Текст книги "Творчество в современном мире: человек, общество, технологии. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Я. А. Пономарева (26–27 сентября 2020 года)"

1. Выготский Л.С. Психология искусства. Изд. 3-е. М., 1986 г.

2. Пономарев Я.А. Психология творчества. М.: Наука, 1976.

3. Теплов Б.М. Избранные труды. М., 1985. Т.2.

4. Фолькельт И. Эстетическое сознание. Мюнхен, 1920.

5. Эннекен Э. Опыт построения научной критики / Пер. с франц. Д. Струнина. СПб., 1892.

Психологические характеристики людей с высокими потребностями в творческом самовыражении в сфере искусства[11]11
  Работа выполнена при финансовой поддержке Южного федерального университета, 2020 (Министерство науки и высшего образования Российской Федерации).


[Закрыть]. Дикий И.С., Дикая Л.А.

Южный федеральный университет (г. Ростов-на-Дону)

E-mail: [email protected]

Со времен Ч. Ломброзо ученые и практики активно проявляют интерес к изучению личности людей с высокими творческими достижениями, с особыми познавательными потребностями, с потребностями в творческом самовыражении и, в то же время, страдающих психическими расстройствами. Н.В. Гоголь и Ф.М. Достоевский, М.А. Врубель и Ван Гог. Этот список можно продолжать. Исследования показали, что некоторые факторы, способствующие креативности (шизоидность, гипомания, психотизм, нейротизм и др.), при высокой степени выраженности могут формировать уязвимость к психическим расстройствам (Дикая, Дикий, 2018; Ильиных, Асанова, 2016; Любарт и др., 2009; Сланевская, 2012; Шувалов, 2004; Acar, Runco, 2012; Andreasen, 2011; Fink et al., 2014).

Цель работы – исследовать психологические характеристики людей с высокими потребностями в творческом самовыражении в сфере искусства.

Объект исследования – люди с особыми потребностями в творческом самовыражении в сфере искусства и люди без выраженных потребностей в реализации своих творческих способностей; 98 человек от 19 до 69 лет.

Методы исследования: опрос (анкетирование), психологическое тестирование. В работе использованы следующие методики: тест креативности Торренса, тест Айзенка EPQ, тест «Мини-мульт». Для определения уровня потребностей в творческом самовыражении в сфере искусства, для выявления вдохновленных творчеством людей, для которых творчество – это «стиль жизни», разработана специальная анкета. Для статистической обработки данных применен пакет статистических компьютерных программ Statistika (версия 13.0).

Результаты эмпирического исследования. 1. Выявлены специфичные характеристики участников исследования, занимающихся творчеством, со средним уровнем мотивации к творчеству. К ним отнесены экстраверсия, высокие значения оригинальности мышления, психотизм и психастения. У «творческих» испытуемых мужского пола помимо перечисленных характеристик выявлены также шизоидность и гипомания (p≤0,05).

2. У представителей группы с творческими проявлениями в сфере искусств с высоким уровнем мотивации к творчеству выражены оригинальность, психотизм, импульсивность, паранойяльность; психастения, гипомания, причем женщин этой группы отличает склонность к ипохондрии, депрессии; демонстративность. Мужчин группы «вдохновленных творчеством» отличают высокие показатели по шкале гибкости мышления, высокие значения нейротизма, шизоидности (p≤0,05).

3. Обнаружено, что мужчины, проявляющие творчество в сфере искусства, превосходят женщин по уровню психотизма и гипомании (p≤0,05).

4. Определено, что у мужчин из групп «творческих» и «вдохновленных творчеством» феминные качества выражены более, чем у респондентов мужского пола без особых достижений в сфере искусства (p≤0,05). У «творческих» и «вдохновленных творчеством» женщин повышен уровень психотизма, экстраверсии и гипомании, что, вероятно, способствует проявлению их маскулинных качеств (p≤0,05).

Заключение. Таким образом, показано, что творческие личности в силу своей повышенной акцентуированности (шизоидность, гипомания) и высоких значений по шкалам психотизма, нейротизма, экстраверсии могут представлять собой группу риска по психическим расстройствам. Именно творчество позволяет им канализировать свою высокую интеллектуальную активность и эмоциональность.

1. Дикая Л.А., Дикий И.С. Психические расстройства и творчество: учебное пособие. – Ростов-на-Дону; Таганрог: Издательство Южного федерального университета, 2018. 114 с.

2. Ильиных А.Е., Асанова Н.В. Креативность и шизотипические черты личности // Известия Саратовского университета. Новая серия. Сер.: Философия. Психология. Педагогика. 2016. Т. 16. Вып. 1. С. 73–79.

3. Любарт Т., Муширу К., Торджман С., Зенасни Ф. Психология креативности. М.: «Когито-Центр». 2009. 215 с.

4. Сланевская Н.М. Мозг, мышление и общество. Ч. I. СПб.: Центр Междисциплинарной Нейронауки. 2012. 321 с.

5. Шувалов А.В. Безумные грани таланта. Энциклопедия патографий. М.: АСТ: Астрель, 2004. 1212 с.

6. Acar S., Runco M.A. Psychoticism and creativity: a meta-analytic review // Psychol. Aesthet. Crea. Arts. 2012. № 6. P. 341–350.

7. Andreasen N.C. A journey into chaos: Creativity and the unconscious // Mens Sana Monographs. 2011. Vol 9. № 1. P. 42–53.

8. Fink A., Benedek M., Unterrainer H.-F. et al. Creativity and psychopathology: are there similar mental processes involved in creativity and in psychosis-proneness? // Front. Psychol. 2014. № 5. P.1211.

Черты личности как предикторы креативности[12]12
  Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-29-07046.


[Закрыть]. Дорфман Л.Я. ¹, Калугин А.Ю.², Мишкевич А.М.³, Метлякова Л.А. ²

¹ Пермский государственный институт культуры (г. Пермь)

E-mail: [email protected]

² Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет (г. Пермь)

E-mail: [email protected], [email protected]³ Пермский государственный национальный исследовательский университет (г. Пермь)

E-mail: [email protected]

Аннотация. Согласно эмпирическим данным черты личности (модель «Большая пятерка») имеют значимые связи с креативностью. В настоящем исследовании предпринята попытка проверить гипотезу о том, что черты Большой пятерки могут выступать предикторами креативного мышления. На выборке 436 студентов показано, что Открытость опыту, Доброжелательность и Экстраверсия могут служить значимыми предикторами креативного мышления. Доля объясненной дисперсии составила 4 %.

Ключевые слова: «Большая пятерка», креативное мышление, структурное моделирование.

Personality traits as predictors of creativity. Dorfman L.Ya. ¹, Kalugin A.Yu. ², Mishkevich A.M.³, Metlyakova L.A.²

¹ Perm State Institute of Culture (Perm)

E-mail: [email protected]

^{2, 4} Perm State Humanitarian Pedagogical University (Perm)

E-mail: [email protected], [email protected]

³ Perm State University (Perm)

E-mail: [email protected]

Abstract. According to empirical data, creativity relies on personality traits (the «Big Five» model). This study attempts to test the hypothesis that the Big Five traits can be predictors of creative thinking. A sample of 436 students showed that Openness to experience, Agreeableness and Extroversion can be significant predictors of creative thinking. The proportion of variance explained was 4 percent.

Keywords: the Big Five, creative thinking, structural equation modeling.

В мировой психологии активно обсуждается модель черт личности «Большая пятерка» (БП) (McCrea, Costa, 2008) и их связь с иными психологическими феноменами, в частности, с креативностью. Из черт БП наиболее тесно с креативностью связана Открытость опыту. Данная черта изначально была определена как черта, лежащая в основе творчества (McCrae, 1987). Эта взаимосвязь многократно подтверждалась эмпирически. Размер корреляций зависел от метода измерения креативности и колебался в диапазоне r=0.20÷0.50 (Kandler et al., 2016; McCrae, 1987; Silvia et al., 2009). Исследования показывают, что с креативностью также может быть положительно связана экстраверсия (Фокина, 2013; Kandler et al., 2016).

Согласно модели пластичности/стабильности (DeYoung, 2006), пять черт образуют два фактора высшего порядка: Пластичность (Экстраверсия и Открытость) и Стабильность (Доброжелательность, Добросовестность и Нейротизм). При этом Пластичность сильнее связана с креативностью и связь эта положительная (Feist, 2019 и др.). Стабильность же связана с креативностью отрицательно и размер эффекта небольшой (Feist, 2019; Silvia et al., 2009). Взаимосвязь черт Стабильности и креативности зачастую неоднозначна и обусловлена средой. В частности, в одних исследованиях значимая корреляция между Доброжелательностью и креативностью не обнаруживается (напр., Kandler et al., 2016), в других исследованиях у них обнаруживается отрицательная корреляция (Hunter, Cushenbery, 2015). Корреляции Нейротизма и Добросовестности с креативностью либо не обнаруживаются, либо противоречивы (имеют противоположные знаки в разных исследованиях).

Данное исследование ставит своей целью протестировать гипотезу о том, что черты личности в «Большой пятерке» могут выступать предикторами креативного мышления.

Выборку исследования составили 436 (31 % юношей) студентов вузов г. Перми, в возрасте от 17 до 22 лет (M=18,63, SD=0,9).

Психодиагностический инструментарий. Черты личности изучались с помощью опросника Big Five Inventory – 2 (BFI-2) в адаптации С.А. Щебетенко, А.Ю. Калугина, А. М. Мишкевич (Shchebetenko et al., 2020), креативное мышление измерялось с помощью теста «Необычное использование» в адаптации И.С. Авериной, Е.И. Щеблановой (1996).

Математико-статистическая обработка данных осуществлялась с помощью прикладных программ IBM SPSS Statistics 22 и приложения IBM SPSS AMOS 22 корпорации IBM. Основным методом анализа данных было структурное моделирование. Рассчитывались регрессионные уравнения. Для этого в модель добавлялись интерсепты. Предварительно данные были преобразованы в Т-баллы для стандартизации (M=50, SD=10).

Строилась структурная модель, в которой черты личности были экзогенными переменными, а переменная креативного мышления (сумма беглости, оригинальности и гибкости) – эндогенной. Чтобы объяснить остаточную дисперсию, в модель добавлялись ковариации ошибок личностных переменных.

Были получены следующие основные результаты. Индексы пригодности полученной модели свидетельствовали о ее высокой согласованности эмпирическим данным: χ²=2,43, df=2, p=0,297, χ²/df=1,22, CFI=0,99, RMSEA=0,022 [CI=0,001; 0,101]. Затем на основе данной модели были составлены регрессионные уравнения, позволившие оценить вклады черт личности в креативное мышление (R²=0.,04):

45,75–0,14 * Доброжелательность +0,12 * Открытость опыту +0,10 * Экстраверсия = Креативное мышление.

Полученные результаты согласуются с известными из научной литературы эмпирическими данными о связях черт БП с креативностью. На российской выборке доброжелательность, открытость опыту и экстраверсия объясняли лишь 4 % дисперсии креативного мышления, но она была значимой. Предполагается, что эти черты личности в известной степени служат ресурсами и входят в состав личностного капитала креативного мышления.

1. Аверина И.С., Щебланова Е.И. Вербальный тест творческого мышления «Необычное использование». М.: Соборъ, 1996.

2. Фокина И.В. Связь творческого мышления и показателя экстраверсии-интроверсии у подростков // Перспективы науки и образования. 2013. №. 6. С. 161–165.

3. DeYoung C.G. Higher-order factors of the Big Five in a multi-informant sample // Journal of personality and social psychology. 2006. Т. 91. №. 6. P. 1138–1151.

4. Feist G.J. Creativity and the Big Two model of personality: Plasticity and stability // Current Opinion in Behavioral Sciences. 2019. Т. 27. P. 31–35.

5. Hunter S.T., Cushenbery L. Is being a jerk necessary for originality? Examining the role of disagreeableness in the sharing and utilization of original ideas // Journal of Business and Psychology. 2015. Т. 30. №. 4. P. 621–639.

6. Kandler C., Riemann R., Angleitner A., Spinath F. M., Borkenau P., & Penke L. The nature of creativity: The roles of genetic factors, personality traits, cognitive abilities, and environmental sources // Journal of Personality and Social Psychology. 2016. Т. 111. №. 2. P. 230.

7. McCrae R.R. & Costa Jr. P. T. The five-factor theory of personality // Handbook of personality: Theory and research 3rd ed. / Eds. John O.P., Robins R.W., Pervin L.A. NY US: Guilford Press. 2008. P. 159–181.

8. McCrae R.R. Creativity, divergent thinking, and openness to experience // Journal of personality and social psychology. 1987. Т. 52. №. 6. P. 1258–1265.

9. Shchebetenko S., Kalugin A.Y., Mishkevich A.M., Soto C.J., John O.P. Measurement invariance and sex and age differences of the Big Five Inventory–2: Evidence from the Russian version // Assessment. 2020. Vol. 27. P. 472–486. doi: 10.1177/1073191119860901.

10. Silvia P.J., Nusbaum E.C., Berg C., Martin C., O’Connor A. Openness to experience, plasticity, and creativity: Exploring lower-order, high-order, and interactive effects // Journal of Research in Personality. 2009. Т. 43. №. 6. P. 1087–1090.

Особенности когнитивных стилей в связи с типом индивидуальности[13]13
  Исследование выполнено при поддержке гранта РНФ (проект № 18-18-00386), Институт психологии РАН.


[Закрыть]. Калугин А.Ю.

Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет (г. Пермь)

E-mail: [email protected]

Ранее на основе исследования разноуровневых свойств индивидуальности, нами были выявлены типы индивидуальности (Kalugin, Volkova, 2019; Калугин, 2019). В данном исследовании мы продолжаем изучать типологию индивидуальности, в частности, тестируем возможности выделения типов на основе кластерного анализа.

Понимание индивидуальности, как иерархической системы разноуровневых свойств, активно разрабатывалось В.С. Мерлиным (1986), его учениками и последователями (Б.А. Вяткин, Л.Я. Дорфман, М.Р. Щукин и др.). Свою модель уровневой структуры интегральной индивидуальности предложил В.М. Русалов (2012). В основу данного исследования легла именно эта модель.

Типы индивидуальности выделяются на основе свойств разных уровней индивидуальности: темперамент, интеллект (когнитивные стили, под которыми понимаются «индивидуально-своеобразные способы переработки информации» (Холодная, 2019, с. 33)), мотивация, характер, ценностные и смысложизненные ориентации. Так как разноуровневые свойства индивидуальности участвуют в анализе данных одновременно, иерархический кластерный анализ способен выделить группы респондентов, схожих между собой по этим свойствам. Можно предположить, что обнаруженное в ходе данной процедуры сходство неслучайно, а отражает скрытые механизмы интеграции индивидуальности. Вероятно, интегративные процессы в индивидуальности создают структуры связанных между собой свойств. Интересной в этой связи выглядит идея Л.Я. Дорфмана о свойствах интегрирующих и дифференцирующих индивидуальность (Вяткин, Дорфман, Калугин, 2018).

Когнитивные стили были выбраны нами, как один из уровней интегральной индивидуальности, позволяющий изучить специфику типов.

Выборку исследования составили 1640 респондентов, из которых 754 мужчины и 886 женщин, в возрасте от 16 до 35 лет (M=21,73, SD=4,24).

Диагностический инструментарий, использованный для измерения разноуровневых свойств индивидуальности, преимущественно был разработан в Лаборатории психологии способностей и ментальных ресурсов ИП РАН (подробнее см. Волкова, 2016): «Опросник формально-динамических свойств индивидуальности», модифицированный опросник PEN Г. Айзенка, «Опросник черт характера», опросник «Когнитивные стили индивидуальности человека». Смысложизненные и ценностные ориентации изучались с помощью: теста жизнестойкости (Леонтьев, Рассказова, 2006), теста смысложизненных ориентаций (Леонтьев, 2000), теста «Аксиологическая направленность личности» (Капцов, 2011).

С помощью иерархического кластерного анализа (метрика – квадрат эвклидовых дистанций, метод объединения – метод Уорда) были обнаружены пять кластеров, отражающих типы индивидуальности. Далее, используя однофакторный дисперсионный анализ, кластеры сравнивались по каждому уровню индивидуальности отдельно.

Когнитивные стили имели свою специфику в данных группах: первый тип не обнаруживал преобладание каких-либо стилей, однако имел низкие значения по полезависимости, ригидности и нетолерантности к нереалистичному опыту; второму типу были свойственны поленезависимость, узкий диапазон эквивалентности, гибкость, рефлексивность, абстрактная концептуализация и толерантность к нереалистичному опыту; третий тип имел сниженные значения по всем когнитивным стилям; четвертый был противоположен второму и отличался полезависимостью, широким диапазоном эквивалентности, ригидностью и импульсивностью, а также нетолерантностью к нереалистичному опыту; пятый тип имел более низкие значения по поленезависимости, гибкости и абстрактной концептуализации, что делало его противоположным первому типу.

Таким образом, хотя выделение типов было основано на разных уровнях индивидуальности, на уровне интеллекта прослеживаются четкие паттерны связанных между собой когнитивных стилей. Схожая картина была получена и для других уровней индивидуальности, что позволяет говорить: 1) о стремлении человека сознательно или неосознанно гармонизировать собственную индивидуальность; 2) об определенных закономерностях, определяющих существование типов индивидуальности.

1. Волкова Е.В. Технологии развития ментальных ресурсов. М.: Институт психологии РАН, 2016.

2. Вяткин Б.А., Дорфман Л.Я., Калугин А.Ю. Общее и различия в ценностных ориентациях и психодинамике студентов: интегративная модель. Сообщение 1. Предпосылки исследования // Вестник Удмуртского университета. Серия Философия. Психология. Педагогика. 2018. Т. 28. Вып. 1. С. 42–50.

3. Калугин А.Ю. Индивидуальность человека и ее типы // Ананьевские чтения – 2019: Психология обществу, государству, политике: материалы международной научной конференции, 22–25 октября 2019 года / под общ. редакцией А.В. Шаболтас, О.С. Дейнека. Отв. ред. И.А. Самуйлова. СПб.: Скифия-Принт, 2019. С. 284–285.

4. Капцов А.В. Психологическая аксиометрия личности и группы. Самара: СамЛюксПринт, 2011.

5. Леонтьев Д.А. Тест смысложизненных ориентаций (СЖО). М.: Смысл, 2000.

6. Леонтьев Д.А., Рассказова Е.И. Тест жизнестойкости. М.: Смысл, 2006.

7. Мерлин В.С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. М.: Педагогика, 1986.

8. Русалов В.М. Темперамент в структуре индивидуальности человека: Дифференциально-психофизиологические и психологические исследования. М.: Институт психологии РАН, 2012.

9. Холодная М.А. Когнитивная психология. Когнитивные стили. М.: Юрайт, 2019.

10. Kalugin A., Volkova E. Typology of individuality: problems and solutions // Book of Abstracts: XVI European Congress of Psychology (ECP 2019) (2-5 July, 2019, Lomonosov Moscow State University, Moscow). M.: Moscow University Press, 2019. P. 767–768.

Рефлексивно-деятельностный подход в изучении свободы творчества. Кузьмина Е.И.

Военный университет Министерства обороны Российской Федерации (г. Москва)

E-mail: [email protected]

Аннотация. Приводятся методологические основания и рассматриваются возможности рефлексивно-деятельностного подхода в изучении свободы творчества. Приводится определение свободы творчества.

Ключевые слова: свобода творчества; рефлексивно-деятельностный подход.

Reflexive-activity approach to the study of creative freedom. Kuzmina E.I.

Military University of the Ministry of Defense of the Russian Federation (Moscow)

E-mail: [email protected]

Abstract. The methodological foundations are given and the possibilities of a reflexive-activity approach in the study of creative freedom are considered. The definition of creative freedom is given.

Keywords: creative freedom; reflexive-activity approach.

Рефлексивно-деятельностный подход (Кузьмина, 1994), разработанный на основе субъектно-деятельностной теории С.Л. Рубинштейна, учения И.М. Сеченова и И.П. Павлова о рефлекторной природе психики, концепции рефлексии В. Лефевра, а также идей философов и психологов о сознании, деятельности, мышлении, творчестве и свободе, позволяет провести анализ преодоления человеком противоречия в ситуации ограничения активности в едином поле функционирования процессов рефлексии и деятельности во всем многообразии их связей, что в свою очередь, дает возможность исследовать феномен свободы творчества. Под свободой творчества понимается осознание, переживание и изменение границ виртуальных возможностей человеком в ходе порождения им нового, оригинального образа, открытия и воплощения в деятельности уникального знания, значимого с точки зрения культуры и ее развития.

Методологической основой психологического исследования свободы творчества личности являются теории и концепции, из которых «вырос» и к которым близок рефлексивно-деятельностный подход: субъектно-деятельностная теория С.Л. Рубинштейна, принцип единства аффекта и интеллекта в работах С.Л. Рубинштейна, Л.С. Выготского и их последователей, а также теории: творчества (Я.А. Пономарев), интеллекта (Дж. Гилфорд, Р. Кеттелл, Д.В. Ушаков), мышления и его развития в ходе проблемного обучения (А.В. Брушлинский), проблемных ситуаций в мышлении (А.М. Матюшкин). Интерес представляет анализ рефлексивно-инновационного содержания и его участия в смыслопорождении и регуляции мыслительных действий субъекта в ходе решения задачи (Растяников, Степанов, Ушаков, 2002). Метакогнитивный уровень регуляции творчества охватывает все процессы и компоненты деятельности вместе с элементами Я-концепции. Взаимное осуществление процессов рефлексии и деятельности субъектом, открытым миру, расширяет спектр явлений, на которые направлен «луч» рефлексии с того или иного ранга рефлексии – от нулевого, когда субъект отслеживает свои действия, до высокого уровня обобщения «Я». При решении когнитивной или экзистенциальной проблемной задачи у человека, устремленного к ценностям познания, свободы и достоинства, способного неординарно мыслить, выходить за пределы непрерывного процесса жизни, увеличивается сфера «ощупывания» («пронизывания») лучами рефлексии порой даже противоречивых – включенных в разные содержательные слои и компоненты деятельности, схватывания и удерживания ими «на одной волне» (метафора М.К. Мамардашвили) субстанций и явлений: от глубин бессознательного, которые он «сканирует» в режиме «фоновой рефлексии» (И.М. Сеченов, Н.А. Бернштейн, Б.Г. Ананьев, В.П. Зинченко, Н.Д. Гордеева), поставляющей материал для инсайта, до вершин сознания (идеала, убеждений, ценностей, смыслов). «Лучи рефлексии» высвечивают в деятельности на том или ином ее уровне (мотивационно-потребностном, целеполагании, целереализации, оценке) ограничение активности, удерживают в фокусе внимания порой противоречивые импульсы, образы, идеи, ключевые для разрешения переживаемого субъектом противоречия: ситуативного – «Я хочу решить задачу, но не могу», нередко восходящего к экзистенциальному – «Я-ограниченное в ситуации» и «Я – безграничное в принципе» (И.Г. Фихте).

Какие компоненты «схватывает» рефлексия? С одной стороны, это может быть цель или шаг на пути построения дерева решения задачи, с другой – побочный продукт – то, что было открыто субъектом с участием бессознательной сферы (Я.А. Пономарев), или же рефлексия удерживает и поставляет для осмысления два противоречивых образа (с соответствующим тезаурусом игр) в одном человеке – скажем, «Я-хищное» и «Я-смирное», либо «Я – хочу», но вместе с тем «Я – не могу» и т. п. Субъект в условиях встречи с препятствием в познании получает импульс от границ-катализаторов, дополнительную мотивацию от фрустрированной и требующей своего подтверждения адекватно высокой константной самооценки, в результате чего познавательная мотивация усиливается – трудное становится интересным (Кузьмина Е.И., Кузьмина З.В., 1918).