Текст книги "Чародей раскованный"

– Хороший вопрос. – Род повернулся к отцу Алу. – Есть какие-нибудь идеи?

– Одна, – кивнул отец Ал. – Если религиозные символы изгоняют его, когда он воспримет их, то более сильный символ прогонит его своим прикосновением.

Старый священник негромко рассмеялся.

– Истинно так, отец, но, где же вы найдете человека, что решится это сделать?

– Папа сделает, – пискнул Джефри.

Старый священник снова усмехнулся, пока не встретился взглядом с Родом. Смех замер у него в горле. Затем он побледнел.

– Нет, вы и не пытайтесь! – Он перевел взгляд с Рода на отца Ала, потом на Гвен и сел совершенно неподвижно. А затем с трудом поднялся на ноги и повернулся к двери.

– Отец, – спокойно окликнул его отец Ал. – Мне потребуется ваш алтарный камень.

Старый священник остановился. А затем обернулся, весь дрожа.

– Вам нельзя его забирать! Обедню нужно служить на мощах святых, вделанных в алтарный камень! Как я без него буду служить обедню?

– Мы вернем его сегодня же вечером.

– Да? – Старик снова подошел к ним, показывая дрожащими пальцами на отца Ала. – А вернетесь ли вы вообще? Красная Шапочка может устоять против армий, как вам двоим удастся одолеть его?

– Троим, – спокойно поправила его Гвен. – Я тоже обладаю некоторыми силами, отец.

– Фактически, это семейная затея, – подтвердил Род. – Вы б удивились, узнав, на что способны мои ребята, не вступая в ближний бой.

Старший священник переводил взгляд с одного на другого, словно они сошли с ума.

– Забудьте, умоляю вас! И эти бедные крошки! Не подвергайте их такой опасности!

– Мы не смогли бы оставить их в тылу, даже, если б хотели, – мрачно отозвался Род.

– Мы победим, отец, – мягко заверила его Гвен. – Мы недавно натравили Крод Мару сокрушить Эйк Уисли, и общими усилиями обратили в бегство двор эльфейского лорда.

– И все ж эльфейские лорды не Красная Шапка. Они не упиваются убийствами и кровопролитием! Нет! Не ходите туда! Но если вам надо, то идите без моего алтарного камня!

Отец Ал вздохнул и вытащил из рясы скатанный пергамент. Род увидел на нем линии складок и догадался, что прежде, чем отец Ал попал на Грамарий, листок находился в конверте. Земной монах сказал:

– Я стараюсь избежать этого, но… взгляните на сие писание, отец.

Старик в испуге уставился на него. А затем неохотно взял пергамент и раскатал его. Начал читать, ахнул и становился тем бледнее, чем дольше читал. Наконец, он дрожащими руками снова скатал его и поднял голову с остекленевшими глазами.

– Того… не может быть! Он… он же в Риме, до него целых пол света! Он редко говорит с теми, кто живет в столь отдаленных странах, да и тогда только с архиепископами! Как случилось… Аййй! – Он выронил пергамент и схватился за голову. – Что я наделал? Какой грех лежит на моей душе, что он стал писать мне?

– Наверняка никакого, отец! – в расстройстве воскликнул отец Ал, хватая старика за руку. – Воистину, едва ли он знает, что вы живете на свете! Он адресует это Писание любому, кто прочтет его, я иногда вынужден показывать его, нуждаясь в помощи!

– Да! Да! – Старик поднял осунувшееся лицо. – И все-таки, какое несчастье, что я должен быть тем, от кого вы требуете помощи? Нет, я, наверняка, не выполнил свой долг перед Богом и паствой!

– Ваше смирение делает вам честь, – мягко, но с иронией сказал отец Ал. – Этот жребий пал на вас только потому, что ваша паства живет неподалеку от Башни Гонкрома, куда я и мои друзья отправляются бросить вызов Красной Шапке!

Глаза старика остановились на отце Але. Он кивнул, и лицо его начало обретать твердость.

– Да, все именно так, как вы говорите. – Он расправил плечи и поднялся. – Раз надо, значит надо, в этом я не сомневаюсь. Хотя сам не в состоянии прочесть его почерк, и все же я видел в книгах изображение его печати.

– А теперь вы видите оттиск самой печати. Вы предоставите нам свой алтарный камень, любезный отец?

– Да, предоставлю. Если того желает Его Святейшество, вы его получите. Идемте, я выну его.

Вскоре они вышли из часовни, и отец Ал держал под мышкой надежно завернутый камень.

– Это ведь было не честно, не так ли? – спросил Род.

Пораженный отец Ал поднял голову.

– Что вы имеете в виду? Иоанн XXIV является папой…

– Да, – кивнул Род. – В нашей вселенной.

– Но разве в этой вселенной он им не является?

– Как он может быть им?

– Почему бы и нет? – Сияюще улыбнулся отец Ал. – Эта Земля очень похожа на Землю нашей вселенной; созвездия такие же, язык такой же, как в Англии эпохи Возрождения, почему б в обоих вселенных не быть и тем же людям?

– Вы верите в это всерьез, не правда ли?

Отец Ал пожал плечами.

– Я готов учесть такую возможность. Но на самом деле это не имеет большого значения. Мы, католики, верим, что папа говорит от имени Бога, когда он говорит, как папа, а не просто от себя лично. Мы называем это ex cathera* [4]4
  с кафедры (лат.)


[Закрыть].

Род стал, как вкопанный, прямой, как штык, закрыв глаза. Он сосчитал до десяти, чтобы успокоиться, а затем осторожно произнес:

– Отец, а вам не кажется, что это попахивает средневековьем?

– А вы оглядывались в последнее время кругом?

– Дешевое возражение, отец, – Род остановил его. – Наша вселенная не средневековая, но вот ваша вера – да.

– Нет, – серьезно сказал отец Ал. – Духовные истолкования нельзя доказать или опровергнуть с помощью физики или химии, также как теология не может вывести формулу полимера. Все в конце сводится к вере. Мы считаем, что Христос дал Петру власть говорить от его имени, когда он сказал первому римскому епископу: «Даю тебе ключи от царствования небесного. Что свяжешь ты на Земле, будет развязано на небе». Поэтому считаем, что «ключи» Петра переходили к его приемникам, вплоть до нашего времени.

– Очень интересно, но я не вижу… – Род оборвал фразу, уставясь на него. – О, Нет! Не хотите же вы сказать…

– Почему бы и нет? – улыбнулся отец Ал. – Думаете в каждой вселенной будет свой Бог? Я не могу представить физических доказательств, но верю в Бога, существовавшего всегда и создавшего все – единого Бога, сотворившего все вселенные. Я заметил, что здешние христиане – фактически, католики. Значит, если в обоих вселенных один и тот же Бог, и папа, выступая от Его имени, говорит то, чего хочет сказать Бог, то, наверняка, папа в этой вселенной даст тот же самый ответ на любой вопрос также, как папа в нашей вселенной.

– Значит, ваше Послание от вашего папы говорит, каких действий хочет от старого священника папа в этой вселенной. – Род искоса поглядел на отца Ала. – А вам не кажется, что это рассуждение чуточку хромает, отец?

– Конечно, – признался с подкупающей улыбкой отец Ал. – Потому что, когда наш папа писал это письмо, он не выступал ex cathera; и значит он выступал, как Иоанн XXIV. Тем не менее, я не сомневаюсь, что здешние христиане придерживаются в основном тех же самых взглядов, что и христиане в нашей родной вселенной; и потому не сомневаюсь, что здешний папа захотел бы, чтобы я взял этот алтарный камень. – Он задумался, глядя на небо. – Хотя проблема не простая, не правда ли? – лицо у него прояснилось. – Я расскажу о ней иезуитам, когда мы вернемся. Приступим к делу?

ГЛАВА 21

Гвен остановила метлу в воздухе над карнизом в ста метрах от Башни и медленно завела ее на посадку. Род и отец Ал спешились, когда рядом с ними возник Магнус и Джеф.

– А вы что здесь делаете? – потребовал ответа Род. – Мне надо, чтоб вы были на вершине той скалы!

– У, папа! Обязательно?

– Да, обязательно! Я хочу, чтобы вы следили с безопасного расстояния, готовые телепортировать меня оттуда, если возникнет опасность для жизни. И где Элидор?

У Магнуса расширились глаза, в них отразилось чувство вины.

– Мы оставили его на вершине скалы.

– Угу! – мрачно кивнул Род, – Так что же помешает любому сприггану прискакать и снова умыкнуть его, а? Итак, возвращайтесь туда, живо!

– Да, пап… – И они исчезли, не закончив фразы.

– К тебе это тоже относится, – сердито посмотрел Род на ведьмочку, парившую перед ним на самодельной домашней метле. – Не лезь в драку, Корделия! Но помогай маме и будь готова бросить несколько камушков в того гада.

– О, ладно, папа! – надулась Корделия и, круто развернув метлу, улетела на вершину горы.

– Ты тоже, милая, – взял Род за руку Гвен. – С поля.

– Да, – в глазах у нее стояли слезы. – Береги себя.

– Поберегу, – пообещал Род. – И ты тоже меня побереги, а?

И сгреб ее в объятия.

Отец Ал отвернулся на несколько минут изучать геологию.

Род со счастливым вздохом снова повернулся к нему. Позади него засвистел ветер, когда Гвен взмыла обратно на вершину горы.

– Здесь наблюдается кое-какая интересная слоистость, – указал на фас скалы отец Ал. – По догадке, я бы сказал, что миллион лет назад тут было морское дно.

– Уверен, что именно так, и спасибо за деликатность, отец. Давайте-ка встретимся с этим чудовищем.

Они зашагали по скальному карнизу, и Род сказал.

– Я хочу внести ясность. Я приближаясь первым, отвлекаю его, вы подкрадываетесь к нему сзади и вышибаете камнем мозги.

– Думаю, хватит и прикосновения, – пробормотал отец Ал. – Что произойдет, если он сшибет вас с карниза, да еще вовремя обернется, чтобы вышибить мозги мне?

– Вы носите распятие, не так ли?

– Обычно нет, но мысль хорошая. – Отец Ал вытащил четки и надел их на шею. – Итак! Распятие меня защитит, чтобы не увидеть его, ему придется не смотреть на меня.

Род кивнул.

– Верно.

– А поскольку я защищен, то мне следует приближаться первым. Вы должны признать, так более логично.

Род вздохнул.

– Ну, я никогда не выигрывал в споре с логикой. Ладно, отец, согласен. Ступайте первым в логово льва, но я сразу за вами.

– Вы сослались на Даниила, – задумчиво произнес отец Ал, когда они снова тронулись вперед. – Интересно, а ваша душа в столь же хорошем состоянии, как и у него?

Несколько шагов Род шел молча. А затем признался.

– Я был воспитан в лоне римско-католической церкви…

– А давно ли вы причащались?

– Перед свадьбой, отец, девять лет назад. И вы правы, если там лев, то мне надо быть в отличном состоянии. Дайте мне несколько минут прислушаться к своей совести.

Они медленно двинулись к Красной Шапке, тихо перешептываясь.

– Ego te absolvo* [5]5
  Отпускаю тебя (лат.)


[Закрыть], – сказал, наконец, отец Ал, начертив в воздухе крест. – А со своей епитимьей, я думаю, вы вот-вот встретитесь.

Они завернули за поворот, и над ними нависла Башня.

Карниз около башни устилали человеческие кости и несколько черепов. Это ошеломило Рода. Навалился страх, внезапный и всепоглощающий. Он остановился, не поддаваясь ему. Приливная волна прошла, но со знакомым ощущением сжатия желудка и ватных ног он умел справляться. Он взглянул на отца Ала, священник, похоже, тоже испытал такое же ощущение. Лицо его вытянулось и побледнело, но губы плотно сжались в твердой решимости. Он распаковал алтарный камень и держал его перед собой обеими руками.

– Значит вы готовы?.. Хорошо. Тогда в долину смерти.

И прежде, чем Род успел что-то сказать, решительно зашагал вперед распевая:

 
Кто копает яму, тот упадет в нее,
И кто разрушает ограду,
Того ужалит змей!
Кто передвигает камни,
Тот может надсадить себя;
И кто колет дрова
Может подвергнуться опасности от них!
Если притупится топор,
И если лезвие ею не будет отточено,
То надобно будет напрягать силы,
Мудрость сумеет это исправить.
 

Красная Шапка с ревом налетел на него. Он выскочил из башни, покрытый коростой грязи и обезумевший от ненависти и одиночества. Примерно в полтора метра ростом, с широкими плечами, с рассыпавшимися по плечам сальными, седыми волосами и горящими жаждой крови огромными глазами. Туника и легинсы у него задубели от жира и покрылись грязью, а железные сапоги звенели по камням и хрустели по костям, разбросанным по земле. Одной рукой он высоко вращал алебардой, словно топориком, и ее ржавое лезвие было направлено на священника, готовясь нанести ему удар нечеловеческой силы.

И тут Красная Шапка увидел алтарный камень и с лязгом остановился.

С миг они стояли замерев, священник, держащий перед собой, словно щит, камень, и злобно глядящий на него горящим взглядом монстр.

Род выхватил меч и бросился вперед.

Отец Ал снова затянул песнь:

– …живая собака лучше мертвого льва. Ибо…

Красная Шапка взревел и ударил алебардой. Клинок алебарды врезал отца Ала плашмя по боку. Тот полетел и приземлился в трех метрах. Алтарный камень выскочил у него из рук. Красная Шапка схватил небольшой валун и, по-прежнему рыча, с усилием бросил его в камень. В последнюю секунду валун свернул в сторону, едва не угодив в голову отцу Алу.

И тут налетел Род, крича:

– Эй, ты, сухие кости, услышишь ныне слово Господа!.. Я слышал шум, это кости стучали друг о друга… – И сделал выпад прямо в живот Красной Шапке. Меч вонзился в блузу монстра с сильным лязгом, отдавшемся через всю руку и тело Рода. Этот проклятый гад был создан из камня!

Красная Шапка неприятно рассмеялся и отмахом хлопнул по Роду. В боку у Рода вспыхнула боль, и башня со скалой закувыркались мимо него. А затем с взорвавшимся в нем треском. Он остановился и увидел крупным планом, скользившую мимо него вверх скальную поверхность. Поняв, что скользит вниз по фасу горы, неистово повернулся и, дернувшись, остановился на карнизе. Обернулся он вовремя, чтобы увидеть, как две фигурки появились прямо рядом с Красной Шапкой, в мертвой зоне его защиты, и принялись рубить его по ногам маленькими мечами.

– Мальчики, нет! – попытался заорать он. – Вернитесь к матери! – но получилось что-то похожее на лягушачий хор из пруда. Он и сам себя еле расслышал. Красная Шапка громко рычал, потянув руку к крохам. Валун врезался ему в затылок.

Красная Шапка полетел, вперед, споткнулся о Магнуса и растянулся. Его бомбардировали мелкие камни, а затем трахнуло валуном, как раз, когда он поднялся на четвереньки. Валун угодил ему по спине, снова заставив распластаться.

Магнус и Джефри побежали прикончить его.

Страх нахлынул на Рода, хлестнув его, словно пламя, когда тот поднялся на ноги. Он должен вытащить оттуда своих мальчиков! Он, спотыкаясь, побрел вперед, когда Красная Шапка, сделав могучие усилие, взметнулся, встряхивая со спины камни и встал так, чтобы мальчики срикошетили от его ног. Он мерзко рассмеялся и нагнулся к ним, затем внезапно выпрямился и вскинул руку поймать валун. Он крутанулся, и швырнул его обратно на вершину горы.

Ублюдок! Если он попадет в Гвен или Корделию… В Роде поднялась кипящая ярость, пришедшая, казалось, откуда-то извне. Пламенная ярость к монстру, посмевшему тронуть его ребенка! Он врезал Красной Шапке позади колен, и в плече у него взвыла боль; а затем на спину ему обрушилась небольшая гора. Он смутно расслышал крик Магнуса и попытался поднять голову. Он увидел отца Ала, стоящего на четвереньках и тянущего руку к Красной Шапке, упавшему навзничь поперек Рода. В руке у священника был камень. Он коснулся лба монстра. Красная Шапка взвыл, тело его взметнулось в мучительной боли – и исчезло…

Род уставился, не веря своим глазам.

Свет потускнел, потом последовал ослепительный всплеск ярких звезд, потом опять тьма…

– …три сломанных ребра. Кровь из носа перестала течь? Потом течет изо рта.

– Ах, отец! Его легкое?..

– Проткнуто? Может…

Звуки растаяли, а потом появились вновь.

– …Сломано плечо, и ключица. Как… – Поднялся рев, похожий на шум прибоя, а затем растаял. – …Снова встать на ноги?

– Спина у него сломана?

– Нет, но по-моему, треснул позвонок.

Род почувствовал страшную жалость к тому бедолаге, о котором они говорили. Кто он, гадал Род?

И тут осенило: посмотри, просто открой глаза и взгляни.

Кто это там плакал на заднем плане?

Беда в том, что на обоих веках у него лежал мешок с песком. И боль, эта проклятая боль, пронизывавшая его насквозь! Но он мог это преодолеть, ему доводилось делать вещи и потруднее. Он ведь только что сражался с великаном, не так ли? Полутораметровым великаном…

– Пожалуйста, Магнус, уйми свои слезы, и успокой сестру и брата! Элидор, ты не мог бы помочь с Джефри! Мне надо работать!

Страшная боль опалила ему плечи. Глаза у него раскрылись, и он закричал, словно собачонка, прижженная раскаленным клеймом.

Над ним парило прекрасное лицо, обрамленное пламенными волосами.

– Он очнулся! Муж! Ты слышишь меня?

Разум медленно вернулся. Гвен пыталась починить ему плечо телекинезом.

– Пожалуйста… перестань… больно.

– Это потребует времени, – кивнула она, плотно сжав губы. – Но надо сделать. Ох, Род! Столько ран…

– Ничего не выйдет, их слишком много, и потребуется слишком много времени.

В поле зрения выплыло лицо отца Ала, а лицо Гвен пропало.

– Верховный Чародей! Услышь меня! Пожелай, как никогда не желал раньше! Пожелай изо всех сил, всеми фибрами души, чтобы твое тело снова стало целым, полностью восстановленным, каким было до ранения!

– Желаю, – прохрипел Род. И теперь, когда священник напомнил об этом, он пожелал! О, как он пожелал! Если что-то способно остановить эту муку, пусть оно произойдет! Он неистово пожелал полного здоровья, сильного тела, чтобы раны исчезли и никогда не возвращались!..

И помогавший дух снова очутился тут как тут, войдя в него, пронизав его насквозь, добрый, успокаивающий, исцеляющий, поглощающий боль…

А потом он пропал, а с ним и боль.

Род был потрясен и не верил своим чувствам.

Затем он медленно поднял голову и окинул взглядом свое тело. Оно было покрыто кровью, одежда изорвана в клочья. Но кровь не текла. Он чувствовал себя хорошо. Действительно, он чувствовал себя распрекрасно.

– Э… Гвен…

– Да, муж. – Она была рядом, поддерживая ему рукой голову.

– Просто на всякий пожарный случай, мне лучше не двигаться. Проверь плечо, идет?

Он почувствовал, как ее пальцы ощупывают его – довольно приятное ощущение. Даже более, чем приятное.

– Оно цело, Род, – в голосе ее звучало удивление.

Он с вздохом расслабился, давая голове откинуться назад.

– Хвала небесам! Было и еще чего-нибудь не в порядке?

– Много чего, – признал отец Ал. Дети притихли.

– Проверь все, ладно? Мне бы не хотелось двигаться, боюсь опять начнет болеть.

– Да, муж. – Он почувствовал, как ее пальцы ощупывают ему бок, ключицу, нос, переворачивают его, чтобы проверить спину.

– Ты цел, муж, – удивление сменилось радостью. – О, ты исцелился!

– Ну, тогда давай вернемся к делу. – Он уселся и сгреб ее в объятия. Она уцепилась за него, словно он был скалой в быстрине, рыдая. – Ну, ну, полно, любимая, – прошептал он. – Я теперь в норме. Будь пай-девочкой, не плачь, как только дети уснут, мы найдем сена, и я докажу, что вполне здоров.

Она улыбнулась ему, моргая сквозь слезы.

– Ну, если у меня и были какие-то сомнения, то теперь они исчезли. Ты определенно исцелился.

– Папа! – завизжали три обрадованных голоса, и дети навалились на него гурьбой.

Он только успевал гладить их по головам, обнимая.

– Ну-ну, дети, не беспокойтесь. У папы выдалось скверное время, но теперь он выкарабкался… Гвен, присмотри за Элидором, ладно? Нам нельзя снова его потерять… Да ладно вам, со мной все в порядке!

– Да, – выдохнула Гвен, глаза у нее светились. – Отец Ал вылечил его.

– Нет, он сам себя вылечил, – уточнил священник. – Я лишь сказал ему, что сделать.

Род застыл.

А затем осторожно освободился от детей.

– Вы хотите сказать, что это я сам совершил чудесное исцеление?

– Ну, – развел руками отец Ал. – Мы ведь уже установили, что, то, чего вы пожелаете, происходит…

– Да, установили, – согласился Род. – Вы готовы испробовать свою гипотезу, отец?

– Не-е-е-ет, – поджал губы священник. – Но я готовлюсь к тому…

– Ох уж вы с моим роботом, – вздохнул, поднимаясь на ноги, Род. – Он никогда не обнародует гипотезу, пока та не станет установленным фактом. Я даже не чувствую раздражения кожи от щипков эльфейцев прошлой ночью!

– Интересно, – выдохнул отец Ал. – У вас остались какие-нибудь старые шрамы?

– Гм – это мысль. – Род взглянул на Гвен. – Надо будет нам проверить это сегодня ночью, милая.

Она покраснела и объяснила священнику.

– Некоторые из них там, где ему не видно.

– Мне всегда нравится хороший христианский брак, – согласился отец Ал. – Если мы собрали все куски, то можно возвращаться в часовню? Мне надо вернуть алтарный камень.

– Да, не вижу никаких причин здесь болтаться.

Род, мрачнея, окинул взглядом окрестность.

– Эй! Что ты делаешь, Магнус?

– Собираю куски. – Мальчик выпрямился, показывая длинный, острый зуб. – Можно мне сохранить его, как добычу, папа?

– Что, этот монстр оставил здесь свой зуб?

Род содрогнулся.

– Зачем тебе вспоминать о нем, сынок?

– Не знаю, папа. – Магнус приподнял подбородок. – Знаю только, что это будет мудрым.

Род, внимательно взглянул на него. А затем сказал:

– Я убедился, что предчувствия у тебя оказываются, как правило, стоящими. Ладно, возьми его, но плотно заверни и при первом подходящем случае протри спиртом.

– Да, папа, – расцвел улыбкой Магнус и достал из своей котомки тряпку.

Когда-то она была носовым платком. Род повернулся к Гвен.

– Готова к уходу, милая?

– Да, – она подняла метлу.

– И я, – подошел отец Ал, засовывая подмышку завернутый алтарный камень. Он поднял взгляд на Башню. – Как по-вашему, чья теперь армия разместит здесь гарнизон – герцога Фойдина или лорда Керна?

– Которая быстрее всех доберется сюда. – Род отвернулся. – Честно говоря, отец, в данную минуту я б с удовольствием посмотрел, как это проклятое сооружение развалится. – Он резко вскинул голову, заметив блеск в глазах Магнуса. – Не смей!

Они вышли из рощицы и направились к задней двери церкви, когда садилось солнце. Род, нахмурясь, оглядел деревню.

– Что-то тихо, не правда ли?

– Час вечерни настал, – задумчиво проговорила Гвен.

– Сегодня весь день вышел странный. – Отец Ал постучал в дверь дома священника. – Любезный отец несомненно все объяснит.

Дверь чуть приоткрылась, и в щель показался глаз и часть бороды. Глаз расширился, а затем и щель тоже.

– Вы живы!

– Разве на сей счет возникали какие-то сомнения? – улыбнулся отец Ал и протянул алтарный камень.

Старый священник осторожно взял его, словно не веря, что он настоящий.

– А Красная Шапка? Он убит?

– Ну, во всяком случае, исчез, – улыбнулся Род. – Думаю, он не вернется.

– Да, они никогда не возвращаются коль их изгонят; никто из эльфейцев не возвращается! – Старый священник испустил долгий, трясущийся вздох. – Мы услышали в горах гром и попрятали головы. У меня здесь половина прихода осаждают Небеса молитвами о вашей безопасности.

– Ну, это объясняет мое быстрое выздоровление. – Род встретился взглядом с отцом Алом. – У меня было подкрепление.

– Очень интенсивное поле для перекачки энергии поблизости? – поджал губы священник. – Наверно.

– Вы знаете, что вы сделали? – выпалил старый священник. – Через тот перевал над нами некогда шли караваны – целые армии! Десять лет никто не смел соваться туда. С тех пор, как королевская армия попробовала и потерпела поражение!

Род уставился на старика. Затем несколько раз ткнул пальцем в сторону горного перевала, издавая гортанные звуки.

– Милорд? – робко сказал священник.

– Вы хотите сказать… – Род, наконец, привел свой голос в действие. – Вы хотите сказать, что это и было чудище, препятствующее лорду Керну выйти с северо-запада?

– Да, – подтвердил старый священник, – в самом деле, именно оно.

Род крепко стиснул руки, силясь прекратить дрожь, а потом зубы, прекращая выбиваемую ими дробь.

Старый священник смущенно моргнул, а затем повернулся к отцу Алу.

– Мне не следовало ему говорить?

– О, нет, все в порядке, все в порядке! – запротестовал Род. – Просто я рад, что вы мне не сказали до того, как мы отправились туда…