Текст книги "Силуэт танцующей звезды"

Глава 3

Женька с удовольствием потянулась всем телом и сделала глубокий вдох.

Правое запястье громко хрустнуло, и девушка поморщилось – этот звук напомнил ей что-то неприятное, от воспоминания срочно захотелось избавиться, как от запаха гари в комнате… Торопливо встав из-за стола, она прошлась по своему кабинету взад-вперед, потом остановилась у окна и замерла, разглядывая двор.

Понедельник для нее начался мрачно – ни одного солнечного луча, на небе сплошные тучи, набухшие дождем, сырой воздух и никакого желания вылезать из теплой постели. К тому же накануне Женька слишком долго просидела за ноутбуком, читала интересную статью, и поэтому сегодня у нее болит все, что только может болеть. Надо было пораньше лечь спать, сама виновата! Вообще, она регулярно на работе скачивает себе из Интернета выступления известных психологов и самые свежие дискуссии с психологических форумов, и на досуге все это изучает, пытаясь разложить по полочкам, проанализировать и – а почему бы и нет? – в дальнейшем применить все это на практике. Вот только ей катастрофически не хватает часов в сутках!

Женька зевнула, прикрыв рот ладошкой, и вернулась на свое место за столом. Во дворе никого нет, у детей сейчас тихий час, она бы сама не прочь укрыться теплым одеялом, свернуться калачиком и поспать от души… В здании ни звука, никто не бегает и не хлопает дверями, такое чувство, будто весь мир превратился в большой ватный ком! И только она, Женька, сидит посреди этого кома за компьютером и уныло смотрит на заставку, плавающую по экрану. Странное дело, но работать ей совершенно не хочется.

Сегодня утром, трясясь в расхлябанном трамвае, потом, взбираясь в горку и стуча зубами от холода, она все никак не могла выкинуть из головы только что прочитанную статью про тактильный контакт с детьми… С одной стороны, ничего нового она для себя не открыла, автор работы просто в очередной раз напомнил ей о том, что детям необходимы прикосновения и поглаживания взрослых, и разве она, будучи психологом, не знает этого?.. Но с другой стороны, Женька вдруг ощутила беспокойство, и это чувство неприятно охватило ее с головы до пят и заставило мучиться. Ведь она-то, если быть честной, не любит ни к кому прикасаться просто так, трогать, гладить, целовать… И никогда не любила, даже когда была совсем маленькой. Неужели теперь эта неласковость плохо отразится на ее работе?..

От этой мысли она тщетно пыталась избавиться всю первую половину дня: и когда родители начали приводить в садик своих детей и, прощаясь, целовали их и похлопывали по плечикам, обнимали; и потом, когда малыши кинулись к воспитателям, и каждый из них пытался прикоснуться к колену, бедру или руке «своего» взрослого… Женька видела, как светятся от счастья детские глазки, когда Ира и Маша легко и естественно проводили рукой по лохматым головенкам и худым плечикам, и не понимала саму себя. Почему она так не может, почему eй трудно вести себя так, как воспитательницы?.. В какой-то момент ей стало невыносимо грустно – как будто она не взрослая и самостоятельная девушка, психолог, работающий в детском саду, а маленькая девочка, которая ищет тепла и нуждается в ободрении, но не получает этого… Но потом Женька занялась делом, и ее грусть па время забылась. До самого тихого часа.

Откинувшись па спинку вертящегося стула, Женька бросила взгляд на толстую папку с детскими рисунками, лежащую справа от нее, и улыбнулась. Ну и пусть у нее не получается поддерживать с детьми тактильный контакт, зато она легко улавливает их настроение и умеет разговаривать с ними так, что каждое ее слово воспринимается малышами, ведь она говорит искренне, и дети не могут этого не чувствовать. Поэтому сегодняшний тест должен принести интересные результаты… Может быть, даже неожиданные. Правда, Светлана Александровна скептически относится к этой затее, но когда Женька представит ей интерпретацию теста, проведенного в одной из групп, и свои выводы, директриса поймет, что совершенно напрасно сомневалась в Женькином методе работы. И чем выразительнее будет результат, тем скорее Женьке разрешат тестировать и другие группы.

Раскрыв папку, девушка наугад вынула листочек с рисунком. Задание для всех ребят было одинаковым – нарисовать семью, вот именно так, не «свою семью», а просто – некую семью, без пояснения. Вообще, этот тест уже давно стал классикой – ее и саму так тестировала одна мамина знакомая, когда она только-только пошла в первый класс, Женька очень хорошо это помнит… И потом, когда она училась в университете, они изучали работы В. Хыолса, Н. Кормана, Р. Бернса, С. Кауфмана, Г. Хоментаус-каса, и про диагностическую процедуру «Рисунка семьи» и порядок его интерпретации она может рассказать во сне и со всеми возможными подробностями, она ведь и диплом писала по этой теме!.. Но все-таки ее наверняка поджидают неожиданности, ведь теория идеальна, а на практике обыкновенно все идет не так, как ты этого ждешь!..

Весь тихий час Женя пристально разглядывала детские рисунки, раскладывая их по разным кучкам. Разумеется, с каждым из детей она еще будет лично разговаривать о нарисованном, и может быть, с кем-то придется тест повторить. Она и не рассчитывала на идеальный результат – во-первых, детям трудно сосредоточиться на задании в понедельник утром, сразу же после выходных, проведенных дома с родителями и с друзьями на улице. Во-вторых, хоть она и рассадила сегодня всех за отдельные столы и следила, чтобы во время теста дети не переговаривались и не мешали друг другу, полностью исключить контакт она все же не смогла. А это значит, что где-то в тестах возможна погрешность… ребенок мог нарисовать не то, что ему хотелось, а то, что от него ждут. Это ж не роботы, а живые люди!..

Для собственного удобства Женя разделила все рисунки на три группы: в первой оказались Диана, Катя Семенова, Галия и Сережа, их работы внешне выглядят прекрасно, почти идеально, и родители, и дети на рисунках улыбаются и радуются жизни.

Но если присмотреться, в деталях обязательно обнаруживается какая-нибудь нестыковка – у Сережи папа с мамой держат сына за руки, но почему-то идут не в одном направлении, а как будто разбегаются в разные стороны, и ребенок буквально висит между ними. У Гали и все члены семьи смотрят куда угодно, только не друг на друга, Диана разместила родителей отдельно от детей, а Катя вообще раскидала по всему листу фигуры своих родственников, так, что при взгляде на них никакого ощущения единства не возникает. Эти четыре рисунка Женя пометила знаком вопроса – к каждому из них она обязательно вернется!

Во вторую группу попало девять рисунков, их авторы подробно расписали обыденные занятия своих родителей, братьев и свои собственные, наделив каждого члена нарисованной семьи тем предметом, который наиболее полно выражает представление ребенка о том, как должна выглядеть «нормальная семья». Матери получились с половниками и кастрюлями, папы – кто с газетой, кто с удочкой, а их дети – играющие в мяч, прыгающие через скакалку, собирающие грибы… Но, в общем и целом, все рисунки этой группы, так или иначе, указывают на близость родителей с детьми, поэтому для себя Женька пометила стопку плюсом с восклицательным знаком.

Последняя, третья группа, получилась самой немногочисленной, всего два рисунка, зато оба такие, что Женька пришла в замешательство. От рисунка Наташи Исаевой она ожидала чего-то подобного – мрачности, нечеткости в деталях, обилия штриховки. Все это она обнаружила в полной мере, но, обнаружив, вдруг смутилась, не зная, как ей теперь на все это реагировать… Она уже пыталась поговорить с Наташиной мамой, но у нее ничего не получилось. Пробовать дальше или придумать что-то другое?.. На этот вопрос очень трудно ответить, и Женька дала себе слово вернуться к нему позже… Может быть, решение созреет у нее в голове само собой, а до тех пор она будет наблюдать за девочкой, разговаривать с ней и играть. Чем бы она еще могла ей помочь!..

А вот второй рисунок расстроил Женьку. Еще одна законченная картинка Коли Савельева, на которой – даже если мучительно всматриваться – ни за что не выделить ни мамы с папой, ни детской фигуры, ничего! Одни только узоры, причудливо сплетенные воедино, и – что это? Надо будет непременно спросить у мальчика! – одна угловая звездочка в верхнем правом углу листа. По идее, тест должен был ответить на невысказанный вслух, но все же заданный вопрос – какие взаимоотношения у вас в семье? Но Колин рисунок не только не стал ответом, но и сам поставил перед ней множество вопросов… Почему мальчик не выполнил задания? Не услышал? Не понял? Не захотел?..

Когда дети рисовали, высунув язычки от усердия и громко стуча карандашами по бумаге, то и дело, роняя их и ломая, Женька стояла в стороне и наблюдала за ними. Все казались такими… занятыми, у всех мордашки внезапно стали серьезными, деловыми, потому что все прониклись важностью момента и рисовали вдумчиво, чтобы не подвести Женю… Она смотрела на всех вместе и на каждого по очереди, и у нее не возникло ощущения, что кто-то из детей волынит или чего-то недопонимает. Коля выглядел таким же сосредоточенным, как другие мальчишки, и даже иногда грыз карандаш, поднимая глаза к потолку. Когда он рисует свои обычные картинки, он никогда над ними не раздумывает… Но, так или иначе, у Женьки на руках все равно узоры, а не рисунок семьи, и это странно.

По зданию прогремел звонок – закончился тихий час. Сейчас воспитатели разбудят детей, и по коридору в столовую пробегут сперва самые младшие группы, потом пойдут старшие. Полдник – это всегда здорово, дети ужасно его любят. Ей и самой нравились коржики с соком, когда она ходила в свой садик «Рябинушка»… Правда, было еще лучше, когда мама или папа забирали ее домой еще до полдника, раньше всех!.. Закрыв папку с детскими рисунками, Женька устало потерла кулачком бровь и резко выдохнула. Сейчас, когда дети поедят, надо будет поговорить хотя бы с некоторыми – из группы с «вопросом». Колю и Наташу она оставит на завтра.

Женька спустилась в столовую и с удовольствием съела свой полдник, исподтишка посматривая на детей, которые, в свою очередь, открыто глазели на нее, улыбались и строили рожицы. Забавно, она только что размышляла над их трудностями и проблемами в семье, а они хохочут и кидаются друг в друга плюшками, и ничего их не беспокоит и не тревожит, разве что суровый взгляд воспитательницы, ругающей их за шалости… Женька ухмыльнулась. Все правильно, это пусть она ломает голову над тем, что не так в их жизни, а им и без этого хорошо. У детей нет страха перед будущим, потому что они еще не знают, чего бояться, и они не сожалеют о прошлом, ведь их жизненный опыт еще так мал… Если бы она, Женька, могла так жить! Наслаждаться сегодняшним днем, не оглядываться назад и не забегать вперед! Вот это было бы здорово!

Но для нее это нереально. Она считала, что выскочила из своего прошлого, как тигр из горящего обруча, но вдруг оказалось, что ей еще не раз придется прыгнуть в тот же обруч, и опять, и еще!.. В пятницу вечером, когда она отнесла ноутбук Валентине Ивановне, внезапно выяснилось, что она не настолько сильно изменилась, чтоб не реагировать на знакомую квартиру. Плакаты, двери, и даже то, чего она не видела, но знала, что может увидеть, если откроет дверь, – с силой отозвалось в ней, как будто ее ударили, в грудь, между ключиц… И с того злополучного вечера прошлое вдруг стало лезть к ней изо всех щелей, не давая Женьке проходу, наваливаясь на нее всей своей массой и тесня со всех сторон! Кто бы мог подумать, что она встретит человека, который всколыхнет в ней разом все – и плохие, и хорошие – воспоминания и заставит вдруг затосковать о чем-то далеком, ушедшем?.. И этот снимок, который она потом, проводив Дениса и его мать, целую ночь искала в чемоданах и, наконец, нашла на антресолях, куда его («от греха подальше») засунула мать, когда Женька болела?.. Теперь эта фотография висит у Женьки над кроватью и безумно ей нравится. Хотя ведь тоже – отголосок того, что было и безвозвратно ушло!..

И все-таки спасибо этому снимку, что он снова появился в ее жизни. Сегодня вечером она войдет в свою комнату и сразу же наткнется на него взглядом, и это великолепное сильное тело опять заставит ее замереть на пороге, и она долго не решится отвести глаза от знакомого силуэта… Как будто этот мужчина, прорезавший ее спокойствие яркой молнией, может в любой момент исчезнуть, если она позволит себе не смотреть на него, не вспоминать о том, что было – и чего не было, но могло бы случиться, если бы…

Она думала, что свободна от себя прежней, но – она ошиблась. Это дети не помнят, что с ними было месяц, тем более год назад, но она – помнит, она уже не ребенок!.. За лето она выросла на целую жизнь.

– Да нет, это он только последнее время такой, все рисует и молчит… ну, наверное, полгода. Ой, а ведь уже как долго-то! Я и не думала… Раньше такой мальчишка был веселый, я как пришла два года назад сюда работать, так его при мне привели, славный такой карапуз был, – Маша натянула на голову вязаную шапочку и внимательно посмотрела на свое отражение. Довольно цокнув языком, она оторвалась от своего отражения и повернулась к Женьке. – А потом у них что-то в семье произошло, отец теперь с ними не живет и мальчишка очень переживает. Замкнутый стал, как будто его ничего на свете не интересует. И рисует вон…

Рабочий день закончен – только что забрали последнего ребенка, Светлана Александровна как ушла с самого утра в Министерство образования, так до сих пор и не вернулась, во всем здании кроме Женьки с Машей остался только сторож. Весь персонал давно разошелся, а они только-только собирались домой.

– И ты не пробовала как-то вывести его из этого состояния? Может быть, стоило поговорить с его матерью? – Женька просто не могла заставить себя не думать о мальчике, который так странно нарисовал свою семью… или он вообще не справился с заданием? Когда она после тихого часа пришла к ним в группу, все дети радостно бросились ей навстречу, и Коля тоже подбежал к ней, только быстро отшатнулся, и, как будто застеснявшись своего порыва, отошел в уголок и больше не подходил к ней. Если бы Женька могла все бросить, подойти и обнять его, – кто знает, может быть, лед между ними сломался бы в одно мгновение!.. Но что тут говорить, она не умеет… как это было сказано? – «поддерживать тактильный контакт»… Проклятая статья, но как же прав ее автор! Если бы она погладила Колю по вихрастой головенке, он бы не глядел на нее из угла таким волчонком, и не отводил светлые глазки всякий раз, когда она смотрела на него. Если бы да кабы. Натянув на голову капюшон, Женька изо всех сил пнула камушек носком ботинка.

– Ага, как же! Ты видела его мать? А разговаривала с ней хоть раз? – Маша невесело хмыкнула и, пропустив Женьку вперед, захлопнула калитку. За воротами детского сада они остановились, потому что тут Маша поворачивает налево, а Женька – направо. – Я только рот открыла, так тут же и захлопнула его, она невозможна, я с ней вежливо, а она на меня чуть ли не матом… И я же еще и виновата, осталась, сама понимаешь… «Я такие деньги плачу не для того, чтобы каждый тут мне нотации читал»!.. А Колю жалко, прямо на глазах мальчишка изменился, потускнел как-то…

По дороге домой Женька наступила в большую лужу и промочила ботинки, потом ее обрызгала машина, изрядно залепив, светлую куртку, однако ее мысли витали настолько далеко, что она далее не расстроилась. Конечно, Колю жалко! Как любого ребенка, у которого не все в порядке дома, но ведь это когда-нибудь пройдет!.. То есть должно пройти, ведь она же как-то выросла, хотя и ее мир – было дело – треснул по швам, когда родители разошлись. И все-таки она не сломалась, и теперь пытается помочь другим детям пережить их детские невзгоды и неприятности и научиться с ними… ну, если не бороться, то хотя бы мириться. Разве Женька не справилась со своей проблемой? А если это удалось ей, то удастся и другим детям. И Коле тоже.

Но только она никогда не сидела, забившись в уголок, и не глядела на всех взрослых такими отчаянными глазами, и не рисовала безостановочно непонятные завитушки. Как хорошо она помнит это дурацкое тестирование, когда тетя Вера дала ей, восьмилетней девочке разводящихся родителей, задание нарисовать «семью», то же самое она предложила сделать сегодня своим подопечным… Только в отличие от ее малышей, первоклассница Женька почему-то сразу догадалась, что от нее ждут не рисунок, а что-то другое. Повертев головой, послушав, о чем шепчутся взрослые, приняв к сведению все их многозначительные взгляды, она выдала очень правильную, идиллическую картинку – три фигуры держатся за руки, над их головами яркое солнце, под ногами – травка, наверняка еще и лошадей пририсовала вдали (в детстве Женька обожала их рисовать!). Она так старалась, потому что самым главным для нее было – доставить удовольствие родителям. Показать им, как она их любит, как хочет угодить, как… И все-таки мама тогда почему-то расстроилась, а папа помрачнел и о чем-то долго-долго разговаривал в коридоре с тетей Верой. Женька никак не могла понять, что же она сделала не так, ведь все в ее рисунке было замечательно и радостно!..

Только через много лет, уже, будучи студенткой второго или третьего курса, Женька рылась в старых бумагах и случайно наткнулась на свой «тест». Странное дело, она ведь точно помнила, как и что рисовала, и свое ощущение во время процесса, и даже желание угадать все требования тети Веры, чтобы родителям было хорошо!.. А когда она взглянула взрослым взглядом на свой детский рисунок, она сразу же увидела то, что потрясло психолога тетю Веру. Фигуры и лица родителей были прорисованы четко, с большой любовью и старанием, а у девочки на рисунке лица не было. Совсем. Ни глаз, ни носа, ни рта… Маленькая Женька, пытаясь приспособиться к разваливающемуся миру ее семьи, просто забыла о себе, вычеркнула себя… И мама плакала, а папа курил сигарету за сигаретой именно поэтому. А Женька опять подумала, что виновата!..

На улице стемнело так, что Женька ни за что бы не нашла путь домой, не знай она его наизусть. Скоро наступит зима, и город занесет снегом, и тогда она будет ездить домой на троллейбусе или трамвае, но пока можно и пешком пройтись. Особенно когда тебе некуда торопиться. А у нее на вечер понедельника ничего не запланировано. Как и на все прочие вечера.

…Женька только залезла в горячую ванну, когда ее мобильник радостно заголосил. Отплевываясь от стекающей с мокрых волос воды, девушка ответила на звонок… В первую секунду она не поняла, с кем говорит, но потом сообразила – и почему-то жутко обрадовалась. Так, словно она ждала этого звонка целую вечность! А ведь если на то пошло, она и думать забыла про вечер субботы… может быть, только раз или два вспомнила об этом красивом темноволосом парне, с которым ей понравилось танцевать. Который тоже не сразу узнал ее, как и она его, а, узнав, был рад ей, – как она рада ему.

– Женя? Это Денис… Я хотел тебя пригласить на спектакль… Я завтра не танцую, может, вместе посмотрим? «Тристан и Изольда», очень красивая вещь, я буду рад, если ты пойдешь со мной… Пойдешь? Тогда встретимся без пятнадцати семь возле главного входа? Приходи, я буду ждать!..

Женька выключила телефон и снова забралась в ванну. Вот оно. Дрессировщик щелкнул кнутом, и тигр покорно полетел все в тот же горящий обруч… Почему она думала, что прошлое осталось за поворотом, где-то в туманной дали, до которой ей теперь нет дела?.. Завтра она пойдет в театр русского танца «Классика и современность», и снова увидит знакомую сцену, бархатный занавес, огромную люстру, которая – Женька с ужасом представляет себе эту картину – если упадет, то раздавит половину партера!.. И рядом с ней будет сидеть сказочно красивый парень из ее веселого безоблачного прошлого и говорить ей что-нибудь такое, что заставит ее взглянуть на него по-другому.

Уже ночью, лежа в кровати, Женька подняла глаза на снимок, висящий у нее в изголовье. Света оказалось недостаточно для того, чтобы рассмотреть все в деталях, но ей это и не нужно. Она и так знает эту фотографию наизусть. Человек, застигнутый в невероятном полете, левая рука стремительно выброшена вверх и вперед, как будто он ею указывает себе путь, правая крылом расправлена в сторону. Тело напряжено, как струна, длинные сильные ноги сомкнуты. И все линии – белые и четкие, как росчерк пера великого художника, по крайней мере, если бы Женька умела рисовать, она бы так и запечатлела этого мужчину – одним движением, одним прикосновением кисти к бумаге!..

Может быть, завтра в театре она поймет, что сцена без своего главного актера пуста, как рот без языка, и сколько бы на ней не танцевали другие, утрата все равно ощутима и тяжела… но это будет завтра, а сегодня ночью этот человек здесь, и он снова с ней! Игорь Ворон. Странная волна пробежала по Женькиному телу, когда она прошептала это имя. Но за волнением ничего больше не последовало – ни тоски, ни сожаления, и это настолько ей понравилось, что она закрыла глаза и вспомнила все, что так долго от себя гнала. И жесткие волосы, падающие на упрямый лоб, и насмешливо изогнутые губы, и пронзительные серые глаза, в которых, если подойти совсем близко, отражается она, Женька. И сон, который она увидела в эту ночь, был теплым и приятным, о ней и Вороне, который больше никогда и никуда от нее не уйдет.