Текст книги "Бросить Word, увидеть World. Офисное рабство или красота мира"

Полцарства за шоколадку

23 июня 2004

Кемпинг «Тоаламн Мэдоус», Калифорния, США

1519-й километр пути

«Я поворачиваюсь и вижу, как Пакмэн поднимается по тропе на пару серпантинов ниже меня, – рассказывала Сисели Б., улыбаясь мне снизу. – Я шла дальше и удивлялась только, почему в такую жару он одет в толстый коричневый пуловер. А когда я обернулась еще раз, то поняла, что это совсем не Пакмэн, а медведь…»

«Ах, Сисели Б., – засмеялась я. – Я знала, что ты плохо слышишь, но со зрением-то у тебя все в порядке, или как?» Сисели Б. подняла глаза к небу, после чего мы обе рассмеялись.

Мы находились в кемпинге «Таоламн Мэдоус». Сисели Б. лежала на животе на пенке перед своей палаткой, а я сидела на противомедвежьем бидоне рядом с ней, что было намного удобнее, чем сидеть прямо на земле. Рядом с нами лежал пакет с мармеладными мишками, который моя подруга достала прямо из посылки с едой и которым щедро делилась со мной. Сисели Б. – это необычное для МТХ явление. Вообще, на американских тропах всегда значительно меньше женщин, чем мужчин. При этом большинство женщин путешествуют либо со своими мужьями, либо с партнерами. То небольшое количество женщин, которые путешествуют сами, – это обычно женщины возраста около тридцати пяти лет, потому что после тридцати пяти обычно уже не путешествуют, а почти всегда строят карьеру или ставят во главу угла семью. Я уже вышла за пределы этого возраста – мне было тридцать шесть, а Сисели Б. так вообще казалась раритетом в свои пятьдесят восемь. В своей «другой» жизни она работала агентом недвижимости, но решила устроить себе отпуск, взять тайм-аут. Она путешествовала одна, поскольку ее муж не имел ничего общего с путешествиями. Ростом метр семьдесят, она была худой, как щепка. Одежда висела на ее загорелом теле, а стрижка в стиле унисекс создавала вид, как у сорванца. Как и Пат, она очень плохо слышала, но в отличие от него носила слуховой аппарат, что существенно облегчало разговоры с ней.

«А ты уже видела медведей?» – поинтересовалась она и залезла рукой в пакет с мармеладом.

«Нет, но я слышала несколько абсолютно диких историй», – ответила я и рассказала ей о Пате. За пару дней до этого он останавливался с другой группой проходчиков и из-за слишком хорошей погоды не стал ставить палатку. Сон под открытым небом на сленге проходчиков называется ковбойской стоянкой. Он убрал еду в безопасный противомедвежий бидон согласно предписаниям, но рюкзак со всем содержимым решил использовать в качестве подушки. В середине ночи пришел медведь, подкрался к рюкзаку и убежал… К сожалению, убежал он со всеми ценными вещами Пата. Из-за того, что было темно, Пат смог начать погоню только следующим утром. Он все-таки нашел практически все, рюкзак был только немного порван.

«Рюкзак пах едой, – сделала вывод Сисели Б. и достала последнего мармеладного мишку из пакета. – Слава богу, что люди не входят в рацион питания бурых медведей, а то все было бы гораздо хуже».

«Медведей очень привлекает наша еда. И если ты вдруг по ошибке окажешься между медведем и едой, это может привести к соответствующим последствиям», – отметила я.

«Здесь, в кемпинге, мы в безопасности, поскольку здесь есть противомедвежьи контейнеры», – ответила Сисели Б. и показала на большой металлический контейнер, в который мы могли сложить все наше снаряжение на ночь, дабы обезопасить его от посягательства медведей.

«Я трижды перекрещусь, когда наконец смогу избавиться от этого чертова противомедвежьего бидона. Он очень громоздкий и весит 1,2 килограмма».

«Но так или иначе, на нем очень удобно сидеть, – напомнила мне Сисели Б. – Кроме того, уже через неделю ты сможешь отослать его домой – скоро мы выйдем из ареала обитания медведей».

Мы задумчиво посмотрели, что происходило вокруг. Сегодня в кемпинге «Таоламн Мэдоус» остановилось почти две дюжины проходчиков. Практически каждый из них выложил свой пуховый спальный мешок на солнце, чтобы проветрить и высушить его. На деревьях и палатках висели и сушились футболки, штаны и носки.

Сисели Б. неожиданно засмеялась. «Но я видела и кое-что получше, чем медведи», – сказала она задорно.

Я тут же заинтересованно спросила: «Да? И что же?»

«Позавчера был День голого проходчика…» – заговорщицки объяснила она и полностью завладела моим вниманием.

День голого проходчика – это традиция американских троп. В день летнего солнцестояния путешественники голышом идут по природному ландшафту. Но это в теории, поскольку я позавчера не увидела ни одного голого путешественника. Надо признать, что позавчера я вообще увидела только четверых человек, но просто не могу представить, что они – эти чопорные американцы – смогли бы идти абсолютно голыми. И, конечно же, не в июне в Сьерра-Неваде, где на людей охотятся миллиарды кровожадных москитов. Я выжидающе смотрю на свою подругу и расспрашиваю ее о подробностях.

«Я шла по тропе и вдруг услышала шаги позади меня. Я немного отошла в сторону и остановилась, чтобы люди смогли меня обогнать, и тут я увидела Спрайта и Козла, без какого-либо стеснения идущих по тропе голыми». Сисели Б. сделала многозначительную паузу и продолжила: «Едва заметив меня, они мгновенно спрятались в кустах и украдкой обошли меня, потому что им было очень неловко. Но боже мой! Они оба мне во внуки годятся. Я только подумала: “Бедные мальчики… Только бы не получили солнечный ожог…”

Мы громко рассмеялись, Сисели Б. с трудом поднялась. Ее штаны сзади были обмотаны серебристым скотчем.

«Это я выпью позже», – весело сказала она и начала шарить в своей посылке с едой. Через минуту она достала оттуда две маленькие бутылочки с виски и, ликуя, подняла их вверх.

«Мой муж думает, что это хорошо для меня, – сказала она, ухмыляясь, – но он не совсем верно подумал. Я бы никогда не понесла с собой в путешествие стеклянные бутылочки. Поэтому немного позже нужно будет их опустошить».

«Я с удовольствием помогу тебе с этим», – ответила я и встала. Я еще не хотела прощаться, поскольку мне пришла на ум щекотливая тема.

«Тебе еще нужна помощь с твоей “травмой”?» – осторожно спросила я у Сисели Б., которая как раз доставала из посылки тюбик с мазью от ушибов.

«Травма» Сисели Б. уже давно является самой обсуждаемой на МТХ темой. Неделю назад она ночевала в Мьюр Пасс, в горном приюте, и на следующее утро должна была начать спуск. Как и большинство путешественников, она решила попробовать способ скатывания, то есть хотела скатиться с горы на заднице. Обычно это достаточно забавное занятие, которое даже я уже пару раз испробовала в промежутках. Только вот снег на северной части горы с утра был еще абсолютно замерзшим. При скатывании по обледеневшему снегу Сисели Б. в буквальном смысле «порвала задницу», судя по небольшому кровавому следу, который был обнаружен следующими за ней путешественниками. Поскольку Сисели Б. не могла сама правильно обработать раны на ягодицах, ей пришлось попросить помощи с заменой пластыря у товарищей-женщин. Травма, однако же, не помешала ей путешествовать дальше. Более того, для нее эта травма была настолько же незначительной, как ее порванные штаны. В перерывах эта травма, кажется, немного мешала ей, поскольку, когда все сидели, Сисели Б. приходилось либо стоять, либо лежать на животе.

«Нет, мне уже гораздо лучше, – весело махнула она рукой. Казалось, что эта история не была для нее хоть сколько-нибудь неловкой. – Я уже даже могу сидеть, только осторожно. И муж прислал мне новые штаны. Ну что, тогда до скорого!» Я, успокоившись, попрощалась.

Незадолго до захода солнца, как мы и договаривались, я вновь заглянула к ней на глоточек виски. Вскоре мы с Сисели Б. сидели на скамейке для пикника и молча смотрели на чистое звездное небо, держа в руках по мини-бутылочке с виски. Несмотря на то что у нас была ощутимая разница в возрасте (двадцать лет), Сисели Б. была мне исключительно симпатична.

«Почему на пути так мало женщин?» – спросила я с интересом.

«Я тоже не понимаю, – вздохнула Сисели Б. – Может, страх? Чувство физического подчинения? Это все полный бред».

«Точно! – добавила я, ухмыльнувшись. – Молодые люди здесь после сорока километров в день могут быть заняты чем угодно, но явно не тем, чтобы приставать к женщинам. И, кроме того, я не знаю никого, кто бы ставил палатки прямо на природе. Как женщина, ты находишься в большей опасности в любом из американских мегаполисов, чем здесь, на тропе».

Сисели Б. утвердительно кивнула и добавила: «И какого черта вдруг женщины – это слабый пол? Если посмотреть на моего мужа, у которого лишнего веса тридцать килограмм, то еще неизвестно, кто из нас более подходит для походов на дальние дистанции. Да он же ни на одну из этих гор не заберется. Поэтому я его всегда оставляю дома, если ухожу в поход». Она тихо хихикнула, подумав о своем муже.

«Вообще это абсолютно глупо, что женщины препятствуют сами себе…» – задумчиво сказала я в темноте и порадовалась незамысловатому юмору Сисели Б.

«Но я ведь себе не препятствую, – возразила она мне. – Я прошла по Аппалачской тропе еще три года назад, а сейчас решила пройти Маршрут тихоокеанского хребта. А на свой шестидесятилетний юбилей я подарю себе поход по Маршруту главного водораздела материка. Тогда я соберу весь сет».

«Ну, что ж, выпьем», – сказала я и чокнулась с ней.

Когда я час спустя, в проходческую полночь, уже лежала в спальном мешке, то подумала о том, что было год назад. Здесь, именно в этом месте я впервые услышала про МТХ, здесь родилась идея когда-нибудь пройти эту тропу самой. Еще год назад я удивлялась проходчикам, а теперь сама стала одним из них. Удобно вытянувшись в темноте на своей пенке, я улыбнулась. «Молодец», – подумала я про себя и испытала гордость за свой поступок. Я в пути уже два месяца и ни разу не пожалела о своем решении пройти по МТХ. Напротив, почти каждый день я лежу в своей палатке, да, я истощена, но в то же время я несказанно благодарна и удовлетворена.

Тем временем мои планы теперь не ограничиваются только МТХ. Я достаточно много слышала о тройной короне. Американская Ассоциация путешественников на длинные дистанции вручает этот знак каждому проходчику, который прошел все три американские тропы: Маршрут тихоокеанского хребта, Аппалачскую тропу и Маршрут главного водораздела материка. В общей сложности это двенадцать тысяч семьсот километров. Но если я смогу пройти МТХ, то почему бы мне не пройти и по остальным? И чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась: пройду ли я остальные тропы, чтобы получить тройную корону, – для меня больше не вопрос. Вопрос остался только один: когда? «Ну, слава богу, что не на шестидесятилетний юбилей, как Сисели Б.», – шутливо подумала я, повернувшись на бок. Через несколько минут я заснула.

Остальной путь по Сьерра-Неваде мы с Сисели Б. шли вместе. При этом мы, как и большинство проходчиков, шли не совсем вместе, а скорее друг за другом. Только так каждый из нас мог бы идти в своем собственном темпе. Сисели Б., возможно, была единственным человеком на МТХ, которая в пути была еще медленнее, чем я. У нее была железная дисциплина. Она выходила строго с восходом солнца, до шести утра, шла час и делала десятиминутный привал. Потом еще час ходьбы и еще десять минут перерыва – как по часам. Чаще всего мы встречались в обед, который длился у Сисели Б. ровно час. Палатки мы почти всегда ставили вместе.

Я практически всегда знала, идет моя подруга впереди или нет, поскольку за время похода выработала неожиданную для себя способность: читать следы, а точнее, отпечатки ботинок. Я уже знаю отпечатки подошвы всех распространенных американских брендов кроссовок и, конечно же, знаю, какие модели носят мои товарищи: Сисели Б. носит «Васк Велосити», Пакмэн – «Кин Таргхи», а Уайлдфлауэр – «Меррель Моаб Вентилятор». А по следам я всегда могу определить, кто идет впереди меня.

Также я приобрела определенный опыт. В отличие от Сисели Б., я не жаворонок и обычно не выбираюсь из палатки до шести часов утра. После того как я вылезаю из палатки, выкапываю яму. Когда я делаю все свои утренние дела, встречаю первые неприятности дня: кровожадные москиты, которые пользуются моим беззащитным положением. За это они получают смертный приговор.

На завтрак у меня холодная вода и полфунта мюсли. К этой смеси нужно привыкнуть, но горючее нужно экономить. К счастью, я не из тех, кто любит кофе, поэтому вместо него – еще холодной воды. После этого я с помощью материалов по маршруту планирую день: где по пути достать воду, где лучше остановиться на обед, где можно поставить палатку.

До обеда я съедаю первую половину своих снэков: двести грамм шоколада, мармеладных мишек или орехов. На обед у меня сублимированный суп, который я готовлю на маленьком газовом примусе. За вторую половину дня у меня уходит еще двести грамм снэков.

К восемнадцати часам я начинаю подыскивать место, чтобы поужинать. Сначала готовится блюдо из пакетика с сублимированной едой, основательно-основательно моется котелок и руки, а после этого еще как минимум два километра пути, чтобы по ночам не привлекать медведей запахом еды.

К восьми вечера получается, что я прошла около тридцати пяти километров, съела около килограмма еды и убила по меньшей мере пять тысяч москитов. После этого я наконец могу найти подходящее место для палатки и остановиться. Самое позднее в девять вечера я залезаю в спальный мешок и еще раз перевариваю все, что произошло за день. Я думаю о чистых горных озерах, о покрытых снегом вершинах гор или о цветущих лугах и никак не могу выразить свое ощущение счастья…

29 июня 2004

Перед Южным озером Тахо, Калифорния, США

Примерно 1720-й километр пути

От «Таоламн Мэдоус» до Южного озера Тахо примерно двести тридцать пять километров. Это означает семь дней в пути без возможности получить посылку с едой. В первый день я потрудилась упаковать всю свою еду в противомедвежий бидон и едва ли смогла понести с собой полный рюкзак. На шестой день я уже практически не чувствовала его веса на своей спине, поскольку мои запасы были почти полностью исчерпаны. Чтобы дойти до трассы 50 и оттуда до Южного озера Тахо, у меня осталось по одной порции обеда и ужина, двести пятьдесят грамм мюсли, три шоколадных батончика и двадцать семь «Эм-энд-эмс». Да, я посчитала каждое драже! Мой разум подсказывал мне, что этого количества хоть и впритык, но хватит. Но мой желудок имел другое мнение на этот счет. Я была голодна – и так двадцать четыре часа в сутки. Все мои мысли были только о еде. Я даже мечтала о шоколаде. Шесть дней подряд я, взяв волю в кулак, строго экономила еду. Каждую порцию мюсли и «Эм-энд-эмс» я расфасовала в разные пластиковые пакеты, чтобы случайно не превысить норму. Сублимированная еда и шоколадные батончики были на счету. Тем не менее я едва остановила себя от того, чтобы съесть оставшиеся двадцать семь драже.

Я интенсивно думала, когда точно и сколько точно из последних шоколадных драже я смогу себе позволить, когда увидела, что мне навстречу идет парочка возрастом около тридцати лет.

«Привет, как вы?» – дружелюбно поприветствовала я обоих, поскольку у меня только что была пауза.

«Привет, хорошо, а ты как?» – немедленно последовал ответ, и они оба остановились поболтать. По их маленьким рюкзакам я сразу же поняла, что они здесь всего на день. «А ты одна из проходчиков?» – сразу же заинтересованно спросил меня мужчина.

«Да, точно», – непринужденно ответила я, опершись на треккинговые палки.

«Боже, так ты решилась пройти весь путь от Мексики до Канады!» – воскликнула женщина, и они оба удивленно уставились на меня. За последние несколько недель я встречала такую реакцию все чаще. Такая реакция была в основном у тех, кто отправился в дневной поход или в поход на выходные. Их тут называют воинами уикенда. Мы, проходчики, для них что-то вроде богов похода. С завидной регулярностью мне задают одни и те же вопросы: «Откуда ты? Куда идешь? И ты не боишься идти одна?» И так далее…

Эта парочка также не отличалась оригинальностью и задавала обычные вопросы, но они больше уходили в детали. Они и сами были любителями путешествий и хотели получить совет относительно похода и ультралегкого снаряжения. И это от меня, немки, которая еще буквально полгода назад даже и не слышала о концепции ультралегкого снаряжения. Как и большинство американцев, они были нацелены на результат и воспринимали поход как выдающееся спортивное и духовное достижение и никак не отставали от меня. Я была рада такому восхищению, как ребенок, которого похвалил учитель. Мы проболтали почти полчаса, прежде чем эти двое распрощались со мной.

Они пожелали мне удачи в дальнейшем пути и хотели было уже пойти дальше, но тут женщина обернулась и сказала мне: «Мы уже почти дошли до нашей машины, но у нас еще осталась еда. Хочешь парочку шоколадных батончиков?»

Сначала я подумала, что ослышалась. Шоколадных батончиков? Но тут включился мой древний инстинкт самосохранения, и я, заикаясь, сказала: «Класс! Конечно же, я возьму батончики. С превеликим удовольствием!»

Женщина сняла с себя рюкзак и начала рыться в нем. Потом она протянула мне два батончика «Милки Вэй» и один батончик мюсли.

«Это все, что у нас есть, но я думаю, что тебе они нужнее, чем нам», – сказала она и улыбнулась своему спутнику, который, усмехнувшись, погладил свой небольшой животик. Я не успела выразить все свое счастье и только бросила им хриплым голосом: «Спасибо», прежде чем они окончательно развернулись и ушли.

Я с потерянным видом постояла еще пару минут и посмотрела на шоколадный батончик в руке, и вдруг меня накрыло детское чувство счастья. Шоколад! Я больше не могла сдерживаться и разорвала упаковку «Милки Вэй». Я жадно откусила большой кусок и почувствовала, как прибавилось жидкости во рту. Я медленно пережевывала сладкую массу и должна была уже почувствовать переизбыток сахара в крови, но, к счастью, это биологически невозможно. Я откусила еще и подумала о том, как прекрасна жизнь. Я подняла голову и закрыла глаза. Я засмеялась. Радость накрыла меня с головой. Я откусила еще, доела остаток шоколадки, смяла упаковку и убрала ее в карман. Пока я продолжала ощущать сладкий вкус у себя во рту, мне на ум пришло осознание. Если бы они подарили мне сто долларов, я бы не была настолько рада.

Я спросила себя, когда я в последний раз ощущала такое захватывающее чувство счастья, которое распространяется по всему телу. Я подумала о классических моментах счастья, которые были в прошлом, например о том, как мне впервые повысили зарплату. Я вспомнила чувство удовлетворения, но не чувство какого-то дикого, животного счастья, которое подарил мне этот шоколадный батончик. Я все думала и никак не могла вспомнить ни одной ситуации, которая ввела бы меня в состояние такого счастья, кроме, возможно, того момента, когда я в последний раз была влюблена. В моей прежней жизни я бы ни за что не оценила что-либо такое маленькое, как шоколадный батончик. Как и для большинства людей в моем окружении, мерилом оценки и счастья для меня были деньги. Чем больше денег у меня было, тем более дорогое вознаграждение за труд я должна была получить, чтобы почувствовать себя счастливой. Мой «порог чувствительности к счастью» становился все выше.

МТХ подействовал на меня совершенно иначе: вместо того чтобы повысить порог чувствительности к счастью, жизнь в пути его очень снизила. Каждый день в течение обоих месяцев в пути наглядно показывал мне, как мало мне на самом деле нужно: еда, вода, тепло и защита от холода. Все это вместе весит пару килограмм и умещается в маленьком рюкзаке. Все, что есть на этом пути, дарит мне чувство непомерного счастья: душ после недели путешествия по пустыне, мягкая кровать после нескольких недель на тоненькой пенке на земле или даже вот этот неожиданный подарок в виде шоколадного батончика.

А что еще лучше, так это то, что если успех на работе или обычные признаки статуса дают лишь абстрактное и косвенное чувство счастья, то моменты счастья на тропе дают прямое и какое-то животное чувство. Здесь не нужно ждать прихода на счет желанной прибавки к зарплате, на которую я смогу себе купить что-то, что принесет мне ожидаемое чувство спокойствия. Здесь, чтобы почувствовать прилив чистого счастья, достаточно лишь шоколадного батончика.

И с этим осознанием я начала есть второй «Милки Вэй»…

22 июля 2004

Дансмьюр, Калифорния, США

2424-й километр пути

Капитан Майк устало сел на асфальт, опершись о дорожное ограждение. Мимо нас проехало уже десять машин, и ни один водитель даже не посмотрел в нашу сторону. Прачка поставил свой рюкзак и присел на обочине дороги.

«Что-то машин мало, – произнес он, тем самым высказав вслух то, о чем мы все думали. – Вообще, в восемь утра должен быть час пик».

«Вообще, да», – пробубнила я себе под нос и вытянула палец, но и следующая машина пронеслась мимо нас. Капитану Майку, Прачке и мне нужно было добраться до городка Дансмьюр, и я играла роль приманки, поскольку двое молодых людей возрастом под тридцать имели мало шансов уехать оттуда. Так как мы не могли встать прямо на трассе 5, мы решили попробовать попытать счастья на старом шоссе, которое, как оказалось к сожалению, практически не загружено.

«Это потому, что мы выглядим неаппетитно», – сказал Капитан Майк, несмотря на то, что он надел более-менее чистую футболку.

«Ты когда последний раз принимал душ?» – поинтересовался Прачка.

«В государственном парке “Берни Фоллс”, то есть около четырех дней назад», – гордо ответил Капитан Майк.

«Но от тебя воняет», – сухо сказал Прачка.

«Да успокойтесь вы, – велела я им. – У нас в рюкзаках куча одежды и снаряжения, которое может так скверно пахнуть. Когда ваша одежда последний раз видела стиральную машину?»

Капитан Майк и Прачка начали напряженно думать. «У ангелов пути в Белдене», – в унисон ответили они.

«Так с того момента уже прошло одиннадцать дней, – сухо сказала я. – Неудивительно, что от нас воняет».

«Я стирал свои вещи в горячем источнике Национального парка “Лассен-Волканик”, – добавил Капитан Майк.

«А, так это поэтому от тебя еще и серой воняет», – продолжал донимать его Прачка.

«Ну, все равно уже ничего не изменишь. И в Дансмьюре есть прачечная, – попыталась я успокоить их. – О, машина едет. Попытайтесь быть хоть чуточку милыми».

Я с дружелюбной ухмылкой вытягиваю палец, и нам наконец повезло. Машина остановилась возле нас, и женщина-водитель тут же спросила: «Вы путешествуете по МТХ?»

«Да, именно! – облегченно ответила я. – Нам нужно в Дансмьюр».

«Тогда садитесь, – сказала нам женщина среднего возраста. – Я вас быстро докину».

Нам, естественно, не нужно было говорить дважды, и уже три минуты спустя шесть треккинговых палок, три рюкзака и трое путешественников находились в ее ухоженном автомобиле среднего класса. Поскольку я была старше всех, то заняла почетное место рядом с водителем.

«Куда вам нужно там, в Дансмьюре?» – дружелюбно спросила нас дама, тронувшись с места.

«Вы бы не могли, может быть, посоветовать нам кафе, чтобы позавтракать? – спросила я и объяснила: – Просто еще рано заселяться в отель».

«Так, давайте посмотрим. Вам наверняка нужно, чтобы порция была большой. Так?»

«Верно!» – ответили мы так, как будто произошел выстрел из пистолета. Наша помощница-водитель засмеялась и с помощью кнопок на водительской двери открыла окна. Оба передних окна опустились вниз, и на меня подул свежий ветерок.

«Эм, от нас сильно пахнет?» – спросила я осторожно.

«Ах, – ответила она дипломатично, – я уже привыкла. Мой муж работает рейнджером в государственном парке “Касл-Крэг”».

«Вот оно что, так вы, наверное, знаете, что такое МТХ?» – тут же спросила я.

«Именно. Вы уже не первые путешественники с МТХ, которых я подбираю, – улыбаясь, пояснила женщина. – И я как раз знаю идеальное кафе для таких, как вы…»

Уже через пятнадцать минут мы распрощались в Дансмьюре и пошли в кафе «Корнерстоун», в котором было много туристов, идущих в государственный парк «Касл-Крэг».

Нас встретили уже на входе и тут же спросили: «На три человека?» Мы кивнули, и нас сразу провели в соседнее помещение.

«Эй, а почему мы не можем сесть впереди?» – удивленно спросил Капитан Майк, когда нас посадили за столик в углу.

«Так бы мы могли увидеть, если бы кто-то еще пришел». Молодая официантка немного отшатнулась. «А вы же путешественники с МТХ, да? Мы-то знаем, но вот туристы иногда реагируют несколько странно. Поэтому мы всегда сажаем путешественников немного в стороне, таким образом, получается, что никто никому не мешает. И если к нам заглянут еще путешественники, то я их, разумеется, посажу к вам». Официантка положила перед нами меню и, смущенно улыбнувшись, исчезла. Мы растерянно переглянулись.

«Все равно, я хочу есть!» – сказал Капитан Майк и взял в руку меню.

«То же самое», – согласилась я и окунулась в богатый выбор блюд.

Уже через двадцать минут передо мной на столе стоял огромный мексиканский завтрак: бобы, сальса, гуакамоле, лепешки, сметана и яичница-глазунья из двух яиц сверху, и это все еще с огромным стаканом апельсинового сока. Я как раз клала на лепешку бобы и сальсу, когда официантка привела к нам Рару, Сису, Сисели Б. и Спирит. После обычных «Привет!» и «Как дела?» в углу образовалась целая куча из рюкзаков и треккинговых палок. Мы сдвинули столы и начали обмениваться историями из походов. Так как каждый из нас заказал как минимум по завтраку с гарниром, плюс напитки, то на столе вскоре совсем не осталось места. Только Спирит ничего не ела, но она и не путешественница, скорее что-то типа ангела пути на выезде – отсюда и кличка Спирит (Дух). Она больше не могла участвовать в походах из-за проблем с ногами, и ее муж Стеди путешествовал сам, так как рано вышел на пенсию, а она сопровождала его в домике на колесах, который проходчики любовно называли Спирит-мобиль. Спирит всегда встречала мужа там, где тропа пересекалась с дорогой. Там у Стеди была мягкая кровать и возможность пополнения запасов еды и воды. Когда Спирит не была занята заботами о своем муже, у нее оставалось время и для нас. В то утро Рару, Сису и Сисели Б. собрались на шоссе и поехали в Дансмьюр. Когда пришло время расчета, в силу вступило старое правило тропы: «Ангелы пути никогда не платят сами». Поэтому мы скинулись и заплатили за Спирит.

Снаружи кафе стояла невыносимая жара. Тем временем был уже почти полдень, и температура поднялась до тридцати пяти градусов по Цельсию.

«Вас куда-нибудь подбросить?» – поинтересовалась у нас Спирит и открыла свой домик на колесах.

«В отель идти все еще рано, – сказал Прачка. – Так что сначала пойдем в супермаркет, закупимся».

«Без проблем, я подброшу вас туда. Но, может, перед этим вы заглянете в мою коробку проходчика?» – предложила Спирит.

У всех нас тут же загорелись глаза. «А что, там что-то есть?» – поинтересовалась Сису.

«Конечно, сейчас там достаточно много всего», – сказала Спирит и пригласила Рару: «Давай, помоги мне!»

Они вместе вытащили на парковку две большие картонные коробки, так называемые коробки проходчика. Принцип их заключается в следующем: многие путешественники отправляют себе еду или другие необходимые в путешествии вещи. Когда посылка приходит, вкус на еду и другие потребности часто изменяется. Копченый миндаль, который буквально месяц назад при покупке казался таким заманчивым, становится просто отвратительным, потому что за это время ты съел уже три килограмма этого миндаля. Или кто-то выслал на один газовый баллон или на пару батареек больше, чем нужно было. Как настоящий проходчик, ты не выбрасываешь ничего, что может использовать кто-то другой. Поэтому такие вещи оставляют в специальных коробках, называемых коробкой проходчика, для следующих путешественников. У каждого ангела пути есть такая коробка, и иногда они оставляют ее прямо в отделении почты, которое находится по пути. Туда сбрасывают то, что больше не понадобится и из чего можно извлечь пользу, то, что осталось от предыдущих путешественников и что еще можно использовать. Это эдакий вид бесплатной площадки обмена товарами. Коробка проходчика у Спирит действительно оказалась полной: шесть полупустых газовых баллонов; пара почти не ношенных кроссовок размера десять с половиной; красная футболка; туалетная бумага; как минимум две дюжины упаковок овсянки всех вкусов; множество начатых упаковок арахисового масла; упаковки с арахисом, миндалем, сухофруктами и сухим молоком, а также десять упаковок лапши «Топ Рамен» быстрого приготовления и прочие виды сублимированной еды.

Сису достала из коробки пакет с сухофруктами и восторженно вскрикнула: «Вау, сушеные сливы! Класс!»

Ее муж Рару громко засмеялся. «Ох, Сису! Ты сама такие же сливы положила в коробку проходчика три недели назад…»

Я перерыла коробку до самого дна и нашла пакетик с неопределенной коричневой массой. Я заинтересованно подняла пакет над собой и спросила ребят: «Это что?»

«Так возьми с собой и попробуй! Пакеты с сюрпризом – всегда самые лучшие», – подстегнула меня Сису и взяла себе еще пару пакетов с орехами.

«Это сушеное бобовое пюре», – объяснила Сисели Б. и понюхала вскрытую упаковку арахисового масла.

«Тебе нужно как минимум четыре части воды на одну часть сушеных бобов».

«После этого у тебя будут такие газы, что ты на этой тяге сможешь взбежать в гору», – добавил Капитан Майк, ухмыляясь. Он же прикарманил себе несколько упаковок овсянки.

«Клево, да это ж прям Х-И-И-И-И-Т!» – порадовался Прачка и забрал себе почти полную пластиковую бутылку с антифризом для автомобилей, который большинство путешественников используют в качестве горючего для примуса.

В течение получаса мы вшестером перерыли обе коробки, прежде чем отправить их обратно в домик на колесах и разделиться. Капитан Майк был самым чистым из нас и поэтому отправился в отель, чтобы обеспечить нам комнату. Прачка и Сисели Б. пошли в супермаркет, а Сису нужно было в банк. Рару и я решили пойти в прачечную. Рару взял белье Сису, а Сисели Б. доверила свое белье мне.

«Ну что, поехали», – сказала Спирит и тронулась. Сначала мы заскочили в отель, потом в супермаркет, а потом в прачечную.

Когда мы с Рару вошли в немного потрепанную прачечную Дансмьюра, то увидели, что мы – единственные клиенты, поэтому смогли полностью вытянуться на дешевых оранжевых пластиковых сиденьях. Мы перерыли свои рюкзаки и свалили все свое грязное белье в одну кучу с вещами Сисели Б. и Сису. После этого можно было начинать стриптиз. Я тактично отошла в угол, чтобы избавиться от своих грязных вещей. Я сменила грязную рубашку на красную футболку из коробки проходчика Спирит, которую взяла специально на этот случай. А для нижней части у меня не осталось ничего, кроме непромокаемых штанов. Как только я закатала штанины, я почувствовала себя так, как будто я в сауне, учитывая, что на улице было тридцать пять градусов тепла. Но тем не менее у меня хотя бы была футболка, и не пришлось потеть в непромокаемой куртке.