Текст книги "Расплавленный жемчуг Галактики"
Автор книги: Константин Игнатов
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Глава 13
Славян с голозадой Катькой на плече, которая упорно пыталась вырваться, степенной походкой, будто зажиточный крестьянин с мешком муки, под хохот кочевников вошел в свой чум. Когда за спиной капитана надежно захлопнулись несколько массивных шкур, закрывающих вход в жилище, поведение его круто изменилось. Навигатор торопливо подбежал к мягкой лежанке, устланной многочисленными подушками, расшитыми причудливой вязью, сбросил на них свою пленницу. Правда, сделать это удалось не сразу, потому что Катька изящными, но сильными ручками добралась до головы, вцепилась в волосы, как клещ. Славян возмущенно выпалил:
– Ты что, ненормальная, что ли?! – Он озабоченно осмотрел свою искусственную руку. – Чуть протез не вывернула, чеканушка!..
Девушка ловко, как пантера, перекатилась в глубь широкой лежанки, прошипела:
– Подойдешь хоть на шаг, глаза выцарапаю, подлец.
Опасаясь нападения, капитан отступил от разъяренной гринчанки назад. Он уже успокоился и беззлобно, даже с иронией, выругался:
– Тигра заокеанская. Всю спину отбила, дубина!
Катька непонимающе вылупилась на офицера. Владелец вигвама передвинул поближе к лежанке табурет, сел напротив гостьи, раскурил трубку. Дым маленькими колечками заскользил в небольшое вытяжное отверстие, расположенное в самом центре остроконечной круглой крыши.
– Ну что вытаращилась? Вот и помогай вам, бабам… Никакой благодарности. – (Катерина все так же непонимающе хлопала ресницами). – Женщина в этом племени – добыча. Понятно? – пояснил Славян. – Если бы я этого не сделал, то сделал бы кто-нибудь другой. Потому что всем нужно продемонстрировать, кто хозяин девки.
– Зачем?
– Таков древний – может быть, и глупый – обычай этих полуразбойников, полукочевников. Практически все женщины в данном роду, даже если они выросли в самом племени, прошли через это.
– Что ж, их насилуют? – не поверила Катька.
– Здесь так не считают. Если дословно перевести с местного языка, то получится что-то вроде укрощения…
– Как лошадей?
– Типа такого…
Катька немного расслабилась. Дыхание выровнялось, глаза перестали метать в собеседника гневные молнии.
– А почему ты меня не предупредил еще по дороге?
– Ты бы вела себя скованно, неестественно, – ухмыльнулся Славян.
– Ну и что тут такого? Что, прямо все девушки бьются в истерике? Разве нет таких, которые заранее согласны на контакт?
– Есть, конечно. Но я хотел, чтоб ты продемонстрировала всем окружающим свой крутой норов. – И он хитро подмигнул.
– Зачем?
– Так, на всякий случай…
– Чтоб не лезли в будущем?
Собеседник пожал плечами.
– Ну ты мудрец, – заключила гринчанка. – А знаешь, некоторых извращенцев, наоборот, возбуждает, когда женщина сопротивляется…
Славян рассмеялся:
– Да, мне тоже понравилось… и попка у тебя ничего… Может быть, продолжим?
Катерина опять помрачнела. Если бы у человека когти выдвигались, как у кошки, то она, наверное, сейчас бы ими блеснула во всей красе. Славик даже поперхнулся дымом:
– Успокойся, подруга. Все в порядке. Со мной ты в относительной безопасности.
– Почему в относительной? Ты что, голубой?
На этот раз лицо агрессивно вытянулось уже у капитана:
– Я не знаю, как у вас там, в Лиге, а у нас здесь такие выпады считаются оскорблением. Если бы ты была мужиком, вероятно, я бы перерезал тебе горло!
– Извини.
– А относительной потому, что на сто процентов в этой жизни ни за что нельзя ручаться. Но в целом мне все эти ваши губочки, личики, сосочки, попочки – по фигу.
– Почему?
– Все это бутафория. Каждая женщина стремится из мужика высосать как можно больше материальных благ. А затем он ей вообще не нужен. Что такое женщина? – спросил офицер.
– Что?
– Самоходный станок для извлечения сексуальных удовольствий.
– И только?
– Не более. Но ни одно удовольствие в жизни не стоит того, чтобы терять из-за него голову. Слышала девиз древних: «Пришел, увидел, победил»?
– Ну и что?
– Перевожу на язык современности: «Взял, использовал, выбросил». Вот это и есть настоящая правда жизни, без всяких приукрашиваний, рассусоливаний, без обмана…
– А как же любовь, чувства, привязанность?
– Все вы одинаковые. Повторяю, мужик для вас, по большому счету, только кормушка. Недаром народная мудрость гласит: «Влагалище – не кошелек, но жить помогает».
Теперь возмутилась Катерина:
– Я не знаю, как у вас на Галере, а у нас в Лиге такие выходки считаются оскорблением… И вообще, свинство – разговаривать с дамой в таком тоне…
– Извини.
– Женоненавистник…
– Почему же? Я очень даже их люблю.
– Как станок?
– Конечно. Но я же никого не насилую. Кошелек показал – и достаточно. Не буду вспоминать еще одну народную мудрость, а то опять обидишься. Ты же – существо нежное, заморское…
– Да уж, освободи меня от своих мудростей.
Собеседники на некоторое время замолкли. Славян самодовольно пускал под потолок колечки дыма и, казалось, не обращал никакого внимания на колкие взгляды своей гостьи.
– У нас принято гостя накормить. А у вас? – нарушила молчание Катерина.
– Сейчас что-нибудь сообразим, подруга, – отозвался владелец жилища и приветливо подмигнул гринчанке как ни в чем не бывало.
Глядя на спутника, девушка тоже позабыла, как они только что обменивались «любезностями». Ужин отнюдь не выглядел как национальное блюдо кочевников. Славян разогрел на очаге в центре жилища мясные консервы – в дальнем от входа крыле вигвама громоздился целый продовольственный склад. За едой гостеприимный хозяин неторопливо и доброжелательно рассказал кое-что о жизни племени, в котором они оказались, и о том, как он сюда попал.
На ночлег полный сил мужчина и полная грации девушка улеглись в разных концах чума, пожелав друг другу спокойной ночи. Славян радушно разделил широкую лежанку на две части. Сон к усталым путешественникам пришел если не сразу, то скоро.
Славян проснулся оттого, что Катерина гремела посудой и консервными банками возле очага. Даже самый закоренелый холостяк взирает на работающую по дому женщину с внутренним умилением. Судя по яркому свету, день уже стоял в самом разгаре. Вероятно, офицер проспал довольно долго. Он исподтишка наслаждался зрелищем приготовления пищи новоявленной хозяйкой, пока гринчанка не заметила, что он проснулся.
– Доброе утро, – бодро поприветствовал свою гостью Славян.
– Не знаю, доброе или нет, – неуверенно отозвалась девушка.
– А в чем дело?
– Может, здесь так принято, но, похоже, во всем лагере, кроме нас с тобой, никого не осталось.
– Ты шутишь?
Катька серьезно глянула на собеседника, показывая, что ей не до шуток.
– Впрочем, там, у костра, сидит какой-то дряхлый старец. Остальное племя куда-то перекочевало, будто его вчера и не было.
Славян выскочил из-под одеяла и, позабыв про утренний туалет, юркнул на улицу. Катерина последовала за ним.
Действительно, становище представляло собой унылую картину. Все люди исчезли, побросав свои кибитки и чумы, чего раньше никогда не случалось. Вероятно, очень спешили. На траве то тут, то там валялись детские тряпичные куклы, различный скарб, тяжелые шкуры, служащие индейцам и строительным материалом для чумов, и лежанками, и одеялами.
Насколько знал Славян, племя ни с кем не враждовало. На несколько километров вокруг выставлены разведдозоры. Так что вряд ли кочевники испугались неожиданного нападения. Но тогда чего? Офицер подбежал к седовласому полуживому, полуслепому старику, сидящему невдалеке от костра. Тот, как волк, о чем-то печально скулил – тянул грустную песню на похоронный манер. Славян осторожно похлопал деда по плечу. Затянутые белесой поволокой глаза приоткрылись. Старец на минуту прекратил гундеть. За эту минуту они быстро о чем-то переговорили на непонятном наречии. После чего самозабвенный певец опять заполнил окружающее пространство заунывной мелодией. Но, бог ты мой, от такой «музыки» на душе точно кошки заскребли, а все мыши и суслики, находящиеся в радиусе километра, наверное, решили выкопать себе новые норы, подальше отсюда. Расстроенный Славян вернулся к Катерине.
– Что он говорит?
– Говорит, через несколько часов здесь будут ВеЖиБолы.
– Э-э…
– Великие Живые Болота.
– А-а… понятно.
– Все племя сбежало.
– А он?
– Он немощный и почти слепой. Сказал, что будет отдавать поклон великим птицам Хабары – древним прародителям и вождям племени – на своей земле.
– То есть он собрался здесь помереть?
– Да.
– Занятно.
– Может быть, он и прав. Чего суетиться, когда все кончено?
Катька напряглась:
– Что кончено?
– Я имею в виду, для него кончено. Просто он чувствует свое состояние… Силы на исходе. К тому же старик уверен, что свободные птицы Хабары сами идут за ним.
– Почему?
– Потому что у них хоронят, знаешь, как?
– Как?
– Заворачивают мертвеца в ритуальное покрывало – горину, – отвозят к Болотам и бросают в живую слизь.
– Ну и что?
– А то, что горина у него на плечах. Видишь?
– А я думала, это обыкновенный плед.
– Нет.
– А что он там бормочет?
– Просит ВеЖиБолы прийти за ним скорей. Он хочет поговорить с предками.
– При чем тут предки?
– Кочевники считают, что Болота хранят в себе святой дух Хабары. Да ладно. Бог с ним. Мы-то с тобой не собираемся пока еще говорить с предками?
Катька нервно передернула плечами.
– Ну так вот, – подтвердил Славян. – Значит, надо отсюда поскорее сматываться. Хорошо, хоть нашу повозку оставили.
– А ты веришь, что ВеЖиБолы – разумное существо или, скажем, колония разумных существ? – поинтересовалась гринчанка.
– Не просто верю, а уверен.
– А я думала, все это предрассудки аборигенов.
– Знаешь, я в свое время много путешествовал по галактике и понял, что так называемые предрассудки аборигенов практически везде построены на реальных фактах. Надо только правильно понимать иносказательный язык каждой коренной народности.
– Чтобы верно истолковать смысл предрассудков?
– Да.
– И у тебя получалось?
– Как тебе сказать… Если не хочешь вляпаться в какую-нибудь неприятность на незнакомой планете, то первое правило: «Следуй местным обычаям, прислушивайся к предрассудкам – и все будет в порядке».
– Понятно, – улыбнулась Катя. – А почему кочевники нас не предупредили, когда сами убегали?
– Я друг племени, но не член. Однажды я отказался перекочевывать с племенем на новое становище. Поэтому меня больше не предупреждают. Если человек один раз не подчинился вождю, значит, у него своя жизнь.
– Но тебя и не гонят?
– Нет. Как видишь, они довольно демократичны. Правда, это касается лишь людей со стороны. Своему бы они так просто не простили неповиновения вождю.
– А почему ВеЖиБолы движутся сюда?
– Старик в своей песне просит у Хабары прощения… Он поет, что Болота веками мирно уживались с окружающей средой. Но вот пришел человек и напитал таинственные слизистые создания невероятной злобой…
– Ты веришь, что это действительно так? – переспросила Катерина.
– Я же тебе говорил, что надо всегда прислушиваться к предрассудкам аборигенов. Да и что ты имеешь возразить против того, что человек поистине – самое страшное существо во вселенной?
Катьку от этих слов передернуло. Но она предпочла не возражать.
– Договорим в дороге, – предложил Славян. – Хватаем ящик консервов, канистру воды, теплую одежду, и вперед!
Через десять минут они уже тряслись в повозке, на ходу пережевывая завтрак.
– Куда мы едем, капитан? – спросила девушка.
– Тут километрах в двадцати есть капитальный поселок. Каменные дома, школы, больницы, оседлые жители и все такое прочее.
– Понятно.
– От него проложена дорога к железнодорожной станции. Я думаю, это единственный способ покинуть огромную низину, покрытую степями, пока ее не заполнили ВеЖиБолы.
Однако в конце пути путешественников ожидало разочарование. Поселок напоминал собой прифронтовую полосу. Жители с горечью бросали обжитые дома. Неотвратимо наступали Болота. Вдоль трассы вытянулся последний обоз. Население покидало гибнущий край. Одни говорили, что Болота – это секретное экологическое оружие IX Протектората, инициированное в наказание за сепаратизм. Другие говорили, что IX Протекторат здесь ни при чем, ВеЖиБолы подчиняются только шаманам… А местные старожилы рассказывали страшные легенды о том, что когда-то вот так же люди втянули ВеЖиБолы в свои разборки, а потом от Болот бежали все. Потому что слизь причудливым образом впитывает людской гнев, витающий в воздухе. И все это на них же и выплескивает…
Славян пристроил свою повозку в хвост колонны. Но его окликнул возница с последней телеги:
– Куда прешь, инородец? На тот свет захотел, что ли?
Капитан передал поводья Катерине, спрыгнул с повозки, отправился к хмурому мужику узнать, в чем дело. Через насколько минут он вернулся сам не свой от злости. Славян выхватил у девушки вожжи, грубо осадил велонов. Галерские верблюды недовольно захрапели, остановились.
Со слов спутника Катя поняла, что дорога к железнодорожной станции уже перекрыта ВеЖиБолами. Каждую телегу с беженцами сопровождает шаман, владеющий горловым пением (именно он и подозвал Славяна), который как бы отгоняет слизь с пути, чтобы можно было проехать. Но, как оказалось, возницы бессовестно обирают бедных людей, требуя за свои услуги практически все имеющиеся деньги. Кроме этих дьявольских кучеров, никто не сможет вывести беженцев к железнодорожной станции. Поэтому людям приходится уступать неслыханным требованиям вымогателей. Хмурый мужик назначил Славяну огромную цену и сказал, что завтра прибудет сюда в последний раз. Если к этому времени офицер не соберет необходимую сумму денег, то останется здесь навсегда.
После этого путешественникам пришлось отступить на обочину и пропустить еще несколько телег. Славян переговорил и с другими проводниками. Требования у всех были примерно одинаковыми.
Из разговоров с женщинами, сидящими в повозках, капитан узнал кое-что и о вознице, который обещал завтра вернуться за ним с Катериной. У него на губе выделялся неприятный резаный шрам. Беженки рассказали, что когда-то в молодости его укусил корястый клоп. Парень не растерялся, глядя в зеркало, вырезал себе ножом кусок губы вместе с клопом, пока яд не успел распространиться по всему организму. С тех пор молодой человек зачах здоровьем, сделался хилым и слабым. Но у него открылась способность к горловому пению; в мозгах наступило «просветление», что ли. Парнишка стал общаться с ВеЖиБолами. Наверное, попавшие в кровь микродозы яда имели странный побочный эффект.
Когда дорога опустела, Славян с Катериной повернули к поселку. Капитан бодро подмигнул спутнице:
– Не переживай. Я знаю, что делать. Чердаки – вот кладезь деревенских скряг. Придется немного помародерствовать…
…За день молодые люди облазили несколько десятков домов. Предположение насчет кладезей оказалось небезосновательным. Славян настолько безошибочно, словно опытный вор-чердачник, находил и вскрывал на крышах тайники сбежавших жителей, что у Катерины даже закралось сомнение, не занимался ли ее товарищ подобным промыслом ранее. Хотя капитан скорее руководствовался трезвым расчетом, оглядывая по-хозяйски очередную мансарду и размышляя, куда бы лично он спрятал свои скромные накопления на месте обитателя дома. В подвал? Но если поразмыслить логично, навряд ли. Ведь он в первую очередь подвергнется затоплению. Значит, крыша. А на чердаке не так уж много мест, где можно устроить тайник.
Несмотря на спешное бегство, обыватели, судя по всему, надеялись, что после окончания беспорядков ВеЖиБолы схлынут; все пойдет своим чередом; мирные люди возвратятся в свои дома. Носить при себе сбережения трусоватые провинциалы побаивались. На дорогах полным-полно грабителей и бандитов. Время смутное.
Жители поселка не отличались особой зажиточностью. Невольным искателям кладов удалось найти не так уж много заначек. И те скудные. Катька даже поделилась с товарищем мыслью насчет аморальности чердачных изъятий. Ей казалось, что они выгребают у людей последний запас, как орешки в дупле у бурундуков. Бурундуки, обнаружив пропажу, хладнокровно вешаются на первом суку, дабы не помереть с голоду. А что сделают ограбленные жители? На это Славян философски заметил, что нельзя сравнивать жизни людей (свои собственные), которые они спасали вынужденным мародерством, с каким-то призрачным богатством отдельных граждан. Вот это действительно аморально! К немалому удивлению Катерины, спутник подкрепил свое мнение цитатой из Священного Писания: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут; ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Раньше гринчанка ни за что бы ни заподозрила в капитане смиренного последователя христианского учения. Впрочем, как и сейчас… Но все же его доводы успокоили девушку, сняли камень с ее души.
Изрядно вымотавшись, к вечеру спутники все-таки наскребли требуемую сумму. Сверх того у них осталось всего лишь несколько десятков рубдолов. Таких денег не хватило бы и на два дня питания в самых дешевых забегаловках. Это по докризисным ценам. Как известно, социальные потрясения неизбежно ведут к инфляции. Сейчас нельзя было поручиться ни за что. Фактически путешественники оказались нищими. На ночлег кладоискатели устроились в двухместном номере покинутой гостиницы. Спать в чьем-то брошенном доме им показалось кощунством. Надо отдать должное непосредственности Славяна. Ничуть не стесняясь незаконности и непрошенности их пребывания в уютном придорожном кемпинге, он перевернул все заведение вверх ногами. В итоге путешественники поимели недурный ужин и присовокупили к своей пиратской кассе пару сотен мелких купюр. Теперь оставалось только ждать прибытия возницы.
Невзирая на бутылку доброго вина из запасов гостиницы, выпитую за ужином, обоим спутникам спалось очень плохо. Всю ночь они ворочались, напряженно вслушивались в тишину за окнами, ожидали какой-то неясной опасности. Но, к счастью, ничего плохого не произошло. С первыми лучами солнца, невыспавшиеся, они покинули гостеприимное убежище – отправились на окраину поселка встречать возницу.
Шаман не заставил себя долго ждать. Вскоре его повозка показалась на дороге. Через несколько минут она поравнялась с путешественниками. Вся телега, как и кучер, была покрыта темной коркой, словно засохшей кровью, вероятно, омертвевшими остатками слизи. Хмурый мужик угрюмо пересчитал деньги, жестом показал, мол, садитесь.
Вообще-то, этого возницу шаманом, по большому счету, и назвать-то было нельзя. Скорее шарлатан какой-то. Настоящий шаман обращает свою песнь к высшим силам мироздания. Те ему в какой-то степени отвечают. А этот поводырь работает исключительно за деньги. Причем забирает без всякого стыда у людей последнее. Небось, подавится своими тридцатью сребрениками. Чужая-то боль наверняка еще отольется ему горючими слезами.
Славян и Катерина запрыгнули в телегу и тут же прилипли одеждой к засохшей слизи. Они брезгливо отдирали от повозки то одну, то другую часть тела, сосредоточенно отчищали ее от налипшей грязи. Возница не обращал на них никакого внимания. Под скрип колес престарелый велон понуро побрел вперед, тяжело волоча за собой телегу.
Часа через полтора путники, наконец, подъехали к безбрежному морю слизи. Проводник обернулся, предупредил:
– Когда зайдем в Болота, сидите тихо, не рыпайтесь. Понятно?
Пассажиры в знак согласия послушно закивали головами. Возница ссутулился, свесил голову между плеч, что-то забормотал, будто набирался сил в неведомой молитве перед трудным противоборством с мощным противником.
ВеЖиБолы пока никак не реагировали на гостей. Зеленая пупырчатая структура еле заметно дрожала, как желе, выпуская изредка в разных местах пузырьки, которые потихоньку вздувались и бесшумно лопались. Где-то на горизонте виднелось нагромождение зеленой массы, словно холм. Вероятно, слизь прибывала оттуда, затем растекалась по низине. Солнечные лучи ласково играли с небольшими, чуть заметными шариками-пузырьками, летающими над поверхностью Болот. Кроме них, не было видно ни насекомых, ни птиц. Это вызывало гнетущее впечатление. Казалось, перед глазами затаилась опасная, обманчивая, необозримая, как море, зеленокожая тварь.
Вдруг возница поднял голову, тихонько, но в то же время пронзительно заурчал, запел. Слов в этом бормотании разобрать было невозможно. Да, вероятно, их там и не было вовсе. Неожиданно ВеЖиБолы вздулись, хлюпнули, раздвинулись в стороны, образовав узкий тоннель. Над входом крупными ошметками слизи висели длинные сосульки, словно зубы. Все это походило на гигантскую пасть. Катя неуютно поежилась. Жуткий образ большого клыкастого рта усиливался тем, что внутренность вскрывшегося канала кроваво алела цветом свежего мяса. Вся затея с путешествием сквозь этот фарш вмиг показалась гринчанке малопривлекательной. Но под сильным впечатлением, как в хорошем театре, она незаметно оцепенела и продолжала молча смотреть на разворачивающееся действие. Телега визгливо скрипнула шаткими колесами, въехала в природный тоннель.
К счастью, дурным запахом, как раньше представляли себе путешественники, от слизи вовсе не тянуло. Дышалось внутри кровавого коридора свободно и легко. Видимо, ВеЖиБолы вырабатывали кислород в достаточном количестве. Можно было подумать, что спутники вступили в кисельные берега, как в сказке. Тоннель изнутри светился странными тусклыми штришками. Все это представлялось очень даже интересным. Но лишь до тех пор, пока путешественники не обнаружили, что проход в Болотах отнюдь не сквозной. От этого открытия им стало немного страшновато.
Возница прокладывал себе путь горловым пением. И, похоже, наугад. Лишь бы пересечь ВеЖиБолы. Выглядело это так. Со смачным чавканьем и чмоканьем, будто там разматывался огромный моток скотча, впереди разлеплялась и приподнималась слизь. Мелкие капли обильной моросью оседали вниз. Так что телега вместе с путниками уже успела покрыться красноватой влажной пылью. Впоследствии, при выходе на солнце, вся эта прелесть почернеет и засохнет коркой, как рубец на свежей ране. Позади, словно преследующий путешественников водопад, все время падал вал слизи. Почему-то красноватый фарш предпочитал не закрываться потихоньку, а обрушиваться безжизненными пластами, будто из-под него кто-то выбивал невидимые подпорки. Падение вязких масс сопровождалось грохотом и хлопками. Вокруг разлетались крупные брызги слизи, наподобие осколков от взрывов, что ощутимо пугало путешественников, особенно поначалу. Получив хорошую затрещину очередным кровавым куском, отлетевшим при падении вала, путники непроизвольно вздрагивали; сердце уходило в пятки. Унылый однообразный скрип колес нагонял жуткую тоску. Неприятное ощущение постоянно нарастало и дополнялось зыбкостью самого положения. По всей видимости, ВеЖиБолы слушались лишь горлового пения шамана. Передние слои мягко и предупредительно расступались. Зато задние, выйдя из-под контроля дрожащего голоса, просто обрушивались вниз.
Катька чувствовала себя не рядом с возницей, а рядом с индийским магом на сцене. Вот маг с дудочкой сидит перед опасной змеей, наигрывает незатейливую мелодию. Мелодия завораживает, гипнотизирует кобру. Пока дудочка играет, длиннотелая тварь послушно поднимается вверх. Но когда музыка стихнет, извивающаяся гадина может не только очнуться, но еще и смертельно ужалить…
А Славян, как только путники вступили в живую пещеру, вспомнил учебный виртуальный мультфильм, который он видел еще в школьные годы. Там нарисованные мальчик и девочка, размером с микроб, увлеченно бродили по телу животного, попадая то в легкие, то в кровеносные сосуды, то в почки, то в сердце и т. д., где они изучали строение и назначение внутренних органов. Сейчас капитан тоже представил себя жалким микробом, который со своими спутниками, такими же жалкими микробами, бредет по длиннющему пищеводу какого-то неведомого чудовища. А впереди, как водится, располагается желудок и кишечник. Там всем им уготован довольно паршивый, некрасивый конец… Через пару дней в виде вонючей пластичной массы несчастные путешественники вывалятся из заднего прохода где-нибудь на задворках космоса…
Славяну неожиданно стало смешно от этой мысли. Он чуть не расхохотался. Капитану захотелось поделиться своей ассоциацией с подругой. Но затем он вспомнил суровое наставление шамана: «Не рыпаться, когда войдем в Болота» (вероятно, это могло спровоцировать слизь на агрессию). Пришлось подавить в себе приступ хохота. Но все равно Славян беззвучно сотрясался, как дурачок.
В этот момент возница замешкался, затих. Видно, что-то попало в горло. Он стал торопливо откашливаться, пытаясь прочистить глотку. Славян про себя с опаской подумал: «Досмеялся… разозлил Болота. Говорил же шаман, не рыпаться. Вот они, предрассудочки…»
Почуяв нейтральное безмолвие, слизь угрожающе подступила к телеге со всех сторон. Красноватое свечение значительно притухло. Дышать стало тяжело. Тоннель быстро превращался в могилу. Катька боязливо прижалась к капитану. Тот по-рыцарски обнял ее своей единственной рукой, как бы прикрывая от опасности. Правда, откуда прикрывать – не поймешь. Причудливые челюсти приближались и слева, и справа. Кавалер, оглядываясь вверх, еще больше сжал девушку и, защищая, почти подмял под себя. Однако Катерина вдруг почувствовала, что находится в мужских объятиях. Она резко вырвалась, отстранилась назад.
Внезапно трехметровая сосулька плюхнулась прямо на Славяна. Упругая слизь, словно пружина, притянула свою добычу вверх и отбросила за телегу. Огромная пасть сомкнулась, поглотила офицера. Живую пещеру озарила яркая вспышка. Наверное, таким образом проявились торжествующие эмоции ВеЖиБолов.
Возница между тем наконец-то прокашлялся. Хмурый мужик робко продул глотку, как певец на репетиции перед концертом. ВеЖиБолы дрогнули, застыли. Шаман захрипел более уверенно. Пару раз он даже пронзительно свистнул. Слизистые стены отодвинулись на почтительное расстояние. Впереди опять затрещал «скотч».
Но Славяна возле телеги не было. Кровавый фарш уже успел утянуть человека куда-то в глубь своей утробы. Катька кинулась к вознице:
– Давай назад!
– Назад нельзя, – угрюмо отозвался проводник.
Девушка схватила тщедушного мужичка за грудки:
– Назад, я тебе говорю!
– Да пойми же ты, нельзя назад! – закричал возница. – Сами там останемся!..
Гринчанка отчаянно затрясла мужика, как грушу. Стены опять начали сжиматься, нависающие потолки опустились почти к самым головам. Возница испуганно огляделся и засвистел. Это дало небольшую передышку. Катька как держала шамана за грудки, так неожиданным рывком сорвала его с телеги, со всего размаху вогнала головой вперед в розовую стену слизи. На этот раз вспышка полыхнула еще ярче. Видимо, шаманы для ВеЖиБолов – более лакомая добыча! Болота самодовольно заурчали. Девушка подождала секунду – в назидание, – вырвала проводника обратно. Ошарашенный возница, отплевываясь и выпучив глаза, просипел:
– Ты что, дура, что ли?
– Давай назад, гнида, – перебила Катька. – Тебе заплатили, сволочь, чтобы все было как положено. Шевелись. Иначе сам тут сдохнешь, скотина.
Шаман нехотя развернул повозку. Путники двинулись назад. Шагов через пятнадцать обнаружили бездыханного Славяна.
– Помоги, – приказала Катерина.
Вдвоем с проводником они закинули тело в повозку. Возница опять развернул телегу, уселся на передки. Экипаж двинулся дальше. Гринчанка, сидя возле капитана, делала ему интенсивный массаж сердца, искусственное дыхание методом «рот в рот». Через некоторое время офицер очнулся. Неожиданно он сильно обхватил девушку за плечи, в жадном поцелуе присосался к губам. Возмущенная Катерина влепила наглецу смачную пощечину. Славян торопливо откашлялся от остатков слизи, прохрипел:
– Прости, забылся.
– Ну ты кобель. Не успел очухаться, а уже туда же…
– А ты молодец, Кать. Не бросаешь товарищей в беде, – прищурился довольный капитан.
Девушка отодвинулась подальше, пробурчала:
– Ты ж меня на биолокаторе не бросил… Ну вот… долг платежом красен…
– Так если б не долг, то оставила бы меня гнить в Болотах? – подначивал Славян.
– Да пошел ты, балбес, – еще раз ругнулась Катерина. Она соскочила с телеги, не спеша зашагала рядом, осторожно ступая возле колес.
Странное путешествие тянулось еще несколько часов. Так они и ехали. Впереди постоянно разматывался огромный «скотч». Позади с шумом обрушивался кровавый водопад. Над головой уныло звенела занудная песня возницы. Под телегой тоскливо скрипели колеса. Старый велон постоянно спотыкался, шарахался из стороны в сторону, высматривая под ногами случайные камни. Ведь найти под вязкой слизью настоящую дорогу, да еще потом ее и не потерять – задача совсем не из простых.
Когда путники прибыли наконец в пограничный с Болотами поселок, возница нагло сбросил на обочину вещи пассажиров, прикрикнул на беженцев, чтоб живо уматывались с его телеги. Не то он обратится к шерифу. Его люди, представлявшие исполнительную власть в этом забытом богом краю, как раз находились на окраине населенного пункта – придирчиво осматривали всех приезжих.
– Ты потише, – осадил шамана Славян. – Чего разорался?
Проводник, наблюдая, как в их сторону направляются знакомые ему полицейские, видимо, совсем осмелел, развязно прервал капитана:
– А ты вообще заткнись, слизняк. Мужик, называется. Если б не твоя психованная баба, уже б давно корячился в брюхе ВеЖиБолов. Понял? – Он высокомерно осмотрел залепленного чернеющими брызгами Славяна. На девушку покосился как-то боязливо.
Катерина улыбнулась. Офицер уже открыл было рот, чтобы нагрубить хамоватому мужику. Но она, не желая устраивать сцены на виду у блюстителей порядка, ласково взяла товарища под руку, проворковала:
– Да брось ты его, Славян. Не тронь дерьмо – вонять не будет. Себе дороже. Смотри, кто к нам идет. Так что потише, пожалуйста, потише.
В это время метрах в пятидесяти от них на зеленоватой поверхности ВеЖиБолов с хлюпаньем и треском вскрылась большая розовая пасть, выпустив на свободу очередную повозку с беженцами. Две телеги шли под слизью в ста метрах друг от друга, ничего не зная о взаимном соседстве. Спутники с интересом всматривались в приближающуюся повозку и пропустили момент, когда к ним подошли люди шерифа. Только отчаянные вопли хмурого возницы с резаной губой, раздавшиеся сзади, заставили всех обернуться в его сторону. Катерина и Славян, ничего не понимая, с удивлением обнаружили, что их знакомый проводник трепещет, как неуклюжая рыбина, в накинутой на него крепкой сетке. Четыре стража порядка, пыхтя и напрягаясь, волокли беднягу в сторону бескрайнего моря слизи. Подтянув упирающегося поводыря вплотную к Болотам, полицейские лихо раскачали пленника и на счет «три» забросили его в зеленоватую муть. ВеЖиБолы с удовольствием булькнули, поглотив угощение. Даже издалека было видно, как в глубине слизи полыхнула радостное яркое свечение.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.