Текст книги "Разлучница"

Конечно, для одинокой пожилой женщины было бы лучше, если бы она смогла завязать длительные отношения с каким-нибудь порядочным мужчиной. Но для этих целей существовали агентства знакомств, такие, как у Адельтрауд.

Проще, наверное, позвонить Адельтрауд и попросить, чтобы ее сотрудники подыскали для одной пожилой особы более или менее подходящий вариант для знакомства. Жасмин уже протянула руку к телефонной трубке, но в последний момент передумала.

«Ты что, с ума сошла? – мелькнуло у нее в голове. – Твоя профессия – делать одиноких людей не счастливыми, а, наоборот, более несчастными». Кроме того, клиентка Глории не раз подчеркивала тот факт, что ее мать уже не способна отдать свое сердце (а значит, и деньги) какому-нибудь мужчине. Жасмин созналась себе, что она просто-напросто ищет предлог, чтобы позвонить Адельтрауд.

Но сможет ли Адельтрауд радушно принять ее? Фальк наверняка уже успел рассказать матери о работе Жасмин. А если даже и не рассказал, то стремление Жасмин найти супруга пожилой женщине, которая посвятила себя бездомным и тратит на них деньги, может показаться довольно странным.

Разумеется, Жасмин могла бы насочинять с три короба, сказав, что это ее тетка и ее счастье просто дело чести для любящей племянницы. Но эта ложь прошла бы только в том случае, если Фальк не рассказывал Адельтрауд о профессии Жасмин. В противном случае, этой ложью она только усугубит дело.

Жасмин была уверена, что Адельтрауд все известно. Разве Фальк не говорил о своей привязанности к матери, называя себя маменькиным сыночком, пусть даже и с иронией. Но уже в следующий миг Жасмин подумала о том, что Фальк не сказал матери ни слова. Он скорее походил на молчуна с большими амбициями, который не любил болтать о чужих тайнах. Поэтому Фальк, наверное, ничего не говорил о ней, да и не скажет, если она будет выполнять его требование не общаться с семьей Розенштоков.

Одним словом, она не знает, какой Фальк человек. Она вообще ничего о нем не знает. Какая-то досадная мелочь стала у них на пути, и им пришлось расстаться еще до того, как они успели узнать друг друга. Поэтому достаточно одного маленького подозрения, чтобы сделать несправедливый вывод. Зарождающиеся отношения очень легко разрушить.

Например, как долго Ксандра и Ахим Хансен были знакомы? Всего лишь несколько месяцев! Поэтому их отношения были очень хрупкие, а они сами – ранимые и подозрительные. Одно неуместное слово или улыбка, адресованная другому человеку, – и вот уже женщина думает, будто ее обманули, а мужчина уверен, что его подруге нравится кто-то другой.

Жасмин снова подумала о Ксандре, об этой несчастной девушке с большими глазами, которая стояла за прилавком небольшого магазинчика с полным безразличием на лице.

В тот же вечер, около восьми часов, Жасмин снова отправилась на Коттбуссер-штрассе.

Она дважды прошлась мимо лавки торговца фруктами и овощами, пока не решилась войти внутрь. Они уже готовились к закрытию. Ксандра накрывала чаши с овечьим сыром и оливками, но, когда Жасмин подошла к ней, она замерла.

– Вы Ксандра? – спросила она. – Это вы Ксандра Шульце?

– Да.

Жасмин улыбнулась.

– Я недавно уже была здесь.

Ксандра нехотя улыбнулась.

– Правда?

– Слушайте: на Троицу мой приятель познакомил меня с Ахимом Хансеном.

– О!

– Он рассказал мне о своей несостоявшейся свадьбе, – солгала она. – От него я и узнала, где магазин вашего отца.

И когда на той неделе мне пришлось случайно проходить мимо, я вспомнила об этом и решила узнать, действительно ли вы Ксандра. Но… – На лице Жасмин появилась обаятельная улыбка. – Возможно, нам стоит поговорить об этом в другом месте? Что вы делаете сегодня вечером? Можно пригласить вас на ужин?

Ксандра с тревогой посмотрела своими огромными голубыми глазами на Жасмин и быстро обернулась в сторону подсобки. Некоторое время она стояла в растерянности, не зная, что ответить.

– Мы можем встретиться возле турецкой закусочной, – наконец сказала она, – в той, что на углу улицы. Вы идите вперед, а я буду минут через пятнадцать.

Через полчаса она сидела напротив Жасмин и, волнуясь, объяснила, что ее родители ничего больше не желают знать об Ахиме. Помедлив, Ксандра добавила, что предпочла бы услышать что-то об Ахиме, а не рассказывать о себе.

– Я не знаю, как такое могло произойти, – говорила она, жуя запанированный в сырной стружке артишок. – Георг был по уши влюблен в меня. Мне он тоже нравился. С ним было о чем поговорить. А потом мы переспали. Я ему сразу же сказала, что выхожу замуж за Ахима. Он впал в отчаяние и был безутешен. Я страшно боялась, чтобы он ничего не сделал с собой.

– Он угрожал, что покончит собой? – переспросила Жасмин.

– Можно сказать и так – он заявил, что если я стану женой Ахима, то ему больше нечего делать на этом свете. И когда я увидела его перед Красной ратушей, а потом и в зале регистрации, то на самом деле подумала, что, услышав мое «да», он тотчас же бросится под машину. Я ужасно испугалась. Конечно, Ахим воспринял все происшедшее так, будто я не хотела выходить за него. – Она нервно засмеялась. – Невеста убегает во время церемонии и все такое. Что же еще он мог подумать?

– Но почему вы ничего не объяснили Ахиму?

– Как? Он бы наверняка спросил меня, что я нашла в этом сопляке, а потом, конечно, поинтересовался бы, что у нас с ним было.

Жасмин была с ней полностью согласна.

– Да, это тяжелое испытание для будущих супругов.

– Но самое странное в том, что я так и не знаю, где Георг и что с ним случилось. Может, он уже давно мертв, хотя я и не стала женой Ахима. Разве это не странно?

– Нисколько, – спокойно ответила Жасмин. – Вы все еще любите Ахима?

Ксандра кивнула.

– Сначала он мне не понравился. Его изысканные манеры, высокомерная улыбочка на лице даже раздражали меня.

Вы бы видели, как он пьет кофе! Другие так дегустируют вино. А кто я? Торговка фруктами, у которой нет даже среднего образования. Знаете, мы вообще разные. Он смотрел на меня, я – на него, и мы, как мне казалось, понимали друг друга. Каждый человек – неважно, есть у него деньги или нет, – пытается найти путь к самому себе, не правда ли? Иногда тому, у кого есть все и который все может купить, труднее найти этот путь. А Ахим действительно еще думает обо мне?

Жасмин не решилась на этот раз сказать неправду.

– Ксандра, я не могу это утверждать. Я встретила его на свадьбе в Ростоке…

– Эта свадьба тоже не удалась. Я читала о ней в газетах.

– Как бы там ни было, Ахим приехал на торжество один. По всей видимости, у него нет девушки. И мне показалось, что он не очень счастлив. Больше я ничего не знаю.

Ксандра посмотрела на нее несколько озадаченно.

– Значит, Ахим вам ничего не рассказывал обо мне? Откуда вы тогда знаете о нашем магазине?

– Это не имеет значения. Я просто могла бы устроить так, чтобы вы с Ахимом случайно встретились.

Ксандра оживилась, в ее глазах зажегся огонек, но потом она покачала головой и грустно произнесла:

– Я умру от стыда. Я даже не представляю, как ему все объяснить.

Когда на следующее утро Жасмин пришла в офис, первым делом она сделала пометку в карточке Ромео о деле Хансена. То, что Ромео угрожал покончить собой, было допустимым средством в агентстве, но он ничего не сказал об этом Жасмин. Он уверял ее, что Ксандра на самом деле без ума влюблена в него.

Получается, что он только прикидывался, будто достиг в этом деле очень многого. Одной только угрозы покончить собой было достаточно, чтобы опровергнуть девиз их агентства, которое якобы заинтересовано в том, чтобы обнаружить трещину в отношениях пары, прежде чем состоится их свадьба.

Уже не в первый раз Жасмин убеждалась, что этот девиз Глории был самой обычной ложью. О какой нежной заботе и уважении к своим клиентам может идти речь, если они разрушают счастье людей?

В одиннадцать часов Жасмин стояла на Литценбургер-штрассе перед витриной магазина Хансена «Дом кофе», рассматривая латунные тарелки с серо-зелеными необжаренными и темно-коричневыми обжаренными зернами кофе. В магазине стоял неповторимый кофейный аромат. На полках поблескивали металлические коробки для кофе. Две продавщицы обслуживали двух хорошо одетых покупательниц. Оглядевшись, Жасмин подумала, что, занимаясь оптовыми поставками кофе, можно сколотить немалое состояние.

Она спросила, как ей найти Ахима Хансена, и ее провели внутрь магазина, где она встретила секретаршу.

– Господин Хансен сейчас занят, – вежливо предупредила молодая женщина. – Но я все-таки спрошу у него. Как мне вас представить?

– Жасмин Кандель. Скажите ему, что мы виделись на свадьбе.

Секретарша едва заметно усмехнулась и исчезла за дверью из вишневого дерева. Она появилась спустя мгновение, сияя улыбкой во весь рот.

– Господин Хансен ждет вас. Хотите кофе?

Жасмин поблагодарила ее и вошла в шикарный кабинет. Она сразу обратила внимание на стол, покрытый белой скатертью, на котором, словно драгоценные камни, лежали зерна необжаренного кофе, разложенные кучками.

Больше она ничего не увидела, потому что ей навстречу вышел Ахим Хансен, а из кожаного кресла в углу поднялся…

Фальк Розеншток.

У Жасмин чуть сердце не остановилось.

– О! – К своему удивлению, она не потеряла сознание.

Фальк молча уставился в пол.

– Как… как поживают твои родители? – вежливо поинтересовалась Жасмин, вспомнив об их с Фальком уговоре.

– Хорошо. Они… Э-э… Они недавно вернулись из круиза на «Queen Mary-2».

– Здорово. A «Santa Lucia»…

– Я ее еще пока не продал. В связи со смертью Северина я стал главным наследником и теперь имею право на кредит.

– Рада слышать. Думаю, что Кико не был бы в восторге, если бы ему пришлось сменить место жительства.

– Он покинул меня, улетел в Борнхольме.

– О, мне очень жаль.

– Ничего, зато теперь Роня приходит ко мне чаще, чем раньше. На днях мы собираемся отправиться в морское путешествие к берегам Дании.

– Но ведь Роня никогда не хотела, чтобы Кико улетел от тебя.

На лице Фалька появилась мимолетная улыбка и сразу же исчезла.

– А теперь, – сказал он, обращаясь к Ахиму, – мне уже действительно пора. Если надумаешь отправиться с нами в море на пару дней, милости прошу. Тебе не помешало бы слегка отвлечься.

Ахим улыбнулся.

– Заманчивое предложение. Я тебе перезвоню.

– Буду ждать.

Фальк повернулся к двери, и Жасмин отметила про себя, что все это время ему удавалось избегать ее взгляда. «Постой! – хотелось ей выкрикнуть ему вслед. – Посмотри на меня! Поговори со мной!» Но дверь уже громко захлопнулась, и она осталась наедине с Ахимом.

– Чем могу быть любезен? – вежливо спросил Ахим, подставляя ей стул. Секретарша принесла кофе.

Жасмин немного растерялась. То, что в мыслях казалось таким простым, словами объяснить было сложно. Она не учла тот факт, что Фальк и Ахим друзья. Может быть, Фальк рассказал о ней слишком много? Или, наоборот, вообще ничего? Стоит ли ей сейчас лгать или говорить правду? Правда – это хорошо, но, без сомнения, не единственный ее козырь, и пришла она не из-за нее. Репутация Глории и ее фирмы, включая Рольфа, зависела от того, насколько честна будет Жасмин в предстоящем разговоре с Ахимом.

– Это в некоторой степени деликатный вопрос, – начала она.

Ахим ободряюще улыбнулся.

– Наверное, лучше, если я скажу прямо: Фальк рассказал мне о вашей… о вашей несостоявшейся свадьбе. Разумеется, не вдаваясь в подробности. По всей видимости, его просто ошеломила ваша история. Неожиданно выяснилось, что я знакома с Ксандрой.

Ахим нахмурился. Улыбка исчезла с его лица.

– Мы с ней разговаривали, и она в конце концов призналась…

Ахим откинулся на спинку кресла.

– Я не думаю, что мне это интересно, фрау Кандель. Спасибо за ваше благое намерение, но мне не нужны извинения. Я навсегда вычеркнул этот эпизод из своей жизни.

– Мне понятен ваш гнев, – мягко произнесла Жасмин. – Но Ксандру шантажировали.

После этих слов Ахим не мог скрыть своего интереса.

– Перед самой свадьбой к ней пристал один парень, сталкер. Вы ведь знаете, кто это? Он преследовал девушку, постоянно звонил, навязывая свое общество. Ошибка Ксандры была в том, что она позволила ему заговорить с ней. Она надеялась, что потом он оставит ее в покое, но этот парень стал угрожать ей самоубийством, если она выйдет замуж. Он даже на свадьбу явился. Ксандра думала, что он бросится под машину, после того как во время регистрации она произнесет: «Согласна».

Ахим взял чашку с кофе и сделал глоток. Потом снова отставил ее.

– Ей наверняка было стыдно, что с ней флиртовал какой-то юноша.

– Не понимаю.

– Наверное, это тяжело понять, – сказала Жасмин, – тем более что до вашей свадьбы оставались считанные дни. Этот парень и Ксандра едва знали друг друга. Конечно, она должна была все вам рассказать. Но откуда ей было знать, как вы отреагируете? Некоторые женщины уверены, будто мужчины думают, что их избранницы сами во всем виноваты, если какой-то другой мужчина умышленно сближается с ними.

Ахим провел рукой по волосам.

– А зачем вы мне это рассказываете?

– Мне показалось, что Ксандра очень несчастна.

Он криво усмехнулся и с горечью произнес:

– Не может этого быть.

Жасмин кивнула.

– Я согласна, она совершила глупость, но ведь ей только двадцать три. Конечно, мне не пристало брать на себя обязанности адвоката Ксандры и защищать ее. Вы знаете ее лучше меня, тем не менее я считаю, что вам не помешало бы прислушаться к моему рассказу. Многие отношения рушатся именно на начальной стадии из-за каких-то нелепых недоразумений. Прошу меня простить, но я действительно не хочу вмешиваться в вашу жизнь. – Она встала.

Ахим тоже поднялся.

– Ну что ж, спасибо вам. – Он учтиво поклонился и заметил: – А вы даже кофе не попробовали.

– О! Это какой-то особый кофе? – Жасмин взяла чашку и сделала небольшой глоток. – Да, замечательный кофе.

– Maragogype из Колумбии, – пояснил Ахим.

Жасмин улыбнулась.

– К сожалению, я ничего не понимаю в этих зернах. – Жасмин показала на кучку зеленых бобов на столе.

– Это новый урожай, – сказал он. – Sulawesi Kolossi из Индонезии, очень пряный, но довольно мягкий на вкус. А вот здесь Burma Myanmar с едва уловимым вкусом сладкой пряности, конечно, только при соответствующей обжарке.

– Да, я вижу, что кофе дегустируют так же, как вино.

Ахим улыбнулся.

– У Ксандры был талант от природы… – Он запнулся. – Думаю, что не только был, но и есть.

Жасмин спрятала улыбку и попрощалась.

Она покинула кофейный рай с целым роем мыслей в голове. Очевидно, Фальк ни словом не обмолвился Ахиму, что она работает в агентстве, которое занимается интригами, расстраивая свадьбы. Фальк никому ни на кого не доносил. С другой стороны, вдруг подумала Жасмин, это, вероятно, не очень хороший знак, поскольку Фальк мог посчитать, что она со своей работой недостойна того, чтобы о ней говорили.

Вообще-то, он был прав, отказав ей в доверии. Она не могла не лгать. Что за чушь о сталкере она несла во время встречи с Ахимом? Правда, в этот раз ложь была хотя бы для благого дела, так сказать вынужденная ложь. Но дело было еще и в том, что она постоянно попадала в ситуации, где нужно было прибегать именно ко лжи. Как Фальк вообще мог верить ей, тем более в ее чувства? Он часто видел, как ловко и беспечно она обманывала, как легко ей удавалось увлечь людей, с которыми она общалась, ложными историями и переживаниями.

ГЛАВА 17

На станции Анхальтер Банхоф произошла какая-то авария, и один вагон сгорел дотла. Жасмин видела это огромное черное облако над Кройцбергом и слышала по радио, что благодаря смелости и сообразительности машиниста удалось спасти жизни тридцати людей. Как-то ей позвонила Ксандра и взволнованно сообщила, что она виделась с Ахимом.

– Он внезапно появился в магазине. И все было так, как раньше. Он пригласил меня на ужин. Я думаю, что мы снова будем вместе.

– Я очень рада это слышать, – искренне сказала Жасмин.

Сама же Жасмин чувствовала себя очень плохо. Недавно они с Рольфом вернулись с Мекленбургской равнины, куда ездили на неделю, чтобы покататься на байдарках. Ничего необычного там не произошло. Но приятная пустота, которую она ощущала раньше от присутствия Рольфа, превратилась в мучительное состояние. Жасмин прекрасно понимала, что им с Рольфом нечего было сказать друг другу, не считая обычных бытовых разговоров и обсуждения походов в кафе и ресторан. Кроме того, она заметила, что прежнее терпение Рольфа к переменам в ее настроении начинало исчерпывать себя. Он явно хотел чего-то большего.

Жасмин была вне себя от счастья, когда снова вернулась в Берлин и позвонила Лизелотте, чтобы просто поболтать с ней. Она радовалась, что могла спать в своей кровати одна, что уже в понедельник вновь пойдет на работу, встретится с другими людьми, будет вести телефонные переговоры и полностью погрузится в повседневные проблемы.

Когда Рольф и Жасмин отдыхали, некоторые дела в агентстве пошли наперекосяк. Как только они вернулись из отпуска, Глория созвала экстренное совещание, пригласив Жасмин, Рольфа, Лизелотгу, Петру и Ванессу.

Оказалось, что женщина, опекавшая бездомных, приютила у себя дома не одного, а уже четверых бродяг. После того как Жасмин передала Ванессе это дело, она предупредила, что Ромео должен притворяться таким же бездомным и малоимущим, как и другие. Но увлекшаяся добродетелью пожилая дама возмутилась, когда он потребовал, чтобы ее доброе сердце было открыто только для него, и после очередной сцены ревности выгнала его.

– Жасмин ведь сказала, что я должна действовать именно по такому сценарию, – оправдывалась Ванесса, когда Глория стала упрекать ее в непрофессионализме.

– Я же тебе объяснила, – возразила Жасмин, – что в самом начале Ромео должен играть роль опустившегося на дно человека, чтобы женщина прониклась к нему жалостью. Потом, конечно же, ему нужно изменить свой образ и как-то сблизиться с ней духовно. Ему надо было отвлечь женщину от ее деятельности: может быть, привести в какую-нибудь христианскую организацию или общину, где не понадобится тратить так много денег. И только после всего этого он должен бросить ее.

– Нет, этого ты мне не говорила.

– Ну, надо же и самой думать, иметь чутье и проявлять инициативу.

– В итоге заказчица вне себя от ярости, – сказала Глория, поджав губы. – Она даже угрожает пойти в суд и рассказать все газетчикам.

– Такая дочь никогда не обратится за помощью к прессе, – вмешался Рольф. – Если ее мамочка узнает о ее обращении к нам, она просто перепишет завещание.

Все сошлись на том, что Жасмин придется взять это дело на себя.

Жасмин чуть было не сказала, что ее обычные методы не принесут никакой пользы, но не успела этого сделать, так как Глория перешла ко второму делу.

– Вы еще помните о свадьбе Ахима Хансена и Ксандры Шульце? Старик Хансен написал мне – он сейчас очень и очень рассержен, – что эта парочка снова вместе. Он грозится, что заберет назад свои деньги.

Жасмин не могла сдержать улыбку.

– Это не смешно, – заметила Глория. – За всю историю существования моего агентства не было ни одного случая, чтобы разлученная нами парочка снова сошлась. Вторая попытка для свадьбы исключена. Подобные просчеты в нашей работе недопустимы. – Она окинула своих коллег строгим взглядом.

Лизелотта, Ванесса и Жасмин молчали.

Рольф, которого Глория, казалось, прожигала насквозь своими карими глазами, старался не смотреть на свою начальницу.

– Возможно, что они снова встретились, – равнодушно произнесла Жасмин, – и выяснили все недоразумения.

– А нет никаких недоразумений, – раздраженно бросила Глория. – Она влюбилась в другого и оставила своего жениха. Мужчины этого не прощают.

– А если она рассказала Ахиму какую-нибудь сказочку? – предположила Жасмин. – А он, по уши в нее влюбленный, взял и поверил ей.

– Именно это я и хотела поручить Рольфу. Рольф, ты должен докопаться до истины. – Глория ударила ладонью по столу. – А потом уже будем думать, что делать дальше. Задействовать другого Ромео навряд ли удастся. Скорее всего, придется прибегнуть к клевете.

– А что вообще старик Хансен имеет против этой девушки? – спросила Жасмин.

Глория недоуменно посмотрела на нее.

– Золотце, нас это не должно интересовать. Мы обязаны думать о том, что старик Хансен может выполнить свое обещание и устроить грандиозный скандал. Ему нечего терять, зато нам есть что.

– Тогда отдай ему его деньги.

Ванесса, украдкой поглядывая на них, хихикнула в кулачок. От возмущения Глория чуть не поперхнулась, и ее лицо покрылось красными пятнами.

– Что ты сказала?

Жасмин выпрямилась.

– Глория, ты забыла, что Ахим Хансен—лучший друг Фалька Розенштока? А тот знает, чем мы на самом деле занимаемся. В этом есть и твоя вина: не надо было так опрометчиво приглашать Розенштока в наше агентство. Даже если Розеншток до сих пор ничего и не рассказал Ахиму, наверняка он сделает, это, когда увидит, что против Ахима и Ксандры снова что-то замышляют. Давай лучше не вмешиваться в их дела.

– Боже, вот так напор, Жасмин! – воскликнул Рольф. – Такое ощущение, что они оба тебе небезразличны.

– Мы ищем такое место в отношениях, где они и без нас дадут трещину, – процитировала Жасмин. – В данном случае в их отношениях назрел конфликт, но они не исчерпали себя. Эти двое любят друг друга. И я думаю, что мы должны с этим считаться.

Лизелотта тихо радовалась. Рольф демонстративно вздохнул. Глория нахмурила брови.

– Мы это обсудим, когда Рольф выяснит, что же там на самом деле случилось. – Глория кивнула присутствующим и закончила совещание.

– Может, встретимся сегодня вечером? – спросил Рольф, когда они выходили из кабинета начальницы.

– Пойми меня правильно, но…

– Хорошо, я все понял, Жасмин. Я тоже сегодня занят. – Он указал на бумаги, касающиеся дела Ахима и Ксандры.

– У меня серьезные проблемы, – доверилась Жасмин Лизелотте, когда после небольшого ужина они сидели у нее на балконе и дышали тяжелым городским воздухом. Ласточки с шумом летали туда-сюда. Пахло городской пылью, бензином и углями для гриля – берлинский воздух.

– Это связано с Рольфом? – сгорая от любопытства, спросила Лизелотта.

– С ним тоже, но я бы не сказала, что это серьезная проблема. Нет, дело в другом.

Лизелотта потягивала свою кальпиринью, помешивая красной трубочкой льдинки и протыкая дольки лимона. Наслаждаясь вечером, свободным от забот, она внимательно слушала Жасмин, которая рассказывала о своем вмешательстве в отношения Ахима и Ксандры.

– О! У тебя будут из-за этого неприятности, – констатировала Лизелотта. – Но я считаю, что ты поступила правильно.

– А почему, собственно говоря, ты работаешь на Глорию, если у тебя в голове только мелодрамы со счастливым концом? – улыбаясь, спросила Жасмин.

– А что еще остается делать с таким прошлым, как у меня? – Лизелотта вздохнула. – Незаконченная учеба, потом год без работы, судимость за выращивание конопли, два внебрачных ребенка и сомнительный опыт в агентстве Глории. То же самое касается и тебя, Жасмин.

– Да, только у меня нет детей и я не выращивала коноплю. И безработной я никогда не была. Но это не за горами. Рольф и его помощники быстро докопаются до сути. И почему Ксандра и Ахим должны всем рассказывать о своих отношениях? Мне ведь было не с руки просить их держать язык за зубами и объяснять, что в противном случае я могу остаться без работы. Представляешь, если бы я посвятила их в свои дела, рассказав, в чем заключается моя работа и кто виноват, что их свадьба не состоялась? С другой стороны, лучше бы они узнали об этом от меня, а не от Рольфа, Глории или отца Ахима.

Лизелотта задумчиво помешивала напиток. Потом она посмотрела своими выпуклыми серыми глазами на Жасмин.

– Могу ли я спросить, а в чем, собственно говоря, заключается проблема?

– Ах… – Жасмин махнула рукой. Она уже и сама не знала.

– Мне кажется, ты не боишься увольнения – ты к этому приготовилась.

– Глория до сих пор называет меня «золотцем», с того времени как я отказалась возвращаться из Пеерхагена. Как это подло. – По выражению лица Лизелотты, которая всегда понимала и принимала отсутствие логики у женщин, Жасмин увидела, что в этот раз ее объяснения не совсем понятны подруге. Жасмин, не сдержавшись, рассмеялась. Она встала и сделала еще по стакану коктейля.

Небо над Берлином пока не собиралось темнеть. Ласточки все так же стремительно носились перед балконом.

– Мне кажется, – сказала Жасмин, снова присев рядом с Лизелоттой, – моя проблема в том, что я допустила слишком много ошибок. Я запуталась во лжи и теперь боюсь, что ко мне явятся пострадавшие от наших интриг люди и начнут упрекать меня.

– Основное правило любых отношений гласит, – возразила ей Лизелотта, – что никогда не надо каяться в своих промахах, пока оппонент не приведет конкретные доказательства. Страха и подозрений, что он может все узнать, недостаточно.

– Ты считаешь, что мне не стоит беспокоиться и рассказывать людям правду?

– Это очевидно. – Лизелотта как ни в чем не бывало потягивала через трубочку ароматный напиток. – Я считаю, что в этом нет никакой необходимости.

– А если у меня самой возникнет необходимость покончить с этим делом раз и навсегда?

– Ага, вот мы наконец и подошли к главному. – Лизелотта поставила стакан на маленький столик, который был зажат между двумя стульями, достала табак и какую-то пластиковую баночку из своей сумочки. – И с кем ты собираешься покончить раз и навсегда?

– Со всеми, – ответила Жасмин, нерешительно взмахнув рукой.

Лизелотта засмеялась и начала медленно скручивать сигарету.

– Да ладно тебе! Кстати, – спросила она как бы между прочим, – а что с этим Фальком Розенштоком?

– А что с ним должно быть?

Лизелотта оторвала глаза от своей самокрутки, посмотрела на Жасмин и язвительно усмехнулась.

– Во-первых, почему он ничего не рассказал своим родным о твоих проделках? Во-вторых, откуда ты знаешь, что он этого не сделал? И в-третьих, почему это тебя так беспокоит?

Жасмин молчала, уткнувшись носом в свой стакан.

– Во всяком случае ему ты не можешь рассказать правду, – продолжала Лизелотта. – Она ему уже известна. Но я подозреваю, что тебе очень хотелось рассказать ему все еще до того, как он сам об этом узнал.

– Да какая разница! Что бы я ему ни сказала, он все равно не поверит!

– Неужели? А вот это действительно интересно. Скажи, он хорош собой?

– Не то слово. Но из этого ничего не получится. Даже не надейся, Лизелотта. Он уверен, что я любила Северина, и это на самом деле так. Кроме того, он думает, что я выкупила свою любовь у Николь, хотя это неправда. Когда Николь вручила мне чек, я в то же мгновение поняла, что моя любовь к Северину прошла, испарилась. И я разорвала чек.

– Как глупо! – Лизелотта закурила.

Жасмин рукой прогнала от себя дым.

– Не исключено, что его и нельзя было обналичить, даже если бы мне и хотелось. Да и какая теперь разница. Все равно я не могу доказать Фальку, что я не взяла эту злосчастную бумажку.

– Боже, до чего же умный мужчина! – с иронией в голосе воскликнула Лизелотта и предложила Жасмин затянуться хотя бы разок, но та отказалась. – Но им же хуже, если они так умны, что могут разгадать все наши маленькие хитрости. Мужчины никогда не поймут, какой чести мы их удостаиваем, когда имитируем оргазм или когда говорим, что купленные туфли были просто находкой, поэтому нельзя было упустить возможность, чтобы не принести домой сразу три пары. Они не догадываются, почему на вопрос: «Как прошел твой вечер с подругой?» – мы отвечаем: «Скучно», хотя все это время пытались привлечь взгляды других мужчин. – Лизелотта снова взяла свой стакан. – А чем вообще занимается Николь?

– Насколько я знаю, она сейчас на Майорке.

– А куда, ты говоришь, Фальк с Роней собирались уплыть?

– Только не на Средиземное море, – ответила Жасмин, чувствуя нарастающую тревогу. – Насколько я помню, к островам Дании.

«Я с ума сойду», – думала Жасмин, когда в понедельник утром сидела в офисе. Фальк и Николь… Как она могла об этом забыть? Как можно быть такой самонадеянной, чтобы верить, что мужчина, которому, по его же признанию, нравилась Николь и ее манеры, до сих пор будет думать о ее подруге? Да и откуда, черт побери, ей знать, что их связывает? Неужели между ними что-то действительно было?

Она сидела за своим письменным столом в агентстве Глории и на протяжении двух часов пыталась прогнать мысли о Фальке. «Надо забыть о нем, – говорила она себе, – забыть о Николь. Нельзя допускать, чтобы он распоряжался мной и моей судьбой. У меня есть друг и его зовут Рольф. Или?..»

Как поведет себя Рольф, когда узнает, что это она снова свела Ксандру и Ахима? Станет ли это трещиной в ее отношениях с Рольфом? Должна ли она рассказать ему о своем поступке или ждать, пока он сам все разузнает? Какой вариант выбрать? Никогда в своей жизни она не чувствовала себя такой беспомощной и неуверенной. Жасмин поняла, что запуталась. Она напрочь забыла о тех критериях, благодаря которым ей всегда удавалось решать, что правильно, а что нет, и как ей нужно поступить для достижения цели. К черту этого Фалька!

К обеду, не в силах справиться с собой, она попрощалась с Петрой, сказав, что в поисках какой-то информации ей нужно срочно уехать. Жасмин остановила такси и отправилась в брачное агентство «Золотая Роза», которое находилось в одном старинном здании, украшенном башенками.

Кроме медной таблички с выгравированной на ней розой и фамилией Розеншток, ничто больше не указывало на то, чем здесь занимаются. Все было так засекречено, что Жасмин невольно улыбнулась. За стеклянной дверью она увидела очертания женской фигуры. Дверь ей открыла не Адельтрауд, а какая-то хорошо одетая женщина среднего возраста. Она приветливо улыбнулась и пропустила Жасмин, не спрашивая ее ни о чем.

Жасмин оказалась в холле, где стояли стол, два стула и комод в стиле бидермейер. На отделанных деревом стенах висели написанные маслом картины с пейзажами, потемневшие от времени.

– Что вам принести? Кофе, чай, воду? – любезно поинтересовалась женщина.

– Чай, пожалуйста.

– Хорошо. Как мне вас представить?

– Жасмин Кандель. А фрау Розеншток у себя?

Женщина снисходительно улыбнулась.

– Само собой разумеется. Только вам придется подождать еще пару минут.

Но Жасмин не пришлось ждать. Едва женщина успела войти в кабинет управляющей, как дверь снова открылась и Адельтрауд стремительно направилась в холл.

– Жасмин, какое счастье! – Она распростерла руки. В следующее мгновение Жасмин оказалась в объятиях Адельтрауд, которая, похоже, искренне обрадовалась ей. – Как хорошо, что ты пришла! Как у тебя дела?

– Спасибо, все в порядке. Но я то же самое хотела спросить у тебя. Как ты поживаешь?

– Да нормально, потихоньку. Жизнь продолжается. Как бы банально ни звучали мои слова, но это правда. Человек, как всегда, должен заниматься своей работой. Поначалу мне все казалось, что откроется дверь и появится Северин, но со временем это прошло. Возникли новые заботы, какие-то проблемы… Ты путешествуешь, ешь, пьешь и даже иногда радуешься и резвишься. Но потом тебя снова одолевает страх и ты вдруг начинаешь думать: «Да как ты смеешь так громко смеяться?» Но с другой стороны, Северин больше не страдает. Мой сын сейчас в другом месте, где, хотелось бы верить, он обрел покой, которого у него не было при жизни. А теперь пойдем в мой кабинет. Я очень рада видеть тебя. Боюсь, что тогда мы не очень хорошо обошлись с тобой.