Текст книги "Социология права. Курс лекций. Том 1"

С точки зрения классической юридико-догматической юриспруденции социологический метод неуместен при подготовке текстов законов. Юрист, создающий нормативно-правовой акт, нацелен на поиск точных, непротиворечивых понятийных конструкций, встроенных в иерархическую систему законодательства. Главный предмет внимания здесь – текст, буква закона, четкость формулировок и согласованность норм. Однако если на первый взгляд все выглядит именно так, то более глубокое рассмотрение вопроса дает иную картину.

Юрист-догматик, имеющий цель подготовить закон, должен хорошо себе представлять специфику общественных отношений, которые предстоит урегулировать. Юрист-догматик не законодатель, он, как правило, является исполнителем воли законодателя (монарха, парламента, партийного вождя, олигархической клики). Но ему как разработчику следует четко понимать цели законопроекта, хотя и ставит эти цели не он. Так, пришедшая к власти буржуазия в лице Наполеона Бонапарта поставила перед собой цель закрепить принципы свободы и равенства в экономике и политике, что и было сделано в Гражданском кодексе и конституционных актах. Юридическая наука получила наглядный пример непосредственной связи между интересами социальных групп и законодательством, между сухой формулой закона и волей господствующих классов.

Консерваторы эпохи Реставрации (Ж. де Местр, Л. де Бональд, К. Галлер, историческая школа права), критикуя кодексы как произвольную прихоть законодателя и апеллируя к обычному праву, фактически звали Европу вернуть феодальные порядки. За этой критикой нового буржуазного законодательства стояли вполне конкретные интересы феодально-монархических кругов, что также было замечено юридической наукой.

Если естественно-правовая теория, историческая школа права, юридические отраслевые науки создавали почву, своеобразную научную среду для созревания социологии права, то непосредственным толчком ее становления стало учение О. Конта. Основатель позитивизма в целом оставался глух к теоретическим проблемам права и государства, известно лишь его мнение о субъективных правах граждан социократии, которые следовало бы, полагал он, отменить и поставить на их место обязанности. Значение О. Конта для социологии права состоит в том, что он создал и философски обосновал социологический метод анализа социальных явлений. Позитивистские и социологические идеи, витавшие в воздухе, были им систематизированы, обобщены и представлены в виде относительно завершенной теории. Ученые, занимающиеся проблемами государства и права, сразу же по достоинству ее оценили, применив в качестве инструмента своих исследований.

Как уже было сказано, со второй половины XIX в. начинается бурный процесс становления социологии права в качестве профессиональной, самостоятельной научной дисциплины. В ее формировании принимали участие социологи и юристы. К социологам, сыгравшим наиболее заметную роль в этом деле, следует отнести К. Маркса, М. Вебера и Э. Дюркгейма. Их интересы выходили далеко за рамки социолого-правовых исследований, хотя каждый из них детально изложил свой подход в понимании политико-юридических тем. Значение этих авторов заключалось, во-первых, в том, что они, благодаря своему громадному идейному влиянию, стимулировали интеграцию юриспруденции и социологии. Во-вторых, ими основаны направления со своим набором понятий и идей, в рамках которых создавались многочисленные специализированные труды по социологии права.

Среди юристов, стоявших у истоков социологии права, выделяются Р. Иеринг, Л. Гумплович, Е. Эрлих, Л. Дюги, М. Ориу, Е. Леви, А. Леви-Брюль, Л. И. Петражицкий, Г. Гурвич, Р. Паунд, К. Ллевеллин, Дж. Фрэнк и др. Все они преподавали и занимались научной деятельностью на юридических факультетах университетов, некоторые были практикующими юристами. Их труды заложили основы социологии права как самостоятельной юридической дисциплины, наметили ориентиры для социолого-правовых исследований в XX в. С конца XIX и до середины XX в. были созданы произведения, которые и по настоящий день в известном смысле являются непревзойденными.

Так же как и общая социология, социология права была востребована самой жизнью. В последнюю треть XIX в. страны Запада вступают в эпоху империализма, характерной серьезным отступлением от традиций ранней буржуазной демократии (XVII – первая половина XIX в.). Если в эпоху свободной конкуренции государство играло роль «ночного стражника» (выражение Ф. Лассаля), не вмешиваясь в экономику, то в период господства монополий его функции меняются. Под напором борьбы трудящихся масс за свои социальные и политические права буржуазное государство было вынуждено брать на себя обеспечение социальных гарантий, ограничивая эгоизм монополий. Становясь социальным, буржуазное государство одновременно становилось и этатистским, т. е. должно было активно вмешиваться в экономику и в целом в жизнь общества. Классические институты демократии (парламент, избирательное право, референдум, многопартийная система), подстраиваясь под новую реальность, зачастую обнаруживали свою неэффективность, что в конечном счете привело к установлению в 20–30-е гг. XX в. тоталитарных и авторитарных режимов. Оказавшись в кризисе, буржуазная демократия требовала специального изучения и практических рекомендаций. Для социологии права, науки, во многом прикладной, с новой методикой и методологией познания, здесь открывались широкие возможности.

Возросшая динамика и кризисные явления западных обществ заставили буржуазное государство более оперативно и гибко реагировать на развитие социальных отношений, что выразилось, в частности, в активизации роли суда.

Суд своими решениями корректировал нормы закона, расширяя или сужая их по своему усмотрению, максимально приближая к рассматриваемой спорной ситуации. Фактически суд создавал новые нормы и наряду с исполнительной властью выстраивал общественные отношения в соответствии с потребностями страны. Активизация деятельности суда заставила многих юристов сместить исследовательский интерес со статической стороны права на его динамические свойства. Было обращено внимание на разрыв между правом и жизнью, отмечалось, что не все записанное в законе реализуется в жизни, и наоборот: существующее в практике, помимо закона, носит юридический характер. По мысли юристов, суд призван был находить «живое право», реально, фактически регулирующее общественные отношения. Такой подход существенно расширял рамки понимания права, которое сводилось либо к любой социальной норме, практически регулирующей общественные отношения, либо к правоотношениям, либо к правоприменительным актам (прежде всего актам суда). Социология права и возникала как наука, обобщающая идеи всей этой научно-практической юридической среды.

Несмотря на объективную потребность, социология права как научная и учебная дисциплина расширяла сферу своего влияния с большими трудностями. Даже к середине XX в. на Западе еще не было полной ясности с ее официальным статусом. В работе 1942 г. Г. Гурвич с горечью писал, что социология права все еще находится в стадии формирования, она не занимает должного места в юридическом образовании. Главной причиной ее медленного становления он считал сопротивление со стороны юристов и социологов, которые отказывали ей в научном статусе. Юристы опасались размывания нормативного характера права, а социологи – внесения в их науку оценочного компонента[85]85
  См.: Гурвич Г. Д. Указ. соч. С. 567, 568.


[Закрыть].

Опасения со стороны юристов, надо сказать, были совершенно обоснованными, так как социология права действительно заметно потеснила юридический позитивизм – господствующее направление в XIX и XX вв. Юридический позитивизм – естественная, стихийная методологическая основа любого юриста-практика, участвующего в правотворческой или правоприменительной деятельности. Юридико-догматический метод всегда будет востребован, как всегда будет востребовано искусство написания и применения законов. Вместе с тем с последней трети XIX в. догматическая юриспруденция явственно обнаруживает свою ограниченность, неспособность дать ответ на вызов времени. Юристы-догматики могли предложить только создание новых юридико-технических конструкций (что совсем немало), а требовалось дать социолого-правовой анализ идущих процессов и предложить практические меры для устранения кризисных явлений. Социология права, конечно, не особенно помогла выйти западным обществам из кризиса, но она значительно расширила понимание его действительных причин.

Юридический позитивизм враждебно воспринимал социологию права еще по одной причине. С юридико-догматической точки зрения право есть веление, приказ власти, что, как правило, предопределяло либо лояльное, либо апологетическое отношение юристов к государству и господствующему политическому режиму. Социология права, напротив, сделав предметом своего внимания социальную среду правотворческой и правоприменительной политики, невольно вставала на путь критики власти и законодательства. Изучая зависимость государства и права от материальных интересов, социальных конфликтов, природных свойств индивидов, больших и малых человеческих коллективов, социологи права вскрывали теневые стороны и патогенные процессы политико-правовой жизни.

Социология права – дисциплина, сложившаяся из соединения социологии, юриспруденции и философии. Доминирует в данной триаде, несомненно, социология, дающая социологии права идеи (системный подход, структурно-функциональный анализ, опора на эмпирический материал) и общее направление развития. Социология права, как правило, развивалась в рамках социологических школ, направлений и отдельных социологических теорий. Трудно назвать социолого-правовую теорию, которая не отталкивалась бы от базовых идей какой-либо социологической школы.

Роль юриспруденции в основном сводилась к тому, чтобы задавать тему исследования – политико-правовые явления. Юристы становились социологами права в том случае, когда привносили социологический подход в изучение права и государства. Именно в этом смысле социология права, говоря словами Ж. Карбонье, есть отражающая дисциплина, т. е. она заимствует идеи из общей социологии и прилагает их к своей сфере[86]86
  Карбонье Ж. Указ. соч. С. 131, 132.


[Закрыть].

И наконец, от философии социология права берет мировоззренческие и методологические ориентиры. Философско-методологические основы социологии права и общей социологии практически полностью совпадают (что, кстати говоря, еще раз подтверждает вторичность социологии права перед общей социологической наукой). Так же как и общая социология, социология права в XIX в. использовала в качестве философской методологии позитивизм, марксизм и неокантианство, позднее, в XX в., прагматизм, неопозитивизм, неомарксизм, феноменологию, фрейдизм и неофрейдизм, структурализм и постструктурализм.

В XX в. положение социологии права последовательно укреплялось, хотя и не без трудностей. В континентальной Европе ее институционализация проходила медленнее, в англосаксонских странах, где роль суда была выше, быстрее. В США уже в 1930-е гг. школа реалистов приобретает большую популярность, что выглядело вполне естественно на фоне «нового курса» Ф. Рузвельта. Острейший экономический кризис заставлял власть авторитарными методами оперативно вторгаться в экономическую и социальную жизнь, что потребовало расширить традиционное понимание буржуазной законности. Отдавалось предпочтение не «бумажным нормам», а «реальному праву», вырастающему из самой жизни благодаря решениям суда. В США социологические концепции права доминировали, но на этом основании нельзя сделать вывод об их больших, чем в Европе, успехах. После Второй мировой войны социологические школы теряют свое лидирующее положение в американской юриспруденции. Их теснят естественно-правовые концепции, отдельные положения которых социологические школы начинают включать[87]87
  См.: Туманов В. А. Буржуазная правовая идеология. К критике учений о праве. М., 1971. С. 285, 309–311.


[Закрыть].

В Германии и Австрии, где и появилась концепция «живого права», социологический подход встречал сильное сопротивление со стороны юридической практики, считавшей закон, а не прецедент главным источником права. В Германии только в 1970-е гг. социология права полноправно входит в программы университетов в качестве учебной дисциплины. До этого она как учебная дисциплина практически отсутствовала. В настоящее время здесь существует лишь незначительное число социолого-правовых исследовательских центров[88]88
  См.: Масловская Е. В. Становление современных концепций западной социологии права. Н. Новгород, 2009. С. 43, 44.


[Закрыть].

Во Франции первой половины XX в. социологическая школа права развивалась по преимуществу в форме институционализма (влияние Э. Дюркгейма). В стране, где традиционно были сильны социалистические и профсоюзные движения, идея солидарности между различными классами ложилась на благоприятную почву. Поэтому рассматривать государство и право в качестве институтов, функционально связывающих социальные группы в единое целое, становилось типичным социологическим приемом. В современной Франции нельзя выделить какого-то главного социологического направления.

Междисциплинарная природа социологии права весь XX в. стимулировала ее дифференциацию: юристы развивали по преимуществу теоретическую ее разновидность, социологи – прикладную. Во второй половине XX в. данная тенденция только усилилась: юристы и социологи все дальше отдалялись друг от друга. Относительно широкий размах прикладные исследования приобрели в Великобритании и США, чему способствовала прецедентная система права, традиционно имевшая практический уклон. Даже в Германии, давшей классические образцы теоретической социологии, работы, например, Р. Иеринга и Е. Эрлиха были объявлены отдельными специалистами далекими от социологии. Социология права, построенная на эмпиризме (юридическая социология), сделала своим основным предметом конкретно-социологические исследования карьеры судей и других лиц юридических профессий, мотивацию судейского решения, оценку закона общественным мнением и т. д. Здесь приобретала особую роль статистика, анализ документов, интервью, тексты[89]89
  См.: Туманов В. А. Указ. соч. С. 311–313.


[Закрыть]. Вместе с тем, несмотря на всплеск интереса к эмпирическим исследованиям, удельный вес литературы по теоретической социологии преобладает, так как прикладная социология стоит дороже.

Социология права, возникнув как междисциплинарная отрасль знания, так и не смогла приобрести теоретического и методологического единства. Разрыв между теоретической социологией и прикладной, юриспруденцией и социологией, социологией права и криминологией никогда не был преодолен и со временем только увеличивался. Все это ведет к разнобою в понятийном аппарате, создает препятствия для полноценного диалога представителей разных социолого-правовых школ. Да и сами социологи права стран Запада слабо между собой связаны, имеют очень приблизительное представление о работах друг друга.

Справедливости ради следует отметить, что такая картина «научного плюрализма» наблюдается во всех гуманитарных науках. В известном смысле это неизбежно и нормально.

Социология права в России

В России, так же как и в Европе, становление социологии права было процессом с одновременным участием социологов и юристов. При этом следует вспомнить, что и в Европе, и в России во второй половине XIX – начале XX в. социология как отрасль знания представляла собой довольно рыхлое, аморфное образование, а сами социологи были в известном смысле самоучками, пришедшими в новую дисциплину из смежных областей науки: истории, философии, юриспруденции, этнографии, географии, политической экономии и др. Социологи классического периода – это новаторы, каждый из которых стремился идти своим путем, подчас безмерно расширяя границы новой науки и залезая во владения смежных отраслей. Такой подход был во многом неизбежен, так как диктовался целью социологии – создать некое обобщенное, абстрактное, универсальное знание об обществе и взаимосвязи его институтов. В условиях данной обществоведческой среды вполне естественным выглядит тот факт, что социологический анализ вопросов государства и права предпринимался представителями самых разных наук и публицистами различных политических направлений. Искать родоначальников социологии права только в среде юриспруденции было бы методологической ошибкой.

Обществоведческая мысль России, где ее политическая история, деятельность государственных органов, особенности политического режима, формы государства, законодательство рассматривались с использованием тех или иных аспектов социологического метода, берет свое начало в социальной философии и философии истории первой половины XIX в. В русле так называемой критической (скептической) школы в русской историографии (Н. С. Арцыбашев, М. Т. Каченовский, Н. А. Полевой, П. М. Строев, И. Ф. Эверс), опиравшейся на труды Г. З. Байера и А. Тюрго (известные А. Сен-Симону и его ученикам), обсуждалась идея закономерности исторического процесса, наличия в нем отдельных стадий. П. Я. Чаадаев, поставив вопрос о судьбе России в мировой истории, фактически попытался вскрыть закономерности появление деспотической власти, ее обусловленности характером, культурой и религиозными предпочтениями русского народа. Дискуссия западников и славянофилов еще более привлекла внимание к специфике русской политико-правовой культуры, к факторам ее формирования и закономерностям развития. Интенсивная разработка принципов идеального общественно-политического устройства на основе методологии О. Конта происходила в кружке петрашевцев (В. Н. Майков, В. А. Милютин). Заметный вклад в развитие и пропаганду социологического подхода внесли основоположники русского социализма (В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Д. И. Писарев). Если Н. Г. Чернышевский много сделал для обоснования категории общественных законов независимо от учения О. Конта, то Д. И. Писарев уже прямо объявил себя сторонником контизма, посвятив данному направлению немало публицистических статей.

Полномасштабное появление философии позитивизма и социологии в России приходится на конец 60-х гг. XIX в. В это время создаются сочинения, не просто пропагандирующие модные европейские идеи, но демонстрирующие зрелость и самобытность их авторов. Классик русской социологии Н. И. Кареев называет три имени, с которыми связано рождение самостоятельной социологической мысли в России: П. Л. Лавров, Н. К. Михайловский, С. Н. Южаков[90]90
  См.: Кареев Н. И. Основы русской социологии. СПб., 1996. С. 38.


[Закрыть]. Все трое – представители народничества, в научном плане – разработчики так называемого субъективного направления в социологии. Обращает на себя внимание тот факт, что социология в России возникает как критика самодержавно-феодальной системы, как метод обоснования социально-политического и экономического переустройства страны. Труды народников – это одновременно и наука, и политическая публицистика. В них можно найти обоснование философии позитивизма и социологии, представления о природе общества и его закономерностях, анализ государства и права, теорию революционной борьбы с самодержавием, этику самопожертвования ради великой цели.

Здесь следует напомнить, что в основе позитивной науки О. Конта также лежал политический мотив: он мыслил себя «пастырем человечества», предложившим грандиозный проект социального реформаторства. В России социология права, как правило, была тесно связана с политической платформой ее разработчиков: дворянством, народниками, либералами, марксистами, анархистами, консерваторами. Политический, во многом оппозиционный характер русской социологии обусловил ее запрет со стороны царских властей вплоть до первой русской революции 1905 г.

Как было отмечено ранее, ввиду тесных научных контактов русских ученых с европейскими социология в России и Европе развивалась практически параллельно и в рамках схожих направлений. Исторически первым и, пожалуй, главным направлением был позитивизм, объединивший первых социологов (К. Д. Кавелин, М. М. Троицкий, Г. Н. Вырубов, Н. Я. Грот, Е. В. Де-Роберти, Н. И. Кареев) на принципах безграничной веры в науку и социального оптимизма. Философия позитивизма стала той широкой методологической основой, на которой авторы различных научных отраслей и школ пытались анализировать эмпирический материал и выстраивать свои гипотезы. Всех их объединяло стремление рассматривать социальные проблемы без опоры на религию и метафизику, максимально приближаясь к естествознанию. Позитивизм в решающей степени повлиял на такие ветви социологической мысли, как субъективная социология народничества, натурализм (в форме географизма и органицизма), оказал глубокое воздействие на юриспруденцию и психологию. Социология для представителей данных направлений представлялась универсальной наукой, включающей историю науки, гносеологию, этику, эстетику, политику, юриспруденцию и т. д.

Позитивистски ориентированная социология так или иначе обсуждала, конечно же, широкий комплекс вопросов, связанных с государством и правом. Юристы – в большей мере, специалисты из других отраслей знания – в меньшей. Надо понимать, что социология, изначально складывавшаяся как скрытая или открытая критика самодержавия и феодального строя, не могла обходить такие важные темы, как связь государства с экономикой, политикой и социально-классовой структурой общества, феодальное и буржуазное законодательство, права человека, революцию и оптимальную политико-правовую организацию общества будущего.

Так, социологи-народники в полный рост поставили вопрос о соотношении государства и личности, до предела обострив его. Если в глазах консервативного обывателя Российской Империи государство представляло собой грозную силу, имеющую сакральные корни, тысячелетнюю историю и незыблемую в своей основе, то народники видели в нем разновидность человеческих институтов, по большей части определяемую волей и сознанием людей, их политико-правовым идеалом. Человеческую историю, полагали они, направляют не так называемые объективные факторы (географическое местоположение, демография, экономика, быт и т. п.), а субъективная воля одного или нескольких лиц, способных подчинить себе послушное большинство. По логике народников, небольшая группа революционеров («критически мыслящих личностей») вполне в состоянии навязать свою волю и свой политический идеал большинству и тем самым совершить социальный, а значит, и политический переворот. В данном контексте государство представало как функция слоя людей с выдающимися волевыми и интеллектуальными качествами, что нельзя, конечно, отрицать применительно ко многим фактам истории.

В натуралистических социологических концепциях тема государства и права если и не была главным предметом внимания, то, как правило, шла фоном, на котором развертывалась аргументация авторов, к ней шли прямые и косвенные отсылки. Это вполне понятно ввиду политической мотивации большинства первых русских социологов.

Органицизм при всем упрощении социальной материи высказал верную мысль о том, что животность человека подчиняет его и созданные им институты законам природы так же, как и другие биологические организмы. Согласно логике органицистов, человеческое общество, мир политики, государственную деятельность в виде правотворчества и правоприменения вполне можно рассматривать как организм, живущий по известным законам. Следует признать, что биологические механизмы действительно работают в таких социальных системах, как отправление власти и применение права. П. Ф. Лилиенфельд, например, справедливо утверждал, что общественные институты (в том числе государство и право) вечны и неизменны, так как соответствуют неким естественным законам (неизменным свойствам людей). Любое искусственное вмешательство в социальный организм способно породить патологию, грозящее гибелью. Для П. А. Кропоткина и Я. А. Новикова таким искусственным компонентом было государственное насилие, которое всегда разрушало общественную солидарность – важнейшее качество биологической жизни. Отсюда исследовательская задача – выявить законы, позволяющие изменить механизм осуществления государственной власти, сделать его источником ненасилия.

Заслуга органицистов состояла также в том, что предпринятый ими структурно-функциональный анализ был впоследствии широко востребован социологией права.

Представители географического направления (Л. И. Мечников, А. П. Щапов, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский) также указывали на тот факт, что социальный организм – часть природы, географическая среда распространяет свои законы на общество, которое обязано их соблюдать. Их труды изобиловали материалом, доказывающим связь государства и его правовой системы с особенностями их местоположения.

Позитивизм и социология глубоко проникли и в юриспруденцию России, способствовав появлению целой плеяды юристов социологического направления. Как отмечал Н. И. Кареев, продвижение социологии в юридической среде было процессом трудным и противоречивым. Если, например, для экономистов, привыкших в силу специфики предмета опираться на эмпирический материал и отыскивать законы материальной жизни, было вполне естественно осваивать социологический подход, то корпус российских юристов оставался в целом глух к социологии и даже воспринимал ее враждебно. Юрист-отраслевик, юрист-догматик ориентировался в своей деятельности по созданию и комментированию законодательных актов на приказы власти, особенно не вникая в социальную природу принимаемых актов. Его интересовала юридическая техника и благосклонная оценка его деятельности со стороны начальства. Философам права (П. Г. Редкин, Б. Н. Чичерин), выросшим на почве немецкой идеалистической философии (в основном гегельянской), социология также была чужда, так как отрицала сверхприродные основы социального бытия. Более приемлемой социология оказалась для юристов-историков (К. Д. Кавелин, В. И. Сергеевич), исследовательская деятельность которых по своей природе была направлена на изучение фактов[91]91
  См.: Кареев Н. И. Указ. соч. С. 107–110.


[Закрыть].

Первые работы юристов, где так или иначе используется социологический метод, появляются лишь в конце 70-х гг. XIX в., т. е. через 10 лет после начала политико-публицистической деятельности социологов-народников. Ядро социологов-юристов составили молодые преподаватели Московского университета (С. А. Муромцев, М. М. Ковалевский, А. Н. Чупров, И. И. Янжул, Ю. С. Гамбаров), для которых социологический подход стал определяющим в их исследованиях. В 1878 г. стали выходить два издания социолого-позитивистского направления: «Юридический вестник» под редакцией С. А. Муромцева, «Критическое обозрение» под редакцией М. М. Ковалевского и В. Ф. Миллера. В рамках Московского юридического общества, работавшего при Московском университете во главе с С. А. Муромцевым, начинают обсуждаться социолого-правовые вопросы.

С. А. Муромцев и М. М. Ковалевский – крупнейшие представители социологической школы права в России. Оба занимались политической деятельностью, стояли в оппозиции к власти, в результате чего были вынуждены покинуть Московский университет. С. А. Муромцев, развивая идеи своего учителя Р. Иеринга, предложил модернизировать науку гражданского права, связав ее с запросами жизни. Он попытался создать собственную теорию права как составную часть социологии, где право рассматривалось не в качестве нормы, установленной властью, а как социальное явление, через призму правоотношения и правопорядка. М. М. Ковалевский – первый из русских социологов-юристов, получивший широкую известность в Европе. Свою задачу он видел в соединении положительных сторон существующих социологических течений, осуществлении взаимосвязи социологии с историей, этнографией, правоведением. Наибольшее внимание уделялось им теории многофакторности, закономерности прогресса, происхождению социальных институтов. Благодаря С. А. Муромцеву и М. М. Ковалевскому, утверждает Н. И. Кареев, социология стала проникать в преподавание энциклопедии и философии права, что привело к их постепенной трансформации в общую теорию права[92]92
  См.: Кареев Н. И. Указ. соч. С. 122.


[Закрыть].

Популярность социологии к концу XIX в. оказалась так высока, что даже юристы-догматики и юристы-философы не устояли перед соблазном опробовать самим социологический метод в исследовании права и государства. Так, Г. Ф. Шершеневич, известный цивилист и сторонник юридического позитивизма, выпустил книгу «Социология», где выступил за соединение психосоциального подхода с идеями социал-дарвинизма. Это и неудивительно: юридический позитивист, усматривающий в государстве единственный источник права, совсем недалеко стоит от социологического подхода, так как здесь признается очевидный факт жизни, многократно подтвержденный историей. Б. Н. Чичерин в своей работе «Курс государственной науки» один из разделов назвал «Социология», где общество понималось как система элементов, влияющих на государство. Русский гегельянец, отрицая за социологией право на отраслевую самостоятельность, включил тем не менее ее в общую теорию государства и права в качестве ее составной части.

Другим (наряду с позитивизмом) крупнейшим направлением в социологической мысли (и соответственно в социологии права) был марксизм, проникновение которого в Россию началось уже в 60-е гг. XIX в. Русская интеллигенция с одинаковой жадностью впитывала в себя и позитивизм, и марксизм, поднимая данные новейшие европейские научные школы на высоту, которую они не имели у себя на родине. Первый том «Капитала» был переведен уже в 1872 г., и это был первый иностранный перевод.

Вначале марксизм изучался в среде народников, оказывая на их социологические представления некоторое влияние (П. Л. Лавров, П. Н. Ткачев). Позднее, по мере вызревания российского пролетариата, марксизм по большей части развивается и пропагандируется легальными марксистами и социал-демократами. В 1890-е гг. открывается острая полемика между народниками, отстаивавшими идеи крестьянского социализма, и социал-демократами, выступавшими за социализм на основе диктатуры пролетариата. Марксизм быстро завоевывал популярность, так как отличался единством теории и практики и воспринимался своеобразной альтернативой народникам, потерпевшим неудачу в 70-е гг. («хождение в народ», террор). На этом этапе марксистская социология начинает обретать зрелость и самостоятельность, противопоставляя себя всем остальным немарксистским («буржуазным» в интерпретации социал-демократов) социологическим концепциям.

Первыми влиятельными марксистами в России были П. Б. Струве, Г. В. Плеханов, В. И. Ленин, А. А. Богданов, А. В. Луначарский, позднее Л. Д. Троцкий, И. В. Сталин, Н. И. Бухарин и др. С самого начала особенностью марксистской социологической мысли была ее включенность в общий контекст исторического материализма. Методологическая природа марксизма такова, что в нем изначально заложено единство философии, экономической и политической теории, общесоциологических положений. Поэтому вполне естественно, что марксистская социология государства и права оказывается составной частью социальной философии и философии истории марксизма.