Текст книги "Литература. 11 класс. Часть 2"

Вопросы и задания

1. Расскажите о годах жизни В. В. Набокова в России.

2. Как оценивает В. В. Набоков себя в автобиографических произведениях?

3. Какова роль романа «Машенька» в творческой судьбе писателя?

4. В чем проявилось писательское мастерство В. В. Набокова в романе «Защита Лужина»?

5. Расскажите об американском периоде жизни и творчества В. В. Набокова.

6. Каким вы видите художественный мир В. В. Набокова?

7. Определите жанр «Грозы». Ответ обоснуйте.

8. Прокомментируйте эпиграф к роману «Дар».

9. Определите роль четвертой главы романа «Дар» в судьбе всего произведения.

10. Охарактеризуйте одного из героев романа «Дар».

11.Перечислите произведения, созданные главным героем романа «Дар».

12. Оцените роль стихотворного текста в конце романа «Дар». Как объяснить, почему этот текст «замаскирован» под прозу?

13. Выскажите свое мнение об одном из произведений В. В. Набокова.

Темы письменных работ

1. В. В. Набоков – классик русской литературы.

2. Герой прозы В. В. Набокова.

3. Автобиографическая проза В. В. Набокова.

4. Человек и природа в «Грозе» В. В. Набокова.

5. Пути рождения мифа (по «Грозе» В. В. Набокова).

6. Образный строй «Грозы» В. В. Набокова.

7. Творческий путь героя романа В. В. Набокова «Дар».

8. Тема любви в романе В. В. Набокова «Дар».

9. Проблема творчества на страницах романа В. В. Набокова «Дар».

Темы устных выступлений

1. Творческий путь Сирина (произведения В. В. Набокова на русском языке).

2. История жизни В. В. Набокова на страницах автобиографических произведений.

3. Тема творчества на страницах прозы В. В. Набокова.

4. Богатство связей с мировой литературой в творчестве В. В. Набокова.

5. Лирика В. В. Набокова.

6. Малые эпические жанры в творчестве В. В. Набокова.

7. Реминисценции в романе В. В. Набокова «Дар».

8. Роман «Дар» В. В. Набокова и роман в стихах «Евгений Онегин» А. С. Пушкина.

9. Традиции русской классической литературы в творчестве В. В. Набокова.

• Анастасьев Н. Феномен Набокова. М., 1992.

• Бойд Б. Владимир Набоков: Русские годы. М., 2001.

• Зверев А. Набоков. – М., 2001. (ЖЗЛ).

• Классик без ретуши: Литературный мир о творчестве Владимира Набокова. М., 2000.

• Мулярчик А. С. Русская проза Владимира Набокова. М., 1997.

Великая Отечественная война в литературе

Война 1941–1945 годов в произведениях русских писателей и поэтов

Литература военных лет

«Над злою смертью встало слово…»

В русской литературе 30-х годов XX столетия большое место занимала героико-патриотическая тематика, которая была вызвана смутным предощущением надвигающейся военной опасности. Художники слова обращались к изображению выдающихся событий и личностей, сыгравших героическую роль в отечественной истории (поэмы П. Н. Васильева «Песня о гибели казачьего войска», «Соляной бунт», «Красная Армия», К. М. Симонова «Суворов», Б. П. Корнилова «Триполье», Л. Н. Мартынова «Бусы», стихотворения Д. Б. Кедрина). Тема борьбы с фашизмом находит воплощение и в поэтическом опыте П. Г. Антокольского, Н. С. Тихонова. «Предгрозья холодного ощущенье» нельзя было не почувствовать, например, в песне В. И. Лебедева-Кумача, где слово война стояло рядом со словом завтра:

 
Если завтра война,
Если враг нападет,
Если темная сила нагрянет,
Как один человек, весь советский народ
За свободную Родину встанет.
 

Тексту известной песни были созвучны слова из поэмы В. М. Саянова «Повесть о Кульневе», посвященной герою Отечественной войны 1812 года и завершенной в июне 1941 года:

 
Финский, южный поход – это малые войны,
А теперь наступает большая война.
 

Летней ночью 22 июня 1941 года войска фашистской Германии перешли границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война, четыре года которой составили целую эпоху, героическую и трагическую, когда основы нашего общественного бытия и нравственности подверглись суровому испытанию. Для тех, кто прошел через это тяжкое испытание, война навсегда осталась самым сильным душевным потрясением.

 
Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года.
 
 
Она такой вдавила след
И стольких наземь положила,
Что двадцать лет,
И тридцать лет
Живым не верится, что живы, —
 

писал Симонов о неугасающей памяти, которая неотступно жила в сердцах всех, кто прошел трудными дорогами войны.

В первые дни Великой Отечественной войны на фронт ушли больше тысячи членов Союза писателей, которые считали себя «мобилизованными и призванными».

Впоследствии поэтесса Ю. В. Друнина, которая в шестнадцать лет влилась в ряды московского ополчения, писала:

 
Кричу, зову —
Не долетает зов.
Ушли цепочкою,
Шаг в шаг впечатав,
Как будто на разведку
В тыл врагов,
Солдат
Сергей Сергеевич Смирнов,
Солдат
Сергей Сергеевич Орлов,
Солдат
Сергей Сергеич Наровчатов.
 

Военными корреспондентами центральных газет («Правда», «Известия», «Красная Звезда», «Комсомольская правда», «Красный флот») становятся А. П. Гайдар, В. С. Гроссман, Б. А. Лавренев, А. П. Платонов, К. М. Симонов, А. А. Сурков, Н. С. Тихонов, А. А. Фадеев, М. А. Шолохов, И. Г. Эренбург. Во фронтовых газетах сотрудничают А. И. Безыменский, Ю. П. Герман, Б. Л. Горбатов, Д. Б. Кедрин, С.И. Кирсанов, А. А. Прокофьев, М. А. Светлов, А. Т. Твардовский.

Произведения прозы, поэзии, драматургии занимают большое место в центральных, фронтовых, дивизионных газетах, что свидетельствует о важности и действенности слова писателя в грозные годы. В дни войны, когда «штыки примкнула вся Россия», когда «путем разлуки шли мы на восток», слово писателя, поэта, публициста было то призывно-набатным, то агитационно-прямым, то задушевным и нежным. Оно было необходимейшим, как хлеб, и живительным, как воздух и вода.

«И над злою смертью встало слово…» – провидчески отмечал в одном из стихотворений военных лет поэт А. А. Прокофьев.

Война потребовала не только патронов и мужества, но и «великого русского слова», которое в годы суровых испытаний звучало с особенной силой, когда, по словам В. Т. Шаламова, «и речь и меч ковались вместе».

Литература военных лет отличалась смелостью художественных поисков и решений, целеустремленностью, чрезвычайной творческой активностью. Она стала подлинной летописью Великой Отечественной войны, подчеркнувшей величие подвига народа.

Лирика военных лет

Огромную роль в пору великих испытаний сыграла поэзия, которая в силу присущих ей родовых особенностей сумела оперативно откликнуться на события военных лет.

Уже в первые часы битвы с врагом родилась «Священная война» В. И. Лебедева-Кумача (музыка А. Александрова), ставшая главной песней войны. В словах и музыке воплотились чувство народного гнева и непреклонная решимость советских людей встать на защиту родины. Песня поражает простотой и точностью интонаций, суровой и строгой правдой слов, отсутствием сложной образности:

 
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
 
 
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идет война народная,
Священная война!
 

Высшему накалу чувств, решимости защищать родину до конца отвечают в тексте песни анафорические повторы, сильные и емкие определения – страна огромная, ярость благородная, священная война; несложная, но хорошо запоминающаяся рифма: бой – ордой, волна – война, идей – людей, черные – просторные. Своей эмоционально-художественной силой «Священная война» оказалась близка мыслям и чаяниям многих и многих советских людей, для которых война стала огромным испытанием.

«Священным воздухом горя», по выражению Антокольского, дышали народ и художники слова. «Да, война не такая, какой мы писали ее, – это горькая штука», – признается Симонов в строках «Из дневника». «Война – жесточе нету слова…» – вторит ему Твардовский, выражая народное понимание войны как великого бедствия.

Поэтическое слово властно входит в сознание человека, ставшего на защиту родины. Оно призывно звучит на передовой, в окопах, недалеко от линии огня.

Стихи печатаются чуть ли не на каждой газетной странице. Действенность, активность – вот что свойственно поэзии в годы Великой Отечественной войны. Поэты стремятся к тому, чтобы стихи отличались простотой и ясностью и доходили до сердца каждого человека. И. Л. Сельвинский в стихотворении «Поэзия», под которым стоит помета «Действующая армия», говорит о новом понимании назначения поэта:

 
Бывают строфы из жемчужин,
Но их недолго мы храним:
Тогда лишь стих народу нужен,
Когда и дышит вместе с ним!
 

Первые месяцы войны, чрезвычайно тяжелые для фронта и тыла, во многом определили преобладание публицистико-агитационных произведений. Большое значение в агитационной поэзии приобретают «Окна ТАСС», которые возникают по примеру прославленных «Окон РОСТа». Первоначально «Окна ТАСС» выпускаются самодеятельно, но в начале 1942 года была создана специальная мастерская, к работе которой было привлечено более 80 поэтов и 130 художников. Стихотворные подписи создают В. И. Лебедев-Кумач («И поэт, и художник стоят на посту. / И врага неустанно и грозно громят / Стих и проза, рисунок и яркий плакат!»), С. Я. Маршак (широкую известность приобрели его притчи, сказки, каламбуры, эпиграммы), А. А. Жаров, С. В. Михалков. В агитационных плакатах находили свое место не только стихи современных поэтов, но нередко и строки из произведений поэтов-классиков – М. В. Ломоносова, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. А. Некрасова, которые возвращали читателя к традициям гражданской русской поэзии и получали современное звучание. Сатира, «оружия любимейшего род», как называл ее В. В. Маяковский, и «в грозный час годины горькой» стала действенным подспорьем для сражающегося народа.

Широкое распространение в поэзии военных лет, начиная с зимы 1941/1942 годов, получает прежде всего пейзажная, философская, любовная лирика. Тон разговора и напряжение лирического голоса, по меткому замечанию А. А. Суркова, «определяла сама война». Особенно проникновенно в творчестве поэтов звучит тема солдатской дружбы, фронтового товарищества. Эта тема нашла яркое воплощение в знаменитом стихотворении Константина Михайловича Симонова (1915–1979) «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…», посвященном А. А. Суркову. Стихотворение написано непосредственным участником событий. В основе его лежат достоверные факты: перебирая в памяти увиденное в тяжелые дни 1941 года на дорогах Смоленщины, поэт говорит в нем о солдатках, вытирающих украдкой слезы, о старухе, что обещала воинам ждать их возвращения, о старике, одетом во все белое, «как на смерть», о бойцах, отдающих жизни за свободу родной земли. Эти запавшие в сердце поэта образы рождают стремление поделиться со своими соратниками пронзительным чувством скорби, гнева, ненависти к врагу, уверенностью в победе. Стихотворение написано трехсложным размером, который нечасто встречается в лирике Симонова и который, напоминая излюбленный стихотворный размер Некрасова, оказался очень созвучным мотивам печали и гражданской скорби. Вместе с тем стихотворение «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…» является исповедальным. В нем поэту открылась подлинная Россия с ее непритязательным пейзажем, который оказался значительно ближе прежних «городских» впечатлений:

 
Ты знаешь, наверное, все-таки родина —
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
 

Патриотическое чувство раскрывается в стихотворении через сыновнее «прикосновение к России», когда собственная, индивидуальная жизнь невольно подчиняется тому общему, великому и святому, что составляет жгучее чувство родины.

К числу бесспорных шедевров лирики военных лет относится стихотворение К. М. Симонова «Жди меня…», которое вошло в цикл «С тобой и без тебя», начатый в годы войны и завершенный уже после ее окончания. По форме стихотворение является убеждающе-страстным монологом-заклинанием, обращенным к любимой женщине:

 
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
 

Композиционную целостность стихотворению сообщает повторение начального стиха «Жди меня, и я вернусь…» в каждой из трех строф. Подлинным лейтмотивом стихотворения, утверждающего мужество и верность в любви, является слово жди, которое многократно повторяется в художественной ткани произведения. Каждый повтор-заклинание связан все с новыми и новыми испытаниями, которые предстоит преодолеть любящим, но он связан и с надеждой на счастье вопреки всем препятствиям – «всем смертям назло». Стихотворение «Жди меня…», навсегда оставшееся классикой лирики военных лет, вызвало широкий и горячий отклик читателей. Его задушевные строки, напечатанные в газете «Правда», переписывались в тысячи солдатских записных книжек, их носили под сердцем в кармане гимнастерки.

Искренность, задушевность, доверительность интонации свойственна и стихотворению Алексея Александровича Суркова (1899–1983) «Бьется в тесной печурке огонь…», которое стало близко и дорого многим бойцам Великой Отечественной войны. Оно было написано поздней осенью 1941 года в минуты передышки после очередного боя в двадцати километрах от Москвы. Стихи были адресованы жене, находившейся в эвакуации, и не предназначались для печати:

 
Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти – четыре шага.
 

Стихи переписывались бойцами и отправлялись домой в качестве «своих» писем, потому что они проникновенно выражали чувства надежды, верности, боли разлуки, тоски по дому. В начале 1942 года поэт передал их композитору К. Листову, который сочинил грустную и нежную мелодию. Музыка удачно подчеркнула поэзию высокого чувства, и «Землянка» стала одной из популярных песен военных лет.

Сурков всегда умел найти для солдатского сердца «честное, простое» и нужное слово. На четвертый день после начала войны, 25 июня 1941 года, в газете «Правда» было опубликовано стихотворение «Песня смелых», строки которого были подхвачены бойцами и прошли по полям сражений вплоть до самого дня Победы. Стихи, положенные на музыку композитором В. Белым, «завораживали» слушателя, окрыляли душу, внушали ему бесстрашие, презрение к смерти:

 
Смелого пуля боится,
Смелого штык не берет.
 

Во фронтовых стихах Суркова запечатлелись тяжкие картины военных дней – и дымный след пожарищ, и «человечьего горя бескрайний поток», и гонимые войной «толпы людей без числа и конца», и несчастные дети, которые невзгодами войны лишены «тепла родного крова»… В одном из стихотворений перед читателем живо встает облик двадцатилетнего солдата:

 
Человек склонился над водой
И увидел вдруг, что он седой.
 

Стихи Суркова многолюдны, многогеройны. В его произведениях созданы жизненно-конкретные портреты воинов и тружеников тыла. Таковы разведчик Пашков и капитан Орлов в стихотворении «Ночной собеседник», крестьянка Прасковья, умершая от фашистских пыток, и безымянный минер в «Возвращении», колхозный бригадир в «Ночи под Осколом», герои стихотворений «Рождение солдата» и «Старик». В жизни отдельных персонажей отражаются судьбы отдельных людей и целого поколения. Подлинно героические образы предстают перед читателем «без нимба светлого на лбу». Они «со смертью в прятки не играли и с грубым словом на губах, когда случалось, умирали».

Лирика Суркова военных лет отмечена глубокой искренностью, правдивостью, которая была свойственна большинству поэтов и писателей, посвятивших свое творчество теме войны. В стихотворении «Ключи к сердцу», отстаивая «слово правды, честное, простое», поэт писал:

 
Мы стали все придирчивей и резче,
Изведав треволнения войны.
Для нас теперь поступки, люди, вещи
Дрожащим светом битв освещены.
Мы видим все отчетливей и дальше
В годину потрясений и разрух.
Ревниво ловит дребезжанье фальши
В литых словах наш обостренный слух.
 

Пафосной, трагедийной интонации стихотворений Суркова отвечает язык, тяготеющий к книжной лексике и фразеологии (карающая десница, тернии жестокого пути, символ веры, ратный стан, страда боевая, огненный змей и др.). Ораторские ноты в его стихах – непосредственны и искренны, они были близки патетическому строю стихотворений поэтов-фронтовиков.

Ораторская интонация пронизывает и стихотворения Михаила Васильевича Исаковского (1900–1973), в которых поэт, лишенный возможности быть вместе с бойцами на передовой, развивает тему гнева и возмездия. К числу произведений, в которые властно врывается «ветер железного мщенья», относится стихотворение «Отцовский дом разграблен и разрушен…». Оно представляет собой открытую и горячую исповедь поэта, впитавшего в себя «боль и стоны» сожженных на костре. Автор хочет «поговорить по-своему с врагом». Его «сердце – без остатка – там», на фронте.

Стихи мщения, написанные Исаковским, во многом основывались на традициях народной поэзии. В стихотворениях – «Мы шли…», «Мстители», «Припомним, друзья и подруги…», «Старик Нечай», «Партизанка» – широко используются характерные для фольклора постоянные эпитеты, повторы, присловья, плачи, которые тесно сочетаются с открытым и страстным публицистическим словом поэта:

 
Мы шли… В узелки завязали
По горстке родимой земли,
И всю б ее, кажется, взяли,
Но всю ее взять не могли.
 
 
И в горестный час расставанья,
Среди обожженных полей,
Сурово свои заклинанья
Шептали старухи над ней.
 

В год победного окончания войны Исаковский написал небольшое стихотворение «Русской женщине», которое спустя годы Твардовский назовет «маленьким шедевром». В нем создан обобщенный образ русской женщины-солдатки, которая вынесла на своих плечах непомерные трудности войны. Преклоняясь перед несгибаемой силой и красотой духа своей героини, поэт прибегает к использованию риторических восклицаний («…Да разве об этом расскажешь – /В какие ты годы жила!»), риторических вопросов («Рубила, возила, копала – / Да разве всего перечтешь?»), гипербол («Весь фронт, что от моря до моря, / Кормила ты хлебом своим»), традиционных в народной поэзии сравнений и повторов:

 
И воин, идущий на битву
И встретить готовый ее,
Как клятву, шептал, как молитву,
Далекое имя твое…
 

Отличительной чертой поэзии Исаковского является ее песенность и музыкальность. Многим стихотворениям поэта присуща внутренняя мелодия, которая идет от народных песен, русского старинного романса, городского романса, элегии, вальса, танго. Его стихотворения-песни, которые привлекли внимание композиторов В. Захарова, Б. Мокроусова, М. Блантера, стали подлинно народными. Они разнообразны по своей тематике: это военные и патриотические песни, песни любви, верности и боевого товарищества. В знаменитой песне «В прифронтовом лесу», передающей размышления солдат перед боем, поэт использует ритмы старинного вальса «Осенний сон». Эмоциональная выразительность и лирическая сила песни обеспечивается искусно найденными повторами, параллелизмами, рефренами, которые сообщают произведению ритмическую и смысловую целостность:

 
Под этот вальс ловили мы
Очей любимых свет,
Под этот вальс грустили мы,
Когда подруги нет.
 

Нежность и задумчивая грусть, рожденная вальсовой основой песни, органично сочетаются в песне с мужеством и решимостью солдат перед боем:

 
Настал черед, пришла пора, —
Идем, друзья, идем!
За все, чем жили мы вчера,
За все, что завтра ждем…
 

Большим признанием пользовались и другие песни, написанные Исаковским в военные годы: «Огонек», «Ой, туманы мои, растуманы…», «Лучше нету того цвету…», «Не тревожь ты себя, не тревожь…», «Снова замерло все до рассвета…», «Услышь меня, хорошая…».

Слова песни «Услышь меня, хорошая…», по выражению Твардовского, «полны удивительно сердечной нежности и человеческой доброты»:

 
Услышь меня, хорошая,
Услышь меня, красивая —
Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая!
 

Самые обычные, простые слова звучат у поэта «с нежданной свежестью и новизной» и полнокровно передают настроение человека, чуткость его души.

Наряду с песенной лирикой Исаковского широкой популярностью во время Великой Отечественной войны пользовались песни и других авторов. Чувства и думы воюющего человека искренне и правдиво передавали «Дороги» Л. Ошанина – А. Новикова, «Вот солдаты идут» М. Львовского – К. Молчанова, «Соловьи», «На солнечной поляночке» А. Фатьянова – В. Соловьева-Седого, «Вася-Василёк» С. Алымова – А. Новикова, «Шумел сурово Брянский лес» А. Софронова – С. Каца, «Вечер на рейде» А. Чуркина – В. Соловьева-Седого, «Офицерский вальс» Е. Долматовского – М. Фрадкина. В этих песнях прочувствованно и с большой художественной силой выражены настроения и раздумья человека о далекой любимой, о родном доме, о фронтовых товарищах, о суровых военных буднях.

Великая Отечественная война, пробудившая внутренние силы народа, дала обильный материал и для создания лироэпических произведений. История отечественной поэзии не знает иного периода, когда было создано такое большое количество поэм, как за четыре года войны: «Сын» П. Г. Антокольского, «Зоя» М. И. Алигер, блокадные поэмы О. Ф. Берггольц («Февральский дневник», «Ленинградская поэма», «Памяти защитников»), «Пулковский меридиан» В. М. Инбер, «Поэма фронта» С. И. Кирсанова, «Россия» А. А. Прокофьева, «Двадцать восемь» М. А. Светлова, «Блокада» З. Н. Шишовой, эпические произведения А. А. Ахматовой, В. А. Луговского, Л. Н. Мартынова, Б. А. Ручьева, наконец, ставшая знаменитой в годы войны поэма А. Т. Твардовского «Василий Теркин».

Ленинградская блокада нашла проникновенное освещение в творчестве Ольги Федоровны Берггольц (1910–1975), которая стала «поэтической легендой» осажденного города. С августа 1941 года на ленинградском радио постоянно звучал голос поэтессы, который входил в замерзшие дома и спасал людей от смерти. В радиовыступлениях О. Ф. Берггольц звучали очерки и корреспонденции, стихи. Ее перу принадлежат поэтические произведения, которые рассчитаны не только на чтение «про себя», но и на произнесение, на живое восприятие.

Напряженным личным чувством пронизана поэма «Февральский дневник», ставшая частицей автобиографической исповеди поэтессы. Блокадный город предстает на страницах поэмы в трогательных подробностях повседневной жизни и беспримерной стойкости ленинградцев. Напряженное лирическое переживание поэтессы, передающее народное горе, тесно соединяется с миром и чувствами героев поэмы, с миром читателя и слушателя:

 
Мне и самой порою не понять всего,
что выдержали мы с тобою…
 

Ледяное дыхание ленинградской трагедии заставляет автора прибегнуть к патетическим ораторским интонациям, в которых властно звучит жизнеутверждающая вера в преодоление невзгод, в отмщение, в победу:

 
Уже страданьям нашим не найти
ни меры, ни названья, ни сравненья,
но мы в конце тернистого пути
и знаем – близок день освобожденья.
 

Соединением трагического и оптимистического начал были отмечены и такие произведения Берггольц, как «Ленинградская поэма» и поэма-реквием «Памяти защитников».

Одним из ярких произведений военной поры стала поэма Александра Андреевича Прокофьева (1900–1971) «Россия», прославившая немеркнущую красоту отчизны и могучую душевную силу русского человека. Поэма, включающая в свой состав 30 стихотворений, пронизана лирическим чувством автора, который ведет повествование и сюжетно объединяет ее части. Героями поэмы являются минометчики братья Шумовы, сражавшиеся на Ленинградском фронте. Современные русские богатыри, которые, по словам поэта, «все равны как на подбор», братья Шумовы воплощают героическое начало русского народа, его мужество и сплоченность. «Нас миллионы встали в ряд… / Стеной мы встали плотною», – поют они, отправляясь на войну.

Символическое обобщение в обрисовке богатырей соединяется в поэме со сказочно-песенной условностью в создании лирически-проникновенного образа России:

 
Сколько звезд голубых, сколько синих,
Сколько ливней прошло, сколько гроз,
Соловьиное горло – Россия,
Белоногие пущи берез.
 
 
Да широкая русская песня,
Вдруг с каких-то дорожек и троп
Сразу брызнувшая в поднебесье
По-родному, по-русски – взахлеб…
 

Поэтический образ родины предстает в поэме таким, каким он запечатлелся в лирических народных песнях. Но за этим образом невольно угадывается Россия военная, грозовая.

Лироэпические произведения военных лет тяготели к широкой народной основе повествования. Не явилась исключением и поэма Павла Григорьевича Антокольского (1896–1978) «Сын». Она посвящена памяти сына-лейтенанта, павшего смертью храбрых в 1942 году, и явилась своего рода эпитафией. Поэма представляет собой монолог потрясенного горем отца, его разговор с самим собой и с погибшим сыном. Монолог лирического героя приобретает широкий, общезначимый характер: поэт доверительно несет свою боль людям, ищет у них взаимопонимания и поддержки. Поэма, насыщенная глубоким личным чувством, получает широкий философский смысл благодаря противопоставлению двух миров: созидательного мира молодости, красоты и разрушительного, нечеловеческого мира фашизма. Обращаясь к ровеснику-антиподу, отцу фашистского молодчика, погубившего сына, автор поэмы с гневом пишет:

 
Мой сын был комсомольцем.
Твой – фашистом.
Мой мальчик – человек.
А твой – палач.
Во всех боях, в столбах огня сплошного,
В рыданьях человечества всего,
Сто раз погибнув и родившись снова,
Мой сын зовет к ответу твоего.
 

Поэт искусно создает у читателя ощущение громадности пространства с его «снегами», «взгорьями», «холодным дымом кочевья», «запахом горя», на фоне которого звучит отцовский голос и развертываются события, далеко выходящие за пределы личного горя:

Передний край. Восточный фронт Европы.

Вот место встречи наших сыновей.

Поэме «Сын», прозвучавшей как исповедь, Антокольский придал широкий эпический характер: в облике сына, погибшего на войне, он стремился воссоздать черты целого поколения.

Крупнейшим художественным явлением эпохи стала поэма Александра Трифоновича Твардовского (1910–1971) «Василий Теркин». Она создавалась в 1941–1945 годы и шла в ногу с войной. Образ Василия Теркина родился в сознании поэта как слепок с самой действительности. Центральный герой «Книги про бойца» – обобщенный портрет, подлинно национальный характер, в чертах которого нашли живое воплощение сотни и тысячи ему подобных:

 
Просто парень сам собой
Он обыкновенный.
……………………………
Парень в этом роде
В каждой роте есть всегда,
Да и в каждом взводе.
 

Создавая характер Теркина по горячим следам событий, автор вводит читателя в сокровенный мир своего героя, иногда сливается с ним, говорит за него, а порой доверяет ему говорить за себя:

 
И скажу тебе, не скрою, —
В этой книге, там ли, сям,
То, что молвить бы герою,
Говорю я лично сам.
Я за все кругом в ответе,
И заметь, коль не заметил,
Что и Теркин, мой герой,
За меня гласит порой.
 

На страницах поэмы «Василий Теркин» предстает целая эпоха, воспринятая глазами человека из народа, который является подлинным вершителем исторических судеб страны. Его размышления, подкрепленные раздумьями автора, о правде, «прямо в душу бьющей», о смысле жизни, о подвиге и славе, о любви, об отчизне, о смерти и бессмертии передают миропонимание целого поколения.

Теркин выступает в поэме как солдат-труженик. Он проявляет доблесть и в бою на болоте, и в переправе через Днепр, и в походе на Берлин. Он горюет по поводу гибели своих товарищей, тоскует по семье, мечтает о будущей мирной жизни после победы. В нем глубоко заложено чувство ответственности за все происходящее рядом с ним: он в «ответе за Россию, за народ и за всё на свете».

Поэзия военных лет, начавшись с агитационно-призывных литературных форм, постепенно переходила к созданию разнообразных по жанру произведений. Самым значительным произведением военного периода стала поэма «Василий Теркин», в герое которой воплотились лучшие черты русского национального характера.

Осмысление событий войны в эпических жанрах

Патриотизмом и высокой гражданственностью в суровые военные годы отличались и произведения прозы. В первые месяцы войны ведущая роль принадлежала публицистике, которая открывала перед писателем возможности быстрого отклика на события. На страницах газет и журналов большое место занимали такие публицистические жанры, как статьи, памфлеты, воззвания и письма, адресованные бойцам Красной Армии, защитникам Ленинграда, партизанам, труженикам тыла. Они принадлежали перу А. Н. Толстого, Л. М. Леонова, М. А. Шолохова, А. Т. Твардовского, А. А. Фадеева, И. Г. Эренбурга, К. М. Симонова, К. Г. Паустовского и многих других писателей, ставших подлинными летописцами войны.

27 июня 1941 года в газете «Правда» была опубликована первая статья А. Н. Толстого «Что мы защищаем», в которой писатель вспоминает историю России. К истокам русского национального характера, к народным героям писатель обращается и в статьях «Родина», «Русские воины», «Москве угрожает враг», «Откуда пошла русская земля», «Разгневанная Россия», «Несокрушимая крепость». За статьями И. Г. Эренбурга – «Первый день», опубликованной в «Правде» 23 июня 1941 года, и «Человечество с нами», опубликованной в тот же день в газете «Известия», – последовали гневные сатирические памфлеты, едкие фельетоны, составившие книгу «Война». Стихами в прозе называли статьи Б. Л. Горбатова, имевшие подзаголовок «Письма товарищу». Большой вклад в публицистику военных лет внесли и многие другие художники слова, статьи которых были проникнуты ненавистью к врагу, интонациями боли и надежды, верой в победу.

Одним из примеров, отражающих особенности публицистики военных лет, явился сборник «Мы не простим», вышедший в первые месяцы войны. В сборнике, имевшем характерный подзаголовок «Слово ненависти к гитлеровским убийцам», были опубликованы статьи «Лицо гитлеровской армии» А. Н. Толстого, «Гнусность» М. А. Шолохова, «Грозная расплата неминуема» А. Е. Корнейчука, «Фабрика убийц» И. Г. Эренбурга и др., которые обнажали истинное лицо врага.

В публицистике первых месяцев войны заметное место занимают портретные очерки, представляющие собой описание героических подвигов защитников отечества, событийные очерки, воссоздающие боевые операции, очерки, посвященные героическому тылу. Они прокладывали дорогу другим жанрам, в особенности рассказу и новелле, которые были основаны на фактическом материале.

Герои цикла рассказов Леонида Сергеевича Соболева (1898–1971) «Морская душа» взяты прямо из жизни: писатель несколько месяцев находился в блокадной Одессе и в рядах защитников Севастополя. Внимание писателя сосредоточивается на исключительных ситуациях: в небольших по объему рассказах повествуется о том, как четверо солдат отбились от сотен фашистов и вышли из окружения («Батальон четверых»), о молодом моряке, бросившемся на вражеский пулемет и заставившем его замолчать («Федя с наганом»), о раненом бойце, который, истекая кровью, один на один боролся с немцами («Поединок»). «Морская душа, – подчеркивал Соболев, – это решительность, находчивость, упрямая отвага и непоколебимая стойкость. Это веселая удаль, презрение к смерти, давняя матросская ярость, лютая ненависть к врагу…».