Текст книги "Музееведческая мысль в России XVIII-XX веков: Сборник документов и материалов"

* * *

Археолог, исследователь Крыма, коллекционер. Адъютант генерал-губернатора Новороссии герцога Э. О. Ришелье, участник организованных им экспедиций. По инициативе Стемпковского началось систематическое изучение памятников Северного Причерноморья, были организованы археологические музеи в Одессе (1825) и Керчи (1826). В 1829–1832 гг. – керченский градоначальник. Собрал значительную нумизматическую коллекцию античного Причерноморья (впоследствии приобретена для Эрмитажа). Сделал ряд археологических открытий. Автор статей по археологии и древностям Крыма (Problemes numismatiques // Одесский вестник. 1827. № 60–61; Antiquites // Одесский вестник. 1829. № 29, 39).

«Мысли относительно изыскания древностей в Новороссийском крае» впервые были представлены генерал-губернатору Новороссии графу М. С. Воронцову в 1823 г. в виде записки «Note sur les recherches d'antiquites qu'il у aurait a faire dans la Russie meridionale», опубликованы на русском языке в «Отечественных записках» в 1827 г. В ней Стемпковский обращал внимание на богатейший пласт античного наследия Крыма, обосновывал необходимость собирания и научного изучения памятников, дабы «спасти их от забвения» и утраты. Предложения, выдвинутые Стемпковским: системное изучение памятников (широкое и по охвату территории, и по видам памятников), их классификация, описание закономерно привели к мысли о необходимости устройства музеев для осуществления этой обширной научной и собирательской деятельности. В результате в Причерноморье была сформирована первая в России сеть провинциальных музеев исторического профиля.

Немало посодействовал решению этого вопроса князь М. С. Воронцов. В Письме М. С. Воронцова министру народного просвещения А. С. Шишкову о необходимости упорядочить ведение раскопок и о создании музеев в Одессе и Керчи от 28 августа 1825 г. генерал-губернатор Новороссии развивает идею Стемпковского, обращает внимание на значительное количество памятников в Крыму, нуждающихся в охране и изучении, и предлагает учредить музеи, которые смогут решить эти задачи.

Предыстория появления публикуемых документов началась в 1819 г., когда поэт и любитель истории В. В. Капнист подал записку министру народного просвещения А. Н. Голицыну о необходимости принять меры по охране крымских «древностей». Подготовить проект охраны памятников было поручено академику Е. Е. Келлеру, для чего летом 1821 г. в Крым выехали Келлер и архитектор Е. Паскаль.

На основании предложений Келлера 4 июля 1822 г. императором Александром I было утверждено Положение Комитета министров «О сохранении памятников древности в Крыму» (см. раздел II наст. изд.). Однако «предположения относительно сохранения Крымских древностей» не были реализованы, смета значительно сокращена (с 41 до 10 тыс. рублей), но и эти средства не использовались до 1825 г., пока их не перевели в ведение М. С. Воронцова. Поступившая сумма была направлена на создание музеев в Одессе, Керчи и приобретение для них коллекций. Впоследствии М. С. Воронцовым было предписано передавать все найденные на казенных и общественных землях древности одесскому и керченскому градоначальникам. Здесь мы имеем один из ранних примеров взаимодействия науки и власти, просвещенного и результативного участия чиновника в процессе становления культуры памяти в стране.

[140]140
  Статья сия была поднесена Московскому Обществу Истории и Древностей Российских.


[Закрыть]

Всякому известно, что северные берега Чернаго моря были заселены, во времена отдаленной древности, многочисленными Греческими колониями. Часть обеих Сармаций, Европейской и Азиятской, и Херсонес Таврический, составляющие ныне губернии Новороссийския, равно Земли Донских и Черноморских Козаков, заключали в себе многие знатные города, прославившиеся в Истории.

Варварство веков, последовавших временам Греческой образованности, и нашествия диких северных орд послужили к разрушению тех городов. Ныне едва заметны следы некоторых из них; и следы сии, по мере заселения края, ежедневно более и более изглаживаются; другие совершенно исчезли, так, что даже неизвестно определительно, в каких местах существовали иныя поселения, древними Историками и Географами упоминаемыя.

Когда Россия приняла под скипетр свой – Крымский полуостров, на местоположении древняго города Херсониса видны еще были довольно хорошо сохранившияся городские стены, башни, ворота, с остатками некоторых зданий, так, что легко можно было следовать направлению улиц. Ныне Херсонис представляет одне безобразныя груды развалин. Новый город Севастополь, заимствуя материялы для зданий своих из остатков древняго, скоро изгладит совершенно следы онаго, подобно как Илион и Сигея изгладили некогда признаки древней Трои.

Нимфея, Фанагория, Горгиппия были ли в древности значительными городами в Царстве Воспора Киммерийскаго[141]141
  Боспор Киммерийский– греческое название Керченского пролива. Царство Боспора Киммерийского – Боспорское государство в Северном Причерноморье, существовало в V в. до н. э. – IV в. н. э., объединяя греческие города-колонии Феодосию, Фанагорию (район Краснодарского края), Гермонассу (Тамань), Горгиппию (Анапа) и др. Столица– Пантикапей (Керчь).


[Закрыть]: ныне никто не знает достоверно, в каких местах именно они стояли.

Ничто не может быть утешительнее для ума просвещенных людей и достойнее их благородных усилий, как стараться спасти от совершеннаго забвения существующия еще в отечестве нашем остатки образованности народов столь отдаленной древности; ничто не может доставить им более удовольствия, как находить, по истечении 20 столетий, памятники, которые могут дать самыя достоверныя свидетельства относительно Религии и Правления, Наук и художеств, деяний и нравов поколений, столь давно угасших. Таковыми изследованиями мы можем, некоторым образом, извлекать удовольствие и пользу из самаго праха, заставляя оный свидетельствовать нам о временах прошедших и воскрешая давно забытую память людей и народов.

Многие частные люди занимались отдельно изысканиями древностей по берегам Чернаго моря; иные описывая и извещая Ученых о найденных ими предметах, внимание заслуживающих, чрез то оказали Наукам истинную услугу: ибо многие, описанные Палласом[142]142
  Паллас Петр Симон (1741–1811) – естествоиспытатель, этнограф, академик Петербургской АН (1767). Участвовал в научных обследованиях Кавказа, Крыма, Урала. Собирал коллекции для Петербургской Кунсткамеры. Автор свыше 170 научных работ.


[Закрыть], Вакселем[143]143
  В аксель Лев Савельевич (?–1836) – писатель, инженер. Автор исследования «Изображения разных памятников древности, найденных на берегах Черного моря, принадлежащих Российской империи, снятые с подлинников в 1797 и 1798 гг.» (СПб., 1801).


[Закрыть] и другими памятники, ныне уже не существуют в тех местах, где ими были видены; – другие ж, собирая медали, вазы и иныя вещи, единственно из любопытства и не зная настоящей цены оных, не только не принесли никакой пользы, но причинили, может быть, много вреда: ибо нет сомнения, что разные предметы древности, ежегодно вывозимые из Крыма, и в числе коих вероятно находятся некоторые весьма важные для Истории, скрываются в безвестности по разным частным собраниям, и может быть навсегда будут потеряны для науки; или, если и сделаются в последствии известными, то потеряют уже половину цены своей для потомков, потому что никто не будет знать – в каких местах оные были найдены.

Положим, что археологическими изысканиями занимались бы отдельно только такие люди, коим не чужды таинства науки: и тогда усилия сих людей, не имея общего плана и общей цели, не могли бы никогда иметь и тех успехов, каковых в состоянии достигнуть многие, действуя соединенными силами. Почему и было бы желательно, чтобы в Новороссийском крае составилось Общество, которое быв руководимо, покровительствуемо и поощряемо Правительством, старалось бы изыскивать, описывать и объяснять все находимые предметы; спасать от совершеннаго разрушения остатки памятников древности и предупреждать столь пагубное разсеяние вещей, в развалинах и гробницах находимых.

Польза ученых Обществ неоспорима. Уже замечено выше, что отдельные труды любителей Наук, сколь бы они ни были учены, не могут никогда приблизиться к той цели, которой одни Общества достигать имеют возможность; не говоря о том, что частный человек не всегда в состоянии делать тех пожертвований и издержек, каковыя может понести Общество. Истина сказаннаго особенно ощутительна в науке древностей, науке столь темной, столь много подверженной умственным заключениям, или гипотезам. Как часто случается, что Ученый, не имея кому сообщить родившиеся в уме его мысли, предается ей с пристрастием и созидает систему тем более увлекательную и опасную, чем более он имеет ума и познаний; как часто, ослепленный ложным блеском сей мысли, он не примечает слабых сторон оной, а стараясь подкрепить ее обширною ученостию и обольстительными доводами, он невинно обманывает публику, обманывая самого себя! Вредное неудобство сие не может существовать в Обществах, где каждый предмет разсматривается с разных сторон; где различныя и противуположныя суждения, объясняя оный, устороняют все ложное и подкрепляют правдоподобное; где каждая мысль, на заблуждении основанная, усматривается и уничтожается при самом ея рождении, и прежде – нежели тот, в чьем уме она взяла свое начало, имеет время к ней пристраститься. Труды людей, отдельно какою-либо наукой занимающихся, весьма часто возраждают между ними некоторое соперничество, иногда вредное для оной; труды общественные, между многими членами одного сословия разделяемые, могут только произвесть благородное соревнование, к истинной пользе науки. Наконец, Ученый, всю жизнь свою посвятивший изучению какого-либо предмета, может умереть прежде, нежели изыскания его сделаются известными свету; с ним погребаются во мрак все мысли и познания, приобретенные им многолетними трудами, и наука, вместо того, чтобы итти вперед, теряет все льстившие ей успехи. В Обществе, безпрестанно возобновлялемом, изследования и мнения каждаго члена, излиянные в сем святилище, тщательно в нем хранятся, и споспешествуют успехам науки даже и за пределом гроба того, кому они обязаны своим началом.

Просвещенное и благотворное Правительство наше, которое никогда не было равнодушно ни к какой отрасли познаний человеческих, издавна чувствовало всю силу вышеизложенных истин: учреждение разновременно Музеев в Николаеве, Феодосии, Одессе и Керчи[144]144
  Музеи были основаны в Николаеве в 1803-м, в Феодосии в 1811-м, в Одессе в 1825-м, в Керчи в 1826 г.


[Закрыть], для собрания и хранения находимых предметов древности, доказывает попечение онаго о сбережении остатков величия наших предшественников на берегах Эвксинскаго Понта. Но составление Общества, коего местное на разных пунктах содействие могло бы служить величайшим пособием Правительству, не может зависеть от сего последняго. К сему нужно особенное, счастливое стечение обстоятельств, единодушное соединение людей, коих усердие и познания могли бы служить порукою за успехи предприятий. Будем надеяться, что препятствия, доселе противившияся таковому полезному установлению, не всегда существовать будут; и постараемся изложить, между тем, некоторые мысли о круге действий, который бы мог представиться Обществу Археологов в Новороссийском крае[145]145
  Идея Стемпковского осуществилась в 1839 г., с созданием Одесского общества истории и древностей.


[Закрыть].

Таковое Общество имело бы целию разыскивать, собирать и хранить, описывать и объяснять все памятники древности, на северных берегах Чернаго моря разновременно найденные и впредь находимые. А посему занятия онаго состояли бы в следующем:

1. Собирать все историческия и географическия известия, разсеянныя в разных Писателях, относительно прежняго положения означенных берегов, и народов, на оных разновременно обитавших, от времен отдаленнейшей древности. Сие послужило бы наилучшим руководством в ученых исследованиях.

2. Составить полное собрание всех палеографических, нумизматических и иного рода памятников, в сей стране найденных и уже публикованных; распределить оные по порядку городов и народов, коим они некогда принадлежали; извлечь наилучшие об оных суждения тех ученых мужей, коими они были изданы и описаны, и дополнить сии суждения новыми объяснениями.

3. Описывать, в таковом же порядке, все памятники, которые впредь находимы будут в развалинах городов или в руках частных людей, по мере как сведения о сих предметах будут доходить до Общества.

4. Употреблять все способы к собранию новых памятников, для хранения оных в учрежденных Музеях, предпринимая, под надзором членов, изыскания в развалинах и гробницах; стараться притом о поддержании от совершеннаго разрушения, остатков тех древних зданий, кои еще заметны. Приложить особенное тщание к отысканию надписей и медалей, сих надежнейших исторических свидетельств, которыя могут послужить к дополнению большею частью утраченных летописей царств, городов и народов, на берегах Понта Эвксинскаго[146]146
  Понт Эвксинский– древнегреческое название Черного моря.


[Закрыть] существовавших.

5. Собрать планы и профили всех остатков древних зданий, равно планы всех развалин городов, коих следы еще видны.

6. Определить, на особой карте, все места, на коих есть еще признаки древних обиталищ, или укреплений; изыскать, посредством свидетельства древних Писателей, или памятников, какие города или селения на тех местах в древности существовали; и найти, сим способом, местоположение многих знатных Греческих городов, коих следы почитаются ныне потерянными.

Да позволено мне теперь будет пробежать быстро по всему пространству северных берегов Чернаго моря и указать те места, в коих надлежало бы предпринять изследования.

Нет почти никакого сомнения, что Тира, или Офиуса, знаменитое Милисийское поселение на берегах Тираса, нынешняго Днестра, существовала на том самом месте, где стоить ныне Аккерман и где были найдены монеты древней Тиры, обломки мраморных статуй и другие памятники. Надлежало бы удостовериться, в какой именно точке стояла Тира и не существует ли еще каких признаков сего города?

Подобные изследования нужно было бы сделать и в окрестностях Овидиополя, где также были находимы некоторые предметы древности и где, вероятно, существовал Греческий город Никония.

Недавно найден был в Одессе древний сосуд, в роде Этрусских ваз, и несколько глиняных амфор: из чего заключить должно, что тут существовала упоминаемая древними Географами Истриянская гавань. Но, судя по маловажности сего места, нельзя надеяться, чтобы могли быть сделаны в Одессе какие-либо значительныя открытия.

<…>

Олъвия, знаменитый Греческий город, процветала на правом берегу Буга, недалеко от устья онаго, где доныне видны печальные ея остатки, близ села Илъинскаго, или Порутина. Ученому свету известны уже многие важные для Истории памятники, из развалин сего города извлеченные. Нельзя почти сомневаться, чтобы там не скрывалось еще множества предметов, особенно же надписей, об отыскании коих надлежало бы иметь особенное попечение, стараясь разрыть груды камней и земли, покрывающия древнюю Акрополь, или цитадель Олъвийскую. Известно, что древние хранили в подобных местах свои узаконения и летописи, на мраморе начертанныя. Надлежало бы также раскопать некоторыя из многочисленных курганов, в окрестности развалин Олъвии находящихся, и в коих, как кажется, еще не было производимо изысканий.

За Днепром, древним Ворисфеном, простиралась к югу Скифская Илея, отечество мудраго Анахарсиса. К берегам сей страны прилежит остров Тендра, древний Дромос-Ахыллеос, то есть Ристалище Ахиллеса. Тут были олтари сего героя, и праздновались игры в честь его. В 1824 году, при раскопании одного кургана на северной оконечности сего острова, называвшейся в древности Священным мысом, найдено было множество древних монет различных Греческих городов, народов и Царей, и многих Римских Императоров; также несколько обломков барельефов и надписей на мраморе. К сожалению, большая часть сих сокровищ разошлась по рукам частных людей: но должно надеяться, что земля скрывает еще на острове Тендре многия подобныя сокровища, которыя при прилежных изысканиях вероятно были бы найдены.

<…>

Древние города, которые быв разрушены, остались после того необитаемыми, или на месте коих были в последствии основаны незначущия селения, представляют нам обыкновенно гораздо более памятников прежняго своего существования, нежели те, кои издревле и до наших времен всегда были обитаемы многочисленным народом. Немудрено найти сему причину: ибо памятники первых, со времени их разрушения, остались погребенными в недрах земли, и никто до наших времен не заботился об извлечении их оттуда; памятники же последних исчезали, по мере как потомство, переменя и религию, и образ правления, и нравы, забыв даже предания предшественников своих, не имея никаких причин к сбережению остатков их величия, употребляло оные вместо материялов для сооружения новых зданий. Земля, беспрестанно разрываемая различными поколениями, одно за другим следовавшими, постепенно утратила все сокровища древних времен, в ней скрывавшияся. Надписи были изглажены, иногда заменены другими; статуи разбиты; монеты перелиты и перечеканены.

<…>

Изыскания должны были бы простираться по всему берегу Азовскаго моря и даже во внутренность земель. Близ устий Дона, неподалеку от села Недвиговки, видны еще и теперь следы древняго города Танаиса. Тут находят случайно монеты Царей Воспорских. При раскопании развалин, может быть, открылись бы надписи и другие предметы древности.

Не должно было б оставить без внимания многочисленные, огромные курганы, по северным берегам Азовского моря разсеянные и на вершине коих обыкновенно находят грубые человеческия изображения, из камня изсеченныя. Доселе неизследовано, с надлежащим тщанием, какому народу должно приписывать сии любопытные памятники.

Изложив все то, что предстоит в Новороссийском крае ученым наблюдениям людей, которые бы с благородною ревностию посвятили некоторое время жизни своей и часть избытков, на местныя изследования и изыскания древних памятников; указав, в каких местах преимущественно таковыя изыскания произведены быть должны: мне остается желать, чтобы мысли мои, единственно к пользе науки и славе отчизны моей устремленныя, были одобрены просвещенными моими соотечественниками и чтобы, хотя отчасти, быв приняты в уважение, послужили со временем к приведению в действие предположений, здесь суждению их подвергаемых.

Печатается по: Отечественные записки. СПб, 1827. Ч. 29. Кн. 1. С. 40–72.

[147]147
  Воронцов Михаил Семенович (1782–1856) – государственный деятель, светлейший князь (1852), генерал-фельдмаршал (1856). Участник Отечественной войны 1812 г. В 1815–1818 гг. командующий русским корпусом во Франции. В 1823–1844 гг. новороссийский генерал-губернатор и наместник Бессарабской области; в 1844–1854 гг. наместник на Кавказе. Много сделал для хозяйственного и культурного развития Новороссии. По заданию Воронцова в 1833 г. историком и географом П. И. Кеппеном начата работа над созданием первого фундаментального историко-этнографического описания Крыма и его археологических памятников (О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических. Крымский сборник. СПб., 1837), который до сих пор не утратил своего научного значения. Владелец огромной фамильной библиотеки (подарена Одесскому университету), самого большого частного архива по европейской и отечественной истории XVIII–XIX вв., материалы которого публиковались в записках Одесского общества истории и древностей; первый почетный президент общества (1839). Почетный член Петербургской АН (1826).


[Закрыть]

[28 августа 1825 г.]

Милостивый государь Александр Семенович!

В минувшем апреле месяце, будучи в Петербурге, имел я счастье докладывать государю императору, что на берегах Черного и Азовского морей находят множество памятников греческого и римского владычества; что сии остатки древности могут принести наукам и искусствам великую пользу; но что доныне местные начальства не обращали на них внимания; а потому они разошлись в тысячи рук, большею частию невежественных, и остались в забвении, или навеки похищены у потомства, быв разломаны, перелиты, употреблены на фундаменты для строений или вывезены за границу.

Основываясь на сих обстоятельствах, я всеподданнейше представлял:

1-е. Об учреждении систематического и основанного на известных правилах вскрытия и обозрения курганов, развалин или других мест, где могут быть найдены всякого рода древности.

2-е. Об учреждении двух музеев, в которых бы сохранялись сии памятники времен давно прошедших и из которых один, находясь в Одессе[148]148
  Музей в Одессе был открыт в 1825 г.


[Закрыть], вмещал бы в себя вещи, найденные в Бессарабии, Херсонской губернии и острове Тендре; во втором, помещаемом в Керчи[149]149
  Музей в Керчи был открыт в 1826 г.


[Закрыть], хранились бы открытия, сделанные в Екатеринославской и Таврической губерниях, на землях древнего Херсонеса, Феодосии, Пантикапеи и по берегам Киммерийского Босфора.

3-е. Отыскание такового рода древностей, раскапывание курганов, в которых они заключаются, собирание их в музеи и надзор за сими последними, испрашивал я высочайшего повеления поручить бывшему в отставке статскому советнику Бларамбергу[150]150
  Бларамберг Иван Павлович (1772–1831) – уроженец Голландии, с 1804 г. – на русской службе. С 1810 г. служил в Одессе, состоял чиновником особых поручений при М. С. Воронцове. Увлекся археологией, изучением и коллекционированием причерноморских древностей. Директор музеев в Одессе и Керчи с момента их основания; немало сделал для их становления и развития. Автор работ по нумизматике и истории Крыма.


[Закрыть], который своими археологическими познаниями и сочинениями известен ученейшим сословиям Европы.

Удостоив сии представления мои всемилостивейшим соизволением, государь император указом правительствующему Сенату, данным в 19 день июня сего года, высочайше повелел г. Бларамбергу состоять при мне для вышеозначенных поручений, с назначением ему 3000 руб. ассигнациями годового жалованья.

Признательный к монаршей милости г. Бларамберг из собственного кабинета древностей, собираемого им с давнего времени, принес в дар Одесскому музею многие очень любопытные и редкие вещи, означенные в прилагаемых при сем списках. В то же время некоторые другие любители учености пожертвовали разные памятники древности; почему Одесский музей уже и открыт мною 9-го числа текущего месяца. Керченский также в скором времени откроется. Между тем, заботясь, сколько возможно, о пополнении как того, так и другого заведения, я предписал всем городским и земским начальствам вверенного мне края всячески стараться о сохранении и доставлении в Керчь или Одессу всех вообще древностей, которые теперь уже найдены или вперед находимы будут.

О всем, здесь изложенном, почитаю я долгом довести до сведения Министерства, вашему высокопревосходительству высочайше вверенного.

С совершенным почтением и истинною преданностию имею честь быть вашего высокопревосходительства покорнейший слуга [граф] М. Воронцов.

28 августа 1825 года.

Печатается по: Охрана памятников истории и культуры в России. XVIII– начало XX в.: сборник документов. М., 1978. С. 37–38.