Текст книги "Страдай с толком. Книга-инструкция по грамотному использованию ресурсов психики"

Глава 6
Созависимость

Созависимость – очень большая тема. В книге мы разберем только основные моменты, из которых самый важный – какой вред наносит созависимость и как его снизить. Эта глава – о технике безопасности, своего рода инструкция «Как не стрелять себе в колено».

Изначально термин «созависимость» применялся к родственникам реально зависимых людей. Психологи заметили, что при алкогольной, химической или другой зависимости помощь нужна не только самим пациентам, но и членам их семей, которые часто были полностью сосредоточены на решении проблем зависимого. Сегодня термин расширился, и компонент реальной зависимости стал необязательным.

Созависимость возникает тогда, когда один человек становится чрезмерно близок к другому, словно сливается с ним воедино. Внешне, на поведенческом уровне, реакции и переживания созависимого направлены на то, чтобы удовлетворять потребности другого, при этом свои потребности созависимый игнорирует. Для него очень важными становятся реакции другого человека – хорошо тому или плохо, что он думает, чего хочет, «как он относится ко мне» и так далее. Его счастье или несчастье полностью определяются тем, что происходит с другим, а состояние другого напрямую влияет на то, как чувствует себя созависимый. При этом в силе, разумеется, остается постулат из первой главы о том, что человек удовлетворяет только свои потребности, просто главная потребность созависимого – в безопасности, а способ ее удовлетворения, который он выбирает – это полностью подчиниться нуждам другого человека. Тратить все свои ресурсы на то, чтобы другой был в хорошем настроении или, по крайней мере, хорошо относился к созависимому.

Важно понимать, что созависимость вовсе не обязательно основана на хороших отношениях. В популярной психологии о созависимости чаще всего говорят в контексте любовных и романтических отношений, но созависимые черты могут возникнуть в любых отношениях, включая дружеские, рабочие и даже просто соседские. Созависимые могут не любить друг друга и даже не нравиться друг другу. Феномен созависимости связан с тем, что эмоции одного могут сильно повлиять на другого безотносительно их мнения друг о друге. Например, резидент общежития может чувствовать себя сильно зависимым от настроения вахтера, не испытывая к тому ни малейшей симпатии.

Почему такое поведение в итоге вредит созависимому? Потому что его потребности, кроме потребности в безопасности, игнорируются, не находятся в фокусе его внимания. Созависимый забывает то, что для него важно, полезно, чего на самом деле он хочет – что вызывает в итоге сильную фрустрацию. Худшая же сторона ситуации в том, что даже потребность в безопасности, которая и удерживает человека в зависимом положении, таким образом не получает удовлетворения.

Сочетание факторов и особенностей в каждых отношениях уникально, поэтому нельзя дать точных правил, как отличить здоровые отношения от созависимых. Особенно сложно оценивать ситуацию изнутри, самостоятельно. Но есть обобщенные критерии благополучных отношений, собранные из моих наблюдений и опыта консультирования созависимых клиентов.

Нельзя дать гарантии, что если все эти признаки есть в ваших отношениях с другим человеком, то они однозначно здоровые. Также нельзя сказать обратное. Однако если вы поймете, что большинство следующих пунктов не выполняются в ваших отношениях, это серьезный повод задуматься.

1. Эмоции и мнение другого человека носят рекомендательный характер.

Если он чего-то хочет, это не значит, что я должен подчиниться. Если ему что-то нравится, это не значит, что теперь я должен соответствовать этому. Я могу поступать вопреки воле другого человека и сохранить наши отношения. Наши интересы могут не совпадать.

2. Мне необязательно рассказывать обо всем, что происходит в моей жизни.

Это не значит, что я что-то утаиваю. Но у меня есть личное пространство, которое принадлежит только мне. Когда мне задают вопрос, я не обязан отвечать и выворачивать душу наизнанку.

3. Если я узнаю о страдании человека, то не чувствую вины.

Я могу чувствовать сострадание или грусть. Я могу даже обидеться на то, что человек попал в неприятность, потому что он плохо заботился о себе. Но у меня нет идеи о том, что это моя вина, если мой друг пошел спиваться. Это его решение, он имеет право. Грустно? Конечно. Но это не моя вина.

Также я не буду чувствовать угрызений совести, если моя мама болеет. Эти люди важны для меня, я сострадаю, но не беру на себя ответственность за их жизни.

Это очень тонкий момент, но и очень важный.

4. Не существует обязательного протокола ответа.

Если мой партнер по отношениям не мой психолог, не тренер, не начальник, то я готов обсуждать с ним то, что интересно мне на данный момент. Я не обязан отчитываться по определенному плану – где я, как я, с кем я.

Распознать созависимость будет сложнее, когда в отношениях сложился определенный ритуал: если вы уже привыкли на звонок отвечать, где вы, готов ли ужин, прибрана ли комната.

5. Мысль о прекращении отношений не кажется мне смертельной.

У меня нет идеи о том, что я не справлюсь без партнера. Также мне не кажется, что мой партнер не справится без наших отношений. Я спокойно рассматриваю возможность разрыва и даже знаю, какие события могут привести к нему. Есть границы, которые я никому не позволю перейти.

6. Я могу предъявлять претензии.

Я могу выражать агрессию, обижаться, настаивать на чем-то.

7. Я чаще называю партнера по имени, а не по его роли.

Если мою жену зовут Настя, то в разговоре с другими людьми я чаще говорю: «Настя сказала…, мы с Настей решили…», а не «моя жена сказала…, мы с женой решили…».

Исключение – родители, в нашей культуре их почти всегда называют по роли.

За последним пунктом кроется истинное отношение к партнеру. Воспринимаю ли я его шире функций, которые он выполняет: мужа, сына, дочери, парня, девушки, друга, любовника? Могу ли я воспринимать партнера как отдельную личность или меня волнует лишь роль, которую он играет в моей жизни? Понятно, что речь идет об обычном поведении, а не ситуативном. Вполне нормально добавить пояснение о роли, когда вы впервые упоминаете в разговоре своего близкого: «Коля, мой муж…»

Называть партнера, с которым вы расстались, «бывший» или «бывшая» совершенно естественно по тем же причинам. Если от былых отношений осталась лишь роль, то личность уже не так важна. Примерно так же мы лишаем личностных черт тех, кто нам интересен только как профессионал – водителя, продавца, начальника. Мы обычно убираем из упоминаний о них «неважные подробности» – пол, возраст, идентичность. Напротив, если человек продолжает часто называть «бывшего» или «бывшую» по имени – это тревожный звоночек. Вполне вероятно, что эмоциональная привязанность все еще осталась: человек не готов отпустить те отношения.

Все эти пункты работают симметрично, в обе стороны. То есть не только вы можете выражать агрессию, не обязаны выполнять желания партнера и не чувствуете вины за его страдания, но и ваш партнер. И он тоже не обязан отчитываться перед вами, может рассматривать вариант разрыва отношений и не обязательно рассказывает все из своей жизни.

Если вам оказалось недостаточно данных критериев, вы также можете пройти тест по шкале созависимости Уайнхолд.

С точки зрения экономической модели психики, созависимые отношения – крайне затратное, неэффективное поведение.

Во-первых, созависимый ведет себя не как отдельная личность, а как часть единой с другим человеком системы. Это противоестественно и требует траты ресурсов. Каждый человек – отдельный, самостоятельный субъект. И если он не сиамский близнец, то на него напрямую не могут влиять чужие мысли, желания, тревоги или события в жизни другого, но в созависимых отношениях такое влияние есть. Это означает, что созависимый бессознательно тратит силы на то, чтобы обращать внимание на другого, придавать значение чужим эмоциям и чувствам – быть с ним одним целым.

Во-вторых, созависимый ориентируется не на свои потребности, а на состояние и благополучие другого. Из всей палитры чувств и потребностей он главным образом чувствует тревогу и, пытаясь ее снизить, подчиняет свое поведение и свои ресурсы чужим желаниям – они в приоритете в этой «общей системе». Эти желания приходится исполнять, даже если место и время не подходят, то есть с низкой или отрицательной эффективностью траты ресурсов. Обожаемое дитятко захотело мороженого посреди ночи – и папа несется в круглосуточный магазин. Он планировал восстановить свои силы – поспать или посмотреть телевизор, но это уже не имеет значения. В зависимых отношениях сложно представить ситуацию, когда партнер говорит: «Хорошо, я услышал твое желание, но, извини, я устал. Давай перенесем это на завтра».

Конечно, может получиться удовлетворить часть своих потребностей, заботясь о комфорте другого. Именно поэтому иногда так сложно заметить, что отношения нездоровые – забота о комфорте другого может приносить приятные побочные эффекты и тому, кто заботится. Например, Фёкла, заботящаяся о бытовых потребностях мужа, с неизбежностью обеспечивает и себе чистую квартиру, глаженое белье и приготовленную еду. Другой вопрос, нужно ли ей это все такой ценой, и этим ли бы она занималась, если бы приоритизировала свои желания. Эффективность такого подхода сравнима с обогревом помещения лампочкой – какое-то тепло вырабатываться будет, но явно недостаточно и с большими затратами. Это просто невозможно: в одиночку одновременно удовлетворить одинаково хорошо и свои, и чужие потребности.

В-третьих, созависимый находится в плену фантазий, то есть теряет контакт с реальностью. Он тратит огромное количество сил на распознавание чужих эмоций, а потом перехватывает и усиливает их. Он тратит ресурсы своего мозга, постоянно «накручивает» себя катастрофическими фантазиями – «с ним что-то произойдет», «со мной что-то случится», «мы расстанемся и будет нечто ужасное». Более того, зачастую созависимый даже не спрашивает партнера о его эмоциях и чувствах, а откровенно фантазирует и искренне полагает, что прекрасно знает, о чем тот думает. Конечно, он не называет это «телепатией», но смело утверждает: «Я чувствую, что ты испытываешь». Порой на таких людей даже не действуют возражения партнера – они просто не верят ему. Они не могут поверить в ошибочность своих догадок и считают, что лучше понимают происходящее с другим человеком, чем он сам. Фёкла из предыдущего примера, может, даже слышала от мужа возражения к такой трате ее сил и предложения нанять помощницу по хозяйству и заказывать еду, но своим фантазиям о своей роли в его жизни она верит больше, чем прямой обратной связи.

Существование в таких ненормальных отношениях истощает ресурсы человека. Поэтому нередко созависимый начинает избегать контакта с партнером и переговоров с ним, а если возникает конфликт интересов, пытается разрешать его в одиночку. Он даже не решается спросить о причинах непонятного поведения партнера, ограничивается догадками – фантазиями. Когда у мужа плохое настроение, Фёкла уверена, что это из-за не протертой пыли под шкафом. Мнения мужа она даже не пытается выяснить и бежит убираться.

Созависимый часто пытается отгородиться от партнера с помощью умолчаний и отговорок, то есть лжи. А ложь расходует в несколько раз больше когнитивных ресурсов, чем правда.

Пример. Родители очень настойчиво зовут сына помочь им на даче и не принимают отказа – сын придумывает истории о проблемах на работе, чтобы избежать неприятностей. Теперь ему приходится всегда помнить выдуманные детали, повторять их без ошибок и противоречий. И в следующий раз сочинять новую непротиворечивую историю: почему же опять аврал на работе не дал ему заняться родительскими грядками.

Обман превращает обычное общение с родителями в пытку. На этом построены техники распознавания лжи: человеку задают подряд много вопросов, которые затем повторяют в разном порядке. Если он лжет, ему приходится тратить все больше когнитивных ресурсов, а дополнительная нагрузка в виде скорости и повторений выматывает. И в какой-то момент лжецу не удается удержать в голове все детали – он выдает себя. Получается, что родители думают, что сочувствуют сыну, и выясняют детали его проблем, а он чувствует себя, как на допросе.

СОЗАВИСИМЫЙ ЗАБЫВАЕТ ТО, ЧТО ДЛЯ НЕГО ВАЖНО, ПОЛЕЗНО, ЧЕГО НА САМОМ ДЕЛЕ ОН ХОЧЕТ – ЧТО ВЫЗЫВАЕТ В ИТОГЕ СИЛЬНУЮ ФРУСТРАЦИЮ.

Созависимость – пример ситуации, когда человек не понимает, что происходящее – результат его действий, на которые он тратит ресурсы. Он даже не в курсе, что какое-то действие вообще происходит. Ему кажется, что его поведение нормально, это нулевая точка. Все якобы происходит само собой: мама тревожится – я чувствую себя виноватым, жена обижается – я на нее злюсь, дети устают – я на них обижаюсь. Созависимый считает свою жизнь естественной, он ведь «ничего такого не делает». Хотя со стороны бывает совершенно очевидно: ему нужно «делать меньше».

В созависимых отношениях могут страдать оба партнера. Как мы помним из первой главы, на самом деле человек всегда стремится удовлетворить потребности свои, а не чужие, даже если он сам думает иначе. Поэтому вместо реальных потребностей партнера он удовлетворяет с низкой эффективностью реальные и вымышленные свои.

Пример. Женщина постоянно переживает за своего ребенка, она впадает в безумную тревогу, если он где-то гуляет, или волнуется, когда чего-то о его жизни не знает. Эти созависимые отношения она воспринимает как материнскую любовь. Но при этом она из-за своей чрезмерной опеки жертвует развитием, независимостью, личностью ребенка, ради своего спокойствия и ощущения контроля. Женщина считает себя хорошей матерью и дорожит этим статусом в глазах окружающих, что делает ее зависимой от состояния ребенка. На самом деле, переживая за него, она заботится о себе. А ее тревога, скорее всего, вызвана страхом осуждения: «Если с ним что-то случится, что обо мне подумают?»

Заметим, что женщина страдает реально. Информационный голод – болезненное ощущение, особенно в созависимых отношениях, поскольку человек фактически передает другому ответственность за свое состояние, эмоции и благополучие. Но если бы она действительно старалась делать все для благополучия ребенка, то заботилась бы о том, что полезно ему по-настоящему: гулять с друзьями, заниматься спортом, сталкиваться с реальной жизнью. А ее нынешнее поведение – забота о себе в ущерб ребенку, любовь к которому она заявляет.

Откуда же это противоречие: человек очень голоден до информации о партнере, но при этом не знает ни того, в чем состоят подлинные потребности партнера, ни влияния своего поведения на него? Так происходит из-за уже известного нам диффузного отношения. Психика созависимого человека не осмысляет всю информацию о партнере и не оформляет ее в цельный образ. Есть только разрозненные наблюдения, которые чаще всего не вызывают настоящего интереса, пока укладываются в концепцию «нам/мне ничто не угрожает». И внутренняя составляющая личности партнера не оказывается особо важна, интересна лишь внешняя оболочка, которую можно контролировать и приписывать ей какие-то качества.

Парадоксальным образом в созависимых отношениях жертвами и виноватыми оказываются оба. Созависимый не видит связи между своими действиями и их последствиями – с его точки зрения, все происходит само, без его решений. Он неосознанно тратит силы и ресурсы на партнера, в том числе на контроль и удержание его, на «телепатию» и эмоции. А партнер не замечает, что такие отношения не «нулевая точка», не безделье, они крайне затратны для обоих. В итоге оба не понимают, откуда появляются «беспричинные» усталость, апатия и напряжение.

К сожалению, созависимость могут спровоцировать и внешние факторы. Здоровые, хорошие отношения могут рассыпаться, когда к ним добавляется кто-то или что-то, от чего будут зависеть оба партнера – ипотека, ребенок, общий проект, даже кот. Все может пойти наперекосяк, когда появляется нечто, что заставляет проявить власть одного партнера над другим.

Пример. Раньше Вася мог испортить девушке настроение только тем, что опоздал на свидание или подарил не тот букетик. Но теперь они живут вместе и платят ипотеку, а значит, и величина ответственности у него другая. Если у Васи начнутся серьезные проблемы на работе, в долгах окажется вся семья – это его новая ответственность и его власть. Поэтому если Вася не осозна́ет новую реальность, постоянная тревога может разрушить их отношения.

Конечно, множество пар успешно проходят через такие испытания и остаются вместе. Для этого нужен хороший контакт и налаженная коммуникация, чтобы передать послание «Теперь у нас есть власть друг над другом, и мы должны нести за нее ответственность». Но не все отношения оказываются достаточно эффективными, чтобы выдержать такую нагрузку.

Ущербы от созависимости бывают самыми разными. Это широкая тема, но очень важная, поэтому разберем ее немного подробнее.

Во-первых, ущерб может быть эмоциональным – мы регулярно портим себе настроение. Люди, не знакомые с психогигиеной и экономической моделью, могут не понимать, что испорченное настроение – это ущерб. Они могут возразить: «Подумаешь, тебе испортили настроение. Ничего страшного, не сахарный – не растаешь». Но они упускают из виду, что потери в одной сфере влияют на нашу жизнь в целом.

«Позлиться и забыть», когда толкнули в метро или нагрубили в регистратуре поликлиники, означает впустую потратить свои эмоциональные ресурсы – получить ущерб. Мы помним, что объем ресурсов всегда ограничен. Если у человека насыщенная жизнь и много обязательств, то, когда он тратит ресурсы в одном месте, в другом месте ему может не хватить. Если он израсходовал эмоциональные ресурсы на хамоватую женщину из регистратуры, то не сможет их потратить на что-то стоящее – на свидание, своих детей или приятный вечер. Из-за нехватки эмоциональных ресурсов человек может стать менее терпимым и спокойным в разговорах с близкими – не сдержит себя, произойдет ссора, которую будет непросто связать с утром, проведенным в поликлинике.

СОЗАВИСИМОСТЬ – ПРИМЕР СИТУАЦИИ, КОГДА ЧЕЛОВЕК НЕ ПОНИМАЕТ, ЧТО ПРОИСХОДЯЩЕЕ – РЕЗУЛЬТАТ ЕГО ДЕЙСТВИЙ, НА КОТОРЫЕ ОН ТРАТИТ РЕСУРСЫ.

Тот же ущерб получает созависимый. В своих отношениях он регулярно расходует эмоциональные ресурсы, что сказывается на самых разных сферах его жизни. Неожиданно заканчиваются силы в спорте или учебе, пропадает страсть в сексе, не получается заработать достаточно денег. Энергетический провал, по закону подлости, аукнется в самом уязвимом месте – где тонко, там и рвется. Человек может совершить ошибку, которая будет дорого ему стоить. Думаю, каждому знакома ситуация, когда последней каплей становится какая-то мелочь: забытые ключи, пролитый кофе, запачканная одежда от проезжающей мимо машины. И тогда, будто без причины, человек садится и плачет – потому что нервы на пределе, а ресурса больше не осталось.

Во-вторых, созависимый естественным образом ограничивает свои амбиции. Этот ущерб не так заметен, просто у человека пропадает желание добиваться всего лучшего в жизни: зарабатывать больше, иметь более эффективные отношения или высокий статус. Причина в том, что все, что есть у созависимого, на самом деле ему не принадлежит. Это могут отнять в любой момент или заставить отдать самому – так зачем добиваться всего и тратить на это силы?

Со стороны проблема может выглядеть как «отсутствие мотивации». Из этого следует очевидное, но неверное решение – отправиться на мотивационный тренинг «Как заработать миллион», увеличить искусственно свою амбициозность. Но созависимость лишает человека награды за упорный труд, он так и продолжит раздавать все что имеет, в том числе и свой заработанный миллион. Он не только опять останется ни с чем, но и добавит себе проблем – ожидания партнера будут выше, придется им соответствовать. Например, родственники в очередной раз напомнят, чем он им обязан, а его успех превратят в дополнительное обвинение: «Ты же у нас теперь самый успешный, умный и способный. А помочь тем, кто тебя воспитал и выкормил, не хочешь?»

Ущерб не ограничивается отсутствием новых достижений. Созависимый фактически не имеет ничего своего, даже его старые достижения принадлежат не ему. Так происходит потому, что в созависимых отношениях любой ресурс – это основание для чувства вины.

Пример. Фёкла хочет потратить свои сбережения на отпуск в Амстердаме. Но Петя, с которым она состоит в созависимых отношениях, возмущается. Он заявляет, что она могла бы подумать о его здоровье, а не о своих праздных развлечениях. Он напоминает ей, что ее успехи на работе случились благодаря Пете, который ее поддерживал и давал хорошие советы. Очевидно, что Фёкла никуда не поедет, а передаст ресурсы на нужды Пети.

Когда у созависимого постоянно отбирают все его достижения и успехи, снижается его самооценка: «Кто я без моей жены, это же она меня в люди вывела, всему научила и помогла стать таким успешным». За этим идет снижение уверенности в себе и ассертивности[11]11
  Ассертивность – самоутверждение без бахвальства или ложной скромности, уверенная защита своих интересов. – Прим. ред.


[Закрыть], что влечет за собой уступчивость и неспособность добиваться своего в конфликтах.

В-третьих, ущербы имеют свойство складываться в длинные причинно-следственные цепочки. Со стороны реальные истории могут выглядеть смехотворно: взрослый мужик не способен через суд защитить свои права, потому что его обижала в детстве мама, разве такое может быть? Это же как связывать нападение Японии на Перл-Харбор с неудачей одного австрийского художника при поступлении в Академию искусств – очень натянуто, если смотреть только на последнее звено и первое. Однако в рамках психотерапии мы регулярно отслеживаем именно такие, неочевидные для других связи.

Пример. Мать не считалась с мнением ребенка и обижала его, она же заставила его поступить в вуз, в который он не хотел. Потраченные пять лет учебы вынудили сына и дальше работать по нелюбимой специальности. Из-за этого человек не чувствует себя реализованным, не уверен в себе и не может через суд защитить свои права. Действительно, если ты всю жизнь делал то, чего хотели другие, откуда могла возникнуть уверенность в себе?

Долгоиграющие паттерны поведения, заниженная самооценка, потерянные безвозвратно возможности и время – в это складываются ущербы от зависимой позиции. Дело не столько в том, как было плохо в детстве или в трех годах отношений, сколько в последствиях этого негативного опыта. Человек слишком долго игнорировал свои потребности, от многого отказывался, многое пропускал и терял – и эти ущербы накапливаются и на работе, и в дружеских отношениях, и в творчестве. Люди чаще плачут на приеме у психолога не о печальном детстве, а о последствиях этого опыта во взрослой жизни.