Текст книги "Записки из модного дома"

Миланские каникулы

Ноги гудят от постоянной беготни, в ушах звенит от разговоров на повышенных тонах, а в глазах рябит от жестикуляции. Короче, я в Италии. Это моя ежегодная кара – поездка на Milano Moda Donna. Причем меня отпускают лишь на дефиле весенних коллекций, потому что большому начальству в сентябре в Милане делать нечего – одна беготня. Зато в январе я мерзну в Москве, а наша Вера отоваривается на распродажах.

Лариса ездит только в Париж (для нее Милан – «ужжжжасная провинция!» ©). В Лондон нас не пускают – знают, что мы не на дефиле будем ходить, а по магазинам бегать, и все тенденции спишем с интернет-сайтов. На Нью-Йоркскую неделю моды вообще никто не ездит – издатель полагает, что это слишком дорого, а информацию и так можно почерпнуть из фотоагентств. Ехать же придется за счет редакции. А пока ни одна американская марка не проявила неслыханной щедрости и не вывезла нас за свой счет. Итальянцы, а точнее – их московские представители, более щедрые. Тут, кстати, проявляется единственная польза от рекламного отдела – организация этих модных туров. Но зато придется переться на второсортные дефиле, куда даже вездесущие японские журналисты не ходят. Это минус. Но рекламные договоренности – это вам не бирюльки, и меня – яркого представителя глянцевого планктона – торжественно сажают в первый ряд. Еще один плюс. И какой! Наши упивающиеся пафосом главные редактора здесь – никто и нигде. Кому, кроме итальянцев и некоторых французских марок, заинтересованных в росте продаж в России, нужна наша модная пресса? Правильно, никому. Поэтому приходится высматривать тенденции с двадцать пятого ряда.

Правда, Лариса специально заранее оговаривает место, которое ей достанется. Если это не первый ряд, то дефиле – побоку. Ее ассистентка Зоя, организующая эти специальные уточнения, больше похожие на шантаж, опасливо оглядываясь, рассказывала: однажды на Неделе моды в Париже наша мымра вынуждена была посетить всего одно дефиле, прочие Дома моды не удалось убедить, что наш главный редактор такая уж важная персона.

Вообще, на дефиле кого только не увидишь: глянцевую прессу, газетную прессу, издателей, специалистов по рынку моды, биржевых аналитиков, агентов моделей, бойфрендов моделей, торговцев кокаином, подражателей и плагиаторов, журналистов, пишущих о знаменитостях, журналистов, пишущих о себе… Среди них главные – закупщики больших универмагов и бутиков, обычно американских, ведь там самый большой рынок сбыта. Не менее важно присутствие хоть какой-нибудь знаменитости – от кинозвезды до любовницы кинозвезды. Чтобы заманить на дефиле узнаваемое лицо, Дома моды оплачивают им авиабилеты и гостиничные счета, дарят одежду. А от них только и требуется, что аплодировать и позировать перед фотографами. В общем, отличная реклама для всех заинтересованных сторон.

И хотя я слишком много жалуюсь, Milano Moda Donna устроена разумно. Дефиле начинаются в определенное время по расписанию и длятся примерно полчаса. И это вам не Лондон и Париж, где дизайнеры в креативном припадке могут устроить показ где-то на рабочих окраинах, куда не знают, как добраться, даже местные журналисты. Тут все гламурненько – в строго отведенных местах, на расстоянии короткой неспешной прогулки.

Как всегда, особо отличаются русские дефиле – показы коллекций наших дизайнеров, попавших в Милан «по культурному обмену». Русские с гордостью задерживают начало в среднем на два часа. Кого ждут, непонятно. Самый важный человек – Сюзи Менкес из «The Herald Tribune», уже пришла. Она, кстати, единственный видный представитель модной прессы, который ходит на русские дефиле. Если честно, она вообще ходит везде, куда позовут. Остальная публика – наши жены и дочери знаменитостей, русские тусовщики и итальянские тусовщики. Кстати, последние от наших дефиле получают самое большое удовольствие. Точнее, от вечеринок после. Тут мы впереди планеты всей! Устраиваем гулянье на весь Милан! Арендуем самые большие помещения, типа «Teatro Nationale», приглашаем мировых звезд на подпевки, дорогостоящих диджеев на подтанцовки и – непременно завозим спиртное цистернами.

Но это я отвлеклась. Главная новость Milano Moda Donna – тарам-парам! – дизайнеры дружно выступили против манекенщиц анорексичного размера, который до последнего времени был стандартом в мире моды. Они, разумеется, не сами до этого догадались. Их очень попросили разные контролирующие органы, после того как от истощения скончались сразу несколько амбициозных моделей. Теперь на подиум выходят худенькие девушки, но все же не «на просвет». Примечательно, что переход к новым стандартам красоты оказался не безболезненным. Еще в прошлом году особо рьяные пропагандисты либо одного, либо другого типажа, стремясь залепить противникам пощечину посильнее, выпускали на подиумы то чересчур толстых женщин, превращая дефиле в фарс, то невероятно худых, делая из моделей полумертвых андрогенов.

Что же касается такой приземленной вещи, как тенденции, то на подиумах снова зверствует минимализм. Как я тут вычитала в одном пресс-релизе (сейчас переведу…): «На переломе эпох, во время нестабильности – как духовной, так и политической, – моду, функциональность и красоту любой вещи определяют форма и линия». Итальянцы, конечно, не смогли отказаться от сексуальных образов, обтягивающих силуэтов, мехов и стразов, но все же формы – строгие, мех – лаконичен, роскошь – приемлема.

Между нами, модными девочками, не могу сказать, что увиденное так уж отличается от прошлого сезона. Хотя считается, что мода – сплошное новье, это не так. Пока дизайнеры не используют выдуманный образ по полной, они от него ни за что не откажутся. Таким образом кардинальные смены тенденций случаются раз в пять лет, а то и в семь. Еще реже придумывают нечто сенсационное. Поскольку дело это, конечно, престижное, с полезными историческими последствиями, но опасное для репутации.

Le скандал

Надевая мини-юбку, мешковатый черный джемпер или джинсы с заниженной талией, мы даже не задумываемся, что когда-то на эти наряды взирали с отвращением. Их критиковала пресса, проклинали обыватели, и предавали анафеме церковные иерархи. Им предвещали быстрое забытье и насмешки грядущих поколений. Но прошли годы, эта одежда прочно вошла в наш гардероб, и мы носим ее с удовольствием.

Самый большой протест «прогрессивной общественности» во все времена вызывала женщина в мужской одежде. Брюки – это символ мужской силы, и негоже рядиться в них посторонним. Например, это было главное обвинение на суде против Жанны д’Арк. Спустя столетия писательницу Жорж Санд, любившую облачиться в сюртук и панталоны, на костре не жгли, но порицали не менее горячо.

Но то были модницы-одиночки, первым же из дизайнеров, кто официально ввел брюки в женский гардероб, стал француз Поль Пуаре. В 1911 году его модель из шаровар и деликатно прикрывавших их юбочки до колен, вызвала мировой скандал. Даже римский Папа взял на себя труд придать анафеме аморального парижанина. Потребовалась одна мировая война и несколько европейских революций, прежде чем брюки утвердились в женском спортивном и домашнем гардеробе. Но на улице дама в брючном костюме вызывала переполох еще долго. Так было в тридцатых годах с кинозвездой Марлен Дитрих, которая собирала толпы шокированных обывателей, и даже в шестидесятых, когда в Нью-Йорке светскую львицу и музу Ив Сен-Лорана Нэн Кемпнер не пустили в ресторан в брюках. Она лихо выкрутилась из ситуации: прямо на улице сняла нижнюю часть костюма (кстати, от Yves Saint Laurent) и вошла в ресторан в одном жакете, благо он прикрывал, все что надо.

Этот казус показал насколько общество отстало от времени, и постепенно классический брючной костюм закрепился в женском гардеробе. Зато еще долго вызывали скандалы любые способы акцентировать женскую анатомию. Например, в 1976 году всех шокировали узкие брюки-стрейч от Вивьен Вествуд. А совсем недавно, в 1993-м, в штыки встретили первые брюки с заниженной талией от Александра МакКуина. Да-да, те самые, которые сегодня носят абсолютно все.

Всеобщее порицание долго вызывали и любые попытки обнажить женское тело. Первым упрощать и укорачивать дамские наряды начал все тот же Поль Пуаре. Недоброжелатели злословили, что если бы его жена и муза Дениз не была стройной и длинноногой, то прогрессивной моды бы не случилось. Но лавры «ниспровергательницы основ» достались Коко Шанель. Ее простенькие костюмы и платья из джерси на волне лишений Первой мировой пришлись ко двору во всем мире.

Постепенно мода на лаконичные формы и строгую геометрию кроя достигла апогея: женские платья стали напоминать нательные сорочки – легкая ткань, два шва по бокам, тонкие бретели и длина до колен. При виде такой простоты нравов у консервативных господ случались обмороки. Уже в 1926 году Шанель их «добила»: предложила в качестве универсальной вечерней одежды простое черное платье. Не смотря на все возмущения, что-де Шанель ввела в моду бедность и стиль гувернанток, мы носим маленькое черное платье до сих пор. Кстати, украшения для этого платья в свое время вызвали не меньший переполох: Коко объявила драгоценности анахронизмом, и заменила их бижутерией, крупной и довольно-таки вульгарной.

Казалось, после «нагой моды» бурных 1920-х, придумать что-то более откровенное было уже невозможно. Но в начале шестидесятых два молодых дизайнера – Мэри Квант в Лондоне и Андрэ Курреж в Париже, предложили новую модную длину – мини. И хотя сначала юбки были укорочены выше колена лишь на ладонь, все газеты трубили о падении нравов. Но они ошибались: уже в 1964-м американец Руди Гернрайх представил купальный костюм монокини – облегающие микро-шортики на узеньких помочах, ничего не скрывающих. По сравнению с этим даже бикини – трусики и лиф – показалось верхом приличия. Гернрайха осуждали все: от очередного римского Папы, наложившего вето на его купальник-топлесс, до мэра Сен-Тропе, готового поднять в воздух вертолеты, чтобы отслеживать красующихся в нем бесстыдниц, и арестовывать их. В ответ Гернрайх придумал купальник-унисекс – трико, обнажающее спину и ягодицы, одинаковые для Нее и для Него. А потом создал бюстгальтер no-bra-bra, состоящий из двух прозрачных нейлоновых треугольников. На фоне таких достижений Ив Сен-Лоран, который в 1968 году выпустил на подиумы манекенщиц в прозрачных шифоновых блузах, кажется просто пай-мальчиком.

Бурю эмоций вызывают не только дизайнерские попытки максимально приблизить свои творения к костюму Евы, но и любая коллекция, переворачивающая представления о женственности. Когда в начале восьмидесятых японцы Рэи Кавакубо и Йоджи Ямамото представили Парижу глухие черные, многослойные и асимметричные одежды, на фоне гиперсексуальной моды того времени это вызвало шок! Но именно после этого на целое десятилетие в моду вошел черный цвет.

В 1987-м юбки-буфы Кристиана Лакруа вызвали не меньший переполох: «Гореть им синим пламенем!», – гремели модные обзоры, а эти юбки мы носим до сих пор. Десять лет спустя коллекции Миуччии Прада в стиле «нищенский шик» и Рэи Кавакубо с искажающими пропорции «толщинками» и «горбами», отказывались закупать магазины. В 2000 году Джон Гальяно в своей коллекции для Дома Christian Dior «воспел» парижских клошаров. Чтобы понять ступор богатых клиенток, представьте, что Юдашкин сделал коллекцию в стиле «московский бомж».

Но чаще всего достается американцу Марку Джейкобсу. В 1992-м его коллекция «Гранж» для элегантной марки Perry Ellis отразила молодежную моду того времени – многослойность, небрежность, нарочитая бедность, – и вызвала настоящую истерику в модной прессе. В итоге, с Джейкобсом расторгли контракт, но через полгода весь мир одевался а-ля «гранж». Что касается коллекции, то она вошла в почетный список тех, что влияют на дальнейшее развитие моды. Но Марк не успокоился и представил объемные черные платья-коконы и юбки-фонарики. Тут уж пресса порезвилась! «Мешки для картошки» и «выпускные платья для беременных тинэйджеров» – это еще самые пристойные эпитеты. А уже на следующую весну почти все дизайнеры предложили объемные черные платья, чуть более изящные, но явно скроенные по мерке Марка.

Однако, если отторжение слишком открытой или антигламурной одежды хоть сколько-нибудь объяснимо, то шквал критики, встретивший целый ряд классических ныне вещей – загадка. Так, представленный в 1954 году Коко Шанель знаменитый твидовый костюм, простой и элегантный, состоящий из прямого жакета прикрывающего бедра и чуть клешеной юбки длиной по колена, был в пух и прах раскритикован модной прессой. Два года спустя созданное Кристобаля Баленсиагой прямое платье-рубашка порицали за уродливость и бесформенность.

Особенно не легко дизайнерам-новаторам (и даже не новаторам) приходится, когда в моду вмешивается политика и национальное самосознание. Вот два самых ярких примера: Зимой 1947 год Кристиан Диор представил свою первую коллекцию, названную new look. Ролевая модель: узкие плечи, затянутая талия, длинная и очень широкая юбка из дорогих тканей, завершает образ шляпа, надвинутая на глаза. В мире шинелей, патриотически укороченных платьев и перелицованных вещей подобная демонстрация нарочитой роскоши казалась издевательством. «Это антисоциально!» – писали парижские газеты. Активистки женских организаций левого толка кричали, что Диор хочет снова загнать женщин в тесные корсеты. Особо рьяные оскорбляли богатых клиенток, стоящих в очереди в Дом Dior. Дело дошло до того, что во время уличной фотосессии диоровских нарядов, обывательницы напали на моделей и разорвали платья в клочья. В общем, если бы не американцы, принявшие new look на «ура!» пришлось бы Диору сворачивать производство.

В более сытые времена, весной 1971 году Ив Сен-Лоран создал коллекцию, вдохновленную стилем Паломы Пикассо, которая носила купленную на блошином рынке одежду 1940 годов – платья из крепа с набивным рисунком, туфли на танкетке, костюмы с прямыми брюками и горжетки из лисьего меха яркого желто-зеленого цвета. Пережившие Вторую мировую войну журналисты только что не растерзали Сен-Лорана, любимцу Франции едва не объявили бойкот, писали, что коллекция откровенно и безоговорочно уродлива. Тем не менее, этот вид уродства моментально поддержала молодежь, уставшая от массовой и заурядной моды хиппи.

Кто следующий?

Москва-Сортировочная

Одной из печальнейших особенностей моих соотечественников я считаю патологическую неспособность расстаться со свои добром. По моим наблюдениям, барахольщики бывают двух типов – сентиментальные, которые хранят все ради преданности прошлому, и бывшие бедняки, которые цепляются за свой хлам как за охранную грамоту против нищеты. Понятное дело, я не отношусь ни к тем, ни к другим. Сентиментальность мне чужда, а от нищеты я как-нибудь по-другому предохранюсь.

Я живу по принципу дизайнера Карима Рашида. Точную цитату не припомню, но что-то типа: если вы покупаете новую вазу, немедленно избавляйтесь от старой, иначе ваш дом превратится в склад уцененных вещей. Даже не знаю, какое у меня дома количество ваз и когда я покупала последнюю, но вот что действительно захламляет квартиру, так это одежда. И пусть ничего особенно нового я в Милане не приобрела, но один только дух мировой столицы моды действует на меня вдохновляюще.

Когда-то мы все одевались примерно одинаково. Сегодня же не существует никаких правил, конечно, если вы не политик. Современная западная молодежь создает собственный стиль, неповторимый образ: что-то они берут от стиля хиппи, что-то от панков, а что-то – из одежды собственных родителей. Раньше такая манера одеваться была проявлением протеста, теперь – это просто городская мода.

Думаю, никого не удивит, что дизайнеры часто черпают идеи для коллекций на улицах. Причем не сами – не царское это дело! – а отправляют на разведку coolhunter, «охотников за тенденциями». Они прицельно бродят по улицам мегаполисов и фотографируют оригинальные или просто забавные наряды, витрины только что открывшихся магазинов, даже бутылочные этикетки и вывески ночных клубов. После чего из хаоса образов и намеков кристаллизируют остромодные тенденции ближайшего будущего, параллельно составляя громадные списки аксессуаров, модных примочек и необычных решений.

Но пока дизайнеры примут это к сведению, мы, простые смертные мира моды, уже можем использовать уличный тренд, если, конечно, не будем хлопать ушами и глазеть на ворон. Но сначала необходимо выкинуть все ненужное и составить из оставшегося правильный гардероб модника высшей марки.

И пусть Маринка сдохнет от зависти!

Гардероб мечты

Каждая из нас мечтает иметь гардероб, где есть одежда на все случаи жизни, где все вещи сочетаются между собой и идеально идут. И такой гардероб у вас есть, только вы его не видите за бессмысленными горами одежды, заполонившими платяной шкаф. Нужно просто без сожаления выкинуть все ненужное, и оставить только то, что вы будете носить каждый день с удовольствием.

Для начала разгрузите ваш платяной шкаф, распотрошите чемоданы и коробки, соберите всю одежду, что болтается на креслах, стульях и крючках. И свалите все в одну кучу, например, на кровати. Аксессуары – сумки, обувь, украшения, ремни, шляпы разложите на большом столе. Впечатляет? Это и есть та куча проблем, которую вы можете решить, если не будете жадничать и предаваться воспоминаниям.

Итак, приступаем. Сначала отберите вещи, буквально заношенные до дыр: с зацепками, катышками, сильными потертостями, сомнительными пятнами, потерявшие форму. Короче, все то, что не подлежит восстановлению и даже переводу в разряд домашней или дачной одежды. Всей этой куче тряпок одна дорога – в мусорный мешок.

Затем, отложите вещи, которые еще выглядят прилично, но безнадежно вышли из моды: джемпер с рукавами «летучая мышь», вязаное пончо, брюки-карго, синтетические топики, камуфляжные штаны, буклированное пальто. Все это вы отдадите маме, чтобы она облагодетельствовала бедных родственников. Оставить себе можно разве что дорогие дизайнерские вещи, которые через двадцать лет станут антиквариатом.

Теперь самое сложное – одежда, которая будет смотреться на вас изумительно, если вы похудеете на три-пять килограмм. Но даже если это когда-нибудь действительно случиться, эти вещи к тому времени безнадежно выйдут из моды. Так что откладывайте их и вообще все, что вам безнадежно мало, в кучу «благотворительность».

К категории ценной, но бесполезной одежды так же относится то, что вы не носили минимум два года, и те спонтанные покупки, когда вы соблазнились модной маркой или супер-бупер-распродажей, но так ни разу их не обновили. От этой кучи вещей нужно безжалостно избавляться, и только вам решать как – выбросить, раздать подругам или родственникам. Но только обязательно отложите себе одежду большого размера или скрадывающую полноту – на тот случай, если неожиданно слегка пополнеете. Кое-что из надоевших и ненадеванных вещей можно оставить, если вы изобретательны и любите рукодельничать, например, превращать простую одежду в вечернюю, пришивая стразы и кружевные оборки. Даже если вы испортите вещь, не страшно – все равно она и так и лежала бы в шкафу без дела.

Теперь у вас остались только одежда, которую вы реально носили весь последний год. Но и она требует сортировки. Отберите все, что было модным весной и летом: вполне вероятно, что через год многое из этой одежды снова будет актуальным. Если же тенденции будут другими, но вещи в отличном состоянии, то самые дорогие и знаковые вещи сохраните, как будущий винтаж. А недорогие – выбросить, раздать подругам или родственникам.

Также поступите с вещами, которые были в моде прошлыми осенью и зимой: потерявшие вид – в мусорный мешок, остальные – в коробку до следующего сезона, пока не узнаете тенденции. Даже если эти вещи не войдут в моду и не тянут на антиквариат, вы всегда сможете в них щеголять на даче.

Точно так же разберите аксессуары – украшения, головные уборы, ремни, сумки и обувь, разложив их на три группы: на выброс, на хранение, носить сейчас. Обязательно рассортируйте нижнее белье, колготки и носки, выбросив потертое, растянутое и застиранное.

Разбирая завалы, вы, скорее всего, найдете там что-нибудь ценное, но потерявшееся в незапамятные времена – хорошую белую рубашку, оригинальный пояс или пару изящных «балеток». А если нет – у вас все равно теперь есть именно те вещи, которые вы искренне любите и носите. И очень просторный шкаф для них. Но прежде, чем развешивать и раскладывать вещи, отложите то, что нуждается в химчистке или стирке. Ведь главное правило «гардероба мечты» – чистые вещи не портятся. Всегда строго следуйте инструкциям по уходу. Если есть указание, что, ручная стирка запрещена, значит, на это существуют причины. И тогда вы не будете рыдать, когда любимая вещь после стирки превратилась в линялую тряпочку.

Ту одежду, что вы собираетесь носить «здесь и сейчас», храните в закрытом шкафу, где она защищена от выгорания и пыли, снабженном средствами от моли. Вся одежда должна висеть на объемных деревянных «плечиках», и ни в коем случае не на проволочных из химчистки – от этого вещи безнадежно портятся.

Вещи, которые вы отложили до следующего сезона или на долгое хранение, сложите в прочные картонные коробки или большие чемоданы, предварительно пометив их биркой с описанием содержимого, а то потом вы не вспомните, какие у вас есть сокровища. Одежду сворачивайте минимально – так она не помнется, и перекладывайте «антимолью». Сумки, пояса и головные уборы заверните в папиросную бумагу и сложите свободно, чтобы они не потеряли форму. Обувь лучше всего хранить в тех коробках, в которых она продавалась: с распорками, бумагой и защитными средствами в пакетиках. Если вы их не сохранили, то туго набейте обувь мятой газетой, затем заверните в папиросную бумагу и уложите по несколько пар в большие картонные коробки. Украшения протрите фланелевой тряпочкой и разложите по разным мешочкам и футлярам. Если все собрать в одну кучку, металл поменяет цвет, а камни потеряют блеск.

А чтобы не вернуть шкаф к первоначальному состоянию после первого же шоппинга, приобретайте только те вещи, которые вы действительно будете носить. И не храните ничего до особого случая. Если какая-то вещь делает вас счастливой – носите ее!