Текст книги "В поисках тигра"

– Мистер Кадам все это поменял. Отныне в официальных документах значится, что ты освобождена из-под опеки в пятнадцать лет, а все расходы за этот дом и все остальное приходят на секретный банковский счет. Даже мои водительские права, и те фальшивые, я зарегистрирован под другим именем. Келси Хайес официально учится в ЗОУ, однако ее фотография удалена, так Локеш не сможет тебя найти. Мы не оставили никаких следов, по которым можно было бы выйти на тебя, Келси.

– А как же альбом выпускников средней школы?

– О нем тоже не забыли. Мы вытерли твое имя из официальных записей. Конечно, если разыскать кого– нибудь из твоих бывших одноклассников и просмотреть вместе с ними альбом выпускников, то можно тебя вычислить, но это очень маловероятно. Людям Локеша пришлось бы проверить все средние школы страны, ведь они не знают, в каком штате тебя искать.

– Значит, эта статья означает…

– …появление первой ниточки, которая может привести к тебе.

– Почему вы ничего не рассказывали мне раньше?

– Мы не хотели понапрасну тебя волновать. Мы хотели, чтобы ты могла жить нормальной жизнью, насколько это возможно.

– И что мы теперь будем делать?

– Заканчивать семестр, я надеюсь. Но на всякий случай я вызвал сюда Кишана.

– Кишан приезжает к нам?

– Он отличный охотник и поможет мне следить за обстановкой. Кроме того, он гораздо хладнокровнее меня.

– Ох, Рен.

Он притянул меня к себе, погладил по спине.

– Я не дам тебя в обиду. Обещаю.

– Но что, если что-то случится с тобой? Что я буду тогда делать?

– Кишан присмотрит за мной, пока я буду приглядывать за тобой.

9
Кишан

Но время шло, а о Локеше по-прежнему не было ни слуху ни духу, и постепенно я настолько успокоилась, что стала с нетерпением ждать ежегодного бала святого Валентина. Вечер обещал быть изумительным, а все собранные средства должны были пойти в фонд Дженсеновского полярного музея.

Рен вытащил чехол с платьем из моего шкафа и повесил на дверь ванной.

– Это как прикажете понимать, мистер Стилист? Уж не думаешь ли ты, что будешь решать, в чем мне идти?

– Ты мне нравишься в любой одежде, – ответил Рен, заключая меня в крепкие объятия. – Но я бы очень хотел видеть тебя в этом платье. Ты ведь наденешь его сегодня?

Я фыркнула.

– Наверное, ты выбрал его потому, что я ни разу не надевала его на свидание с другими молодыми людьми! Я же знаю, что ты невзлюбил персиковое платье из-за того, что оно якобы пахнет Ли, хотя я отдавала его в чистку.

– Персиковое платье изумительно тебе идет, ведь я специально выбирал его для тебя. Но ты права. Оно напоминает мне о Ли, а я хочу, чтобы сегодняшний вечер был только для нас с тобой. – Он поцеловал меня в щеку. – Через два часа я зайду за тобой, и поедем ужинать. Не заставляй меня ждать.

– Не буду.

Он прижался лбом к моему лбу и тихо добавил:

– Ненавижу расставаться с тобой!

Когда он ушел, я приняла горячий душ, надела халат и замотала волосы полотенцем. Расстегнув чехол, я увидела шифоновое платье глубокого темно-красного цвета, с юбкой, тесно облегающей бедра и колени и распускающейся веером пышных складок внизу, и двойными рукавами крылышками. Платье было с запа2хом и завязывалось на боку. На полу стояла коробка с красными босоножками на ремешках.

Я вздохнула. И почему мужчинам так нравятся такие босоножки?

Теперь, когда я располагала самой полной коллекцией губных помад, мне не составило труда подобрать подходящий оттенок к платью. Дольше всего я провозилась со щипцами для завивки, укладывая волосы в длинные локоны, которые затем забрала наверх двумя гребнями, украшенными драгоценными камешками, оставив несколько небрежных прядок вокруг ушей. Затем я сделала макияж и даже успела покрасить ногти на руках и ногах подходящим оттенком алого лака.

Рен, стараясь держаться официально, позвонил в дверь. Я открыла – и тихо ахнула. Мой ангел-воитель был в ослепительно-белой сорочке и сером жилете, да еще подпоясан алым атласным поясом, завязанным свободным узлом, в тон моему платью. Черный смокинг он небрежно перекинул через плечо, черные пряди волос соблазнительно падали ему на лоб. Иными словами, он был похож на супермодель, только что сошедшую со страниц журнала GQ.

Рядом с ним я вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, заигравшейся в переодевания. И тут же представила, как каждая девушка на балу будет мечтать протянуть руку и убрать волосы с его лба.

Рен улыбнулся, и мое сердце тут же подпрыгнуло, упало и выброшенной из воды рыбкой забилось на полу. За спиной Рен держал букет из двух дюжин алых роз. Он вошел в дом и поставил цветы в заранее приготовленную вазу с водой.

– Рен! Ну как я могу танцевать с тобой, когда ты такой ослепительный! Ты и в обычной одежде выглядишь совершенно возмутительно, но теперь это просто за гранью!

– Ума не приложу, о чем ты говоришь, Келси. – Он протянул руку, легонько дернул меня за завитой локон и осторожно заправил его мне за ухо. – Рядом с тобой меня никто даже не заметит! Ты выглядишь просто очаровательно. Ну что, готова получить подарок ко Дню святого Валентина?

– Ты ничего не должен мне дарить, Рен! Честное слово, ты сам – подарок.

Он вытащил из кармана коробочку для ювелирных украшений и протянул ее мне. Внутри оказалась пара золотых сережек-гвоздиков с бриллиантами и рубинами.

Я встала на цыпочки и поцеловала его.

– Спасибо. Прелестные сережки.

– Тогда почему на лице у тебя написано большое «но»?

– Потому что ты не должен покупать мне такие дорогие подарки. Я буду счастлива самым простым, обыкновенным вещам, вроде… пары носок, например.

Он презрительно фыркнул.

– Носки – это ни капельки не романтично. Тем более сегодня особый повод. И не порть мне вечер, Келси. Скажи, что любишь меня и мои сережки.

Я обвила руками его шею и улыбнулась.

– Я люблю тебя. И… люблю мои сережки.

Его лицо озарилось душераздирающе прекрасной улыбкой, и мое глупое сердце снова выпрыгнуло из груди.

Я взяла со стола свой подарок и вручила ему.

– Конечно, это полное убожество по сравнению с серьгами и розами. Но, поверь, богатому тигру очень трудно угодить.

Он нетерпеливо разорвал бумагу и увидел мой подарок – книгу.

Я торопливо объяснила:

– Она называется «Граф Монте-Кристо». Это история о человеке, которого по ложному обвинению посадили в тюрьму на долгие годы, но он сумел бежать и отомстить своим обвинителям. Это очень хороший роман, он напоминает мне о твоем многовековом заточении в тигриной шкуре. Я решила, что мы можем ненадолго оторваться от Шекспира и почитать вместе эту книгу.

– Превосходный подарок. Ты подарила мне не только новое произведение, которое мне непременно понравится, но и долгие часы совместного чтения, что является самым лучшим подарком!

Я ножницами отстригла одну розу из букета и засунула ему в петлицу. После этого мы поехали на ужин, который был заказан в отдельном кабинете.

Пока мы сидели и дожидались ни много ни мало личного официанта, я шепотом заявила:

– Меня бы устроил самый обычный ресторан.

– Обычный ресторан, где сотни мужчин сегодня вечером назначили свидания своим дамам? Разве это подходящая обстановка для особенного романтического свидания? Я хочу, чтобы сегодня ты принадлежала только мне.

Он взял мою руку и поцеловал.

– Это мое первое свидание в День святого Валентина с девушкой, которую я люблю. Я хочу видеть, как ты ослепительна при свете свечей. Кстати, чуть не забыл… – Он вытащил из-за лацкана листок бумаги и протянул мне.

– Что это? – Я развернула записку и сразу же узнала его почерк. – Ты написал мне стихотворение?

– Да, – улыбнулся он.

– Ты прочитаешь его мне?

Он кивнул и забрал у меня листок. Потом начал читать, и тембр его голоса согрел меня до кончиков пальцев. Он читал…

 
Я зажег свечу и смотрел на пламя.
Оно танцевало и трепетало,
Пугливое и свободное.
Оно пленило меня и мерцало
в моих глазах.
Когда я провел рукой над ним,
Оно всколыхнулось.
Оно росло все выше, горело все жарче.
Когда я отвел руку, жар утих,
Ослабел и исчез.
Я вновь протянул руку, чтобы
насладиться огнем,
Что сделает он? Опалит и сожжет?
Вспыхнет и ранит?
Нет! Он согревал и волновал,
Мерцал и сиял,
Воспламеняя мое тело и душу,
Он – рдеющий, сияющий, манящий —
Яркий румянец ее щеки.
 

Рен

Он потупил взгляд, явно смущенный столь красивыми словами. Вскочив, я перешла на его сторону стола. Уселась к нему на колени и обняла руками за шею.

– Это прекрасно.

– Ты прекрасна.

– Я бы поцеловала тебя, но ты будешь весь в помаде, что скажет официантка?

– Какое нам до этого дело?

– Значит, я обречена на поражение?

– Да. Я и так планировал целовать тебя… бесконечно, до самого конца этого вечера.

– Понятно. Значит, я могу начать прямо сейчас? Есть возражения?

– Только пожелание – приступить немедленно.

Я не слышала, как подошла официантка. И покраснела до корней волос.

Рен негромко засмеялся.

– Не волнуйся, я оставлю ей щедрые чаевые.

Официантка подошла к нашему столику как раз в тот момент, когда я неуклюже слезала с коленей Рена. Я ужаснулась, увидев лицо Рена, до самого носа перепачканное моей помадой. Мне не хотелось даже думать о том, на что была похожа я сама. Но Рену было наплевать.

Я попросила его заказать ужин и со всех ног бросилась поправлять макияж. Когда я вернулась, еда была уже на столе. Рен встал, чтобы отодвинуть для меня стул, а когда я села, перегнулся через стол и прижался щекой к моей щеке.

Я рассеянно теребила новую сережку. Разумеется, это не укрылось от его внимания.

– Они тебе нравятся?

– Они прелестные, но мне очень неудобно, что ты тратишь на меня столько денег. Знаешь, я думаю нужно завтра же вернуть их в магазин. Может быть, они позволят заплатить только за прокат.

– Обсудим это позже. А сейчас я хочу любоваться тобой в этих серьгах.

После ужина мы поехали на бал. Рен крепко прижимал меня к себе и кружил по всему залу, не сводя глаз с моего лица. Он был настолько прекрасен, что я тоже не видела никого, кроме него.

И еще он тихонько мурлыкал в такт песне под названием «Мое признание».

Я с улыбкой заметила:

– Эта песня очень точно описывает мое отношение к тебе. Мне потребовалось много времени, чтобы признаться в своих чувствах прежде всего самой себе.

Он внимательно вслушался в слова, потом расплылся в улыбке.

– А я знал, как ты ко мне относишься после нашего поцелуя перед выходом из Кишкиндхи. Того самого, который так разозлил тебя.

– Ах, вот оно что! Теперь я понимаю, почему ты называл этот поцелуй «просветляющим».

– Он и был таким. А почему ты тогда так взбесилась?

– Я неправильно поняла твой термин.

– Я назвал тот поцелуй просветляющим, потому что после него понял самое главное – мои чувства не были безответными. Ты бы никогда не смогла так целовать мужчину, если бы не любила его.

Я приподнялась на цыпочки и потрепала его по волосам на затылке.

– Так вот почему после этого поцелуя ты стал вести себя так нагло и самоуверенно!

– Конечно. Но весь мой кураж пропал после твоего отъезда.

Его лицо стало серьезным. Он поцеловал мои пальцы, прижал мою ладонь к своему сердцу и без тени улыбки сказал:

– Пообещай мне, что больше никогда не оставишь меня, Келси.

Я посмотрела в его ярко-синие глаза и ответила:

– Обещаю. Я больше никогда тебя не оставлю.

Его губы с жаром прильнули к моим губам. Потом он лукаво улыбнулся, закрутил меня волчком, рванул к себе и крепко прижал к груди. Его рука скользнула по моей спине, и вот уже он опрокинул меня к самому полу. В следующее мгновение он резко поднял меня, и мы начали отплясывать жаркое танго, причем Рен без малейшей запинки следовал латиноамериканскому ритму песни.

Я знала, что на нас, наверное, все смотрят, но мне было все равно. Рен уверенно выполнял все движения танца, а я вообще не понимала, что делаю. Танец был настолько страстным и энергичным, что вскоре я забыла обо всем, кроме Рена и ритма. Это была идеально сыгранная партия соблазнения, отрезавшая меня от всего мира, замкнув в плотном коконе физических и душевных переживаний.

Когда песня закончилась, Рену пришлось несколько минут поддерживать меня, потому что у меня подкашивались ноги. Он смеялся и сопел мне в шею, довольный моей реакцией.

Затем заиграла обычная медленная мелодия. Наконец я настолько пришла в себя после его обольстительной атаки, что ко мне снова вернулся дар речи.

– Я думала, такие танцы бывают только в кино, – сказала я. – Где ты научился так танцевать?

– Моя мама научила меня традиционным танцам, а за долгие годы наблюдения я запомнил множество новых движений. Кроме того, мистер Кадам приставил ко мне Нилиму, она стала моей постоянной партнершей.

Я нахмурилась.

– Мне не нравится, что ты танцуешь с Нилимой. Если тебе нужна практика, лучше поучи меня.

– Нилима мне все равно что сестра.

– Все равно.

– Хорошо, даю тебе слово, что больше никогда не буду танцевать ни с какой другой женщиной. – Он улыбнулся. – Хотя мне очень нравится, когда ты ревнуешь.

Когда мы снова медленно задвигались в такт мелодии, я положила руку ему на плечо, закрыла глаза и забылась в его объятиях. Песня доиграла только до середины, когда я почувствовала, что Рен напрягся. Открыв глаза, я поймала его взгляд, устремленный мне за спину.

– Так-так-та-ак… – раздался знакомый тягучий голос. – А теперь роли меняются! По-моему, это мой танец.

Я резко обернулась.

– Кишан? Как я рада тебя видеть! – Я крепко обняла его.

Золотоглазый принц сгреб меня в объятия, прижался щекой к моей щеке и сказал:

– Я тоже счастлив тебя видеть, билаута.

10
Наемники

Кишан отстранил меня, чтобы лучше рассмотреть.

– Я скучал по тебе. Мой глупый братец тебя не обижал? – спросил он и тут же добавил театральным шепотом: – Тебе не пришлось использовать тигриный репеллент?

Я рассмеялась.

– Рен очень хорошо ко мне относится, несмотря на то, что я подарила ему непростительно жалкий подарок на День святого Валентина.

– Ерунда! Он и такого не заслужил. А что он тебе подарил?

Я дотронулась пальцем до сережки.

– Вот это. Но они для меня слишком экстравагантны.

Кишан протянул руку и бережно коснулся сережки. Его дерзкий пиратский взгляд, выражавший спектр эмоций от «сейчас возьму и украду твою девушку» до «ну и что ты со мной сделаешь?», вдруг исчез, сменившись тихой задумчивой улыбкой.

– Маме бы это понравилось, – тихо сказал он.

Ничего не понимая, я переспросила:

– Ты хочешь сказать, это серьги вашей мамы? – Я обернулась к Рену, и тот коротко кивнул. – Рен, почему же ты мне ничего не сказал?

Он спокойно ответил:

– Я не хотел, чтобы ты заставляла себя носить их, если они тебе не понравятся. Я же понимаю, что они немного старомодные.

– Ты все равно должен был сказать мне, что они принадлежали твоей матери! – Я обвила его руками за шею и нежно поцеловала. – Спасибо, что подарил мне такую дорогую для тебя вещь!

Он обнял меня и поцеловал в щеку.

Я услышала шумный вздох за спиной.

– Фу! Оказывается, он нравился мне гораздо больше, когда хныкал и ломал руки. А это просто омерзительное зрелище.

Рен негромко зарычал.

– Тебя вообще кто сюда звал?

– Ты.

– Да, я позвал тебя, но не приглашал сюда. Как ты нас разыскал?

– Мы прилетели в Сейлем, я доехал до дома, слегка порылся там и нашел на кухонной стойке приглашение на бал. После чего я доехал до кампуса, а тут уж выследить вас было парой пустяков. Я решил, что где вечеринка, там и я. Но оказалось, что все хорошенькие девушки уже разобраны, так что… попробую одолжить твою.

Кишан протянул мне руку, но Рен загородил меня спиной и процедил:

– Только через мой труп.

Кишан с готовностью засучил рукава своего свитера.

– Всегда готов, братишка. Поглядим, на что ты способен, мистер Куртуазность.

Так, пора вмешаться! Сделав шаг вперед, я сказала самым нежным голосом:

– Кишан, вообще-то у нас свидание, и хотя я очень рада тебя видеть, не мог бы ты сейчас поехать домой? Как видишь, это не столько вечеринка, сколько праздник влюбленных. Мы скоро вернемся, а дома тебя ждет огромная тарелка печенья и полный холодильник продуктов для приготовления сэндвичей. Ну что, договорились? Пожалуйста!

– Ладно. Ухожу. Но только потому, что ты просишь.

– И потому, что ты напрашиваешься на неприятности, – огрызнулся Рен.

Кишан щелкнул его по уху и поддразнил:

– Тоже верно. Вот и проверим, сумеешь ли ты устроить мне эти неприятности, большой брат. Пока, Келси.

У меня было отчетливое ощущение, что только моя рука удерживала Рена от того, чтобы броситься за братом. Он смотрел ему вслед, пока Кишан не скрылся из глаз, но даже после этого не сразу смог расслабиться. Я попыталась вернуть его внимание.

– Рен…

– Он слишком много себе позволяет. Возможно, было ошибкой вызывать его сюда.

– Ты ему доверяешь?

– Смотря в чем. Во многом. Кроме…

– Кроме?

– Кроме тебя.

– Ох, Рен. Но тебе и не нужно доверять ему в отношении меня. Достаточно того, чтобы ты доверял мне.

Он отмахнулся.

– Келс…

– Нет, я серьезно. – Я взяла его лицо в свои ладони и повернула к себе. – Я хочу, чтобы ты кое-что понял. Возможно, Джесубай выбрала Кишана, но я выбрала тебя. Ты – тот, кто мне нужен. Ты, а не Кишан. – Тут я задумалась и вздохнула. – Хотя я немного жалею его. Он потерял ту, которую любил. Вот почему мы с тобой должны дорожить каждым нашим днем. Никому не дано знать будущего, никто не знает, когда нас могут навсегда разлучить с любимыми.

Несколько секунд он молча танцевал со мной, крепко обняв и прижавшись щекой к моей щеке, радуясь тому, что я не собиралась больше говорить о Кишане.

– С нами этого не случится. Я никогда тебя не оставлю. Ведь я бессмертный, не забыла?

Я слабо улыбнулась.

– Я не это имела в виду.

– Будто я не понимаю, что ты имела в виду! – поддразнил меня Рен. – Но мне пришлось сразиться с тремя соперниками в борьбе за твою любовь, поэтому я не намерен уступать тебя даже брату.

Я расхохоталась.

– Ты преувеличиваешь, Тарзан. На самом деле тебе не пришлось ни с кем сражаться, разве что с Ли. Мое сердце всегда принадлежало тебе, и ты, по-моему, уже давно это знал.

– Возможно, я знал, но ты – нет. Я слишком долго был одиноким тигром, Келси. Думаю, я заслужил счастье с любимой женщиной. И я никому не позволю отнять ее у меня, даже Кишану.

Я выразительно посмотрела на него. Он послушно вздохнул и закружил меня в танце.

– Я стараюсь быть терпеливым с Кишаном, но беда в том, что он прекрасно знает, как довести меня до белого каления. Мне очень тяжело сдерживаться, когда он рядом, тем более когда он начинает заигрывать с тобой.

– Постарайся, пожалуйста. Ради меня.

– Ради тебя я с радостью снесу любые муки, но не проси меня терпеть, когда он флиртует с тобой!

– Я люблю тебя, Рен. И попрошу его оставить свои шуточки. Но постарайтесь не кидаться друг на друга, пока он в городе, ладно? Никаких поединков! Не забывай, что ты сам позвал Кишана, и он тебе нужен, договорились?

– Ладно, но если он будет продолжать волочиться за тобой, я заберу свое обещание обратно.

Помолчав, я тихо напомнила:

– Ты не сказал мне… что тоже любишь меня.

– Келси, «в решеньях я неколебим, подобно Звезде Полярной: в постоянстве ей нет равной среди звезд в небесной тверди»[5]5
  У. Шекспир. Юлий Цезарь. Пер. М. Зенкевича.


[Закрыть].

– Цезарь погиб, Рен.

– Я надеялся, что ты не узнаешь цитату.

– Я знаю всего Шекспира.

– Ладно, тогда скажу просто: я люблю тебя. Ты для меня важнее всего на свете. Я могу быть собой, только если ты рядом. Единственное, чего я хочу в жизни, – это быть тем, кто тебе нужен. Это не стихи, это голос моего сердца. Так сгодится?

Я улыбнулась дрожащими губами.

– Пожалуй.

Мы не задержались на балу, поскольку у Рена испортилось настроение, и никакие мои шутки, поцелуи и заверения в любви не смогли ничего исправить. Он танцевал со мной, но его мысли были где-то далеко, и когда я сказала, что хочу домой, он не стал спорить.

Когда мы подъехали к дому, я увидела, что у меня в окнах горит свет. Прежде чем выйти из машины, Рен нежно обнял меня и поцеловал.

Потом прижался лбом к моему лбу и сказал:

– Наше свидание закончилось не совсем так, как я планировал.

– У тебя еще есть время, – улыбнулась я, обнимая его за шею. – А что ты задумал?

Он рассмеялся.

– Честно говоря, я рассчитывал почитать, но теперь, когда здесь Кишан, из этого все равно ничего не выйдет.

Он снова поцеловал меня, и тут до нас донесся приглушенный голос, что-то сказавший на хинди, но так тихо, что я не разобрала слов. Рен быстро оторвался от меня, бросил пару резких слов на хинди, а потом хмуро открыл мне дверь.

Кишан смотрел телевизор, обложившись неимоверным количеством всевозможной еды. На кофейном столике перед ним валялись шесть открытых пакетиков чипсов разных сортов, упаковка соленых крендельков, попкорн, печенье и прочие лакомства, все начатые и не законченные.

– Просто отвратительно, – скривился Кишан. – Неужели нельзя было закончить с поцелуями на танцах, чтобы я не слышал ваших нежностей?

Рен с раздраженным рычанием помог мне снять пальто, и я поспешила наверх. Он сказал, что поднимется ко мне, как только разберется с Кишаном. Обещание «разобраться» прозвучало довольно зловеще, но я кивнула, надеясь, что они хотя бы постараются вести себя друг с другом по-человечески.

Я как раз натягивала через голову пижаму, когда услышала снизу возмущенный вопль Рена:

– Ты сожрал все мое печенье… с арахисовым маслом?!

Я сокрушенно покачала головой. Похоже, два тигра в одном логове – это настоящая катастрофа.

Ответа Кишана я не услышала и решила, что пусть сами разбираются между собой. Бережно уложив рубиновые серьги на дно своей шкатулки с лентами, я ненадолго задумалась о матери Рена и Кишана. Потом закончила переодеваться в шелковую пижаму, которую Рен купил для меня в Индии, и смыла косметику. Вытащив из волос блестящие гребни с камешками, я решила не заплетать на ночь косу, а оставить волосы распущенными. Мягкие локоны водопадом рассыпались у меня по спине.

Когда я вышла из ванной, Рен уже сидел на моей кровати, привалившись к спинке. Его смокинг валялся на стуле, развязанный галстук болтался вокруг шеи. Он закинул руки за голову и устало закрыл глаза.

Я залезла к нему на колени и поцеловала в щеку. Он тут же обнял меня и притянул к себе, по-прежнему не открывая глаз.

– Я пытаюсь ладить с Кишаном, Келси, но это будет очень и очень трудно.

– Я знаю. Где он будет спать?

– На моей половине, в моей спальне.

– А ты где?

Он открыл глаза.

– Здесь. С тобой. Как обычно.

– Хм-м. Слушай, Рен, тебе не кажется, что Кишан сделает определенные выводы… ну, ты понимаешь. О нас. О том, что мы… вместе.

– Не волнуйся. Он знает, что это не так.

– Рен! Да ты покраснел? – расхохоталась я.

– Нет. Просто не ожидал разговора на эту тему.

– Ах, ты в самом деле из другой эпохи, мой принц Очарование. Между прочем, это очень важная тема для разговора.

– А если я пока не готов к ней?

– Правда? Прошло целых триста пятьдесят лет, а ты все еще не готов?

Он зарычал.

– Не пойми меня неправильно, Келс. Я более чем готов к разговору об этом, но нам придется подождать. По крайней мере, до тех пор, пока не будет покончено с проклятием.

Я даже рот разинула.

– Ты что, смеешься? Или я неправильно тебя поняла? Ты говоришь, что, прежде чем по-настоящему быть вместе, мы должны еще трижды побегать наперегонки с мартышками и демонами? Опомнись, ведь на это уйдут годы!

– Я искренне надеюсь, что все закончится быстрее. Но да. Ты совершенно правильно меня поняла.

– И уступать ты не собираешься?

– Нет.

– Но это просто немыслимо! Значит, мне предстоит превратиться в старую деву, живущую с двумя огромными кошками?

– Ты не будешь старой девой.

– К тому времени, когда ты соблаговолишь изменить свое решение, точно буду!

– Келси, к чему эти разговоры? Ты что, готова к этому прямо сейчас?

– Наверное, нет, но… скажем, через год? Или два? Иначе я просто с ума сойду.

– Мне будет ничуть не легче, Келси. Но мистер Кадам тоже считает, что это слишком опасно. Да, нам известно, что все его потомки жили достаточно долго и что это, скорее всего, объясняется воздействием амулета. Еще мы знаем, что Локеш пытался убить нас с Кишаном, но амулет спас нас, превратив в тигров. У нас с Кадамом состоялся очень тяжелый разговор, и он сказал нам обоим, что будет лучше, если мы воздержимся от… неоправданного риска. Мы до сих пор не понимаем до конца ни природы проклятия, ни действия амулета, поэтому, пока мы окончательно не превратимся в людей, я не могу подвергать тебя риску.

Я сухо заметила:

– Но мистера Кадама это не остановило, Рен. Он не убил свою жену, правда?

– Правда. Но ведь он и тигром не был.

– Боишься, что у нас родятся тигрятки? – съязвила я.

– Не смей даже шутить над этим, – помертвел Рен.

– Но тогда скажи, чего ты боишься? – Нет, я просто не могла удержать свой язык за зубами! Как всегда в таких ситуациях, фамильный мамин сарказм давал о себе знать. – Или хочешь как следует подготовиться?

– Нет! – воскликнул он с таким неподдельным ужасом, что я не выдержала и рассмеялась. – Келси! Неужели ты не можешь отнестись к этому серьезно?

– Еще как могу. Просто мы затронули тему, которая меня не на шутку нервирует, а нервозность я обычно подавляю юмором и сарказмом. Но если серьезно, Рен, ты говоришь мне о годах, когда я уже сейчас готова наброситься на твою немыслимо привлекательную мужскую половину! – Я вздохнула. – Ты правда думаешь, что это может быть опасно?

– Правда в том, что я не знаю. Мне до сих пор неизвестно, как проклятие может подействовать на нас. Но я не могу подвергать тебя опасности, поэтому давай отложим этот разговор… хотя бы на какое-то время?

– Ладно, – проворчала я. – Но знай, что мне будет… очень трудно сохранить ясность мыслей, находясь рядом с тобой.

– М? – промычал он, прижимаясь губами к моей шее.

– Между прочим, это не выход, – вздохнула я. – Чувствую, в будущем меня ждут долгие часы, проведенные под ледяным душем.

Рен прогудел мне в шею:

– Нас обоих, милая. Скажи, а ты могла сохранять ясность мысли рядом с другими своими… молодыми людьми?

– Какими еще молодыми людьми?

– Джейсоном или Ли?

– К Джейсону я всегда относилась только как к другу. Что касается Ли, то он был моим хорошим другом с определенным потенциалом. М-м-м, ох… как хорошо. Они оба были интересными людьми, и мне хотелось получше узнать их. Но не больше. Я никогда не любила никого из них, как тебя, и ни с одним из них не чувствовала ничего подобного… – Я тихо застонала. – Вот такого.

Он покрыл поцелуями изгиб моей шеи, поднимаясь к уху.

– А до них?

– Нет. До них и не было никого. Ты был моим первым… всем.

Рен запрокинул голову и улыбнулся своей сокрушительной улыбкой.

– Я исключительно рад и безмерно счастлив слышать это! – Он собрал мои волосы, перекинул их через мое плечо и стал целовать в шею. – Кстати, Келс, ты тоже моя первая во всем.

Я затрепетала. Вздохнув, он нежно поцеловал меня и прижал к своей груди.

Полежав немного, я сказала, крутя пуговицу на его рубашке:

– Заешь, моя мама говорила со мной об этом как раз накануне своей смерти. Они с папой надеялись, что я подожду с этим до свадьбы, как это сделали они.

– Для меня это само собой разумеется. В мое время и в моей стране случайные связи были недопустимы.

– Ах, вот как, – усмехнулась я. – Значит, ты считаешь нашу связь случайной?

– Нет. Только не для меня. – Он наклонил голову и внимательно всмотрелся в мое лицо. – А для тебя?

– Тоже нет.

– Приятно слышать. – Он протянул руку, схватил мое одеяло и укрыл нас.

– Рен?

– Хм?

– Что бы ты сказал, если бы я сразу объявила, что хочу подождать… ну, ты понимаешь, до тех пор.

Улыбка озарила его прекрасное лицо.

– До каких пор?

Я стыдливо прикусила губу.

– До… ты знаешь.

Он улыбнулся еще шире.

– Ты делаешь мне предложение? Хочешь позвонить мистеру Кадаму, чтобы спросить его благословения?

Я сердито фыркнула.

– Мечтай, Ромео! Нет, серьезно, если бы я захотела подождать, тебя бы это… расстроило?

Он взял мое лицо в свои ладони, заглянул в мои глаза и просто ответил:

– Я бы ждал тебя целую вечность, Келси.

Я счастливо вздохнула.

– Ты всегда говоришь самые правильные слова.

Я блаженствовала на его груди, но тут вдруг одна полузабытая мысль мелькнула у меня в голове, заставив вскочить.

– Постой-ка! Значит, я у тебя первая во всем, да? Но ведь это не совсем правда! Мистер Кадам один раз проболтался мне, как однажды он прокрался в купальни цариц в Хампи и что в его время такая вылазка считалась обрядом посвящения для молодых людей. Скажи-ка мне, Тигр, ты никогда не сопровождал его в ночной прогулке в Хампи?

Рен замер.

– Ну, если говорить о фактической стороне дела…

Я улыбнулась и подняла брови.

– Да, Рен? Слушаю тебя, любовь моя! Итак, что ты сказал?

– Я сказал лишь то, что если говорить о фактической стороне дела, то да – я, Кишан и Кадам однажды пробрались в купальни. Но мы дошли только до входной двери, и там все спали. Мы ничего не увидели.

Я ткнула его кулаком в грудь.

– Ты говоришь правду, Ланселот?

– Истинную, абсолютную и стопроцентную.

– Значит, если я завтра спрошу Кишана, он подтвердит твою версию?

– Разумеется, – кивнул он и тихо добавил: – А если нет, я расквашу ему физиономию.

– Я все слышала. Лучше говори мне правду, Рен, тогда тебе не придется расквашивать физиономию своему родному брату!

– Да я просто дразню тебя, Келс. Клянусь. С того дня, когда ты впервые прочитала мне стихотворение перед клеткой, я не смотрел ни на кого, кроме тебя. Ты – лебедь среди ласточек.

– Красиво звучит, но мне кажется, тебе стоит повнимательнее изучить классификатор птиц.

Он нахмурился и оставил мою шутку без ответа.

– Что касается Кишана, то он все равно заслуживает оплеухи за то, что слопал мое печенье.

– Я завтра еще напеку, так что не заставляй его раскаиваться в своем здоровом аппетите!

Это показалось мне столь забавным, что я покатилась со смеху, но Рен ловко закрыл мне рот поцелуем.

На следующий день, когда Рен доел свой третий омлет, а Кишан – четвертый, Рен объявил, что намерен возобновить занятия ушу. Кишан захлопал в ладоши, давая понять, что горит желанием как следует вздуть брата.

Они арендовали небольшую студию, чтобы без посторонних глаз обучить меня всему необходимому. Вместо того чтобы тратить время на разные красивые приемы и позиции, братья задали мне интенсивный курс базовой подготовки под названием «выведи противника из строя». Мы решили, что мне будет полезно освоить самые простые приемы обороны на случай встречи с Локешем или незнамо какими тварями, поджидающими нас на следующем этапе поисков. Несколько минут мы разогревались и делали растяжки, затем Рен начал урок, используя Кишана в качестве болвана для битья.

– Урок первый. Если нападающий бежит прямо на тебя, согни колени и жди, стараясь подпустить его как можно ближе. Затем схвати его за руку, запрыгни ему за спину и хватай руками за горло. Если имеешь дело с высоким и крупным противником, дави на верхнюю часть его шеи, сразу под подбородком.