Текст книги "Музееведческая мысль в России XVIII-XX веков: Сборник документов и материалов"

Уфа, 27 октября 1769 г.

Высокоблагородный и достопочтенный господин коллежский советник, высокопочтенный покровитель!

Мне, право, стыдно, что я столь часто оставлял без ответа любезнейшие и наиприятнейшие послания, коими Ваше высокоблагородие оказывали мне честь. Уповая, однако, на Вашу доброту и снисходительность, я надеюсь, что непрестанные разъезды туда-сюда и вообще летние работы послужат достаточным оправданием моего небрежения. Тем более необходимо, чтобы я исполнил свой долг, наверстав теперь на зимней квартире упущенное за время странствий по степям.

У Вашего высокоблагородия есть все основания требовать от меня более богатых естественно-исторических коллекций, по мере того как все более длительным становится мое пребывание в поле. Но поскольку мне пришлось провести большую часть этого года в степи, где попадаются только травы и животные, и, следовательно, я смог посетить лишь немногие железные рудники, то я начинаю с сетований и прошу извинения у Вашего высокоблагородия. К тому же в этом году я должен был прежде всего подбирать животных для плохо оснащенной петербургской Кунсткамеры. Все же, насколько будет в моих силах, я соберу маленькую коллекцию и перешлю ее Вам еще до Нового года вместе с академическими ящиками; при ней будет еще несколько чучел птиц[102]102
  Одним из известных мастеров-чучельников, с которым работал Паллас, был Павел Шумский. Изготовленные им чучела птиц и животных исполнялись для Кунсткамеры. – Прим. В. И. Осипова.


[Закрыть]. Не сомневаюсь, что в будущем году, когда я объеду добрую часть оренбургских рудников и побываю у Екатеринбурга, я смогу предложить Вам что-нибудь получше. Но я боюсь слишком долго испытывать Ваше терпение. Не послал я Вам на сей раз и трав, отчасти потому, что не знаю, доставят ли они Вам удовольствие, отчасти же потому, что в таком случае я охотно переправил бы Вам лишь редкие характерные для глубинных областей Российской империи растения. Таким образом, лучше подождать до той поры, когда я смогу переслать разом большее их количество.

<…>

Повинуясь также и другому наказу Вашего высокоблагородия, доложу Вам теперь кратко о проделанном до сих пор мною путешествии. Апрель мне пришлось провести в Самаре в ожидании удобного момента, чтобы объехать земли Сиятельного графа Орлова. Окрестности произвели на меня чрезвычайно приятное впечатление благодаря прекрасным растениям и насекомым, а также потому, что здесь можно было ощутить как бы легкий переход к азиатской флоре.

<…>

Наконец я <…> направился вдоль собственно Самарской линии в Оренбург и от души наслаждался прекрасным путешествием по степи при самой благоприятной погоде. Однако, кроме животных и растений, здесь ничего нельзя было найти и собрать. По дороге от Сорочинской все чаще стали встречаться солончаки, а первые появились уже у Бузулуцкой.

В этих краях начинается также и степь, тянущаяся вдоль Самары. Она словно усеяна большими и малыми курганами, из которых лишь немногие раскопаны. В них обычно тоже ничего не находят. Исключением являются несколько особо крупных курганов, но и те уже пострадали от усердных любителей. Я велел раскопать некоторые из них, и всякий раз в самом верхнем слое земли находили массу древесных углей от сожженного хвороста. На глубине 1½ саженей лежали человеческие останки, а возле каждого скелета беспорядочно разбросанные лошадиные кости. Покойник располагался под плитой из песчаника, подобного тому, что встречается в соседнем Общем Сырте.

Между Новосергиевском и Полтавским редутом, где невероятное количество курганов, я нашел у свежераскопанного холма неотесанную каменную глыбу треугольной формы, в верхнем углу которой было высечено en basrelief [барельефное] человеческое лицо, уровень художественного исполнения коего Вашему высокоблагородию, видимо, известен. Она стояла вертикально на восточной стороне холма, на его вершине. Другая плоская глыба мягкого песчаника, длиной до 3 локтей, лежала горизонтально. Последняя, однако, оказалась разбитой, и, насколько я мог судить по обломкам и по рассказам казаков, на ней была выцарапана или выбита целая человеческая фигура. В раскопе, кроме плоского камня, лежавшего над покойником, и кое-каких человеческих костей, я обнаружил также обломки перламутровых украшений, из чего можно заключить, что труды кладоискателей не были напрасными.

<…>

У Никольского редута, в поле, стоит памятник старины или молельный дом, от которого теперь остался лишь четырехугольный фундамент в 1½ сажени. Он сооружен без известки или строительного раствора с использованием только каменных плит, положенных одна на другую, из которых состоят здешние горы. Вероятно, были выведены и своды (что могло усиливать художественное впечатление). Так как вокруг находится множество сооруженных из каменных глыб могильников, то, очевидно, это была маленькая молельня, какие и сейчас обычно встречаются на татарских кладбищах.

<…>

Недалеко от Орска находится в степи маленькая мечеть, которую господа Крафт[103]103
  Крафт Георг Вольфганг (1701–1754) – физик и математик, академик, почетный член Петербургской Академии наук.


[Закрыть] и Эйлер[104]104
  Эйлер Леонард (1707–1783) – математик, физик, астроном. Уроженец Швейцарии, с 1727 г. на службе в России. Академик, почетный член Петербургской АН.


[Закрыть] посетили с небольшим отрядом и завладели ею, так что мне не надо было совершать военный поход против миролюбивых киргизов. Кроме того, в степи у Орска я осмотрел еще и медную гору, а у речки Елшанки, выше Орска, примечательный железорудный штрек.

Во время путешествия вниз по Яику ничто меня так не удивило, как Индерское соляное озеро. Как бы ни восхищался Ваш бывший спутник озером Ямышево, мне все-таки с трудом верится, что ему удалось увидеть хотя бы половину тех диковинок, коими обладает Индерское озеро. <…>

Между тем на небольшом участке берега протяженностью едва в полторы версты я открыл два вида довольно хорошего каменного угля, гнезда черной, серой, как железо, кофейной и светло-коричневой битуминозной земли, зеленую, голубую, красную, серую и белую глину, сернисто-желтый мергель, ни в чем не уступающий английскому, прекрасную квасцовую землю и различные горные породы. Сами горы в основном состоят из гипсообразной породы и селенита. Но слои залегают столь хаотично, как если бы кто-то усердно все переворошил.

Благодаря степным смерчам я также собрал великолепную коллекцию редчайших азиатских насекомых, которые оказались погребенными в соленой воде и потому сохранились нетленными.

Я не могу похвалиться, что владею многими диковинками Каспийского моря, но должен признаться, что приехал я туда поздновато. Все же в окрестностях Гурьева я успел собрать добрый урожай растений и разных новых водоплавающих птиц, а при помощи нескольких казаков, посланных на Эмбу, заполучил также и знаменитую птицу под названием красный гусь, которую еще не видели в Петербурге. Поскольку я запакую ее в особый ящичек, то Ваше высокоблагородие можете вскрыть багаж в Москве и посмотреть на этот редкостный экземпляр; однако при распаковке и упаковке прошу действовать с осторожностью.

Этой осенью я послал в Петербург под присмотром двух солдат еще один зоологический курьез южных степей, а именно две пары молодых сайгаков и киргизского барана с пятью рогами, но до сих пор пока не знаю, доехали ли они живыми.

<…>

И вот еще о чем я должен сказать. Ваше высокоблагородие спрашиваете, исследовал ли я местонахождение белужьего камня[105]105
  Т. н. белужий камень высоко ценился как целебное средство; его извлекали из пойманных белуг, иногда – из осетров. – Прим. В. И. Осипова.


[Закрыть]. До сего дня эти мои исследования не были успешными, да и случая, дабы сделать их таковыми, не представлялось. Но я уже давно решил совершить зимой путешествие вниз по Яику, а затем от Гурьева к астраханским ватагам[106]106
  Ватага – рыболовное хозяйство, в котором обрабатывается и складируется пойманная рыба. – Прим. В. И. Осипова.


[Закрыть] для того, чтобы восполнить упущенное и сделать эти и другие полезные наблюдения. <…>

[P. S.] Капитан Рычков, которому я велел этим летом объехать местности между Черемшаном, Камой и Иком, собрал там, особенно в Билярске и на Чертовом Городище, различные древности, относительно коих он получил указания, о чем я сообщу на днях Вашему высокоблагородию <…>.

Уфа, 23 ноября 1769 г.

Поскольку капитан Рынков испросил у меня разрешения поехать на несколько недель в Москву в свите отбывающего в Петербург г. генерал-майора фон Рейнсдорпа, а доктор Лепехин воспользовался этим случаем и для быстрейшей доставки послал с ним сани с естественно-историческими коллекциями, то я и упаковал на скорую руку все, что у меня было, и адресую мои сани Вашему высокоблагородию, будучи твердо уверен, что Вы любезнейшим и прекраснейшим образом позаботитесь о скорейшей их пересылке до Петербурга через губернскую канцелярию или с другой оказией. Так как здесь упакованы семена, то крайне необходимо, чтобы весь багаж прибыл в Петербург заблаговременно.

На санях, на самом передке, Ваше высокоблагородие найдете маленький ящичек с Вашим адресом, в который я положил все минералы, какие сумел второпях собрать. <…>

Итак, на моих санях находятся:

1) Большой ящик с чучелами животных, литера G. PP#.

2) Ящик, в котором лежат красный гусь и несколько других птиц, литера Н. РР#.

3) Средний ящик с ископаемыми РР# литера I.

4) Ящик с травами РР# литера К.

5) Два экземпляра без упаковки, а именно большая голова буйвола, обозначена литерой L, и бедренная кость слона, под литерой М, то и другое с Яика.

6) Два низких ящика с минералами, собранными капитаном Рычковым. Итого восемь разных мест, не считая маленького ящика с Вашим адресом[107]107
  20 января 1770 г. члены Академического собрания осмотрели присланные Палласом коллекции, отметив хорошее качество изготовления чучел животных и птиц. Я. Штелину было поручено организовать шлифовку и полировку собранных Палласом сортов яшмы. И. Гертнер (ботаник, член Петербургской АН) получил задание исследовать упакованные в ящиках различные образцы земель и посеять в Ботаническом саду семена растений «полезных и редких». В марте отполированные куски агата и яшмы передали И. Гертнеру для присоединения к остальной коллекции.


[Закрыть].

Я надеюсь, что в скором времени два моих солдата, доставившие в Петербург диких коз, на возвратном пути проедут через Москву. Я прошу Ваше высокоблагородие посодействовать их быстрейшему сюда прибытию. И если представится возможность, раздобыть в Москве экземпляр «Сибирских писем» Лаксмана[108]108
  Лаксман Эрик Густав (Кирилл Густавович) (1737–1796) – естествоиспытатель, профессор экономии и химии, академик Петербургской АН (1770), уроженец Швеции (ныне Финляндия). С 1762 г. в Петербурге. В 1764–1768 и в 1779–1796 гг. исследовал сибирский край. Его минералогические коллекции пополнили собрания Иркутского музеума и музея Горного института. Автор книги Erich Eaxmanns Sibirische Briefe. Gottingen und Gotha, 1769.


[Закрыть], хотя бы для прочтения <…>.

1770 г. Ранняя весна уйдет на осмотр некоторых расположенных в ближайших окрестностях Уфы достопримечательностей и на сбор растений этого края.

Затем путешественники направятся вверх по реке Уфе в Красноуфимск, осматривая достопримечательные места, лежащие вдоль этой реки, и оттуда прямиком в Екатеринбург. В этом уезде профессор Паллас объедет прежде всего рудоплавильные заводы и рудники, расположенные на Тагиле, Нейве и Исети, заводы же и рудники на Чусовой и Сылве и весь Пермский уезд оставляет адъюнкту Лепехину.

Из Екатеринбурга (видимо, летом) профессор Паллас переезжает в Исетскую провинцию, сначала в ее западную часть. Одновременно он посещает еще не обследованные верхние участки Яицкой линии вплоть до Сакмарской, далее Уйскую линию, а затем участок вдоль рек Миасса и Исети до Тобола.

В удобной крепости или слободе на Исети он, вероятно, перезимует. Однако если он раньше срока осмотрит всю Исетскую провинцию, то еще осенью направится в Тару, чтобы там дожидаться весны и следующим летом быть поближе к реке Иртышу, равно примечательной для путешественника растениями, животными и богатыми сибирскими рудниками.

Капитан фон Рычков уедет весной из Уфы в устье реки Белой для осмотра некоторых пермских горных заводов, а затем вверх по Каме проследует до Соликамска по точно предписанному ему и сообщенному г. адъюнкту Лепехину пути. Из Соликамска же через Верхотурье он возвращается к основной экспедиции.

Чтобы собрать множество еще недостающих редких водоплавающих птиц, весенних растений и мелких животных южной степи, подробно осмотреть Индерское соляное озеро и исследовать солончаки в окрестностях Гурьева, а также описать рыболовецкие поселения на Яике и Каспийском море, в середине января вниз по Яику будут снова посланы чучельник Шумской и студент Соколов вместе с егерями. Им будет дано указание остаться там до лета, а затем с собранными коллекциями ехать вверх по линии к основной экспедиции, дабы провести осень в многоводных краях Исетской провинции с пользой для Кунсткамеры.

Ежели высокая Академия одобрит этот проект и сочтет, что он, как я полагаю, полностью согласуется с путешествиями остальных господ, то, вероятно, будет лучше оставить его в такой общей редакции, нежели разрабатывать в подробностях. Ведь этот проект содержит все самое главное, а из-за тысячи встречающихся на пути мелочей невозможно при его составлении в точности отразить все детали[109]109
  Проект был рассмотрен Конференцией Петербургской АН и полностью ею одобрен. – Прим. В. И. Осипова.


[Закрыть].

П. С. Паллас

Печатается по: Научное наследие П. С. Палласа. Письма. 1768–71 / Сост., вступ. ст., примеч. В. И. Осипова. СПб., 1993.

Его Превосходительству, статскому действительному советнику, господину Прокопию Акинфиевичу Демидову.

Милостивый Государь!

Оказынная Вашим Превосходительством Отечеству Вашему великия услуги столько всем известны, что я за излишнее почитаю здесь повторять об оных. Но не всем, конечно, известно, что Ваше Превосходительство великую честь имения Вашего употребили на натуральную Историю, а особливо на Ботанику, и при том, что Вы не довольствуясь тем, чтобы быть владетелем прекрасного сада Вашего, приняли на себя к удивлению всякого, презирая из любви к сей науке и все труды и неудобства воздуха, должность смотрителя над оным или самого Садовника. И так дабы сия только похвальная склонность Вашего Превосходительства к ботанике могла учиниться известна и в месте дойти до отдаленнейших потомков, то вознамерился я в знак должной моей благодарности за благодеяния, Вашим Превосходительством мне оказанныя, издать в свете описание ботанического Вашего сада, сочиненное мною в доме Вашем, в котором я толь благосклонно был принят и угощен, и Вашему Превосходительству сей труд мой посвятить.<…> Я же навсегда пребуду Вашего Превосходительства покорнейшим слугою, П. С. Паллас.

Предуведомление.

Бывши я за несколько лет пред сим в Москве по случаю предпринятого мною, по Высочайшему повелению Ея Императорского Величества Самодержицы Всероссийской, для физических наблюдений и примечаний, путешествия, с великим удовольствием, но при том как бы мимоходом осматривал ботанический сад Его Превосходительства Прокопия Акинфиевича Демидова, а на конец прошлого века, находясь по случаю паки в Москве, жил почти целой месяц в доме сего знаменитого любителя ботаники, имел самой удобной случай узнать обстоятельно сей весьма редкими растениями наполненной сад; и так, дабы удовольствовать желание Господина оного сада[110]110
  Имеется в виду владелец сада Демидов Прокопий Акинфиевич (1710–1788), промышленник, благотворитель, коллекционер.


[Закрыть] и при том собственное свое любопытство, начал я сочинять со всевозможным рачением и старанием описание сего сада, и увидел, что сей сад не только не имеет себе подобного во всей России, но и со многими в других Государствах славными ботаническими садами сравнен быть может как редкостию, так и множеством содержащихся в оном растений. И ныне с согласия самого владетеля сего прекрасного сада издаю я в свете описание онаго, дабы иностранные могли быть известны о изящности онаго, и вместе любители ботаники и друзья знали, что они от него заимствовать и также чем его ссудить могут.

Описываемый мною сад находится за городом Москвою, у самой Москвы реки или берега ея близ монастыря донскими казаками построенного и потому называемого Донской монастырь. Имеет весьма прекрасное положение, ибо из него видны находящиеся по другую сторону реки луга, также дивичей монастырь, рощицы и самой город Москва. Сад сей заведен вместе с преогромным домом около 1756 году. Берег реки тогда был совсем не удобен для заведения саду; но семьсот человек чрез целые два года работали над разравниванием холма, над берегом находившегося, снося землю с онаго к берегу, дабы сад получил правильную фигуру амфитеатра, какую он ныне имеет. После чего владетель сего сада определил его сперва для плодов, а на конец для одной ботаники, и построил в нем множество разных каменных оранжерей.

Сей сад идет от двора к Москве реке уступами, разной ширины и высоты, но длиною везде в 95 сажен; самая верхняя площадка отделяется от двора прекрасною железною решеткою, имеет около десяти сажен в ширину. С правой стороны находятся гряды для луковиц и как бы зверинец для кроликов, кои здесь и зиму сносят на открытом воздухе; а с левой стены каменныя, к полудню обращенные, для защищения плодовитых нежных дерев от непогоды и парник для ананасов. С сего уступа ведет сход, состоящий из 17 ступеней, железными плитами, так как и во всем саду выложенных, ко второй площадке сада, имеющей в ширину более десяти сажен, на ней находятся гряды, насаженные кустами и растениями годовыми и переннисами[111]111
  Переннисы – многолетние растения.


[Закрыть], в грунте или в горшках сидящими; с левой стороны находятся гряды, стеною каменного обведенныя для плодовитых дерев; а с правой две оранжереи параллельныя одны к другой, простирающияся на 40 сажен каждая в длину, из кирпича построенныя, из коих одна определена для винограду, а другая весною для ращения семян, а зимою для содержания растений переннисов. Второй сход отсюда ведет к третьей площадке сада пространнейшей, нежели прежние две, коей противоположенную или дальную сторону занимают две оранжереи, шириной с весь сад, а на ближней стороне половину пространства занимает оранжерея, определенная для пальм, сочных растений и дерев из теплых стран.

За сею следует четвертая площадка во всем предыдущим подобная, и с обеих сторон оной находятся зимния оранжереи.

Наконец, следует пятая площадка сада, самая пространнейшая и простирающаяся до самого берега Москвы реки, и составляет от части нижнюю самую площадь саду, оранжереями замыкающуюся, на ней находится также большой пруд и птичник, деревьями обсаженный, где редкие иностранные птицы из роду кур и уток содержатся, а прежде сего и многия другия редкия животныя находились, из Англии и Голландии выписанные. Работа в сем саду происходит под присмотром самого почтеннейшего Господина сего сада с великим рачением; особливаго удивления достойно, по числу и по редкости, собрание иностранных дерев ежегодно с великим иждивением умножаемое. Также удивительно видеть, что деревцы натурально веема маленькия, как, например, березка болотная, курилской чай, немецкий шили, сантолина, розы, смородина, шалфея, ракитники разные, искусством выведены в деревья вышиною в два и в три аршина. Внимания достоин наконец способ, каким Его Превосходительство Г. Демидов произращает семена. А именно, он раскладывает каждого растения семена на глиняные блюдички, прилагая к каждому свой нумер и полагая их или под мох или подкладывая холстинку под оной и намочив их, раставливает в оранжерее, к солнцу обращенной, которую в холодное время и топят. Приставленные к сему садовники каждой день смотрят блюдички и семена, кои пустили росточки, с великою осторожностию вынимают и сажают в горшки, мелкою просеянною землею наполненныя; сим средством весьма мало семян теряется, растения, кои с трудом достать можно, легко из семян вырастают.

Все растения, в саду сем находящиеся, ежегодно с великим рачением и искусством собираются и высушиваются, как для собственного травника[112]112
  Травник – гербарий.


[Закрыть] Почтеннейшего Господина сего сада, так и для снабдения оными охотников и любителей ботаники. В числе коих и я, по благосклонности сего достохвального мужа, получил знатное собрание растений для травника.

Теперь остается только желать того, чтоб сей толиким иждивением заведенной сад пребыл вечно в своем совершенстве и красоте, в память сего знаменитого любителя ботаники в Российской Империи.

Писал в Санктпетербурге декабря 20 дня 1781 года.

[Описание растений сада.]

Печатается по: Каталог растениям, находящимся в Москве в саду Его Превосходительства, действительного статского советника и Императорского воспитательного дома знаменитого благодетеля Прокопия Акинфиевича Демидова, сочиненный П. С. Палласом, академиком санктпетербургским. В Санктпетербурге печатан при Императорской АН 1781. [СПб., 1781]

Государственный деятель, просветитель. Уроженец Южной Чехии; с 1740-х гг. в России, где окончил Артиллерийский корпус и поступил на службу в русскую армию. Участник Семилетней и русско-турецкой войн. Генерал-майор (1775), кавалер орденов Св. Георгия и Св. Анны. С 1777 г. правитель новгородского наместничества; в 1778–1783 гг. иркутский гражданский губернатор; в 1784–1786 гг. генерал-губернатор Курской губернии. Занимался историческими и географическими изысканиями, активно сотрудничал с АН, предлагал прислать в Иркутск ученого-естествоиспытателя для изучения Сибири. В Иркутске проводил метеорологические наблюдения, собирал образцы растений и животных, отсылая их в АН. Им были переданы в АН описания морских путешествий и Курильских островов Зайкова, Плутова и Татаринова. Организатор экспедиций по изучению природных богатств Сибири. Инициатор создания в Иркутске библиотеки и музея при ней, для которых были получены книги из АН, а также переданы 204 книги из личной библиотеки Клички. Состоял в переписке сучеными Г. Ф. Миллером, П. С. Палласом.

В декабре 1 782 г. в Иркутске были открыты первая публичная библиотека (книгохранительница) и первый общедоступный музей в провинциальной России. Для их размещения в 1780–1782 гг. выстроено специальное каменное здание по проекту губернского архитектора А. Алексеева, с привлечением средств местного купечества и горожан.

Книгохранительницей заведовал директор ассигнационного банка, член-корреспондент АН А. М. Карамышев (к 1783 г. здесь находилось 1304 наименования книг, занесенных в специальную книгу); к составлению музея, в котором должны были собираться «естественные произведения» края, модели орудий и судов, физические инструменты, привлекался естествоиспытатель, академик АН Э. Лаксман. К 1782 г. относятся составленные Ф. Н. Кличкой «Предъуведомление»; Правила, по коим смотритель над книгохранительницею и желающия сограждане пользоваться чтением книг поступать непременно обязаны, списки жертвователей. «Предъуведомление» представляет собой не только историческую справку, но по существу проект учрежденной книгохранительницы, с определением ее цели и задач. Этот проект, как и правила для посетителей, являются одними из первых в истории отечественного музейного дела.