Текст книги "Заглянуть за горизонт"

Катерина. Утро всё-таки настало…

Часов в семь крысёныш выполз из Катиной комнаты, опухший и помятый. Жадно глотал воду из-под крана, пил таблетки от похмелья и плескался под душем.

Катя, стараясь не встречаться с ним взглядом, прошмыгнула к себе в комнату, собрала грязное постельное белье и включила стиральную машинку, чтобы ничто не напоминало о гадкой прошедшей ночи. Испорченную футболку разрезала на мелкие кусочки и затолкала в мусорное ведро. Отчим, кажется, ничего не помнил о случившемся, а когда увидел в зеркале свой расцарапанный глаз и синяк на плече, пристал к падчерице:

– Где я так зацепился? Вроде не дрался ни с кем. Не помню, башка совсем чугунная.

– Не знаю, такой пришёл, – буркнула девочка в ответ, а сама сжала зубы так, что они захрустели. «Вот бы врезать сейчас по этой мерзкой морде, чтобы черепушка треснула и мозги наружу вывалились».

– А чего я дрых на полу, да ещё в твоей комнате?

– Где упал, там и дрых. Что мне тебя таскать, что ли, пьяного?

– Посмотри, какая цаца! Могла бы папку и перетащить на кровать.

«Папку? – маленькое сердечко затрепыхалось, не в силах справиться с болью. – Ты монстр, настоящий козёл, а не отец!» – кричала Катюша про себя. «Молчи, Катя, молчи, он ничего не помнит, – убеждала себя девочка. – И не надо. Так лучше».

Мама с Соней приехали рано. По дороге успели поругаться: Сонька страсть как не любила рано просыпаться. Ей бы поспать до обеда, потом поваляться всласть, наесться маминых или Катиных блинов. Вот это жизнь! А тут подняли ни свет ни заря, запихнули в маршрутку и подгоняли всю дорогу.

– Что-то ты грустная, Катюша. С Серёжкой поругалась, доченька?

Материнское сердце что-то чуяло, рванулось к девочке, но только чуть-чуть, на краешке подсознания. Ну сделай шаг вперёд, вглядись в своего ребёнка, почувствуй, распознай её боль! Но нет, не поняла… не увидела… не помогла…

– Да нормально всё, мам, не выспалась просто. Легла поздно.

– Всё б тебе гулять, – уже спокойно и ворчливо вздохнула мать. – А отец чего такой побитый?

– Он такой пришёл, – повторила Катя легенду, навсегда закрепив за отчимом местоимение «он», ни разу в жизни больше не обратившись к нему по имени.

…Никто ничего не заметил, и Катя спряталась, затаилась, замкнулась.

В этот же день Катя обрезала косу. Стала перед зеркалом и отчекрыжила своё богатство, которое отращивала много лет, которым гордилась и хвасталась перед подружками. Её немодная, казалось бы, коса привлекала парней. Длинная, толстая косища почему-то придавала уверенности и подчёркивала нежное девичество. Но именно за неё крысёныш удерживал Катю…

«Никто больше не станет хватать меня за волосы. Никогда! – злобно говорила Катерина своему отражению. – Нет больше нежной Катеньки с каштановой косой, есть новая Катька», – скрипя зубами добавляла она, втирая комкастую краску басму в свои короткие волосы.

Образ получился неожиданный. Из зеркала смотрела очень симпатичная взрослая девушка с огромными серыми глазищами, сверкающими из-под длинной чёрной чёлки. «Вот и хорошо! Теперь только тронь меня!»

Катерина. Замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть!

Девушка ещё больше замкнулась, старалась реже бывать дома, чтобы не встречаться с крысёнышем. Очередным разочарованием стал отъезд и поступление Серёжи в Санкт-Петербургскую государственную консерваторию им. Н. А. Римского-Корсакова. Конечно, влюблённый парень обещал писать и приезжать на каникулы, но Катя прекрасно понимала, что этот роман завершён и продолжения не будет. Тем более что её «случайно» встретила мама Серёжи и мягко намекнула, что не нужно мешать её сыну учиться. Мальчика в северной столице ждёт совсем другая жизнь, и ему нужна девушка другого уровня.

Первое время Сергей писал эсэмэс, инициировал переписку в социальных сетях, настаивал на звонках в скайпе, но постепенно Катя свела контакты к минимуму, давая понять, что любовь на расстоянии её не устраивает. И Серёжа, как ей показалось, с облегчением превратился в старого друга. Общение свелось к банальному обмену новостями, редкому и эпизодическому. Так Катя распрощалась с первой юношеской любовью.

Желание сбежать из дома росло с каждым днём. Каждую ночь девушка с ужасом думала, что пьяный крысёныш может повторить свою «вылазку» в её комнату. Если мама ночевала на фазенде, Катя подтаскивала к двери стулья, ставила на них коробки с книгами, но всё равно практически не спала.

Пару раз желание рассказать маме правду, как пар из носика кипящего чайника, обжигало лёгкие и грозило вырваться наружу, но девушка сдерживалась, пережидая всплеск эмоций. А Валентина… она ничего не видела, погруженная в бесконечные повседневные заботы, Сонькины выкрутасы, подработку и дачу с её непрекращающейся стройкой.

И Катя убегала из дома, скрываясь от непонимания и одиночества. Только разве от себя спрячешься?

На очередной дискотеке она познакомилась с Ваней Тычкиным, студентом первого курса Воронежского государственного технического университета.

Невысокий, плотный, основательный, как он говорил о себе, Ваня не отпускал Катерину ни на шаг. Встречал из школы, даже если ради этого приходилось прогуливать пары в университете, не сводил с неё восхищённого взгляда в любой компании.

Какой девушке это не понравится? Ваня даже исполнил Катину заветную мечту и научил кататься на лошади. В общем, постепенно стал незаменимым. Катя не то чтобы влюбилась, она просто прислонилась к надёжному, как ей казалось, плечу, отогрелась, оттаяла.

Отношения с Ваней развивались стремительно и совсем не по тому сценарию, как с Серёжей. Платоническая любовь быстро сменилась плотской. Гормоны играли, пара постоянно искала укромного местечка для уединения. Когда девушка в первый раз осталась ночевать в общежитии, мать устроила ей головомойку, кричала, что Катя станет шлюхой, а Ваня наиграется и бросит её. Дочь в ответ кричала, что у них любовь, они хотят быть вместе и никто не может им помешать.

– Тогда женитесь! – в сердцах бросила Валентина.

– Ну и пожалуйста, поженимся! – упрямо фыркнула Катя.

Хлопнув дверью, Катерина прибежала к Ване, в красках передала ему разговор с матерью, заявив, что мать поставила ей ультиматум: жениться или расставаться. На волне эмоций, кипя от злости, она немного сгустила краски, но Ваня, как ни странно, отреагировал очень позитивно и предложил зарегистрироваться. Конечно, Катя ещё была школьницей, впереди маячил одиннадцатый класс, но желание сбежать из дома, подальше от крысёныша, было столь велико, что возраст не останавливал девчонку.

Валентина поворчала, конечно, что замуж выходить рано, что нужно окончить школу, но в душе понимала, что отговаривать Катюшу неправильно. Она сама подтолкнула девочку к такому решению и теперь могла только помогать.

– Она так рано повзрослела, совсем самостоятельная стала. И решения принимает сама, – рассказывала Валентина Ольге. – Да и гнетёт её что-то, не могу понять что, а она молчит, не раскрывается. Замкнулась моя девочка. Моя вина в этом есть, и немаленькая. Я привыкла, что Катюша рассудительная и уравновешенная, все силы на Соню бросила, да и стройка эта нескончаемая последнюю кровь выпила. Вот и получила дочь-невесту шестнадцати лет.

Справку о беременности, без которой молодых бы не расписали, достала тоже Валентина. Благо знакомый гинеколог у неё была, ещё со времён рождения девчонок. Со школой, конечно, возникли проблемы.

«Как же так? Школьница? Замужем? Это же аморальщина полнейшая и развращение всех остальных, – истерили педагоги. – А если каждая девица станет в школьном возрасте рожать?»

Но директриса пользовалась услугами Валентины в качестве классного массажиста и, повозмущавшись для порядка, пошла ей навстречу. Тем более что Катя училась хорошо, вела себя прилично.

«А что замужем, так это даже лучше, чем просто болтаться с мужиками», – рассудила директриса. Немного лукавила, конечно. Свою дочь она бы так легко замуж не отдала. Так это ж свою!

Свадьбу сыграли скромную, на ресторан денег не было. Хватило только Катюше на короткое пышное платье и фату да на домашний торжественный обед. Приехали Ванины родители и его старшая сестра. Им невестка понравилась, даже несмотря на юный возраст.

Молодым да ранним дали комнату в семейном общежитии института, в котором учился Ваня. Родители с обеих сторон собрали небольшое приданое: старенькую мебель, постельное белье и кастрюльки-поварёшки. И зажили Катя с Ваней собственным домом. Молодая жена успевала всё: учиться в одиннадцатом классе, готовить вкусные обеды и ходить на дискотеки. Она раскрепостилась, перестала плакать по ночам и вздрагивать, если хлопала входная дверь. Их комната превратилась в центр студенческой жизни, здесь часто устраивались посиделки, гости не переводились.

Первый год семейной жизни остался одним из самых приятных и лёгких в Катиной копилочке воспоминаний. Катя с Ваней как будто играли в игру под названием «взрослая жизнь». Им было весело затевать субботнюю уборку в маленькой комнатке в общежитии. Чувствуя себя важными, они составляли список покупок, исходя из крошечного семейного бюджета; распределяли обязанности и спорили, кто будет выносить мусор. Любые споры заканчивались подушечными боями и бурным примирением в постели. Ребята даже не ссорились, не было поводов для выяснения отношений.

По выходным Катя с мужем иногда ходили в гости к матери – не столько пообщаться, сколько поесть вкуснющего украинского борща, который мастерски готовила Валентина. Тем более что по субботам Николай чаще всего работал, а встреч с ним Катя старательно избегала. Соня ревновала мать к сестре, боялась, что Катя будет просить денег и ей меньше достанется. Поэтому старалась не оставлять Валентину со старшей дочкой наедине, и Кате с мамой редко удавалось поговорить по душам. А так хотелось иногда прижаться к тёплому маминому боку и замереть, не думая ни о чём.

Кстати, Катина аллергия на цветение благополучно прошла. Что стало причиной избавления от неприятной болячки, непонятно. Как неясно и то, что было пусковым механизмом. Но факт оставался фактом, теперь девушка смело могла оставаться на фазенде без вреда для здоровья.

Ваня, истинный городской житель, рассматривал дачу исключительно как место для отдыха: шашлыки пожарить, в гамаке поваляться, на шелковистой травке позагорать. Он искренне недоумевал, если его просили помочь вскопать грядки под рассаду помидоров или подвязать отросшие лозы винограда. И постепенно перестал ездить с Катей на фазенду, ссылаясь на неотложные дела и загруженность в университете.

А Катюша с упоением занималась ландшафтным дизайном в саду и цветнике, пересаживала и прививала растения, словно навёрстывая то время, когда она не могла и близко подойти к цветущим абрикосам и вишням, одуряюще пахнущим розам и нежным сентябринам.

– Катька, ты гений! – восхищённо вздыхала соседка, приходившая за рассадой. – Сухую палку воткнёшь, она и то зацветёт.

– Ну, палка-то вряд ли, – отшучивалась Катя, но стоило ей поговорить с подмёрзшими за зиму веточками яблони, как они оживали и начинали робко зеленеть.

У девушки, действительно, оказалась лёгкая для растений рука. Валентина сажала клубнику несколько лет, обрезала усики, поливала и подкармливала, а та всё никак не плодоносила и чахла. А Катя с первой же попытки высадила несколько сортов, и хоть бы какой кустик завял! Все до одного прижились. А ещё девушка натащила во двор камней различной формы, соорудила посреди цветов замысловатую горку. Посадила на неё купленного по дешёвке гномика в красной шапке, в синих штанах с помочами, и двор преобразился, стал живым организмом, задышал. Соня к этому времени, наоборот, потеряла интерес к «копанию на грядках», от которого ломались ногти и обветривалась кожа, и предпочитала валяться в гамаке с журналом мод.

Перед Катиным выпускным у Тычкиных случился первый серьёзный конфликт. Ваня жутко ревновал жену к одноклассникам и пытался запретить ей идти в ресторан после вручения аттестатов – отмечать долгожданную свободу от школы. А Катя, возмущённая позицией мужа, не стала дипломатично искать варианты компромисса, а заявила, что обязательно пойдёт и будет гулять, как и положено, до утра. И точка!

Ваня, надувшись, как мышь, нет, как хомяк на крупу, ушёл ночевать к другу. Впервые со дня свадьбы супруги не помирились перед сном. Эх, говорят старики, что «быт рассорит, постель помирит». В этот раз не сработало…

В качестве тяжёлой артиллерии Катя привлекла мать, после долгого разговора с которой Иван, скрепя сердце, согласился с тем, что Катя пойдёт на выпускной, но оставил за собой право обижаться и дуться на жену.

– Детский сад, – жаловалась Валентина Ольге. – Сидят, как малыши, по разным углам комнаты и делят «горшки да игрушки». Что поделаешь, они ещё дети, только со штампом в паспорте.

История с выпускным ещё долго была камнем преткновения в семье. Если Ваня хотел побольнее уколоть жену, припоминал ей «ночные гульки». А Катя не могла забыть, что Иван пожадничал денег на выпускное платье, пришлось просить у матери.

Вопрос с выбором вуза Катей был давно решён. В Воронежском государственном лесотехническом институте была специальность «ландшафтная архитектура», привлекательная для девушки и, что немаловажно, с бюджетными местами.

Одиннадцатый класс Катя окончила хорошо, семейная жизнь не помешала получить аттестат без «троек». Легко сдала вступительные экзамены и с энтузиазмом погрузилась в студенческую атмосферу.

Институтская жизнь захватила Катю своей активностью и насыщенностью. Девушка попала в среду единомышленников, ребята собрались креативные, с отменным чувством юмора. Частенько после занятий они уходили в парк или заваливались к кому-нибудь в «общагу», вместе готовились к занятиям, шумно обсуждали преподавателей и интересные предметы. Нередко местом сбора была комната Тычкиных. Катя кормила ребят собственноручно приготовленными пирогами с яблоками и капустой, заваривала крепкий чай, гости иногда засиживались до позднего вечера.

Меланхоличному Ване категорически не нравилась новая Катина тусовка. Ему было неинтересно слушать их разговоры, ребята его стесняли, раздражали своим присутствием и энергичностью. Постепенно Катя перестала приглашать одногруппников к себе, компания плавно перебралась в общежитие Лесотеха.

Девушка прибегала вечером весёлая и довольная жизнью, кормила мужа ужином, тормошила его и вытаскивала на прогулку подышать свежим воздухом и послушать природу. Ваня поддавался неохотно, он вообще стал предпочитать диванный отдых, устраивал себе уютное лежбище перед телевизором или появившимся компьютером.

А Кате нужен был активный образ жизни, она чахла в четырёх стенах и начинала раздражаться. Супруги ругались, Катя хлопала дверью и убегала к подружкам. Иван никогда не догонял жену, не волновался, если её долго не было, но регулярно устраивал безобразные сцены ревности, заставляя Катюшу оправдываться. Казалось, ему доставляли удовольствие слёзы жены, её плохое настроение и нервозность.

А однажды у Кати отменили последнюю пару, и она вернулась домой раньше обычного. Её дражайший супруг, как в плохом кино для взрослых, развлекался в их общей постели с девушкой-соседкой, так увлёкшись занимательным процессом, что не заметил, как Катя вошла в комнату.

Первое, что попалось под руку обманутой жене, была, как ни забавно, старая допотопная швабра. Вот этим деревянным орудием мести Катя и отходила по спинам незадачливых любовников, не разбирая, куда попадала. Соседка верещала, Ваня пытался вырвать у жены неожиданно резвую швабру, но сила разозлённой супруги была велика. Соседка выскочила из комнаты в чём мать родила, ругаясь и рыдая на весь этаж. Зрители повыскакивали из соседних комнат, кто-то из ребят изловчился и отобрал у Кати швабру, девчонки увели её к себе успокаивать и утешать. Самое странное, что Катя не плакала, она кипела негодованием и жаждой наказать подлого предателя.

Ваня, конечно же, пытался просить прощения, списывая всё на временное помрачение рассудка. Когда Катя не стала его даже слушать, перешёл в наступление, обвиняя жену в равнодушии к нему.

– Ты на меня даже не смотришь! – упрекал её горе-любовник. – Прилетаешь на метле из своего Лесотеха, всё у тебя бегом, в спешке, а я один, позабыт, позаброшен. Вот и пригрели меня, приголубили… – Осознав, что сморозил глупость, Ваня попытался выкрутиться: – Но это случайность, и она больше не повторится, я тебе обещаю.

Девушка, не обращая внимания на оправдания и «наезды» «оскорблённого» мужа, собрала его пожитки, выставила их за дверь и решительно заявила:

– Чтоб духу твоего поганого здесь не было! Никогда!

Ваня пытался привлечь на свою сторону тёщу, объясняя ей, что он любит Катю, немного оступился, но больше такого не будет. Когда Валентина заикнулась дочери про примирение с Иваном, девушка отреагировала жёстко:

– Мама, я не хочу повторять твоих ошибок и остаться потом с ребёнком. Изменив один раз, он предаст снова. Прости, мама, но я – это не ты. Я другая. И не хочу, чтобы когда-нибудь мой будущий малыш чувствовал то же, что ощущала я всё детство.

У Кати уже почти вырвались слова-признания про мерзкого крысёныша, но она захлопнула рот, снова не решившись вывалить правду.

Валентина заплакала, обняла старшую дочку, баюкая её, как маленькую:

– Бедная моя девочка, маленькая моя. Что же мы с тобой такие невезучие? Ты права, дочка, не повторяй мою судьбу. У тебя всё ещё будет хорошо.

Катя, замерев, прижалась к её плечу и тихонько сидела, ловя минуты блаженства в тёплых родных объятьях. «А ты опять ничего не рассказала маме. Она продолжает жить с этой сволочью», – мелькала робкая мыслишка, но Катя отмахнулась от неё: «Не мешай, мне так хорошо сейчас. Я потом когда-нибудь расскажу».

Не было никого, кроме них двоих, в этом временном мире, только мать и дочь, две женщины, так редко бывающие вместе, так сложно делящиеся эмоциями. И боль отступала, растворялась в их объятиях, оставляя лишь зарубку на сердце.

Семейные проблемы

Став взрослой, Катя пыталась вспомнить свои ощущения и мысли после расставания с мужем. И не могла вспомнить ничего: не было депрессии и боли, не было сожалений о разрушенном браке, не было печали и слёз, только горьковатый привкус разочарования в мужчине. «Наверное, я его совсем не любила, – размышляла Катерина. – Ухватилась за него, как за спасательный круг, чтобы выплыть из вонючего болота».

В Катиной жизни опять образовалась пустота, но не та, что высасывает силы, а та, что даёт отличный старт. И Катя все силы бросила на учёбу и общение. Девушка по-прежнему легко обзаводилась подругами и приятелями, никого не пуская в личное пространство, но при этом привлекая людей готовностью помочь и поучаствовать в их жизни, так же, как и её мама. Лёгкая на подъём, весёлая и жизнерадостная девушка вливалась в различные тусовки, ездила в студенческие лагеря, подрабатывала во время каникул. Жизнь кипела и бурлила, не оставляя никакой лазейки для скуки и грусти.

Валентина с Николаем и Сонечкой окончательно переехали на фазенду. Младшей дочке исполнилось тринадцать, самый разгар переходного возраста – выноса мозга родителям и учителям. Дерзкая девчонка не признавала никаких авторитетов, не слушалась родителей, плевала на мнение окружающих с высокой башни и по-прежнему требовала повышенного внимания к собственной замечательной персоне. С Катей они категорически не находили общего языка. Как-никак разница в семь лет… В юном возрасте это целая вселенная.

Катя, по мнению Соньки, была уже старушка-разведёнка, ничего не понимающая в её молодой, Сониной жизни. А Катя считала младшую сестру неисправимой эгоисткой, сидящей на шее родителей и виртуозно ими погоняющей.

Катерина после переезда родителей и сестры на фазенду вернулась в квартиру. Одну комнату сдавали двум студенткам-квартиранткам, в другой жила Катя. Это тоже бесило Соню, считавшую, что Катьке, как всегда, слишком везёт, а ей, несчастной, приходится обитать рядом с отсталыми от жизни предками. А когда она узнала, что половину денег от квартирантов мать отдаёт старшей дочери, то закатила грандиозную истерику, из которой следовало, что только ей, любимой младшей дочери, должны доставаться все деньги родителей.

В общем, из маленькой шкодливой и заносчивой девчонки выросла первоклассная эгоистка. Катя старалась не конфликтовать с вредной сестрицей, чтобы не огорчать маму, но иногда срывалась, не выдерживала и пыталась призвать младшую к порядку, – правда, чаще всего безуспешно.

Валентина очень страдала от того, что её любимые дочки не дружат.

– Ну что ей надо, Соньке моей? – жаловалась она Ольге. – Ведь катается как сыр в масле. Ни в чём отказа не знает. А стоит мне Катюше помочь хоть немножко, сразу в крик. Приходится скрывать, тайком совать денежку Кате. Ведь родные же сестры, а собачатся, как чужие. Если б не Катино спокойствие, давно б они поубивали друг друга.

Ольга, не знавшая горя со своими девчонками, выросшими под чутким контролем Жоры, только вздыхала, жалея подругу.

А потом Николай добавил проблем, да таких, что пришлось многое пересматривать в устоявшейся привычной жизни. Он так и работал в автопарке, меняя только направление рейсов. После работы пытался подрабатывать на старенькой маршрутке, подбирая припозднившихся пассажиров. Однажды вечером, усталый, не справился с управлением и врезался во встречную «тойоту». Хорошо хоть, он был в машине один и обошлось без жертв с обеих сторон.

Водитель покорёженной машины сначала основательно набил Николаю морду, а потом, пригрозив, дал ему срок две недели на сбор денег для восстановления иномарки. Избитый и грязный Николай вернулся домой, напугав жену и дочку своим видом. Когда стала ясна причина, Валентина пришла в ужас. Таких средств в семье не было, где их брать, непонятно, что делать – тоже неясно. На слуху были случаи, когда у семьи отбирали квартиры в счёт долга и выгоняли с детьми на улицу. И юридически ничего нельзя было сделать.

Когда прошёл первый шок, Валентина проконсультировалась у знакомого юриста (уже который раз её «массажные» связи выручали). Тот подсказал единственный бескровный выход из ситуации: они с Николаем быстро разводятся, всё имущество остаётся у жены, Николай по факту остаётся гол как сокол. Чтобы взять кредиторам с него было нечего.

Развод оформили быстро, имущество по обоюдному согласию осталось у Валентины.

На следующую встречу с водителем «тойоты» Николай отправился не один, а с тем самым юристом в надежде отсрочить долг и договориться выплачивать его частями каждый месяц. Конечно, он при таком раскладе садился на шею жене, но хотя бы отводил большую беду от семьи. К сожалению, с пострадавшей стороной не удалось договориться по-хорошему. Водитель «тойоты» давал максимум два месяца на выплату долга и то только потому, что юрист пригрозил перенести дело в суд и там определять степень вины участников ДТП.

В первый раз Николай занял деньги у нескольких знакомых, чтобы выплатить хотя бы третью часть долга. А ещё через месяц водитель «тойоты», будучи пьяным в стельку, погиб в очередном ДТП, в котором виноват был уже сам.

Ещё полгода Коля вздрагивал от звонков в дверь, ожидая, что придут дружки пострадавшего за остатком долга, но его, как ни странно, больше не беспокоили. Семья выдохнула с облегчением. Можно сказать, что отделались лёгким испугом.