Текст книги "Achtung! Manager in der Luft!"

– Давайте не будем путать два разных дела. Это – одно, а то – совершенно другое. А за то, что попытались, большое спасибо. Ну и за сделанное.

– Там, понимаешь, следы уходят в Америку и Германию. Даже не ожидал, что такое возможно. Ладно, извини, что оторвал! – капитан попрощался и сел в машину. Самое печальное: назад он не вернулся. Что там произошло – я не в курсе, но ГПУ в то время было на коне. А мне просто повезло, что с ним не поехал.

Но поспать мне ночью не дали. Разбудили стуком в дверь, вошло трое, как положено. Ордер не предъявили, сказали: «Одевайтесь!» Тоже хорошо, что не мордой в стенку, руки вверх и ноги на ширину плеч. Я молчал и не требовал объяснений. Быстро оделся, двое вышли вперед, один за мной. У крыльца «черный воронок», «эмка». Место мое посередине, справа и слева по оперативнику. Направляемся к Москве. Ни одного слова не было произнесено. Но не обыскивали. Привезли туда, куда уехал «особист», но не к боковому подъезду, а к центральному входу.

– Оружие сдать! – Достаю из правого кармана куртки «ТТ». – Следуйте за мной!

Двое ушли куда-то в другую сторону, а я поднялся за старшим лейтенантом на второй этаж. Прошел вслед за ним в середину здания, и мне открыли дверь.

– Проходите и доложитесь о прибытии.

«Пхе! А это не то, что я подумал!» – вхожу, там кроме майора ГБ, никого.

– Товарищ майор, капитан Суворов, 67-й ГИАП ПВО, прибыл в ваше распоряжение.

Тот удивленно вскинул голову.

– Я вас не вызывал. Курточку вот сюда, садитесь, я доложу о вашем прибытии.

По телефону он сказал только цифры. В ответ тишина, сидим, чего-то ждем. Оп-па! Еще один человек, и сразу проходит напрямую в кабинет, так что придется поскучать! Нет, майор показывает рукой на дверь.

– Проходите, пожалуйста. – Все вежливо!

А за столом в кабинете сидел «человек в пенсне», генеральный комиссар госбезопасности.

– Товарищ генеральный комиссар, гвардии капитан Суворов, доставлен по вашему приказанию.

– По вашей просьбе, товарищ гвардии капитан.

– У вас очень молчаливые помощники, они не сказали мне цель и направление поездки.

– Понятно, но я вижу, что советские гвардейцы не теряются и в такой ситуации. Что вы мне хотели сказать?

– Я хотел бы узнать, что там с грузом у Байонн Бридж. – Ответил мне не сам Берия, а старший майор, сидевший на боковом кресле.

– Вы не совсем точно показали место. Груз находится в двухстах метрах далее.

– Извините, товарищ старший майор, я там лично никогда не был. Ошибка в двести метров не слишком большая для такого груза.

– А вот теперь подробно: откуда вы знаете, что он лежит там?

– Из книги Лоуренса-Лоуренса, одного из участников «Манхэттенского проекта».

– И что же написано в этой книге, где ее можно почитать? Вы не стесняйтесь, старший майор Судоплатов назначен мной руководителем этой операции.

– Я вас понял. Виктор Иванович, – представился я.

– Павел Анатольевич. Лаврентий Павлович, а может быть, его с собой взять? Такое самообладание! Даже завидно!

– Не отвлекайтесь!

– Сенжье – один из владельцев шахты в Шинколобве, сразу после поражения Бельгии в войне, решил заработать на уране, а это богатейшее месторождение урана в мире, загрузил и тайно доставил в США эту руду. Она – ручной сборки, сами понимаете, что негры – это не люди, поэтому, что будет со сборщиками – бельгийцам все равно. Но грузом никто не заинтересовался. Продать его не удалось, никого этот материал в Штатах не заинтересовал в 1940 году. Тем более контрабандный. Грузовых документов на него нет. О том, что груз серьезно радиоактивен, в Нью-Йорке никто не знает, кроме Сенжье. Но причал редко посещается людьми. Груз очень тяжелый и имеет небольшой объем. Этой руды хватит, чтобы запустить несколько тепловых реакторов и получить из остатков плутоний-239. А он, как и уран, может вызывать цепную реакцию деления в определенных условиях. Только он более ядовит, чем уран, но для его получения используется уран-238, бесполезный в качестве начинки для бомб. Это много дешевле, чем использовать уран-235 в качестве оружия.

– Где живет Сенжье?

– Точно сказать не могу. Где-то в Джерси. В лицо я его тоже не знаю, его фотографий в книге не было.

– Где вы ее достали? – еще раз поинтересовался Берия.

– Дед дал почитать, а потом подарил ее, он у меня химик по специальности.

– Странно, но в личном деле об этом ни слова.

– Я читал ее в 1979 году, учась в восьмом классе. Виктор Суворов – это псевдоним. Ни его отца, ни его матери я не знаю. Но такой человек был. И это он сбил первый в этой войне «мессер».

– А остальные?

– Остальные – я. Я заканчивал Качу в Волгограде в 1988 году.

– Мы потом с вами об этом поговорим. Вернемся в Нью-Йорк.

– В конце августа на Сенжье вышел полковник Николсон, из инженерной группы «Манхэттен». В сентябре груз был вывезен полностью в лаборатории США. Кроме того, Сенжье продал рудник вооруженным силам США. Сам рудник был им затоплен, самые богатые слои уже были исчерпаны, но США его восстановили и эксплуатировали до 2004 года. В настоящий момент он забетонирован.

– Когда американцы получили бомбу?

– В конце весны 1945 года.

– Что вас толкнуло на этот шаг? Вы же успешно воевали, и к вам не было никаких претензий, не считая мелочей.

– Необходимость выехать в Англию и США «для сбора денег в пользу РККА». То, что лежит на том причале – гораздо ценнее, чем весь ленд-лиз.

– Когда мы создали это оружие?

– В 1949 году, под вашим чутким руководством.

– Кто конкретно это сделал?

– Игорь Курчатов, его брат Борис, Александров, Русинов, Флёров. Всех не перечислить, их было очень много. И второе, товарищ генеральный комиссар, я про принятие решения «раскрыться»: я понял, что «приговорен» в США. Мне оттуда вернуться не дадут.

– Там кто-то знает, кто вы такой?

– Нет. Я им страшен здесь. Как человек, научивший нашу авиацию летать. Дело в том, что пока я добивался результативности в личном плане, все шло по той хронологии, как было тогда. Когда удалось «убрать» Хозина, раньше времени на полгода, то удалось снять блокаду и ликвидировать Демянский «чирей», который мучил наш фронт до 1943 года. А их операция направлена не лично против меня, а против моего полка. Мы слишком побежали вперед, а Гитлера финансируют из США. Им требуется время. Мы должны возиться с Гитлером до 1945 года, иначе они не успеют создать ядерное оружие, а им оно требуется, чтобы прижать нас после победы. Диктовать нам условия.

– Так! Павел Анатольевич, вы свободны. Задача ясна? Его с тобой я не пущу. Он будет консультировать наших ученых.

– Мне бы в полк вернуться, товарищ комиссар, консультант из меня, как из говна пуля, инженер – примерно на том же уровне. Мое дело дергать ручку и «тушить пожары». Их будет достаточно в 1942 году. Дергать ручку – это мое. К сожалению, учился я средненько, сдал-забыл. Устройство ядерной бомбы помню очень схематично.

– Ничего, они, её создатели, бомбу и в схеме пока не представляют. На фронт не пущу! Не хватало, чтобы ты еще и в плен попал или погиб по-дурацки! Этот вопрос даже не поднимается. А работать будешь, где потребуется. Сейчас в НИИ ВВС. Задание получил? Вот и исполняй! И никаких разговоров: мне в полк нужно! И консультировать людей тоже будешь! Свободен, тебя отвезут.

– Если говорить о том, что «погиб по-дурацки». Четверо суток назад мне предоставляли такую возможность. Я обратился в Особый отдел сектора к капитану ГБ Самойловичу. Сегодня он кратко поделился со мной результатами расследования. Кто-то в ГПУ сильно интересуется тем, что происходит в «моей группе». Он сказал, что следы ведут в Америку и в Германию. Его вызвали в Москву, к какому-то Абакумову, днем. В Чкаловск он так и не вернулся.

– Я тебя понял… Посиди-ка ты в приемной, дорогой. Рановато тебе еще уезжать. Время – детское.

Глава 29. Я сделал свой выбор

Сидеть пришлось до-о-олго! Судя по всему, сработал тот момент, что в самом НКВД-НКГБ существовало Политическое Управление, которое вступилось за своего собрата: Главное Политическое Управление РККА, и уперлось. Ведь хрен редьки не слаще. Ну, а мне что? Кроме второй обоймы, и та в кармане куртки на вешалке, у меня ничего не было. Сижу в первом ряду, смотрю спектакль, с комфортом, даже покурить разрешили, наверно потому, что я – некурящий. Зато чай майор предложил. У него свой интерес: сынишка в Чирчике заканчивает авиационную школу. Пришлось его огорчить, сказав, что программа подготовки во всех школах летчиков не предусматривает освоение МиГ-3. На всю страну два ЗАПа. Машину собирались снимать с производства, и Управление учебных заведений ВВС своевременно среагировало на это дело. И теперь полк получает пополнение только из этих двух ЗАПов. В общем, вели светские беседы, хотя его постоянно отрывали от этого дела звонками отовсюду. Но он не прекращал попыток пристроить сынка. Весть о том, что полк потерь практически не несет и круто награждается, особенно последнее время, уже распространилась по Москве, видимо с подачи «кремлевских курсантов». Где-то через полтора часа в кабинет привели Самойловича. Вообще-то, аккуратнее надо бить, чтоб следов не оставалось. Да какой там. Шел он под охраной, пока старший наряда докладывался наркому, успел немного улыбнуться мне и подмигнуть незаплывшим глазом. Старший наряда выскочил из кабинета и скомандовал ему: «К стене!», а сам дрожащими руками начал расстегивать «браслеты» на руках капитана.

– Бегом вниз! Ремень и фуражку его сюда! У тебя минута! – приказал он второму конвоиру.

Я расстегнул свой и протянул его сержанту. Тот передал амуницию Самойловичу. Тот даже поправил себе прическу и шагнул в кабинет Берии. Следом появились два «очень больших начальника», и вновь потребовался конвой, одного из них, помоложе, вывели из кабинета с руками за спиной. Но через некоторое время, двумя неделями позже, я его увидел в Чкаловске, но уже майором госбезопасности. Был комиссаром 3-го ранга.

«Цирк с конями» продолжался до четырех утра. В четыре меня отвезли на набережную, через час двадцать требовалось встать и выезжать в Чкаловск, но машины не было. Позвонил дежурному и передал, что требуется машина. Тот сказал, что водителю автобуса будет дано указание заехать. В указанное время я сел в подъехавший автобус и продолжал «добирать» до самого аэродрома. Утром «Правда» и «Красная Звезда» опубликовали кучу Указов, уже утвержденных Верховным Советом СССР, и несколько приказов Верховного. В одном из них выпускников летных школ теперь будут выпускать офицерами: младшими лейтенантами. Именно «офицерами». Началось массовое переодевание всей армии в новую форму. А ремень мне вернули лишь через неделю, так и ходил подпоясанный чужим.

Загранкомандировка все-таки состоялась, но только в Великобританию, и без МиГа. Его мы показали в Чкаловске, да еще и со «своими» довелось увидеться. Новое руководство ВВС и Политического Управления Красной Армии («крестьянского сына» сняли, так как не успел он выпустить новый Боевой Устав ВВС и Наставление по организации ПВО участка фронта), договорились с союзниками, и те прислали большую делегацию своих летчиков, которым и показали те наработки, которые сделаны у нас. Заодно «подрались» в воздухе, используя то, что союзники нам прислали. И переделанные машины. Для яркости впечатлений сюда отвели и 67-й ГИАП. Но ребята улетели на юг после «показухи», а мне пришлось лететь в Англию с верхушкой их делегации и под солидной охраной. Там встречаться с производителями авиатехники. И показывать, каким переделкам были подвергнуты их машины. В планах делегации был и визит в Америку, но несколько жестких диалогов в Лондоне, и наша делегация сказала, что особой необходимости тратить время на посещение США нет, так как производители не хотели и не могли ставить более новое оборудование на свои машины. Мы окончательно отказались от поставок «харрикейнов» и Р-40, собрались улетать домой. Дали несколько интервью местным газетам, в результате через Каир и Тегеран под Москву англичане перегнали полк «Спитфайров V» и расширили номенклатуру двигателей, выпускаемых по лицензии в Куйбышеве. Кроме «двадцаток», предоставили документацию на 40-ю и 50-ю версии «Мерлинов». В предпоследний день меня пытались подначить и выпустить в воздух на новенькой «девятке», с 66-м двигателем. Но больше, чем на пробежки, я не согласился, но вписал в лист согласований эту машину и этот двигатель. Тем более что меня представили как «шеф-пилота» ВВС РККА, отвечающего за технику, поставляемую по ленд-лизу. Большой удачей было то обстоятельство, что в Чкаловск в апреле прилетал «Сэйлор» Мэлан (вообще-то он – Адольф, и по национальности – немец, из Южной Африки), он был вторым по результативности пилотом RAF, после уже погибшего сквадрон-лидера Пэттла, из той же Южной Африки. Мы с ним провели четыре учебных боя, все из которых он проиграл, на четырех разных машинах. Мужик он был упрямый, но за четыре дня освоил МиГ-3, чтобы все-таки добиться своего, но единственный раз, когда ему удалось загнать меня в прицел, его подвели пушки «Спитфайра», и он мужественно согласился, что два кадра, когда работал один пулемет 0.303, а марка – в районе хвоста «моего» «спита», а потом у него встал и двигатель на «отрицаловке», а у меня нет, этого недостаточно, чтобы завалить довольно крепкий самолет. Так вот, он здорово помогал нам в Англии. Он во всеуслышание объявил, что русские переделали двигатель «Спитфайра», и на выходе из горки он перестал глохнуть. Что он летал на такой машине и убедился, в том, что отрицательная перегрузка не влияет на работу «русского Мерлина». А это была уязвимая пята этих самолетов до 43-го года. И что у британских ВВС не убудет, если открыть поставки «Спитфайров» в СССР.

– У них прекрасные летчики, и мы смогли в этом убедиться в небе над Москвой. Но, господа, мы не увидели там ни одной современной машины, производства Великобритании или США. Дошло до того, что русские были вынуждены снять с фронта своего лучшего аса, у которого, по нашей системе подсчета, 86 сбитых немецких и румынских самолетов, в том числе несколько «харрикейнов», и направить его «исправлять и модернизировать самолеты, поступающие по ленд-лизу». Можете себе представить, как он отзывается о такой «помощи».

– Восемьдесят шесть? Звучит фантастически! Насколько это правда?

– Мы с ним провели четыре учебных боя. Три из них на одинаковых машинах. Увы, я не смог выиграть ни одного. Был условно сбит даже на «Спитфайре МкII», с русским «Мерлином», соответствующим примерно модификации МкV по мощности. 1155 киловатт или 1570 лошадиных сил. Я пробовал и тот самолет, на котором он летает: МиГ-3. На всех высотах он имеет преимущество над «пятеркой» на 27–40 узлов по скорости, и невероятную маневренность. Но, господа, хвостовая часть у него сделана из фанеры. Спрашиваю: почему? А он мне отвечает, что большая часть заводов по производству алюминия оказалась под немцами. Летают на эрзацах, и гораздо эффективнее нас. Дайте им алюминий. И станки, чтобы штамповать детали и катать дюралевые листы. Ведь основные бои с бошами сейчас идут там. «Мессеры» над нами не жужжат, «юнкерсы» не завывают. Судьба войны решается на Востоке. Наши нации объединились для того, чтобы скрутить голову нацистам, а не для того, чтобы списывать с вооружения здесь и отправлять туда, где идут самые тяжелые бои, где холодно, голодно, и помощь союзников практически не ощущается.

В общем, пока удалось «выбить» один полк и «договориться о дальнейших поставках». Но количество и сроки так и остались несогласованными. Еще один готовый полк «подбросила» Америка, но самолеты были уже в Англии, просто на них никто особо летать не хотел. Назывались они «Мустанг Мк-1». На вооружение USAF эта машина принималась «условно». Выпускалась она только для Великобритании. Летчики ее не любили из-за того, что крыльевые пулеметы у нее лежали на боку, и неподача патронов была постоянным явлением. Но их было поставлено в 41-м году 620 штук, поэтому RAF, вместо «харрикейнов», подсунуло их нам. Большинство из них еще и из ящиков не доставали. Хорошо зная дальнейшую судьбу этого самолета, а производство «Мерлинов» постепенно росло, я согласился с такой заменой и улетел раньше других на ТБ-7 из Шотландии, чтобы «согласовать замену в правительстве СССР». В том экипаже, который прилетел, за сутки до вылета обратно в авиакатастрофе над Лондоном погиб их командир. Я же добирался до городка Данди поездом, еще 28 апреля. И двое суток ожидал вылета. Пошел вторым пилотом. Слева машину вел будущий Герой Советского Союза Энгель Пусеп. Ну, а я больше для красоты справа сидел. Только дал ему немного отдохнуть, когда летели над Балтикой.

Командировку признали успешной, так как чуточку позже, после визита Молотова в Америку, согласовали все поставки, и маятник качнулся в нашу сторону: увеличились поставки авиационного бензина, большую часть переделок мы смогли возложить на изготовителя. Открылся АЛСИБ, и по нему пошли доведенные А-20, «Кобры», «Мустанги» и Б-25. Больше стало поставляться алюминия в чушках, поступили литьевые машины, прессы и прокатные станы, в том числе с герметизацией процесса изготовления листа. (Кто не понимает: что это такое и насколько это необходимо при современном производстве, ну уж извините! Я – не справочник!)

Наша страна продолжала меня удивлять: всего несколько слов, сказанных нужным людям, и Крым в мае месяце не был сдан Манштейну! Туда своевременно был направлен Буденный, вместо Козлова, и Новиков направил туда Науменко вместо Галунова на 5-ю РАГ. Усилением туда пошел 67-й ГИАП и часть авиаполков, работавших под Демянском, из 2-й ударной группы Кондратюка. Александр Александрович был очень осторожным человеком, поэтому в бой посылал только проверенные части. Это полностью совпало по времени с усилением воздушной группировки противника над Крымом, но, к несчастью непрошеных гостей, у нас «скворцы прилетели». Да-да, те самые, ленинградские «скворцы». Калибр 57 мм, дальность прицельного выстрела до двух километров, скорость 1850 километров в час. Шесть различных РО (ракетных орудий) под разные типы самолетов. Дешево и сердито! А чё! Мужики старались! Зря мы, что ли, блокаду снимали? Вот и оттягиваются. Но, к сожалению, без меня. Меня «припахал» товарищ Берия крепко. Я теперь – как птица в клетке. В каждой бочке затычка. Основное место работы пока не изменилось, тем более что сюда начали перемещать НИИ ВВС, а 126-й полк улетел воевать на «спитфайрах». И тоже на юг. Там сейчас основные события происходят. Но я сам сделал этот выбор. Мог, конечно, рискнуть и попытаться куда-нибудь свалить, через ту же Америку. Да вот как-то не сложилось. Я хоть и мало писал о ребятах, которые меня окружали, но прикипел я к ним. Они – особенные. И здесь моя манагерская душа дала сбой. Я-то выкручусь, бывало и похуже. А вот подставлять друзей – гиблое дело. Так что ночами продираюсь через заросли формул в сопромате, учу теормех и проклятый вышмат, готовлюсь поступать в академию Жуковского, на конструкторский. Хватит пугалом ходить по аэродрому. Пора наверстывать то, что упустил.