и его образ жизни были основой нравственного и духовного становления великого старца.

Мальчика при крещении нарекли в честь великомученика Феодора Тирона (память 17 февраля). Крестным отцом был его дядя, протоиерей М. Д. Глаголев, а крестной матерью – бабушка Анна Андреевна. Начальной грамоте он учился у своего будущего тестя, диакона соседнего храма о. Павла Смирнова. Когда малыша везли на санках к учителю, ему давали с собой бутылочку с чаем и конфетку. Чай Федя выпивал сам, а конфетку всегда отдавал Аннушке, маленькой дочке о. Павла, на которой потом, по воле Божией, и женился.

С малых лет мальчик отличался серьезностью, не шалил, уклонялся от веселого общества и шумных развлечений, был очень привязан к отцу, заботился о нем. Дети в спорах часто обращались к нему, чтобы он их рассудил. Фёдор любил музыку и, научившись играть на рояле, исполнял церковные песнопения и пел в хоре. Самыми любимыми песнопениями у него были ирмосы канона «Яко по суху пешешествовав Израиль», и он всегда плакал от умиления, слушая их.

В 1866 году Фёдор Соловьёв завершил семинарское образование по первому разряду, вторым в списке выпускников. После семинарии Фёдор не пошел в духовную академию, потому что не чувствовал в себе особого призвания к богословской науке. Он хотел служить Господу в скромном звании приходского диакона в кругу «домашней церкви».

В 1867 году друзья детства Фёдор Алексеевич и Анна Павловна (дочь друга их семьи – священника храма во имя святого Климента на Варварке) повенчались. После рукоположения во диакона митрополит Московский Филарет (Дроздов; память 19 ноября) назначил о. Феодора в храм Святителя Николая в Толмачах, которому он покровительствовал.

В 1870 году родился сын Михаил. Но на пятом году супружества Анна, простудившись, заболела скоротечной чахоткой и в 1872 году скончалась. Когда отпевали Анну Павловну, у о. Феодора не было сил служить. Он стоял рядом с гробом, неотрывно смотрел на любимое лицо, и слезы катились по его щекам.

В мае 1895 года Феодор Алексеевич Соловьёв после 28-летнего служения покинул Николо-Толмачёвский приход, а в июне 1895 года о. Феодор был рукоположен во пресвитера и определен в штат Кремлевского Успенского собора – главного собора России, хранящего великие святыни: Владимирскую чудотворную икону Божией Матери, мощи святителей-чудотворцев: митрополитов Петра, Ионы, Филиппа и Гермогена.

Отец Феодор служил, как всегда, благоговейно, истово и не спеша, часто внеочередно, за других. После литургии охотно служил заказанные молебны и панихиды. Если служил другой клирик, он молился в алтаре, в нише. Утром, войдя в собор, о. Феодор первым делом подходил к образу Владимирской иконы Божией Матери и молился, затем шел в алтарь. После литургии он с радостью служил молебны перед великой иконой, а вечером, покидая собор и по своему обычаю обходя с молитвой и поклонами все святыни, обязательно задерживался перед любимым образом Владимирской, прося Богородицу о помощи и заступничестве.

Отец Феодор пользовался в соборе всеобщей любовью и уважением. Уже через два года по принятии им священнического сана он был единогласно избран духовником соборного причта, а еще через год, незадолго до ухода в монастырь, стал протопресвитером. После того как его сын окончил Московское техническое училище и женился на дочери богатого лесопромышленника Мотова, путь в монастырь для батюшки, давно тяготившегося мирской суетой, был открыт. И в октябре 1898 года протопресвитер Феодор Соловьёв ушел из Успенского собора, прослужив в нем 3 года и 4 месяца, и поступил в смоленскую Зосимову пустынь, находящуюся к северу от Москвы, на железнодорожной станции Арсаки.

30 ноября 1898 года о. Феодор был пострижен игуменом Зосимовой пустыни о. Германом (Гомзиным; 1923 г.), учредившим в обители старческое окормление и позднее ставшим духовником преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны в иеромонаха с именем Алексий, в честь святителя Алексия, митрополита Московского. День его Ангела празднуется 12 февраля. Это был и день их венчания с женой.

Отец Герман, принимая в свою обитель протопресвитера Успенского собора, всеми уважаемого о. Феодора, очень опасался, что у того могли появиться ростки гордости и самомнения. И он начал смирять о. Алексия. Первыми послушаниями его были клиросное пение и совершение богослужений. Обращались с ним сурово, ставили во время службы ниже братии, облачения давали самые плохие. Правда, его определили духовником и освободили от тяжелых физических работ. Регентом хора тогда был иеромонах Нафанаил, бывший артист оперы, окончивший консерваторию и Синодальное училище, хороший музыкант, но нервный и беспокойный человек. Отец Алексий стал петь на клиросе по-соборному. Отец Нафанаил прервал его и резким тоном стал выговаривать: «Это не Успенский собор, вы не забывайтесь, здесь реветь нельзя». «У меня был хороший голос, – рассказывал о. Алексий об этом случае, – и мне хотелось его показать, но я должен был слушаться своего духовного сына, который был моим наставником в этом деле». Отец Алексий стал смиренно, от всей души просить прощения у о. Нафанаила. Тот долгие годы вспоминал это смирение с умилением. Размолвки с о. Нафанаилом повторялись и доставляли о. Алексию истинное мучение. После одной такой размолвки о. Алексий был настолько неспокоен духом, что ночью пришел будить о. Нафанаила, чтобы просить у него прощения.

Даже став духовником о. Алексия, о. Герман исповедовал его до конца жизни. Он скоро узнал высокие душевные качества инока, его искреннее смирение и богатый опыт священнослужителя, понял его светлую душу. Настороженность сменилась уважением, а затем и большой любовью. Отец Алексий отвечал ему взаимностью. Увеличивалось и число исповедников у о. Алексия, его духовными детьми стали многие молодые монахи. Через несколько лет его духовным сыном стал и сам отец игумен Герман. Клиросное послушание ему отменили и поручили учить молодых монахов Закону Божию.

В 1906 году, Великим постом, постоянно осаждаемый исповедниками, он стал изнемогать, здоровье его пошатнулось, и он тяжко захворал воспалением легких. Положение было настолько серьезно, что доктор Мамонов, лечивший его, открыто говорил, что о. Алексий может умереть. То помещение, где он жил, было сырым и холодным, и его перенесли в игуменские покои. Когда его переносили, ударили в колокол к богослужению… Вся братия плакала. В Великий Четверг о. Алексия соборовали. После соборования, когда иноки подходили по очереди прощаться батюшкой, он тихо сказал одному: «Молись, я надеюсь на Бога, ради ваших святых молитв Господь дарует мне здоровье». После этого о. Алексий стал поправляться.

Летом 1906 года о. Алексий перебрался жить в небольшую избушку. Мало-помалу главным делом батюшки в монастыре стало старчество и духовничество. 17 февраля 1906 года скончался преподобный Варнава из Гефсиманского скита, и сразу же многие из его духовных чад обратились за помощью и поддержкой к о. Алексию.

Время пребывания о. Алексия в полузатворе (1908–1916 гг.) было хотя и особенно трудно, но вместе с тем и многоплодно. К нему, как к свету, стремились отовсюду люди: архиереи, государственные деятели, священнослужители, монахи, военные, врачи, чиновники, учителя, профессора и студенты, рабочие и крестьяне.

Среди духовных детей старца к этому времени были и такие известные деятели Русской Православной Церкви, как преподобномученица великая княгиня Елисавета Феодоров-на, матушка Фамарь, которая по благословению о. Алексия в 1908 году основала ставший скоро известным Серафимо-Знаменский скит под Москвой. Зосимову пустынь часто посещали и члены известного в те годы в Москве религиозно-философского кружка, основанного в начале века М. А. Новосёловым (впоследствии священномученик епископ Марк; память 4 января).

Отец Алексий привлекал всех этих людей как праведник, молитвенник, нежный целитель душ, прозорливец и замечательный духовник, чуждый корысти и гордости, лицеприятия и человекоугодия.

Иногда о. Алексию приходилось принимать народ почти безвыходно по многу часов. Можно было удивляться, как его больное сердце выдерживало это огромное напряжение. Конечно, то было чудо – в немощи совершалась сила Божия. Со временем пришлось ввести специальные билеты для исповедников: 110 билетов на два дня. Отец Иннокентий их раздавал. Когда на исповедь пускали выборочно, батюшка был недоволен. «Я, – скажет, – не на лицо, а на человека должен смотреть».

Глубина смирения о. Алексия была так велика, что при всякой своей ошибке сознавал ее, каялся и просил прощения. Так, он упал в ноги о. Макарию за то, что недосмотрел самовар. Всероссийская скорбь начавшейся войны 1914 года глубоко поразила открытое всем скорбям любящее сердце о. Алексия.

В июне 1915 года старец серьезно заболел: у него был сильный сердечный приступ. Болел он долго и тяжело. Только в конце августа старец почувствовал себя лучше и снова стал принимать посетителей.

15 июля 1917 года в Троице-Сергиевой Лавре открылся предсоборный монашеский съезд Московской иерархии. По личной просьбе святителя Тихона старец Алексий принимал в нем участие и был избран членом Всероссийского Поместного Собора. В августе старец прибыл в Москву и был помещен в митрополичьи покои Чудова монастыря, где его с любовью принял его духовный сын – молодой наместник архимандрит Серафим (Звездинский, будущий священномученик). На следующий день, 15 августа, состоялось торжественное открытие Всероссийского Поместного Собора в Храме Христа Спасителя.

После тех серьезных событий, которые произошли в России в конце октября 1917 года, было решено безотлагательно восстановить на Руси Патриаршество. Избрание Патриарха было назначено на воскресенье 5 ноября в Храме Христа Спасителя. 30 октября были избраны три кандидата в Патриархи: архиепископ Харьковский и Ахтырский Антоний (он получил в качестве кандидата наибольшее число голосов), архиепископ Новгородский и Старорусский Арсений и митрополит Московский Тихон. Избрание Патриарха должно было решиться жребием. Вынуть жребий поручили старцу-затворнику Зосимовой пустыни иеромонаху Алексию.

По окончании Божественной литургии после совершения особого молебна митрополит Владимир на глазах у всех молящихся распечатал ковчежец и открыл его. Старец Алексий, во время молебна стоявший в мантии перед чудотворной иконой Божией Матери и горячо молившийся о том, чтобы достойно исполнить волю Божию, принял благословение митрополита, трижды осенил себя крестным знамением и вынул из ковчежца один из трех жребиев, в котором было имя митрополита Тихона.

21 ноября (4 декабря н. ст.), в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, в Успенском соборе Кремля состоялась торжественная интронизация Святейшего Патриарха Тихона. 28 февраля 1919 года иеромонах Алексий был пострижен в схиму. Имя у него осталось то же, но день Ангела стал праздноваться не 12 февраля, а 17 марта – в день святого праведного Алексия, человека Божия.

В октябре 1919 года от сыпного тифа скончался сын старца – Михаил Фёдорович. Батюшка очень просил, чтобы его отпустили на похороны, но ему как затворнику сделать этого не разрешили, о чем старец весьма скорбел. В январе 1923 года мирно почил отец игумен Герман. Сразу же, на следующий день после погребения игумена Смоленской Зосимовой пустыни, из Александрова приехала комиссия для выполнения большевистского декрета о ликвидации всех монастырей и уездов. Началось жестокое уничтожение мирной обители. Официально уездные власти закрыли пустынь 8 мая 1923 года. Первым делом выгнали всех ее насельников, предварительно изъяв у них серебряные ризы с личных икон и другие ценные вещи. Все они разъехались кто куда. Отец Алексий со своим келейником о. Макарием отправился в Сергиев Посад. Два дня пожив в гостинице, они нашли приют в маленьком домике духовной дочери старца Веры Верховцевой, которая покидала Сергиев Посад, чтобы поселиться в Сарове, где еще продолжалась монашеская жизнь.