Текст книги "Проблемы изучения билингвизма: книга для чтения"

Ученические ошибки на уроках русской диктовки в татарской школе

// Богородицкий В.А. Этюды по татарскому и тюркскому языкознанию. – Казань: Татиздат, 1933. – С. 138–142.

Изучение ученических ошибок при письме приводит к установлению их типов и пониманию причин, а вместе с тем помогает находить лучшие способы разъяснения ученикам их ошибок, удерживая в то же время преподавателя от излишней взыскательности[65]65
  Ср. мою брошюру «Изучение малограмотных написаний», 1881 г. (оттиск из Фил. Зап.); статья затем перепечатывалась с изменениями в моих «Очерках по языковедению и русскому языку».


[Закрыть]. Ошибки представляют некоторые новые черты в том случае, когда диктуемый текст принадлежит чужому языку. Чтобы познакомить читателя с особенностями в ошибках учеников татарской школы на уроках русской диктовки[66]66
  Мои замечания опираются на мой опыт преподавания русского языка в Казанской татарской учительской школе в период 1881–1884 гг. В школу поступали ученики нередко с очень слабым знанием русского языка, но за время пребывания в школе они успевали в достаточной мере усвоить русский язык и его правописание, чему немало содействовало то, что преподаватели всех предметов обращали внимание при своих уроках и на русский язык. В своей статье я имею в виду ученические ошибки, а не описки (о типах описок см. в моих «Лекциях по общему языковедению», 1915, стр. 199–204).


[Закрыть], я рассмотрю ошибки в семи ученических тетрадях первого класса, взяв начало диктованного мною текста «Ось и чека». При диктовке этого текста я произносил слова согласно нормальному литературному выговору, а не приспособляясь к требованиям орфографической передачи. Сначала я приведу самый материал ошибок, расположив его в прилагаемой специальной таблице: в первом вертикальном столбце этой таблицы последовательный ряд цифр указывает порядок слов текста, самые же слова приведены одно под другим во втором вертикальном столбце; дальнейшие вертикальные столбцы, зарегистрированные сверху начальными буквами русского алфавита, заняты ошибками из тетрадей учеников (ошибки против буквы и мною исключены)[67]67
  Ученики происходили из разных местностей: а) Казань, б) Свияж. (дер. Татарская Наратли), в) Тетюш. (д. Шамболкчи), г) Тетюш. (д. Утямыш), д) Уфим. (Новый Усман), е) Уфим. (д. Арская), ж) Сарапул. (д. Деветерни).


[Закрыть]. Читая таблицу в горизонтальном направлении, мы наблюдаем за вариациями в передаче одного и того же слова в разных тетрадях, а рассматривая вертикальные столбцы, можем следить за характером ошибок и их индивидуальностью у отдельных учеников (пустые клетки указывают на отсутствие ошибки).

Табеллярное представление ошибок

Статья написана в 1921 г., опубликована в 1933 г. В словах из диктанта, предложенного ученикам В.А. Богородицким, мы сохраняем старые правила орфографии, измененные в 1956 г. (Прим. Т.К.)

Приведенный в таблице небольшой материал позволяет установить следующие типы ошибок.

1) По отношению к вокализму ряд написаний свидетельствует о подчинении русских слов закону тюркской гармонии гласных; ср. передачу слов «глухой» через о – о (5 б, в, е, ж) или у – у (5 г) и «ворота» через сплошное а (17 б, д) или через сплошное о (17 г). Этот тип написаний гармонирует с тем обстоятельством, что и само произношение (простонародное) татарами русских слов подчиняется закону гармонии.

2) По отношению к отдельным гласным наблюдаем тенденцию к обозначению ударяемого о посредством начертания у (2 е, 5 г, 6 ж, 7 г), а после мягких согласных – через ю (14 е), и – наоборот – нередкое обозначение у через о (5 б, в, е, ж, 10 г, ж, 12 д), встречающееся в слогах ударяемом, первом перед ударением и на конце слова, т. е. в тех положениях в слове, которым свойственно сильное или же довольно сильное произношение. Эта особенность письма отражает в значительной мере замену в татарском простонародном произношении гласных о и у русских слов. Аналогичную субституцию встречаем и по отношению к гласным е и и, причем е часто передается посредством и (3 б, г, д, е, ж, 9 б, е, 16 е), а гласный и через е (2 б, г, е, ж, 13 б, г, д, е, ж). Интересно отметить написание «рстврий» (16 е), где гласный а, окруженный мягкими звуками, передан через и, т. е. подобно передаче гласного е, а это свидетельствует, что звук такого а склоняется к е (ближе к произношению данный гласный передан в написании «ростворей» 16 в). Здесь мы имеем пример того, как ошибочные написания могут давать указания на нюансы воспринимаемых звуков чужого языка.

3) О неударяемом вокализме заметим, что при передаче русских слабых мимолетных гласных, обозначаемых в научной транскрипции через ъ (= краткому, слабому ы) и ь (= краткому, слабому и), особенно часто встречающихся во втором слоге перед ударением и после ударения внутри слова, характерною чертою является полный пропуск такого гласного; ср. передачу слов «ехал», «ровному», «растворяй», «ворота», «по лесу» (в написании «польсу» ль выражает только мягкое л с нулем гласного). Интересна разнообразная передача конечного слабого неударяемого ой, обозначаемого в научной транскрипции посредством ъ, см. передачу слова «дорогой». Наряду с пропуском отметим и пример вставки гласного между г и л в предударном слоге слова «глухой» (ср. 5 б). Акающее произношение орфографического о в слоге первом перед ударением отражается в частой передаче через а, ср. написания слов «дорогой», «по голому», «растворяй», «ворота».

4) В области согласных можно в нашем тексте отметить несколько характерных ошибочных написаний. Сюда относится написание «избущек» (2 е), могущее стоять в связи с тем, что в татарском языке, по моим наблюдениям, встречается произношение б с столь слабым смыканием губ, что звук слышится средний между б и в, то есть похожий на тот и другой; отсюда рассматриваемое написание приводит к вопросу, не проявляется ли в нем особенность диалекта писавшего (уроженца дер. Арской, Уфимской губ.). Здесь мы видим, как малограмотные написания могут оказываться полезными для диалектологии языка. Отметим далее написания «стебному» (9 ж) и «ползу» (12 г), где глухой согласный передан начертанием соответствующего звонкого, т. е. был воспринят с звонкостью, очевидно благодаря соседству с сонорным согласным (н, л); написание «стикному» (9 б) представляет весьма обычную ослышку, состоящую в замене смычного согласного одного органа произношения смычным другого органа; очевидно, слово не было понято писавшим. Отметим еще пропуск мягкого согласного д в словах «ходит» (13 ж) и «найдет» (14 ж), оба случая у одного и того же ученика. Написание «ходеш» соответствует особенности татарского языка, состоящей в некотором смягчающем влиянии палятального гласного на следующий за ним твердый согласный.

5) Вообще, при оценке ошибочных написаний как гласных, так и согласных нужно считаться с тем, что пишущий чуждые звуки воспринимает в окраске своих (автоморфизм), соответственно чему и обозначает их. Самый процесс «автоморфичного восприятия звуков + графическая передача» можно представить в следующей схеме:

При этом процессе, в случае отсутствия вполне подходящего обозначения, естественно происходит субституция начертаниями звуков близких («приблизительное обозначение»). Сюда, например, относится передача слова «кладью», кроме правильного написания, еще посредством «кладию»; ср. также варианты в обозначении конечного слога в слове «дорогой».

6) В морфологическом отношении отметим частое написание предлогов и предложных частиц слитно с последующим именем, ср. в таблице передачу выражений – «с кладью», «по голому», «по лесу». Эта черта, обычная и у русских учеников, в письме татар находит поддержку в том, что в татарском языке категория предлогов отсутствует, заменяясь послелогами. Аналогичное явление наблюдается и по отношению к написанию союзов. Из других явлений укажу на случаи ошибочного «морфологического переразложения», происходящие от непонимания морфологического состава слов, например, написание «с тиному» (9 е; ср. и другие написания того же слова); в другом диктованном тексте («Две бочки») встречаем в одной из тетрадей такие написания, как «с качнесется» (= вскачь несется), «поля завни» (польза в ней), т. е. случаи переразложения не внутри слова, а между словами предложения. Конечно, здесь в широкой мере проявляется степень индивидуальной подготовленности учеников в области русского языка.

Приведенными наблюдениями, выведенными из предложенного небольшого текста, я и ограничусь. Моею целью было обратить внимание преподавателей на то, как много поучительного и важного для пользы дела может дать внимательное рассмотрение ученических ошибок[68]68
  Весьма интересные наблюдения над русским письмом учеников-грузин сообщает в cвоей статье об орфографии преподаватель Потийской гимназии С. Данелия (в Приложении II к Циркуляру Кавказского учебного округа за 1915 г.), причем он для иллюстрации приводит образцы ученических текстов, к которым присоединяет комментарий, а сверх того для подкрепления своих положений обращается к статистическому методу.


[Закрыть].

Комментарии

Гармония гласных (от греч. armonia – созвучие, связь) – уподобление гласных в суффиксах гласному корня по признаку места образования, лабиализации и др.

Ошибки немца в русской речи и русского в немецкой

// Научно-педагогический сборник IV. – Казань: Восточный педагогический институт в Казани, 1928. – С. 168–177.

Когда говорящий еще недостаточно овладел чужим языком, а приходится ему объясняться на этом языке, то, естественно, в его речь проникают неправильности. Эти последние, если мы оставим в стороне недостатки произношения[69]69
  О неправильности произношения я говорил в исследовании «Очерки физиологии произношения языков французского, английского и немецкого сравнительно с русским» (1903), эта статья с легкими сокращениями вошла в мои «Очерки по языковедению и русскому языку» 1909, 1910.


[Закрыть], сводятся к двум главным типам:

1) ошибочные образования по аналогии к тому, что имеется в языке своем, природном (если, например, немец, говоря по-русски, о собаке скажет «он», то это потому, что в его родном языке говорится der Hund, подобным образом в немецкой речи русского могут встретиться такие ошибки, как die Helf ↑ к тетрадь ж.р.[70]70
  В своей статье я пользуюсь условным знаком ↑ для образований по аналогии, показывающим, что слово или выражение, стоящее перед этим знаком, образовано по аналогии к поставленному за этим знаком.


[Закрыть];

2) ошибочные образования по аналогии к тому, что имеется в языке изучаемом (ср. такие случаи в неправильной русской речи немца, как ленивость вместо леность, т. е. неправильная подстановка суффикса, существующего в языке, или в немецкой речи русского ich will zu sagen).

Первый тип ошибок зависит от того, что при разговоре на чужом, недостаточно усвоенном, языке сохраняется во время речи в большей или меньшей степени внутренняя форма родного языка, так что мысль предварительно проходит через выражение на родном языке; ошибочные образования второго типа, составленные по образцу того, что усвоено из изучаемого языка, особенно часто встречаются там, где в изучаемом языке имеется разнообразие формальных признаков для одной и той же функции (напр., в русском языке окончании – а и – у в род. ед. муж. р., -ат и – ут в 3 мн. наст. вр. глаголов), а также в тех случаях, когда в изучаемом языке существуют особые выражения для таких оттенков значения, для которых в природном языке нет соответствующих выражений (ср. виды в русском глаголе). По мере успехов в изучаемом чужом языке говорящий постепенно привыкает переводить свои мысли непосредственно в выражения этого языка без посредства родного при одновременном расширении навыков к правильным формам и выражениям на этом языке, пока не получится в результате автоматизм, приближающийся более или менее к автоматизму родного языка.

Поставленный нами вопрос представляет двоякий интерес: 1) научно-теоретический – для освещения процесса языковой смешанности, привходящей в жизнь каждого языка, а также для характеристики черт сходства и несходства обоих пришедших в соприкосновение языков; 2) педагогический – для более успешного преподавания и изучения данного иностранного языка.

Наш материал получен частью из непосредственного заслушивания разговорной речи, а частью из ученических тетрадей. Пользуясь этим материалом, мы укажем типы ошибок, относящихся преимущественно к начальным ступеням изучения, – из области морфологии (включая сюда флексию и словообразование) и синтаксиса.

А. Ошибки немца

1. Затруднения и ошибки в области морфологической, как уже замечено выше, значительною долею приходятся на случаи, когда в изучаемом чужом языке для одной и той же формы существуют различные образования или когда в языке природном нет различия в формах для тех или других формальных семазиологических оттенков, существующих, однако, в изучаемом языке.

В области морфологии имени существительного можно отметить следующие виды ошибок:

а) по отношению к категории грамматического рода, причем ошибка обнаруживается из неправильной формы прилагательного-определения. В этих случаях, как мы видели, на ошибку влияние оказывает род соответствующего существительного в языке природном: великолепное трава (ср. нем. das Gras), у каждого могилы (↑ к нем. das Grab), в статье помещенном (↑ der Artikel), у проволоке (↑ der Grant);

б) ошибки вследствие отнесения слова в другой тип склонения благодаря совпадению этих типов в некоторых формах и, между прочим, в форме им. ед.: дождею (вместо дождем), бояров (вместо бояр), маленькие сада (вместо сады).

Ошибки такого рода объясняются аналогией к фактам изучаемого языка без какого-либо воздействия со стороны родного языка, завися от незнакомства говорящего с частностями типов. Но встречаются случаи, где присоединяется и влияние родного (немецкого языка, как, напр., в следующих pluralia tantum на – а, ср. р., принятых за форму ед. ч. имен. ж.р., чему благоприятствовало то, что соответствующие слова в языке природном известны в форме ед. ч., хотя и другого рода: рубят дрова, накладывают ее на сани (ср. нем. das Holz), ворота, возле которой (das Tor);

в) ошибки в окончаниях под влиянием соотношений в родном (немецком) языке: собирают в лесу черника, земляника, малина (вместо чернику и пр.). Эту ошибку я объясняю тем, что соответствующие слова в немецком имеют одинаковую форму для вин. и им. (как в самих словах, так и в члене).

Может быть, так же объясняется и ошибка: от улица (вместо от улицы ↑ von der Strasse, где в немецком форма существительного в дат. падеже совпадает с формой им. падежа).

К морфологии глагола относятся следующие типы:

а) чаще всего встречается неправильное употребление видов русского глагола, вообще являющихся камнем преткновения для иностранца; чаще наблюдается применение образований несовершенного вида вместо совершенного, особенно для прош. времени и отчасти для неопр. наклонения. Примеры: они ненавидели (вместо возненавидели) его еще больше; облачко росло и наконец покрывало (вместо покрыло) все небо; народ назвал полководцем Пожарского и бил (вместо разбил) врагов (по-немецки был бы употреблен тоже беспредложный глагол hat geschargen); народ делал (вместо сделал) под ним исполинские шаги в образовании; некоторые породы человек делал (вместо сделал) совсем ручными; герцог требовал (вместо потребовал) отца и спросил его; народ хотел выбирать (вместо выбрать) царем Владислава; он думал, как бы устроивать (вместо устроить) финансы; он знает ловить (вместо поймать) льва; правление его остается (вместо останется) вечно незабвенным.

Реже встречается обратная замена, т. е. постановка формы совершенного вида вместо несовершенного: гроза освежит (вместо освежает) природу, все, что она делала или сказала (вместо говорила)[71]71
  В собственноручных письмах Екатерины II можно встретить неправильности, аналогичные указываемым здесь, напр.: начала спросить (вместо спрашивать), начали убрать (вместо убирать). См.: Сочинения Императрицы Екатерины II под ред. академика А.Н. Пыпина, т. 12 (1907), стр. 503, 769. На стр. 768–769 отмечен в качестве вариантов целый ряд неправильностей разного рода (напр., смешение начертаний ы и и под влиянием произношения, ошибочное применение падежных форм и т. п.).


[Закрыть].

б) ошибки по отношению к глаголам переходным на – ся, происходящие оттого, что в немецком языке в ряде случаев таким русским глаголам отвечают глаголы без – ся (sich): в это время начал (вместо начался ↑ began) дождь.

Обратный случай имеем в следующем примере: дамы спешились (вместо спешили ↑ sich beeilten).

в) ошибки в формах наст. вр. глаголов на – овать, представляющих особенность в образовании: красоваются (вместо красуются), подковает (вместо подковывает, здесь еще ошибки и по отношению к категории вида).

Приведенные здесь неправильности возникли по ложной аналогии к тому, что имеется в изучаемом языке, именно – по аналогии к глаголам на – ать/-аю.

Что касается ошибок по словообразованию, то они определяются действием тех же двух факторов, как и выше, т. е. влияниями языка природного и изучаемого. В самом деле, если у говорящего на чужом языке не хватает запаса слов, то он собственным творчеством составляет слова и описательные выражения (невольно прибегая также к помощи жестов и указания на предметы). При этом творчестве он для данного семазиологического представления создает слово по типу имеющегося обозначения в родном языке с помощью соответствующих морфем (корней, суффиксов, префиксов) языка изучаемого. Такой способ передачи обусловливается тем, что у говорящего на чужом языке, недостаточно усвоенном, сохраняется во время речи в большей или меньшей степени внутренняя форма собственного языка, это проявление последней вместе с тем служит доказательством действительного ее существования в языковом мышлении. Обратимся к примерам: ленивость (вместо леность): ленивый – ленивость, ср. faul – Faulheit – суффикс языка изучаемого прибавлен соответственно ходу словопроизводства в языке природном; симпатический (вместо симпатичный): подстановка другого суффикса, именно – ический, нередко встречающегося в соответствии с немецким суффиксом – isch (ср. sympatisch); ветер оторвал (вместо сорвал ↑ abgerissen) ему шляпу с головы; открыли зонтики, но ветер повернул их (вместо вывернул ↑ kehrte sie um); высших и низких (вместо низших ↑ niedrig) училищ; крестьяне начинают резать (вместо жать ↑ schneiden) хлеб; целый народ (вместо весь народ ↑ das ganze Volk); гроза освежит целую (вместо всю) природу; небо растягиванно колоколом (dehnt sich glockenförmig aus); снял серебряный крест и дал это нищему (вместо его ↑ dieses, т. е. das Kreus)[72]72
  Прибавим ошибочные выражения плоская вместо мелкая вода, толстый (вместо густой) туман, заслушанные в Выборге и обязанные влиянию шведского языка.


[Закрыть].

2. Ошибки в области синтаксиса. К отделу синтаксиса мы относим рассмотрение не только видов предложений, но также и типичных синтаксических групп и сочетаний, напр. сочетание прилагательного с существительным, падежных форм с предлогами и т. п. Необходимость отдела синтаксических групп и сочетаний подсказывается наблюдениями над развитием речи ребенка, который, прежде чем начнет говорить целыми предложениями, приучается к разным синтаксическим группам, а привыкнув к таковым, он их вводит в более сложные комбинации и строит целые предложения. Таким образом, синтаксические группы или сочетания слов представляют переходную ступень от слова к предложению, а потому изучение синтаксических сочетаний слов не исключает необходимости и их типов. Привычка к синтаксическим группам позволяет говорящему легко организовать сложные фразы, но играет тоже важную роль и при слушании чужой речи, позволяя наперед догадываться по заслышанной части о последующем. Таким образом, под синтаксическими группами мы понимаем не вообще какие бы то ни было сочетания слов, а сочетания типичные, облегчающие механизм речи. После сделанного нами общего предварительного замечания обратимся к указанию типичных ошибок в этой области.

а) ошибки в синтаксических группах, состоящих из глагола с дополнением, причем удерживается то управление падежом, какое свойственно немецкому, так что получается впечатление буквального перевода с этого языка, ср.: управлять слона (вместо слоном ↑ reggieren с вин.); мешает произрастание (вместо произрастанию ↑ hindren с вин.); видел на людей, как на воров (вместо смотрел ↑ ansehen); ветер оторвал ему шляпу с головы (вместо сорвал у него ↑ der Wind hat ihm… abgerissen); покровительствовал торговлю (вин. падеж вместо дат. ↑ begünstigen);

б) ошибки в синтаксических группах «числит. + сущ.», происходящие вследствие значительного расхождения в этом случае обоих языков: нашел четыре яйцы (вместо яйца ↑ vier Eier); означенные 60 случаи (вместо случаев ↑ 60 Fälle).

Здесь же отметим: мало вода (им. вместо род. ↑ Weing Wasser).

в) Ошибки в употреблении падежной формы при предлоге, напр.: у себе (дат. вместо род. ↑ bei sich); поступил на службу с согласием (тв. вместо род. ↑ mit).

Иногда встречается проявление ошибочной аналогии к формам самого изучаемого языка, напр.: сходство на брата (вместо с братом ↑ похож на брата, т. е. существительное получило конструкцию родственного прилагательного); размером с этого стол (вместо этот стол ↑ с этого человека, т. е. контаминация между словосочетаниями для предметов неодушевленных и одушевленных)[73]73
  Мне довелось иметь тетрадь для русских сочинений (с пересказом статей) девочки-еврейки, ученицы начальной школы, где можно было наблюдать типы ошибок, подобные выше рассмотренным, объясняющимся влиянием привычного ей еврейско-немецкого жаргонного языка. Примеры: в одном деревне (↑ in einem Dorfe); собачку жилось хорошо (↑ dem Hündchen); смотрит на собаку, как он играет; начинал (вместо начал) бросаться – ошибка в виде глагола; стал грызать (вместо грызть – смешение с флексией другого типа спряжения в изучаемом языке). Отметим еще случаи смешения падежей при предлогах в и на, могущих сочетаться с двумя падежами – вин. и местн. Напр.: вошел в горящем доме (вместо в горящий дом).


[Закрыть].

Б. Ошибки русского

1. В отделе морфологии имени существительного укажем следующие типы ошибок:

а) правильное применение члена, как показателя грамматического рода, представляет для русского немало трудностей, так как в немецком языке грамматический род существительных не так легко обнаруживается по окончанию (за исключением имен на – е), как в русском. Отсюда часто происходит в немецкой речи русского, недостаточно овладевшего немецким языком, ошибочное приписывание таким существительным грамматического рода по аналогии к соответствующим словам русского языка, напр.: das Gerbrauch (↑ рус. употребление, ср. р.), das Milch (↑ молоко), die Salz (↑ соль), das Gedächtniss (↑ память), die Heft (↑ тетрадь), der Glas (↑ стакан).

Кроме таких обычных слов ошибки в грамматическом роде и члене нередко встречаются в общеевропейских культурных словах, грамматический род которых (особенно латинского и греческого происхождения) в немецком языке обыкновенно сохраняется тот же, как в языке-источнике, между тем как грамматический род соответствующих слов в русском языке определяется исключительно окончанием им. ед. (затруднение могут представлять лишь имена на – ь, т. е. на мягкий конечный согласный) независимо от языка-источника. Отсюда такие ошибки, как der Kabinett (↑ кабинет, м.р.), der Porträt (↑ портрет), die Telegramm (↑ телеграмма, ж.р.).

б) в области флексии существительных нередки ошибки в образовании им. мн. благодаря разнообразию окончаний в этом падеже, например: оhre вместо оhren, händen – вместо hände и т. п.

в) весьма характерною чертою немецкого языка (и вообще германских) является обилие сходных существительных и притом с разновидностями в исходе первого члена, который является с конечным s или же без него, с окончанием en или же без него; это разнообразие ведет к ошибкам в данном отношении. У говорящего русского может явиться затруднение, применить ли словосложение или же, например, сочетание из прил. + сущ., двух самостоятельных существительных, ср. ошибку: musikalische Stunde вместо Musikstunde.

В области глагола отметим.

а) Ошибки в формах встречаются там, где является отступление от обычных норм, или представляются для выбора две и более разновидностей, или, наконец, сказывается противоречие в способе образования форм известной системы. Так, например, ошибка verratet вместо verrät объясняется аналогией и большинству образований 2 ед. и мн. повел. накл., где форма 2 ед. не сопровождается личным местоимением, а форма 2 мн. необходимо требует постановки местоимения, напр., gib || geben sie может также послужить поводом к ошибке в виде пропуска местоимения и во 2 мн. (т. е. подобно русскому языку).

б) случаи несоответствия возвратных и средних глаголов в русском и немецком могут обусловить ошибки в данном направлении, ср. zerfält sich (вместо zerfält ↑ распадается), erscheint sich (вместо erschient ↑ является), ich werde legen (вместо mich legen ↑ я лягу – ошибка, противоположная двум первым).

в) отделение или же неотделение префиксов в глаголах также служит нередким источником ошибок, напр. sie auslassen или же sie lassen aus и т. п. (и притом в связи с разницею, стоит ли такой глагол в главном или же придаточном предложении).

В области словообразования тоже проявляется творчество, причем ошибки состоят в прибавлении ненадлежащей придаточной морфемы, нарушающей смысл, напр.: zuschiliessen вместо anschliessen.

Иногда такие ошибочные субституции происходят благодаря тому, что в обоих случаях в природном русском языке применяется одно и то же слово, хотя и в разных значениях, напр.: vorstellen || darstellen – представлять.

Могут быть ошибочные образования целого слова по элементам, аналогичным русскому слову, ср. выражение: die religöise Ernährung (вместо Erziehung ↑ русское воспитание), Мönichin (вместо Nonne ↑ монахиня).

Здесь же упомянем о неправильном применении синонимов, переводимых по-русски одним и тем же словом, например: holen || bringen, еssen || fressen, erscheinen || hervorteten, falsch || ferhlerhaft, Uhr || Stunde (вместо der Tag und die Uhr sind nicht bestellt).

2. В области синтаксиса кроме ошибок в синтаксических группах мы должны будем остановиться на наиболее обычной погрешности в немецкой речи русского – на ошибках против порядка слов в предложении в зависимости от того, что в немецком языке значительно в большей степени требуется определенная последовательность слов, чуждая русскому языку с его более свободным порядком, и притом неодинаковая в главном и придаточном предложении.

а) ошибки в синтаксических группах, состоящих из глагола с дополнением, напр.: Ich habe Sie begegnet (Ich bin Ihnen begegnet ↑ Я встретил вас), Ich erinnere mich Ihre Worte (вин. вместо род. ↑ вспоминаю ваши слова), или из падежной формы в сочетании с предлогом, напр. ohne desselben ↑ «без» с род.

Иногда могут быть ошибочные аналогии к другим обычным сочетаниям в языке изучаемом, как, например, постановка zu при неопределенном наклонении, зависящем от глаголов allen, können, sollen: Ich will zu sagen и т. п.

б) ошибки относительно порядка слов в случаях, где в немецком в отличие от русского, наречие должно следовать за глаголом: der Mensch dabei bemerket (вместо Bemerket dabei ↑ человек при этом замечает), die Natur immer stellt die Erscheinung des Todes dar (вместо Stellt immer ↑ природа всегда представляет), ich sigleich komme (вместо Komme sigleich ↑ я сейчас приду).

в) ошибки по отношению к тем случаям, когда главное предложение начинается не с подлежащего, а с дополнительного или обстоятельственного слова, относящегося, стало быть, к сказуемому, в этом случае, в отличие от русского языка, в немецком языке глагол-сказуемое необходимо предшествует подлежащему, благодаря чему данный дополнительный или обстоятельственный член становится в непосредственное соседство со сказуемым, к которому относится, ср.: aus Ihrem Briefe ich ersehe, dass… (вместо Ersehe ich ↑ из Вашего письма я узнаю, что…), überhaupt diesse Arbiet schwer ist (вместо überhaupt ist diesse Arbiet schwer ↑ вообще эта работа тяжела).

г) ошибки относительно постановки глагола-сказуемого в придаточном предложении, происходящие под влиянием русского языка, который удерживает и в придаточном предложении порядок слов, свойственный главному предложению: ich verstehe nicht, was will man sagen (вместо was man sagen will ↑ я не понимаю, что хотят сказать), ich glaube, das es wird nicht regnen (вместо das es nicht regnen nicht ↑ я думаю, что не будет дождя).

д) при сочетании предложений сравнения русский охотно пользуется частицами als (или wie) – so auch (вместо sowohl als auch // как – так и).

* * *

Бросая взгляд на вышеизложенное, можно прийти к заключению, что постепенное усвоение иностранного языка представляет процесс, сродный психологически процессу усвоения детьми родного языка: и тут, и там усвоение достигается собственными попытками высказывания (представляющими волевой момент), начиная с простейших синтаксических групп и постепенно доходя до более сложных синтаксических построений, причем попытки эти всегда опираются на накопляющийся речевой опыт или апперцепционный речевой базис и предполагают творческую деятельность в образовании слов и выражений по аналогии к ранее усвоенному. Но при сходстве процессов выступает и разница: в то время как у детей при усвоении родного языка творчество совершается по аналогии к материалу, усвоенному из только родного языка[74]74
  Но это усвоение, представляющее род заимствования, происходит из говора разных окружающих лиц, всегда несколько варьирующего, так что выработка речи ребенка является как бы равнодействующей разных влияний.


[Закрыть], при позднейшем изучении чужого языка имеется уже двоякий источник для таких новообразований – речевые типы, усваиваемые из чужого языка, и типы, существующие в языке родном. Впрочем, ошибки при новообразовании в том и другом случае могут совпадать. Так, например, у детей с родным немецким языком встречаются ошибочные образования ich bin gegehen; er hilfte; gehilft, они же могут встретиться и у русского, изучающего немецкий язык; подобным образом у детей с природным русским языком можно встретить такие ошибки, как отпорила, отстегнила, отперила, возьмила и т. п., возможные и в речи иностранца, недостаточно усвоившего русский язык[75]75
  Здесь играет некоторую роль и момент эстетический, состоящий в том, что говорящий, облюбовав тот или другой способ выражения, начинает им чаще пользоваться, например, русский чаще применять recht – sehr, говоря по-немецки, или оборот est-ce-que, говоря по-французски.


[Закрыть].

Кроме говоренья наша речь представляет еще и момент восприятия чужой речи, представляющий ту особенность, что между тем как говорящий, если апперцепционный базис его речи или память не располагает требующимся словом, сам составляет подходящее выражение, при восприятии речи другого он должен понять именно то, что ему предложено, и в эту сторону направлено его творчество. Естественно, что при этом процессе могут быть ошибки неправильного понимания как у детей в ходе усвоения родного языка, так и при позднейшем изучении иностранного, что согласуется с высказанным выше замечанием об однородности процесса приобретения речи в том и другом случае.

По мере расширения речевого опыта или апперцепционного базиса для говоренья на родном или чужом языке, речь, являющаяся функцией этого базиса, становится более правильною и даже богатою по разнообразию средств выражения и приобретает характер автоматизма (вторичной рефлекторности) по отношению к родному языку, а иногда и по отношению к изучаемому чужому, причем мысль в последнем случае отливается непосредственно в формы этого языка, минуя посредство языка родного.

Рассмотрение процесса усвоения языка чужого (параллельно с рассмотрением приобретения родного языка) с теми невольными погрешностями, какие встречаются в ходе этого процесса, может послужить к уяснению вопроса языковой смешанности, привходящей в жизнь каждого языка, включая сюда не только случаи полной ассимиляции по языку одной народности к другой или неправильностей при пользовании деловых сношений речью другой народности, но также и случаи влияния соседних диалектов на данный язык, влияние на современный литературный язык старых его форм, взаимодействие между литературным языком и повседневным разговорным разных общественных слоев. Так как все эти явления смешанности в языках совершались в ходе их истории и лежат в прошлом, то изучение процесса усвоения языка природного и чужого служит к уяснению и этих процессов в прошлом.

Комментарии

Семазиологический (семасиологический) – семантический, смысловой.

Член – здесь: артикль; служебная часть речи, выражающая отношение слова к конкретному или произвольному объекту, группе объектов или целому классу.