Текст книги "Драконы Аргоната"

Глава сорок третья

В крипте великого храма Марнери находились церемониальные помещения, кладовые и тайный кабинет, где проходили совещания Комитета Провидения. Проникнуть туда можно было лишь через потайную дверь в ризнице верховной жрицы. Само место встреч представляло собой квадратную комнату с большим круглым столом, на котором покоился огромный том «Блага Кунфшона». Этой дождливой, ветреной ночью комитет собрался, чтобы встретиться с прибывшей из Андвкванта Лессис из Валмеса, личной посланницей императора.

Атмосфера в комнате была напряженной – Лессис заметила что с самого начала. Камергер Аксвульд чувствовал себя не в своей тарелке, и в какой-то мере его можно было понять: ситуация оставалась крайне опасной. Победа у Красного Холма воодушевила повстанцев – песни об этом сражении распевали по всему Аргонату. Правда, после битвы в Аверийском лесу обстановка несколько изменилась, но мятежники по-прежнему имели значительное численное преимущество.

Время было драгоценно, а потому Лессис говорила кратко и по существу дела. Она известила собравшихся, что по всей Империи Розы собирают войска для отправки в Лукул, в течение месяца предполагается выставить десять тысяч солдат. Император полностью оправился от полученных в бою ран и принял на себя верховное командование. Всем следует знать, что довольно скоро бунтовщики ощутят на себе карающую мощь Империи.

Акснульд слушал ее, рассеянно пожевывая губу и посматривая через стол на Эвилру, верховную жрицу Марнери. Та сидела с каменным лицом, навязать ей игру в гляделки не удавалось. Что-то не давало камергеру покоя – возможно, он стыдился того, что водил дружбу с Вексенном Чамперийским и другими аубинасскими смутьянами. За столом находились также купец Слимуин и банкир Уилиджер, представлявшие верхушку деловых кругов, начальник городской стражи Глэнвис, а также генералы Хант и Трегор. Последние двое тоже были встревожены, но не так сильно, как лорд камергер.

Потом Лессис поняла – Акснульд боялся, что она узнала что-то неприятное о Весите, королеве города-государства Марнери. И впрямь, нелегко быть лордом-камергером при такой королеве. Интересно, что она еще откаблучила?

Выслушав доклад Глэнвиса об обеспечении безопасности города, сопровождавшийся невразумительными репликами Акснульда, Серая Леди напрямик спросила камергера, как в нынешних, весьма непростых обстоятельствах ведет себя королева.

Акснульд вздохнул и затравленно огляделся по сторонам. Должность лорда-камергера при взбалмошной, но слабовольной государыне имела свои преимущества и в то же время была чревата крупными неприятностями. Заняв этот, пост после отставки своего предшественника Берля, Акснульд первое время наслаждался возможностью почти самовластно править от имени Беситы. Она всецело полагалась на него, а он использовал ее доверие во благо себе и своим аубинасским друзьям.

И чем они отплатили? Черной неблагодарностью! Истинная их суть открылась, когда запылали мирные фермы Лукула. «Имперский дом – гори огнем!» – распевали бунтовщики. Вексенн Чамперийский, закадычный друг, оказался одним из главарей мятежников. А ведь уверял, что никакого восстания не будет, а все разговоры о независимости ведутся лишь для того, чтобы выторговать у властей торговые льготы и налоговые послабления. Бесита же совершенно не интересовалась делами правления. Она никогда не стремилась к трону и взошла на него лишь из-за скоропостижной кончины ее брата. Королева славилась сумасбродством, много пила и отличалась неразборчивостью в любовных связях. При этом она на дух не переносила официальные аудиенции и воротила нос от любых деловых бумаг. Акснульду его высокий пост уже давно был не в радость.

– В настоящее время государыня нездорова. Это связано с особенностями ее характера, которые нам с вами прекрасно известны. Хотя должен сказать, что поначалу она встретила неприятные известия с твердостью.

Лессис подняла брови.

– Весть о пленении генерала Кериуса, – продолжал Акснульд, – королева восприняла почти спокойно, но тут на беду куда-то запропастились ее маленькие собачки. Она так любила этих животных, что от огорчения у нее случился сердечный приступ. Но беда не приходит одна – вскоре при таинственных обстоятельствах погиб ее возлюбленный, гвардейский офицер Джадон. Нервы королевы сдали, и даже сообщение о победе в Аверийском лесу не улучшило ее самочувствия.

– Понимаю, – сказала Лессис. – Ну и когда же, лорд-камергер, королева вернется к делам правления? Как вы думаете?

Акснульду хотелось провалиться сквозь землю.

– Трудно сказать что-либо определенное на сей счет. Как я уже говорил, узнав о восстании, она держалась неплохо, но потом все эти неприятности… одно к одному. Ей потребовался отдых. Думаю, двух недель в загородной резиденции Чиверни будет достаточно.

– Двух недель?

– Э… ну… видите ли?..

– Вижу, лорд-камергер, уж вы мне поверьте.

Лессис невольно хмурилась всякий раз, когда задумывалась о Марнерийском королевском доме. Дела в городе-государстве вроде бы шли неплохо, но вот с правителями – особенно в последнее время – обстояло сложнее. Король Ваук был великим воителем, но во всем, что касается личной жизни, представлял собой сущее чудовище. Сын его, Санкер, подорвал свое здоровье и свел себя в могилу непомерным пьянством и прочими излишествами. Ну а дочь Санкера, нынешняя королева Бесита, славилась распущенностью и ленью. Дело дошло до того, что ведьмы начали задумываться – не пора ли сменить династию. На подобные действия они решались лишь в крайнем случае, но иногда другого выхода не было. Предполагалось, что с устранением Эральда, совершенно непригодного для правления брата Беситы, дела в королевстве будут идти гладко, сами собой. Вообще-то так оно и было – до тех пор, пока не произошло восстание.

В столь сложный для государства момент королева должна была находиться в городе, постоянно появляться на людях и личным примером воодушевлять народ. Вместо этого она не казала глаз из загородной резиденции.

Но при всей никчемности Беситы в настоящий момент приходилось иметь дело именно с ней. Пренебрежение королевским долгом рассердило Лессис, и ведьма твердо решила еще до заката наведаться в Чиверни. Придется напомнить Бесите о ее обязанностях. Лессис так резко повернулась к генералу Трегору, что Акснульд содрогнулся. Серая Леди была раздражена до крайности – Бесите предстояла не слишком приятная встреча, а то и что-нибудь похуже. О смерти Эральда ходили разные слухи. Уж не останется ли он, Лисвульд, без королевы, которой мог бы служить?

Но Лессис переключилась на другую тему:

– Генерал, я вижу, вам не терпится что-то сказать. У вас есть новости?

– Я отправил в Посилу две сотни солдат. Они соединятся с Урмином не позднее чем через два дня.

– Рада это слышать, – промолвила Лессис, мысленно упрекая себя за то, что несколько мгновений назад не смогла скрыть раздражения.

Купец Слямуин поспешил внести свою лепту в поддержание доброго настроения:

– Сверх того снаряжена еще сотня всадников. Добровольцы готовы отбыть завтра.

– Очень хорошо. Выходит, силы Урмина увеличатся вдвое. Генерал Трегор, вы примете командование на себя?

– Именно так. Я получил приказ из Далхаузи, подписанный генералом Дамео. Генерал Хант видел его.

Лессис кивнула Ханту, которому тоже было что рассказать. Возможно, ему удалось собрать дополнительные средства – это могло объяснить присутствие на встрече банкира. Взглянув на него, ведьма неожиданно сообразила, что это не кто иной, как отец Делнилда Уилиджера, бывшего командира Сто девятого драконьего эскадрона. Присмотревшись внимательнее, ведьма пришла к выводу, что банкир – типичный представитель своей профессии – человек весьма трезвый и здравомыслящий. Сын явно удался не в отца. Но, по всей видимости, судьба Делвилда не озлобила почтенного финансиста, оставшегося честным гражданином и патриотом. Лессис не уловила никаких эманаций злоумышления, что немало ее воодушевило. Видные горожане по-прежнему сознавали свой долг перед обществом.

Она вновь повернулась к Трегору:

– Итак, генерал, если численность наших войск под Посилой возрастет вдвое, у нас появится реальный шанс продержать врага взаперти, пока не прибудет легион Красной Розы. Как я говорила, транспортные суда уже вы шли в море, но, учитывая господствующие в это время года ветры, они доберутся сюда лишь через несколько недель. До тех пор нам придется сдерживать неприятеля самим.

Лессис обменялась взглядами с верховной жрицей.

– Надо полагать, противник тоже все это понимает, – промолвила Эвилра, приподняв бровь. Она получила от Лессис секретную записку и знала, что Марнери придется иметь дело не с одними только аубинасскими горлопанами.

– Скорее всего, – согласилась Лессис. – Следующие две недели будут решающими. Надо полагать, очень скоро он нанесет новый удар.

Кого имела в виду Лессис, поняла лишь одна Эвилра. Ведьма обернулась наконец к Ханту, нетерпеливо дожидавшемуся возможности высказаться. Обычно солидный и сдержанный, генерал явно пребывал в возбуждении.

– Прежде всего позвольте мне сообщить, что в Би и Пеннаре удалось набрать две сотни всадников. Сейчас они уже на пути в Посилу. Кроме того, туда же отправились добровольцы из Риотвы. Их более сотни, все с лошадьми.

– Превосходно!

Главная проблема командора Урмина заключалась как раз в острой нехватке конницы, тогда как повстанцы располагали значительными кавалерийскими силами.

– Ну а, кроме того, Марнерийская Купеческая Ассоциация собрала десять тысяч золотых на припасы и снаряжение для армии. Первый обоз из сорока груженых фургонов уже отправлен к Посиле, второй выступит в течение дня. Это позволит организовать нормальное снабжение наших сил.

– Что немаловажно, – одобрительно заметила Лессис. – Сытое войско лучше воюет. И людей, и коней, и уж, конечно же, драконов необходимо хорошо кормить.

Ведьма обернулась к банкиру:

– Спасибо, мастер Уилиджер. Не сомневаюсь, что со брать столь значительную сумму в столь сжатые сроки оказалось возможным лишь благодаря вашему влиянию.

Финансист выглядел польщенным.

– Кстати, как дела у вашего сына? Знаете, я ведь имела удовольствие встречаться с этим храбрым молодым человеком во время кампании на Эйго.

Уилинджер невесело кивнул: к сожалению, военная служба у Делвилда не задалась.

– Возможно, он не слишком преуспел, командуя драконами, – продолжила Лессис, желая приободрить банкира, – но в трудный час выказал подлинную отвагу.

При этих словах Уилиджер раскраснелся от гордости.

– Наша семья всегда почитала за честь служить отечеству. Что же до Делнилда, то он постепенно приходит в себя. Порой он становится таким, как прежде.

– Доблесть его никогда не будет забыта. Всем ведомо, что Делнилд Уилиджер приложил руку к падению самого Херуты.

Банкир покраснел еще сильнее. Лессис тем временем навела простенькое заклятие, способствующее поднятию духа. Воздействие его немедленно ощутили на себе все, даже закаленная Эвилра. Акснульд – и тот несколько приободрился.

– Генерал, – обратилась ведьма к Ханту, – каковы последние донесения из Посилы?

– Командор Урмин стоит под городом, но избегает контакта с неприятелем. Невозможно идти на штурм, имея всего тысячу человек. Аубинасцы установили на стенах катапульты, а это, помимо всего прочего, прямая угроза для драконов.

Лессис кивнула. Они не могли позволить себе терять драконов, тем более что в действующей армии их насчитывалось всего десять.

– Как скоро мы сможем увеличить число драконов?

– Ну… полагаю… трудно сказать определенно. Половина Сто двадцатого уже выступила из Далхаузи. Командиру Сто пятьдесят пятого, что расквартирован в Голубых Холмах, тоже направлен соответствующий приказ.

– Нам необходимо собрать под Посилой как можно больше драконов. Ресурсы врага весьма и весьма велики.

– Все будет сделано. Но сейчас командору Урмиру остается лишь маневрировать, сдерживая неприятеля и в тоже время избегая сражения.

– К сожалению, это значит, что инициатива не в наших руках.

– Что правда, то правда, но всего на несколько дней. Как только мои люди соединяться с Урмином, обстановка существенно улучшится.

Лессис должна была удовлетвориться этим. В конце концов все оборачивалось не так уж плохо. Успешные действия Урмина в Аверийском лесу позволили выиграть время. С прибытием войск генерала Трегора легионеры смогут на равных помериться с аубинасцамя силой в открытом поле. А если удастся увеличить число драконов, соотношение сил несколько изменится.

Совещание Комитета подошло к концу. Элвира произнесла благословение и накрыла лежавшую на столе огромную книгу. Все поднялись и через ризницу вышли на запыленную лестницу. Первыми, завернувшись в плащи, шли генералы, за ними Акснульд с Элвирой, а последними Лессис и Глэнвис. Сверху, из главной ротонды храма, доносилось услаждавшее душу молитвенное пение.

Увы, усладе этой не суждено было продлиться долго. Человек в коричневой униформе торопливо подошел к Глэнвису и вручил свиток с донесением. Начальник стражи пробежал записку глазами и тут же взял Лессис за локоть. Та впилась глазами в послание. В нем говорилось, что Лагдален из Тарчо подверглась нападению и была похищена вместе с Эйлсой, наследницей вождя клана Ваттель. Сердце ведьмы упало, по спине пробежал холодок. У нее не было сомнений в том, что это его работа. Стоило ей пройти сквозь Черное Зеркало и объявиться в городе, как она сразу же ощутила чуждое, призрачное присутствие. Враг наблюдал за ней и проследил за ее визитом к Лагдален. Лессис проклинала себя за допущенную беспечность: стоило задуматься о том, не слишком ли она стара для такой работы.

Враг, разумеется, оставил след и прекрасно знал, что она по этому следу пойдет. Пойдет, понимая, что ждет ее в конце пути. Рибела предупреждала о такой возможности. Новый противник был гораздо опаснее, чем Мач Ингбок или Херуга Великий. Это он уже доказал.

Глава сорок четвертая

Той ночью в Аубинасе дождя не было, зато прочие марнерийские провинции мокли под нескончаемым ливнем. Напротив роскошного особняка Вексенна, на другом берегу Бегущего Оленя, у опушки леса, собрался народ. Цепь вооруженных стражников сдерживала любопытствующих, толпившихся перед большим костром и насыпанным позади него высоким курганом.

Вексенн намеренно прибыл позже других и направился к линии караульных, прокладывая дорогу в толпе именитых граждан Аубинаса. С легким содроганием он отметил, что стражники носили оружие и униформу имперских легионов. Это действительно были легионеры – из числа попавших в плен под Красным Холмом. Глаза их были пусты, лица словно окаменели. После того что проделал Величайший с Портеусом Глэйвсом, Вексенн понял: для лорда Лапсора человеческие души подобны податливой глине.

В тени под курганом Вексенн приметил могучую фигуру и помахал рукой, стараясь привлечь к себе внимание. Однако задумавшийся о чем-то Лапсор никак не отреагировал на этот знак, а стражники не позволили магнату подойти поближе. Вексенн предпочел не настаивать, ибо опасался, что это может привести к еще большему унижению. Поджав губы, он отступил и смешался с толпой.

Все это сборище Вексенн организовал по просьбе самого Лапсора – Величайший вознамерился явить себя народу Аубинаса. Разумеется не всему, а тем, кто обладал влиянием и властью. Вексенн разослал приглашения во все мало-мальски значительные семьи, и приглашения эти по большей части были приняты. У реки собрались не только жители Неллина, люди приехали из Белланда и даже с гор. А значит, скоро легенда о Лапсоре облетит весь Аубинас.

Вексенн знал, что произойдет, ибо уже был свидетелем подобного действа, когда встретился с Величайшим впервые. Поначалу Фалтус принял его за джинна или демона и лишь потом начал понимать, что имеет дело с существом еще более могущественным.

Лапсор с первых же дней внушал Вексенну страх, но даже страх отступал перед алчностью и честолюбием магната. Сверхъестественное существо могло оказаться более чем полезным в борьбе с Марнери. Собственно, так оно и вышло, одна беда – джинн, демон или кем бы он там ни был показал себя совершенно не управляемым. Вексенн начинал задумываться, кто же кого использует.

Задумавшись, он едва не налетел на Портеуса Глэйвса, почти уткнувшись в его отставленный локоть.

– О, Вексенн! Прекрасная ночь, не так ли? – Глаза Глэйвса светились безумным фанатизмом.

– Самая подходящая. Думаю, мы станем свидетелями великих событий.

– Несомненно. Величайший откроет себя, и наша борьба обретет новую силу!

– Так оно и будет, – отозвался Фалтус, дивясь произошедшей с Портеусом перемене. Теперь этот старый трусливый мошенник был преисполнен воинственного пыла.

Портеус поднял глаза, приметив кого-то за спиной собеседника. Фалтус обернулся и увидел окруженного свитой Гурмилиоса из Поука, барона Неллинского.

– Барон!

Магнат отвесил изысканный поклон:

– Вексенн… Нам обещали славный фейерверк. Я смотрю, тут собралось немало народу.

– Так оно и есть, дружище. Смею заверить, что ты не будешь разочарован.

Фейерверком?

– Уж поверь мне, зрелище будет впечатляющим.

Гурмилиос, плотный мужчина, которому перевалило за сорок, уже поседел, но носил длинные, до плеч, волосы, и его наряд скорее подошел бы двадцатилетнему юнцу. Однако при всем этом барон был далеко не глуп.

– Так вот что за существо ты прячешь в своих подвалах. О нем ходят самые возмутительные толки.

– Это не обычный эльф или чародей, дорогой барон. Думаю, ты будешь удивлен.

– Так это правда?

– Ты о чем? – Что за нелепые слухи распространяют о его доме?!

– О том, что он насилует детей и пьет их кровь. В последнее время в Неллине стали пропадать дети. Вексенн знал, что многие из них умерли мучительной смертью в подземельях Оленьего Чертога. Ему это не нравилось, но что поделать – Лапсору требовались дети для его научных опытов. Лапсор необходим для дела, а значит, без жертв не обойтись.

– У него вовсе нет сексуальных интересов, барон, и я не думаю, чтобы он пил кровь.

Гурмиляос вытаращил глаза:

– Нет сексуальных интересов? Он что, каплун?

– Едва ли, но боюсь, это трудно объяснить в простых терминах.

Барон охнул, сообразив, что за ответом Вексенна кроется мрачная тайна.

– Так что же он с ними делает?

– Не спрашивай о том, чего тебе не хотелось бы знать, – Вексенн похлопал барона по плечу. – И не беспокойся, многое прояснится очень скоро.

Неожиданно вокруг воцарилась тишина. Вексенн поднял глаза и увидел на вершине кургана могучую фигуру Лапсора, подсвеченную снизу пламенем костра.

Все замерли, и лишь Граамс из Белланда попытался пошутить:

– Привет. Как тебя зовут?

Гигант не ответил. Граамс прикусил язык. Никто больше не проронил ни звука. Напряженное молчание длилось не сколько минут. Затем великан воздел руки и громко возгласил:

– Аах ван, аах ван, гашт транкулу кундж.

Казалось, будто слова его громовым эхом отдаются от самого неба. Повеял ветер, закачались деревья. Волосы на головах собравшихся встали дыбом.

– Клянусь Рукой, Вексенн, это здорово. И где ты та кого откопал?

Гурмиляос из Поука наслаждался зрелищем.

Стражники принялись подбрасывать в костер хворост и связки тростника. Он разгорелся так, что фигура на кургане почти скрылась за дымом и пламенем. На вершину кургана взошли другие стражники – они привели обнаженного человека со связанными за спиной руками. Рядом с эльфийским лордом этот взрослый мужчина казался просто мальчишкой. Лапсор снова распростер руки.

– Приветствую вас, друзья мои. Узнайте, что именовать меня надлежит лордом Лапсором. – Голос его был могут и мягок, тепл и богат. – Лапсор – имя, которым заклинают могучие реки. Я сам стану для вас такой рекой! Я обрушу стремительный поток, который затопит ваших врагов. Ваша великая мечта сбудется. Аубинас обретет независимость. Свободный Аубинас!

– Свободный Аубинас! – в едином порыве откликнулись собравшиеся.

– Свободный Аубинас! – голос Лапсора звучал чуть ли не так же громко, как их общий хор.

– Свободный Аубинас! – дружно взревела толпа.

Костер к тому времени полыхал так, что на вершине кургана явно стоял нестерпимый жар, но высокий лорд не обращал на это внимания. Связанный человек попытался отступить, но Лапсор удержал его могучей рукой и заставил остаться на месте. Воздев другую руку, гигант громовым голосом произнес древнее заклятие, а затем схватил человека и легко поднял его над головой. Несчастный извивался, тщетно пытаясь вырваться.

– Тшагга аворт!

Он бросил человека прямо в ревущее пламя. Вопли несчастного потонули в реве потрясенных аубинасцев. Но рев вскоре смолк. Несколько мгновений человек корчился и визжал. Он пытался вырваться из пламени, но, упав в самый центр костра, сразу же получил смертельные ожоги. Ноги его провалились в уголья. В последнем порыве отчаяния он сумел сделать один шаг, но тут же повалялся навзничь и был поглощен огнем.

Костер ослепительно вспыхнул. Послышался странный звук и пламя исчезло, будто его всосало в пустоту. На летевший порыв холодного ветра развеял золу потухшего костра. Воздух разорвал резкий, пронзительный свист, но тут же стих.

Все подняли глаза. Лапсор воздел руки. Он совершил человеческое жертвоприношение на глазах у целой толпы, и никто даже пальцем не пошевелил, чтобы остановить его. Гурмилиос растерянно повернулся к Вексенну, но тут в толпе вновь послышались крики. Люди указывали наверх. С востока наползали черные, грозные и тяжелые облака. Гигант издал громкий крик и поднял к небу сжатый кулак. Фигуру его окружил ореол зеленого света, а сорвавшаяся с кулака яркая искра выстрелила в край надвигающегося облака. Оно содрогнулось и быстро поплыло над головами, одну за другой стирая с неба звезды. Небо почернело до самого горизонта. Воцарился мрак.

И тут из нависшей тучи по вершине кургана ударила свирепая молния. Сопровождавший ее раскат грома был так силен, что люди едва не попадали на колени. Оглушенные, полуослепленные, они, щуря глаза, как зачарованные смотрели на ослепительное сияние, исходившее от фигуры на кургане. Фигуры, светившейся изнутри с немыслимой, невообразимой силой.

Хотя свет и слепил глаза, Гурмилиос увидел достаточно, чтобы понять – Лапсор принял удар молнии на себя, поглотил ее энергию и совершенно не пострадал. Не считая того, что начал светиться. Такого фейерверка барон еще не видел. В этом отношении Вексенн оказался прав.

Лапсор поднял руку, и свет воссиял еще ярче, обтекая его фигуру и устремляясь вверх, пока над воздетым кулаком не сформировался пламенный шар размером с человеческую голову. Он завис над Лапсором, словно огненная жемчужина, освещая окрестности. Деревья отбрасывали четко очерченные тени. Гурмилиос приметил, что Вексенн смотрит на него с улыбкой.

– Ну как, неплохое представление?

– Это поразительно.

И тут тучи заговорили – во всяком случае, так казалось потрясенной толпе. Люди вскинули головы, ибо сверху, с небес, прокатившимся до горизонта громовым раскатом прозвучал клич:

– Свободный Аубинас!

Эхо истаяло. Светящийся шар исчез. В ушах ошеломленных граждан Аубинаса стоял звон, глаза их слезились. Стражники заново разожгли костер, в воздух поднялись красные языки пламени. Лапсор спустился с кургана и оказался окруженным людьми, Он одарял их благосклонными кивками и рукопожатиями, принимая знаки восхищения.

– Свободный Аубинас! – воскликнул лорд, и все как один восторженно подхватили это восклицание.

Встреча превратилась в чествование, чуть ли не в коронацию. Лапсор обладал невероятной притягательной силой: в его лице толпа обрела истинного вождя.

Постепенно вокруг гиганта образовался тесный кружок, в котором, сам не заметив как, оказался Вексенн. Прочих оттеснили, тогда как несколько избранных Лапсор поманил за собой:

– Пойдемте, я хочу вам кое-что показать.

Они последовали за ним по каменному мосту через реку, туда, где за лугами высился Олений Чертог. Однако вскоре Лапсор свернул в укрытый в рощице овраг, где спутники его узрели нечто удивительное.

В овраг выходил створ огромного, сорока футов в поперечнике, тоннеля. Ворота были распахнуты, вход охраняли шестеро бывших легионеров. Лорд предложил всем проследовать подземным ходом. Вексенн разинул рот. Тоннель в двадцать футов высотой с тяжелыми бревенчатыми воротами и прочными перекрытиями тянулся к его дому. Как можно было проделать столь грандиозную работу за такой короткий срок, да еще и так, чтобы никто ничего не пронюхал? Магнат вспылил:

– Кто прокопал этот ход без моего разрешения?

Лапсор снисходительно улыбнулся:

– Мне захотелось иметь собственный выход из маленького подвала, который вы предоставили в мое распоряжение. Вы ведь не считаете, что я должен испрашивать разрешения всякий раз, когда мне захочется выйти или войти? Всякий раз, когда у меня возникнет желание постоять под луной, священным светочем ночи?

Вексенн растерялся. Он и представить себе не мог такого поворота событий.

– Меня следует ставить в известность обо все работах, которые производятся в моих владениях.

– Ладно, я буду иметь это в виду. А сейчас пойдем.

Магнат повиновался, не прекращая дивиться тому, как Лапсор ухитрился выкопать подобное подземелье. Сотни людей, работая день и ночь, не справились бы с такой задачей даже за несколько недель. Вдоль стены тянулись прикрепленные через каждые двадцать ярдов, испускавшие красноватый свет лампы, набитые углями. Казалось, они горели и не сгорали. Несмотря на все свое раздражение, Вексенн проникся еще большим почтением к магическим способностям своего странного гостя.

Лапсор обернулся к нему:

– Кстати, я заметил, что с нами нет Сальвы Ганна. Где он?

«Во многих милях отсюда, вот где», – подумал Фалтус.

– А, Сальва… Кажется, у него возникло какое-то не отложное дело дома. Он спешно отбыл час назад.

– Хм…

Дальше все шли молча. Прошагав еще добрую сот ню ярдов, они добрались до портала, охраняемого дюжиной бывших легионеров с пустыми глазами, и, миновав стражей, вступили в лабиринт подземных помещений. Подземелье находилось под самым домом, но магнат мог поклясться, что совсем недавно всех этих комнат здесь не было и в помине. Лапсор отрыл под Оленьим Чертогом пещеры, прокопал огромный тоннель под западным лугом, а пленных легионеров, переданных ему аубинасцами, превратил в личную стражу. По мере того как Фалтус осознавал все это, его раздражение перерастало чуть ли не в панику. Самоуправство следовало прекратить, но как? О том, чтобы прибегнуть к силе, не могло быть и речи. Лапсор имел в своем распоряжении и околдованных пленников, и бьюков, столь же грозных, как тролли или боевые драконы. Вексенн же не располагал войском. Он ничего не мог противопоставить чародею, которого сам же неосмотрительно допустил в свои владения.

«Неужто, – промелькнула унизительная мысль, – и мне придется бежать из собственного дома, следуя примеру Сальвы Ганна. Он припомнил слова старого друга: „Убирайся отсюда, Вексенн, пока он не проделал с тобой то же, что и с бедным Глэйвсом“.

Тогда Фалтус рассердился и только теперь уразумел, насколько прав был его приятель. Он, Вексенн, поймал за хвост злобного дракона. За перекрытым тяжелыми дверями проходом открылось просторное, не менее ста футов в дли ну и пятидесяти в ширину, помещение с четырьмя длинными столами, уставленными шкафами. Внутри виднелись какие-то искаженные формы, но Вексенн отвел глаза, не желая ничего знать о чудовищных чародейских экспериментах.

В углу он приметил странные создания, походившие одновременно на людей и на собак. Вдобавок ко всему они имели черепашьи головы с огромными разумными глазами, а поверх мохнатых животов носили кожаные фартуки. Диковинные существа деловито выгребали из пустых шкафов устилавшую их солому. Ничего подобного Вексенн не видел: он даже не предполагал, что в его подвалах завелись какие-то невиданные животные.

– Кто это такие?

– Нилды.

– Откуда они взялись?

– Из другого мира, очень далекого. Не стоит забивать себе голову еще и нилдами. Это весьма полезные создания, вот и все, что следует о них знать. Идем.

Следующая комната тоже оказалась уставленной столами и шкафами. У пустых шкафов – а таковых было немало – хлопотали нилды. К сожалению для себя, Вексенн бросил взгляд на стеклянный ящик у самой двери и мельком увидел прикованную за шею молодую женщину с ужасными язвами на лице и шее. Глаза ее были полны страха. Бессильный что-либо предпринять, Фалтус предпочел пройти мимо, сделав вид, будто ничего не заметил. А ведь почти все эти несчастные были его соотечественниками, жителями окрестных земель. Он, Вексенн, идиот, кретин, безмозглый болван, обрек их на мучения и смерть. Вместо того, чтобы защищать этих людей, заботиться о них, как предписывал ему долг, он отдал их на растерзание кошмарному пауку, кем бы он ни был.

«Свободный Аубинас!» – еще недавно орал он вместе со всеми, но теперь задумался о том, не превращаются ли граждане «свободной» страны в бесправных рабов.

Открылась дверь в еще одну комнату, на сей раз поменьше. Шкафов там не оказалось, зато к стене были прикованы три человекоподобных существа ростом футов семи.

Вексенн заметил, что в глазах их светится почти человеческий разум, но массивные тела отчасти походили на звериные, а из нижней челюсти каждого выступали острые клыки. Присмотревшись получше, Фалтус понял, что их лица смахивают на несколько более очеловеченные морды бьюков.

– Это еще что? – голос Вексенна дрожал.

Чародей с пугающей скоростью заполнял подземелье своими созданиями.

– Бьюколюди. Не правда ли, они великолепны?

– Как?.. – только и смог выдавить магнат.

– Способ несложный, хотя, чтобы найти его, потребовалась упорная работа. Я провел множество экспериментов. Первоначально предполагалось использовать самок вашего вида, но выяснилось, что они недостаточно выносливы.

Вексенн побледнел.

– Пришлось использовать свиней, оленей и лошадей – лучше всего подошли лошади. Эти экземпляры были произведены на свет кобылами из вашей конюшни.

Фалтус в ужасе вытаращил глаза.

– Мои лошади! Драгоценные скакуны, всегда бравшие призы на бегах!

– Да, прекрасные лошади. Представьте себе, половина кобыл выжила после первого помета. Разумеется, мы оплодотворили их снова. Они более кого бы то ни было пригодны для наших целей.

– Но у меня было всего несколько кобыл.

– О, это не страшно. Для разведения бьюколюдей нет необходимости использовать весь репродуктивный аппарат.

– Мои лошади… – бормотал все еще не оправившийся от потрясения Вексенн, – э… а… нельзя ли использовать рогатый скот?

– Рогатый скот тоже годится. Но бьюколюди, рожденные коровами, медлительнее, чем полученные от кобыл.