Текст книги "Брызги зла"

– Хороший песик, – похвалил его Кандис, – кушай-кушай!

Следующие два выброса отвлекли монстра достаточно далеко, чтобы мы могли беспрепятственно войти в освободившийся проход, однако для верности я добавил еще один, затем взял у Кандиса факел и погасил висящий под потолком магический шар – не стоит перекармливать вампиров.

Монстр дернулся было за нами, но я выморозил участок перед входом в тоннель, и вампир остановился.

– Может, стоит обрушить свод? – с сомнением в голосе спросил Кандис.

– Ничего, и так сойдет, – отозвался я, – чего понапрасну бардак-то наводить?

Кандис облегченно согласился.

Коридор тянулся вдаль, не разветвляясь и почти не виляя, и только примыкающие к нему комнатенки с узорчатыми арками входов нарушали однообразие.

– Что-нибудь чуешь? – спросил я Кандиса после двух часов марша.

– Идем-то мы правильно, – отозвался он, – но талисман далеко, скорее всего за пределами тоннеля. Нам стоит поспешить.

– Ослов наколдовать, что ли? – буркнул я и покосился на низкий свод тоннеля.

– А сумеешь? – радостно оживился Кандис, я понял, что влип – сарказм парень не воспринял, а «терять лицо» перед аборигеном, тем более экс-Владыкой, не годилось.

Я вновь уселся на пол и закрыл глаза. Сотворить нечто гораздо труднее, нежели швыряться молниями, поэтому подобную мысль я отбросил с порога. Другое дело – телепортировать. Достаточно лишь выйти в астрал, найти подходящий объект и увлечь его за собой. Ослов-то в городе наверняка достаточно… Я мысленно плюнул и вновь открыл глаза – на кой мне осел, если можно телепортировать самого себя, заодно прихватив напарничка? Что-то я стал медленно соображать, не иначе, последствия ночной гулянки.

– Слышь, Кандис! – сердясь на себя самого, позвал я. – А ты можешь представить в памяти ту местность, где тоннель выходит наружу? Чем подробней и ярче, тем лучше для дела.

– Могу, – озадаченно согласился он.

Я подстроился к его волне, и образы хлынули в мозг полноводной рекой – память у парня была изумительной: угрюмый горный пейзаж слегка оживляла зеленеющая на склоне рощица не знакомых мне, жителю средних широт, деревьев. Где-то неподалеку журчал ручей, на небе курчавилось одинокое облачко. Пахло прелью. Когда картинка полностью сформировалась перед моим внутренним взором, я произнес формулу перемещения, и на наши головы обрушилось яростное полуденное солнце. Кандис беззвучно разевал рот, стараясь избавиться от неизбежного при переносе звона в ушах. Выглядел парень в меру обалделым, но быстро приходил в себя.

– Чего раньше не перенес? – поинтересовался он. – Не надо было бы в подземелье молниями швыряться. Зал тыщу лет простоял целехонький, а вы, с вампиром этим поганым, за пять минут такого наворотили, что мастерам-камнерезам на целый век работы хватит… Если, конечно, талисман вернем и вампира изгоним… Ты ведь на полдороге дело не бросишь?

– Конечно, не брошу, – успокоил я его, – сам же говоришь, там еще много непорушенного осталось.

– С другой стороны, может, жрецы с ним и сами справятся, – с робкой надеждой заметил Кандис.

– Как скажешь. Меня сейчас другое интересует – куда теперь потопаем?

Кандис сосредоточенно огляделся и уверенно показал рукой на север.

– Камень там, и до него совсем близко, за час дойдем.

Я не стал рассусоливать, а просто двинулся в указанном направлении. На месте будет видно, кто решит заступить дорогу. Настроение мое внезапно испортилось – команда сейчас отдыхает после вечерней битвы и ночных возлияний, а я, как тот самый ненаколдованный осел, шарашусь по горам в поисках приключений на собственную задницу! В расстроенных чувствах я послал зов Ворону. Выжженная до горизонта равнина, стенающие тени, неприкаянно бродящие по пепелищу, низкое сумрачное небо и тихое позвякивание невидимых оков… Обычный спектр командирского сознания.

– Что у тебя? – спросил Ворон, ощутив мое присутствие в своем мозгу.

Я лаконично обрисовал ситуацию.

– С вампиром я разберусь, – коротко пообещал он, – убей похитителя и верни камень. Встретимся вечером – худшее, как всегда, нас ждет впереди.

Кандис, успевший меня обогнать, резко остановился, и я чуть не сбил его с ног. Экс-Владыка настороженно вглядывался в узкую – метра полтора в ширину – расселину в нависавшей над нашими головами скале.

– Нам сюда? – поинтересовался я.

– Похоже на то, – ответил он и шагнул было вперед.

Я быстро перенес его себе за спину. В воздухе мелькнули нелепо болтающиеся ноги. Неряшливая левитация получилась, да сейчас не до изысков.

– Какие вы, молодые, нетерпеливые, сил нет! – пожурил я его и полез первым.

Кандис обиженно выругался и засопел. Ничего, успеет еще секирой намахаться.

Метрах в десяти над нашими головами края расщелины сходились, оставляя для дневного света тонкую полоску свободного пространства; внутри царил сумрак. Серые камни стен местами покрывали влажные полосы, в воздухе пахло сероводородом – где-то поблизости из недр выбивался минеральный источник. Может быть, даже лечебный. Хоть санаторий строй.

За ближайшим поворотом кто-то грузно заворочался, и скала под ногами вздрогнула от тяжелых шагов.

– Вот и главный курортник, – сказал я негромко. Кандис не переспросил, да я бы и не стал пояснять, что имел в виду – из-за поворота, царапая плечами стены, выдвинулась здоровенная туша хозяина расщелины.

Трехметровый человекоподобный монстр казался ниже из-за своей непомерной толщины. Понятие гостеприимства ему явно было чуждо – плотоядный оскал и горящие зеленым огнем глаза недвусмысленно выдавали его намерения. Вонь немытого столетиями тела перебивала даже пропитавший расщелину запах тухлых яиц. Под серой от грязи ороговевшей кожей перекатывались тяжелые бугры чудовищных мышц.

Заметив нас, монстр остановился и прищурился, оценивая противников.

– Ты, что ли, камень спер? – спросил я по возможности миролюбиво. – Нехорошо это, вернуть бы надо. Или просто сторожем работаешь? Так я тебе больше заплачу, на всю жизнь хватит, и внукам кое-что останется…

Вся эта ахинея извергалась из меня без всякого участия со стороны мозга, который лихорадочно подбирал соответствующее моменту заклинание. Что-то мне подсказывало, что, несмотря на кажущуюся неповоротливость и тупость, наш противник не такая уж простая помеха на пути к талисману.

Монстру наконец надоело слушать несомый мной вздор, и он, взревев, шагнул к нам, вздымая над головой кулаки размером с мой собственный торс. Я начал с самого простого: шарахнул его молнией.

Разряд ударил в бочкообразную грудь, взвихрив облако пыли и каменной крошки, но монстр даже не заметил удара. Ну что за день сегодня?! Неужели нельзя решить вопрос без привлечения тяжелой артиллерии?

Из-за моего плеча выскочил забытый было Кандис и сплеча рубанул монстра своей любимой секирой. Булатное лезвие с жалобным звоном отскочило, не причинив стражу никакого вреда, а Кандис, сметенный мгновенным ответным ударом, стукнулся о скалу и упал, потеряв сознание, но так и не выпустив оружия из рук. Отважно, но глупо. Надо будет вызвать Антоныча…

Я отвлекся, а делать этого не следовало – монстр успел сократить расстояние до пары метров и, резко выбросив руку, схватил меня за плечо. Хрустнула раздавленная ключица, и жуткая боль чуть не поглотила мое сознание, а каменной твердости кулак продолжал корежить мое тело.

Отстраниться от боли. Простенькое заклинание, но как тяжело его вымолвить, когда теряешь жизнь! Я произнес необходимую формулу, и разум мгновенно очистился, отстраненно наблюдая за покинутым телом.

Враг тяжел, грузен… Гравитация – его враг! Раздавить скотину его собственным весом! Я моментально составил в уме соответствующую формулу и выкрикнул прямо в торжествующую морду монстра.

Несколько мгновений ничего не менялось, и я уже хотел телепортироваться прочь, оставив в сжатом кулаке монстра кусок собственного тела, когда руки чудовища опустились, а кулаки медленно разжались. Я с трудом удержался на ногах и отшагнул назад. Монстр негодующе взревел и шагнул следом. Изменения, вызванные заклинанием, уже заметно сказывались на его облике: он еще больше погрузнел, голова окончательно ушла в плечи, а ноги укоротились и вздулись. Изменения шли по нарастающей. Вызванный магией микроколлапсар рос, затягивая в сферу притяжения все окружающее. В расщелине задул, быстро набирая силу, ветер. Мелкие камешки, разбросанные по земле, зашевелились и покатились к монстру, с каждым метром наращивая скорость. Один из них оторвался от поверхности, с треском врезался в его грудь и прилип, оставив там глубокую вмятину. Заскрипела разрываемая плоть, и камень начал свой путь к укрытому внутри монстра коллапсару. Он неверяще посмотрел на рану, когда в воздух взвилось еще несколько обломков. Ветер усилился до ураганного, и я невольно шагнул к центру притяжения. Дьявольщина! Недоставало только погибнуть в катаклизме собственного изготовления! Дно расщелины уже казалось чашей, в центре которой стоял рухнувший на колени монстр. Гравитация неуклонно сминала его тело, и он впервые заревел от боли. Мои ботинки заскользили по наклонной поверхности. Я пошатнулся и машинально взмахнул руками, стараясь удержать равновесие, когда по ногам ударило безвольно катящееся тело Кандиса. Я рухнул, успев ухватить здоровой рукой его запястье. Боль истерзанного монстром плеча вырвалась из созданных мозгом оков и затопила сознание. Последним усилием я перенес нас на открытое пространство.

Вход в расщелину зиял в нескольких десятках метров, но рвущийся внутрь нее ветер чувствовался даже здесь. Надеюсь, талисман Огня спрятан достаточно надежно, иначе с ним можно распрощаться. Настала пора избавляться от последствий моих экспериментов в области магии. Вот только как загнать джинна обратно в бутылку? Я не знал.

За спиной раздался короткий сдвоенный хлопок, и знакомый голос произнес:

– Чему ты у меня учился в течение стольких лет? Устраивать катаклизм в масштабах Солнечной системы ради уничтожения занюханного монстра?

Мир вокруг перекосился, скалы поплыли, двоясь и троясь, жалобно трепыхнулось сердце, но изменения длились не более секунды. С мелодичным хрустальным звоном мир вернулся к естественному облику. Ветер стих, и я понял, что с коллапсаром покончено.

– Открыть портал можно не только в альтернативный мир, – наставительно произнес Ворон, – но и в междумирье, где твоя магия никому и ничему не может принести вреда, поскольку вредить там попросту нечему. Надеюсь, ты усвоил методику.

Черта лысого я усвоил! Боль вгрызалась в мозг, лишая возможности не то что соображать, но даже связно ответить, и я только слабо улыбнулся, увидев склонившееся надо мной лицо встревоженно-хмурого Антоныча.

– Не переживай о талисмане, – услышал я удаляющийся голос командира, – я верну его в храм. Заодно взгляну на вампира – любопытное, наверное, создание…

Голос растворился в шелесте ветра, или это кровь шумит в ушах? Я криво улыбнулся Свиридову и наконец позволил себе отключиться.

Глава 9
КОЛЬЦОВ

Я проснулся, когда луч закатного солнца упал на мою постель и заставил меня недовольно отвернуться. Вместе со мной проснулась бригада кузнецов, удобно расположившаяся в моей голове и тут же бодро принявшаяся за работу. Я приоткрыл один глаз в надежде обнаружить рядом с кроватью ковш с холодным огуречным рассолом или хотя бы пачку анальгина. Ни того, ни другого. Смутно вспомнилось, что подняться в спальню мне помогала какая-то полуголая девица.

– Эй, подружка! – позвал я слабым голосом, но никто не откликнулся.

Сбежала, значит… если только она и впрямь ночевала – не думаю, что ночью был способен на что-нибудь кроме сна и храпа… Вообще-то действительно глупо было ожидать от меня любовных подвигов после вчерашней драки на горной дороге!

Меж тем внутренний дворик внезапно наполнился возбужденным гомоном и резкими сухими командами Горицкого. Суета за окном вынудила меня покинуть мягкое ложе и добрести до окна. По дороге я успел не раз помянуть тихим ласковым словом не удосужившуюся позаботиться о похмельном герое прислугу, но увиденное тут же вернуло меня к холодной реальности. Во двор на растянутых плащах вносили неподвижные тела Строганова и Кандиса. Рядом с импровизированными носилками шагал Антоныч. Лицо эскулапа осунулось и почернело, словно иссушенное тревогой и крайним напряжением сил.

Похоже, я проспал что-то важное… Не обращая более внимания на вернувшуюся головную боль, я принялся натягивать валявшиеся рядом с кроватью штаны. Как назло, штанины запутались, вынудив меня прыгать на одной ноге, чтобы сохранить равновесие и не упасть, когда дверь с грохотом распахнулась и в спальню ворвался Серега Зайченко.

– Петрович тяжело ранен! – крикнул он с порога. Я наконец справился со штанами, застегнул молнию и повернулся к Сергею:

– Это я и сам видел. И Кандиса тоже. Что происходит? Мы нужны? Где Наталья?

Сергей предпринял титаническое усилие, чтобы взять себя в руки. Похоже, это ему все-таки удалось.

– С Натальей все в порядке, – сообщил он уже нормальным голосом, – Петрович с Кандисом гонялись за похитителем талисмана из местного храма, но что-то у них пошло не так – мы с Горицким как раз изучали город на предмет выявления нечисти, когда командир выругался и внезапно исчез. Минутой позже со стороны гор донесся жуткий грохот…

Сергей прервался, чтобы сглотнуть слюну. Кадык на горле судорожно дернулся.

– Чуть позже командир связался со мной и приказал направить в горы отряд порубежников с носилками – телепортировать раненых он почему-то отказался, думаю, что в это время ими занимался Антоныч.

– А что говорит Свиридов? – тревожно спросил я.

– Ругается так, что порубежники краснеют.

Я облегченно перевел дух:

– Ну, если ругается, то все будет в порядке.

Серега задумчиво наморщил лоб и после недолгих размышлений тоже улыбнулся:

– Точно! Когда он действительно расстроен, от него слова не добьешься… Ладно, перехожу к новости номер два – похоже, они там растревожили осиное гнездо: горы затянул густой туман явно магического происхождения. Что-то там происходит, и Астиаг требует нашего присутствия во дворце. Надо полагать, с отчетом. Петрович временно выбыл из строя, Свиридов с Натальей по уши в работе, значит, кроме нас с тобой, командира сопровождать некому. В столовой осталось вино и кое-какая закуска – быстро приводи себя в порядок и готовься к беседе с разгневанным наместником, чтоб ему до смерти жить в прохладе и сырости!

* * *

– По-моему, вам совершенно надоела жизнь, господа маги! – загремел Астиаг, едва сопровождавший нас сотник Тешуб распахнул двери тронного зала. – Мало того что по вашей вине храм Огня чуть не превращен в руины, так из-за вас пострадал отпрыск клана жрецов! В городе назревает религиозный бунт!

Астиаг закашлялся, и подбежавший слуга подал ему кубок, из которого наместник не замедлил отхлебнуть изрядный глоток. Вытерев губы тыльной стороной ладони, Астиаг вновь устремил на нас яростный взгляд.

Я покосился на командира – по губам Горицкого гуляла чуть заметная усмешка. Происходящее его явно забавляло.

– Из упомянутого храма, – заметил он, – нечисть сперла главную реликвию, а жрецы только скорбно утерлись. Если бы не мои люди – дух, заключенный в талисмане, уже обрел бы свободу и крушил храм вместе с приютившим его городом. Что же касается Кандиса, то сейчас его лечит врач нашей команды, а он еще не потерял ни одного пациента.

На протяжении всей отповеди Астиаг багровел и надувался, грозя если не лопнуть, то упасть с инфарктом.

– Стража! – взревел он наконец. – Взять этих смутьянов!

К его удивлению, никто в зале не шевельнулся.

– Не трудитесь, – спокойно посоветовал ему командир, – пусть мальчики отдыхают – им сейчас снятся прекрасные девы и нежданное наследство.

Как опытный царедворец и политик, Астиаг сумел мгновенно оценить суть происходящего и мирно улыбнулся в ответ:

– Похоже, я и впрямь слегка погорячился. Вполне может случиться, что меня неверно информировали. Я рад, что услышал вашу версию случившегося, однако горы по-прежнему скрываются в магическом тумане, и мне хочется знать ваше мнение о происходящем…

Астиаг сделал многозначительную паузу и выжидательно уставился на Горицкого. Постепенно выжидательная мина начала сменяться озадаченным выражением.

– Люк под нашими ногами, – меланхолично заметил командир, – я тоже заблокировал. Что же касается тумана – естественно, под его прикрытием формируется готовая пойти на приступ армия нечисти… Думаю, передовые отряды уже появились на равнине, их можно увидеть с крепостной стены…

– Так что же вы здесь торчите?! – взвизгнул Астиаг, тут же забыв о собственном вызове и планах нашего умервщления. – Маги вы или нет?! Уничтожьте нечисть и будете вознаграждены!

– Как скажете, – скорее кивнул, чем поклонился, командир и небрежно щелкнул пальцами.

Стражники, недвижно стоявшие вдоль стен, встрепенулись и принялись шепотом обсуждать подробности собственных снов. Астиаг дернул за висящий рядом с троном толстый, украшенный золотыми нитями витой шнур, и в зал вбежал Тешуб.

– Проводи господ магов на крепостную стену и готовь к бою обе когорты: близится час битвы!

Тешуб, ожидавший совсем другого приказа, ошалело переводил взгляд с Астиага на Горицкого и обратно.

– Поторопись, милейший, – вернул его к действительности командир.

Обескураженный сотник, низко поклонившись наместнику, предложил нам следовать за ним и покинул зал.

* * *

Пружинящий настил сменился надежным камнем широкой стены, и я перевел дух. Впереди, отгороженные частой зубчаткой парапета, виднелись освещенные закатным солнцем холмы предгорья. Из лежащего напротив нас распадка безмолвно вытекал черный ручеек наступающей армии, растекаясь по прилегающей к. крепости пустоши грязной лужей.

Издалека беспорядочно катящийся вал наступающих казался скромным до безобидности, но лужица росла и росла, грозя затопить всю равнину, а ручей не иссякал, выбрасывая на солнечный свет новые и новые полчища.

Командир положил руку на зубец стены и задумчиво постукивал пальцами по его поверхности, наблюдая за происходящим. Было о чем задуматься – с самого момента нашего появления мы только тем и занимались, что сокращали поголовье нечисти: и в поселке, и на горном тракте. Создавалось впечатление, что живые люди составляли едва ли одну десятую часть местного населения. Если соотнести концентрацию потустороннего с открытым неподалеку порталом, то возникали жутковатые предположения о возможном развитии событий. Похоже, мы успели появиться буквально в последний момент… и раз уж нечисть посмела вылезти при еще не зашедшем солнце, значит, их планы серьезно нарушены нашим вмешательством… Ох, мальчики! То ли еще будет!

– Я тут припомнил вашу рукопись, командир, – окликнул я Горицкого. – В части борьбы с армией балахонщиков: ветерок бы нам сейчас не помешал.

Там, в другом, далеком мире, в поселке с незатейливым названием Заборье, мертвецы прятались от солнца под черными плащами, и командир, вызвав смерч, лишил их защиты.

– Пусть приблизятся, – отозвался Горицкий, словно и не заметив, что новичок, нарушая субординацию, взялся советовать опытному бойцу.

– Скажи людям, чтобы готовились к буре, – посоветовал я сотнику, но тот только презрительно фыркнул и отвернулся.

Мужик считал, что он зря теряет время в нашей компании. Я не стал его разубеждать – время покажет.

Ручей, текший по распадку, истончился и наконец иссяк. Огромная черная клякса растекалась по равнине, охватывая крепость полукольцом. С такого расстояния различить отдельные фигуры без хорошего бинокля было невозможно, и я не знал, чем себя занять – пялиться на подступающую к стенам мерзость и ничего при этом не делать было выше моих сил.

– Маешься?

Раздавшийся в мозгу голос командира отвлек от мрачных дум о собственной бесполезности.

– А что делать прикажете? – так же мысленно огрызнулся я. – Ежик сообразит, что один хороший смерч – и большую часть нечисти просто сдует. Добить остальных для вас труда не составит. Зачем тогда я здесь толкусь? В качестве восхищенной зрительской аудитории?

– Ну откуда столько самоуничижения? Тем более что абсолютное повторение заборьевских событий просто нереально: другой мир, другие духи… Рискнешь вызвать ураган самостоятельно? Любопытные ощущения для новичка, хочу заметить.

Я вспомнил недавние опыты по обращению с высокоэнергетическими разрядами и поежился – если бы не Антоныч, я мог бы и не очухаться. Вмешательство командира, конечно, ускорило процесс адаптации к собственным возможностям, но канализировать внешние источники я толком так и не выучился.

– Не переживай: если вспомнишь, я выжил, хотя изначально вовсе не годился в колдуны, а у тебя дар. Дай ему свободу, поверь в свою силу, и я проведу тебя путями магов!

Черт, как завораживающе это прозвучало! Ладно, попробуем. Я закрыл глаза, расслабился и мысленно потянулся к командиру, открылся его влиянию…

* * *

Мир ослепительно вспыхнул и ринулся мне навстречу. Я хотел вскрикнуть, но крик застрял в горле, когда земля резко провалилась вниз, и я взмыл под облака, охватив внезапно обострившимся зрением и синеющие на горизонте горы, и близлежащие холмы, и приткнувшуюся на краю плоскогорья крепость, за которой виднелся длинный пологий спуск в затянутую сизой дымкой долину… и подступающую к стенам крепости армию. Где-то на стенах среди бестолково снующих ополченцев затерялись фигурки нашей троицы и стоящий поодаль сотник Тешиб. Я хотел было вычленить нас из толпы, но бестелесный голос командира приказал не отвлекаться – мы продолжали подъем.

Я не чувствовал собственного тела, не видел Горицкого, но пьянящий восторг полета затмевал подобные мелочи. Мы пронеслись мимо парящего в восходящих потоках орла, и птица, заполошно хлопая крыльями, метнулась вбок, так и не успев разглядеть причину внезапного испуга – мы давно успели подняться гораздо выше, туда, где дуют пронзительные ветры, несущие холод далеких арктических льдов и дурманящий аромат цветущего на сопках багульника.

Солнце двинулось вспять, вернувшись из-за провалившегося вниз горизонта, и его лучи омыли мое обретшее призрачную плоть тело. Рядом возникла искрящаяся прозрачная фигура Горицкого. Командир широко раскинул руки, впитывая солнечный свет. Впервые я увидел, как он смеется.

– За мной! – скомандовал он и ринулся влево, таща меня следом, будто привязанного невидимым канатом.

Мы неслись по гигантской спирали, с каждым витком сужая круги, и ветер, захваченный нами в ловушку, свернул с извечного пути, включившись в колдовской хоровод. Все новые и новые воздушные массы вовлекались в движение. Вихрь набирал силу, и голос стихии поднялся от тихого шепота до неистового воя. Смерч обрел собственную жизнь, не нуждаясь более в нашем участии.

– Пора уносить ноги! – крикнул Горицкий, и мы рванулись к забытым далеко внизу телам.

* * *

На стенах крепости ничто не изменилось: по-прежнему скептически морщился сотник Тешуб; зло прищурившись, наблюдал за врагом Зайченко; ополченцы сновали взад-вперед, толкаясь и переругиваясь на ходу. Слышались команды охрипших от крика десятников…

Я взглянул на небо, не веря, что еще несколько секунд назад резвился с ветрами в обнимку. Внезапно закружилась голова. Я оперся на парапет, борясь с подступившей к горлу тошнотой. Ноги ослабели, колени задрожали противной мелкой дрожью. Что это? Почему? Горицкий поймал мой страдальческий взгляд и насмешливо подмигнул:

– А как ты хотел? Такую лихую кашу закрутить и сил не потратить? Да через десять минут тут такое начнется… – Он еще раз взглянул на небо и повернулся к стоящему справа сотнику: – Эй, сотник! Послушай доброго совета, уведи людей со стены, не жди, пока начнется буря! Посмотри на горизонт, если на слово не веришь!

Сотник оглянулся – небо на востоке затянула темная пелена. Передний фронт бури стремительно приближался к крепости. Слабенький порыв ветра коснулся лица, ласково шевельнул волосы и, затихнув на пару секунд, вдруг лихо, по-разбойничьи свистнул, зашуршал, вскинув в воздух вездесущий мусор и выдувая скопившийся в щелях стенной кладки песок.

– Самум! – гаркнул сотник, надсаживая глотку. – Всем в укрытие!

Крик подхватили, толпы ополченцев кинулись к башням, и вскоре стена опустела. Остались только мы и выполняющий приказ наместника Тешуб. Сотник затянул под подбородком ремешки шлема и гордо выпрямился, расправив плечи и демонстрируя невозмутимость и бесстрашие.

– Недурную кашу мы заварили! – громко повторил Горицкий, перекрикивая завывания ветра, и раскрыл над нашими головами радужный купол защитного поля. Совсем такого же, в какое отловил поселковых головастиков. Я внезапно понял, что при желании запросто мог бы повторить им сделанное… если бы во мне оставалась хоть капелька силы.

– Не переживай, – ободрил меня вездесущий командир, – сила вернется. Запоминай пока, если можешь.

Зайченко внимательно посмотрел на меня и встал рядом, готовый поддержать, если я вдруг начну падать – уж он-то в отличие от недоуменно хлопавшего глазами сотника успел сообразить, о чем идет речь.

Темная пелена накрыла вражескую армию и через десяток секунд достигла крепостных стен и перехлестнула через них, обернувшись плотной стеной несущихся вдоль земли песка и пыли. Созданный командиром купол принял под напором ветра каплевидную форму и засиял мириадами вспышек рикошетящих от его поверхности песчинок. Видимость моментально упала до нуля. Плиты под ногами мелко дрожали, взметая в воздух облачка тончайшей, как пудра, пыли. Рев ветра заглушал все прочие звуки. Наверное, мы вызвали к жизни отца всех самумов!

Я зажал уши ладонями, будучи не в силах более переносить душераздирающий рев. В нем, казалось, смешались ярость богов и непокорность стихий, взбешенных нашим вмешательством в доселе незыблемое равновесие сил. Я что-то кричал, стараясь заглушить их голоса, но они вгрызались в мозг, доводя до помешательства. Оставалось только терпеть и ждать…

Кто-то сильно потряс меня за плечо, чуть не сбив с по-прежнему ватных ног. Я открыл глаза. Окружающая защитный купол темнота чуть поблекла, окрасившись сероватыми разводами вихрящихся струй. Дрожь под ногами ослабла, но не пропала совсем, купол вновь вернул себе сферичность.

– Посмотри вперед, на дело рук своих! – прокричал мне в ухо Сергей.

Я попытался вглядеться в черноту за парапетом. Где-то далеко бушевали грозовые зарницы, просвечивая сквозь стену самума тускло-багровыми вспышками.

– Что это?

– Похоже, нечисти пришел конец! – отозвался он.

Я пытался понять, увидеть, что же происходит за непроницаемой пеленой несущейся стены песка. Остались ли чувства у неумирающих, чтобы ощутить боль, когда самум разодрал балахоны на иссохших телах и куски почерневшей плоти, отделившись от костей, смешались с лохмотьями изодранной ткани в стремительном вихре полета над обезумевшей пустыней? Кому молились они в свой последний час? Кого проклинали, сгорая?

Вокруг посветлело, стена песчаных вихрей разбилась на отдельные струйки, а вскоре иссякли и они. Командир выждал еще пару минут и снял защиту. В воздухе резко пахло озоном. Темная полоса медленно уходила к западному горизонту, понемногу открывая детали пейзажа. Армия Зла исчезла, словно ее никогда не было. Ни тел, ни сорванных плашей, ничего.

* * *

– Вот и все, – сказал Зайченко будничным тоном, – можно оправиться и перекурить.

– Я думаю, что нам пора вернуться в гостевую резиденцию, – обратился к сотнику Горицкий.

– Д-да, конечно… – начал тот, почему-то заикаясь, но его прервал подбежавший вестовой, что-то зашептавший на ухо сотнику, одновременно косясь на нас испуганным взглядом.

– …но мне теперь кажется, – продолжил сотник, нервно сглотнув, – что в цитадели вам будет удобнее… и вашим товарищам тоже. Я немедленно распоряжусь, чтобы им помогли переселиться.

Без сомнения, идея принадлежала Астиагу, но вот чем она была вызвана – благодарностью за спасение города или, наоборот, желанием хоть как-то контролировать чересчур могущественных заезжих колдунов? Или надеждой все-таки попытаться втихую избавиться от наших более не нужных персон?

– Всего понемножку, Олег, всего понемножку, – заметил командир, подслушав мою мысль.

– А подслушивать-то зачем? – спросил я его так же беззвучно.

– Думать надо тише, – посоветовал он в ответ и добавил после небольшой паузы: – Совместные занятия магией настраивают сознания в унисон. Поэтому советую не слишком часто привлекать меня в качестве учителя. Почаще болтай с Петровичем, когда он оклемается, а я буду вмешиваться только при крайней необходимости.

Мы подошли к внутреннему краю стены, туда, где полчаса назад был подвесной мост. Моста не было. На одном из крепежных колец болтался измочаленный обрывок каната, второе кольцо отсутствовало. Тешуб озадаченно почесал в затылке и знаком предложил нам следовать за ним. Пройдя по стене, мы вошли в угловую башню и по винтовой лестнице спустились на примыкающую к стене улицу.

Улочки внутреннего города обезлюдели, лишь купцы, привычные к превратностям судьбы, успели высунуть нос за дверь и теперь печально выметали кучи песка, скопившиеся у входов в лавки – вечерняя торговля пошла прахом и оставалось надеяться только на припозднившихся клиентов. Зато стражи у входа в цитадель оказались на своем рабочем месте. Неужели они так и проторчали здесь весь самум? Нет, не может быть, наверняка для таких случаев предусмотрено дежурство по другую сторону двери. То-то морды у них совсем не запыленные. Отъетые ряшки, к слову сказать. Не жалеет, видно, Астиаг для личной охраны ни харчей, ни денег – порубежники куда хуже выглядят… Но злее – как волки рядом с разжиревшими хозяйскими псами.

Навстречу нам вышел разряженный в шелка женоподобный толстяк и высоким голосом объявил:

– Наместник Астиаг – да сопутствует ему прохлада! – ждет магов в аудиенц-зале!

Опять евнухи! Никак наместник гарем содержит, или бесполый холуй – проявление великосветского шика? Ладно, пусть прохлада сопутствует всему местному населению. Мне не жалко.

В зале кроме самого Астиага присутствовали его дочь, бесцеремонно усевшаяся на подлокотник отцовского трона, и кучка державшихся у стены придворных. Пообочь входа, не отрывая взгляда от наместника, тихо переговаривался со стоящими за его спиной порубежниками Кандис. Выглядел он неважно, но на ногах держался уверенно. Молодец, Антоныч!

Тешуб вышел вперед и громко объявил:

– Маги прибыли, о наместник!

Черт, похоже нынешняя аудиенция будет гораздо более официальной, чем предыдущие. Вот же морока предстоит – политесам-то я не обучен, и Серега тоже вряд ли может похвастаться необходимыми знаниями этикета. Вся надежда на командира. Он своей холодной надменностью кому хочешь нос утрет.