Текст книги "Пушкин и Романовы. Великие династии в зеркале эпох"

Великий князь Константин Павлович (1779–1831)

Второй сын императора Павла I и императрицы Марии Фёдоровны. Родился в Царском Селе в апреле 1779 г. Принимал участие в суворовском походе 1799 г. Получил звание генерал-инспектора кавалерии. В октябре того же 1799-го именован цесаревичем. С 1801 по 1822 г. – наследник российского престола. Участник походов 1805 и 1807 гг. Во время Отечественной войны 1812 года командовал гвардией. Участвовал в знаменитой «Битве народов» при Лейпциге в октябре 1813 г., где за храбрость удостоен высокой награды – ордена Св. Георгия 2-й степени. С 1814 г. – наместник Царства Польского и командующий польской армией.

С февраля 1796 г. женат на Юлиане-Генриетте-Ульрике, принцессе Саксен-Кобургской, в православии великой княгине Анне Фёдоровне (1781–1860). Брак бездетный.

В марте 1820-го брак расторгнут (но еще ранее великая княгиня, навсегда покинув и супруга, и Россию, обосновалась в Швейцарии); в мае того же года великий князь в Варшаве обвенчался с графиней Жанеттой Грудзинской (1795–1831), получившей от императора Александра I титул Светлейшей княгини Лович. В супружестве (это первый морганатический брак в Доме Романовых!) детей не было.

Гавриил Державин воспел появление на свет августейшего младенца:

 
Все его уж любят страстно,
Всех сердца уж он возжёг.
Возрастай, дитя прекрасно!
Возрастай, наш полубог!
 

С рождением второго внука Екатерина II связывала известный свой «Греческий проект» – создание Византийской империи, государем коей определено было стать великому князю Константину. С младых лет Константин питал любовь к суровой военной жизни, участвовал в героических походах Суворова (Итальянском и Швейцарском), чем заслужил похвалу великого полководца.

Великого князя поэт мог видеть в день открытия Лицея. Константин Павлович вёл себя тогда в явном несоответствии своему высокому сану и возрасту. Возможно, отрок-Пушкин, как и его приятель, дивился столь необычному поведению тридцатилетнего цесаревича.

Из воспоминаний И.И. Пущина:

«Константин Павлович у окна щекотал и щипал сестру свою Анну Павловну; потом повел её к Гурьеву, своему крестнику, и, стиснувши ему двумя пальцами обе щеки, а третьим вздернувши нос, сказал ей: “Рекомендую тебе эту моську. Смотри, Костя, учись хорошенько”».

Великий князь и цесаревич Константин Павлович. Художник Д. Доу

…В январе 1822 года великий князь отрекся от прав на российский престол. Помимо главной причины – морганатического брака с польской графиней Жанеттой Грудзинской, Константин Павлович указывал на отсутствие у себя дарований и качеств, столь необходимых монарху. В августе 1823-го Александр I подписал манифест, утверждавший наследником российской короны великого князя Николая Павловича.

Пушкину, как и многим его современникам, о том было неведомо. Высочайший манифест, хранившийся под грифом особо секретного документа, объявлен не был, что впоследствии стало одной из причин междуцарствия и декабрьского восстания 1825 года.

Пушкин – П.А. Катенину из Михайловского (4 декабря 1825):

«Как верный подданный, должен я, конечно, печалиться о смерти Государя; но, как поэт, радуюсь восшествию на престол Константина I. В нем очень много романтизма; бурная его молодость, походы с Суворовым, вражда с немцем Барклаем напоминают Генриха V[14]14
  Генрих V (1387–1422) – английский король из династии Ланкастеров. В ходе столетней войны одержал победу над французами в битве при Азенкуре и захватил север Франции. Герой исторической хроники Шекспира «Генрих V».


[Закрыть]. – К тому ж он умен, а с умными людьми всё как-то лучше; словом я надеюсь от него много хорошего».

Сам же Константин Павлович не испытывал к поэту добрых чувств, более того, в одном из писем презрительно назвал Пушкина и Кюхельбекера «известными писаками». К Пушкину относился с подозрительностью и даже некой враждебностью.

Из «Всеподданнейшего рапорта Великого Князя Константина Павловича» (Варшава, июль 1826):

Указывалось, что в числе бумаг прибывшего из-за границы Чаадаева «заслуживают особого внимания стихи под названием “Смерть” (“Кинжал”), в коих упоминается о Занте[15]15
  Карл Людвиг Занд – немецкий студент, в 1819 году заколовший кинжалом реакционного писателя Августа Коцебу и осуждённый на казнь.


[Закрыть]».

 
О юный праведник, избранник роковой,
О Занд, твой век угас на плахе;
Но добродетели святой
Остался глас в казненном прахе.
 
 
В твоей Германии ты вечной тенью стал,
Грозя бедой преступной силе –
И на торжественной могиле
Горит без надписи кинжал.
 

Без сомнения, эти грозные пушкинские строки вызвали гнев былого наследника российского трона.

Великий князь и цесаревич Константин Павлович. 1819 г. Художник А.-П. Рокштуль (по оригиналу В. Сливицкого)

Великий князь Константин Павлович – генералу А.Х. Бенкендорфу (апрель 1828):

«Вы говорите, что писатель Пушкин и кн. Вяземский просят о дозволении следовать за Главной Императорской квартирой. Поверьте мне… что ввиду прежнего поведения, как бы они не старались теперь выказать свою преданность службе Его Величества, они не принадлежат к числу тех, на кого можно было бы в чем-либо положиться…»

«Неужели вы думаете, что Пушкин и кн. Вяземский действительно руководствовались желанием служить Его Величеству, как верные подданные, когда они просили позволения следовать за Императорской Главной квартирой? Нет, не было ничего подобного: они уже так заявили себя и так нравственно испорчены, что не могли питать столь благородного чувства. Поверьте мне, что в своей просьбе они не имели другой цели, как найти новое поприще для распространения с большим успехом и с большим удобством своих безнравственных принципов, которые доставили бы им в скором времени множество последователей среди молодых офицеров».

Доводы великого князя и послужили, видимо, причиной отказа Пушкину в его просьбе ехать на Кавказ и стать «свидетелем войны» с Турцией.

…В 1831-м Константин Павлович покинул восставшую Варшаву, дабы избежать грозившей ему смертельной опасности. И всё же смерть настигла его: в июне того же года он скончался в Витебске от холеры.

Известен эмоциональный отклик Пушкина на это печальное событие (письмо из Царского Села Михаилу Погодину): «Холера и смерть цесаревича нас совершенно смутили; дайте образумиться». А вот Александр Булгаков, московский знакомец поэта, более категоричен: «Провидение знает, что делает. Он (цесаревич) имел и хорошие качества, но всё же я полагаю счастьем для России, что он не царствовал».

Весьма вероятно, Пушкин был на панихиде по великому князю Константину Павловичу, что служили в придворной церкви Екатерининского дворца по истечении сорока дней с его кончины. Вместе с императором, наследником и всеми, «проживающими в Царском Селе знатными мужеска пола особами».

Похоронен великий князь в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга.

Постскриптум

Еще при жизни Константина Павловича Пушкин приятельствовал с его побочным сыном Павлом Александровым, штаб-ротмистром кирасирского полка, в будущем генерал-лейтенантом. (От связи Константина Павловича с французской актрисой Жозефиной Фридерикс родился младенец, получивший имя в память деда императора Павла I, а фамилию в честь дядюшки и крестного отца Александра I.)

Вместе с ним и его супругой Анной, урожденной княжной Щербатовой, молодая чета Пушкиных каталась в санях на веселой московской Масленице.

Упоминает о Павле Константиновиче поэт и в письме к жене. Шутливо, и совсем по-дружески: «Прощай, душа. Я что-то сегодня не очень здоров. Животик болит, как у Александрова».

Особых заслуг за Павлом Александровым не замечено. Кто бы помнил его ныне, если бы не знакомство с поэтом?! А вот другой сын великого князя, генерал-лейтенант Константин Константинов, рожденный, как и брат, вне брака и также от связи с француженкой (Кларой-Анной-Лоран), прославил державную фамилию и вошел в историю России как выдающийся изобретатель-ракетчик.

«Не жалует Пушкина»

Великая княгиня Мария Павловна (1786–1859)

Третья дочь императора Павла I и императрицы Марии Фёдоровны. Родилась в Петербурге в феврале 1786 г. С июля 1804 г. – супруга Карла-Фридриха, в будущем великого герцога Саксен-Веймарского. С июня 1828 г. – великая герцогиня. Овдовела в июне 1853 г.

Дети: принцессы Мария и Августа, принц Карл-Александр.

Перенесенная в детстве оспа не лучшим образом сказалась на внешности великой княжны, что заставляло беспокоиться её венценосную бабушку. Не меньшую тревогу вызывал и характер девочки.

Великая княгиня Мария Павловна

Екатерина II о четырехлетней внучке Марии:

«Она должна бы родиться мальчиком; оспа совершенно её испортила, черты лица погрубели; она сущий драгун, ничего не боится, все её наклонности и игры мальчишечьи; не знаю, что из неё выйдет».

Но в юности великая княжна Мария преобразилась и так похорошела, что близкие стали называть её «perle de la famille» (украшением семьи. – фр.)».

Восемнадцати лет принцесса вышла замуж за наследного герцога Карла-Фридриха и переселилась с берегов Невы в Тюрингию, в замок Бельведер под Веймаром. Её торжественный въезд в Веймар, схожий с триумфом легендарной египетской царицы, долго ещё помнился горожанам. Будущих подданных герцогини поразил казавшийся нескончаемым обоз с богатым приданым из России, в сопровождении красочного эскорта казаков.

Мария Павловна снискала особую известность, став созидательницей духовных мостов между маленьким Веймаром и двумя российскими столицами – Москвой и Петербургом. Именно русская великая княгиня способствовала тому, что Веймар в первой половине XIX века стал центром искусств, «немецким литературным Олимпом» и одной из музыкальных столиц Европы, – ведь здесь на долгие годы обосновался знаменитый Ференц Лист. Мария Павловна, помимо титула великой герцогини, имела ещё иной, более высокий: её называли «средоточием умственной жизни Германии».

Некогда, увидев во дворце Бельведер юную герцогиню Марию, Фридрих Шиллер пророчески заметил: «Я ожидаю для нашего Веймара чудесную эпоху, если только она почувствует себя как дома».

Необыкновенная дружба связывала герцогиню с Иоганном Вольфгангом Гёте, именовавшим её «добрым ангелом». Гёте почитал её одной из совершеннейших женщин своего времени: «Великая герцогиня и умна, и добра. Она истинное благословение для страны».

Быть может, Мария Павловна оправдала тайные надежды своего друга, увековечив его память. Именно она способствовала открытию мемориальных музеев двух знаменитых граждан Веймара: Гёте и Шиллера.

И так уж распорядилась судьба, что покоится эта удивительная женщина на Историческом веймарском кладбище, вблизи великих могил: Гёте и Шиллер – в герцогской усыпальнице, а герцогиня – она умерла в июне 1859-го, – в русской церкви Марии Магдалины, возведенной некогда по её воле и примыкающей к мавзолею. Даже смерть не смогла разделить той высокой земной дружбы. Церковь возведена на земле, привезённой из России, таковым было завещание Марии Павловны: «Я благословляю полюбившуюся страну, в которой прожила. Я также благословляю мою русскую родину, которая мне дорога…»

Еще при её жизни, в 1857-м, на Театральной площади Веймара, перед Национальным театром, появился бронзовый монумент Гёте и Шиллеру: два немецких гения держат в руках лавровый венок – один на двоих…

Лишь единственное упоминание о герцогине встречается в пушкинской переписке. Князь Пётр Вяземский в апреле 1828-го сообщает жене из Петербурга: «Веймарскую Марию Павловну ожидают сюда на днях». Пушкин в курсе светской новости, так как в том же письме приятеля дописывает несколько строк княгине Вере…

Никогда не виданная поэтом столица Тюрингии вошла в летопись его жизни. Или, вернее, смерти. Через Веймар пролёг путь дуэльных пистолетов, одним из которых был смертельно ранен Пушкин.

Русская церковь Марии Магдалины в Веймаре, где покоится герцогиня Мария. 2007 г. Фотография автора

В декабре 1835-го французский посол барон Амабль-Гильом-Проспер-Брюжьер де Барант, направляясь к месту новой службы в Петербург, сделал остановку в Веймаре, остроумно именованным Гёте маленькой резиденцией, насчитывающей «десять тысяч поэтов и несколько жителей», где нанес визит герцогине. О чём и сообщил в Париж: «Великая герцогиня, сестра русского императора, приняла меня благосклонно… Вообще разговор проходил в благосклонном тоне, было явное намерение показать, что я встречу в Петербурге хороший приём».

Пара дуэльных пистолетов проследовала вместе со своим владельцем, французским послом, через самый поэтический город в Германии, чтобы вскоре оказаться на берегах Невы.

…В январе 1837-го из Петербурга в немецкий город Веймар летела царская депеша.

Николай I – сестре, великой герцогине Марии Павловне Саксен-Веймарской:

«Здесь нет ничего такого любопытного, о чём я мог бы тебе сообщить. Событием дня является трагическая смерть Пушкина, печально знаменитого, убитого на дуэли одним человеком, чья вина была в том, что он, в числе многих других, находил жену Пушкина прекрасной, притом что она не была решительно ни в чём виновата…»

Великая герцогиня Саксен-Веймарская – брату, Николаю I:

«То, что ты сообщил мне о деле Пушкина, меня очень огорчило: вот достойнейший сожаления конец, а для невинной женщины ужаснейшая судьба, какую только можно встретить. Он всегда слыл за человека с характером малодостойным, наряду с его прекрасным талантом».

Переписка между Петербургом и Веймаром велась оживлённо, ведь Николай I с детства обожал сестру, считал её дружбу драгоценной и признавался, что ни к кому на свете не испытывал такого доверия и только ей «исповедовал всю истину из глубины… души».

Как не покажется странным, но Мария Павловна не жаловала пушкинскую поэзию, хотя в её личной библиотеке в Веймаре хранились прижизненные издания «Полтавы» и «Евгения Онегина».

Не испытывала она добрых чувств и к русскому гению. О нелюбви герцогини к Пушкину известно из дневников за 1838–1839 годы прусского тайного советника, литератора, дипломата и переводчика Карла Августа Фарнгагена фон Энзе:

«Моё лето услаждаю я чтением Пушкина. Я заполняю им всё дообеденное время, а иногда и вечер. Язык его имеет для меня какую-то притягательную силу. Какая прекрасная литература некогда расцветет на этом языке! В этом отношении ожидает Россию неизмеримо богатая будущность, я её предчувствую».

Памятник Пушкину в Веймаре. 2007 г. Фотография автора

«Она (великая герцогиня Мария Павловна. – Л. Ч.), между прочим, заметила мне, что я слишком высоко ставлю “Онегина” Пушкина. Вообще она не жалует Пушкина и как поэта, и как человека. Им бы хотелось секвестровать поэта в пользу государства и Двора! Мне жаль великую герцогиню: она достойна того, чтобы судить иначе. Если бы не её глухота, я бы всё это высказал ей, вступил бы с ней в прения, и, может быть, сумел бы многие из её мыслей направить в другую сторону…»

И всё же историческая справедливость восторжествовала: в Веймаре, второй родине великой княгини Марии Павловны, в середине двадцатого века, в год юбилея Александра Пушкина, рядом со старинной крепостной башней «Библиотектурм» с подобающими почестями открыт был памятник российскому гению. И улица, что ведет к нему, именована в честь поэта – Пушкинштрассе, название для русского уха непривычное, но перевода не требующее.

Веймар, единственный город в Германии, где воздвигнуты монументы трем величайшим поэтам мира. Поэтический тройственный союз под небом Тюрингии: Шиллер, Гёте и Пушкин!

Великая княгиня Екатерина Павловна (1788–1819)

Четвертая дочь императора Павла I и императрицы Марии Фёдоровны. Родилась в Царском Селе в мае 1788 г.

С апреля 1809-го – супруга Петра-Фридриха-Георга, принца Ольденбургского. В браке – сыновья, принцы Ольденбургские: Павел-Александр и Пётр. Овдовев в декабре 1812 г., вступила в январе 1816 г. в новый брак с наследным принцем Вюртембергским Фридрихом-Вильгельмом. С октября того же года стала королевой Вюртембергской. Во втором замужестве – дочери: принцессы Мария-Фредерика и София.

Великая княгиня Екатерина Павловна

Её называли одной из самых обаятельных и образованных женщин своего времени. Красоту и ум великой княжны Екатерины воспел Державин, её советам, касавшимся внутренней и внешней политики империи, внимал Александр I, почитавший сестру самым преданным своим другом.

В 1808 году Наполеон I, желая укрепить династию, возмечтал о браке (после развода с Жозефиной) с русской княжной Екатериной, но Александр и вдовствующая императрица-мать Мария Фёдоровна не пожелали отдать любимую сестру и дочь этому «чудовищу». Притязания французского императора были отвергнуты, а Екатерину Павловну поспешили выдать замуж за принца Георга Ольденбургского. Но, как отмечал великий князь-историк Николай Михайлович, княжна Екатерина, «узнав о негласном сватовстве к ней Наполеона, отозвалась, что готова для пользы России принять его предложение».

Из воспоминаний графини Д.Х. Ливен:

«Она (великая княжна Екатерина Павловна. – Л. Ч.) была очень властолюбива и отличалась огромным самомнением. Мне никогда не приходилось встречать женщины, которая бы до такой степени была одержима потребностью двигаться, действовать, играть роль и затмевать других. У неё были обворожительные глаза и манеры, уверенная поступь, гордая, но грациозная осанка. Хотя черты её лица не были классическими, но поразительно свежий цвет лица, блестящие глаза и великолепные волосы пленяли всех.

Воспитанная в большой школе, она прекрасно знала все правила приличий и была одарена самыми возвышенными чувствами. Говорила она кратко, но красноречиво, её тон всегда был повелительным».

После назначения супруга тверским генерал-губернатором, герцогская чета обосновалась в Твери, где большую известность снискал литературный салон Екатерины Павловны, посещаемый тогдашними знаменитостями – писателями, политиками, историками. Его августейшая хозяйка особо покровительствовала Николаю Михайловичу Карамзину, в шутку величавшему её «Тверской полубогиней».

Свидетельств о встречах Пушкина с Екатериной Павловной нет, да и вряд ли они могли быть. Но поэт знал о той заметной роли, что довелось ей сыграть в судьбе знаменитого историографа:

«…О пребывании Карамзина в Твери в 1811 году, при Дворе блаженной памяти государыни великой княгини Екатерины Павловны, матери Его Светлости принца Петра Ольденбургского. Известно, что Карамзин читал тогда в присутствии покойного государя и августейшей сестры его некоторые главы Истории Государства Российского…

Пребывание Карамзина в Твери ознаменовано ещё одним обстоятельством, важным для друзей его славной памяти, неизвестным ещё для современников.

По вызову государыни великой княгини, женщины с умом необыкновенно возвышенным, Карамзин написал свои мысли о древней и новой России со всей искренностию прекрасной души, со всей смелостию убеждения сильного и глубокого…» (Из статьи Пушкина «Российская Академия»).

В черновом варианте осталась более ёмкая строчка о Екатерине Павловне как о женщине «с умом необыкновенно возвышенным и образованным».

В Отечественную войну 1812 года, проявив недюжинную энергию, она ратовала за создание народного ополчения и даже сформировала из своих удельных крестьян «Егерский Великой Княгини Екатерины Павловны» батальон, участвовавший во всех главных сражениях. В Тверской губернии устроила несколько госпиталей для раненых, взятых под её особое попечение.

В тот памятный для России год ей предстояло пережить и материнское счастье – на свет появился сын Пётр (всего за несколько дней до Бородинской битвы!), и горькую утрату – скончался любимый супруг, принц Георг Ольденбургский. Екатерина Павловна с трудом оправилась от внезапной потери.

Н.М. Карамзин – И.И. Дмитриеву (18 февраля 1813):

«Более нежели благодарность привязывает меня к великой княгине; люблю её всею душою, но ей не до меня. Слышно, что она не хочет никого видеть и живет только горестию, изнуряя своё здоровье…»

Во втором браке, став королевой Вюртембергской, Екатерина Павловна прославилась своей благотворительностью. Внезапная смерть молодой королевы в январе 1819 года явилась полнейшей неожиданностью для её подданных и всего августейшего семейства в России.

Из письма Василия Жуковского:

«Государыне Елизавете Алексеевне определено было испытать весь ужас неожиданной потери. Её Величество, ничего не предчувствуя, ехала в Штутгарт на весёлое свидание с королевой, но должна была воротиться с последней станции, ибо той, которая ждала её, которую она надеялась обнять, уже не было на свете».

Из воспоминаний императрицы Александры Фёдоровны:

«Вдруг известие о кончине королевой Вюртембергской Екатерины Павловны повергло всё семейство в горе и траур. Никогда я не забуду той ужасной минуты, когда императору Александру пришлось объявить об этой жестокой потере матери, возвращавшейся с прогулки… Понятно, что императрице трудно было освоиться с мыслью, что красивой и блестящей Екатерины Павловны, с которой она недавно ещё рассталась в Германии, уже не было на свете!»

Русская великая княгиня похоронена далеко от родины, в усыпальнице королей Вюртембергских, в немецком Штутгарте…

В России еще долго горевали о безвременной её кончине. «Мы плачем о нашей милой Королеве, – печалился Карамзин. – Мы любим её искренне и грустим сердечно… Сохраню память Незабвенной. Она была одним из благодетельных существ для души моей».

Постскриптум

Давняя грустная история имела своё счастливое продолжение. Сын Екатерины Павловны, восемнадцатилетний принц Пётр, по приглашению венценосного дядюшки Николая I приехал в Россию, где приступил к службе в лейб-гвардии Преображенском полку. И достиг на военном поприще немалых успехов, – дослужился до генерала от инфантерии.

Пётр Георгиевич имел счастье дважды встречаться с Пушкиным: в январе 1836-го в стенах Академии, о чем упоминал сам поэт: «Российская Академия была удостоена присутствия Его Светлости принца Петра Ольденбургского, избранного ею в почетные члены»; и в декабре того же года в Михайловском дворце, на вечере у великой княгини Елены Павловны.

Принц Петр Ольденбургский

С января 1844-го, когда Лицей из Царского Села был переведен в Петербург и переименован в Императорский Александровский[16]16
  Указом Николая I от 6 ноября 1843 г. Лицею присваивалось имя его основателя императора Александра I.


[Закрыть], принц Ольденбургский становится его попечителем. К Петру Георгиевичу обращают свои надежды выпускники-лицеисты: близится полувековой юбилей Лицея и время исполнить давнюю мечту – воздвигнуть близ славных стен памятник знаменитому воспитаннику.

Принц Ольденбургский лично передал прошение Александру II, ведь с монархом его связывали тёплые дружеские отношения, возникшие ещё с юных лет.

История распорядилась по-своему: памятник поэту в Царском Селе был сооружен много позже, и видеть его Александру II не довелось. Но зато императору предстояло стать августейшим «крёстным» знаменитого московского монумента, – его высочайшим указом создан Комитет по сооружению памятника Пушкину! Бесспорно, утверждая председателем Комитета принца Петра Ольденбургского, Государь прекрасно знал, что давний его приятель – истинный почитатель русского гения. Ведь ещё при жизни поэта Пётр Георгиевич перевёл на французский «Пиковую даму».

Принц Ольденбургский немало порадел, чтобы в Москве, на Страстной площади, встал в своей величественной простоте памятник Пушкину, – гениальное творение Опекушина. В тот знаменательный день – 6 июня 1880 года – Петра Георгиевича чествовали как самого дорогого и почётного гостя. Обращаясь к нему, городской голова С.М. Третьяков произнёс прочувственную речь: «От лица московской городской Думы имею счастье выразить глубокую благодарность Вашему Императорскому Высочеству… за испрошение Державной воли воздвигнуть памятник Пушкину в нашей древней столице – месте его рождения. Приняв памятник этот в свое владение, Москва будет хранить его как драгоценнейшее народное достояние!..»

Открытие памятника Пушкину в Москве 6 июня 1880 г. Гравюра по рисунку с натуры художника Н. Чехова

Славное торжество долго ещё помнилось москвичам. Под колокольный перезвон и гимн «Коль славен» (его грянули сразу четыре военных оркестра с хорами певчих) с памятника поэту спало покрывало, и… всех охватил небывалый восторг: раздались крики «ура!», в воздух полетели цветы и шляпы. Достоевский и Тургенев, Аксаков и Островский, Майков и Фет – весь цвет русской литературы, – стали свидетелями и участниками незабываемого народного празднества.

Принц Пётр Ольденбургский, сын великой княжны Екатерины Павловны, заслужившей столь лестные отзывы Пушкина, был знаком со всеми детьми поэта, приглашенными в Москву в те памятные июньские дни.

Из газетных сообщений:

«Августейший председатель бывшего Комитета по сооружению памятника, подойдя к членам семьи великого поэта, поздравил каждого из них в отдельности и в сопровождении… высокопоставленных лиц и семейства Пушкина обошел памятник».

Журнал «Живописное обозрение» представил на своих страницах поистине живописные портреты детей Пушкина: «Старший сын, гусарский полковник, пожилой с проседью, небольшого роста, коренастый, представляющий собой обычный тип армейского офицера; младший – брюнет с окладистой бородой был несколько более похож на отца. Дочери – обе представительные дамы, одетые в глубокий траур, стройные, высокие, изящные. Обе по внешности пошли в мать, известную московскую красавицу». Сыновья поэта – Александр и Григорий Пушкины, дочери – Мария Гартунг и графиня Наталия фон Меренберг возложили к подножию монумента венки из белых роз и лилий.

Думается, в тот день принцу особо приятно было встретиться с графиней Меренберг, младшей дочерью поэта и… своей родственницей. Ведь жена Петра Георгиевича, принцесса Терезия-Вильгельмина, приходилась единокровной сестрой принцу Николаю Нассаускому, мужу Наталии Александровны. А значит, внуки поэта и дети принца Ольденбургского (они же внуки великой княгини Екатерины Павловны) – двоюродные братья и сестры!

Мистика судьбы: Пётр Георгиевич скончался вслед за другом юности императором Александром II. На кончину принца – его величали «просвещённым Благотворителем», – откликнулся поэт Алексей Апухтин:

 
Помянем же первого принца Петра;
Для нас его имя священно.
Он был нам примером, он жил для добра…