Текст книги "Опаленный звездами"

– Мы предлагаем немедленно развернуться и следовать на девятую станцию. Те двое больных наверняка из колонии Джейн. Следовательно, нам сейчас опасно садиться туда. Надо узнать, что происходит на поверхности планеты!

– Простите великодушно, но мы уже начали стыковку со шлюпкой. – Голос инженера звучал глухо. – К вашему вопросу придется вернуться позже. Вы еще не возместили ущерб, нанесенный стыковочному люку.

На этом разговор завершился. Нам оставалось сидеть и ждать.

Я хотел проникнуть чутьем за пределы комнаты, но не мог больше терпеть боль и вскоре оставил попытки. Вместо этого я лег на спину, раскинув руки, и постарался расслабиться.

– Дураки! – весомо сказала Ирка, ложась рядом со мной.

– Как все неудачно складывается, – посетовал я. – Почему люди никогда не слушают умных советов?

– Да брось! – хмыкнул Смирнов. – Все складывается не так уж плохо. В прошлый раз я попал в колонию Джейн в сезон размножения спорников. Приятного мало!

– А что там случилось? – вдруг заинтересовалась Ирка.

– В одном из жилых домов сломалась система фильтрации воздуха. Споры попали в здание и за сутки уничтожили всех, кто жил там.

– И к ним не пришли на помощь жители соседних домов? – спросила девушка.

– Приказ мэра, – глухо сказал Смирнов. – В сезон размножения никто не имеет права покидать свои квартиры.

– Ужас! – покачала головой Ирка.

– Откуда там могла появиться смертоносная инфекция? – переводя тему разговора, задумчиво произнес я. – Инопланетные микроорганизмы всегда легко устранялись сывороткой.

– Значит, возникла какая-то новая мутация. Сыворотка ведь далеко не совершенна. Споры, например, она не может уничтожить.

– Наверное, – растерянно согласился я.

Чем все это обернется теперь? Выживем ли мы? Долетим ли до Кваарла?

Через час мы ощутили, что стало заметно труднее дышать, выросла влажность. Вероятно, члены экипажа все-таки перекрыли приточный клапан. Если не считать этих изменений в атмосфере, то вокруг вообще ничего не происходило. Мы тупо сидели и ждали развязки затянувшегося действа.

Затем сила тяжести вдруг стала расти. Смирнов, почувствовав, что масса его тела увеличивается, тут же вскочил и попытался связаться с экипажем через переговорное устройство. Он уже несколько раз проделывал это за то время, пока мы сидели тут. Но и на этот раз ответа агент тоже не получил.

Через пару минут после возвращения гравитации последовал сильный толчок.

– Похоже, приземлились, – прислушиваясь, сказал я. – Интересно, на планету или на девятую станцию?

– Гравитация росла медленно, – заметил Смирнов. – К тому же нас пару раз тряхнуло. Я думаю, что мы все-таки сели на планету. На станции сила тяжести увеличилась бы мгновенно.

– Согласен, – кивнул я, поднимаясь с пола.

Дышать с каждой минутой становилось все труднее. Разболелась голова, на лбу выступила испарина. Воздух стремительно терял кислород.

– Если космолет сел, то все должно быть нормально, – предположил я. – Может быть, я ошибся насчет вируса?

– Будем надеяться, – сказал Смирнов. – Только это маловероятно.

– Почему?

– До этого ты ведь не ошибался.

– Когда-то это обязательно произойдет в первый раз! – через силу улыбнулся я.

Ирка подала мне руку, и я помог девушке подняться. Вид у моей невесты был довольно жалкий – от нехватки кислорода она пострадала сильнее всех.

– Скажи лучше, какой инкубационный период у этой болезни? – спросил Смирнов.

– Даже не знаю, – смутился я. – Как мне кажется, болезнь протекает довольно быстро и заканчивается летальным исходом. Вот и все, что мне удалось разглядеть.

– Понятно, что быстро! – хмыкнул Смирнов. – Но насколько? Часы это или дни?

– Скорее часы.

– Тогда то, что мы приземлились, – хороший знак. Может, все и в самом деле не так страшно.

Мы стали ждать дальше. Прошло несколько минут. За нами никто не пришел.

Смирнов в очередной раз попытался связаться с кабиной через интерком, но снова безрезультатно.

– Что будем делать? – спросил я.

– Если мы уже сели, то можно попробовать проломить переборку.

– Выстрелить из гравистрелов? Мы же вроде решили, что это не сработает.

– Даже если и сработает, то заряд оружия после такого выстрела останется на нуле. А мне бы хотелось, чтобы гравистрелы могли стрелять, когда мы выберемся из космолета.

– Да и мне тоже, – согласился я. – Только мне еще и дышать хочется. Привык уже как-то за двадцать четыре года.

– Понимаю, – улыбнулся Смирнов. – Ждем еще пять минут, потом будем ломать стену.

Пять минут прошли в напряженной тишине.

– Ну что? – не выдержала Ирка. – Вы стрелять будете?

– Пора! – кивнул Смирнов и достал свой гравистрел.

Я последовал его примеру, вынул свой «Довод» и поставил мощность на максимум.

– Стреляем на счет «три»! – Агент нацелил оружие на закрытую переборку. – Раз!

Я сжал потными ладонями рукоятку гравистрела и закусил губу.

– Два!

Мой палец стал плавно опускаться на курок. Ирка закрыла уши.

Через секунду мы поймем, напрасна была наша затея или нет. Дай бог, чтобы мы не зря потратили заряды пистолетов!

Когда агент уже готов был произнести «три», переборка вдруг быстро скользнула вверх и из коридора прямо на нас выскочили двое людей, затянутых в желтые комбинезоны химзащиты. Они что-то кричали на английском.

– Твою мать! – громко выругался я и поставил гравистрел на предохранитель.

Еще бы доля секунды, и я пальнул бы спасителям в лоб несколькими килотоннами! Повезло, что успел среагировать.

– Зона на карантин! – Голос одного из вошедших звучал приглушенно из-за герметичной маски на лице. – Немедленно идти за нами на обработка!

Русский язык спасателей был весьма плох.

Нам пришлось подчиниться. Мы одели выданные нам дыхательные маски и поплелись, привыкая к повышенной силе тяжести, вслед за спасателями.

Никогда не забуду, как мы выходили из космолета через салон, заполненный дымом, как хрипели там покрытые язвами люди, тянули к нам руки, просили о чем-то.

А потом мы спускались под проливным дождем по ржавому трапу и бежали, то и дело падая, к зданию космопорта. Под ногами хлюпала серая жижа, над головой орала сирена, мимо сновали древние помятые машины, вывозя из корабля заболевших людей.

Но зато можно было дышать! Наконец-то можно было дышать полной грудью, пусть даже и через фильтр противогаза.

06.01.2223

Первое утро в колонии Джейн началось с укола.

– Как ты себя чувствовать? – спросил у меня врач.

Этот невысокий и дольно худой человек с трудом говорил по-русски. Как я понял, здесь вообще мало кто мог разговаривать на официальном языке ЗЕФ.

Чувствовал я себя, откровенно говоря, паршиво, но через силу улыбнулся и сказал:

– Спасибо. Я в порядке.

– Симптомы болезни не обнаружены, – сообщил врач и стянул с лица респиратор. – Вы быть здоровы.

– Замечательно, – искренне обрадовался я. – Что с моей девушкой?

– Рокель? – переспросил врач.

– Да, – кивнул я.

– Она быть здесь. Все быть нормально с ней. Нет болезнь.

– А что со Смирновым?

– Ваш друг быть в соседняя комната. Он тоже быть здоров.

– Прекрасно! – обрадовался я.

Даже если представить на секунду, что Ирка и Смирнов мне абсолютно безразличны, я все равно порадовался бы тому, что с ними все в порядке. Просто перспектива остаться на сумасшедшей планете одному меня очень сильно пугала. Да и без агента я ведь никто! Я всего лишь оружие, из которого стреляет Смирнов, довесок к нему – настоящему герою. Если бы Юра погиб, то миссия неминуемо провалилась бы, поскольку я не знаю, куда надо идти и что делать.

Я подумал, что Смирнов наверняка чертовски устал возиться со мной. Мне казалось, что его заменят сразу же по прибытию в ПНГК, но Руснак почему-то снова отправил на задание Юру, не дав ему ни отдохнуть, ни повидаться с родными.

А может, у агента и нет родных? Что я, собственно говоря, о нем знаю? Поразмыслив немного, я с удивлением понял, что ничего.

Только все равно это не мешало мне считать Смирнова своим другом. Наверное, меня подкупала его надежность и уверенность. Если он был рядом, то я чувствовал, что могу совладать с любой ситуацией. Смирнов хорошо компенсировал мою эмоциональность и неуравновешенность.

Что же касается Ирки, то она теперь моя невеста. Я ее сюда потащил, значит, я за нее и отвечаю. Да, если бы она осталась рыть марсианские карьеры, то ей было бы там намного хуже, чем со мной и сейчас, но суть-то от этого не меняется. Если с ней что-то случится, то в первую очередь я буду винить себя!

Я вздохнул и уставился в бетонные плиты потолка бункера. С друзьями все в порядке, и это сейчас самое главное.

За прошедшую ночь мне удалось составить из обрывков разговоров примерную картину случившейся катастрофы.

Выяснилось, что все началось с того, что сутки назад в городе был зафиксирован первый случай заражения непонятной, быстро прогрессирующей болезнью. Симптомы заболевания оказались сходны с сапом, но вирус действовал значительно быстрее и агрессивнее. Сыворотка и стандартные средства лечения помогали мало. Вскоре заболевшие потекли рекой.

Спецам удалось установить район, откуда началось заражение, территорию попытались оцепить, но примерно в это самое время начался ураган. Как он смог образоваться в этих широтах планеты Джейн, было непонятно. Дело в том, что подобные атмосферные явления по-научному называются тропическими циклонами и возникают над поверхностью океанов, где температура воды превышает двадцать семь градусов. В окрестностях Сент-Кросса даже воздух редко прогревался до двадцати градусов. Что уж говорить о воде.

В общем, этот странный ураган пронесся через зараженную область, сбил все кордоны и разнес смертоносный вирус по большей части материка. Сильнее всего досталось Сент-Кроссу и Нью-Калони. Помимо заражения их еще и банально разрушило.

Большая часть населения столицы успела воспользоваться убежищами, но сразу после урагана выходить наружу людям было нельзя. Следовало дождаться, пока концентрация вируса в атмосфере уменьшится. Космодром на какое-то время остался бесхозным. Это позволило двум запаниковавшим суборбитальным пилотам, проходившим тут стажировку, стартовать в космос, надеясь добраться до девятой станции. Остановить их было некому.

Бедолаги уже успели заразиться. Вскоре на их теле стали возникать язвы, поднялась температура. Пилоты перебрались в спасательную шлюпку, намеренно перегрузив двигатель челнока и устроив взрыв, после чего из последних сил принялись слать сигнал бедствия. Так они и связались с нашим космолетом.

Как известно, команда корабля пренебрегла моим советом. Может, в этом я сам и виноват. Вполне вероятно, что имелась какая-то другая возможность втолковать экипажу, что следует делать. Либо надо было действовать решительнее и быстрее, чтобы не оказаться в ловушке. Тем не менее нам не удалось помешать стыковке. Двое зараженных людей проникли на борт.

Когда стало понятно, что потерпевшие бедствие являются носителями вируса, а на планете разразилась эпидемия, экипаж принял решение лететь обратно к девятой станции. Связавшись со станцией по подсвязи, команда сообщила о ситуации. Диспетчер девятой посовещался с начальством и ответил отказом. Наш космолет грозились расстрелять, если он попытается пристыковаться к станции.

Дальше все произошло стремительно. Сначала заболел экипаж, затем по системе вентиляции, которую не успели вовремя отключить, вирус передался в пассажирский салон. Началась паника. Люди чувствовали удушье, кожа лопалась у них на руках и лице, они кашляли кровью. В неразберихе начался пожар.

Единственным, кто поступил правильно в сложившейся ситуации, оказался бортинженер. Он перекрыл приточный клапан к нам в отсек, а сам закрылся в кабине вместе с первым пилотом, предварительно переключившись на аварийную схему подачи воздуха. К ним стучались пассажиры, страшно кричали, просили о помощи, но пилот с инженером не открыли дверь. Вместо этого они с огромным трудом посадили космолет.

Примерно в середине посадочного цикла связь с Сент-Кроссом восстановилась, потому что люди вернулись из убежищ на рабочие места. Спасатели успели подготовиться к встрече пострадавших.

И вот теперь я лежал на жесткой кушетке в относительно чистой комнате подземного убежища. К стенам были привинчены грубые галогеновые лампы, бетонный пол весь пошел трещинами, а с потолка то и дело капала вода.

– Есть какие-нибудь новости? – спросил я, когда врач заглянул ко мне в другой раз.

– Солдаты проверять все население сейчас, выявлять больных. Потом их изолать?.. изолять?

– Изолировать, – подсказал я.

– Да-да, – кивнул врач. – Изолировать. Проводить очистка. Против инфекция. Ждать, пока больные умирать и сж… зжи… делать из них огонь!

Ну что же, вполне понятные шаги. Воздух практически очистился от вируса, поэтому опасность представляют сейчас лишь те, кто уже заболел. Общество разделилось пополам. Если ты не здоров, то ты априори больной и должен погибнуть от напалма.

Логично, но неправильно. Черт побери, как же неправильно!

Допустим, есть женщина, которую мучает обычный кашель. Но солдаты могут принять этот кашель за симптом вируса и убить здорового человека! Или даже хуже! Не просто убить, а изолировать вместе с заболевшими.

Да и тем, кто на самом деле заражен, сейчас не позавидуешь. Они мучаются, хотят, чтобы им помогли, а их запирают в герметичной комнате и ждут кончины. Или просто сжигают. Возможно, заживо.

Да, тяжелая ситуация должна диктовать тяжелые решения. Но наверняка все можно было сделать как-то иначе. Более человечно, что ли.

Знать бы вот только – как.

Смогу ли я когда-нибудь не просто видеть просчеты других, но и придумывать правильные варианты действий? Хотелось бы верить, что смогу.

– Сколько еще потребуется времени, чтобы полностью уничтожить инфекцию? – Я сел, прислонившись к стене. – Долго нам тут сидеть?

– Не знаю, – честно ответил врач. – Станция девять передавал информация, что они просить помощь у Земля. Через две недели группа медиков прибывать сюда для чистки. Потом, через месяц или два, они разрешать полеты.

Я присвистнул.

Пока прилетит группа очистки, пока они проведут в атмосфере необходимые операции… Даже при самом лучшем раскладе нам придется тут сидеть не меньше двух месяцев! Проклятый карантин!

– Мы тут транзитом, – попытался объяснить я. – Нас тут должен был ждать частный корабль. Мы не можем ждать так долго!

Врач усмехнулся, но я видел, что ему совсем не весело.

– Три космолета патруль?.. патрулять?

– Патрулировать?

– Ага, – смущенно согласился доктор. – Патрулировать систему и убивать всех, кто будет уходить в космос. Карантин!

Я тяжело вздохнул.

– Но нам тут даже и жить негде! С этим климатом мы ведь в шалаше не сможем два месяца сидеть!

– В шалаше? – переспросил врач.

Я понял, что он просто не знает этого слова, и неопределенно махнул рукой. Приплыли…

– А, – вдруг дошло до доктора. – Вам нужно место, где жить!

– Да. – Я, не мигая, смотрел на лампу. – Нам нужны жилье, еда, деньги! Можно еще и пива с девочками, конечно.

– Ну, пиво и девочек быть у нас мало, – устало засмеялся врач. – А пустой дом можно находить. Их становится все больше.

Он замолчал.

В этот момент старая дверь, подвешенная на петлях, распахнулась. В комнату вошли трое солдат в противогазах и химзащите. Они подозвали к себе доктора и перебросились с ним парой фраз, то и дело бросая на меня хмурые взгляды. Я уловил лишь, что положение в городе тяжелое.

– Им надо твоя помощь, – подошел ко мне доктор. – Мало человек. Нехватка. Надо удерживать город. Надо искать мэра.

В полицию меня хотят завербовать, значит. Довольно логичный с их стороны поступок. Чего мне тут здоровому лежать, когда повсюду беспорядки, заразные жители ходят? Непорядок! Надо и меня заразить, раз еще здоров!

Но я ведь не настолько важная шишка, чтобы чураться работы. В Забвении еще не так пахал – и ничего, не сломался! Раз просят – надо помогать.

– А что с мэром? – поинтересовался я. – Разве он не здесь?

– Нет, – нахмурился доктор. – Он быть у себя, когда тут все происходить. Скорее всего, он в свой бункере.

– Понятно. – Я встал с койки. – Отказа вы ведь не примете, я правильно понимаю?

– Мы спасли вас от смерти, – пожал плечами врач. – Мы не стали вспоминать о вреде, который вы наносить космолет. Никакой полиция, суд, наказание. И теперь мы хотим ваша помощь. Что тут неправильно?

На поверхность выходить не хотелось, но в словах доктора был смысл. Нас спасли, не стали разбираться, кто прав, кто виноват во вчерашней заварухе на космолете. Могу и я помочь местным.

– Хорошо, – вздохнул я. – Только у меня нет костюма, и я не знаю языка.

– Они говорить, у них есть для тебя напарник русский. – Врач устало потер глаза. – Иди за ними, а я иду к другие пациенты.

– Мне бы хотелось еще кое-что сделать перед выходом! – Я придержал врача, взяв его за локоть.

– Что именно?

– Верните мой гравистрел и позвольте повидать друзей!

– Время нет! – гаркнул от двери один из солдат.

– Повторяю – гравистрел и встреча с друзьями! – с нажимом сказал я.

– Я видеть ты в первый раз! – фыркнул солдат. – Ты ломать девайс, аппарат на корабль! Как я мочь давать оружие?

– Тогда я никуда не иду! – Я сложил руки на груди. – Безоружным я против мародеров идти не собираюсь!

– Хорошо. Я дам тебе гравистрел! Но встречи не будет! – покачал головой доктор, после чего посмотрел в сторону солдат, явно ожидая их реакции.

– Надо торопиться, – сказал военный. – Мэр надо помощь!

– Ладно, – поджал губы я. – Найду друзей позже. Если, конечно, вернусь.

Врач вытащил из-под койки пластиковый ящик, в котором хранилась моя одежда. Прямо посередине кучки тряпок лежала кобура с «доводом». Я поспешил схватить ее.

Мы вышли из комнаты одновременно. Доктор нацепил дыхательную маску и направился в общую палату, а я поплелся за солдатами, то и дело вздрагивая от холода.

Если честно, я надеялся, что в напарники мне определят Смирнова или Ирку. Нас специально разместили по разным комнатам. Решили, что если, к примеру, один окажется заражен, а другой – нет, то нечего сажать нас рядом.

Но мои прогнозы не подтвердились. Когда мы с солдатами поднялись из подвала в обшарпанное помещение на первом этаже, я увидел находившуюся там группу людей, а среди них – бортинженера. Того самого, которого я тряс в коридоре космолета, выпытывая сведения о шлюпке.

Инженер мгновенно узнал меня и попятился.

– Неужели я так плохо выгляжу? – подмигнул я парню. – Как я понимаю, ты будешь моим напарником?

– Ни за что! – выкрикнул инженер и стал на английском объяснять солдатам причину своей неприязни ко мне.

Мне тем временем вручили герметичный костюм и маску. Я начал облачаться в защиту, украдкой поглядывая на инженера. Парень махал руками в мою сторону и при разговоре периодически срывался на визг. Я улыбнулся и покачал головой. То же мне, горе-полицейский.

Наконец, инженер обреченно подошел ко мне и протянул руку.

– Евгений Жуков. Будем вместе патрулировать улицы, увязшие в грязи и грехе.

– Сергей Краснов. – Я пожал руку новоиспеченного напарника. – Извини за мою грубость на космолете.

Жуков демонстративно высвободил свою ладонь и отвернулся.

– С нами будет работать сержант Мартинес, – сказал Евгений, не глядя на меня.

Услышав свое имя, ко мне подошел высокий солдат. Незнакомец был, наверное, на две головы выше и заметно шире, чем я. Лицо его скрывала маска.

– Глория Мартинес!

Подошедший полушутливо козырнул мне, и я неожиданно понял, что это женщина.

Голос у девушки был теплый и чуть хрипловатый.

– Сергей Краснов, – представился я, не зная, протягивать этой амазонке руку или нет.

Еще сломает, чего доброго!

– Одевайтесь! – поторопил меня Жуков. – Время утекает сквозь наши пальцы!

Я, все еще пребывая в некотором замешательстве, продолжил напяливать комбинезон химзащиты.

Над останками города висел желтоватый туман. Черные силуэты зданий на его фоне казались гнилыми и ломаными зубами гигантского зверя. Этот зверь словно затаился, выжидая очередную жертву, напряг в нетерпении когтистые лапы, приготовился к прыжку.

Я шел рядом с Мартинес и Жуковым и постоянно ощущал спиной этот неприятный, пронизывающий до костей взгляд одичавшего города. Иногда мне становилось совсем страшно и я брал наизготовку гравистрел, принимаясь водить им вокруг себя в тщетной попытке отыскать незримого соглядатая. Мартинес только качала головой и смеялась, когда я в очередной раз хватался за оружие.

Мы месили ногами вязкую жижу, пробираясь мимо блочных домов, разваленных ветром.

В самый разгар дня на планете Джейн царили сумерки. Похоже, такое дневное освещение было для этого мира вполне обычным. Луч фонаря беспомощно терялся в белесой пелене. Приходилось чутко реагировать на каждый звук. От вооруженных и отчаявшихся людей, как известно, можно ожидать чего угодно.

То и дело в конусе света появлялись разбросанные в беспорядке книги, одежда, утварь, обломки бытовой техники. Несколько раз мы наткнулись на трупы.

– Сейчас будет здание мэрии! – просветил меня Жуков. – Туда должны стекаться все поисковые группы, так что не пропустим!

– Да я как-то не особо и переживаю! – прокричал я.

Респиратор делал мой голос значительно глуше и невнятнее.

– Напрасно ты так! – покачал головой инженер и вдруг резко прильнул к стене.

– Что такое? – отреагировал я на действия Жукова.

– Там кто-то живой! – Парень махнул рукой в сторону угла здания. – Наверняка отравленный человек!

Мартинес бросила пару скупых команд по-английски. Их значение я понял и без использования дара – стоять и ждать, пока она не проверит обстановку.

Мы с Жуковым замерли, а рослая девушка пошла вперед, выставив перед собой гравистрел. Я уже давно расчехлил свой «довод», поставил его на половину мощности и теперь нервно сжимал в руке, готовясь к любым неожиданностям.

Пуля врезалась в стену над моей головой, и на нас с Жуковым посыпалась кирпичная крошка. Второй выстрел последовал незамедлительно. На этот раз пуля свистнула совсем рядом с моим плечом. Недолго думая, мы с инженером упали в грязь.

Кто стрелял? Откуда? Сможет ли этот тип новым выстрелом попасть в меня?

Я шарил взглядом по руинам, пытаясь уловить хоть какое-то движение. Глаз выхватывал развевающуюся на ветру тряпку, хилое деревце, дом без крыши, трепещущий железный лист, оторванный, вероятно, от какой-то машины. Людей мне заметить не удалось.

– Откуда стреляют? – сдавленно прохрипел Жуков.

– Без понятия, – облизал пересохшие губы я. – Надо уползать за угол.

– Ага.

Инженер тут же двинулся вперед, неловко перебирая руками и ногами. Я пополз следом.

Мартинес рядом с нами уже не было. Амазонка куда-то убежала, и теперь мне оставалось только гадать, решила ли она бросить нас или, наоборот, пошла разбираться с неизвестными стрелками.

Как только мы скрылись за углом здания, раздались новые выстрелы. Посыпались обломки кирпичной кладки, брызнула жидкая грязь. Затем я четко расслышал звук гравистрела, хруст ломающихся перекрытий и крик, полный отчаяния. Вскоре все стихло.

Мы с Жуковым осторожно поднялись на ноги, я выглянул из-за угла.

Сержант Мартинес стояла посреди проспекта прямо напротив дома, утратившего крышу. За полминуты перестрелки пейзаж претерпел некоторые изменения. Теперь фасад здания был разрушен, деревцо сломано, а среди обломков угадывалось человеческое тело в синем комбинезоне.

Заметив нас, Мартинес помахала рукой, подзывая к себе. Я понял, что все в порядке, и направился к ней. Жуков, немного помешкав, последовал моему примеру.

– Мародер! – Мартинес указала на труп. – Двое других сбежали. Не представляю, как они собираются выбираться с планеты.

Инженер принялся переводить мне слова девушки, но я прервал его:

– Я понял, Женя. Спроси лучше, что нам делать дальше?

Жуков передал мой вопрос Мартинес.

– Надо идти в мэрию, – пожала плечами сержант. – Бессмысленно гоняться по всему городу за мародерами.

Я слегка потряс головой, прогоняя легкую боль. Перевод с помощью способностей постепенно проходил для меня все менее болезненно. И это радовало – может, скоро я снова смогу использовать талант без мучений. А может, даже и будущее опять станет подвластно моему взору.

Вскоре мы обогнули заваленный обломками остов сгоревшего транспорта и провал в асфальте, уже заполнявшийся дождевой водой, после чего вышли к длинному зданию, построенному из стандартных блоков. Это и была мэрия. В отличие от других домов она практически не пострадала. Кое-где вылетели стекла, да на одном углу можно было заметить узкую трещину – вот и все разрушения.

Около центрального входа скопилась пара десятков человек в комбинезонах химзащиты. Мартинес решительно повела нас к ним.

– Кто здесь главный? – сразу же поинтересовалась она. – Что с мэром?

Ей ответил высокий мужчина. Из-за дыхательной маски и спецодежды сложно было выявить в говорящем хоть какие-то индивидуальные черты, кроме роста.

– Главный тут Фрэнк. Он сейчас внутри. А мэр выбрался из убежища сам. Там секретный выход был, о котором не знал никто, кроме него.

Из разговора я понял, почему поиски мэра вызвали такую панику. Дело оказалось в том, что убежище мэрии располагалось чуть в стороне от здания. Именно там, где сейчас зиял провал в почве. Как эта дыра образовалась, до сих пор оставалось не совсем ясным. То ли в результате разрушения соседних домов сильно изменилось распределение давления в грунте, то ли разрушился водопровод, и почву просто подмыло. Но в итоге выходы из бункера оказались завалены. Спасателям пришлось расчищать подход к убежищу со стороны здания мэрии и вскрывать двери.

Первой группе людей, проникшей внутрь бункера, представилась страшная картина – члены правительства оказались мертвы. Несколько десятков человек попросту перестреляли друг друга. Как такое могло получиться, теперь уже, вероятно, узнать не удастся. Ко всему прочему, самого мэра в убежище не было.

И вот буквально только что выяснилось, что глава планеты жив и здоров. Он выбрался из бункера еще перед началом перестрелки, теперь говорит, что его собирались убить. Из-за этого, мол, ему пришлось бросать всех и уходить секретными ходами.

В общем, мы пришли к самому концу представления. Мэра уже везли в наше убежище. Всех участников операции пересчитывали и отправляли обратно.

– Есть, правда, еще несколько проблемных мест, – подводя итоги рассказа, поделился с нами мужчина. – Сейчас несколько групп направляются в район Экономик. Там, говорят, много зараженных. Они крушат все подряд, кричат, безумствуют. Придется их успокаивать.

– Зачем? – недоуменно спросил Жуков.

Похоже, недавнее нападение произвело на него довольно сильное впечатление. Я вдруг представил, каково ему было во время посадки космолета, и по спине пробежал холодок.

– Ломятся в убежище! – пояснил мужчина. – Бомбу соорудили. Могут и прорваться!

Мартинес повернулась к нам с Жуковым.

– Нам придется идти туда.

Понятно. Можно было даже не сомневаться в том, что сержант потащит нас в этот Экономик.

Я грустно вздохнул. Сухой воздух, пропущенный через многочисленные фильтры, оставлял на языке странную горечь.

Наверное, еще совсем недавно, это был обычный дом. Теперь же передо мной лежала лишь жалкая груда переломанных строительных блоков да почерневшие остатки мебели. Сутки назад здание имело пять или шесть этажей. А сейчас более-менее целыми остались только нижние два.

– Пойдешь первым! – перевел Жуков слова сержанта Мартинес.

Девушка недвусмысленно указывала рукой на развалины здания.

Как раз в этих руинах укрывались обезумевшие зараженные люди. Еще час назад их было гораздо больше, но после нескольких стычек с полицией и охраной убежища группа больных оказалась раздроблена и частично уничтожена. Сейчас в полуразрушенном строении осталось около десятка человек. Возможно, у них была самодельная бомба.

Правда, мне почему-то это казалось маловероятным. Я никак не мог поверить в то, что люди намеренно, просто из-за отчаяния и зависти могут начать убивать тех, с кем еще совсем недавно учтиво здоровались на улицах. Но опыт подсказывал, что в этом мире возможно все. А уж человеческих характеров я в Забвении на всю жизнь насмотрелся. Там мне попадались и убийцы, и маньяки, и психи.

– Почему именно я? – крикнул я раздраженно.

Чертов респиратор успел натереть мне щеки, тугие ремни резали голову, ко всему прочему еще и дышать через фильтры к концу третьего часа стало не так уж легко.

Мартинес снова ткнула пальцем в здание и громко выругалась по-английски. За время, проведенное в обществе этой девушки, я успел пройти ускоренный курс мата колонии Джейн и теперь мог щеголять своими знаниями перед Смирновым. Если, конечно, еще будет такая возможность. Судя по тому, что меня заставляют лезть в развалины, занятые вооруженными людьми, я бы не стал на нее рассчитывать.

– Да иди же ты! Подводишь всех нас! – Жуков с укором смотрел на меня.

Конечно, можешь так на меня пялиться! Сам-то не лезешь в пекло!

Я хотел было сплюнуть, но потом понял, что на мне противогаз и ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Пнув кусок кирпича, оказавшийся под ногами, я пошел к дымящимся руинам.

Странно было снова чувствовать себя ничтожеством. За последние месяцы я успел привыкнуть к тому, что со мной носятся, как курица с яйцом. Я был постоянно кому-то нужен, то своей родине, то Американскому союзу, то вообще всему человечеству! Чуть не забыл, я ведь еще и оврам был нужен! И вот теперь все снова так же, как было на острове Забвения, – каждый сам за себя. А я вновь оказался на самой нижней ступени иерархии.

Ну что же, мне не впервой проходить через это, как-нибудь справлюсь.

Сжав в ладони «довод», я осторожно двинулся к зданию, у самого строения быстро оглянулся. Жуков и Мартинес следовали за мной. Оба держали в руках гравистрелы.

Неожиданно пришла мысль, что не мне в нашей троице тяжелее всего. Наибольшая ответственность лежала сейчас на Мартинес. Мы с Жуковым были вооружены, но подготовкой значительно уступали сержанту. Помимо этого, Мартинес знала тех людей, в которых собиралась стрелять. Может, они и не были ее соседями, но Сент-Кросс не настолько велик, чтобы жители не узнавали друг друга в лицо. Жуков, кстати, тоже наверняка знал многих местных. Вот и выходит, что проще всего сейчас мне. Никогда бы не подумал!

Остатки стены в одном месте оказались проломлены. То ли тут что-то взорвалось, то ли просто неудачно рухнули перекрытия. Тяжело вздохнув, я выставил перед собой гравистрел и включил фонарь, после чего полез в дыру.

За стеной царил хаос, сизый дым скрадывал очертания предметов, но и увиденного было достаточно, чтобы вызвать у меня рвотные позывы. Луч фонарика высветил обугленные тарелки, оплавленную куклу со сгоревшими волосами, труп, превратившийся в черное месиво. Я поблагодарил Бога за то, что дыхательная маска не пропускает запах.