Текст книги "Переменные величины. Погода русской истории и другие сюжеты"

Удивительное разнообразие исторических и лингвистических озарений, которыми полны труды названных авторов, созвучно при этом главному тезису, имеющему непосредственное отношение к интересующей нас в данном случае теме. История России и история русского этноса – это наидревнейшая история, предшествующая истории других евроазийских этносов и культур, а само слово «Россия» и/или «Русь» связано с формантом Ра, получающим в этих случаях ключевой этимологический смысл. Так, по сжатому изложению выводов из обширнейших изысканий А.А. Тюняева, академика Российской академии естественных наук, президента Академии фундаментальных наук, а в прошлом выпускника кафедры реактивных двигателей Тульского государственного политехнического университета, история русского этноса берет свое начало 70—50 тысяч лет назад на русской равнине или русской платформе, когда

«основой Европы (больше половины ее территории) является Русская платформа – в древности Русский континент. <…> Та часть Европы, которая расположена западнее Русской платформы, населена, начиная с 10—5 тыс. до н.э., а особенно активно – с начала “нашей” эры, расселяющимися русскими племенами, говорящими на т.н. индоевропейских языках <…> восходящих к одному языку – русскому.

Более правильным было бы называть Европу – Русь (сыны бога Ра: расыны – росины – русины – русы). Как это следует исторически»214214
  Тюняев А.А. История возникновения мировой цивилизации (системный анализ). http://www.organizmica.org/archive/307/rp3—10.shtml#10.1.3; http://www.dazzle.ru/spec/aterr.shtml. Характерно (а точнее сказать – симптоматично) доверительное обращение того же автора к предполагаемому читателю его трудов: «Старшее поколение помнит учебники истории для 5-го класса, в которых не находилось места для Древней Руси. Нас заставляли изучать историю нашей Родины такой, какой ее выдумали и написали для нас люди, пришедшие с других территорий и бесконечно ненавидящие Россию. Такими были, в частности, нищие, которых, в угоду тогдашней моде, российское дворянство собирало с улиц и подворотен самых захудалых европейских городов. Приехав из Европы в Россию, эти нищие надевали дорогие кафтаны и пенсне и становились учителями русских детей» (Тюняев А.А. Древнейшая Русь. Сварог и сварожьи внуки // Исследования древнерусской мифологии. М., 2010. http://www.organizmica.org/archive/703/sisv.shtml).


[Закрыть].

Развитие схожих представлений варьирует у других авторов в деталях, но зато разнообразится лингвистическими наблюдениями, обнаруживающими за фонетическими совпадениями глубинные подтексты и воодушевляющие открытия. Так, например, О.Т. Виноградов, военный врач в отставке, посвятивший досуг написанию широко цитируемых в Интернете «Очерков начальной истории русской цивилизации», объясняет читателю, почему «наш язык алгоритмизирован буквосочетанием «РА».

«Это не просто случайное сочетание звуков азбуки (алфавита) <…> Словом РА как единым началом жизни прежде всего отождествляли понятие “Бог”, “вселенная”, “солнце”. Если это так, дальнейшая расшифровка любых слов и извлечение содержащейся в них информации не представляет особых проблем.

Давайте в этом убедимся: Россия – РА—СЕЯ – “Солнцем посеянная”, страна излучающая божественный (солнечный) свет. Сразу становится ясно, почему Русский Народ отличается такой высокой духовностью и нравственностью, почему такая ненависть именно к русским у сатанистов Запада. РАДУГА – “солнечная дуга”; РАССВЕТ; РАКУРС – даже не надо комментировать. ВЕРА – “знание Ра”; РАЗУМ – РА—АЗЪ—УМ – “постижение Ра умом Нового племени Земли”; ПРАВДА – П—РА—В—ДА – “память о Ра, знание дающая”; РАСА – “сыны РА”; РАБОТА – “разговор с РА” (ботать – “говорить”); ГРАМОТА – “рассказ Отца о смысле Ра”; ОБРАЗОВАНИЕ – “зовущее все знать о Ра”; АРИИ – “первые солнечные люди”. СТРАНА – “начальная стоянка Ра” <…>

“Дурак”, этимология слова следующая – “ду” – делать, “Ра” – бог, что означает – “делающий для Ра”. Со временем это слово приобрело извращенный смысл: делаешь разумно для Бога, но не для себя, значит глупый, неразумный человек. Этот пример свидетельствует о деградации человеческой морали»215215
  Виноградов О.Т. Очерки начальной истории русской цивилизации (дохристианский период). Источники. Открытия. Гипотезы. М.: Институт русской цивилизации, 2011. С. 87—88.


[Закрыть].

При желании придать своим рассуждениям об «алгоритмизированности русского языка буквосочетанием РА» теоретическое обоснование Виноградов мог бы, вероятно, прибегнуть к излюбленной в отечественной лингвокультурологии нестрогой версии гипотезы лингвистической относительности (гипотезы Сепира—Уорфа), обязывающей судить о культуре носителей языка на основании его лексико-семантических и морфологических компонентов. Но метод работает и без упоминания о методологии: за комбинаторикой «РА» обнаруживается уникальная специфика «картины мира» или, по меньшей мере, «концептов» или «констант» русского языкового мышления с изначально присущей для него склонностью к религии, высокой духовности и нравственности216216
  Те же качества, характеризующие русский менталитет, выявляют представители отечественной лингвокультурологии, охотно рассуждающие о «ключевых идеях» и «ключевых понятиях», по умолчанию отличающих русскую культуру от всех прочих, например: Воробьев В.В. Лингвокультурология. Теория и методы. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1997; Зализняк А.А., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М.: Языки славянской культуры, 2005. Внятная критика лингвокультурологии, как лингвонационализма, и обзор проблемы: Павлова А. Можно ли судить о культуре народа по данным его языка? // Антропологический форум. 2012. № 16. http://anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/016online/pavlova3.pdf; Павлова А., Безродный М. Хитрушки и единорог: Образ русского языка от Ломоносова до Вежбицкой // Toronto Slavic Quaterly. 2010. Winter. № 31. http://www.utoronto.ca/tsq/31/index31.shtml (cм. здесь же дискуссию авторов этой статьи со А. Шмелевым); см. также рецензию Катрионы Келли на книгу «Ключевые идеи русской языковой картины мира» в: Антропологический форум. 2007. № 6. С. 396—405.


[Закрыть]. Пополнение списка многозначительных слов с «РА» занимает разных авторов, увлеченных патриотическими реконструкциями национального прошлого и этнического менталитета. Таковы, между прочими, сведения, сообщенные читателям газеты «Шестая раса» популярным писателем-сатириком и эстрадным чтецом Михаилом Задорновым, склонным, казалось бы, по роду своей профессии к шутке, но тоже, как выясняется, вполне серьезным в своих заветных убеждениях:

«Удивительно, но многие слова в русском языке становятся понятны, если знать значение их арийских корней. Но-ра – под светом. Ра-но – еще нет света. Большинство слов с корнем “РА” до сих пор связано со светом. Ве-ра – верить “Ра”. П-ра-вда, По-ра. Э-ра, Ра-й! И, наконец, самое наше главное, славянское, родное – “Ура!”. Это призыв к свету. Вот почему нельзя победить славян на их земле! <…> Как могло получиться, что такой разумный народ вдруг исчез из истории. Опять-таки давным-давно, на земли ариев начал наползать ледник. Пришлось нашим предкам сняться со своих северных насиженных мест и пойти за солнцем. Так арии рассеялись – от слова “Рассея” – на множество племен, народов по всему теперешнему нашему материку от Индии до Европы. Зато солнечное Ра вошло в другие языки. Даже в греческий, и в латынь: Литерату-ра, культу-ра, г-ра-мота и… сати-ра. Б-ра, люст-ра, ра-мпа, фа-ра…»217217
  Задорнов М. Рассея – Солнечная Земля // Газета. «Шестая раса». Российская газета об изменениях, происходящих в мире. 2012. № 1. 16 января – частичная публикация: http://6rasa.ru/trete-uxo/.


[Закрыть]

В перечне слов, выявляющих глубинные связи «ра» с самоназванием русского этноса и топонимикой Руси-России, нашлось место и слову «раса», также демонстрирующему очередной пример нерасторжимости языка, культуры и национального (а в данном случае – расового) самосознания. Так, по наставительному рассуждению В.Б. Авдеева, некогда инженера-электромеханика, а ныне активного популяризатора расовой проблематики и пропагандиста «русской расовой теории», и его соавтора, кандидата физико-математических наук и доктора политических наук, бывшего депутата Госдумы от фракции «Родина» А.Н. Савельева:

«Слово “RASA” пришло из санскрита – древнейшего языка индоариев времен начала формирования этой общности, когда еще не было народов в их современном социальном понимании и когда еще не было множества национальных языков, ныне эту общность представляющих. <…> Санскритологи всего мира сходятся во мнении, что санскрит появился на территории современной России. Из современных живых языков именно русский ближе всего к санскриту, и это также неоспоримый факт. Поэтому чередование гласных букв в корнях РУС-РОС-РАС говорит само за себя. <…> Совершенно очевидно также, что наше русское написание слова “РАСА” точно воспроизводит санскритский термин “RASA”, в то время как английский, французский и немецкий варианты отступают от санскритского канона, отдаляясь тем самым и от первоначального индоевропейского смысла. “Раса” – это глубоко русское по смыслу и по звучанию слово, и не нужно быть филологом, чтобы это понять. <…> РУС-РОС-РАС – это изначальная смысло-звуковая матрица древнейшего языка индоариев. Имя Бога солнца Pa – также означает сопричастность к этой архетипической матрице нашего сознания. “РАСА” как оценочная категория происходит от имени солнечного Бога Ра. <…> Не в либеральных откровениях и не в классовой борьбе мы должны искать истоки русской философской самобытности, но, напротив, именно на расово-биологической основе следует толковать исторический путь русского народа, его этику и его волю. <…> Мы произносим каждый день слова “РУССКИЕ”, “РОССИЯ”, но при этом не должны забывать третье важное слово, время которого уже пришло, – “РАСА”»218218
  Авдеев В., Савельев А. Раса и русская идея (предисловие к сборнику «Расовый смысл русской идеи», вып. I). http://www.xpomo.com/ruskolan/avdeev/rasaidea.htm.


[Закрыть].

Теми же призывами не забывать о слове «раса» полнятся сочинения профессора международной Славянской академии Л.Б. Бутовской, автора статей и книг под говорящими названиями «Русские – бесценный генофонд белой расы», «Будь русским!» и т.д.219219
  http://www.xpomo.com/ruskolan/rasa/russkie.htm.


[Закрыть] Менее наукообразны, но не менее увлекательны рассуждения приверженцев идеи «арийского» происхождения славян, усматривающих в слове «раса» аббревиатуру «Роды Асов Страны Асов», то есть «Славяне и Арии», «изначальные жители Мидгарда (планеты Земля)»:

«У латинян это слово писалось так: “Rasa”, отсюда и сохранилось выражение “Tabula Rasa” – белый, чистый изначально, девственный, светлый. Отсюда английское название русских людей – Russian (Рашен), т.е. Раса. Потом букву “s” (State) заменили на “с” (Country) и словом “Race” стали обозначать человеческие виды: White Race, Black Race, Gray Race. На английском так и осталось “Раша” (раса) – Россия. <…> Расея – Изначальное Сияние Истины Сея, Территория Света, древнее название обитания росов (Ра сея) со временем было искажено в Рассею представителями народа, рассеянного по миру и утвердившегося в нашей стране. Не случайно их так тянет интегрироваться с территорией Европы»220220
  Толково-этимологический (Славяно-арийский словарь). http://energodar.net/slovar/?bukva=r. См. также: «Как звучит имя нашей Родины по-английски? Имеется в виду произношение. – “Раша”. Относительно первого слога “Ра” – все ясно. А “shu” – “ша” – начало звучания английского слова “shine” – “шайн”, что значит “сияние”. (Вообще-то, “шайн” это сокращенное “шаяние”, “шияние” – шипящее английское развитие более древнего свистящего русского “сияния”.) Так что, и по древнеанглийски, смысл имени нашей Родины – Сияние Бога, Божественное Сияние».


[Закрыть].

Мечтательные картины исторического прошлого славян, принимающие подчас непроизвольно фарсовый характер, вызывают время от времени критику изнутри даже сочувствующей, но более сдержанной аудитории. Но те же крайности обнажают основные стереотипы, на которых основывается историографическая мифология России, широко тиражирующаяся сегодня в национально-патриотической прессе, Интернете и ошарашивающая неискушенные умы. Так, например, читатели «историко-просветительской» газеты «Русские Славяне» со слов редактора узнают о том, что «русские славяне как восточные славяне (или великороссы) – остатки некогда основной мощной цивилизации русов на Земле. Они оставили следы своего величия в Скандинавии и Якутии, на Южном Урале и в Индии, Средней и Ближней Азии, на Юге Европы и в Египте <…> Русский Язык – основа всех языков земли – носит в себе огромные Знания, в т.ч. Ведические», а со слов кандидата физико-математических наук А.Н. Алексеева, автора той же газеты, о том, что «Крит – древнерусская колыбель европейской цивилизации». В той же газете Валентин Гладышев расшифровывает слова «антропос» – «ант, Ро пос – ант, Ро поющий; “русский” – Ру с ки – (богу) Ра с душой; “этруск” – этот русский; “Египет” – ие ги пет – где гробы петь; “Иерусалим” – ие Ру са лим – где (богу) Ра сынов кладем – русское кладбище. Палестина – Белостенная; санскрит – санг с крит – песни с Крита (от нем. Sang – песня)»221221
  Цит. по: Русские славяне. 2001. № 1. С. 2, 11, 13; Казаков В. Влияние «Русского Бога Ра» и «Всеясветной Грамоты» на происхождение зайца от коровы // Русская правда. 2001. № 24. http://www.s-slovo.narod.ru/statyi.html.


[Закрыть].

Еще более диковинные прозрения проповедуются инглингами – адептами «Древнерусской Инглиистической Церкви Православных Староверов-Инглингов», одного из направлений славянского неоязычества, пропагандирующего особую древность и мессионизм «славяно-арийской» расы с опорой на поразительную смесь эзотерики, фольклора, научной фантастики, фолк-лингвистики, фэнтези, голливудских блокбастеров и расовых теорий222222
  Хиневич А.Ю., Иванов Н.И. Славяно-Арийские Веды. Ч. 1—4 / Древнерусская Инглиистская Церковь Православных Староверов-Инглингов. Омск (Асгардъ Ирийский). 2-е изд. – 2005, 3-е изд. – 2007. Биобиблиографические данные об инглиизме см. также на сайте Википедия: http://ru.wikipedia.org/wiki.


[Закрыть]. Однако, при всей кажущейся нелепости соответствующих сочинений, пафос протеста и конспирологии оправдывает издержки фантазирования в качестве «гипотез». Убеждение в заговоре ученых, утаивающих правду об историческом прошлом, предсказуемо порождает идеи и тексты, сама новизна которых осознается как вызов и социальная позиция223223
  См., например, анонс к книге В. Ларионова «Скифская Русь. Таинственный исток славянской расы» (М., 2009): «Это исследование, решительно порывающее с “либеральными” табу и западными мифами, – лучшее лекарство против русофобской отравы, которой нас потчуют уже не одно столетие. Эта работа перевернет ваши представления о происхождении и расовой истории славянства. Это – долгожданная правда о священной древности русского народа, о великом героическом пути наших предков от Великой Скифии до Святой Руси».


[Закрыть]. Аргументы профессиональных ученых в этих случаях – как это показывает, например, критика «новой хронологии» Фоменко и Носовского224224
  Антифоменковская мозаика. М.: Русская панорама, 2001—2003. Вып. 1—4; Анти-история, вычисленная математиками. О новой хронологии Фоменко и Носовского / Отв. ред. С.О. Шмидт. М.: РГГУ, 2006.


[Закрыть], этимологических озарений Чудинова и Задорнова или экспертиза дилетантских изысканиий Авдеева225225
  Рецидивы шовинизма и расовой нетерпимости. Письмо в редакцию // Природа. 2003. № 6. http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/NATURE/06_03/PISMO.HTM; Критика расизма в современной России и научный взгляд на проблему этнокультурного многообразия. М.: Московское бюро по правам человека; Academia, 2008.


[Закрыть] – достигают цели лишь в той мере, в какой они адресованы людям, уже имеющим хотя бы какие-то представления о научных критериях верификации и фальсификации исследовательских данных. Популярность историко-мифологической и, в частности, расовой проблематики заслуживает при этом внимания не только как дефицит надлежащего просвещения и исследовательского здравомыслия, но также как результат – и показатель – социальной неудовлетворенности, выражение «протестного мышления» по отношению к правилам и ограничениям, налагаемым рациональной идеологией и научной традицией.

ПОГОДА РУССКОЙ ИСТОРИИ. ОЧЕРК КЛИМАТИЧЕСКОЙ ИСТОРИОСОФИИ

Такая необъятная страна, как Россия, должна весьма естественно иметь все роды климатов.

Виктор Бурьянов. Прогулка с детьми по России. 1837

1.

Что делает погоду и климат не только предметом метеорологического изучения, но также темой идеологической и историософской рефлексии, изобразительной и литературной репрезентации? Как происходит «окультуривание» климата и «акклиматизация» культур(ы)? И как соотносятся в этих случаях реальное положение дел и сфера воображения, «знание» и «мнение», наблюдение и умозрение? Гипотетически можно предположить, что погодой чаще интересуются там, где она непостоянна, и реже там, где она реже меняется226226
  Угрюмов А.И. По сведениям гидрометцентра…: Занимательная метеорология и прогнозы погоды. СПб.: Гидрометеоиздат, 1994. http://meteoinfo.ru/Ugryumov-scales.


[Закрыть]. В странах с благоприятно устойчивым климатом разговоры о погоде вроде бы не приняты227227
  Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. М., 1989. http://reader.boom.ru/form/form5.htm.


[Закрыть]. Но даже если это и так, неизменно главное: разговоры о погоде – это разговоры о том, что в большей или меньшей степени не зависит от человека.

В социолингвистической перспективе важным фактором в поддержании «погодного дискурса» выступает коммуникативный паритет говорящих. Привычным объяснением в этих случаях служит указание на контактоустанавливающую функцию «разговоров ни о чем» (small talks) и фатические компоненты речи – общение ради общения, следование поведенческому этикету, терапевтические эффекты дискурсивного «замещения» и т.д.228228
  Выделение фатической функции речевого поведения принадлежит Брониславу Малиновскому, изучавшему особенности поведенческой коммуникации представителей одного из племен Малайзии и обратившему внимание на важность внешне бессмысленных разговоров в ситуации враждебно воспринимаемого молчания: обмен приветствиями и сообщениями об общеизвестных событиях, комментарий к очевидному снимает в таких случаях потенциальный конфликт и способствует установлению психологического контакта внутри сообщества (Mаlinowski B. The Problem of Meaning in Primitive Languages // The Meaning of Meaning / Ed. С.К. Ogden and J.A. Richards. New York; London, 1953. P. 296—336). Из важных работ, детализующих фатические компоненты речи: Laver J. Communicative functions of phatic communion // Organisation of Behavior in Face-to-Face Interaction / Eds. A. Kendon, R.M. Harris, M.R. Key. The Hague; Paris: Mouton, 1975. P. 215—238; Schneider K.P. Small Talk. Analysing Phatic Discourse. Marburg: Hitzeroth, 1988; Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М., 1993. С. 150 и след.; Дементьев В.В. Фатические речевые жанры // Вопросы языкознания. 1999. № 1. С. 37—55; Coupland N., Ylänne-McEwen V. Talk about the weather: Small talk, leisure talk and the travel industry // Small Talk / Ed. Nikolas Coupland. Harlow: Longman, 2000. Р. 163—182. Приведем здесь же подборку мнений о функции разговоров о погоде на форуме истфака МГУ: «– Одни считают разговоры о погоде самыми глупейшими, которые могут вести между собой люди. Другие полагают, что те снимают в общении напряги. Третьи полагают, что обсудить погоду можно, но только если говорить больше не о чем или когда надвигается ураган <…> – Я говорю о погоде, если отчаянно хочется говорить о чем-то другом, очень важном, но не получается… в остальных случаях, я про погоду могу только ответить, из вежливости. – Я считаю, что разговоры о погоде бессодержательные. Чего о ней говорить-то, о погоде? – А если ураган? Наводнение, лавины, снежные заносы? А зачем в новостях в конце эти люди нам чего-то трындят о погоде, что никогда не сбывается? – Наверное, с помощью разговоров о погоде можно-таки поддержать разговор. – В принципе не люблю разговоров о погоде. Это показатель того, что больше с собеседником поговорить не о чем или не очень и хочется. В моей практике встречаются оба варианта. 1 – если надо кровь из носу поддержать разговор, а собеседник человек нужный, но несимпатичный. 2 – если кто-то неприятный навязывается поговорить за жизнь, пять минут монолога о погоде и видах на урожай капусты – и собеседник испаряется. Что о ней говорить, о погоде, у каждого под носом дверь на улицу, окно или интернет с прогнозом – все и так ясно, разговор сводится в взаимной констатации факта или откровенному гаданию на кофейной гуще. Но из этого милого правила есть и исключения. Когда с человеком просто очень нравится разговаривать – имеет значение только процесс, а не тема разговора» (httphttp://://forumforum..tssitssi..ruru//indexindex..phpphp??showtopicshowtopic=6286=6286). Напомню здесь же о репликах (ставших уже прецедентными текстами нашего времени), которыми в рассуждении о роли «погодного дискурса» обмениваются персонажи кинофильма Жана-Пьера Жене «Le Fabuleux Destin d’Amélie» (в отечественном прокате – «Амели», 2001): «Мы следим за погодой, пытаясь уловить ветер времени. – Да нет же, люди говорят о погоде, чтобы не сказать лишнего».


[Закрыть] Можно заметить, что коммуникативная роль, отводимая фатическим жанрам речевого общения, позволяет увидеть проблему и в том, что им по определению противостоит, – коммуникативную несамодостаточность «содержательной» информатики и многообразие риторических приемов, которые обеспечивают превращение изначально «невероятной коммуникации» (в терминологии Никласа Лумана) в коммуникацию возможную и успешную229229
  Luhmann N. Die Unwahrscheinlichkeit der Kommunikation // Soziologische Aufklärung 3: Soziales System, Gesellschaft, Organisation. Opladen, 1981. S. 25—34 (рус. перевод: Луман Н. Невероятные коммуникации // Проблемы теоретической социологии. СПб., 2000. Вып. 3).


[Закрыть]. Говоря «ни о чем», мы все-таки о чем-то, а главное – отчего-то и зачем-то говорим. Так, например, для А.П. Чехова, исключительно чуткого к проблемам взаимопонимания вообще, значение фатических диалогов и, в частности, диалогов о погоде оказывается содержательно частотным именно в тех произведениях, которые демонстрируют драматическое напряжение между тем, что люди хотят сказать друг другу, тем, что они говорят, и тем, что они делают230230
  Проницательный анализ чеховских произведений в указанном отношении см. в: Степанов А.Д. Проблемы коммуникации у Чехова. М., 2005. Гл. 6 («Контакт и условия коммуникации. Фатические речевые жанры») // http://www.my-chekhov.ru/kritika/problem/content.shtml. Примеры «погодных разгворов» у Чехова: «Чуть только, бывало, входил я в церковь, как ко мне тотчас же подходил какой-нибудь “интеллигент” и после длинных предисловий о погоде начинал разговор о своих грошовых делах» («Драма на охоте», 1884); «Придя к куму, он сел на складной стул, степенно вздохнул, погладил бороду и заговорил о погоде. С погоды кумовья перешли на нового диакона, с диакона на певчих, – и беседа затянулась» («Нахлебники», 1886); «Говорили о погоде, о том, что метель продолжается обыкновенно двое суток, редко более. В шесть часов обедали, потом играли в карты, пели, танцевали, наконец ужинали. День прошел, легли спать» («По делам службы», 1899).


[Закрыть]. Значение сказанного в этих случаях релевантно ценности «позитивной коммуникации» – социальной достаточности общения, ограниченного ситуативно опознаваемыми атрибутами такого взаимодействия, которое Лев Якубинский некогда определял как «шаблонное»231231
  Якубинский Л.П. О диалогической речи (1923) // Якубинский Л.П. Избранные работы. Язык и его функционирование. М., 1986. С. 45—50.


[Закрыть]. В том же контексте, но без чеховского драматизма, можно понять наставления профессора Хиггинса в «Пигмалионе» Бернарда Шоу, заставляющего Элизу Дулитл ограничивать салонную беседу разговорами о погоде (Элиза, как вспомнит читатель, с этим заданием не справляется и скандально эпатирует слушателей):

Миссис Хигинс (прерывая молчание). Как вы думаете, будет сегодня дождь?

Элиза. Незначительная облачность, наблюдавшаяся в западной части Британских островов, постепенно захватит и восточные районы. Судя по барометру, существенных перемен в состоянии атмосферы не предвидится <…>

Миссис Эйнсфорд Хилл. Надеюсь, в этом году не будет неожиданного похолодания! Кругом столько случаев инфлюэнцы. А наша семья так подвержена ей – каждую весну все заболевают.

Элиза (мрачно). Тетка у меня померла, так тоже сказали – от инфлюэнцы. <…> А мое такое мнение – пришили старуху. <…> Ну, скажите на милость, с чего бы такой здоровенной тетке вдруг помереть от инфлюэнцы! А куда девалась ее новая соломенная шляпа, что должна была достаться мне?? Стибрили! Вот я и говорю: кто шляпу стибрил, тот и тетку пришил!232232
  Шоу Б. Пигмалион / Пер. П. Мелкова // Шоу Б. Избранные произведения. М.: Панорама, 1993. Цит. по: httphttp://://wwwwww..liblib..ruru//INPROZINPROZ//SHOUSHOU//pigmaliopigmalio..txttxt. В мюзикле Фредерика Леве и Элана Джэя Лернера «Моя прекрасная леди» (1956) Элиза принуждена зазубривать скороговорки о той же погоде с целью овладения правилами фонетики: «In Hertford, Hereford and Hampshire, hurricanes hardly ever happen» (разучивая аспирированное «h») и «The rain in Spain stays mainly in the plain» (долгое «a»), ставшие словами шлягера, получившего широкую известность благодаря его киноисполнению в одноименном фильме 1964 года (реж. Джордж Цукор, в роли Хиггинса – Рэкс Харрисон, в роли Элизы – Одри Хепберн).


[Закрыть]

Необходимость полагаться на известную относительность прогностических знаний о погоде уравнивает говорящих информационно и, соответственно, социально, подразумевая, что в этом знании все – включая и тех (например, ученых метеорологов), кто, казалось бы, к такому знанию причастен в заведомо большей мере, – «одинаково равны» (объясняя, в частности, анекдоты на тему погодных прогнозов и синоптиков)233233
  Анекдоты на тему погодных прогнозов см. на: http://meteonet.ru/humor.php; http://propogodu.ru/2/15/0/; httphttp://://irkpogodairkpogoda..siteeditsiteedit..ruru//pagepage99. Хула по адресу синоптиков не всегда анекдотична: так, Роберт Чалдини приводит рассказы синоптиков, которым радиослушатели и телезрители угрожали расправой за неверные или неблагоприятные прогнозы (Чалдини Р. Психология влияния. СПб., 1999. Гл. 5).


[Закрыть].

Неявный фатализм метеорологического дискурса придает, казалось, бы ничего не значащим (со)мнениям о погоде напряжение творческого ожидания и привносит в бытовую повседневность психологическую и событийную интригу. Удовлетворение от предсказуемости происходящего и удивление перед неожиданным взаимодополнительно разнообразят опыт переживания действительности, обнаруживающей себя, с одной стороны, в повторяемости природно-климатических циклов, а с другой – оставляющей место для исключений из наблюдаемых закономерностей. Погодные ожидания могут быть описаны при этом в терминах риторики как некое предвосхищение изумления, порождаемого «незнанием причин» («admiratio nascitur ex ignoratione causarum»)234234
  Sarbievius (Sarbiewski) M.C. De acuto et arguto sive Seneca et Martialis (1619/1623) // Praecepta poetica / Pod red. S. Skimina. Wrocław; Krokau, 1958. S. 1—14.


[Закрыть], и заслуживают внимания уже в том отношении, в каком они подразумевают интерес к случаю, дискурсивную частотность наречий образа действия. «Вдруг пошел дождь» или «внезапно похолодало», как и подобые им фразы, могут служить хорошей иллюстрацией к риторическим эффектам литературной выразительности – особенно наглядной в тех (например, фантастических) жанрах, которые принципиально избегают прояснения причинно-следственных связей и подразумевают, что случай, проистекающий из некой неведомой причины (causa ignota), есть уже cам по себе достаточная причина для развертывания повествования235235
  Подробно: Lachman R. Erzählte Phantastik: Zu Phantasiegeschichte Und Semantik Phantastischer Texte. Frankfurt am Main: Suhrkamp (Taschenbuch Wissenschaft), 2002.


[Закрыть]. Закономерными образцами литературных и, в частности, кинематографических повествований в этом отношении являются сюжеты о природно-климатических катастрофах, обрушивающихся на метеорологически беспомощных землян, как это происходит, например, в недавних фильмах Роланда Эммериха «Послезавтра» («The Day After Tomorrow», 2004) и Тони Митчелла «Наводнение» («Flood», 2007, снятого по мотивам одноименного романа Ричарда Дойла, 2003). На фоне этих примеров напоминания о том, что причины изменения в природе от человека так или иначе скрыты, могут быть поняты и более широко – как протест против человеческого самомнения, как стремление говорить о том, что (не)лишний раз напоминает о внешних по отношению к человеку – онтологических и метафизических – основаниях социального и культурного опыта236236
  См. замечательный опыт этико-философского анализа таких «напоминаний» – в ретроспективе японской культуры в книге Вацудзи Тэцуро (1889—1960) «Фу-до» (букв. «Ветер и земля», 1935), одного из наиболее влиятельных философов современной Японии, английский перевод: Tetsuro W. Climate and Culture. A Philosophical Study / Transl. by G. Bownas. N.Y.; Westport; London: Greenwood Press, 1988.


[Закрыть].

2.

Для европейской культуры ранней и авторитетной проповедью стоического смирения перед неизбежностями климата, уравновешиваемого посильным навыком наблюдения природы, стала гекзаметрическая поэма Арата Солийского «Явления», посвященная описанию звездного неба и примет погоды (III в. до н. э.). На протяжении последующих столетий поэма Арата, названная Германом Бенгтсоном «античным бестселлером»237237
  Бенгтсон Г. Правители эпохи эллинизма. М., 1982. С. 192.


[Закрыть], многократно переписывалась и по меньшей мере четырежды переводилась на латынь, сохраняя прогностическое и – не в последнюю очередь – этико-дидактическое значение вплоть до XVIII века. Описание примет, должных облегчить жизнь земледельцу и мореходу, нетривиально соотносится у Арата с тезисом о всеопределяющей зависимости людей от Зевса (а у христинских комментаторов «Явлений» – от Господа Бога), поскольку и сами приметы указывают на того, кто их дарует человеку.

 
Самый наш род от него. Это он своей милостью людям
Верные знаки дает <…> (Ph. 5)238238
  Арат. Явления / Пер. c древнегреч., вступ. статья и коммент. К.А. Богданова. СПб.: Алетейя, 2000. C. 53. Первое полустишие позже будет характерно процитировано апостолом Павлом. В русском синодальном переводе: «Мы и род его» (Деян. XVIII, 28).


[Закрыть].
 

В вероучительном истолковании «Явлений» астрономические и метеорологические сведения хорошо иллюстрируют принципы естественной теологии. Божественное всеприсутствие в природе означает, что постижение природных закономерностей есть в определенном смысле постижение закономерностей самого этого всеприсутствия. Для античной традиции (и, в частности, для Арата) мифологическая ретроспекция в объяснении природы ограничивалась тем, что природа есть предикат для человека и, соответственно, высказывание о природе есть также и высказывание о присутствующем в ней боге (в начале поэмы Арат прямо увязывает неминуемость наших упоминаний о Зевсе с его всеприсутствием), для христианской (католической и православной) традиции важнее тезис о божественном сотворении самой природы, но и в том и в другом случае можно сказать, что природа мыслится «предикатом гораздо большего субъекта, чем сам человек»239239
  Bernhart J. Gestalten und Gewalten. Würzburg, 1962. S. 245.


[Закрыть]. Теологическая контекстуализация современного естествознания, характерно распространяя тот же тезис на методологическую природу научных суждений о мире, усложняет понимание естественной теологии (в частности, как доктрины о позитивистском допущении познающего человека в объекте изучения), но сохраняет неизменным убеждение в принципиальной ограниченности научного и, тем более, профанного истолкования мира240240
  Karish R. Naturwissenshaft und Glaube. Donauwörth, 1958; Неделько В.И., Хунджуа А.Г. Основы современного естествознания: Православный взгляд. М.: Паломник, 2008.


[Закрыть].

Досужие рассуждения на тему погоды, при всем их разнообразии, воспроизводят схожие, пусть и не прямо богословские, доводы «от неизвестного» («ignotum per ignotius»). В определенном смысле это именно тот случай, когда причинное мышление оборачивается суевериями, поскольку каузальные и финальные категории в объяснении погоды предсказуемо проще тематизируются как категории не силлогистических, но энтимемических суждений241241
  Ward D. Weather Signs and Weather Magic: Some Ideas on Causality in Popular Belief // Pacific Coast Philology. 1968. № 3. P. 67—72. Ср.: Riedl R. Die Folgen des Ursachendeutens // Die erfundene Wirklichkeit. Wie wir wissen, was wir zu wissen glauben. Beiträge zum Konstruktivismus / Hg. von Paul Watzlawik. München, 1981. S. 67—90.


[Закрыть]. Неудивительно, что именно такова формульная структура и большинства фольклорных прогностических суждений, внешне построенных по силлогистической схеме «если то… то это», но содержательно декларирующих некие следствия при недостаточности исходных или промежуточных посылок:

«На Трифона звездно – весна поздняя», «На Евдокию снег – урожай» <…> «Коли на Юрья березовый лист в полушку, на Успенье клади хлеб в кадушку», «Если на Николу заквакают лягушки – хорош будет овес», «На Луку полуденный ветер – к урожаю яровых»242242
  Успенский Г.И. Власть земли // Успенский Г.И. Собр. соч.: В 9 т. М., 1956. Т. 5. С. 127.


[Закрыть].

Этнографы и фольклористы оправданно пишут о важной роли таких примет в хозяйственно-трудовом обиходе традиционных обществ243243
  Применительно к русской культуре см.: Балашев Л. Народная метеорология // Наука и жизнь. 1975. № 9. С. 83—86; Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991. С. 16; Ryan W.F. The Bathhouse at Midnight. An Historical Survey of Magic and Divination in Russia. University Park: The Pennsylvania State UP, 1999. P. 129—135 [Рус. пер.: Райан В.Ф. Баня в полночь. Исторический обзор магии и гаданий в России. М.: НЛО, 2006]; Некрылова А. Русский традиционный календарь. СПб., 2007. С. 10—13.


[Закрыть]. Собственно, и само представление о фольклорной традиции применительно к любой традиционной культуре предполагает знание метеорологической лексики и прогностических сведений, суммирующих собой в устойчивости их фольклорной передачи локальный опыт природопользования. С оглядкой на историю отечественной фольклористики кажется символичным и характерным, что «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля, по воспоминаниям самого лексикографа, начался с разговора о погоде и записи услышанного им от ямщика диалектизма «замолаживает», означавшего в Новгородской губернии «пасмурнеть, заволакиваться тучками, клониться к ненастью»244244
  Мельников П.И. (Печерский Андрей). Владимир Иванович Даль // Полное собрание сочинений Владимира Даля (Казака Луганского). Т. 1. СПб.; М., 1897. С. XVII. Позднее эту историю анекдотически пересказывали так: «“Замолаживает…” Даль выхватил обрывок бумаги и начал записывать: “Замолаживает (простореч.) – становится холодно, зябко…” А ямщик, снова поежившись, продолжил: “Зомолаживает. Надо бы, балин, до дому сколее добилаться…”» (httphttp://://ctacctac..livejournallivejournal..comcom/25104./25104.htmlhtml??threadthread=347152=347152; http://www.anekdot.ru/id/—2040719008/.


[Закрыть]. И.П. Сахаров, как и Даль, стоявший у истоков отечественной фольклористики, также включил обширное описание погодных примет («Народный дневник») во вторую часть «Сказаний русского народа» (1837), без понимания которых представление о народной культуре было бы заведомо неполным.

И все же, при всей важности фольклорных высказываний на тему погоды, можно утверждать, что значение прогностических примет не сводится исключительно к узкопрактическим нуждам земледельцев, охотников и рыболовов. Фольклор погодных примет (weather lore) повсеместно, где он наблюдался и исследовался, включен в традицию дидактически окрашенного говорения, социальная ценность которого не ограничивается задачами синоптики. Разнообразие народной метеорологической лексики иллюстративно при этом как к внутрикультурным различиям, так и к возможностям общеязыкового словообразования, коррелирующего с фольклорным словотворчеством245245
  Азим-Заде Э.Г. Русско-славянская астрономическая и метеорологическая терминология в сравнительно-историческом и типологическом плане. Автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1979; Касьянова В.М. Русская метеорологическая лексика (история и функционирование). Дис. … канд. филол. наук. М., 1984; Супрун-Белевич Л.Р. Метеорологическая лексика в славянских языках. Дис. … канд. филол. наук. Минск, 1987; Кондратенко М.М. Лексика народной метеорологии во владимиро-поволжских и брянских говорах // Севернорусские говоры. Л., 1989. Вып. 5. С. 79—89; Горячева Т.В. К этимологии и семантике славянских метеорологических и астрономических терминов // Этимология 1988—1990. М., 1992. С. 36—44; Суспицына И.Н. Метеорологическая лексика в говорах Русского Севера. Автореф. дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2000.


[Закрыть]. Недаром тот же Даль видел в метеоназваниях (в лингвистической терминологии: «метеонимах») и высказываниях на тему погодных прогнозов образцы устно-поэтического богатства народной культуры. План содержания в этих случаях в существенной степени предопределен планом выражения – языковой рефлексией и языковой игрой, дающей возможность для различного рода квазиэтимологий, закрепляющих звуко-символические (например, паронимические и омонимические) соответствия между словами и фактами внеязыковой действительности246246
  Гридина Т.А. Проблемы изучения народной этимологии: Пособие к спецкурсу. Свердловск: Свердловский педагогический институт, 1989; Садова Т.С. Народная примета как текст: Лингвистический аспект. СПб., 2003; Харченко В.К., Тонкова Е.Е. Лингвистика народной приметы. Белгород, 2008.


[Закрыть]. Таковы, например, «этимологические» сближения календарных дат – названий христианских праздников, имен святых и чудотворцев – с погодными явлениями и предписанием созвучной им трудовой деятельности:

«На Василия Парийского земля парится», «К Варваре зима дорогу заварит», «Герман гремит», «Варфоломей вертит облака», «Варнава их возвращает», «На Тихона певчие птицы затихают»247247
  Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5 т. / Под общ. ред. Н.И. Толстого. М., 1995. Т. 1. С. 116, 289—290, 498; М., 1999. Т. 2. С. 435.


[Закрыть];

«На Луку сажают лук», «Пришел Евсей – овсы отсей», «Кто сеет после Фита (св. Вита), тот будет просить жита», «Посеешь лен на Олену (то есть в день святых Константина и Елены. – К.Б.) – будут длинные льны»248248
  Славянские древности. М., 1995. Т. 1. С. 116, 117, 369; М., 1999. Т. 2. С. 588.


[Закрыть].

Пословично-поговорочный характер многих из погодных примет и их значимое приурочение к тем или иным легендарным событиям и именам придает прогностической дидактике в этих случаях не только мнемотехническое, но и метадискурсивное значение, выражающееся в возможностях сюжетно-нарративных амплификаций и этиологических мотивировок249249
  Толстая С.М., Толстой Н.И. Народная этимология и этимологическая магия // Язык и народная культура: очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995. С. 317—332; Arora Sh.L. Weather Proverbs: Another Look // Proverbium. 1986. № 1. P. 34—46.


[Закрыть]. В терминах психологии «эффект речи», связываемой с разговорами о погоде, оказывается в этих случаях также и «эффектом знания», обеспечивающего поддержание дискурсивных тактик социального взаимоопознания и социально повторяющегося «порядка вещей», в том числе эпистем(олог)ическую относительность коллективного знания о мире:

«Случается такой год, что в нем семь погод», «Всяк Еремей про себя разумей: когда сеять, когда жать, когда в скирды метать» и т.д.250250
  Некрылова А. Русский традиционный календарь. С. 11.


[Закрыть]

В литературном и, в частности, поэтическом выражении тематически специализированное описание природных стихий и времен года еще более наглядно обнаруживает напряжение и посильное примирение концептуальных противопоставлений, позволяющих видеть в окружающем мире как хаос, так и космос – порядок и беспорядок, необъяснимое и объяснимое, предопределение и произвол и т.д. Уже античные и средневековые образцы таких произведений – «Труды и дни» Гесиода, «Явления» Арата, «Георгики» Вергилия, «Фасты» Овидия, «Садик» Валафрида Страбона, «Мартиролог» Вандальберта Прюмского и т.д. – дают достаточные основания, чтобы судить об исторической конфигуративности риторико-эвристических предпочтений в суждениях о природе как о том, что может равно радовать и ужасать, быть полезным и пагубным, прекрасным и безобразным. Отношение к природе как к враждебной для человека силе или, напротив, к дружественной помощнице варьирует исторически и идеологически, но так или иначе указывает на человека перед лицом взаимодействующей с ним действительности.

3.

Этнографические описания традиционных обществ показывают, что зависимость от природы мало где мыслилась исключительно односторонней. Фольклорная метеорология складывается из контаминации мифологических представлений и магических практик, оставлявших место не только для пассивного переживания погодных явлений, но и для вмешательства в них. В русской и, шире, славянской фольклорной культуре власть над погодой вменяется как демонологическим персонажам, так и, например, умершим предкам (прежде всего так называемым «заложным покойникам» – висельникам, утопленникам, умершим неправедной смертью и погребенным вне церковного погоста), способным насылать бури и метель, град и вихри. Христианизированная синоптика погодного ненастья или, напротив, погодной благодати отсылала к местночтимым святым, ниспосылавшим ту или иную погоду либо в наказание людей за грехи и нарушение ими тех или иных запретов, либо в проявление своего благоволения к ним. Вместе с тем предполагалось, что человек и сам может воздействовать на природные стихии, следуя определенным «договорным» (компромиссным) или даже «наступательным» ритуально-поведенческим тактикам. Соблюдение превентивных запретов (например, повсеместного у славян запрета проносить открытый гроб с покойником по полям во избежание градобития), исполнение обрядовых предписаний (уничтожение могил заложных и некрещеных покойников), магические манипуляции с водой, огнем, землей, камнями, животными и насекомыми (выливание воды из колодца, пахание реки или дороги, умерщвление ужей, лягушек, разгребание муравейника и т.д.), предметами одежды и утвари (тканье обыденного полотна, использование пасхальной скатерти и вывернутой наизнанку рубахи), заговоры и заклинания, обычаи жертвоприношений, молебствий, колокольного звона и т.д. выступали в роли окказиональных способов социального воздействия на природу и ее (условно говоря) «потусторонних» представителей251251
  Ryan W.F. The Bathhouse at Midnight. P. 196—198; Толстая С.М. Метеорология народная // Славянские древности. М., 2004. Т. 3; См. также: Шарланова В. Народна метеорология. София, 1999; Турилов А.А. Камень для вызывания дождя и ветра: Руководство по метеорологической магии в старобелорусской записи XVI в. // Отреченное чтение в России XVII—XVIII веков / Отв. ред. А.Л. Топорков, А.А. Турилов. М., 2002. С. 533—541.


[Закрыть].

Рациональное понимание природного мира в исторической ретроспективе может быть представлено при этом различением герменевтического и технологического подхода. Если классическая герменевтика подразумевает учет предпосылок, обнаруживающих себя в самом объекте анализа, то технологическое понимание, по Гадамеру, имеет в виду понимание того, как природа отвечает на вмешательство человека в саму природу252252
  Gadamer H.-G. Rhetorik, Hermeneutik und Ideologiekritik // Hermeneutik und Ideologiekritik / Hrsg. J. Habermas. Frankfurt am. M.: Suhrkamp, 1971. S. 79.


[Закрыть]. В последовательности и повторяемости природных наблюдений, приурочиваемых к той или этой местности, к тем или иным временам года «разговоры о погоде» предсказуемо ведут к разговорам о климате, а значит, и о том, чему он так или иначе сопутствует. Сочинительная связь в этих случаях легко оказывается соподчинительной, объяснительно соотнося климат и общество, климат и культуру, климат и идеологию, климат и политику, климат и экономику и т.д. Не случайно, что и контекстуализация самих «обществоведческих» понятий на самых разных языках мира допускает использование климатических и атмосферно-метеорологических метафор («культурный климат», «идеологический климат», «политическая атмосфера» и т.д.)253253
  См. такие примеры в общественно-политическом, экономическом, финансово-кредитном и нормативно-законодательном контекстах отечественных СМИ: Муллахметова Ч.Н. Концептуальная область «Неживая природа» как источник метафорической экспансии в дискурсе российских средств массовой информации (2000—2004 гг.). Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2005.


[Закрыть], – использование уже столь привычное, что нужно определенное усилие, чтобы увидеть за ними не просто инерцию речевого обихода, но эпистемологическое «взаимоналожение» социальной и природной действительности254254
  Ср.: Ekvall G. Creative Climate // Encyclopedia of Creativity. Vol. 1 / Eds. S. Pritzker and M. Runco. San Diego: Academic Press, 1999. P. 402—403.


[Закрыть].

4.

Дискуссии о влиянии климата на социальные, культурные и политические формы организации человеческой жизни ведутся начиная по меньшей мере с Античности. Среди первых текстов такого рода – медицинское сочинение «О воздухах, водах и местностях» («De aeribus, aquis et locis»), приписываемое античной традицией Гиппократу (V—IV вв. до н. э.), автор которого подразделял весь географический мир на три климатические зоны (т.е. зоны, условно разделенные по полуденной высоте наклона солнечных лучей; греч. – κλίμα, Gen. κλίματος) с соответствующим различением физических, умственных и морально-нравственных особенностей их обитателей. Аристотель, сравнивая в «Политике» эллинские государства с племенами, распределенными «по всей вселенной», и рассуждая о проистекающих из этого обстоятельства свойствах гражданского правления, полагал, что племена, «обитающие в странах с холодным климатом, притом в Европе, преисполнены мужества, но недостаточно наделены умом и способностью к ремеслам. Поэтому они дольше сохраняют свою свободу, но не способны к государственной жизни и не могут господствовать над своими соседями». Племена, населяющие Азию, напротив, «обладают умом и отличаются способностью к ремеслам, но им не хватает мужества; поэтому они живут в подчинении и рабском состоянии». И только греки, живущие в благоприятном среднем климате – промежуточном между холодным климатом Северной Европы и жарким климатом Азии, – соединяют в себе достоинства и тех и других: «эллинский род» «обладает и мужественным характером, и умственными способностями; поэтому они сохраняют свою свободу, пользуются наилучшим государственным устройством и способен властвовать над всеми, если бы он только был объединен одним государственным строем»255255
  Аристотель. Политика // Аристотель. Сочинения: В 4 т. / Пер. С.А. Жебелева. М.: Мысль, 1983. Т. 4. С. 601. Об умеренности и благодатности климата Эллады упоминал и Геродот (Hist. III, 106). Cм. также: [Plat.] Epinom. 987. D.


[Закрыть].