Текст книги "Счастливой быть не запретишь"

«А ведь и правда, – думала в такие моменты Татьяна, – что я себя накручиваю? У меня замечательный муж, всё хорошо. А нежность… ну что от неё толку? Переживу». Однако воспоминания всё чаще стали уносить её в детство и юность, в родительский дом. Таня вспоминала, как папа, возвращаясь с работы, обязательно чмокал маму в нос, а она смешно смущалась и теребила его по лысеющей макушке. Девушка тут же отгоняла прочь эти картинки из прошлого, чтобы не травить душу.

Павел много работал, стал заместителем директора фирмы. Домой добирался только к вечеру, усталый и раздражённый, и требовал к себе внимания.

– Я хочу приезжать и не греть себе ужин! У меня есть жена, это её обязанности, – не раз говорил он. – И я хочу, чтобы она меня встречала с работы, а не являлась последней.

Таня не спорила, ей нравилось радовать Пашу разными блюдами, тем более что поесть он был большой любитель. Огорчало только то, что муж не спешил делать что-то приятное в ответ.

– Мама, может быть, я что-то сама не так делаю? Вроде бы стараюсь уют в доме поддерживать, не ною, если мне плохо. А Пашка… он хороший, только как-то больше о себе думает.

– Да эгоист он, Танечка, вот и всё.

– Но я его люблю…

– Сможешь его изменить – меняй. Не можешь – терпи, раз любишь, – вздыхала Ирина.

– Я и терплю. Но иногда тоже хочется хоть чуточку побыть центром Вселенной. Чтобы обсуждались не его договоры и поставки, а мои заботы. Пашка сразу зевать начинает, когда я о кафедре речь завожу. Друг – это тот, кто с нами о нас говорит, сказал кто-то умный. Может быть, и я дождусь? – с улыбкой иронизировала она.

* * *

Жизнь шла своим чередом. Таня продолжала писать курсовые и дипломные работы. А потом рискнула и подготовила кандидатскую диссертацию на заказ. Конечно, как юрист, она понимала, что поступает не вполне законно, но предложенная сумма была так привлекательна, а тема так интересна, что Таня согласилась. И успешно справилась. Когда парень, сделавший заказ, защитился, девушка облегчённо выдохнула и решила впредь не отказываться от подобных предложений.

Совместные накопления наконец-то позволили Семёновым купить неплохую двухкомнатную квартиру, не влезая в долги. Паша был счастлив, а Таня надеялась, что теперь они смогут наконец поехать на море и позволить себе не экономить на вкусностях, к которым она была неравнодушна. Но Паша поставил новую цель – купить машину, и поездка опять откладывалась. К тому же новой квартире требовался хотя бы косметический ремонт. Семёновы приступили к нему самостоятельно, без всяких прорабов. Кто сталкивался с этим, знает, какой это Бермудский треугольник, в котором всё – время, деньги, нервы – исчезает без следа. Полгода супруги посвящали свободное время походам на строительные рынки, в магазины хозяйственных товаров, сантехники и мебели. Потом подошла очередь штор и ковриков. Удивительно, но Павел, прежде равнодушный к домашним делам, принимал самое активное участие во всех мелочах обустройства.

– Это же не съёмное жильё, а своя квартира! Всё должно быть как я хочу… то есть мы хотим, – исправлялся он, видя Танино недоумение. – И обои, и шкафчики, и ручки на дверях.

Отметив новоселье, они вздохнули с облегчением. Таня хотела завести котёнка, но Паша высказался категорически против.

– Будет обои царапать, мебель драть – зачем это нужно?.. Столько денег в ремонт вложено, столько сил… Нет, никаких котов!

Таня пыталась спорить, но он был неумолим, а затевать скандал женщина не хотела: Павел очень долго отходил от ссор, мог неделями дуться по пустякам. Вместо кота она купила аквариум с рыбками и заставила все подоконники цветами. Жили Семёновы довольно мирно, в целом, всё было хорошо, только женщина отчаянно хотела малыша, а забеременеть после злополучного выкидыша так и не удавалось.

Сначала она просто ждала, что организм придёт в себя; потом прошла обследование в нескольких медицинских центрах и везде получила ответ, что абсолютно здорова. Через год бесплодных попыток она уговорила и мужа пройти процедуры. Паша сначала сопротивлялся и даже возмущался, но потом под воздействием слёз всё же сдал необходимые анализы. Результат оказался таким же, как у жены: абсолютно здоров. А малыш всё не получался. Таня вообще больше не беременела. Её бросало в крайности: то она несколько месяцев подряд с маниакальной методичностью покупала тесты, мерила базальную температуру, ела только полезные для зачатия продукты, принимала пищевые добавки и пичкала Пашу витаминами, каждый раз впадая в депрессию после отрицательного результата, то вообще старалась не думать о ребёнке, даже курить начала, но, спохватившись, быстро бросила. Молодая женщина объездила всех бабок-знахарок в области, знала наизусть все рецепты народных снадобий для наступления беременности… и ничего. Видя, как страдает жена (сам он не переживал из-за отсутствия наследников), мужчина даже изобрёл шутливую отговорку для всех интересующихся пополнением в их семействе:

– Нам нравится сам процесс, а не результат.

* * *

Примерно в одно и то же время в жизни Тани появились старые школьные подружки: Марина и Света. Социальные сети стали привычным делом, а вместе с ними налаживались и прежние контакты, обнаруживались позабытые связи, обновлялись устаревшие телефонные номера. Таня зарегистрировалась в одной из социальных сетей не сразу, а спустя пару лет после её раскрутки. И к ней сразу посыпались предложения дружбы.

Первой объявилась Светка. Она, как выяснилось, не вылезала из Всемирной паутины, всюду имела аккаунты, меняла фотографии и статусы, постила понравившиеся ссылки – в общем, почти жила в виртуальной реальности. Женщина не работала: муж Владимир обеспечивал её безбедное и приятное существование. После Ульяны Света родила ещё одну дочку, Леночку, и с удовольствием занималась домом и детьми. Вовка души не чаял в своих девчонках, баловал и, судя по фотографиям, был доволен своей жизнью. Светка по-прежнему считала себя королевой, позволяла себя любить и была уверена, что так будет всегда.

Марина «постучалась» к Тане чуть позже. Она была искренне рада найти подружку детства, и Татьяна тоже до слёз обрадовалась ей. Женщина появлялась в Сети нерегулярно, поскольку была в цейтноте, совмещая работу и воспитание троих детей. Её фотографии отличались от постановочных Светкиных, но дышали при этом теплом и семейным благополучием. Ивановы перебрались в Краснодарский край, в посёлок Вишнёвка, поближе к солнцу и морю.

Какое-то время женщины общались виртуально, а потом Светка предложила организовать встречу выпускников – как раз к семнадцатой годовщине окончания школы. Пускай некруглая дата, но какая разница, если люди хотят встретиться? Обладая массой свободного времени и организаторскими способностями, Светлана нашла почти всех из их выпуска, выбрала место, меню и программу развлечений. Встречу проводили в Ручейках. После обязательного посещения школы зашли в гости к классной руководительнице, старенькой, но хорошо помнившей всех своих подопечных. Подарили ей мягкий плед, красивый чайный сервиз (который тут же обновили) и кучу сладостей. Говорили долго, перебивая друг друга, а потом переместились в небольшое уютное кафе. На удивление, через столько лет все остались интересны друг другу. Разошлись далеко за полночь, довольные встречей и наговорившиеся до хрипоты, твёрдо решив встречаться хотя бы раз в пять лет. Светлана пригласила Таню с Маринкой к себе, вернее к родителям.

– Хоть поболтаем без лишних ушей, чайку попьём с мамиными пирогами.

– Мне только пироги по ночам трескать, – усмехнулась Татьяна.

– Да брось ты, Танька, с одного раза хуже не будет, – критически оглядела её Светка.

– А нам пироги только на пользу, – засмеялась Мариша, поглаживая себя по округлившемуся животу.

– Куда тебе ещё детей? И так трое по лавкам! Их же прокормить нужно, выучить. – Светка, как всегда, не думала о чувствах других.

– Мы с Максимкой решили, что хотим много деток. Сколько Бог пошлёт, столько и будет. А прокормить… оба работаем, голодным никто не останется.

– Я и забыла, что вы повара, – скривилась Света.

– Ты чего умничать вздумала? – попыталась остановить подругу Таня.

– Танюш, не переживай, я не обиделась, – успокоила её Марина. – Мы давно уже не повара: у нас своё кафе и небольшой гостевой дом. Летом в нём живут отдыхающие – с зимы ещё записываются, потому что в мае свободных мест уже не найти. А зимой кафе для местных работает. Меня Максик заставил высшее образование получить заочно – управление гостиничным бизнесом; сам на экономиста выучился, тоже заочно. Так что мы на жизнь не жалуемся.

– Так ты у нас бизнесвумен! – в голосе Светки прозвучали нотки то ли уважения, то ли зависти.

– Можно и так сказать. Но по большей части я всё-таки мама, – улыбнулась подруга. – Танюш, расскажи о себе, а то ты всё молчишь…

– Да что рассказывать? Работаю, наукой занимаюсь, кафедру на себе тащу. Ничего интересного.

– Да ладно прибедняться! – перебила Света. – Ты ж заведующая кафедрой, кандидатскую защитила. Хвались давай.

– Танечка, я в тебе и не сомневалась: ты ж у нас всегда умная была, помнишь, как ты мне физику объясняла? Сразу всё становилось понятно, не то что в школе. – Марина обняла её.

Светлана, увидев, что внимание к её персоне ослабело, быстренько перевела разговор на заграничные поездки и надолго завладела аудиторией, в красках описывая различные курорты. Разошлись женщины под утро. Таня забрала Марину ночевать к себе, несмотря на предложение Светланы остаться у неё. Они на носочках пробрались в дом, чтобы не разбудить маму, которую утром ждал сюрприз в лице Маришки.

– Девочка моя, какая ты стала! – Ирина обняла гостью.

– Толстая, тётя Ирочка?

– Взрослая, уверенная в себе, умиротворённая! Совсем не тот ёжик, который к нам пришёл в гости когда-то. – Она погладила Танину подружку по голове. – Как я рада тебя видеть! Что ж ты пропала так надолго? Ни слуху ни духу.

– Тётя Ирочка, простите, больше не пропаду, честно-пречестно, – улыбалась Марина.

– Как в детстве прямо, такие же глаза лучистые! Как тут не поверить?

Ирина захлопотала на кухне, готовя завтрак, а Таня с Мариной продолжили начатый ночью разговор. Без Светланы он получался более искренним, без оглядки на то, как будут оцениваться сказанные слова.

– Танюша, расскажи всё-таки о себе, ты как-то по верхам больше: работа, кафедра, муж хороший, квартира новая. А про себя-то что? Как живёшь? Довольна? – Марина обняла подружку, а та неожиданно для себя самой расплакалась.

– Мариш, да живу я от месяца к месяцу, в ожидании чуда… Ребёночек у нас с Пашей не получается. Что я только ни пробовала – медицинская карта уже в трёхтомник превратилась, а толку никакого. После выкидыша больше ни разу не забеременела. Пустоцветом себя чувствую, вроде бы не живу, а так, существую…

Такая боль слышалась в её словах, что Марина расплакалась вместе с подругой. Несколько минут из комнаты доносились всхлипывания, а Ирина стояла в кухне, не решаясь потревожить девочек. Она вообще впервые слышала, чтобы дочь обнажала душу и говорила с кем-то о своей беде.

– Танюш, а ты в храм ходила? – мягко спросила Марина. – К батюшке или просто приложиться к иконе?

– Марин, да я как-то не приучена… не принято у нас в семье было в церковь ходить, да и сейчас тоже. В смысле, я ходила в соборы, конечно, как в Великий Новгород переехала. Здесь сложно на экскурсию не попасть с таким-то количеством исторических мест и памятников! Но как-то всё больше поглазеть, полюбопытствовать, а не помолиться…

– А ты сходи, хуже не будет. Я на себе проверила. Сама знаешь, что бабуля моя коммунисткой была, мы даже куличи на Пасху не пекли. А потом жизнь распорядилась по-своему… – Телефонный звонок прервал её на полуслове.

Поговорив, Марина обратилась к хозяйке дома:

– Тётя Ира, можно Макс с детьми сюда приедет? Они уже нагулялись по Великому Новгороду, в гостинице переночевали, а сейчас за мной хотят приехать.

– Так ты с семьёй?.. – почти в один голос воскликнули Таня с матерью. – И молчала! Конечно, пусть едут, познакомишь!

– А ну-ка, девочки, давайте по-быстрому соорудим обед на весь личный состав!

Ирина взяла руководство на себя, и работа закипела. За приготовлением вернулись к прерванному разговору. Марина, ловко нарезая овощи для салата, рассказывала:

– Меня в церковь Анютка привела, старшая доченька, причём ещё у меня в животе. Мы как раз только в Мурманск приехали и на работу устроились: Макса сразу шеф-поваром взяли, а меня помощником. Это была обалденная удача, мы нарадоваться не могли! Сняли квартирку крошечную, обживаться начали, привыкать к холоду. И тут я прямо на кухне в обморок свалилась. Потом запахи не смогла переносить. Пошла к врачу, а у меня трёхмесячная беременность – проворонила! Что делать? С одной стороны, мы с Максиком о ребёночке мечтали, только попозже хотели. С другой, денег кот наплакал. Кстати, – Марина легко, несмотря на живот, поднялась и обняла Ирину, – поклон вам за те деньги, что вы с дядей Серёжей мне чуть не насильно всучили.

Таня удивлённо округлила глаза, а женщина смущённо отмахнулась от благодарности.

– Ты, Танюш, и не знала, что, когда я приезжала прощаться, ну, когда Макса на смотрины привозила, твои родители нам конверт вручили и сказали, чтобы только дома заглянули. Мы как посмотрели, так и ахнули. Решили отложить на что-то важное, потом они на Анютку как раз и пригодились. Так вот, иду я от врача, слезами заливаюсь и как раз мимо церквушки прохожу. Что меня, безбожницу, толкнуло тогда? Наверное, это доченька моя в животе очень уж жить хотела. Я ведь, грешным делом, об аборте подумала. Зашла, а там батюшка. И вычислил он меня сразу, как-то аккуратно подошёл, отвёл в сторону – я сама всё и рассказала: и про бабушку, и про то, что родителей не знала, и про работу новую, и про беременность нежданную. Он мне всё по полочкам разложил. Уже не помню слов его, а только вышла я из церквушки с чёткой уверенностью, что всё хорошо будет. И по дороге домой объявление увидела: о наборе на курсы вязания спицами и крючком. Словно под чьим-то руководством зашла и записалась. У меня уже были навыки неплохие – спасибо бабуле, научила, а опыта не было. А на курсах группы разные: и для «чайников» совсем, и для продвинутых. Меня во вторую взяли. Через месяц я уже комбинезончики вязала. В ресторане, где мы с Максиком работали, нам разрешили объявление повесить, и девочки-официантки по знакомым клич кинули, рекламируя мои услуги. Я ведь толком на кухне работать не могла до пятого месяца, тошнило очень – меня хозяин перевёл на бумажную работу, пожалел, не выгнал из-за временной профнепригодности. Мы с его семьёй и сейчас дружим, – Марина перевела дух. – Его жена Анютку крестила, надарила ей тогда одёжку разную, игрушек развивающих. Самой не верится, что уже четырнадцать лет моей красавице!

Вечерами я вязала, как приклеенная сидела, спицы из рук не выпускала. Чего я только ни придумывала: шарфики, шапочки, тапочки, носочки… Больше для деток заказы были; я на свитерах крошечных мишек да зайчиков вывязывала, на платьицах – цветочки, на комбинезончиках – целые звериные семейства. В общем, выжили мы тогда. Даже приданое Анютке хорошее купили, и на жизнь осталось. В декрете я тоже без дела не сидела, продолжала заказы брать. Анечка спокойная родилась, не требовала постоянного внимания, позволяла маме работать. Потом я ещё двух девушек привлекла, когда с заказами перестала справляться. Они мне процент платили, а я их клиентами и нитками обеспечивала. У нас же с Максом цель стояла – жильё купить, чтобы по чужим углам не скитаться. Через три года приобрели первую квартиру – маленькую двушку без ремонта. Но счастливы были до безумия! До сих пор помню глаза мужа – искрящиеся и шальные от радости. Он ведь в своём доме никогда не жил: сначала детдом, потом общага и съёмное жильё. А тут целая квартира! Своя… она даже пахла по-особенному, – улыбнулась Марина. – Анютка носилась по комнатам, раздолье ей было – ведь из мебели стояли только наш диван да её кроватка. Кота завели сразу, потом второй прибился.

Таня вздохнула, вспомнив свои попытки принести домой котёнка и сопротивление Паши, его аргументы против домашнего любимца.

– Макс, как я это называю, «окапываться» начал, – с нежностью продолжила Марина. – У него на подкорке записано, каким должен быть дом: дети, кошки, собака обязательно, на обоях рисунки детские. И чтобы пирогами пахло. Он, как мне кажется, и в повара́ поэтому пошёл. Вдруг бы жена попалась безрукая – как тогда без пирогов? – пошутила она.

– А мой Пашка трепетно к обоям относится, даже картины вешать не захотел, чтобы дырки не сверлить.

– Ой, а у нас на стенах живого места нет! Фотографии, рисунки детей, вышивки в рамочках. В Мурманске девчонки старались, а в Вишнёвке уже Антошка за дело взялся. Всё расписал, художник растёт, наверное.

– Кстати, Мариш, а как вы на море попали? – спросила Ирина.

– А это Верочка потребовала, моя вторая дочка. Анютке пять лет было, когда я вторым забеременела, – улыбнулась Марина. – Вера слабенькая родилась. Доктора сказали, что ей климат не подошёл, посоветовали увозить с Севера. Мы помыкались по врачам да и сорвались с насиженного места. А что было делать? Верочка болела беспрерывно, росла плохо. И опять меня батюшка направил. Я частенько к нему заходила, свечки ставила, совета спрашивала. И в тот раз пошла, поговорила; он не указывал, что делать, просто предложил сердце послушать. Вот мы и послушали. Всё изменили в один месяц: открыли карту, нашли в Краснодарском крае понравившееся место, Вишнёвку нашу, продали квартиру в Мурманске и уехали. Ребята нам одни здорово помогли, которые порожняком фуру гнали в Краснодар, все наши пожитки в неё поместились. И денег ни копейки не взяли. Нам с Максом вообще на людей везёт, а на юге они особенные. Впрочем, – Марина мягко улыбнулась, – на Севере тоже хорошие… Домик мы быстро купили, место прекрасное, море близко, но и цивилизация недалеко. Анютке как раз подошло время в школу идти. Учительница оказалась замечательная, Анечка к ней до сих бегает по старой памяти поболтать и посоветоваться.

– Все-то у тебя замечательные, Маришка! – Ирина подпёрла голову кулаком и заслушалась, как давняя знакомая описывает свою непростую жизнь.

– Так ведь хороших людей гораздо больше, чем плохих! Про последних я стараюсь не вспоминать. – Лицо Марины на мгновение заволокло туманом, но она быстро стряхнула наваждение и улыбнулась. – Заболтала я вас совсем! Заканчиваю уже, там моё шумное семейство на подходе. Антошка у нас родился три года назад, мы тогда уже кафе открыли и гостевой домик небольшой. Сначала работали на хозяина, подкопили, добавили деньги, которые у нас ещё после Севера остались, и вложили в своё предприятие. Приобретённую развалюшку привели в порядок, первый год только как летняя столовая работали. Потом утеплили и стали местных зимой кормить. Построили гостевой дом, звали к себе через друзей, из Мурманска старых приятелей приглашали, а те по сарафанному радио своим рассказывали. Сначала тяжело было, кредит пришлось брать. Совсем недавно рассчитались, когда гостиница стала доход хороший приносить. Теперь вот небольшая передышка, пополнение ждём.

Во дворе послышался шум, и в дом вихрем влетел мальчишка лет трёх, потом, смущаясь, зашла девчушка, по всей видимости Верочка. Максим со старшей дочерью Анютой появились последними. Пока все знакомились и обнимались, разговор прервался. Таню поразила маленькая деталь: поздоровавшись со всеми, Максим подошёл к Марине, чмокнул её в макушку, а потом нагнулся и поцеловал животик.

– Это он так с малышом здоровается, – пояснила Марина. – Он всех деток так приветствовал.

Ирина захлопотала, приглашая всех к столу. Беседа набрала новые обороты; дети шумели, Антошка носился вокруг стола, баловался, изредка получал шутливые подзатыльники от отца и, смеясь, бежал дальше. Таня с грустью и лёгкой завистью смотрела на эту весёлую возню, чётко понимая, что именно этого она и хотела больше всего в жизни: большой и шумной семьи за обеденным столом. А тут ещё Антошка подлил масла в огонь. Долго разглядывая Ирину, он подошёл, взобрался к ней на колени, обхватил ладошками за шею и спросил:

– Ты бабушка?

– Бабушка, – согласилась женщина.

– А чья?

– У меня внучка Олеся есть. Вот я и есть Олесина бабушка.

– А внук есть?

– Внука нет пока, малыш.

– А хочешь, я буду твоим внуком? – Антошка с надеждой заглянул в её глаза. – А то у меня совсем-совсем никакой бабушки нету. У всех ребят в садике есть, а меня нет. А я хороший!

– Конечно хочу, милый, – в голосе Ирины послышались слёзы.

– И пирожков мне напечёшь?

– И пирожков напеку.

Малыш задохнулся от восторга:

– Ура! У меня теперь бабушка есть! Ты ко мне приезжай, бабушка, я буду ждать! – Он обхватил Ирину изо всех сил ручонками и зажмурился от счастья.

– Приеду, внучек, обязательно.

– Вот и договорились, – разрядил обстановку Максим. – Теперь уже точно не отвертитесь и приедете. В июне водичка ещё прохладная, а вот в июле-августе в самый раз. Отговорки не принимаются. Всё, нам пора, поехали!

Ивановы стали шумно собираться, а Марина, заметив тоску в глазах подруги, подошла к ней и, обняв, шепнула:

– Танюша, не знаю откуда, но я уверена, что у тебя всё будет хорошо. Не спрашивай, я иногда вижу будущее. А в церковь ты всё-таки сходи…

– Спасибо тебе, подружка моя золотая. Давно я так душой не отдыхала.

– Жаль, с мужем твоим не познакомились.

– Работа у него такая, не вырвешься, – слукавила Таня: она звала Пашу с собой, но тот отказался, сославшись на цейтнот. – Ещё познакомитесь.

– Нам пора ехать, Танюша. В гости вас жду обязательно. Мы вам две комнаты оставим, чтобы и мама твоя приехала. И не вздумай отказываться! Впереди у тебя отпуск, приезжай, воздух у нас обалденный, море ласковое…

– А люди особенные, – засмеялась Таня.

– Именно так, подружка!

Шумное семейство уехало, а дочь с мамой ещё долго сидели, перебрасываясь ничего не значащими фразами и заново переживая встречу с Таниными детством и юностью.

* * *

Несколько дней женщина ходила под впечатлением от встречи, вспоминала Маришкино семейство да и вообще думала о прошлом. Даже Паша отметил её молчаливость и погружённость в себя, правда весьма своеобразно:

– Что ты такая мрачная? Никак однокласснички своими успехами задавили? Что, все в шубах норковых да на мерседесах?

– Паш, при чём здесь шубы и машины? Это мои друзья детства, мы все изменились, повзрослели. Кто-то добился многого, из троечников в бизнесмены вышел.

– Зато ты с двумя образованиями копейки считаешь! – не преминул съязвить он.

– Не начинай, пожалуйста, мы этот вопрос тысячу раз обсуждали. Моих подработок вполне достаточно, чтобы я могла заниматься тем, что мне нравится. Помнишь, я тебе о Марине рассказывала? Так вот, у неё уже трое деток, и четвёртого ждут.

Она ещё долго описывала ему семейство подруги, пока не поняла, что Паше совсем не интересны её впечатления и эмоции.

Ближе к отпуску, начиная с июня, Ивановы настойчиво стали приглашать в гости, и Таня решила, что обязательно устроит праздник себе, мужу и маме и съездит в Вишнёвку. Паша долго бурчал:

– Что это за отдых такой? Там куча детей, которые носятся, шумят, мешают…

– Паш, там маленький только один – Антошка, замечательный малыш, а девочки уже большие. Да и вообще мы с тобой никак не выберемся на море за столько лет! А тут и мама поедет, и с подругой тебя познакомлю, – настаивала Таня.

И в итоге убедила мужа. Паша взял отпуск на две недели, Ирина попросила соседей присмотреть за домом, а Таня накупила гостинцев для взрослых и детей.

Встретили гостей по высшему разряду. Началось с того, что им не дали возможности даже заикнуться об оплате. Таня несколько раз порывалась обсудить этот щекотливый момент, но и Марина, и Макс наотрез отказались даже касаться этой темы.

– Вы наши гости, и на этом всё, не обижайте нас, пожалуйста! – твёрдо заявил Максим в ответ на очередную Танину попытку. – Отдыхайте, наслаждайтесь морем и солнцем.

И они наслаждались. Погода стояла чудесная: не было изнуряющей жары – только ласковые волны и лёгкий ветерок. Первые дни Таня просто валялась на пляже, приходя в себя после тяжёлого учебного года и вечной нервотрёпки. Паша проводил дни напролёт с баночкой пива, уходя с пляжа только чтобы пообедать или поужинать. Похоже, такой тюлений вариант его вполне устраивал. На четвёртый день Таня пришла в себя и поняла, что если она ещё денёк полежит на пляже, то завоет, и предложила мужу поехать на экскурсию. Даже не задумываясь, он отказался.

– Не хочу! Охота тебе по жаре мотаться, езжай. Маме предложи. А я здесь останусь. – О том, что только он умел водить машину, Паша благополучно забыл, а это означало, что Тане предстояло ехать своим ходом.

Женщина поначалу обиделась, ведь всё-таки в первый раз приехали на море по-семейному, хотелось побыть вместе, но её лёгкий характер не давал впадать в депрессию, а море и солнышко только добавляли сил. Стоило ей заикнуться о желании посмотреть окрестности, как Максим тут же предложил свои услуги в качестве водителя и экскурсовода, а Анютка с Верочкой составили им компанию. Подруге уже тяжело было ездить, оставался всего месяц до родов, а Антошка плохо переносил дорогу.

Муж Марины оказался знатным гидом: он отлично изучил окрестности, спокойно водил автомобиль и знал все интересные места, которые стоило посетить. В первую очередь съездили в ближайшее Туапсе, а через день поехали в сторону Сочи. Таня была в полном восторге, наслаждалась чудесными видами гор и чистейшим воздухом.

– Зря ты, Паша, не поехал, – делилась она впечатлениями с мужем, который только отмахивался, предпочитая лежать на песке, изредка окунаясь в тёплую воду.

Антошка прилип к Ирине и старался от неё не отходить. А когда получил обещанные пирожки, то был абсолютно счастлив и даже уснул, сжимая в руке недоеденный кусочек.

– Тётя Ира, он вам не надоел? Не очень достаёт своими «почемучками»? Ещё и с пирожками этими пристал – мы ведь сами печём часто: и пироги, и тортики. А ему, видите ли, важно было, чтобы бабушка испекла, как в сказках.

– Мариночка, да мне в радость только! Я и сама к Антошке прикипела, он такой очаровательный малыш. Появился у меня внучок – это же замечательно!

Две недели на море пролетели, и Таня с мужем и мамой вернулись домой. Прощаясь с Ивановыми, они договорились не терять связи и встречаться как минимум раз в год.

В августе Марина позвонила с хорошей новостью: у них с Максом родилась третья доченька, назвали малышку Варенькой. Таким образом, девчоночий перевес в их семействе усилился.

– Будет твой Максим опять косички плести, – смеялась Таня.

– А ему нравится, особенно когда девчонки его обнимают – он просто тает.

Через неделю Марина поделилась не менее важным известием:

– Тань, мы ведь не только Варюшу, мы ещё мальчика Кирюшу из роддома принесли.

Повисла пауза, после которой ошарашенная Татьяна переспросила:

– Какого такого «мальчика», Мариш? Где вы его взяли?

– Тань, со мной в палате девчонка лежала лет семнадцати, без документов, приезжая. Она сразу, ещё до родов, отказную написала. С ней психолог работала, уговаривала, пыталась достучаться, а она, непутёвая, – ни в какую: наушники нацепит и не слушает никого. Родила быстро, за пару часов, а утром её и след простыл – убежала из больницы. Медсестрички говорят, что у них это обычное дело. А я как мальчишечку увидела, так и заболела душой. Беленький такой, глазки мутные, но явно светленькие, как у Вареньки. Думаю, такая кроха – и сразу лишён детства! Взяла его на руки, а он пальчиками сжал мой палец и не отпускает. У меня молока много, я взяла да и покормила его, а он за палец ещё крепче ухватился и засопел. Такая, Танюш, нежность к нему проснулась… как будто я его выносила. А когда Макс пришёл нас проведать, я ему всё и выложила. И знаешь, – с гордостью добавила она, – он, ни минуты не сомневаясь, сказал: «Что тут думать? Забираем пацана вместе с дочкой. Будет у нас ещё один сын, только и всего». Он же у меня детдомовский, ему даже мысль о том, что ребёнок останется в казённом доме, неприятна. Так что у нас теперь сынок и дочка. Усыновляем по всем правилам: они же и так в один день родились, будут двойняшки.

– Какие вы молодцы, ребята! – Таня поразилась тому, как Марина с Максом понимают друг друга, как поддерживают в самых сложных ситуациях. – А что старшие сказали по поводу такого пополнения в семействе?

– Анютка и Верочка, конечно, всё поняли, да мы и не скрывали, что Кирюшку не я родила. Верочка вообще заявила, что он на нас больше похож, чем Варенька. А Анютка малышей очень любит, такая помощница у меня выросла. Сказала, что двойняшки гораздо лучше, чем когда по одному рождаются. – Таня по телефону поняла, что Марина тепло улыбается.

– А как Антошка принял братика?

– Он как раз больше всех обрадовался! Ему же сестрёнку обещали, так он ворчал, что с ней не поиграешь. А когда мы Кирюшку из роддома принесли, он от счастья скакал по дому, вопил, что у него теперь есть не только младшая сестра, но и брат. И так смешно и недоверчиво заглядывал мне под юбку, удивляясь, как там два таких малыша поместились.

– Счастливая ты, Мариша! Я очень-очень за тебя рада! Постараюсь вырваться к вам на зимние каникулы, посмотрю на твоё прибавление.

– Конечно, Танюша, мы тебя всегда ждём.

* * *

Таня по-прежнему много трудилась, продолжала подрабатывать написанием дипломных работ, взялась за ещё одну кандидатскую диссертацию. Иногда, чтобы отвлечься, она устраивала пешие прогулки по городу. Паша не любил ходить, предпочитая передвигаться на машине, а Татьяна так отдыхала душой и успокаивалась.

В очередной раз гуляя по городу в одиночестве, женщина случайно оказалась возле Софийского собора – одного из самых выдающихся памятников древнерусского зодчества. Ноги сами понесли её, голова отключилась, и, ведомая какой-то силой, Таня вошла внутрь. Сначала она просто бродила, подолгу останавливаясь возле икон и разглядывая убранство. Потом решила поставить свечки за упокой отца, бабушки с дедушкой и братьев-близнецов. Застыв у иконы Распятия Господнего, Татьяна обращалась к отцу, мысленно ведя с ним диалог. Кто-то тронул её за рукав, и она вздрогнула, увидев старушку – божий одуванчик.

– Давно стоишь, девонька… Горе у тебя какое?

– Горе давно было, а сейчас – боль. Детки у меня не получаются, – почему-то сразу раскрылась Таня.

– Пойдём со мной, доченька. – Старушка подвела её к иконе Богоматери, именуемой «Знамение». – Помолись здесь.

– А что говорить-то? Какая молитва?