Текст книги "Человек с одним из многих лиц"

Глава десятая

Она сделала долгий глубокий вдох.

– Мистер Макрон, я хочу, чтобы вы знали: я компетентный, ревностный и уверенный в своих силах адвокат. Будьте уверены, что здесь, в адвокатской фирме «Гриви и Ко», приоритет номер один – это вы, наш клиент. А конкретно вы даже больше, чем клиент. Вы для нас как семья.

– Обалдеть, – ответил Пол. – Кстати, моя фамилия Малкроун.

– Я знаю… – быстро ответила она. – Это такая адвокатская шутка, чтобы немного поднять настроение и… Господи, да перестань же пинать меня в вагину!

Последняя реплика адресовалась не Полу, а ее собственному огромному животу, поскольку Нора Стокс была беременна. Очень глубоко беременна. Хотя она об этом не говорила, Пол сам догадался: по затрудненному дыханию, по явно испытываемому ею дискомфорту, а также по тому факту, что в настоящее время Нора занимала, пожалуй, больше половины свободного пространства в неприятно влажном офисе. У Пола был довольно скромный опыт общения с беременными женщинами, и оттого они казались ему невероятно пугающими. Общение с беременной напоминало словесное родео. Он ужасно боялся случайно произнести что-нибудь недопустимое, нечто такое, от чего она может родить прямо здесь и сейчас – чисто из вредности.

– Простите, – сказала Нора. – Я не вам. – Она поерзала в кресле и слегка поморщилась. – Этот паренек ужасно целеустремленный. Каждый раз, когда он… впрочем, неважно. Вы здесь, и у вас проблема. Не думаю, что вам будет интересно слушать о моей ва… – она вытянула руку, словно пытаясь остановить себя физически. – Простите, о чем вы говорили?

Пол смотрел на нее через стол. Нора истекала потом, ее светлые волосы спутались и прилипли к щекам, а еще – он не хотел бы говорить об этом, но ее левая грудь, кажется, протекала. На светло-голубом платье для беременных образовалось пятно, которое постепенно увеличивалось. Пол не знал, существуют ли на такой случай правила этикета.

Нора Стокс, судя по всему, была полноправным партнером адвокатской конторы «Гриви и Ко». Раньше Пол никогда с ней не разговаривал, поскольку всегда имел дело с ее боссом. Не то чтобы ему особо нравился Шейн Гриви – адвокат, которому было поручено следить за исполнением завещания его двоюродной бабушки, – скорее наоборот. Несмотря на то что их отношения строились на чувстве взаимной неприязни, в них присутствовала и некая странная гармония. Пол понимал, что Гриви непременно постарается воспользоваться его нынешним сомнительным положением в качестве потенциального подозреваемого в убийстве, чтобы заявить о нарушении условий завещания. Поэтому он заранее выстроил у себя в голове целую систему тщательно продуманных аргументов, чтобы остановить Гриви прежде, чем он заговорит. Но сейчас Пол не мог отстоять свою позицию, поскольку его оппонент впервые за семь лет отсутствовал на рабочем месте. А ведь с точки зрения Пола, надежность и неотлучность Гриви была единственной его положительной чертой.

– Просто чтобы уточнить… – проговорил Пол. – В данный момент мистер Гриви полностью и на сто процентов недоступен?

– Именно, – кивнула Нора.

– А мы можем каким-нибудь способом…

– Это совершенно исключено.

– Но…

– Ни за что и никак.

– Но это же просто…

– Ну хорошо. Послушайте, мистер… – Нора бросила на него нетерпеливый взгляд, давая понять, что он должен заполнить пробел.

– Малкроун.

– Малкроун, – повторила она. – Дело вот в чем. Шейна Гриви здесь нет, поскольку он сейчас в Италии с женой – пытается спасти пустую оболочку, оставшуюся от их брака.

– Понятно, – ответил Пол.

– Это бессмысленно, но тем не менее.

– А мы не можем…

– Он ее не любит! – внезапно воскликнула Нора. – Просто боится от нее уйти.

– Видите ли, – продолжил Пол. – Он мой адвокат уже семь лет и полностью осведомлен о делах…

– Это все из-за денег, – перебила Нора. – Ему невыносима мысль о том, сколько она получит при разводе. Ублюдок дешевый, и всегда им был! Вот почему беременная женщина вынуждена сидеть здесь и держать оборону в одиночку, пока он пьет и ужинает в Милане с этой кисломордой сукой!

– Понятно, – дипломатично ответил Пол.

– Ну ладно, – сказала Нора. – Прежде чем я убежала в туалет, вы говорили, что вас собираются арестовать. Могу я поинтересоваться – за что?

– За убийство.

– Твою ж мать!

– Вы это опять ребенку? – спросил Пол.

– Нет, – ответила Нора. – На этот раз вам.

Нора взяла в руки сумочку.

– Все это – одно большое недоразумение, – продолжил Пол.

– Ну конечно, – сказала Нора. – Я вам верю.

– В таком случае вы не могли бы убрать руку с газового баллончика, который вы прячете в сумке?

Она уставилась на него через стол.

– Неплохо. Великолепно. Такая наблюдательность сослужит вам прекрасную службу в деле энергичной защиты вашей невиновности.

– Ага, – кивнул Пол. – Вы все еще его держите.

– Я буду с вами откровенной, мистер…

– Малкроун.

– Малкроун, – повторила она, – поскольку считаю, что мы должны выстраивать отношения на основе доверия. Я бы очень хотела отпустить газовый баллончик – честно! – но сейчас я не контролирую свое тело. Меня захлестывает волна бушующих гормонов, и они, по-видимому, хотят, чтобы я за него держалась. Хорошо?

– Хорошо, – ответил Пол.

– Только не обижайтесь, – продолжила Нора. – Я сейчас вообще ничего не контролирую. Вчера, например, описалась в супермаркете, когда малыш боднул меня в мочевой пузырь. Вы знали, что они на такое способны? Ах да… про это обычно помалкивают.

– О… – сказал Пол, не зная, что ответить.

– Моя точка зрения такова…

Нора стала оглядываться по сторонам в поисках точки, которую уже потеряла. Минута молчания затягивалась. Странно, но это не выглядело нелепым. Нора одарила Пола грустной улыбкой, которая вышла одновременно и сильной, и хрупкой.

– Окей, – сказала она. – Мы сейчас оба в сложном положении, но сможем все преодолеть, если будем работать сообща. Правильно?

– Правильно.

– Хорошо, – продолжила Нора, улыбнувшись Полу вновь. – Я не должна задавать такой вопрос, но… вы правда это сделали?

– Конечно же нет! – ответил Пол.

– Хорошо. Я вам верю.

– Уф, – сказал Пол. – Если бы только мы могли убедить в этом всех остальных.

Нора вдруг почувствовала острую потребность привести бумаги на столе в порядок.

– Если уж мы до конца честны… – сказала она, – то это… ребенок Гриви.

– О, – сказал Пол, не зная, что ответить.

Глава одиннадцатая

Тирион 4.12.AX4 – защищенное серверное программное обеспечение.

Инициализация конфиденциального однорангового соединения.

Пожалуйста, подождите…

Соединение установлено.

RoyTheBoy07: Есть два заказа по вашему профилю.

CerburusAX: ОК. Когда?

RoyTheBoy07: Как можно скорее.

CerburusAX: Даете детали, я проверяю и возвращаюсь с расписанием.

RoyTheBoy07: Расписание уже есть. Сделать до двух дня сегодня.

CerburusAX: Невозможно.

RoyTheBoy07: Двойной гонорар.

CerburusAX: Хоть тройной. Мы так не работаем.

RoyTheBoy07: Чрезвычайная ситуация.

CerburusAX: Это ваша ЧС, не наша.

RoyTheBoy07: Работу надо сделать.

CerburusAX: Мы хирурги, ищите мясника.

RoyTheBoy07: Мой работодатель хочет вас.

CerburusAX: Нет.

RoyTheBoy07: Время уходит.

CerburusAX: Я посоветую людей.

RoyTheBoy07: Он хочет вас.

CerburusAX: Нет. Оконч. слово. Вы теряете время.

RoyTheBoy07: Как хотите. Вас зовут Драко Дангаш.

CerburusAX: АХАХ. Нет.

RoyTheBoy07: Вы работаете в паре со своим братом Грегором.

CerburusAX: Чушь. До свидания.

RoyTheBoy07: Ваша племянница…

RoyTheBoy07: Драко?

CerburusAX: Да?

RoyTheBoy07: Мы вернем ее в целости и сохранности, как только вы закончите работу. Даю слово.

CerburusAX: А ты забавный. У меня нет племянницы.

RoyTheBoy07: Тереза, 13 л. Она до сих пор не вернулась из школы. Можете проверить.

CerburusAX: Она в порядке, сидит здесь.

RoyTheBoy07: Не блефуй, Драко. Время уходит.

CerburusAX: Если она пострадает, тебе пиздец!!

RoyTheBoy07: Нам бы не хотелось. Поэтому не вынуждайте. Просто сделайте работу. Объекты легкие, уверяю вас. С ней все в порядке, вы получите вчетверо больше обычного гонорара.

CerburusAX: Пришлите детали.

RoyTheBoy07: Отправляю…

Глава двенадцатая

Пол по привычке плюхнулся в кресло и тут же ощутил жгучую боль, пробежавшую от раненого плеча по руке. Вероятно, какое-то время придется садиться осторожнее. Пол пребывал в очень плохом настроении. Сегодняшний день оказался, пожалуй, еще хуже, чем вчерашний. А учитывая, что вчера его чуть не зарезал восьмидесятилетний убийца, это о чем-то да говорило. Наверное, стоило попытаться уснуть, но сейчас он был слишком расстроен, поэтому он сидел на потертом рваном троне и обозревал свое королевство.

Когда в прошлом году сантехник пришел к нему устанавливать счетчик для воды, то первое, что он спросил, – не является ли Пол одним из этих психов-выживальщиков? Следует признать, что спутать было несложно, ведь в одном углу гостиной громоздилась башня из рулонов туалетной бумаги, а в другом – из консервов. И дело было отнюдь не в том, что Пол обожал выгодные сделки. Умелое выторговывание скидок при мизерной ежемесячной стипендии помогало ему выживать. В городских джунглях он превратился в матерого добытчика. К примеру, консервы были из одного из немецких супермаркетов уцененных товаров. А каждую среду он обязательно наведывался в три ближайших. Девяносто восемь еще не доеденных банок гороха он умудрился купить по пять центов за штуку благодаря ошибке печати на этикетках. Они были совершенно съедобными, если, конечно, ваш желудок нормально справлялся с горохом. Туалетную бумагу он выкупил в закрывающемся офисном здании за пять евро – буквально столько, сколько можно было унести на себе. Конечно, он выглядел довольно забавно, когда возвращался домой через весь город, но оно того стоило. По субботам и вторникам он приходил на рынки Мур-стрит ближе к их закрытию – в поисках уцененных фруктов и овощей. Продавщицы обзывали его «мусоросборником» и не испытывали к нему ни малейшей симпатии. В прошлом месяце одна из них так увлеклась торгом, что в порыве гнева стала швырять в Пола почерневшими бананами, о которых он, собственно, и вел переговоры. А потом страшно разозлилась, когда Пол спокойно подобрал их с мощеной улицы и сложил в свою сумку. Господи, как он скучал по этим скандалам над порченой едой! Замечательные были месяцы. Он питался тогда как король!

Пол вздрогнул. Вернувшись домой, он первым делом снял пальто и свитер и вот теперь начал ощущать холод. Он регулярно тренировал организм, чтобы пореже включать отопление, поскольку цены на электричество опять подросли. Обычно он снимал дома свитер и не надевал его как можно дольше – до тех пор, пока не становилось по-настоящему холодно. Сейчас на нем была все та же футболка с надписью «Я победил рак», которую ему подарил доктор Синха. Обычно Пол радовался любой «халяве», но с этой было связано не так уж много приятных воспоминаний.

Мобильник Пола вновь завибрировал, и он опять не стал отвечать. После встречи с Норой Стокс он обнаружил шесть пропущенных звонков от Пасхаля Кларка, менеджера больницы Маунтин-Вью, которую он посещал по понедельникам.

– Здрасьте, э-э… мистер Малкроун… Пол. Я просто хотел сказать, что вам не нужно приезжать к нам в следующий понедельник и… вообще не нужно. Мы благодарны вам за вашу деятельность, но мы изменили правила посещения, чтобы к нам могли приходить только родственники… исключительно из-за толкучки при входе… Мы надеемся, что у вас все хорошо и, пожалуй… наверное, будет лучше, если Маунтин-Вью не будет упоминаться… Ну, вы понимаете… Так что…

Длинный гудок.

Толкучка при входе? Не смешите. Когда он был там в прошлый раз, старички так отчаянно хотели с ним поговорить, что образовалась очередь.

Он не стал перезванивать. Какой в этом смысл? Умолять его передумать? Несмотря на то что голосовое сообщение Кларка вышло крайне неловким, его смысл был совершенно ясен. Видимо, нанесенная психом ножевая рана станет тяжким, если не фатальным ударом по деятельности «бабушкиного шептуна». Придется искать какую-нибудь другую благотворительную работу. Причем такую, где не помешает раненое плечо. Что ж, будем надеяться, что в каком-нибудь благотворительном магазине умрет пожилая работница, открыв тем самым вакансию.

Но с другой стороны, сегодня пятница, когда можно себя побаловать, что, как правило, означало вкусный ужин и кино. Вкусняшки он обычно заказывал в «Восточном Дворце» – втором по дешевизне ресторане с едой навынос, который можно найти в Дублине. Пол задумался, возможно ли в непринужденной беседе выведать фамилию Микки?

Фильмы Пол смотрел с DVD, поскольку телевизионной лицензии по очевидным причинам у него не было. На полу возле телевизора громоздились кучи DVD-дисков – четыреста двадцать семь штук, по последним подсчетам. Все были куплены по цене в один евро. Таково правило: любой фильм должен обходиться не более чем в один фунт. Не без гордости считая себя знатоком и ценителем голливудского треша, Пол натыкался время от времени на распродажи классики кино в благотворительных магазинах. Особое извращенное удовольствие доставлял просмотр ужасных «пираток», вынутых из корзин с уцененными дисками. В прошлое воскресенье он устроил для себя марафон творчества Стивена Сигала. Просмотр фильмов Сигала в хронологическом порядке создавал убийственное впечатление, что удары кулаками – это отличная кардионагрузка, помогающая похудеть.

В дополнение к ужину и фильмам у него имелось шесть упаковок воистину кошмарного восточноевропейского пива с непроизносимым названием, которое продавалось по очень специальной акции. Попробовав одну банку, Пол понял почему. Но после второй вкус переставал казаться отвратным, и у него получалось спокойно и с комфортом напиваться. Если правительство когда-нибудь установит эти пресловутые минимальные цены на алкоголь[33]33
  Закон о минимальных ценах на алкоголь принят в Ирландии в 2018 году – через два года после первого издания романа.


[Закрыть], то придется выбирать между возможностью выпить и необходимостью принять душ.

В гостиной господствовал традиционный светлый декор. Над каминной полкой висела фотография двоюродной бабушки Фиделмы, которую он не стал снимать, когда сюда въехал. Если подумать – это кем надо быть, чтобы вешать над камином собственный портрет? Пол оставил его на месте, чтобы подогревать угли своей ненависти в самые холодные вечера. Но на каминной полке стояли три фотографии в рамках, которые принадлежали уже ему. На той, что слева, было фото семьи: темноволосый отец со слегка горячеватой для него женой и трое светловолосых голубоглазых детей, резвившихся в парке. Между ними скакал йоркширский терьер, оргазмирующий от одной возможности участия в этом веселье. Изображение прилагалось к рамке, которую он купил в «Евромире». Глядя на фото, он часто гадал, являются ли эти люди настоящей семьей или это просто нанятые модели. Ему хотелось, чтобы они оказались настоящими. Было бы приятно узнать, что такие вещи в самом деле существуют. Опьянев от кислого пива, он иногда подумывал, не пуститься ли на их поиски. А выследив, прикинуть, нельзя ли к ним присоединиться. Даже если это не настоящая семья, то, возможно, удастся их убедить, что они должны ею стать. Наверняка же получится!

Фотографию в правой рамке он тоже оставил как есть. На ней была лодка – несмотря на то, что к лодкам он был равнодушен.

А вот в центральную, самую большую рамку Пол вставил групповое фото детской команды по хёрлингу (до 12 лет) при клубе Святого Иуды, частью которой он когда-то являлся.

Пол встал и подошел поближе. Затем внимательно оглядел лица, задержавшись на своем собственном. На фотографии он стоял немного левее центра, в переднем ряду выстроившейся команды из двадцати семи улыбавшихся в объектив пацанов – тогда еще полных надежд и буйной проказливости. Он вспомнил, как счастлив был, как гордился своим местом в команде. Но теперь, разглядывая фотографию, Пол заметил, что даже в то время его улыбка выглядела вымученной. Он словно с детства жил в вечной тревоге, непрерывно ожидая подвоха. В конце ряда стоял их тренер. Одним глазом он смотрел в камеру, а другим внимательно поглядывал, не осмелится ли кто из юных оболтусов оставить на его фотографии дерзкую букву «V». Таков уж он – Банни Макгэрри, миссионер хёрлинга с безумными глазами, несущий свет истины футбольным язычникам Дублина, нравится им это или нет.

Из глубокой задумчивости Пола вывел вновь завибрировавший телефон. Ну точно! Пасхаль Кларк решил достать его хуже кровавого поноса. Пол подошел к стойке и поднял аппарат. Номер незнакомый.

– Алло.

– Поли?

– Да.

– Беги!

Поскольку Пол морально готовился делиться мыслями с назойливым менеджером среднего звена, услышанное сбило его с толку.

– Кто…

– Нет времени объяснять. Если хочешь жить – БЕГИ!

– Но… Что?

Соединение разорвалось.

– Алло? Ал…

Две мысли пролетели в голове Пола. Во-первых, он вдруг понял, кто ему звонил. Взгляд рефлекторно вернулся к фотографии команды на каминной полке. Вот он, долговязый подросток с плохо подогнанными конечностями, гримасничающий в последнем ряду, шестнадцать лет и целый мир назад. Пол не сразу узнал этот голос, поскольку они не разговаривали уже несколько лет. В короткой паузе между размышлениями вспыхнуло сразу несколько сложных эмоций. А потом их смыло, когда ударила вторая мысль.

Очень простая мысль.

Он должен бежать.

Глава тринадцатая

– Кто еще об этом знает?

Детектив-инспектор Джимми Стюарт спокойно смотрел через стол на Веронику Дойл и не отвечал на ее вопрос. Дойл занимала какую-то непонятную должность в Министерстве юстиции. Ей было немного за тридцать, черные волосы собраны в тугой пучок, длинная шея, дерзкий милый носик. В целом Стюарт был помешан на женских милых носиках. На таких, например, каким обладала его многострадальная миссис Стюарт. Каждый вечер, независимо от того, как поздно он возвращался домой, она просыпалась и спрашивала, как у него дела. Он всегда отвечал «хорошо», а потом целовал ее в лоб, в губы и, наконец, в этот милый носик-пуговку. Этот, так сказать, личный ритуал являлся важной скрепой их тридцатишестилетнего брака. Мысли о жене вызвали у Стюарта легкую улыбку в этот во всех отношениях дерьмовый день.

Однако нос Вероники Дойл ему нравился гораздо меньше – главным образом оттого, что она пыталась совать его не в свои дела.

– Мне повторить вопрос? – спросила она.

– Я бы не отказался, если бы вы задали его чуть-чуть повежливее, – ответил Стюарт.

Уилсон заерзал в кресле, словно пытаясь отстраниться от него подальше. Возможно, паренек не отличался умом, но даже у него хватало мозгов держать рот на замке в присутствии таких людей.

– Ну ладно, хватит валять дурака, Стюарт! – раздраженно воскликнул мужчина, сидевший справа от Вероники Дойл.

Это было еще одно примечательное лицо: помощник комиссара по оперативным вопросам – сам Финтан О’Рурк. Пользующийся уважением среди простых полицейских и, по всеобщему убеждению, давно достойный возглавить настоящее дело, он немало помог комиссару в самый сложный период, когда полтора года назад ее только-только назначили на должность. О’Рурк был всего на семь лет моложе Стюарта, но на вид ему было трудно дать больше двадцати. В молодости он активно занимался бегом на дальние дистанции. Наверняка он больше не участвовал в марафонах, как раньше, но явно держал себя в форме. В ухоженных темно-каштановых волосах мужчины почти не просматривалась седина.

За годы службы их пути пересеклись не раз. Фактически именно Стюарт устроил Финтану экскурсию по участку в первый день его службы в Клондолкине[34]34
  Клондолкин – пригород Дублина, расположенный в 10 км западнее городского центра.


[Закрыть] в качестве новоиспеченного детектива. Недавно вырвавшийся из деревни, совсем молокосос, уотерфордский[35]35
  Уотерфорд – город на юге Ирландии.


[Закрыть] парень обладал той смесью нервозности и высокомерия, которой отличаются все молодые карьеристы, впервые получившие полицейский значок. Стюарту он показался забавным. Но вновь столкнувшись с О’Рурком через пару лет, он с трудом его узнал. Может, его и забросило на самую глубину, но он научился там плавать с непринужденностью новорожденной акулы. Последующее восхождение О’Рурка по служебной лестнице отличалось стремительностью ракеты. Его вера в превентивные методы обеспечения правопорядка попутно сломала кому-то большую игру и сделала его героем среди рядового состава. Возможно, в политике он разбирался лучше, чем в оперативно-разыскной деятельности, но в полиции даже такие навыки находят свое успешное применение.

– Почему бы тебе просто не ответить на вопрос, Джимми? – спросил О’Рурк. – Что у тебя на уме?

– Что ж, помощник комиссара О’Рурк, сэр. Вот, что у меня на уме: как вам хорошо известно, в любом расследовании убийства решающее значение имеют первые двадцать четыре часа. Однако в последние три из них мне и моему коллеге было приказано сидеть сложа руки и ничего не делать, пока вы не прибудете к нам – после произнесения речи на полицейском параде в Темплморе. Затем нас позвали на совещание – простите, на «неофициальную беседу без протокола», – где со мной, как с идиотом, разговаривает дама, которая, если я не очень сильно ошибаюсь, даже не является сотрудником «Гарда Шихана»[36]36
  «Гарда Шихана» (ирл. An Garda Síochána na hÉireann – «Стража мира Ирландии») – официальное название ирландской полиции.


[Закрыть]. – Дойл бросила на него убийственный взгляд. – Более того, мне кажется, упомянутая персона собирается поставить под сомнение честность некоторых моих коллег-офицеров. Вот что в основном занимает мои мысли, сэр.

– Я возмущена этими замечаниями, – сказала Дойл.

– Это хорошо, – ответил Стюарт, – потому что в противном случае я бы решил, что вы поняли мои слова неверно.

– Ну все уже, хватит, – вмешался помощник комиссара О’Рурк. – Джимми, ты высказал свою точку зрения – как всегда с минимумом такта, – и мы тебя услышали.

Посмотрев на свою парадную фуражку, которая лежала на полированном столе в комнате для совещаний, примыкавшей к его кабинету, О’Рурк вздохнул. Затем оглянулся, словно желая в третий или четвертый раз убедиться, что жалюзи закрыты и никто за ними не подсматривает.

– Во-первых, Джимми, из того, что ты доложил, следует, что смерть наступила в результате комбинации естественных причин и вызванного ими стресса. Так что вряд ли это можно квалифицировать как расследование убийства.

– Если только за этой смертью не последуют другие, – ответил Стюарт с большим, чем хотел, нажимом.

О’Рурк бросил на него предостерегающий взгляд. Стюарт почувствовал, что Уилсон отодвинулся от него еще дальше. Должно быть, одно его полужопие уже висит в воздухе, подумал детектив-инспектор.

– Вполне справедливо, – продолжил О’Рурк. – Но ты же понимаешь, во что мы вляпались, Джимми. Нравится нам это или нет, но в ближайшем будущем дело грозит пиар-катастрофой, если мы не справимся с ним ради спокойствия всех заинтересованных сторон.

Стюарт подавил желание закатить глаза. То, что говорил О’Рурк, было вполне справедливо. Но детектива возмущало, что они сочли необходимым разъяснять это ему.

– Возможно, детектив-инспектор Стюарт пожелает отойти в сторону, если он…

Поднятием руки О’Рурк одновременно прервал и Дойл, и уже собиравшегося разразиться ответом Стюарта.

– Это не вам решать, Вероника, и я бы хотел, чтобы вы это запомнили. – Дойл развернулась к нему так резко, словно получила пощечину, но не сводивший глаз со Стюарта О’Рурк этого не заметил. – Детектив-инспектор Стюарт – прекрасный офицер, и я полностью уверен в его компетентности.

Дойл беззвучно открыла и закрыла рот.

Умный мальчик, подумал Стюарт. Опытный интриган О’Рурк всегда знал, как вернуть кого-то в дело, если в этом возникала необходимость.

– А теперь, Джимми, если мы закончили перекидываться какашками, то предлагаю продолжить. Кто знает о настоящей личности мистера Брауна?

– Насколько мне известно, Саманта из морга, криминалист Джерри, откатавший отпечатки пальцев, и дежурный сержант Мойра Кларк, видевшая результаты экспертиз.

– И они…

– Были сразу уведомлены о неразглашении. Все понимают, как важно хранить молчание.

– Хорошо.

– Я покопался в архиве. Насколько можно судить, у Ящера Макнейра осталась одна живая родственница – дочь. По нашему предположению, она до сих пор живет в Талле[37]37
  Талла – пригород в Ирландии, административный центр графства Южный Дублин.


[Закрыть]. Я попросил местных патрульных съездить по адресу. Они понятия не имеют зачем. Я сказал, что просто сверяю картотеку.

– Ясно, – сказал О’Рурк.

– И как я уже говорил, утром к нам пришла медсестра Бриджит Конрой с целью дать добровольные показания. Она была поставлена в известность о настоящей личности мистера Брауна – чтобы мы могли установить, знали ли в момент инцидента она или мистер Малкроун о том, кем на самом деле являлся мистер Браун.

– И где она сейчас?

– Полагаю, уже дома.

Дойл театрально воздела руки. От внимательного взгляда Стюарта не укрылось, как раздраженно покосился на нее О’Рурк. Дойл еще не догадывалась, что только что окончательно потеряла поддержку самого влиятельного человека в этой комнате.

– Я предупредил сестру Конрой, что в интересах продолжающегося следствия она ни с кем не должна делиться полученной информацией. Она согласилась молчать.

– О господи! – вздохнула Дойл, даже не пытаясь скрыть сарказм.

Стюарт спокойно к ней развернулся.

– А что вы хотели? В этой стране мы пока не можем сажать под замок людей, не заподозренных ни в каких преступлениях.

Дойл обиженно сложила руки на груди.

– Джимми? – осторожно спросил О’Рурк.

– Слушай, она вполне надежная. И ты не хуже меня понимаешь, Финтан, что в какой-то момент правда все равно просочится наружу.

О’Рурк вздохнул.

– Понимаю, Джимми, понимаю. Бог знает, сколько начальников узнали об этом, прежде чем новость дошла до меня. Кто-нибудь где-нибудь обязательно увидит шанс прославиться и сольет информацию журналистам. По этому поводу уже Сама вовсю откладывает кирпичи.

Стюарт удивленно поднял брови. Слово «Сама» в этих стенах обычно означало комиссара Джейн Хоршем.

– А я думал, она в Бразилии.

В новостях рассказывали о глобальной конференции или типа того, в которой комиссар исполняла роль сопредседателя. Ирландцы любят, когда кто-то из них чем-то руководит на международной арене. Шестичасовые новости осветили бы даже международный симпозиум по черепашьему геморрою, если бы при этом можно было показать ирландца, стучащего молотком по трибуне большого конференц-зала.

– Ну да, в Бразилии. Но мы обязаны ставить ее в известность. Кстати, этот разговор на самом деле ее идея, – сказал О’Рурк, неловко поерзав. – Слушай, ты же знаешь, насколько ужасными стали последние два года с точки зрения пиара. Сначала то дело в Лимерике[38]38
  Лимерик – город-графство в Ирландии, крупный торговый и административный центр.


[Закрыть], потом кретин из Голуэя[39]39
  Голуэй – город и порт на западе Ирландии.


[Закрыть] вообразил себя Элиотом Нессом[40]40
  Элиот Несс (1903–1957) – специальный агент министерства финансов, которому удалось посадить в тюрьму Аль Капоне. Стал национальным героем Америки как принципиальный борец за справедливость.


[Закрыть], чем выставил нас на посмешище.

Стюарт был в курсе, какое мнение о полиции сложилось за последние годы. Как и все, он слышал шутки и анекдоты.

– Последнее, что сейчас нужно, – это чтобы всплыл еще тот старый позорный бардак. Поэтому нам – кровь из носу – нужно убедиться, что это был случайный инцидент, который не повлечет за собой…

Внезапно в дверь постучали. Глаза О’Рурка недовольно сузились.

– Войдите.

Вошла его секретарша – серьезная женщина лет сорока.

– Я же просил меня не беспокоить, Джанет.

– Я помню, помощник комиссара, но у меня там сержант Мойра Кларк, сэр. Она говорит, что это срочно.

О’Рурк и Стюарт переглянулись.

– Пусть войдет.

Джанет махнула рукой Мойре Кларк, пригласив ее в комнату, и вышла сама, плотно закрыв за собой дверь.

– Простите, сэр, но…

– Хорошо, Мойра, в чем дело?

Мойра нервно посмотрела на Дойл. Проследив за ее взглядом, О’Рурк сказал:

– Можете говорить свободно.

– Хорошо, сэр. Полицейский патруль в Талле прибыл к предполагаемому месту проживания Полин Макнейр, дочери Джеки Макнейра. После стука в дверь ответа не последовало, но патрульные услышали звук льющейся воды. Тогда они проверили заднюю дверь, а затем вышибли ее, заподозрив, что в доме кто-то есть, – Кларк сделала глубокий нервный вдох. – Она лежала в коридоре, сэр. Мертвая.

– Господи! – вырвалось у Стюарта.

– А ее грудной ребенок в это время крепко спал в гостиной.

– Неужели это… – слова Дойл повисли в воздухе, заглушенные тяжелым взглядом О’Рурка.

Стюарт сам задал вопрос, на который никто не стремился получить ответ.

– Выкладывай, Мойра. Причина смерти?

– Два огнестрельных ранения в грудь и одно в голову.

Никто не сказал ни слова… Но все одновременно встали.