Текст книги "Сердце вне игры"

Глава 9

Не открывая глаз, Кел протянул руку к жене и получил поцелуй в щеку, с другой стороны постели. Он открыл глаза и увидел Сару. Она была уже в своем рабочем комбинезоне.

– Который час? – Он взял у нее чашку с кофе.

– Восемь, – весело сказала Сара. – А я на ногах с половины шестого.

Грант, откинувшись на подушки, неодобрительно смотрел на этот ее вечный комбинезон: слишком рьяно занимается она делами.

– Я его сожгу, – проворчал он и улыбнулся, когда она состроила ему рожицу.

– По утрам ты такой злющий, – заметила она, сбрасывая туфли и стягивая комбинезон.

– Ты что делаешь? – Она уже снимала рубашку.

– А ты как думаешь? – Она села рядом с ним, расстегивая браслетку от часов. Он подвинулся, давая ей место, прикоснулся губами к шее.

– Я думал, у тебя собеседование в колледже, – напомнил он. Она скинула рубашку и скользнула в постель.

– Да, в одиннадцать. – Она обхватила его за плечи.

– Ты пахнешь свежим хлебом, – заметил Грант, вдыхая запах ее волос; темный, ленивый взгляд встретился с ее глазами. – Кожа прохладная. Я заеду за тобой в колледж и угощу завтраком.

– Идет! – Она улыбнулась, видя как потемнел и стал глубже его взгляд.

– Сара, я ведь не могу все свое время проводить здесь. Я работаю далеко от Нью-Йорка, и мне в любой момент может понадобиться туда вернуться. Английский рынок один из многих моих проектов. Уже в этом году я передам дела Стиву.

– И как же я? – встревожилась Сара. – Ты же знаешь, я не могу оставить…

– Я устрою так, чтобы база была в Лондоне, но на это нужно время. – Он смотрел на ее серебристые волосы, а не ей в глаза. – Ты моя жена. Я хочу, чтобы ты была со мной.

– Почему? – спросила она тихо и повернула к себе его лицо. В глазах Кела было смятение – непрошеное, нежеланное. – Хорошо, – прошептала она, целуя его, – можешь не отвечать.

– Я понимаю, этот дом так много значит для тебя. – Он закрыл глаза. Пальцы ее пробежались по его волосам, шее. – Я не прошу тебя им пожертвовать, но иногда…

– Да, – кивнула она. – Без тебя очень скучно. Мы что-нибудь придумаем.

– Хорошо бы. – Губы его коснулись ее виска, закрытых век. – Три недели я почти не спал. Ты – как наваждение, и я не могу с ним справиться…

Уже в колледже, вспоминая их разговор, Сара подумала, что Кел подошел очень близко к признанию в любви. Он не выносил зависимости от кого-то, и это причиняло ей боль. Но после его возвращения из Нью-Йорка все его свободное время они проводили вместе, и Кел переставал быть постоянно настороже. «Объездка дикого жеребца, – сокрушенно думала Сара. – За один день этого не сделаешь».

Собеседование оказалось пустой формальностью. Ей показалось, и от этого она испытывала неловкость, что, принимая в качестве студентки жену видного бизнесмена, колледж как бы украшал свою шляпу пером. Неизбежное сравнение с Келом ее не радовало.

Выходя, она столкнулась с Гэретом Холдейном и удивилась: он-то что здесь делает? Он собирался прочесть курс лекций в этом семестре, объяснил он.

– Выпьем по чашечке кофе? – предложил он. Не желая поощрять его после визита в Сент-Клер, Сара обрадовалась, что ей не нужно придумывать отговорок.

– Я спешу, к сожалению.

– Пожалуйста, Сара! – Он схватил ее за руку. – Мне надо поговорить с тобой.

– Нет, Гэрет, извини, за мной должен заехать Кел. – Она смотрела мимо него. Кел подымался по ступенькам. – Вот и он, извини…

– К чему эта комедия? – Гэрет повернулся навстречу американцу. – Уж очень медленно ты выползаешь из этого чудовищного брака. Почему бы не дать ему по зубам? Он того стоит!

– О чем ты говоришь? – нахмурилась Сара. – Пожалуйста, не устраивай сцен.

Кел агрессивно двинулся на соперника.

– Вы что, не можете себе найти женщины? – рявкнул он. – Эта дама принадлежит мне. Мне надоело напоминать вам об этом!

– Сара вам не принадлежит. Вы шантажировали ее болезнью отца, иначе она не притронулась бы к вашим грязным деньгам!

– Вот как? – Кел стал закатывать рукава куртки, обнажив мускулы, предвещающие грозную расплату. – Кто же вам рассказал эти сказочки? Сара меня любит. Правда, дорогая? Скажи ему, может, тогда он оставит нас в покое!

Сказать? Вот так, сразу? Сара на секунду запнулась и с ужасом услышала слова Гэрета.

– Если бы она любила вас, – бросил он, – она не искала бы денег в другом месте. Банк Гренвилей открывает кредит Сент Клеру. Ей не нужны теперь ваши деньги!

Сара похолодела. Разве ее разговор с Гривсом не был сугубо конфиденциальным? Ей и в голову не могло прийти, что ее стремление к финансовой независимости может быть истолковано таким образом.

– Сука, – выдохнул Кел сквозь зубы и двинулся к ней. Гэрет кинулся на американца, но тут же оказался поверженным наземь.

– Кел, пожалуйста, выслушай! – Она схватила его за руку. – Все не так, как ты думаешь. Я хотела тебе сказать…

Темная ненависть, пополам с болью, в его взгляде хлестнула ее.

– Очень умно. – Он отодвинулся от нее, словно боясь к ней прикоснуться. – Чего же ты ждала? Думала, что можешь воткнуть нож поглубже? Ошибаешься; не выйдет!

– Кел!

Он поднял руку, когда она рванулась к нему. Горькое разочарование исказило черты. Опять предательство… Как тогда, в детстве…

– Не подходи ко мне! И я мог проспать всю жизнь в этой лжи! Я должен быть благодарен ему, – он ткнул пальцем в Гэрета, – он разбудил меня.

Кел сел в машину, резко захлопнул дверцу, и «мерседес», взревев, рванул с места. Сара в отчаянии смотрела ему вслед, потом повернулась к торжествующему Гэрету.

– Я люблю его, – сказала она тихо. – Я ношу его ребенка. И никогда не прощу тебе то, что ты сказал. Молю Бога, чтобы мне удалось убедить Кела, что все это ложь.

Гэрета поразил гнев, горевший в ее глазах, искренность ее слов.

– Зачем тогда тебе понадобился этот заем? – растерянно спросил он. – У твоего мужа куча денег.

– Не твое дело. – Она подошла к Гэрету, протянула руку и помогла ему встать. – Ты вес равно ничего не поймешь. Не хочу, чтобы в наши отношения были впутаны деньги.

Краска залила лицо и шею Гэрега.

– Не думал, что у тебя такой плохой вкус, Сара.

– А я не думала, что ты такой сноб. Может, стоит еще раз прокатиться в Перу и постараться попять люден, на тебя не похожих?

Она оставила его в растерянности и поспешила на базарную площадь Марч-Хаверлинга, где можно было взять такси. Всю дорогу в Сснт-Клер ее не покидала надежда, что Кел успокоится, по крайней мере, даст ей возможность все объяснить. Ее, однако, не удивило, что он туда не возвращался. Но когда выяснилось, что его нет ни в лондонской квартире, ни в конторе, беспокойство охватило ее. Она собиралась уже обзванивать больницы, когда появился Стефен и сказал небрежно, что Кел, должно быть, уже в пути.

– Куда? – встрепенулась Сара. – Куда он отправился?

Стефен поднял брови.

– Опять в Штаты. Разве он тебе не сказал? Дело Хамонда сдвинулось. Он хочет все уладить и высвободить время для себя. Вы же должны были встретиться в Марч-Хаверлинге?

– Мы встретились. – Она опустилась на диван в гостиной. Это было полное поражение. – Ты мог бы дать мне телефон квартиры и конторы в Нью-Йорке, Стефен? Я ему вечером позвоню.

– Подрались, что ли? – Он понимающе усмехнулся. – Прощаться ты, по-моему, не умеешь. В прошлый раз смазала ему по физиономии…

– Сделай то, о чем я тебя прошу, и оставь свое мнение при себе, – отрезала она, чувствуя себя усталой, расстроенной и сытой по горло людьми, которые вмешивались в ее личную жизнь.

Но худшее было еще впереди. Когда она наконец дозвонилась до квартиры в Манхеттене, ответил женский голос. И женщина явно больше была занята тем, кто сейчас рядом с ней, чем звонком.

– Дорогой, это, кажется, из лондонской конторы.

Сара бросила трубку. Бьянка Шенон! Это ее голос. Что она делает у него в квартире? «Ты знаешь – что», – одернула она себя. Боже, он не тратил времени зря! Она не сомневалась, что Кел постарается причинить ей не меньшую боль, чем испытал сам. Что ж, в этом он преуспел. Всю ночь Сара беспомощно плакала, представляя Кела и Бьянку в объятиях друг друга.

Тереза, единственная, кто знал о ее положении, уехала к родственникам в Испанию незадолго до бегства Кела. Скрывать беременность пока было легко. Сара с ужасом думала, что кто-то может проявить заботу, сообщить Келу о ее положении, и он вернется, движимый чувством долга. Стена горечи встала между ними. Вот какое семейное счастье она приготовила своему ребенку! Но это будет их ребенок. Часть Кела. И эту часть он не сможет отнять у нее, или запретить любить, или считать любовь глупым капризом.

Ее одинокие размышления нарушил приезд Терезы. Джордж Сент Клер поделился с ней своим беспокойством – Кел уехал, а дочь очень переменилась. Тереза помрачнела и отправилась искать Сару. Она нашла ее в маленькой гостиной.

– Что случилось? Где Кел? – Она села рядом с Сарой, решительно приподняла ее лицо за подбородок. – Я думала, что у вас все прекрасно. Бедная девочка. – Она увидела в глазах Сары боль, которую та считала уже побежденной. Сара рассказала ей все, смахивая горькие слезы. Тереза потянулась к телефону.

– Нет, не надо! Не хочу, чтобы он узнал. Он вернется только потому…

– Он должен знать, Сара, – твердо сказала Тереза. – Ты не долго сможешь держать это в тайне. Люди узнают, слухи дойдут до него. Хочешь, чтобы он узнал от своих служащих? Ему это не понравится, будь уверена.

– Мне все равно!

Она не помешала Терезе позвонить в Нью-Йорк, в контору. Но волновалась она напрасно:

Кел уехал в очередное путешествие с Заком Мак-Кензи.

– Зализывает раны, – решила Тереза. – Он может быть где угодно.

Попытки найти Кела не увенчались успехом.

Приближалось Рождество. Сара была уже на седьмом месяце. Она предоставила Терезе и отцу сообщать об этой новости знакомым и продолжала заниматься домом, позволяя себе послеобеденный сон – единственную уступку своему положению.

Каждый год перед Рождеством она как бы слышала музыку времени. Вообще-то всякое время года будило подобные чувства и прибавляло хлопот, но Рождество – совсем особый праздник. Кел обещал ей, что излечит ее от любви к дому, к этой груде кирпичей. Что ж, ему это удалось, Сара машинально составляла меню с птицей и дичью, не вкладывая в свой труд любви. Поместье же встречало Рождество с неизменным энтузиазмом.

Дом, отреставрированный и усовершенствованный, поражал роскошью и изобилием. Ива, плющ и омела, привезенные из всевозможных садов, были со вкусом расставлены по комнатам, камины жарко пылали в ресторане и кафе. Местный хор исполнял рождественские гимны по вечерам, днем же его заменял магнитофон. Предварительных заказов в ресторан Сент-Клера и во вновь открытое кафе было много. Идея Кела оказалась удачной. Кел… Он не покидал се мыслей.

В новогоднее меню Сара постаралась включить легкие, изысканные блюда, которые должны были сменить рождественское изобилие.

– Суп из авокадо, – решила она, обсуждая меню с Джун Дуглас. – Фаршированные грибы со специями. Рыба. Я думаю, в основном рыба, не мясо.

– И креветки, – добавила Джун, – а еще устрицы. Вы правы, после Рождества жаркое теряет свою привлекательность.

Сара отдавала распоряжения относительно украшения елки, когда вошли Стефен и Гэрет Холдейн, державшийся очень робко.

– Здравствуй, Сара. – Гэрет взглянул на Стефена, потом произнес:

– Слушай, я бы хотел помочь. Можно с тобой поговорить?

Удивленная Сара провела его в кабинет и удивилась еще больше, когда к ним присоединились отец и Тереза.

– Гэрет думает, что знает, где Кел, – несколько виновато объяснил Стефен. – Ну… я его просил связаться с археологами. Зак, кажется, работал последнее время в Центральной Мексике.

– Я его найду, Сара, если хочешь, – предложил Гэрет. – Не знаю, сколько потребуется времени, но постараюсь привезти его до того, как родится ребенок.

Вздохнув, Сара подошла к окну, затянутому серым декабрьским небом. Какая разница? Возвращение Кела только откроет старые раны, добавит новой боли в битве за будущее ребенка. Однако чувство справедливости подсказывало ей, что он должен знать. Она не могла скрывать от Кела существование ребенка, его ребенка.

– Ты должна ему сказать, Сара, – мягко сказал отец. – Ты сама понимаешь.

– Да. – Она повернулась к ним. – Спасибо, Гэрет. Ты поедешь с ним, Стефен? Мне кажется, Кел предпочтет услышать все от тебя.

Стефен кивнул.

Шли дни, недели, месяцы. Стефен и Гэрет сообщили, что прибыли в Мексику, но потом они исчезли – так же бесследно, как Кел. Однако Сара не впадала в панику. Она была спокойна и твердо верила, что Кел вернется.

Сара была в кухне, когда начались первые схватки. Она тяжело опустилась на деревянный табурет. Быстро подошла Джун Дуглас, не обращая внимания на призывные гудки мясного фургона.

– Что? Началось?

– Кажется, да. – Сара побледнела, в расширившихся, потемневших глазах застыл страх. Джун старалась сохранять спокойствие.

– Врача! – Она бросилась к ближайшему телефону…

У клиники затормозила машина, и трое мужчин, необычно загорелых для этого времени года, в спешке почти вывалились на мокрый от дождя тротуар.

– Вы хотите войти? – спросил Стефен, которому было ужасно не по себе.

– Я хочу ее видеть. – Келлум Грант, очень серьезный, усталый после многих дней непрерывного путешествия, шагнул вперед.

– Сюда. – Гэрет знал клинику: здесь рожала первого ребенка его сестра.

Дежурная в холле внимательно на них посмотрела. Кел объяснил, кто он. Вышла сестра и провела его к палате. У дверей он остановился.

Сестра понимающе улыбнулась.

– Вот такие супермены обычно как раз и сдают. В обморок падать не собираетесь?

– Нет, – резко ответил Кел. – Пытаюсь собраться с силами, чтобы не задушить жену.

– О! – Женщина встревожилась. – Может быть, вам лучше…

– Только попробуйте меня не впустить.

– Ага, вот и муж, – улыбаясь, приветствовал его доктор. – Все идет нормально. Теперь уже не долго. Застряли в дорожной пробке?

Кел коротко, хрипловато рассмеялся.

– Что-то в этом роде. – Он взял Сару за руку, нежно коснулся щеки. – Что же такая хорошая девочка здесь делает? – Но глаза не смеялись. Как бы не замечая окружающих, он провел рукой по ее животу. Хочешь, я останусь? – Сколько нежности было в его взгляде.

Очередная серия схваток заставила ее глубоко втянуть воздух, она вцепилась в его руку. Она смутно помнила, что было потом. Кел, кажется, требовал, чтобы доктор немедленно дал ей что-нибудь, чтобы облегчить боль, а доктор грозился, что вышвырнет его вон, если он не перестанет вмешиваться…

Потом она спала долгие часы в тихой комнате, а рядом в прозрачной колыбели, спал младенец. Мальчик – она знала это. Выбираясь на секунду из окутывавшего ее тумана, она видела темные волосы и глаза, тоже темные.

Разбудил ее странный звук. Сара открыла глаза и увидела Кела с младенцем на руках.

– У них тут есть молоко в бутылочках, хочешь я…

– Дай его мне. – Она давно уже решила кормить ребенка сама. Ребенок заплакал, и вошла сестра. Она весело и деловито давала указания.

– Имя уже придумали? – спросила она. Кел подошел к окну. Сара взглянула на него.

– Я принесу вашему мужу чай, – предложила сестра.

– Кофе, – попросила Сара, рассеянно поглаживая детскую головку. – Он ненавидит чай.

– Как мило, что ты хоть что-то обо мне помнишь, – сказал Кел, усмехнувшись, когда сестра вышла. – Почему же, скажи мне ради Бога, тебе потребовалось шесть месяцев, чтобы мне сообщить? Черт, мне просто повезло, что я не опоздал! Когда я уехал, ты уже была беременна, – осуждающе сказал он. – Ты, должно быть, знала уже в июле. – Взгляд скользнул по ее груди, остановился на сосущем ребенке.

Щеки ее порозовели от его взгляда.

– Я хотела назвать его Бенджамин. Не возражаешь? – спросила она.

– Ну что ты, Бен – это здорово. Смотри, он, кажется, засыпает. Я поменяю пеленки, а ты отдохни.

Кел осторожно взял у нее младенца. Сара наблюдала за ним. Руки у него слегка дрожали. Он пытался скрыть это, держась нарочито уверенно.

Возвратилась сестра, подала Келу кофе и одобрила его работу.

– Вполне профессионально. А теперь, думаю, вам следует поспать, мистер Грант. Ваши друзья сказали, что вы были в дороге несколько дней.

– Да, пожалуй, – согласился он, жадно выпив кофе. Поставив чашку, он подошел к жене и сел на край постели. – Это я во всем виноват. – Он проводил взглядом сестру. – Гэрет мне все рассказал… Один телефонный звонок, Сара, и все было бы в порядке. Я так хотел вернуться! – Он застонал, уткнувшись лицом в ее шею. – Я так люблю тебя! Быть без тебя… Какой это был ад!

Уехать из клиники оказалось не так просто, как предполагала Сара. Толпа фоторепортеров собралась у главного входа. Келлум Грант – какой броский материал! История его исчезновения и внезапного появления, конечно, дошла до прессы.

– Я должен был это предвидеть. – Келлум взял Бена на руки и увидел, что Сара нахмурилась. – Наш сын появится, видимо, на первой полосе.

– С каким-нибудь хлестким заголовком. – Она подошла, чтобы взять у него ребенка. – Например: «Папа вернулся».

– Можешь предложить свой вариант. – Он отодвинулся от нее, укачивая расплакавшегося младенца.

– Дай мне, – волновалась она. – Он к тебе не привык.

В глазах Кела мелькнула обида.

– Он никогда не привыкнет, если ты будешь его отбирать. Я вернулся домой и собираюсь здесь и остаться.

– Он у тебя плачет.

Кел сжал челюсти. Он хотел защищать ее и сына, а она отталкивала его. Второй раз в жизни любовь к женщине заставляла его страдать. Правда, в этот раз он знал, что во многом виноват сам, и с этим трудно было смириться.

– Все готово! – Голова Стефена высунулась из-за двери. – Полиции достаточно, чтобы построить тоннель до машины.

Сестра взяла ребенка, за ней последовала Сара, потом Стефен.

– Прорыва не случится, – заверил он, – но шума будет много.

– Держитесь вместо. – Кел повернулся к Саре.

Она кивнула и взяла его протянутую руку. Ее фотографии появлялись иногда в газетах в связи с Сент-Клером, но здесь, во всю свою мощь, работала Флит-стрит, улица репортеров.

Шум оглушил их. Вопросы сыпались со всех сторон: был ли разрыв… Соединил ли их вновь ребенок?.. Уехал ли Кел в Мексику, чтобы забыться после разрыва?.. Камеры щелкали непрерывно, запечатлевая их во всевозможных ракурсах. Сара облегченно вздохнула, когда сестра передала младенца Терезе Кортез, ждавшей их в лимузине. Кел обнял Сару за плечи – снова щелканье. Явная готовность Гранта броситься на каждого, кто попробовал бы тронуть волосок на голове жены, зримо опровергала предполагаемый разрыв. Она взглянула на него с благодарностью.

Кел посадил ее в машину и повернулся к кому-то, кто требовал заявления для прессы.

– Заявление? Когда мне в спальне понадобится пресса, я пошлю приглашение! – бросил в ответ Кел.

Смех встретил его слова, и Кел, сев в машину, захлопнул дверцу.

Однако их сближение, вызванное бурным отъездом из клиники, продолжалось не далее Сент-Клера. В следующие недели терпение ее подверглось тяжелому испытанию: Сара оказалась вне пределов его досягаемости. Она видела, что он мучается, но всякий раз, когда смягчалась, всплывало воспоминание о Бьянкс Шеног.

Она не могла совсем с ним не общаться. Он настоял на том, чтобы занять комнату рядом с ней. Она старалась успеть к ребенку, как только он просыпался, но иногда была не в силах справиться с утомлением. Однажды, когда Бен разбудил ее ночью второй раз, она забрала его к себе в постель.

– Ты когда-нибудь спишь? – Он завязывал халат, не проявляя при этом ни торопливости, ни особой стыдливости.

Он заполонил своим бронзовым телом всю комнату, вызвав у нее забытое чувство клаустрофобии. Воспоминание о прикосновении к ней этого сильного, стройного тела обожгло ее, но она приписала это его неожиданному появлению. Уж лучше бы Кел не входил в комнату незваный, особенно, когда она кормит ребенка.

– Зачем ты встал? – Она пыталась прикрыться халатиком.

– Давай его мне: я уложу, а ты сможешь еще поспать. Ведь тебе не надо чуть свет встречать булочника. Ты нервничаешь, Сара. Тебе нужно как следует выспаться.

Она бросила на него гневный взгляд: нужно было раньше проявлять такую трогательную заботу. Сколько ночей провела она из-за него без сна. Она согласилась, чтобы он принес чай, только чтобы избавиться от его присутствия. Глазки у Бена слипались, и, хотя он еще посасывал, голод он, видимо, утолил. Когда Кел вернулся, она уже отняла ребенка от груди. Кел взял сына.

– Ты в хорошей форме, – сказал он, улыбаясь, потому что она поспешно натянула на себя простыню. – Что ты прячешь? Я знаю каждый миллиметр твоего тела. – Сара метнула на мужа неприязненный, даже враждебный взгляд.

– Я понимаю твое состояние… – Она протестующе вскинула голову, и ему стало не по себе. – Ты говорила, что любишь меня, Сара, – напомнил он. – Ведь ты не стала бы мне лгать?

– Я устала, Кел. – Она отвернулась. Свет лампы освещал изгиб ее плеча, впадинку у ключицы. – Очень трогательно, что ты наконец поверил в мою искренность.

Кел с досадой вздохнул, отнес ребенка в детскую и вернулся, когда тот заснул.

– Ты хочешь сказать, что не любишь меня? – Он больше не хотел замалчивать эту тему.

– Я не готова к этому разговору, Кел. Будь терпеливым.

– А что, собственно, все это значит? Я понимаю, ты только что родила. Я там был и видел, как тебе было трудно.

– Роды были совершенно нормальные, – сказала она, довольная своей выдержкой. – Физически я чувствую себя прекрасно. Что касается тебя, то я вообще ничего не чувствую, и это прекрасно.

– Ну, а я чувствую. И это далеко не прекрасно. – Ресницы ее дрогнули, когда он сел рядом с ней на постель. Его взгляд обволакивал и тянул в раскаленный мир страсти. Она знала это выражение, оно мелькало в моменты любви, когда он терял над собой контроль. Теперь, признавшись, что любит ее, Кел перестал прятаться. Ее лед был не слишком крепким. Она знала, у нее не хватит сил противиться.

– Перестань же меня отталкивать. – Он отвел прядь волос с ее лица, теплая рука коснулась щеки. – Тебе станет легче, Сара. – Его рот приблизился к ее губам. Она чувствовала его дыхание.

– Ты не собираешься уезжать? – Она прорвалась сквозь паутину окутывавших ее хрипловатых слов. Козыри на сей раз у нее, и она их не отдаст. Не надо было говорить ему, что она оправилась после родов!

– Нет. – Он глотнул с усилием. Похоже, он понял.

– Мне не нужны твои деньги, Кел. – Она смотрела ему в глаза. – Мне даже не нужна твоя помощь в делах Сент-Клера. Он дает очень приличный доход.

– Я знаю, – признал он неохотно.

– Ты мой гость, – продолжала она, торжествуя. – И даже при твоем богатстве, сомневаюсь, чтобы английский суд разрешил тебе нечто большее, чем только видеться с нашим сыном.

– Если у тебя есть условия, я готов их выслушать. – Лицо его застыло. Она видела, что он не собирается сдаваться без боя.

– Условия? – горько засмеялась Сара. – Знакомая песня, Кел. Ты любишь, чтобы все было написано черным по белому, да? Ну, если тебе так понятнее… Да, одно условие: не прикасайся ко мне, пока я сама не попрошу.

При этих словах она соблазнительно, дразняще потянулась. Позже Сара попыталась убедить себя, что она просто хотела расправить затекшие мускулы. – Понял?

На его губах появилась холодная усмешка.

– Понял. Однако, смею заметить, что ты сама провоцируешь меня… – Рука его с оскорбительной фамильярностью прошлась от ее груди к бедру.

– Уходи сейчас же, – яростно прошептала она, теряя самообладание.

– Думаю, что мы понимаем друг друга. – Посмеиваясь, он встал. Фигура его темным силуэтом мелькнула в проеме дверей, и он исчез. «Ведь я хотела проучить его… Он был в уязвимой ситуации. Как же ему удалось остаться на высоте?» – негодовала Сара. Стоило Келу к ней прикоснуться, как ее тело ответило на зов. Она застонала. Боже, только не это!

Предстоящие крестины собрали их всех за кофе в зимнем саду. Апрельское неяркое солнце светило сквозь усеянные дождевыми каплями стекла, запах кофе наполнял комнату.

Кел беседовал со Стефеном, с которым очень подружился последнее время. Мексиканское приключение сблизило их, да и вообще – Стефен повзрослел и из собачки, старающейся ухватить кусок побольше, превратился в делового человека, полного чувства собственного достоинства. Гэрет, еще один участник мексиканской кампании, получил пост преподавателя в Оксфорде и, кажется, утешился с Анжелой. Несмотря на демонстративное безразличие ко всему на свете, на сей раз Анжела была явно увлечена.

– А почему Бена нет с нами? В конце концов, это его день, – сказал Джордж Сент Клер.

– Принесите сюда молодого человека. Он там голосит так, что стекла лопаются, – сказала Тереза с гордостью. – Весь в отца.

Сара взглянула на Кела. Он, как всегда, смотрел на жену оценивающе. Фигура ее снова приобрела стройность линий, и белое платье с затянутым на талии голубым поясом подчеркивало это. «Мне безразлично, как он на меня смотрит», – убеждала себя Сара. Она прошла мимо свободного места с ним рядом и села по другую сторону бамбукового столика со своей «командой» – Анжелой и Джун.

– Бенджамин спит. – Она настороженно взглянула на Кела, когда он принес ей кофе.

– Странно, – пробормотал он, встретившись с ней глазами. – На месте Бена я бы не спал.

Сара сделала вид, что не слышит, и углубилась в изучение списка гостей. Но по улыбке, расплывшейся по лицу Анжелы, поняла, что Кел говорил достаточно громко. Щеки ее порозовели.

Она прищурилась, увидев вдруг в списке имя Бьянки Шенон.

И это имя всколыхнуло все, что, казалось, ушло в небытие с рождением Бенджамина – любовь, страсть, ревность.

– Если ты думаешь, что эта женщина будет жить в моем доме, ты ошибаешься. Тебе придется придумать какой-нибудь другой вариант. – Она швырнула ему список через стол, к немалому удивлению собравшихся.

– Сара! – Отец был шокирован. Однако другие, лучше чувствовавшие напряжение между молодыми супругами, поняли, что буря вот-вот грянет.

– Может быть, ты скажешь точнее, дорогая? – Кел спокойно смотрел в ее разгневанное лицо. – Против кого именно ты возражаешь?

– Попробуй догадаться, – предложила она, голубые глаза метали молнии. – Свою любовницу можешь поместить в отель! Избавь меня от унижения, да и от расходов тоже!

– Мою любовницу? – Он пробежал глазами список. Она поднялась, чтобы уйти, но его твердое «останься» пригвоздило ее к месту. – Это что же, очаровательная Бьянка? – Он поднял бровь, разглядывая ее – воплощенную ярость.

– А кто еще может быть? – бросила она в бешенстве. – Значит, не она одна подходит под это определение?

– Сара, в самом деле! – Джорджу Сент Клеру было не по себе. Кел успокоил его взглядом.

– Извините. – Он поднялся на ноги. – Мы должны разрешить одно маленькое недоразумение, что-то вроде навязчивых идей. Ну, знаете, у женщин после родов бывает…

Он дразнил Сару, с удовольствием наблюдая, как она вся горела от гнева.

– Это не навязчивая идея. – Она встала, опершись руками о стол. – Помнишь, ты сказал:

«Всего один звонок, и я бы вернулся?» Ну, так он был, этот звонок. Я хотела объяснить все про займ у Гренвиля. Но ответил не ты, а Бьянка.

– Почему же ты не изволила подождать, пока я подойду? Бьянка Шенон остановилась у меня вместе с мужем, потому что у них как раз обставляли дом. Я был с ней не один. Да хоть бы и один, какая разница! Если ты еще не заметила, то могу сообщить тебе, и всем присутствующим тоже, что это по тебе я схожу с ума. – Он подошел и схватил ее за руку. – Если это причина той веселой жизни, что ты мне устроила, то мои слова не для печати.

– Пусти! – Она пыталась вырвать руку, все еще сердито, но как хотелось верить ему!

– Нет.

Он потянул ее за собой. Как только они вышли из зимнего сада, Кел подхватил ее под коленки и взвалил на спину. Так, вися вниз головой, молотя его кулаками по спине, Сара увидела улыбавшуюся физиономию миссис Пейджет.

– Если Бен закричит, возьмите порошковое молоко, – распорядился Кел, поднимаясь по лестнице. – Мама его будет некоторое время занята.

– Ты эгоист, – протестовала Сара.

– Конечно. – Он подошел к спальне, ударом ноги распахнул дверь и повалил се на кровать. – Я почти год провел без тебя, – сказал он, сбрасывая куртку. – И почему? Потому что Бьянка Шенон, женщина, которую я презираю, однажды взяла телефонную трубку. – Развязывая галстук, он сердито разглядывал се. – Вот интересно: желая увидеть во мне идеал, ты награждаешь меня качествами подонка.

– Я никогда не прикидывалась святой! – крикнула Сара в ответ. – А тактика, которой ты воспользовался, чтобы заставить меня выйти за тебя замуж, действительно достойна подонка! Непонятно, за что я тебя люблю: у тебя нет никаких достоинств.

– Есть. – Взгляд Кела просветлел: ведь она сказала, что любит. – Я не позволяю тебе взять надо мной верх. Я единственный мужчина в твоей жизни, кого ты признала равным себе. – Кел подошел ближе, прикоснулся к ее волосам и увидел, что гнев жены на исходе. – Со мной ты можешь быть такой, какая ты есть – слабая, сильная, злющая, – он тронул пальцем ее губы, – страстная, любящая и невыразимо прекрасная.

Наконец-то тает лед между ними! Волна радости нахлынула на Сару и смыла все обвинения, которые минуту назад казались такими неоспоримыми. Закрыв глаза, с легким вздохом, она отдалась томившей ее жажде.

– Мне было так одиноко без тебя, – призналась она, поднимая на него потрясенные, виноватые глаза. – Я не хотела делать тебе больно, Кел. Сначала деньги стояли между нами, потом моя беременность. Ты мог подумать, что я пользуюсь тобой. – Слезы заблестели на ресницах. – Я хотела отдать тебе долг. Это был мой дар тебе, а не предательство.

В глазах Кела стояла нескрываемая боль.

– Шантаж не лучший способ скреплять отношения. Ты хотела вырваться, понимаю.

– Я сказала, что люблю тебя, – прошептала Сара. – Я нарушила этот чертов контракт, на котором настаивала. Так было больно, когда ты смеялся надо мной, говорил, что все это глупости, что я просто хочу сделать наши отношения респектабельными. Ты не давал мне любить, как я хотела.

– Не надо, любимая. – Кел встал возле нее на колени, прижал к груди и нежно поцеловал. – Я очень хотел, чтобы ты любила меня, – прошептал он. – Просто не мог поверить, боялся, что все это не надолго. Защищался заранее: было бы так мучительно, так больно обмануться.

– О, Кел! – Сара прижалась к мужу, полная желания все простить. – Тереза мне все рассказала о твоей матери. И я все поняла. Если бы не Бьянка…

– У тебя нет и не может быть ничего общего с этими двумя дамами. – Он произнес последнее слово с нарочитой вежливостью, отводя мягкие пряди волос с ее лица. – И я должен был понять это сразу, когда увидел тебя в казино. Можно купить красоту, но не достоинство или цельность. – Он тихо застонал. – Я тебя недостоин. Если бы не болезнь отца, ты бежала бы от меня как от чумы.