Текст книги "Все мы злодеи"

11. Бриони Торберн

Семь Достопримечательностей для семи чемпионов… Конечно, если они проживут достаточно долго, чтобы до них добраться.

«Традиция трагедии»

Вечером накануне турнира Бриони Торберн пошла оплакивать на вересковых пустошах свою неудачу. Точнее, она отправилась в Башню, одну из Достопримечательностей, разбросанных по окружающим Ильвернат пустошам. Достопримечательности – мощные крепости, каждая из которых была пропитана уникальными чарами высшей магии. На протяжении многих лет Бриони оттачивала свою стратегию: решала, какими Реликвиями завладела бы любой ценой, какую Достопримечательность захватила бы в первую ночь турнира…

Но этой стратегии было не суждено воплотиться в жизнь. Возможно, Бриони следовало бы почувствовать облегчение, но она была способна испытывать по этому поводу только горькое разочарование.

– Башня, – прочитала Бриони в «Традиции трагедии», одной из нескольких книг, которые раскрытыми лежали рядом с ней. – Когда-то ее высота составляла двадцать один метр – и эта Достопримечательность служила сторожевым постом для обнаружения захватчиков.

Сейчас Башня была не такой величественной – просто груда камней на вершине поросшего чахлым вереском и высокой травой холма. Пока не падет Кровавая завеса, каждая из Достопримечательностей будет всего лишь руинами, разрушенными за восемьсот лет с момента создания проклятия. Высшая магия превратит их из руин в крепости, как тыквы в кареты.

– Достопримечательности окружают Ильвернат… и центр каждой из этих семи точек является средоточием высшей магии…

Бриони знала, о чем написано в тексте. Выступающая из центра руин массивная колонна была единственной частью Башни, сохранившей хоть какое-то подобие великолепия. Сейчас Бриони сидела, облокотившись на нее, как на сломанный трон.

– На Замок наложены сильнейшие защитные чары… Склеп защищен от незваных гостей… В Коттедже есть коллекция заклинаний выживания, которые…

Бриони надоело бередить свои раны, и она швырнула книгу в мягкой обложке через руины. Экземпляр с брызгами приземлился в воде. Девушка даже не подумала поднимать книгу.

Она пришла сюда не для того, чтобы наказывать себя. После разговора с Ридом МакТавишем ей пришла в голову мысль, что, почитав «Традицию трагедии» она сможет посмотреть на турнир с другой точки зрения, найти какие-то доказательства, что старейшины приняли неправильное решение, объявив Иннес чемпионом.

Но вместо этого чтение вызывало только вспышки ярости. На страницах этой книги истории о героях, на которых росла Бриони, превращались в мрачные поучительные истории. По словам автора, проклятье Ильверната было настолько отвратительным, что его смело можно было ставить в один ряд с такими чарами, как Проклятие пожирателей душ канализаций Укратска, или Плач потерянных, наложенное на маленький городок под названием Карсделл-Спрингс.

Может быть, их проклятье было даже хуже. В конце концов, те чары все же были разрушены.

– Бри! – крикнула Иннес, забираясь на вершину холма.

Отлично.

Бриони потянулась за следующей ближайшей книгой – «Все наши плачи» – и притворилась, что с головой погрузилась в чтение.

Иннес, слегка запыхавшись, подошла к ней.

– Что ты тут делаешь? – спросила она.

– Ты следила за мной, – проворчала Бриони.

– Я за тебя переживаю! Ты отказываешься со мной разговаривать. Даже не смотришь на меня. А сейчас вот пробралась в Достопримечательность…

– Ты знаешь, почему я здесь. – Бриони было стыдно за то, как звучал ее голос – он был высоким и плаксивым, как у ребенка, которому отказались покупать игрушку. – Ты знала, как сильно я хотела стать чемпионом. Но они даже не стали проводить последнее испытание. Они просто… сказали, что это будешь ты.

– Конечно, я понимаю, почему ты расстроена, – мягко сказала Иннес. – Но дуться в этих руинах… это тебе не поможет.

– Я не дуюсь.

– Ну, раньше ты всегда описывала мои книги как способ изощренных пыток. Я просто не представляю, зачем еще ты могла их украсть, – поддразнила Иннес, вытаскивая из лужи экземпляр «Традиции трагедии».

Бриони ничего не сказала. Она не хотела говорить, зачем на самом деле взяла книги Иннес.

– Слушай, мне и в голову не приходило, что все сложится вот так, – сказала Иннес. Ее голос внезапно стал очень серьезным. – И я знаю, что тебе тоже не приходило. – Бриони по-прежнему молчала. – Но если мы не поговорим об этом сейчас… Ну, у нас может не быть другой возможности. И… – голос Иннес дрогнул. – Мне плевать, что скажут остальные члены семьи. Дороже тебя у меня никого нет.

Эти слова заставили Бриони задуматься. У других Торбернов были родители. Они с Иннес же все детство провели как бедные родственницы, под опекой многочисленных тетушек и кузин.

Бриони думала, что, став чемпионкой, она действительно войдет в историю своей семьи. Но Иннес была права. Из всех Торбернов самым родным ее человеком была ее сестра.

– Прости меня. Я вела себя просто отвратительно, – сказала она, чувствуя себя ужасно виноватой. – Я просто… я понятия не имею, как с этим справиться.

– Я тоже, – призналась Иннес. – Но у нас есть еще один день, чтобы сделать это вместе.

Она протянула руку и сжала ладонь Бриони. И Бриони переборола себя и сжала ее руку в ответ. Да, с ней обошлись несправедливо, но она никогда не стала бы чемпионкой. Пора ей смириться с этим – ради Иннес.

– Ну что, – начала Бриони, растянув губы в своей обычной ободряющей улыбке – даже несмотря на то, что сейчас это приходилось делать сквозь боль. – Пока мы здесь, не хочешь обсудить твою стратегию?

– Дай-ка угадаю. Ты считаешь, что я должна захватить Достопримечательность нашей семьи, – сказала Иннес, оглядывая Башню.

– Во время первого турнира чемпион Торбернов мудро отсиживался в Башне, шпионя за своими врагами с помощью Зеркала, – сказала Бриони, пересказывая семейную историю. – Это классический прием. И очень умно. И… – она сглотнула. – Я бы поступила именно так.

– И вместе с тем – это банально. Насколько я поняла, этой стратегии придерживается практически каждый чемпион Торбернов. И что-то непохоже, чтобы она всегда – хотя бы время от времени – приносила нам победу. Мы как будто прикипели к какому-то привычному шаблону.

– Ну, – сказала Бриони, изо всех сил стараясь, чтобы по ее голосу не было слышно, как сильно она раздосадована этими словами, – и что ты собираешься делать?

– По статистике, лучшая из Реликвий – Корона. Если я смогу… ну…

– Иннес, ты…

– Разумеется, я не в порядке! – внезапно воскликнула она. Бриони никогда не слышала, чтобы сестра говорила вот так, никогда не видела, чтобы она давала волю эмоциям. Даже когда они оплакивали их дедушку, глядя на собравшихся на другом конце кладбища Макасланов. – Я никогда не хотела быть чемпионкой. А все эти книги читала, чтобы попытаться найти способ спасти тебя. Но мне так и не удалось ничего обнаружить. А теперь в этом турнире участвую я. Бри… я не хочу никого убивать. И определенно не хочу умирать.

На последних словах Иннес сорвалась на резкий, сдавленный шепот – и тут же зажала рот руками.

Но Бриони все поняла.

Да, она переживала из-за того, что произошло.

Но Иннес была просто в ужасе.

– Ты правда этого не хочешь? – прохрипела она.

– Да. После встречи с агентом Ю я перечитала свои исследования. Столько проклятий было разрушено. Я… я подумала, что может быть… – Она покачала головой. – Но наше проклятье не такое, как все остальные. В большинстве из них есть какие-то лазейки, условия окончания. Наше же будет существовать до тех пор, пока не прекратит свое существование высшая магия, которая его подпитывает – которая подпитывает сама себя. Которая становится сильнее, когда получает жизнь очередного чемпиона.

– И теперь она заберет и меня, – пробормотала она.

Бриони была решительно настроена поддерживать сестру, но неожиданно это стало для нее намного сложнее.

Если Иннес не хочет этого, значит, это неправильно. Несправедливо, что кто-то заставляет ее участвовать в турнире.

История должна развиваться не так. Бриони и Иннес не должны рыдать на развалинах Достопримечательности. Они должны праздновать. Иннес должна сидеть, зарывшись в книги, а Бриони – подбирать идеальный арсенал атакующих и оборонительных заклинаний.

Но все уже идет не так. И обе они понимали, что Иннес не хватит сил, чтобы выжить.

– Должен быть какой-то способ, – яростно сказала Бриони.

– Пожалуйста, – прошептала Иннес. – Не лги мне.

Неожиданно Бриони обнаружила, что лишилась дара речи. Ей больше нечего было сказать. Вместо этого она обняла младшую сестру и прижала ее к себе. Какое-то время они просто сидели, не говоря друг другу ни слова: Иннес рыдала у нее на плече, а Бриони смотрела на древнюю колонну перед ними.

– Пойдем домой? – сказала Иннес, поднимая голову. На ее лице выступили пятна, на щеках была размазанная тушь.

– Хорошо. – Бриони собрала книги и убрала их в рюкзак – даже ту, что она бросила в лужу, – и перекинула его через плечо.

Не успели они уйти с руин, как Бриони услышала голоса. Секунду спустя на холм поднялись три человека. Их лица освещали лучи заходящего солнца.

– Что я вижу, – сказал парень, идущий чуть впереди. У него была темная кожа, тугие завитки волос были коротко подстрижены. – Кажется, не только мы решили осмотреть местность перед началом турнира.

Бриони знала это красивое, серьезное лицо – знала даже слишком хорошо. Это был Финли Блэр, ее бывший парень. Они встречались всего несколько месяцев, но их отношения были сложными, даже непостоянными. Ей было трудно смотреть на него, не вспоминая, как они поссорились после того, как вышла «Традиция трагедии». Из-за этой книги они и расстались.

«Ты убила бы меня, чтобы выиграть турнир?» – спросил Финли.

Наверное, отвечать на этот вопрос честно было глупо, но Бриони и Блэр трезво смотрели на их отношения. Торберны и Блэры были верны своим семействам и не стали бы их предавать, что бы ни испытывали друг к другу.

«Конечно», – ответила она.

Она не ожидала, что лицо Финли исказится от боли так сильно. Не ожидала, что ее живот скрутит от ужасного, злодейского чувства, когда он скажет ей:

«Кажется, мы с тобой похожи не так, как я думал».

С тех пор они не сказали друг другу ни слова. И вот, он – чемпион, а она – никто. Бриони задавалась вопросом, испытывает ли он облегчение оттого, что чемпионкой выбрали не ее – или ему хочется узнать, что могло бы произойти, если бы они встретились лицом к лицу под Кровавой завесой.

– Планируете завтра захватить Башню? – спросила Бриони. – Смело.

– Чтобы победить, нам не нужна эта Достопримечательность, – сказала девушка, стоявшая рядом с Финли. Бриони узнала и ее тоже. Это была Элионор Пэйн, готка, такая же высокомерная, каким был ее хмурый взгляд. Третьим членом этой маленькой компании был Карбри Дэрроу, самый молодой из чемпионов, со светлой кожей, темно-русыми локонами и светлыми голубыми глазами. Судя по тому, как Элионор и Карбри смотрели на Финли, – Элионор, словно спрашивая разрешения нанести удар, Карбри просто с благоговением, – Бриони поняла, что лидером этой группы является Блэр. Как и всегда. Он был президентом класса, сколько она себя помнила.

Иннес поспешно вытерла слезы. Бриони точно знала, о чем она думает. Турнир еще не начался, но это было ужасно похоже на засаду.

– В чем дело? – спросила Иннес. – Вы же не просто так пришли сюда в то же время, что и мы.

– Мы проницательны, мм? – Темные волосы Элионор сильно контрастировали с цветом ее кожи, из-под них виднелись длинные сережки с магическими камнями. Она явно приложила все усилия, чтобы производить максимально устрашающее впечатление. – У нас есть для тебя приглашение, Торберн.

– В последнем турнире выиграли Лоу, – сказал Карбри. – Настала пора Ильвернату встретить нового победителя. И мы договорились, что это должен быть кто-то из нас.

– Почему? – спросила Бриони. Остальные посмотрели на нее с легким раздражением, и Бриони поняла, что они пришли разговаривать не с ней.

– Потому что никто не хочет, чтобы победили Лоу, – прямо сказала Элионор, все равно отвечая на ее вопрос. – А у чемпиона Гривов нет ни единого шанса. Если мы будем работать вместе, мы сможем легко устранить их.

– А как же Макасланы?

Элионор сердито нахмурила брови.

– Отребье.

Бриони почувствовала сильную вспышку ярости, но прежде чем она успела сказать что-то в защиту Изобель, Иннес прочистила горло.

– То есть вы предлагаете заключить союз?

Финли кивнул.

– У нас есть ресурсы, Иннес. Если ты будешь с нами, мы тебя защитим. Мы знаем, что ты верна своей семье… – он многозначительно помолчал. Бриони поморщилась. – Но эта преданность вовсе не значит, что ты все должна делать в одиночку. У тебя талант к применению заклинаний, а Элионор хорошо умеет их создавать. Из нас получилась бы отличная команда.

Заключить союз – хорошая мысль. В этом случае Иннес проживет дольше и по крайней мере какое-то время будет под защитой. Хотя сама Бриони не стала бы объединяться с такой разношерстной компанией. Иннес талантлива, в этом нет никаких сомнений, но то, как Элионор заигрывает с прессой, и репутация Карбри – или, скорее, ее отсутствие… это не похоже на Финли.

Тем не менее у него явно была выработана какая-то стратегия, а для Иннес это было лучше, чем не заключать союза совсем.

Взгляд Иннес помрачнел.

– Нет, спасибо. Мне не нужна ваша помощь.

Бриони просто не смогла удержать язык за зубами.

– Что? – спросила она, повернувшись к сестре. – Иннес, хотя бы обдумай это.

– Я думала об этом, – спокойно сказала Иннес. – И мой ответ остается прежним.

Элионор прищурилась.

– Тебе же хуже.

Элионор и Карбри повернулись, чтобы уйти, но Финли задержался еще на мгновение. Он не сводил пристального взгляда с Иннес, словно не желая смотреть на Бриони.

– Пойми, – тихо сказал он. – У нас, Блэров, есть кодекс. Мы храним верность нашим союзникам, чего бы нам это ни стоило. Но если ты решила не присоединяться к нам, я убью тебя без колебаний.

Финли так часто говорил о кодексе своей семьи, что Бриони почти ожидала, что он поднимет эту тему. Ее бывший, очевидно, совсем не изменился.

Иннес сделала шаг назад, и Бриони охватила паника. Ее сестра выглядит… напуганной. Слабой.

Нельзя, чтобы она позволила Финли и его компании уйти вот так. Они начнут охоту на Иннес в первую же ночь – она не продержится и часа.

– Нет, если она не убьет тебя первой, – холодно сказала Бриони.

Финли наконец-то посмотрел ей прямо в глаза, и Бриони увидела что-то за его сдержанным взглядом. Чем дольше он смотрел на нее, тем более расслабленной становилась его напряженная поза.

– Ну, я все обдумал и принял решение. Надеюсь, ты тоже.

И Финли с важным видом отошел к своим союзникам, ожидающим его на вересковых пустошах. Ветер трепал темные волосы Элионор, когда они шли по пешеходной тропе обратно в город.

Как только они оказались вне пределов слышимости, Бриони повернулась к Иннес.

– Черт возьми, о чем ты только думала? Союз бы принес тебе пользу.

Голос Иннес был отстраненным и спокойным:

– Тебе нужно перестать говорить за меня, Бриони.

– Но…

– Нет. Я знаю, что ты планировала сделать это определенным образом. Но я не выиграю в турнире, если буду придерживаться твоих стратегий. Я должна сделать это сама.

– У тебя ничего не получится, если ты не переживешь первую ночь.

– Поверь, – огрызнулась Иннес, – переживу. Я чемпионка, ясно? Смирись с этим.

– Но ты этого не хочешь…

– Это неважно. – Как бы твердо ни звучал ее голос, выражение ее лица было сломленным. – У меня нет выбора.

Наступила тишина. Но мысли Бриони никогда еще не звучали так громко. Позволив выбрать чемпиона чужому человеку, Торберны совершили огромную ошибку.

А расплачиваться за нее будет Иннес.

Разъяренная и расстроенная, Бриони задумалась, кто убьет ее младшую сестру. А вдруг это будет Финли? Или Изобель? Или чемпион Лоу?

Может быть, автор этой книги прав. Может быть, все это и правда неправильно.

Бриони начинала свое исследование в надежде спасти сестру. Но сейчас она понимала, что не видела всей ситуации целиком. Она не хотела, чтобы кто-то извне делал ставки на то, выживет или умрет кто-то из тех, с кем она выросла.

Иннес назвала турнир шаблоном. Шаблонам необязательно следовать.

Рид назвал его механизмом. Механизмы можно разрушить.

Бриони всегда воспринимала его как историю. Но даже самые грандиозные истории в конце концов заканчиваются.

И вот, стоя в тени Достопримечательности своей семьи, невыбранная, нежеланная, Бриони Торберн поклялась, что эта история каким-то образом закончится тоже – и закончит ее она.

12. Изобель Макаслан

Чтобы создать смертельное проклятье, нужно заплатить кровью – еще до того, как кровь будет пролита.

«Традиция трагедии»

За десять часов до начала турнира Изобель потягивала чай – с молоком, без сахара – и читала первую полосу «Ильвернатского затмения». У нее в горле стоял ком, и чай никак не мог с этим помочь.

Кровавая семерка. В полном составе. Шестеро из них скоро будут мертвы. Хотелось бы верить, что будут мертвы от руки Изобель. В статье были фотографии каждого из них, а также список их близких родственников и их достижений.

Как праздник.

Как некролог.

– Часть статьи про девчонку Пэйн больше, – пожаловался папа с другого конца стола. Он отодвинул в сторону кучу скопившихся грязных тарелок, чтобы освободить место для своего собственного номера газеты. – И этот Блэр – ты только взгляни на это поло. Турнир, что, превращается в конкурс красоты? Что у них есть такого, чего нет у тебя?

– Может быть, я надоела журналистам, – тупо сказала Изобель.

Папа покачал головой и глубоко затянулся сигаретой.

– Все эти истории должны были принести тебе поддержку заклинателей. У тебя была такая фора. А потом я подумал: заклинатели же люди расчетливые. Когда они увидят, как ты талантлива, они выстроятся в очередь у наших дверей. Но они воротят от нас нос.

Он скомкал газету и бросил ее на пол.

– Возможно, это вина твоей матери. Все заклинатели общаются друг с другом. Если они не хотят тебя поддерживать, ну… это наталкивает меня на кое-какие мысли, вот и все.

Изобель не хотела вспоминать о маме. После их последней ссоры они так и не поговорили. И сейчас, когда до падения Кровавой завесы оставались считаные часы, Изобель боялась, что они могут никогда не поговорить снова.

Она знала, что не должна так думать. Но было трудно. Чем меньше времени оставалось до турнира, тем более напряженной становилась Изобель. Журналисты преследовали ее на протяжении многих месяцев, и все это время при их появлении Изобель приходилось делать над собой огромное усилие. Теперь же, когда в поле их внимания были и другие чемпионы, почему-то ей казалось, что ее отвергли. Это чувство было знакомо ей даже слишком хорошо.

Было совершенно неважно, какие эмоции она испытывает по этому поводу.

– Мама бы не стала меня саботировать, – резко сказала Изобель.

– Это ты сказала, не я. – Папа откинулся на спинку стула и положил ноги на стол. – Как выросла твоя подружка Торберн.

– На фотографии не Бриони. Это ее сестра, Иннес.

Обычно папа не обращал внимания на друзей Изобель. Но она думала, что хотя бы Бриони он узнает.

– Ну, это упрощает дело, ведь так? – с довольным видом спросил он.

Изобель не была так в этом уверена. Нет, она не хотела сталкиваться с Бриони во время турнира даже после ее предательства. Убивать ее младшую сестру, которая всегда хорошо относилась к Изобель, едва ли было лучше. И чем больше она смотрела на газету, тем четче понимала, что каждый, чья фотография напечатана в газете, – чья-то сестра или брат, дочь или сын.

И внезапно внутри ее что-то сломалось. Не оглушительно треснуло, несмотря на все месяцы всеобщего внимания, ужаса и стресса. Нет, тихо и незаметно, выдавая, какой хрупкой она была на самом деле.

– Папа, я не хочу этого делать, – прошептала она. Ее глаза наполнились слезами.

– Что? – он выковыривал еду из зубов. Он ее не услышал.

– Я не хочу этого делать, – сказала она громче. – Не хочу быть чемпионкой.

Он потушил сигарету об пепельницу.

– Отступать уже поздно, не находишь?

– Еще есть время. Чемпионы вырежут свои имена на Колонне сегодня вечером. Ты мог бы позвонить дяде Барту и…

– И сказать ему, что моя дочь передумала? Что она от нас отвернулась? – он повысил голос. Изобель знала, что его рулады слышно в каждом уголке загроможденного дома. Девушка испуганно вжалась в кресло. – Я знал, что твоя мать что-то задумала. Она не звонила уже несколько дней.

– Я не хочу умирать! – Голос Изобель дрожал, но когда она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, ей показалось, что она задыхается от сигаретного дыма. – И не хочу никого убивать. Никогда не хотела. Я никогда не хотела…

– Никогда не хотела быть частью этой семьи, – сказал он.

– Нет, я не это…

– Мы не выбираем, в какой семье родиться, – сказал папа. Он встал и подошел к стоящему у окна столу. На нем беспорядочной кучей валялись открытки, накопленные за годы визитов на похороны жителей Ильверната. Он схватил несколько этих открыток и помахал ими перед ее лицом. В воздухе поднялось облако пыли. – Знаешь, почему мы собираем магию жизни?

– Потому что если этого не сделаем мы, это сделает кто-то другой, – тихо ответила Изобель. Она достаточно часто слышала, как ее отец повторял эти слова.

– Потому что в прошлом мы были великими! Мы были одним из семи великих семейств этого города! Да, мы не такие высокомерные, как Торберны, не такие скрытные, как Дэрроу, не такие могущественные, как Лоу, но мы смогли сохранить наше богатство. И наши традиции. – Он особо выделил слово «традиции». – Мы, знаешь ли, привыкли с особым трепетом относиться к жизни и смерти. Как ты думаешь, почему наши чемпионы часто претендуют на Достопримечательность Склеп или на Реликвию Плащ? Из-за истории. Из-за того, кто мы такие.

Изобель не знала, что в ее семье было какое-то наследие или традиции. Имя Макаслан принесло ей только презрение – презрение, которое, как она часто видела, они заслуживали.

– Я знаю, что ты о нас думаешь. Всем нравится притворяться, что магия – это нечто светлое и блестящее. Но это не так. Магию можно найти в мусоре. В муравейниках. Да, возможно, это грязные деньги, но на эти деньги мы покупаем тебе одежду, оплачиваем твою учебу. Ты все еще Макаслан, хоть вы с матерью и пытаетесь это отрицать.

Он бросил открытки и ткнул пальцем ей в грудь. Она поморщилась.

– Разве ты не хочешь, чтобы твоя семья снова стала великой? – спросил он.

– Хочу, но…

– Ты правда думаешь, что я попросил бы тебя об этом, если бы не был уверен, что ты победишь?

Она не думала. И она знала, что мама не стала бы саботировать ее шансы получить поддержку заклинателей. Возможно, мнение ее родителей касательно многих вопросов было различно. Но оба они любили ее.

– Но что, если я не уверена, что выиграю? – прошептала она.

– Тогда ты явно не видишь того, что вижу я. – Он успокаивающе сжал ее плечо. – Твой ум, твой талант – и что ты сильнее, чем когда-либо буду я. Может быть, что-то из этого ты унаследовала у своей матери. – Эти его слова удивили Изобель: на ее памяти он редко когда хорошо отзывался о своей бывшей жене. – Но знаешь, что в тебе есть еще? Ты умеешь выживать. И это качество тебе досталось от меня. – Он нежно коснулся одного из ее рыжих локонов, точно таких же, как его волосы.

– А если эти качества объединить? Вот почему я уверен, что ты победишь.

Изобель сделала глубокий вдох. Духота и сигаретный дым больше ее не беспокоили. Папа прав. Да, пресса и ее друзья ее отвергли, но она все еще остается сильнейшей чемпионкой турнира. И если другие чемпионы смогут сделать все необходимое для победы, то сможет и она.

– Мне нужно подготовиться, – сказала Изобель.

Девушка встала с кресла, и отец погладил ее по щеке.

– Умница моя.

Она поднялась к себе в спальню. Платье для банкета в честь начала турнира она выбрала еще несколько недель назад: белое и изысканное, с красивой вышивкой на рукавах. Оно висело в чехле на дверце ее шкафа. Когда она дернула дверцу, вешалка легонько стукнулась о дерево. Изобель наклонилась и достала пару своих любимых туфель на каблуках.

В одну из них был втиснут клочок смятой желтой бумаги, который она вырвала из гримуара Рида. Рецепт Объятий жнеца.

Она еще не пыталась его создать. Инструкция была сложной – даже для нее, а ведь ее обучал профессиональный заклинатель. Судя по описанию, проклятье не убивало мгновенно – но того, кого оно поразит, все равно ждала смерть. А еще оно было десятого класса.

Если Изобель хочет выиграть этот турнир, она должна использовать все доступные ей средства – и не гнушаться даже воровства. Сотворить такое проклятье будет невероятно сложно – оно было мощнее всего, чем она когда-либо пользовалась.

Но она очень умна. Она умеет выживать.

А если у нее получится создать это проклятье, она будет непобедима.

Возможно, именно с его помощью она покончит с Алистером Лоу.

Она положила страницу на кровать и собрала необходимые ингредиенты. Из спортивной сумки, уже собранной для турнира, она достала деревянную магическую доску. Аккуратно разложив ее на полу, она отрезала прядь своих волос. Затем – поставила три склянки с сырой магией. Пустое кольцо с кварцем – в которое будет заключено проклятье. Из банки на тумбочке вытащила засушенный цветок хризантемы.

Разложив все остальные компоненты, Изобель перечитала инструкции.

– Нужно принести кровавую жертву, – прочитала она. Это ее не удивило – они часто требовались для мощных проклятий – но нигде не было написано, какая именно нужна кровь. Судя по всему, ее собственная. Нахмурившись, она достала из ящика стола нож для конвертов.

Стиснув зубы, она полоснула себя по предплечью в том месте, которое сегодня вечером будет скрыто под тканью платья. Кровь стекла по ее коже и капнула на камень.

Чтобы закончить рецепт, Изобель наклонилась и поцеловала магическую доску.

– Готово, – задыхаясь, сказала Изобель. – Теперь надо его заполнить…

Она открыла склянки с сырой магией и вылила их содержимое на доску заклинаний. Белые частицы магии замерцали на септограмме.

Изобель заговорила кружащиеся искры, направив их в камень точно так же, как когда переделывала заклинание для Оливера. Поскольку Объятия жнеца были заклинанием десятого класса, в кольцо поместится только один заряд.

Камень едва заметно запульсировал.

Внезапно желудок Изобель сжался, а рот наполнился чем-то горячим. Она склонилась над магической доской и сплюнула на септограмму сгусток крови.

Но одним сгустком дело не ограничилось. Изобель закашлялась – и с каждым удушающим приступом черное пятно на ее тускло-зеленом ковре становилось все больше. Девушка задрожала и со стоном схватилась за живот. Вскоре крови было уже столько, что ею пропиталось все вокруг, даже ее волосы. Красные капли стекали по ее подбородку, падали на ее руки.

Она где-то допустила ошибку.

Грудь Изобель сжало от боли – и девушка почувствовала, как ее накрыло волной паники. Она упала, прижавшись щекой к краю магической доски, – и снова закашлялась. Комната начала расплываться, у нее в глазах заплясали черные и белые искры. Изобель зажмурилась. Никогда прежде ей не доводилось сталкиваться с такой мощной магией. И эта магия душила ее.

Она должна была быть сильной. Она должна была выжить.

Оцепенев, она приготовилась к худшему.

Но неожиданно все прекратилось.

Подождав несколько мгновений, Изобель неуверенно села и обхватила живот руками. В комнате царил ужасный беспорядок, ее одежда была вся в крови. Сердце девушки бешено колотилось.

Создание проклятий – дело небезопасное, и Изобель это было хорошо известно. Ей и до этого доводилось ощущать обратный эффект от создаваемых ею заклинаний. Но никогда прежде этого не происходило с таким мощным заклинанием, как это.

Девушка нерешительно протянула руку и взяла лежащее в центре магической доски кольцо с проклятьем. По ее запястью потекли капли крови. Она стерла их большим пальцем. Свет внутри камня перестал пульсировать, и она поняла – как будто это и так не было очевидно – что создать проклятье не получилось.

Всхлипнув, Изобель швырнула кольцо в стену.

О да, умеет она выживать. Она – чемпионка.

Пошатываясь, девушка поднялась на ноги и подошла к шкатулке с драгоценностями. Хотя большая часть ее припасов уже была собрана в спортивную сумку и готова к турниру, кольца с самыми простыми заклинаниями она еще не упаковала.

Девушка протянула было руку за кольцом с заклинанием первого класса Прощай, боль в животе, но секунду спустя заметила кое-что очень странное. Кольцо не мерцало магическим светом.

Магия не пульсировала ни в одном из камней в ее шкатулке.

И ни в одном из колец на ее пальцах.

Совершенно сбитая с толку, Изобель сделала шаг назад, а затем опустилась на колени и расстегнула свою спортивную сумку. Внутри была одежда, бутылка с водой, снеки длительного хранения, тампоны и – на дне – магический арсенал для турнира: разнообразные заклинания и проклятья, склянки, наполненные предварительно собранной сырой магией.

Вот только они были пусты.

А камни с заклинаниями и проклятьями потускнели.

– О, нет, – простонала Изобель.

Этого просто не может быть.

Магия не просто исчезла.

Пытаясь успокоиться, Изобель инстинктивно потянулась к висящему у нее на шее медальону мамы. В нем тоже был магический камень – тот самый, в который Рид запечатал Тараканью броню.

Но, открыв медальон, девушка… ничего не увидела.

И тут она поняла.

Исчезла не сила. Исчезло ее восприятие магии. Она не могла ее видеть, не могла чувствовать, не могла использовать. Ни заклинания, ни проклятья, ничего.

Изобель прижала руку ко рту. У нее в голове заиграли отголоски похоронного марша.

Церемония открытия начнется через несколько часов, а она совершенно беззащитна. Ей повезет, если она сможет пережить эту ночь.

Нужно все рассказать отцу. Даже если он не сможет ничего исправить, он поставит в известность семью. Они найдут другого чемпиона. Но…

Ее грудь сжалась. Он может подумать, что она сделала это с собой нарочно. После того, как она сказала ему, что не хочет быть чемпионом, после того, как он обвинил ее в трусости и неблагодарности, в том, что она стыдится своей семьи, он вне всяких сомнений заподозрит саботаж.

И тогда ее будут ненавидеть и мать, и отец.

Но ведь лучше так, чем быть мертвой?

Нет.

За этот год Изобель сполна познала, каково это, когда тебя ненавидят люди, которым ты когда-то была дорога. Когда тебя ненавидят все.

Маму она оттолкнула сама. И проклятье испортила тоже сама.

Но она не может потерять единственного человека, который у нее остался, человека, который верил в нее больше, чем кто-либо. Больше, чем она сама.

– Может быть, это временно, – попыталась убедить себя Изобель. – Может быть, через несколько часов это пройдет само по себе.