Текст книги "Драконы Аргоната"

Глава пятьдесят первая

Исчезновение Базила Хвостолома обнаружили посреди ночи, при смене караула. Обсудив это неожиданное открытие, драконопасы решили доложить Кузо. Тот выслушал их спокойно – лишь глаза говорили о глубочайшем потрясении – и тут же послал Курфа с донесением к Трегору. Вскоре в расположение Сто девятого прибыла группа младших офицеров, а следом появился и сам генерал.

Никто не имел ни малейшего представления о том, почему знаменитая парочка вздумала скрыться. Трегору оставалось лишь яриться да гадать, что же случилось.

В это время капитан Холлейи сидел у маленького костра и печально ворошил уголья острием ножа. Сон не шел. По правде сказать, он сам подумывал о том, чтобы ускользнуть и отправиться в Неллин на поиски жены. Пусть это положит конец его карьере, но как можно сидеть сложа руки, когда Магдален в опасности.

Неожиданно появился вестовой. Новость, которую он принес, потрясла Холлейна, хотя капитан подсознательно ожидал чего-то подобного с тех пор, как сообщил Релкину о несчастье. Повинуясь приказу Кесептон поспешил явиться на командный пункт. Генерал Трегор при свете тусклого фонаря разглядывал карту.

Рассказ вестового не оставлял сомнений в том, что Релкин сломался. Черт побери, Холлейн и сам был близок к этому. Он не мог смириться с мыслью о том, что женщина, которая для него дороже всего на свете, попала в плен и ежеминутно подвергается страшной угрозе.

Трегор приветствовал капитана гневными обвинениями в адрес обоих беглецов.

– Сэр, – Холлейн вытянулся в струнку, – прошу позволить мне отправиться вдогонку и вернуть их. Я хорошо знаю их, сэр. Мы вместе сражались при Туммуз Оргмеине.

На миг это ужасающее название повисло в воздухе.

– Хм, да, мне это прекрасно известно, капитан. Собственно говоря, именно поэтому я за вами и послал. Думаю, вас они могут послушать. Так что прихватите парочку надежных парней и приведите их.

Милое дело – вот так взять да и привести боевого дракона весом в две с половиной тонны, к тому же прославленного мастера меча.

– Да, сэр.

– Сил у нас в обрез, капитан… – Трегор был озабочен теми же проблемами, что вконец извели бедного Урмина. – Мы не можем позволить себе лишиться даже одного боевого дракона.

– Уверен, что лишь крайне серьезное стечение обстоятельств могло заставить их пренебречь долгом.

– Не сомневаюсь, но подобные поступки все равно не терпимы. Эти двое вечно влипают в неприятности. Помнится, несколько лет назад парень был обвинен в убийстве. Если не ошибаюсь, ему удалось отвертеться.

– Сэр, он предстал перед судом, и его признали невиновным.

– На основании показаний дракона. Многим это не понравилось.

– Да, сэр.

– А совсем недавно вокруг них снова разразился скандал, разве не так? Какая-то история с золотом, награбленным на южном континенте. Мы не можем терпеть в своих рядах мародеров.

– Да, сэр.

– А теперь еще и самовольный уход с позиций. Их следует судить, вы это понимаете?

Сэр?

– Я знаю, что это знаменитый дракон, но в данном случае мы имеем дело с прямым нарушением воинской дисциплины. Если каждый дракон вздумает вести себя таким образом, у нас не останется эскадронов, заслуживающих названия Эскадронов.

– Да, сэр.

Трегор еще некоторое время метал громы и молнии, после чего отпустил Холлейна. Прихватив Дрикантера и Тегманна, кавалеристов из Шестьдесят четвертого талионского, капитан отправился в погоню.

Драконьи следы вели к южному флангу. Затем беглецы, кажется, вернулись назад, повернули на восток и, выйдя в тыл армии Трегора, снова двинулись на юг.

Влажная почва прекрасно сохранила отпечатки драконьих лап, да Хвостолом и не пытался замаскировать следы три всадника ехали порознь, но так, чтобы не терять друг друга из виду. Приходилось проявлять осторожность, ибо вокруг рыскали аубинасские патрули. Об этом красноречиво свидетельствовали отпечатки конских копыт.

Дракон шел на четырех лапах, как часто поступают виверны на марше. Путь его пролегал на юг – прямиком через поля и леса. В одной молодой рощице он проложил тропу. Беглецы двигались быстро, и Холлейн сомневался, что настигнет их раньше чем до наступления темноты.

К тому же все это время капитан боролся с собой, трудно было отказаться от искушения присоединиться к Релкину и Базилу и устремиться на поиски Лагдален. Армейская служба с ее дисциплиной и верностью долгу составляла суть его существования но Лагдален – свою жену, мать обожаемой дочурки – он любил больше жизни. Капитан Кесептон был тверд как камень, но чем дальше ехал он по сочным лугам Лукула, приближаясь к Неллину, тем реальнее становилась угроза того, что камень этот даст трещину.

В то самое время, когда Кесептон скакал на юг, в расположении Сто девятого проходило оживленное совещание. Влок, Альсебра и Пурпурно-Зеленый вместе с Мануэлем, Джаком и Свейном обсуждали высказанное диким драконом предложение отправиться вслед за Хвостоломом и помочь ему, что бы он там ни собирался сделать. У Базила возникла проблема – в этом сомнений не было. Так почему бы Сто девятому не попробовать разрешить ее, покуда она не выросла в еще худшую. Хвостолом такой дракон, что никогда не знаешь, во что он еще влипнет.

Пурпурно-Зеленый имел не слишком отчетливое представление об армейской дисциплине но Альсебра и особенно Влок, воспитанные в драконьих домах и всю жизнь служившие в легионах, глубоко чтили уставы и уложения. Сама мысль о пренебрежении впитавшейся в кровь дисциплиной с трудом укладывалась в их головах.

– Пурпурно-Зеленый прав, когда говорит, что враг – это зло, – прогромыхал Влок. – Но ведь если мы уйдем, позиции будут ослаблены.

– У них здесь останется Сто пятьдесят пятый.

– Эта дракониха думает, что здесь сражение уже закончилось, – вдруг сказала Альсебра. – Враг там.

А что это за враг?

– Тот же самый, с которым мы имели дело при Куоше. Какой-то злой эльф. Я чувствую его и чувствую, что его необходимо уничтожить.

Влок и прочие уставились на Альсебру.

– Драконье чутье?

– Глубокое чувство. Такое же, как когда высоко на небе видны красные звезды.

– Этот дракон решил, – заявил Пурпурно-Зеленый, – мы идем. Найдем Хвостолома, а врага убьем.

Мануэль, разумеется, высказался против, Свейн был за, а Джак колебался. Он уже не раз влипал во всякого рода неприятности, и на новые его не тянуло. С другой стороны, Релкин был его другом, а Хвостолом представлял собой живую легенду. Пурпурно-Зеленый неколебимо стоял на своем:

– Мы пойдем на юг, как капитан Кесептон. Хвостолом пошел на юг.

Этот путь ведет в Неллин, – заметил Мануэль. – В самое сердце страны мятежников.

– Если идти, то чем скорее, тем лучше. Они уже на много опередили нас.

Когда Альсебра произнесла эти слова, Джак уже понял, что все решил. Раз Релкин нуждается в помощи, он, Джак, будет рядом с ним.

– Надо помочь, хотя за это мы угодим под трибунал.

Джак был совершенно прав, и все это прекрасно знали. Свейн, разумеется, решил идти. Альсебра судя по всему – тоже. Глубоко обеспокоенный Влок покачал головой:

– Нехорошо уходить. Нарушение устава.

Альсебра непроизвольно обхватила лоб когтистыми руками. Но Хвостолом нуждался в помощи, а потому решение было предопределено. У Пурпурно-Зеленого уже имелся план, который он немедленно изложил:

– Мы вместе заступим в первую стражу. Тогда и уйдем.

– Но тогда не останется караула.

– Оставим на часах Курфа.

Альсебра аж зашипела:

– У этого малого нет и половины мозгов.

– Верно, – согласился Пурпурно-Зеленый – но ему мозгов и не нужно. Если кто нападет, Курф просто поднимет тревогу.

– Уже была одна ночная атака. Мы едва ее отбили.

– Но теперь здесь и без нас будет почти столько же драконов, сколько было перед сражением.

– Нельзя так поступать, – сказал Мануэль все еще колебавшийся.

Пурпурно фыркнул

– Мальчишка вечно говорит «нельзя». Сейчас он не прав. Послушай лучше этого дракона, которому доводилось летать в небесах и охотиться в северных горах.

Мануэль прекрасно знал Пурпурно-Зеленого, но стоял на своем:

– Нас отдадут под трибунал, и все это кончится военной тюрьмой.

– Не посмеют. Мы боевой Сто девятый.

– Как же, не посмеют… – Мануэль воздел руки. Похоже, его карьеру ждало печальное завершение, но выхода не было. Драконопас застонал и махнул рукой. – Что бы эти двое ни затеяли, это сулит неприятности. Большие не приятности. С ними всегда так.

– Весьма вероятно, – согласилась Альсебра.

– Но они наши друзья, не так ли? И нам не остается ничего другого, как идти им на выручку, – заключил Мануэль.

В тот вечер, после ужина, три дракона заступили в первую стражу. Их посты находились в пятидесяти футах перед позицией главных сил. Костры потухли, из лагеря доносился разноголосый храп. В сгустившемся мраке виверны были не видимы. Джак свистнул, и они осторожно заскользили на юг. Огромные драконы спустились в овраг, выбрались на противоположную сторону и скрылись в лесу. Они умели двигаться почти бесшумно, а оружие, чтобы не звякало, предусмотрительно обмотали тряпьем. Их исчезновения никто не заметил.

Оно было обнаружено лишь несколько часов спустя, когда Кузо, вздумав проверить караул, не обнаружил на позиции никого, кроме Курфа. Тот сочинял какую-то мелодию и был всецело поглощен этим занятием. Он знать не знал, что драконы ушли.

Кузо чуть не впал в бешенство, однако совладал с собой. Равно как и с почти непреодолимым желанием надрать Курфу уши. Вместо взбучки мальчишка был отправлен со свежим донесением к генералу Трегору.

Глава пятьдесят вторая

Крыша Оленьего Чертога представляла собой особый мир. Боковые скаты покрывала черепица, но плоскую середину устилали медные пластины, изрядно тронутые зеленой патиной. Лагдален и Эйлса на ходу обозревали ландшафт, создаваемый множеством дымоходов и труб. Им требовалось укрыться и отыскать путь наружу.

– Как мы отсюда выберемся? – первым делом спросила Эйлса.

– Найдем путь вниз, который не будет охраняться. А когда стемнеет – выскользнем.

– Значит, придется прятаться до темноты.

– Полагаю, что так.

– Но они знают, что мы поднялись наверх. Поиск начнется с крыши, это уж точно.

– Стало быть, у нас мало времени.

Они, пригибаясь торопливо пробежали по гребню крыши, мимо шести пар дымовых труб, и оказались на площадке между четырьмя цистернами для воды. От этих емкостей отходили водоводы, спускавшиеся в воздушную шахту. Каждая из цистерн имела двадцать футов в длину и шесть в ширину, И от каждой тянулись угловые трубы, скрывающиеся в люках. Лагдален направилась к ближайшему и заглянула внутрь. Но тут донеслись мужские голоса, заставившие ее вскинуть голову. Эйлса приподнялась на цыпочки.

– Туда! – шепнула Лагдален, указывал на пространство между цистернами.

Женщины скрючились в тени огромных резервуаров и навострили уши. Голоса доносились отовсюду – рассыпавшись по крыше, люди перекликались друг с другом. Послышались шаги. Они становились все громче, а потом из-за угла вышел мужчина в кавалерийских сапогах и черной униформе.

В тот же миг Лагдален поднялась и треснула его колотушкой по лбу, да так, что он обмяк и, как куль с овсом, повалился на руки Эйлсы. Они уложили его возле цистерны и затаились на полминуты, которые показались вечностью. Никто не появился – остальные солдаты искали в других местах. Беглянки забрали у оглушенного наемника короткий меч падмасского образца, а из-за голенища извлекли длинный кинжал, вдоль лезвия которого змеился желоб для стока яда. Лагдален поежилась. И даже обрадовалась обнаружив что полость в рукоятке пуста.

Вернувшись к шахте, они исследовали люк. Он был не более шести футов в поперечнике, вдоль стен шахты сбегали вниз и исчезали в темноте медные трубы. Провал был совершенно темным – видимо, он не имел окон и не проходил сквозь освещенные помещения.

– В шахту должен быть доступ, – сказала Лагдален. – Ведь трубы необходимо поддерживать в порядке.

Там наверняка есть дверь или люк – может быть, в самом низу.

– Вниз! – заявила Эйлса, перекидывая ногу через край. Лагдален кивнула: выбирать не приходилось. Она перебралась через край и стала спускаться.

Поначалу карабкаться было не так уж трудно, ибо в шахте имелись скобы, но чем ниже они спускались, тем более липкими и скользкими становились трубы, спертым и сырым – воздух и непроглядней – тьма.

К счастью, скобы и консоли, поддерживавшие сочленения труб, располагались на равном расстоянии, так что, приноровившись, можно было находить опору для рук и ног даже на ощупь. Эйлса, привыкшая лазить по скалам, двигалась впереди.

Вход в шахту превратился в далекое пятнышко света, но в конце концов под ногами оказалась ровная поверхность. Они добрались до дна и в сумрачном свете разглядели в стене вентиляционное отверстие, перекрытое решеткой. Она оказалась не на запоре и при нажатии подалась. Беглянки пролезли в отверстие и попали в совершенно темный горизонтальный проход. Двигаясь вдоль стены, они добрались до крутого, под углом в девяносто градусов, поворота, протиснулись в узкую щель, а когда она снова расширилась, едва не провалились.

Магдален почувствовала, как нога ее нависла над пустотой. Снизу поднимался теплый воздух. Эйлса легла на живот и прощупала стены этого колодца. Они были гладкими, обитыми медью, со вделанными металлическими ступенями.

– Чтобы прочистить эту дыру, если она засорится, – пояснила Лагдален.

Они снова начали спускаться на неведомую глубину. Вокруг царила тьма, ступени следовали одна за другой, и казалось, будто им не будет конца. Лагдален чувствовала себя как в кошмарном сне, словно она опускалась прямиком в ад.

Наконец Эйлса ступила на твердую поверхность. Беглянки выбрал из воздуховода и оказались в узком каземате, на стенке которого виднелся какой-то нарост испускавший красный свет. За незапертой дверью находилась комната побольше, с несколькими светящимися наростами. Следующая дверь имела запор, но довольно хлипкий. Эйлса сломала замок мечом.

В следующее, куда более просторное помещение сквозь отворенную дверь в дальней стене проникал зеленоватый свет. Слабый, но достаточный для того, чтобы разглядеть длинные столы, уставленные прямоугольными ящиками. Из этих ящиков доносились слабые звуки: стоны, вскашливания и вздохи.

– Что это за место?

Эйлса шла вперед на цыпочках, держа наготове меч. Столы, сделанные, похоже, для настоящего гиганта, высотой были человеку по плечи. То, что беглянки поначалу приняли за ящики, оказалось клетками и застекленными шкафами. Содержимое разглядеть не удалось, изнутри тянуло мочой и экскрементами, смрад которых смешивался с острым запахом химикалий.

Беглянки осторожно приблизились к темному тамбуру, в конце которого обнаружилась дверь. Из-за нее пробивался тусклый свет. Нервно оглядевшись по сторонам, они с величайшей осторожностью открыли дверь и попали в точно такое же помещение, как и предыдущее только вот свечение за дверью следующего тамбура было поярче. Затем они добрались до тупика и повернули назад, двигаясь по параллельной анфиладе почти одинаковых подвалов, уставленных длинными столами со шкафами и клетками. В воздухе висел все тот же резкий неприятный запах.

Последняя комната оказалась освещенной достаточно ярко, чтобы можно было разглядеть содержимое шкафов. Лагдален присмотрелась и содрогнулась. Внутри находилась маленькая девочка с совершенно пустыми, невидящими глазами, кожа ее была покрыта нарывами. Казалось, она даже не заметила Лагдален, тогда как у той едва не остановилось сердце. Девчушка была ровесницей ее Ламины.

В других шкафах тоже сидели дети – множество детей. У одних тела носили следы ужасающих пыток, другие не имели внешних повреждений, но совершенно не реагировали на окружающее – они смотрели будто бы сквозь него.

В клетках содержались взрослые женщины, почти все – беременные. Судя по всему, с ними обходились как с животными: держали на соломе и кормили из корыта. Говорить они не могли – все настоятельные расспросы Лагдален и Эйлсы ни к чему не привели.

Глава Эйлсы светились гневом.

– Что это за кошмар?

– Дело рук того врага, о котором говорила леди. Таковы пути тьмы. Мне уже доводилось видеть нечто подобное.

Обе поежились, но в следующий миг Эйлса развернулась и заставила Лагдален пригнуться:

– Тс-с. Сюда кто-то идет.

Женщины затаились за столом. Спустя несколько секунд Лагдален услышала тяжелую поступь. Двойные двери распахнулись настежь, и четыре бьюка вступили в помещение, неся на плечах тяжелый гроб. Они вышагивали в ногу, медленно и торжественно. Лагдален отметила, что росту в каждом из них не менее семи футов, а вид страшных кабаньих морд приводил в содрогание. Спущенный с привязи ужас угрожал всему Рителту.

Четыре огромных зверя, ни разу не оглядевшись по сторонам, пронесли гроб через помещение и скрылись за массивной дверью. Движимые неодолимым любопытством, молодые женщины проследовали за ними по анфиладе комнат, прячась за дверными косяками и быстро перебегая от двери к двери.

Когда навстречу приближающимся зверолюдям распахнулась последняя дверь, из-за нее хлынул слепящий зеленый свет. Проморгавшись, Лагдален и Эйлса увидели впереди ярко освещенную комнату, посреди которой высился массивный саркофаг. Бъюки поставили гроб на пол и подняли крышку саркофага – даже для них это оказалось нелегким делом. Затем они поместили гроб внутрь и вернули тяжелую крышку на место.

Двое зверюг встали на караул в головах саркофага двое других отошли в сторону.

Лагдален и Эйлса нашли незапертую боковую дверь, нырнули в темный коридор и поспешили прочь – сами не зная куда.

Глава пятьдесят третья

Двигаясь на запад, Базил и Релкин видели повсюду признаки процветания, плодородные нивы, выбеленные добротные дома, за частую обсаженные старыми, высокими вязами, прочные изгороди и ладные, крепкие каменные ограды.

Все эти свидетельства благополучия заставляли Релкина еще сильнее чувствовать голод, а уж насколько голоден дракон, юноша и думать боялся. Впрочем, Базил хранил героическое молчание. Он совершенно не жаловался, чему Релкин мог только дивиться. Как правило, иметь дело с изголодавшимся виверном довольно трудно.

С наступлением темноты Релкин решил совершить набег на курятник благо эти длинные выбеленные сараи попадались чуть ли не на каждом шагу. Неллинские цыплята славились приятным вкусом. Три курочки молодки позволят дракону на худой конец, заморить червячка, да и драконопасу глядишь, что-нибудь да достанется.

Конечно, тут нельзя было обойтись без риска, однако Релкин обладал определенными навыками в этой области. В сумерках он и его дракон подкрались к одинокой ферме, стоявшей в отдалении от поселка. Пара длинных дощатых птичников прилепилась к пологому склону. Окружавшая дом каменная ограда мешала обзору, так что Релкин надеялся добраться до цели незамеченным.

Но надежде его не суждено было сбыться. Когда Релкин и Базил перед последним броском к курятнику остановились на поросшей тополями возвышенности, навстречу им прямо из темноты выступил какой-то парнишка, несший переброшенную через плечо связку кроликов. Он вскрикнул и отскочил назад, выронив лук и колчак. На мальца напал драконий столбняк. Поняв это, Релкин подошел к нему, ущипнул за щеку и как следует встряхнул.

– Во дела! Чтоб мне пропасть, это ж имперский боевой дракон, – пробормотал паренек, благоговейно взирая на вырисовывавшуюся в сумраке огромную, грозную фигуру Базила.

Он самый и есть, сказал Релкин.

– Ну и страшилище. Я никогда таких не видел. Здесь их не выращивают. Мы в Неллине растим пшеницу. Скукотища…

– Прекрасная страна.

– Ага.

– Тебя как зовут?

– Джаррел, а тебя?

– Релкин. А он Базил.

– Что вы тут делаете? – спросил мальчишка, до которого только сейчас дошло, с кем он разговаривает. Здесь, прямо в повстанческом Неллине, находились представители самого опасного рода войск противника.

– Какие-то люди с низовьев реки похитили мою девушку. Мы хотим ее вернуть.

– А, молодцы с Бегущего Оленя?

– Думаю, так.

– Да, там, в низовьях, есть горячие головы. А вы, стало быть, наладились прямо туда. Пойти да и забрать ее.

– Что-то в этом роде, только вот у нас есть проблема.

– Постой, дай-ка я угадаю, – ухмыльнулся малец. – Вам есть охота?

– Прямо в точку с первого раза.

– Я слышал, что драконы страшные обжоры. Потому мы их здесь и не выращиваем.

– Ага, вот мы чуток и проголодались.

– И сдается мне, присматривались к курятнику дядюшки Сайласа.

– Как ты мог подумать?

– Пустые хлопоты – курятник вам не обчистить. Дядюшка Сайлас держит прекрасных собак.

– Проклятье! Что же нам делать, Джаррел?

– Ладно, попробую раздобыть вам харчей. Правда, не столько с хозяйского стола, сколько из фуражных припасов. Но, сдается мне, ты не откажешься и от овса, особливо ежели приправить его сиропом. Попозже я может разживусь и чем-нибудь получше только боюсь, дракону этого будет мало.

Релкин приложил палец к губам:

– Не так громко… Незачем сообщать виверну такие плохие новости.

– Прошу прощения.

Мальчишка покосился на дракона и увидел изучавшие его огромные разумные глаза. Драконий столбняк едва не вернулся, но Джаррел сглотнул и справился с оцепенением.

– Я постараюсь. Посмотрю, что можно найти.

– Джаррел, я хочу, чтобы ты знал: мы заплатим за всю эту снедь. Как только закончится заварушка, я об этом позабочусь. Клянусь тебе старыми богами.

– Старыми богами? Да ты, никак, варвар. Нынче никто не поклоняется старым богам.

– В Голубом Камне некоторые люди чтут их до сих пор.

– А, так ты из Голубого Камня. У нас есть родня неподалеку оттуда, в Кверке. Я слышал, будто это чудесная страна.

– Прекрасная, но не такая богатая, как Неллин.

– Ну, таких мест, как Неллин, во всем свете мало. Почва здесь самая лучшая, это каждый знает.

Релкин малость засомневался – как-никак, а они находились на повстанческой территории. Вдруг этот парнишка наобещает чего угодно, только бы его отпустили, а улизнув, поднимет тревогу.

– Знаешь что, – промолвил между тем Джаррел, – думаю, моему папаше вовсе не обязательно знать, какие тут у нас гости. Не любит он Империю. Ему, видишь ли, по душе это восстание.

Эти слова, а особенно тон, каким они были произнесены, несколько успокоили Релкина.

– А тебе нет?

– По мне, так лучше бы его не было. Братец мой тоже так думал, но его заставили вступить в армию. Взял он трех лучших наших лошадок и отправился на войну… Примерно через неделю мы его похоронили.

– Мне очень жаль.

– Ага, только не думай, будто его ваши уложили, и все такое. Его лошадь укусил слепень. Она встала на дыбы, бедняга свалился и сломал себе шею.

Релкин печально покачал головой. Смертей он насмотрелся сверх всякой меры, и славных, и самых заурядных. Результат был всегда один и тот же.

– Так или иначе, – продолжал парнишка, – я не держу зла на Империю из-за смерти Ульмера. Тут у нас многие не слишком-то рьяно поддерживают это восстание. Войну затеяли магнаты, а простым людям от нее никакого проку.

Релкин кивнул. Голова у парнишки явно была на месте.

– Благодарение Богине, Джаррел, что мы встретились с тобой, а не с твоим папашей.

– Ха, это уж точно. Ладно, подождите здесь, а я пойду пошарю по сусекам. Глядишь, что-нибудь и наскребу. Но почему бы для начала не угостить дракона этими кроликами?

– Премного благодарен, Джаррел.

Парнишка направился к дому, а Базил с Релкином затаились под тополями. Голод и тревога не давали юноше покоя. Правильно ли он поступил, доверившись Джаррелу? Релкин молился, чтобы это не оказалось ошибкой. Подобраться ближе он не осмеливался, опасаясь растревожить охранявших столь привлекательные с виду курятники собак.

Базил тихонько зашипел сквозь зубы. Голод подводил его к тому состоянию ума, когда виверн начинал рассматривать как возможную пищу все что угодно, включая мальчиков и даже драконопасов. Релкин торопливо освежевал кроликов и отдал Базилу. дракон умял их в один присест. Это было немного, но лучше, чем ничего.

Терзаемые беспокойством, они ждали, прислушиваясь к доносившимся с фермы звукам. Замычала корова, которую пригнали с луга, где-то хлопнула дверь, кто-то что-то сказал. Релкин напрягал слух, но все было спокойно.

Со стороны дома потянуло дымком: похоже, там развели огонь и собрались готовить еду. Релкин представил себе изобильный фермерский стол со стопками блинов, колбасами, жареными цыплятами горячим келутом или легким пивом, и у него потекли слюнки.

Из сгустившейся тьмы появился Джаррел толкавший перед собой тачку с полной бадьей распаренного в кипятке овса. В придачу имелся еще и кувшин патоки.

– Это для начала, – сказал юнец.

– Здорово! – выдохнул Релкин, ухватив пригоршню горячего овса. Зерна не проварились но их вполне можно было разжевать, а в сочетании с густой, сладкой патокой блюдо представлялось более чем съедобным. Базил громко заурчал и набросился на еду, не забыв, впрочем, выделить порцию и для Релкина.

Дракон опустошил бадью в несколько мгновений, но сытная, хорошо подслащенная пища явно улучшила его настроение.

Спустя десять минут Джаррел появился снова, на сей раз с шестью длинными булками.

– Боюсь, они уже зачерствели.

Базил слопал весь хлеб за пару минут. Релкин отломил себе половину самой свежей булки и съел с огромным наслаждением.

В третий раз Джаррел принес яблоки, сухие бисквиты и копченый свиной бок.

– Спасибо, Джаррел, ты здорово нас выручил. Я вернусь и отблагодарю тебя, как только смогу. Как только все утрясется.

– Ладно, буду ждать. А ты будь поосторожней в низовьях Бегущего Оленя. Тамошний люд горячо поддерживает восстание. Ежели вас заметят, тут же выдадут властям.