Текст книги "Летающие колдуны"

21

Позже, с приближением красного заката, наша жалкая горстка Советников побрела по склону к деревне на обязательную встречу с ее жителями.

Большую часть дня мы провели купаясь в холодном ручье, бегущем через пастбище, потом позволили женщинам промассажировать нас и умастить кожу благовониями и жирами. Мы специально сберегли растирания ради такого случая. А так, если бы постоянно не думать о возможности такой встречи, то давным-давно их бы съели. Мы сменили походную одежду. Не стоило показывать себя такими бедными, какими мы были на самом деле, поэтому пришлось оставить нагишом чуть ли не все племя, чтобы обеспечить достаточно опрятной одеждой Советников, отправляющихся на это чрезвычайно важное свидание.

Шуга, погруженный в свои мысли, остался.

Позже Кемд Три Обруча обратил наше внимание на прекрасное качество деревьев в этой области. Нам попадались тонкие и крепкие побеги бамбука, трубчатые волокнистые растения, которые можно было использовать и для строительства, и в пищу, и в качестве закваски для браги, высокие изящные березы с корой, покрытой серыми и голубыми пятнами, искристая осина, белая сосна, крепкий красный ведьмин дуб, густой темный кустарник и даже дикие домашние деревья, остановившиеся в росте, искривленные из-за отсутствия благословения волшебника и надлежащего ухода. В изобилии встречались ручьи. Мы брели по толстому ковру похрустывающих опавших листьев.

Да, это был богатый лес. Лес, за которым ухаживали, но еще не поняли до конца скрытых в нем возможностей. Прежде чем мы проделали половину дороги, стало очевидно, что район великолепно годился для жилья. Лучшего и не надо. Фру, самый старый из пастухов, издал возглас удивления при виде прекрасного пастбища. Джерк, немного разбиравшийся в умении делать брагу, выражал восхищение качеством бамбука. Хинк Ткач задумчиво похмыкивал при виде волокнистых растений, мимо которых проходил. Если бы нам позволили остаться здесь, мы бы несомненно были счастливы.

Я раздумывал над тем, что вокруг непочатый край работы. Много больше, чем когда-либо надеялась сделать одна деревня. Если в этом году у них щедрый урожай, то может оказаться хорошим и настроение. Мы рассчитывали, что сможем предложить нашу помощь в обмен на пищу или право использовать часть этой земли.

Их деревня находилась сразу же за поросшим лесом склоном, на гребне самого низкого из гряды холмов. Была она больше, чем наша когда-то, но не намного. Но самое важное – большая часть домашних деревьев оказались неиспользованными, а те, что были заняты, располагались на значительном расстоянии друг от друга. В нашей деревне имелась просторная, хорошо утрамбованная рыночная площадь. Здесь же все покрывал ковер черной травы, кое-где прорезаемый грязными тропинками. Было ясно, что они не торговали в том количестве, к которому мы привыкли.

Когда мы подошли ближе, то увидели советников, собравшихся на поляне, почти на краю деревни. Мы подняли руки и сделали пальцами жест плодородия. Они повторили его в ответ.

Высокий мужчина, покрытый редким коричнево-красным мехом, выступил вперед.

– Я, Гортин – Глава деревни. Это мои Советники.

Он по очереди представил их. Советников оказалось больше тридцати – торговцы, ткачи, рыбаки, пастухи, различные мастера.

С плохо скрываемой радостью я не нашел среди них мастера резьбы по кости. Неужели в деревне не было ни одного представителя моей профессии?

Если так – то я мог быть уверен, что у меня здесь окажется много работы. Или – эта мысль ужасала, они не считают мастера резьбы по кости достаточно важным, чтобы пригласить его в Гильдию Советником.

Я отметил эту мысль. Мастер резьбы по кости так же необходим, как и любой другой.

Гортин кончил представлять последнего из Советников и повернулся к нам.

– Кто у вас главный?

Вопрос был трудным. Мы еще не выбрали никого из Советников новым главой. А старого Главу Франца похоронили всего два дня назад и память о нем в наших сердцах еще не остыла. Начались нерешительные колебания и перешептывания, пока, наконец, Пилг не вытолкнул меня вперед.

– Иди, Лэнт! Ты, Главный. Ты дольше всех побыл в Советниках.

– Не могу, – прошептал я, – я никогда не был Главой. У меня даже символа Главы нет, мы похоронили его с Францем.

– Мы сделаем новый. Шуга его освятит. А сейчас мы нуждаемся в Главе.

Кое-кто согласно закивал.

– Но они могут меня убить, если решат, что я слишком дерзкий Глава, – прошептал я.

Многие кивнули в знак подтверждения.

Хинк проговорил:

– Ты с этим справишься, Лэнт.

А Пилг добавил:

– Это высокая честь – умереть за нашу деревню. Я тебе завидую.

После чего он вытолкнул меня вперед и заявил:

– Это Лэнт, наш Глава, он слишком скромен, чтобы самому сказать об этом.

Я проглотил комок. Мужчина должен принимать и исполнять свой долг. Но я дрожал. И не мог избавиться от ощущения, что сейчас, в любой момент, появится старый Франц и вздует меня за дерзость. Или, что Гортин каким-то образом распознает во мне самозванца и откажет в уважении, необходимом для исполнения моего нелегкого дела.

Но он просто кивнул мне и спросил:

– Почему вы путешествуете?

– Мы переселяемся, – объяснил я. – Мы – эмигранты, ищущие новое пристанище.

– Вы выбрали неправильное направление, – сказал Гортин. – Эти места неподходящие для жилья.

– Вы-то здесь живете, – возразил я.

– Да, но мы этому не радуемся. Я вам завидую... вашему стремлению к странствиям... и желаю вам счастья в пути...

– Мне кажется, вам бы очень хотелось видеть нас уходящими, друг Гортин?

– Совсем нет, друг Лэнт... просто мне не очень хочется, чтобы вы оставались. Земля тут бедная. Вам совсем не понравится, когда вы здесь застрянете на время Болотного Сезона.

– Болотного Сезона?

– Да, когда дни становятся жаркими, Глава Лэнт, а моря поднимаются высоко. И так большую часть года наша земля связана с материком.

– Ваша земля... связана с материком?

– Правильно, двигайтесь по перешейку, дальше. Это очень удобно – на перешейке никто не живет. Скверное время года может застать любого, так что проход открыт для всех.

– Но только не в Болотный Сезон, – закончил за него я.

– Да, – Гортин криво улыбнулся. – На этот сезон мы оказываемся на острове. Потому-то так важно, чтобы вы поторопились. Вы же не хотите, чтобы вас отрезало здесь?

– И большой остров?

– Небольшой. Четыре деревни и немного земли между ними. И Холмы Юдиона. Это там, где сейчас расположились ваши люди. – Он подумал и добавил: – Никто не живет на холмах. В основном из-за того, что там ничего не растет. Мы перебираемся туда на время Болотного Сезона, но потому лишь, что остальную сушу океан затапливает. А все остальное время это место пустует.

– Остров... – повторил я. Мысль начала принимать форму. – Да, ты прав, нам надо поторопиться.

Я махнул Советникам.

– Идемте, не стоит тратить время на разговоры. Гортин дал нам прекрасный совет и надо поспешить, чтобы воспользоваться им.

Я поглядел на Гортина, сделал жест плодородия, запахнулся в накидку и покинул поляну. Мои Советники потянулись следом.

Мы снова вошли в лес. Хинк и все остальные спешили со всех ног.

– Скорее, Лэнт, скорее, – подгоняли они. Я брел сзади, иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться видом особенно живописной группы деревьев.

– Лэнт, – не успокаивался Пилг. – Да поторопись же ты!

– Пилг, не гони так, – пробормотал я. – Куда спешить?

Его глаза расширились.

– Ты же сам слышал. На время сезона здесь будет остров.

Другие тоже остановились и собрались вокруг.

– Надо торопиться, Лэнт!

– Зачем? – спросил я.

– Затем, что если мы не поторопимся, то окажемся тут в ловушке.

– Завязнем мы тут и не сможем идти дальше, – растолковывал Хинк.

– И тогда они не смогут отказать нам в убежище, не так ли? – ответил я.

Советники задумались.

Я продолжал:

– Конечно, мы должны поспешить отсюда убраться, как и рекомендовал Гортин. Но если мы поторопимся, но недостаточно быстро, то у нас не окажется выбора. И нам придется остаться.

– Хм, – протянул Пилг, он начал улавливать мою мысль.

– Ну-ну, – произнес Хинк, он уже понял.

– Взгляните вокруг, – продолжал я. – Лес ужасный, верно. А вспомните, что видели по дороге?

Советники задумчиво закивали. Еще бы, они помнили, что видели.

– Никуда не годное место для деревни, согласны?

Они огляделись.

– Да, место никуда не годится, – согласился Кемд, – мне придется плести вдвое большие по размеру гнезда, чем прежние, так что работы окажется непочатый край. Да и что станет делать мужчина с таким большим гнездом?

– Ты прав, – согласился Джерк. – Ты только посмотри на этот бамбук, такой густой и крепкий. Я подумал о пиве, которое я мог бы из него сделать. Нет, не пойдет на пользу мужчине такое замечательное сладкое пиво!

Хинк опустился на колени, ощупывая волокнистые растения.

– Хм-м, – протянул он, – ничего хорошего не принесет человеку, такая прекрасная одежда. Она его испортит, не подготовит к трудностям жизни.

– Стоит ли привыкать питаться регулярно, – добавил Пилг. – Мы растолстеем, станем ленивыми.

И мы все дружно вздохнули.

– Да, кошмарное это место, чтобы здесь селиться, – подвел я итог, растягиваясь под уютным деревом. – Идите сюда, нам надо поскорее решить, как мы будем двигаться дальше.

Хинк пристроился под соседним деревом.

– Хорошо, Лэнт, – сказал он, – но поспешность к добру не ведет, давай слегка прикинем, каким путем нам отсюда уйти легче всего.

– А-а, – вздохнул Пилг, нашедший себе лужайку с мягкой луговой травкой. – Но уйти нам надо до того, как здесь нас отрежет море.

– Ты прав, – согласился Джерк с уютной постели из мха. – Мы не должны задерживаться здесь слишком долго.

– Не должны, – поддержал его Кемд. – Но думаю сумерки будут темными.

– Да, конечно, никто и не думает, что мы можем отправиться в дорогу на ночь глядя, – вмешался я.

– В таком случае, зачем женщинам снимать палатки? – спросил Пилг.

– Это просто замечательно, следует выспаться перед путешествием, – добавил еще кто-то.

Я зевнул.

– Что ж, звучит заманчиво. Кажется, я уже начинаю задремывать.

– Завтра мы должны рано встать, – напомнил Джерк.

– Ага. Думаю в полдень или чуть позже будет нормально, – пробормотал я.

– О-о, – простонал Хинк, – ведь предстоит еще так много сделать. Например завтрак и потом... полдник...

– Ах, – вздохнул Пилг. – У женщин просто не окажется времени снять палатки до полдника.

– Но и после этого у них не окажется времени, – пробормотал я сонно. – Им же предстоит запастись пищей для путешествия, прежде чем мы отправимся в дорогу.

– Это может занять весь день...

– Или даже два... а то и три...

Новые надежды... и зевки. Кто-то сонно пробормотал:

– Надеюсь, не окажется проблемой познакомить Шугу с местным волшебником.

– Не знаю. Надо что-то придумать. Спроси Пилга, как он считает?

– Пилг спит.

– Тогда спроси Хинка.

– Он тоже спит.

– А Джерк?

– Давным-давно.

– Вот незадача. А Кемд?

– Само собой.

– Тогда почему вы мне спать не даете, – проворчал я. – Трудная это работа, быть Главой.

22

И действительно – ужасное событие нас не избегло. Мы торопились, как могли, но море поднялось и отрезало нас на острове. На это потребовалось одиннадцать дней.

Нам надо было всего несколько часов, чтобы преодолеть перешеек – все время сужающуюся полоску суши – но нам как-то не удалось организовать женщин. Суматоха в лагере царила ужасная. Шесть дней подряд мы снимали палатки. Но потом оказывалось, что было слишком поздно и их приходилось ставить обратно, чтобы лечь спать. Красное Солнце стояло высоко в небе, значит, пришла ночь.

Гортин и его Советники пришли полюбоваться на нас на следующий день. Они кричали, озирались по сторонам и без конца требовали, чтобы мы быстрее торопились.

– Но мы и так торопимся изо всех сил. Но вы же видите, наши женщины настолько глупы, что не могут удержать в голове самое большое два приказа сразу.

– Удивительно, что вы так далеко ушли, – пробормотал Гортин.

– Да, конечно, – согласился я и побежал дальше.

Теперь Гортин приходил каждый день, разбирался в наших задержках. Наконец, когда мы тронулись в путь, Гортин и его Советники были просто счастливы проводить нас в качестве проводников.

На то, чтобы пересечь остров, у нас ушло пять дней. Мы подошли к перешейку как раз вовремя, чтобы увидеть, как над ним сомкнулось море. Гортин то ли вздохнул, то ли застонал от огорчения. Я тоже горестно вздохнул.

Глава Гортин посмотрел на меня.

– Лэнт, если бы я не знал наверняка, что вы хотите уйти, я бы подумал, что твои люди хотят здесь остаться.

Он помотал головой.

– Но я не могу в это поверить. Я еще не встречал племя более глупое и суетливое, чем твое.

Я был вынужден согласиться с ним.

Гортин сказал:

– Ладно, давай возвращаться. Очевидно, вам придется побыть с нами весь Болотный Сезон.

Я кивнул.

Потом, будто нехотя, отдал приказание:

– Эй, вы, поворачивайте назад! Поворачивайте! Слишком поздно идти через перешеек. Нам придется вернуться назад, на нашу прежнюю стоянку.

Мы снова разбили лагерь на Холмах Юдиона еще до наступления сумерек.

23

Настало время представить друг другу наших волшебников.

Я был очень доволен собой.

Глава Лэнт. Глава одной из лучших деревень в мире. Глава деревни Шуги Великолепного! Я светился от гордости.

Шуга – в пурпурно-красной накидке, способной менять цвета, как Солнце меняет расположение на небе – производил сильное впечатление. На шее, на шнурке он нес линзы ненормального волшебника, трофей и символ, доказывающий, что он – именно тот, кто и есть.

Нараспев, высоким голосом, он поведал им о своем искусстве и о том, как он нанес поражение своему самому опытному врагу, Пурпурному, безумному волшебнику, который заявлял, что пришел с другой стороны неба.

При этих словах слушатели зашевелились. Очевидно, слава Шуги опередила нас. Шуга рассказывал, как он уничтожил гору Зуб Критика, как призвал гром и обратил в пустыню местность на многие мили вокруг.

В виде доказательства, он высоко поднял квадратные линзы Пурпурного. И он еще нисколько не приукрашивал историю. Правда, она сама по себе была достаточно впечатляющей.

Когда он закончил, начал я. Я рассказал, что нам пришлось уйти из своей деревни из-за побочных эффектов заклинания Шуги и двигаться на юг почти четверть сезона. Наше путешествие началось при голубом Солнце. Мы проделали многие сотни миль по дну отступающего океана. Мы шли, и Солнца отступали друг от друга на небе все дальше и дальше. Красный Вирн и Голубой Оуэлс все дальше и дальше растягивали дни между собой, пока темнота не пропала совсем.

Я рассказал, как из-за множества опасностей и потерь мы пересекли великую грязевую пустыню. Приближался светлый сезон, моря должны были вернуться на эту землю, последний этап нашего путешествия превратился в беспорядочное бегство от подкрадывающейся воды. Много раз мы просыпались и обнаруживали океан, плещущийся у наших палаток.

Я не стал говорить, что именно там мы потеряли Франца. Однажды ночью он захлебнулся в своей палатке. Им совсем ни к чему было знать, что я совсем недавно стал Главой деревни.

Сейчас Вирн и Оуэлс были на противоположных сторонах неба. Световое время началось. Как океан подползал к этим холмам, так и я неторопливо повествовал, как мы добрались сюда, к подножию южных гор, ища убежища и места, чтобы построить новую деревню.

Гортин улыбнулся.

– Ваши рассказы очень впечатляющие, особенно у твоего волшебника. Коль его магия хоть наполовину так же хороша, как его рассказы, то он бросает вызов самим богам.

– У вас такой же хороший волшебник? – спокойно спросил я.

– Лучше, – ответил на это Гортин. – Его заклинания не вызывают побочных эффектов, которые уничтожают целые деревни.

– Заклинания нашего волшебника так сильны, что и при меньших побочных эффектах оставляют вокруг себя пустыню.

– Какое счастье, что он уменьшает побочные эффекты, – улыбка Гортина поддразнивала нас.

Было очевидно, что он не верит в силу Шуги. Но я надеялся, что Шуге не придется это демонстрировать.

– Наш волшебник, – продолжал Гортин, – пришел к нам совсем неожиданно. Он убил старого волшебника одним ударом, но ничего не повредил. За исключением, конечно, старого волшебника.

Позади Гортина зашуршали кусты, словно кто-то торопливо шел к нам. Гортин отступил в сторону со словами:

– Знайте же, наш волшебник – это Пурпурный Неубиваемый!

Я подумал, что мое сердце остановилось. Шуга стоял дрожащий и немой, не в силах пошевелиться. Человек, выступивший вперед, действительно был Пурпурный в целости и сохранности, тот самый Пурпурный, которого Шуга, как мы надеялись, убил в яростной битве, во время последнего заклинания.

Другие жители нашей деревни отпрянули от Шуги, словно надеясь избежать неизбежного удара молнии Пурпурного.

Внутренне я тоже был готов отпрянуть. Я хотел убежать, умереть. Видимо мое последнее желание будет удовлетворено и скоро.

Пурпурный внимательно оглядел нас. На нем был костюм небесно-голубого цвета, сшитого из одного куска, он облегал его как вторая кожа. Несколько предметов свисало с широкого пояса, стянувшего обширную талию. Капюшон откинут назад. Взгляд его был косящим и неуверенным, глаза слезились и бегали, перескакивая с одного на другого. Наконец, ищущий этот взгляд остановился на... о, боже! На мне...

Пурпурный энергично шагнул вперед, схватил меня за плечи, вглядываясь в лицо.

– Лэнт, ты ли это?

Его слова звучали странно, но произносились им самим. Очевидно, его говорящее устройство было уничтожено, и ему пришлось научиться объясняться по-человечески.

Он выпустил меня раньше, чем я потерял сознание и осмотрелся вокруг.

– А Шуга? Шуга здесь?

И тут он увидел низенького волшебника. Шуга стоял на месте и дрожал.

– Чему бывать, того не миновать, – пробормотал он, – лишь бы это было безболезненно.

– Шуга, – произнес свихнувшийся волшебник, пройдя мимо меня с вытянутыми руками. – Шуга, я хочу кое о чем спросить тебя.

Шуга издал поистине нечеловеческий крик, прыгнул вперед и вцепился в Пурпурного.

Они оба покатились по земле, большой волшебник и маленький. Шуга издавал некрасивые хныкающие звуки. Пурпурный задыхался.

Потребовалось девять человек, чтобы растащить их. Наши самые молодые и проворные советники уволокли лягающегося и визжащего Шугу. Крики его доносились до нас из-за леса, пока не прервались всплеском в реке.

Пока Пурпурный отряхивался, Шуга вернулся, сопровождаемый с одной стороны Дирком-пастухом, а с другой – Орком, моим старшим сыном. Он встал между нами, сердито поглядывая на собравшихся.

Сочувствующие, заботливые советники обступили Пурпурного. Они похлопывали его по плечам, словно взволнованную женщину. Гортин не скрывал замешательства. Он посмотрел на меня и сказал:

– Кажется наши волшебники уже знакомы друг с другом.

24

Я перевел взгляд на Пурпурного. Голова кружилась. Я чувствовал, что пропал. Мой рот открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной умирать на берег. Как эта напасть нас отыскала?

– Ты мертв! – заявил я волшебнику. – Как ты мог... какого бога...

Тут я замолчал, поскольку вопрос был неразумным. Пурпурный не верил в богов, он говорил об этом множество раз. Я не мог спокойно смотреть на него, на его тело с противным брюхом, на его выпирающую плоть, на бледную безволосую кожу, на лоскутья неестественного прямого черного меха. Он был воплощением уродства в моих глазах. Он был угрозой моей душе и рассудку.

Гортин усмехнулся, довольный таким сюжетом. Я указал на Пурпурного и с трудом проговорил:

– Откуда?

– Это – подарок богов, – ответил Гортин. – Мы много лет прожили с волшебником, которым не все были довольны. – Он сумрачно нахмурился. – Дером был прекрасный, сильный волшебник, но некоторые становились несчастными из-за его заклинаний.

– Дером! – пробормотал Шуга. – Мы учились вместе.

Я кивнул. История была знакомой. Иногда волшебники начинали злоупотреблять своей властью. И тогда уважение к ним падало. Потому что от этого страдали жители.

– Это случилось во время последнего соединения, – продолжал Гортин. – Чудо! В эту ночь разразилась страшная буря. Поднялся сильный ветер, огненный шар Элкина пронесся по небу и повернул обратно. А затем на краю деревни послышался треск. Когда мы выбрались из гнезд, то обнаружили вот этого волшебника, который упал на старый дом Дерома и раздавил его всмятку. Действительно, странный волшебник!

– Он упал с неба!

Гортин кивнул. Другие Советники принялись объяснять, перебивая друг друга:

– Он пришел с неба!

– Хотя на нем не было и царапинки!

– Словно огромная падающая звезда...

– Никто не пострадал.

– Даже Дером. Он был убит мгновенно.

– Было много песен и плясок...

– Ти-хо! – проревел Гортин.

Стало тихо. Гортин продолжал:

– Мы отдали Пурпурному малиновые сандалии Дерома и его накидку и тут же сделали его волшебником. А что нам еще оставалось делать? От него вообще никакого толку. Он даже по-человечески не говорил. Нам пришлось похоронить Дерома без освящения.

– Но как может человек упасть с неба и не быть убитым?

– Пурпурный – не просто человек, – заявил Гортин, словно этого объяснения было достаточно.

– Он – демон, – прорычал Шуга.

Такого объяснения было более чем достаточно.

– Это благодаря моему защитному костюму, – вмешался Пурпурный.

Он выступил вперед и с силой ударил себя по животу. Его брюхо было большим и рыхлым, потому от удара он должен был бы сморщиться от боли. Но этого не произошло. Мне на мгновение показалось, что Пурпурный стал жестким, как камень.

– Мой защитный костюм, – повторил он. – В нормальных условиях он гнется как обычная одежда. Но при резком ударе становится единым несокрушимым монолитом. Лэнт, помнишь, как в вашей деревне мальчишка кинул в меня копье?

– Помню. Тебя даже не поцарапало.

– Этот костюм словно жесткая кожа. Вместе с капюшоном он прикрывает меня всего, кроме глаз и рта. Он и спас мне жизнь.

– Я не понял, что мое летающее яйцо движется, – продолжал Пурпурный. – Вы замазали густой серой грязью все кнопки и циферблаты, так что я не мог видеть как работают мои... – он запнулся, подбирая подходящее слово, – мои устройства для заклинания.

Он принялся объяснять жителям своей деревни:

– Они каким-то образом умудрились проникнуть в мое летающее гнездо. Я вам о нем уже рассказывал – и натворили в нем ужас что.

Повернувшись в нашу сторону, он добавил:

– Я был в ярости, Лэнт. И хотел перебить всю вашу банду.

Я содрогнулся. Он и сейчас может осуществить свое желание. Действительно, чего он ждет?

– Потом я понял, – продолжал он, – что все это вы сделали из-за невежества. Возможно вы подумали, что яйцо живое и опасное. Вероятно это и послужило причиной первого нападения Шуги на меня. Я теперь хочу знать... для чего вы перепачкали и переломали все инструменты в моем летающем гнезде?

К несчастью я не понял, как тяжело вы повредили его. В любом летающем гнезде предусмотрено заклинание, которое компенсирует резкие движения. Оно же компенсирует отсутствие земли под ногами. Короче я не знал, что лечу. Вы же замазали серой краской все экраны, так же как и индикаторы.

Когда я открыл дверь, чтобы отправиться на ваши поиски, ветер от движения гнезда подхватил меня и швырнул наружу. Когда я понял, что падаю, то надвинул капюшон и свернулся клубком. Мой защитный костюм спас меня, сохранив форму. Как вода в сосуде, она не изменит свою форму, если ты резко надавишь на него.

– Я бы предпочел, чтобы этот сосуд разбился, – проворчал Шуга.

– От падения я потерял сознание, – продолжал Пурпурный, – но не сломал ни одной косточки. Правда, падая вниз, я ничего не запомнил на местности. И до сих пор не знаю, где нахожусь... А мое летающее гнездо не отвечает на сигналы. Уже несколько месяцев не отвечает. Я боюсь, что оказался вне зоны его приема...

– Совершенно верно, – сказал я. – Заклинание Шуги его полностью уничтожило. Оно находилось под горой, называвшейся Зуб Критика, когда по нему ударил молот Элкина.

– Элкина?

– Бог грома, маленький, но могущественный.

– Ах, да. Я о нем слышал. Так, говоришь, он ударил в мое яйцо?

– Ударил – огромнейшей вспышкой и звуком, таким громким, что содрогнулась земля и раскололось небо. И после этого я не мог ничего видеть и слышать.

Пурпурный издал странный сдавленный звук.

– Скажи мне, Лэнт, теперь земля там светится по ночам странным голубым светом?

– В старой деревне – да. И все деревья и трава – умерли. Многие жители и животные – тоже. Взгляни, у Пилга и Анга вылезла вся шерсть, а Пилг покрылся язвами.

Пурпурный прищурился и подошел поближе. Пилг, настоящий храбрец, не сбежал от неожиданного и лихорадочного осмотра.

Лица обоих побледнели.

– И правда, – прошептал Пурпурный. – Получается, я потерпел крушение. Это язвы, – тут он воспользовался словом из своего демонского языка, – от радиации. Язвы от радиации! – воскликнул он. – Вы взорвали мое гнездо. – Пурпурный продолжал что-то непонятно и возбужденно бормотать, озираясь по сторонам. – Вы, волосатые недочеловеки, сокрушили мою летающую машину. Я остался здесь навечно. Будьте вы прокляты, все вы...

Мы отпрянули от него подальше, даже жители его деревни. Слишком уж он увлекся проклятиями. Но Гортин и еще несколько Советников шагнули вперед и принялись утешать Пурпурного.

– Ничего, ничего, – бормотали они, похлопывая его по спине, но с видимой опаской.

– Оставьте меня в покое! – завопил Пурпурный, вырываясь из удерживающих его рук. Он наткнулся на Пилга, который продолжал стоять впереди всех, выставив лысую, воспаленную грудь.

– Ты сможешь меня вылечить? – спросил Пилг дрожащим голосом.

Пурпурный заколебался, глядя на перекошенное болезнью тело, точно увидел его впервые, потом заглянул в глаза Пилгу, шагнул вперед и обнял его за плечи.

– О, мой друг, мой бедный друг, дорогой друг...

Он выпустил дрожащего Пилга и повернулся к остальным.

– Мои друзья, вы все...

Мы дружно подались назад. В обеих деревнях не нашлось человека, хотевшего стать другом бродячего свихнувшегося волшебника.

– Друзья мои, теперь я нуждаюсь в вас больше чем когда-либо. Я потерял самый сильный источник своего могущества. Мое летающее яйцо уничтожено. И все те чудеса, которые я обещал для вас сотворить, когда его найду... теперь я не могу осуществить...

Тут Шуга немного распрямился.

– А сделал это я, – напомнил он.

В его голосе прозвучали нотки гордости. И он был единственным, кто улыбался.

– А сделал это ты, – сказал Пурпурный таким тоном, что двое Советников тут же двинулись вперед, готовясь схватить его за руки.

Гортин перевел взгляд с меня на Пурпурного, потом на Шугу. Он, должно быть, лихорадочно размышлял. Он полагал, что их волшебник лучше нашего. Но Пурпурный только что сам признался, что дуэльные заклинания Шуги принесли тому довольно значительный ущерб. Очевидно, оба волшебника обладали властью, с которой придется считаться.

Но как они ненавидят друг друга! Это не предвещало ничего хорошего любой деревне. Гортин отвел меня в сторону.

– Думаю, самое время прекратить собрание.

– Пока наши волшебники не сделали это за нас, – согласился я.

– Забирайте своего в свой лагерь, а мы загоним своего в его гнездо. А с тобой нам надо встретиться позднее, наедине, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Чтобы наши обе деревни выжили, нам придется немало поработать.

Я кивнул.

Долго ли сможет Шуга держать себя в руках?

Нам следовало как можно быстрее убраться с территории Пурпурного. Я немедленно замахал руками на своих Советников.

– Пошли, пошли!

Все, чего я желал – это увеличить расстояние между свихнувшимся волшебником и Шугой.

Мы торопились вернуться на свой склон. Все наши мысли были сосредоточены на одном – мы в ловушке на острове, рядом с двумя раздраженными колдунами... О, Элкин, что мы такого сделали, что заслужили такую участь! Неужели мы настолько разгневали богов?