Текст книги "Огонь vs Лед"

Глава 6. Спарринг

Воспоминание о ярмарке накатывают удушающей волной. Паника почти захлестывает, начинают дрожать руки.

«Это не он. Не он», – повторяю себе, до крови кусая губы. Крепко сжимаю кулаки, чтобы ногти впились в ладони. Только истерики мне здесь еще не хватало.

– Что там такое? – к волку присоединяется еще один парень, покрытый белым роскошным мехом в черное пятнышко. Коврик из него получился бы отменный. Как раз такого мне в спальню и не хватало.

– Да вот, три человека уверены, что смогут пройти через нас. Видимо, опыт товарищей их ничему не научил. Глупые людишки, – волк машет куда-то в сторону.

Я поворачиваю голову и вижу Кайлеба с командой.  Все потрепанные, из глубоких царапин течет кровь, фиолетовые синяки расцвечивают лица до такой степени, что трудно различить кто из них кто. Кажется, у Кайлеба, а может, у Николаса заплыл подбитый глаз. Дарину узнаю только по темным волосам – у нее разбита и кровоточит губа. Берни, кажется, баюкает сломанную руку.

Странно, но цифры над ними уже не покачиваются. Неужели не поступили?

От размышлений отвлекает утробное урчание и рычание.

Мне становится по-настоящему страшно, вот только спина Грена передо мной даже не вздрагивает. Лина напрягается, но отступать тоже не намерена. Надеюсь, они верно рассчитывают свои силы.

Мать-Защитница, помоги нам, – изо всех сил сжав артефакт огненной магии, шепчу я и двигаюсь следом за ребятами, стараясь оставаться под прикрытием их спин.

– Повеселимся, парни?! – восклицает белошерстяной и мягко, по-кошачьи, прыгает нам навстречу, за ним серым смазанным пятном промелькивает волк. Потом, кажется, еще один – каждому по зверюшке, значит.

Да они одраконели совсем! Как можно человека и оборотня заставлять драться один на один?!

Хочется сжаться в клубок, зажмуриться, чтобы ничего не видеть, но я действительно мало что различаю.

Здравомыслие решает наконец-то очнуться от спячки, а я в кои-то веки к нему прислушиваюсь – стараюсь держаться за спинами Грена и Лины. Они крепкие, широкие, прикрывают хорошо.

Я ведь артефактор, не боевк! Да, могу бегать, лазать, прыгать, даже уворачиваться, но не драться!

Ай!

Длинный изогнутый коготь проходит на волосок от моего плеча. Инстинктивно группируюсь, падаю на песок и откатываюсь. Молниеносно вскакиваю. Куда, пепел их побери, смотрят мои защитники?!

А защитникам вовсе даже не до меня.

Грена теснит обратно к силкам громадный волк. Тот ли это тот, который «любезно» приветствовал нас или другой, разобрать трудно, ему тоже хорошенько досталось от «всего лишь человека». А вот Лине намного хуже – ее почти распластывает по песку поджарый, но не менее опасный, противник. Желтая в черную полоску шерсть на его загривке стоит дыбом. С длинных клыков капает слюна. Красный влажный язык почти касается щеки отворачивающейся жертвы. Непонятно, то ли он хочет ее съесть, то ли облизать.

– Аш-ш-ша-а, – шипит Лина, когда острейший коготь вспарывает блузу на груди. Выгибается всем телом, но не может сбросить тяжеленную тушу. Желто-черная холка трясется, из слюнявого рта вылетают какие-то кашляющие звуки.

Да он же смеется! Вот, паршивец!

Над головами обоих людей стремительно уменьшается количество баллов.

Ну, драконищи бессовестные! Не зря они ледяные, никакого сочувствия от них не дождешься! Выставили оборотней против слабых людей и довольны, еще и баллы отнимают.

Не позволю!

Краем глаза замечаю смазанное белесое пятно.

Ох, пепел ему в глотку! Совсем забыла о втором кошаке!

Перекатом исчезаю с того места, куда секундой позже приземляются тяжелые лапы и когтями вспарывают сыпучий песок.

Вот так-то. Думал, меня так легко поймать? Не на того напал!

Чуть не показываю язык сморщившему нос и отплевывающему от песка оборотню, но вовремя одергиваю себя – надо помочь Лине.

Сила бурлит внутри меня, послушна малейшему желанию и мощным потоком вливается в артефакт. Камень раскаляется, обжигает руки, он почти на грани разрушения. Необходимо как можно быстрее освободить его от скопившейся магии.

Слабый заряд летит в нос бело-черного кошака. Совсем немного, только предупредить.

Кисик оказывается слишком нежным. Визжит так, будто я ему брюхо вспарываю. Подпрыгивает, переворачивается в воздухе, шлепается на землю, прикрывает лапой нос и злобно зыркает из-под нее.

Желто-черному котику достается сильнее – уж слишком тесно он прижимается к Лине. Подобную наглость необходимо пресекать на корню, иначе сама не заметишь, как уже, оказывается, наобещала того, о чем даже не думала.

С ладоней срывается огненная лента, нежно обнимает ярко—желтый бок, поглаживает уши, обвивает хвост.

Казалось бы, котики любят ласку, вот только этот почему-то срывается с места, пробуксовывая, бросается прочь и визжит так, что любо-дорого послушать. Ему бы арии петь таким-то высоким голосом. Может, я ему чего лишнего прижгла? Жаль такого самца без потомства оставлять. Боюсь, этого мне точно не простят.

Что там мой котик?

Лежит, как миленький, лапой нос прикрывает и вообще делает вид, что утомился и прилег отдохнуть. Вот и умница. Будешь хорошо себя вести, за ушком почешу… чем-нибудь тяжелым.

Разворачиваюсь к Грену – надо же узнать, как у него дела. Лина, судя по состоянию ее одежды, помочь не сможет. Ей бы незапланированный стриптиз тут не устроить.

Алис и волк сплелись в тугой клубок. Не разобрать, где чьи руки и ноги. Обрывки одежды и клочья шерсти летят в разные стороны. Что же за мания у оборотней раздевать противников? И по какому признаку волк и тигрище выбирали спарринг-парнеров? К кому больше потянуло?

Раздумывая об этом, пригибаюсь, пристально разглядываю катающийся клубок

Как бы мне попасть в шерстяную башку и не задеть человеческую.

А! Вот, кажется, хвост! У Грена его точно нет.

Выпускаю на руки еще порцию огня – интересно, а нормальные артефакты без моей подпитки должны были уже разрядиться? Ладно, если что, скажу, что немного поправила оплетку силовых линий, поэтому служил дольше. Только надо не забыть уничтожить артефакт.

Струя огня послушно срывается и летит точно в цель – под задранный и бешено молотящий в воздухе лохматый хвост.

Истошного визга я не слышу, его перебивает оглушительный гул в моей собственной голове.

Понадеявшись на благоразумие бело-черного котика, я неосмотрительно выпустила его из вида, и, как следствие, меня практически сметает ударом тяжелой лапы.

Глаза, рот и нос забиты песком, в голове взрываются ярморочные хлопушки, очередной удар лапы едва не ломает хребет, а я даже застонать не могу. Что-то мягкое, но очень сильное равномерно ударяет по голове. Победный рык зверя прокатывает по телу вибрирующей волной.

Изо всех сил упираюсь руками в мягкий песок, но не могу подняться из-за давящей тяжести.

Да что же такое! Нападать со спины – куда это годиться?!

От злости на подлость и на саму себя, за то, что подставила противнику спину, пламя внутри бушует, не помещается в худощавом девичьем теле и выплескивается на кожу.

Запах паленой шерсти и кожи проникает даже в забитый песком нос, а возмущенный вой пробивается сквозь нарастающий в голове гул.

Зато, кажется, шерстяная туша с меня слезает, но не успеваю этому обрадоваться, как на голову обрушивается очередной мягкий удар и… все темнеет.

Главв 7. Диеринар Тесара. Неприятные известия

Возвращаюсь из кабинета отца, обдумывая весьма неприятное известие, поступившее от наших дипломатов на территории Морао.

Фениксы…

Единственная раса, способная навредить нам – ледяным драконам, – так же как и мы – единственные, кто может прервать цепочку возрождений огненных птичек.

Мой отец, Велеринар Тесара, с трудом смог добиться хрупкого перемирия с Агерином Дайфи и соглашения о не нападении, удерживающего две сильнейшие расы от взаимного уничтожения.

Пятьдесят весен хранится… сохранялся мир. Подданные обоих государств спокойно жили, работали, рожали и воспитывали детей. Без страха отпускали их учиться, а потом и на службу, и вот благополучная жизнь снова оказывается под угрозой.

Агерин Дайфи – залог нашего мирного сосуществования – скончался. Что весьма странно для фениксов.

И, как пишет наш дипломат, обстоятельства смерти весьма подозрительны.

Если расследование будет проводить его наследник – Франис Дайфи – то вряд ли что-то обнаружит. Сейчас его наиглавнейшая задача – укрепиться на троне отца, а потом…

Я прикрываю глаза, но и так не задеваю ни один угол на хорошо знакомом пути от кабинета отца к моему, даже думать не хочется, что потом предпримет Франис.

От дипломатов в Морао нам известно, что младший Дайфи уже давно продавливает отца нарушить перемирие. Вырваться из засушливых степей и захватить наши плодородные земли, наши реки, наши горы, с которых когда-то мы их вытеснили, и, конечно же, наших подданных, чтобы превратить их в бесправных рабов.

Действовать необходимо быстро.

Отправить послания всем нашим шпионам на территории Морао и при дворе Дайфи, чтобы смотрели в оба, докладывали о каждом изменении в проводимой фениксами политике. Отдать распоряжения приближенным к правящему семейству, в какую сторону подталкивать Франиса. Усилить контроль на нашей территории для предотвращения возможных проникновений шпионов Дайфи и выявления уже действующих.

В том, что при нашем дворе тоже есть шпионы фениксов, я нисколько не сомневаюсь. Только надо постараться держать их как можно дальше от важных решений.

Не нравится все это. Очень не нравится. Но деваться некуда.

Я уже почти составляю в голове текст первого послания, когда вхожу в кабинет и опускаюсь в массивное, магически усиленное кресло, способное выдержать неосторожное резкое движение дракона.

Достаю первый лист, и чувствую, как на запястье вибрирует браслет.

Кому это я так срочно понадобился?

Отгибаю край рукава, открывая охватывающую руку металлическую пластину с вправленными в нее несколькими камнями. Бледно-розовый кристалл наливается более насыщенным цветом  и мелко подрагивает – кто-то пытается со мной связаться с территории Дайфи.

Вдавливаю кристалл, и из места, где он закреплен, зыбким маревом выплывает голова Спайна.

Волнистые волосы развеваются, словно на сильном ветру, крылья заостренного носа мелко подрагивают, рыжие брови сосредоточенно насуплены. Спайн – оборотень, лис. Хитрый прохвост, но при этом верный и надежный.

– Ваше высочество, – сипло шепчет он, будто опасается быть подслушанным. – Полагаю, вы уже в курсе печальных новостей.

Я киваю и жду, что он дальше скажет.

– Мне удалось узнать, что Франис готовится к нападению…

– Когда? – вырывается у меня. Я подаюсь вперед, будто смогу приблизиться к Спайну. Если наследничек готовится к вторжению, необходимо объявить всеобщую мобилизацию, поднять все силы…

– Точно не знаю, – прерывает мои размышления придушенный голос Спайна. – Он хочет внедрить в Академию, как минимум одного диверсанта. Организуют в ней беспорядки, тем самым оттянут силы для подавления мятежа, а заодно и лишат нас будущего, вырезав все поколение молодых обученных магов, а когда основные силы будут стянуты в Академию, Франис легко пройдет через границу, по территории людей, оборотней и захватит сердце Аргарра – землю драконов. Это то, что мне удалось выяснить, но точной даты никто не называет. Возможно, они сами еще не определились, чтобы исключить предательство.

– Кто это? Кого они хотят забросить в Академию? Как он туда проникнет?

– Как поступающий, затеряется среди остальных студентов. Оборотень или человек, я…

Спайн еще пытается говорить, но дальнейшие слова тонут в ужасном хрипе, бульканье. Прозрачные глаза удивленно распахнуты, рот широко открыт в немом крике, и… мерцающая голова растворяется в сумраке кабинета.

Спайна больше нет…

Подо мной жалобно скрипит кресло, покрываются инеем подлокотники, на стенах проступает морозный узор.

Нет. Надо взять себя в руки.

Облокачиваюсь о стол и сжимаю ладонями виски.

Спайн! Что же ты так неосторожно? Это был наш самый эффективный шпион. И теперь его нет. Его больше нет. Кто-то хладнокровно подкрался и убил его. А теперь хочет так же хладнокровно проникнуть в Академию и уничтожить доверенных нам юношей и девушек.

Не допущу!

Вскакиваю, кресло отлетает к стене и угрожающе трещит.

Стремительно покидаю кабинет, пролетаю по коридорам мимо стоящих навытяжку охранников, – они делают вид, что ничего не замечают, – мимо процессии низкорослых, едва мне по пояс, существ и врываюсь в кабинет отца.

– Я отправляюсь в Академию! – заявляю ничего не понимающему родителю. – Буду курировать учебный процесс и наблюдать за студентами. Прихвачу с собой парочку своих служащих.

– А теперь спокойно и поподробнее, – отец поднимает на меня темно-синие глаза, соединяет кончики пальцев и опирается о них подбородком. – Откуда такой интерес к обучению студентов?

По мере того, как я переказываю полученную от Спайна информацию, отец все больше мрачнеет, устало трет переносицу и откладывает коричневатый с разводами исписанный лист.

– Еще и это, – вздыхает он.

– Что-то еще случилось? – пытаюсь рассмотреть текст, но отец убирает документ в папку.

– Ничего особенного, если бы не столь странное совпадение. Гномы приходили, ты, наверное, их встретил, предупредили, что пока не могут поставлять кристаллы в прежнем объеме. Какая-то у них тяжелая порода попалась.

– Думаешь, они связаны с нашими южными соседями? – сразу же улавливаю причину беспокойства отца.

– Возможно, – качает он головой.

– Но у нас есть среди них доверенные лица?

– Есть, конечно. Я распоряжусь, чтобы все тщательно проверили, просто все как-то разом навалилось, еще и ты, мой единственный наследник, собираешься отправиться в потенциально опасное место. Ринар, – отец серьезно смотрит мне в глаза, – мне это не нравится. Что, если с тобой что-то случится? Ты будущее Аргарра, и не можешь так беспечно рисковать собой.

– Вот именно! Как будущий правитель, я должен заботиться о своих поданный и насколько возможно беречь их как от внутренних, так и от внешних врагов, а сейчас над ними нависла угроза жизни, и моя обязанность устранить ее. Если же со мной что-то случится, – я беспечно пожимаю плечами, – Ты пока достаточно молод, чтобы завести еще ребенка. От претенденток на место рядом с тобой хвостом не отмашешься и льдом не отплюешься. Устроишь бал и выберешь любую.

Да, я бравирую. Разумеется, мне не совсем наплевать на возможную собственную смерть, но надеюсь, что в целях конспирации Франис не отправит к нам феникса – его мы быстро обнаружим по нетипичной для нашей страны магии, а со всеми остальными расами я справлюсь.

– Даже в шутку не говори такого! – рявкает отец, и в меня летят мелкие ледяные иголки. – Твоя мать была единственной женщиной в моей жизни. Другой не будет! Как и другого сына. Так что, будь уж настолько любезен, чтобы прислушаться к отцу и поберечь себя.

Сердце кольнуло.

Мама…

Она как раз и стала той страшной жертвой, подтолкнувшей к примирению Аргарр и Морао.

Тогда я был еще слишком мал, чтобы участвовать в битве, но мама, несмотря на свое положение, настояла, что не отпустит отца одного. Тогда у фениксов тоже было двое взрослых и один птенец – Франис.

Фениксы редко имеют больше одного ребенка, и раньше мы считали это их слабостью, риском исчезнуть. Но благодаря этому в тот роковой день Исибель могла сражаться в полную силу, в то время, как мою беременную маму отец старался удержать в укрытии.

Это не было намеренным нападением на ослабленную женщину. Даже не знаю, чье заклятие по ней ударило.

Всего лишь, шальной рикошет убийственного по своей силе огня. Отец успел уклониться, но маме не помогли ни ледяной щит, ни множество защитных амулетов.

Отец впал в ярость и бросился в самоубийственную атаку. Фениксы с трудом сдерживали  наш напор, пока отец полностью не выдохся.

Не знаю, почему они его тогда не добили. Возможно, тоже вымотались, растратили магию, но именно тогда Агерин Дайфи предложил перемирие. Соглашение о ненападении было заключено там же, на пепле моей мамы. Он же стал чернилами, как признание ужасной жертвы и обязательства больше не допускать подобного.

Что мы имеем? Во втором же поколении фениксов забыты все данные обеты, смерть мамы превратилась в ничто, и Франис снова готов проливать кровь.

– Отец, ты забываешь, что я давно не ребенок и долгое время занимался внешней безопасностью страны. Мое место сейчас в Академии. Там, где формируется сила противника. К тому же, я буду не один. Надежным оборотням ты доверишь мою безопасность?

– А есть они, надежные? – тускло интересуется отец. По глубоким складкам, залегшим от крыльев прямого носа к уголкам губ, по сошедшимся побеленным сединой бровям, я догадываюсь, что он тоже сейчас думает о маме. Горло сжимает точно  как в тот день, когда я узнал о ее смерти.

Но расслабляться некогда, и я сглатываю тугой комок.

– Кого берешь?

– Декстера, Бравена и Вито, – отвечаю не раздумывая. С помощниками определился еще по пути к отцу.  – Они достаточно молоды, чтобы сойти за студентов  и не выделяться в Академии. Достаточно опытны, чтобы не растеряться в опасной ситуации и… безоговорочно преданы мне.

Отец горько усмехается, видимо, вспоминая наши с парнями проделки.

– Поступай, как знаешь, – взмахивает он рукой. – Ты действительно уже взрослый. Но, – отец поднимает голову и смотрит в упор. – При любой опасности вызывай меня. При любой. Понял? —сверлит меня пытливым синим взглядом.

– Обязательно, – щелкаю пальцами по браслету на запястье.

– Хорошо, иди, обрадуй своих балбесов, а я буду заниматься проблемой с гномами и кристаллами для амулетов.

Глава 8. Диеринар Тесара. Странный обладатель амулета

И вот, спустя пару дней, во время которых спешно оформляли документы на трех новых студентов, – повезло, что парни обучались на дому, и не успели засветиться перед преподавателями, – я стою и смотрю на  разношерстую человеческую шеренгу, рассматриваю их.

Слабые, хрупкие. Кажется, их ломает от одного моего присутствия. Бледнеют, дрожат – смотреть жалко. Неужели среди них и есть тот, кто готов уничтожить студентов и преподавателей только для того, чтобы оттянуть силы от границы?

Кто на это способен?

Вглядываюсь в лица – может, в мимике что-нибудь проскользнет, что выдаст диверсанта.

Но, нет. На такой легкий исход глупо надеяться, и я начинаю приветственную речь.

Говорю заученно, как уже ранее обращался к молодым драконам и оборотням, в числе которых ошиваются мои парни, но взгляд упорно возвращается к какому-то размытому пятну.

Что это? Кто это? Невозможно даже определить пол человека. И вдруг меня озаряет – он прячется под амулетом отвода глаз!

Зачем? Что скрывает?

Разум хватается за эту оплошность – неужели диверсант себя выдал?

Ведь, если бы так пристально не вглядывался в лица поступающих, мог бы вообще не заметить его, словно он пустое место.

Намеренно чеканя шаг так, что звук гулко разлетается над притихшими людьми, подхожу к размытому пятну. Напрягаю зрение, стараюсь удержать взгляд, но он упрямо плывет мимо.

– Давай, – протягиваю руку. Надеюсь, что к нему, а не мимо.

Небольшая заминка. Неужели какой-то человек думает ослушаться дракона? И ведь силу к нему не применишь – слишком слабенькие они – умрет.

Пятно едва заметно шевелится, что-то внутри него двигается. Надеюсь, снимает амулет.

Опять медлит.

Заставлять дракона ждать! Жить ему что ли надоело? Разве так поступают, если не хотят привлекать к себе внимание? Или рассчитывал на более эффективное действие амулета, не знал, что буду тщательно присматриваться.

Наугад протягиваю руку, и пальцы сжимают хрупкую, слишком хрупкую даже для человека ладонь. Отбираю амулет и только тогда могу рассмотреть его недавнего обладателя – слишком худого и невысокого мальчишку. На какой-то миг становится его жаль – заклюют ведь, а сдачи он дать не сможет. Те же оборотни прихлопнут одной лапой, не говоря уже о драконах.

Зачем же он сюда пришел? Вглядываюсь в лицо с тонкими, странно-женственными чертами. Пухлые губы подрагивают. Загнутые ресницы оттеняют испуганно округлившиеся глаза, я даже не сразу могу рассмотреть их цвет из-за расширившихся зрачков. Что же, значит не совсем лишен чувства страха – это хорошо. Невольно делаю шаг ближе, заинтригованный огромными глазами. Они оказываются карими, очень светлыми, почти желтыми с темными крапинками в самой глубине. Она затягивает, погружает в себя, и нет возможности оторваться.

С силой вдыхаю, будто в самом деле тону, и ощущаю запах мальчишки – очень тонкий, цветочный с терпкими солнечными нотками.

Внутри прокатывается странное тепло – ощущение, не сказать чтобы неприятное, но непонятное, словно слишком долго сидел под палящим солнцем и что-то во мне начало таять.

Может, мальчишка из приграничных земель, и такой эффект дает особенность его магии? Надо будет познакомиться с его личным делом, к тому же амулет отвода глаз, хм…

Рассматриваю отнятый  артефакт –  необычное плетение силовых нитей, такого я еще не встречал, очень качественный, а значит и дорогой амулет у юноши, почти мальчишки. Кто же он такой?

– Неплохо, – оцениваю искусное плетение и качество кристалла. – Человеческая работа? – мальчишка угрюмо кивает, провожая подвеску тоскливым взглядом. А не надо носить подобные амулеты, да еще и при представителе престола. – Да, вы умеете делать артефакты, – констатирую известную всем истину. Вполне возможно, что подосланный диверсант пойдет именно в артефакторы, и при наличии хороший способностей к изготовлению амулетов и печатей, страшно подумать, что он может натворить. Несколькими сильными артефактами можно как разрушить Академию, так  уничтожить всех на ее территории. Хм… А это неплохая мысль.  Необходимо всех проверить на наличие амулетов и особенное внимание уделить тем, кто поступает на артефакторику. – Этот я изымаю, – заталкиваю амулет поглубже в карман, чтобы передать на исследование придворным артефакторам. Мальчишка заметно расслабляется. С чего бы это? Что еще он скрывает?

Но устраивать обыск сейчас не рискую, уже на полигоне все выяснится. А сейчас надо у всех отобрать все амулеты, чтобы быть уверенным, что на испытании будут пользоваться только учебными. Кстати, как там мои ребята?

Думая о парнях, толкаю речь о только что придуманном правиле, запрещающем проносить артефакты на территорию Академии. Позже подготовлю все необходимые документы, а сейчас приходится действовать по ситуации – жестокие времена диктуют жестокие меры.

Продолжаю думать, проходя вдоль шеренги, слегка придавливая магической силой и отбирая поспешно срываемые амулеты – никто не решается возразить.

Конечно, я предупредил ребят, что с поступающей мелочью стоит обращаться мягче, но, прежде чем отправился встречать людей, успел увидеть, как они, схлестнулись с драконами – по правилам более сильная раса поступающих испытывает более слабую. Вот только парни даже драконов умудрились раскатать по полигону, и те уползли, зализывая царапины и сращивая переломы – не получается у хвостатых контроль. Что же они с людьми сделают? Придется провести еще одно внушение.

Размышляя о предстоящем испытании для слабых людей, отбирая артефакты, я время от времени посматриваю на привлекшего мое внимание паренька. Он провожает взглядом каждый амулет и кажется сосредоточенным – точно, артефактор. Может, не допустить его поступления? До невозможности усложнить испытания, чтобы не смог пройти? И если диверсант он, то фениксам придется придумывать новый план, что даст нам небольшую отсрочку и возможность предотвратить готовящееся нападение. Только провернуть все необходимо так, чтобы никто не заподозрил о том, что нам все известно.

Провожая взглядом очередной амулет, кажется, улучшающий память,  мальчишка странно подергивает плечами. Непонятная реакция.

– Что смешного? – поворачиваюсь к нему и буквально пронзаю взглядом, словно это поможет прорваться в его мысли, считать планы и замыслы. Эх! Если бы все было так легко.

Лицо мальчишки каменеет, губы плотно сжимаются, так же как и кулаки. Крылья носа напрягаются, подрагивают, а глаза будто становятся еще светлее. Чем я его так задел? И я ни разу не слышал, чтобы артефакторы под воздействием эмоций меняли свои  физические параметры. Это больше свойственно стихийникам. Мальчишка становится все интереснее.

Я рассматриваю его, стараясь понять, что он скрывает за слишком миловидной и беззащитной внешностью.

Мальчика начинает говорить.

– Просто не понимаю, зачем кричать сейчас, если можно было предупредить на входе. Вы правильно сказали, мы – люди, и не знаем ваших правил, – вскидывает голову и смотрит мне прямо в глаза. Мне! Дракону! Наследнику! Спина прямая, плечи расправлены. Он определенно напрашивается на хорошую трепку. Лед внутри разрастается, душит, рвется на поверхность острыми иголками, способными изрешетить слабое тело, переломать и расплющить. Заковать в лед, превратить в единый монолит, а затем расколоть на множество крохотных кусков.

Но зачем это ему? Зачем?

Собирается осуществить  план фениксов немедленно? Уничтожить всех до единого, не успевших поступить студентов, их друзей, родителей, остальных родственников, пришедших поддержать. Это станет серьезным ударом по стране.

Только нежелание идти на поводу у заклятых соседей помогает мне удержать себя в лапах. Подавить ледяное пламя, растворить в себе и позволить ему растечься под кожей тонкой защитной пленкой. Все же отголоски разбуженной злости вырываются невидимыми магическими вспышками. Наверное, мальчишке сейчас тяжело стоять передо мной из-за разницы в силе, но он остается таким же прямым, даже не отступает. А человек ли он?

– Смелый? – смотрю на него сверху вниз, а мальчика еще выше задирает голову. Еще и упрямый. Люди не бывают столь безрассудными.– Подобное поведение недопустимо, – от усилий сдержать вырывающуюся силу стискиваю зубы.

– Вы совершенно правы. Я того же мнения. Со студентами так обращаться нельзя.

Его дерзость просто не знает границ! Точно хочет разъярить меня, чтобы списать все на драконью несдержанность. Плохо. Очень плохо фениксы изучали возможных противников. Я прошел неплохую школу, и не так просто заставить меня действовать опрометчиво.

Глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться, и снова до меня долетает мягкий цветочный запах. Он обволакивает, кружит голову, кажется, проникает под кожу. Очень похоже на воздействие алхимических зелий.

Этого еще не хватало!

Отступаю. Снова обхожу всех, проверяя, не припрятал ли кто какой-нибудь артефакт.

Возвращаюсь, но стараюсь держаться на безопасном расстоянии.

– Как зовут?

– Ал… Алис… господин.

Заминка настораживает и, если это возможно, вызывает еще больше подозрений.

Слабый ветер, неожиданно налетев, раздувает медно-рыжие кудри. Многие юноши, да и мужчины тоже, носят длинные волосы, но именно у Алиса они почему-то раздражают. Может, говорят вызванные им подозрения и злость, но хочется его уничтожить, стереть с лица земли, чтобы ни мягкий аромат, ни яркость волос больше не напоминали о нем.

– Что это? – прихватываю блестящую на солнце ярко-медную прядь. – Вы пришли учиться на цирюльника? Не думаю, что у  вас будет столько времени, чтобы ухаживать за подобной гривой.

Мальчишка пытается отшатнуться, но я собираю в кулак длинные волосы и отращенным когтем срезаю их почти до затылка. Размыкаю пальцы, и пряди блестящей волной падают мне на сапоги – рыжее на черном. Ярко, контрастно и показывает истинное положение таких слабых существ, как люди, – у нас под ногами, умоляющие оказать им покровительство и обеспечить безопасность.

Поднимаю взгляд на мальчишку. Он совсем не выглядит умоляющим или униженным, скорее растерянным. Ветер по-прежнему треплет укоротившееся кудряшки, раздувает, забрасывает на лицо, запутывает в ресницах, а я… я смотрю на оголившуюся шею и не могу оторваться от мягких изгибов, от теплого сливочного цвета кожи, от трогательной ямки около волос. Она выглядит такой хрупкой и беззащитной, что на миг становится не по себе от того, что оголил ее. Будто сделал что-то постыдное, недостойное.

Сильнее ударяет в нос цветочный аромат, срезав волосы, я освободил придавленный и скрываемый ими запах шеи. Более сильный,  насыщенно-солнечный, оседающий на языке терпкими нотками.

Мальчишка, видимо, наконец понимает, что не стоит раздражать того, кто сильнее его и, покоряясь, опускает голову.

Вот это правильное поведение. Так и должен вести себя тот, кто хочет остаться незамеченным.

Его запах проникает все глубже, ускоряет кровь, учащает пульс. Не понимаю, что это за воздействие и чем грозит, поэтому отступаю.

Демонстрируя беспристрастность, срезаю волосы и остальным мальчишкам. Представляюсь. От узнавания кто перед ними, по шеренге людей прокатывается возбужденный ропот. Все… почти все склоняются на одно колено, даже девушки, умудряясь при этом кокетливо стрелять глазами. Кое-кто очень даже ничего, но… Не до этого мне сейчас. Не до этого. Придется им других охмурять. Только Алис не меняется в лице и продолжает стоять. Дерзко.

От неправильности всего происходящего ледяные иголки покалывают изнутри, просятся на поверхность – оградить, защитить, но усилием воли я снова их подавляю. Не стоит показывать свою настороженность потенциальному противнику. Наконец, и он опускается на одно колено, склоняя голову и подставляя оголенную шею. Продолжаю речь, а взгляд  невольно возвращается к по-детски тонкой шее с легким, золотящимся под солнцем пушком. Он притягивает. Кажется, должен пахнуть еще острее, если уткнуться носом в трогательную ямку. Ощутить кожей мягкость волосков. Интересно, насколько сильно человеческие волосы отличаются от драконьих?

Пепел все побери! О чем это я?

С усилием отвожу взгляд и продолжаю радовать поступающих.

Мальчишка ежится под моим взглядом, я перевожу его на остальных, и он выдыхает, а коварный ветер снова доносит до меня нотки цветочного аромата.

Нет. Это невыносимо!

Желая поскорее избавить себя от необъяснимых навязчивых желаний, первым отправляю Алиса на полигон.

К моему удивлению мальчишка не теряется и быстро сколачивает вокруг себя команду.

«Хорошие организаторские способности», – отмечаю про себя. Жаль. Очень жаль, если окажется, что он из стана врагов.

Уверившись, что одна группа довольно бодро, хоть и с небольшими потерями проходит препятствия, а вторая надежно застряла в силках, напитанных ледяной магией, отправляюсь к парням, еще раз дать указания, поскольку драконов они потрепали уж очень жестко. Слабые люди такого не выдержат. А заодно поинтересоваться, что удалось выяснить про оборотней.

Декстер, Бравен и Вито лежат прямо на песочке полигона. Причем, Декстер и Вито нежатся на песке, даже хвосты выпустили от удовольствия, а Бравен предпочитает тенечек.