Текст книги "Корона тьмы. Сумеречные боги"

Но мы потеряем время.

– Верно, и все же Хранитель прав, – сказал Элрой. Учитывая исход их последней встречи, Ларкин был поражен тем, что пират согласился с ним. – Кроме того, не помешает оповестить о том, что нам известно, как можно больше людей, потому что, если с нами что-то случится, знание о планах Андроиса умрет вместе с нами. А это никому не поможет. Киран может подождать.

Фрейя задумчиво поджала губы, однако слова Элроя, казалось, убедили принцессу, и она кивнула.

– Хорошо, решено, – сказал Элрой, поднимаясь со своего места у костра.

– Куда ты собрался? – спросила Райя.

– Пойду отолью. К тому же у меня голова уже разболелась от всех этих разговоров. Зачем я сбегал с Зеакиса, если снова вынужден иметь дело со всех этой политической чушью? – покачав головой, Элрой направился в темноту леса.

Райя вскочила на ноги:

– Я пойду с тобой!

– Хочешь посмотреть, как я буду ссать?

– Нет, просто хочу защитить тебя, если где-нибудь здесь прячутся эльвы.

Элрой фыркнул:

– Я могу позаботиться о себе.

– Ну, тогда позаботишься и обо мне. – С упорной улыбкой на лице она схватила Элроя за руку и потащила его за собой в лес, на ходу оглянувшись на Фрейю. Девушки обменялись взглядами, в которых Ларкин с удивлением прочел понимание. И тут до него дошло, что Райя сопровождает Элроя, чтобы подарить им с Фрейей минутку наедине.

Ларкин улыбнулся:

– Она, кажется, милая.

Так и есть.

Ларкин перевел взгляд с темноты, в которой исчезли Элрой и Райя, на Фрейю:

– Он с тобой хорошо обращается?

Элрой?

– Да.

Она кивнула.

Он хороший человек, даже если и отрицает это.

– Я бы так не сказал, – заметил Ларкин, потому что не мог скрыть от Фрейи разговор, который произошел между ним и Элроем в Вайдаре. Принцесса имела полное право знать все, тем более что речь шла о ней. – Он разыскал меня в Вайдаре, как раз после того, как ты ушла из моей комнаты.

Он рассказал мне об этом.

Ларкин сухо сглотнул.

– И он тебя?..

Фрейя покачала головой.

Ты – единственный.

Ларкин не понимал, как эти два слова могли сделать его таким счастливым после всего, что он испытал за последний час, однако так оно и было.

– Надеюсь, ты сможешь меня простить. Я еще никогда в жизни не испытывал такого сильного соблазна нарушить обещание о молчании.

Мне нечего прощать. Ты поступил правильно.

Твердый взгляд Фрейи устремился в глаза Хранителю, когда девушка показала мужчине то, что написала в своем блокноте. В этот момент Ларкин испытал величайшее в своей жизни облегчение. Он не знал, что сделал бы, если бы Элрой и в самом деле осквернил Фрейю.

Да, наверное, Ларкин просто отсек бы ему член, но, к счастью, оба они оказались избавлены от такой участи. Потому что только ему положено было знать, каково было чувствовать Фрейю, каково это – слышать, какие звуки она издавала, когда уже не могла сдерживать томления своего тела и страстного желания близости.

Отложив перо и тонкую записную книжку в кожаном переплете в сторону, Фрейя забралась к нему на колени. Нежным касанием девушка погладила мужчину по щеке – в знак прощения. До сих пор Ларкин даже не подозревал, как сильно в этом нуждался.

Благодарный взгляд Хранителя устремился на Фрейю:

– Я так скучал по тебе.

Принцесса взяла его руку и прижала ее к своему сердцу. Ларкин решил, что этот жест означал, что Фрейя тоже скучала по нему, и, хотя Хранитель не предполагал, что такое вообще возможно, одно лишь понимание этого многократно усилило его собственные чувства. И когда он наклонился, чтобы еще раз отведать сладких губ девушки, слабый, едва слышный звук, вырвавшийся из ее горла, оставил болезненную тесноту в его брюках. Соблазн затащить Фрейю на одеяла, которые призваны были изображать его кровать, был слишком велик. Однако вскоре должны были вернуться Элрой и Райя, да и Фрейе пришлось преодолеть долгую дорогу. Конечно, она была измучена.

Нехотя Ларкин оторвался от сладких губ принцессы.

– Нужно организовать всем спальные места.

Фрейя оторвалась от него, чтобы что-то записать в свою записную книжку.

Могу я спать с тобой?

Он кивнул, хотя и сомневался, что в таком состоянии сможет хоть на минуту прикрыть глаза. Но что такое сон, если вместо него Ларкин получал возможность всю ночь держать принцессу в своих объятиях?

Хранитель и Фрейя поднялись с одеял, разостланных у огня, и принялись готовить лагерь. Когда вернулись Элрой и Райя, все решили, что будет лучше отправиться на рассвете на базу пешком. Конечно, это займет больше времени, чем поездка в карете через Аскану, но, отправляясь в путешествие через такой большой город, всегда рискуешь быть узнанным. А в такое предприятие все они предпочитали не вступать.

Ларкин открыл глаза. Он и в самом деле уснул. Взгляд Хранителя скользнул по фигуре девушки, дремлющей в его объятиях. Фрейя лежала с закрытыми глазами, слегка приоткрыв рот. Косу принцесса распустила: светлые волосы волнистыми локонами рассыпались по его плащу, который она использовала в качестве подушки. Сердце Ларкина при этом зрелище забилось быстрее, а желудок снова скрутило. Он все никак не мог понять, как Андроис мог так поступить с собственной дочерью. И, наверное, никогда не поймет.

Внезапно послышался шум, похожий на треск сухих веток, ломающихся под сапогами. Так вот что за звук разбудил его. Осторожно оглядевшись, Ларкин обнаружил Элроя, который покидал лагерь. Он снова отходил помочиться или у него были другие планы?

Надо выяснить. Осторожно, чтобы не разбудить Фрейю, Ларкин убрал руку с талии девушки, выхватил свой меч и встал, намереваясь последовать за Элроем. Но пират не пошел в лес, а направился к сгоревшей площади. В сиянии лун пепел походил на снег, и от этого зрелища застывали душа и сердце.

Посреди рынка Элрой остановился. Ларкин приблизился к нему, и мужчины встали рядом, плечом к плечу, молча взирая на разруху и запустение. Хранитель попытался закопать тела, потому что огонь мог привлечь слишком много внимания к рынку, утратившему свою магическую защиту. Но теперь, оглядываясь по сторонам, он обнаружил множество мертвецов, которых раньше не замечал.

Ларкин первым нарушил затянувшееся молчание:

– Спасибо, что вернул ее мне.

Элрой, не отрывая взгляда от выжженной земли, фыркнул:

– Я не возвращал ее тебе. Она – не потерянные карманные часы. Я сопровождал ее на рынок. То, что ты здесь, – это просто совпадение.

– И тем не менее я благодарю тебя, в том числе и за то, что ты не коснулся ее.

– Я знаю, ты меня не выносишь, – сказал Элрой. Во тьме ночи его глаза казались почти совершенно черными, как у эльвы. – Но в этой истории я – не злодей.

– Увидим.

Пират покачал головой:

– Мне нужно лишь бессмертие – не более.

– Почему? – спросил Ларкин. Его собственная долгая жизнь была благословением и проклятием одновременно. С одной стороны, Хранитель был благодарен за то, что пробыл в этом мире достаточно долго, чтобы познакомиться с некоторыми из своих братьев и Фрейей, но с другой – ненавидел память обо всех тех людях, которых ему пришлось отпустить в своей жизни. И если судьба не проявит милосердия, Ларкину придется увидеть, как Фрейя покинет этот мир раньше его.

Элрой оглянулся через плечо в сторону лагеря, словно желая убедиться, что женщины их не подслушивают.

– Несколько лет назад я был помолвлен с сестрой Рэй, Хеленией. Она была умной и любознательной девушкой с золотым сердцем. Иногда Фрейя напоминает мне ее. После нашей свадьбы мы хотели вместе путешествовать по миру, но она заболела и умерла, так и не успев ни разу покинуть Зеакис. Я назвал свой корабль ее именем. Так она всегда со мной, и прежде, чем покинуть этот мир, я хочу исследовать каждый его уголок, чтобы потом, когда мы с Хеленией снова встретимся, рассказать ей об этом.

Этого Ларкин не знал, но в рассказе Элроя, в отличие от многих других вещей, которые говорил о себе пират, не сомневался, ибо в голосе мужчины звучала боль, слишком явная и сильная, чтобы ее можно было сыграть.

– Мне очень жаль.

– Мне нужно больше времени, потому что этот мир велик. Не пойми меня неправильно, я уже смог увидеть больше, чем большинство людей за всю свою жизнь, но меня не покидает ощущение, что я успел обнаружить лишь единственную песчинку в гигантской пустыне. Я хочу большего, нежели возможность рассказать Хелении об одной-единственной песчинке. – Элрой сделал паузу и впервые с начала их разговора повернулся к Ларкину. – Теперь ты понимаешь, почему я хочу стать бессмертным?

Хранитель кивнул, потому что наконец понял, что Элроем движет вовсе не жадность, а вина. Вина в том, что он остался жив. Вина за невыполненное обещание. Она приковывала его к этому миру, хотя Ларкин был уверен, что даже без всех этих знаний Хеления будет приветствовать Элроя в Вечном мире с распростертыми объятиями. При условии, что она любила его так же сильно, как и он ее.

– Но ты все равно не откроешь мне тайну бессмертия, – сказал Элрой, и его слова не были вопросом.

– Я не могу, но надеюсь, ты найдешь то, что принесет покой твоей душе.

Элрой скривил губы в тоскливой улыбке:

– А что принесет покой твоей душе?

Фрейя.

– Еще не знаю, – ответил он, и в этот момент слух Хранителя уловил топот копыт лошадей, бегущих рысью. Элрой, казалось, тоже это услышал, потому что в тот же миг развернулся в сторону звуков. Ларкин схватился за свой меч и молча двинулся в сторону всадников. Элрой крался следом. Из темноты появились силуэты двух лошадей. Всадники – все четверо – были настороже. Они ехали медленно, с поднятым оружием, как будто готовились к нападению.

В сиянии лун на одном из жеребцов Ларкин разглядел мужчину, все лицо которого было изуродовано шрамами от ожогов. Второго человека, позади него, Хранитель видеть не мог, зато хорошо различил другого всадника. Его необычайно светлые, почти белые волосы, казалось, сливались со светом лун. До сих пор Ларкин в своей жизни встречал лишь одного человека с таким цветом волос…

– Этого не может быть, – пробормотал Ларкин.

– Ты их знаешь? – спросил Элрой.

Ларкин кивнул и убрал оружие.

Рука Элроя, напротив, не сдвинулась с места: его пальцы по-прежнему покоились на его змеевидном мече – зеакской гадюке.

Ларкин направился к лошадям, которые замедлили ход и наконец остановились. Когда трое мужчин и девушка спешились, Ларкин разглядел и двух других всадников. Позади мужчины со шрамами сидела послушница Зейлан Аларион, а за спиной Ли – тот самый полуэльф, который пытался убить принца Кирана. Мышцы Ларкина напряглись.

Что он здесь делал?

– Что здесь произошло? – спросил Ли без единого слова приветствия.

– Кто вы? – спросил Элрой, игнорируя вопрос Ли.

Зейлан, вскинув брови, оглядела Элроя с головы до ног, стараясь при этом держаться как можно ближе к обгоревшему юноше с короткими светлыми волосами. Вблизи его лицо показалось Ларкину знакомым, и все равно Хранитель не мог понять, кто он такой.

– Сначала скажи нам, кто ты, – потребовала Зейлан.

Элрой рассмеялся:

– Ну, мой ответ зависит от того, кто вы.

– Это Зейлан Аларион, послушница у Стены, – ответил Ларкин, не заинтересованный вести подобные игры, а потом указал на Ли: – А это Хранитель Форэш.

– Капитан Ли Форэш, – поправил тот.

– А он… – Ларкин указал на полуэльфа, – …преступник.

– Ну, тогда он, кажется, мой человек. Я Элрой. Капитан Элрой, пират и вольнодумец, – передразнивая Ли, добавил Элрой, что тут же заставило его подняться в глазах Ларкина. Пират шагнул к полуэльфу и протянул ему руку.

Бросив неуверенный взгляд в сторону Ли, полуэльф пожал ее:

– Вэйлин.

Улыбнувшись ему, Элрой повернулся к мужчине со шрамами:

– А ты?..

– Киран.

Ларкин удивленно обернулся и недоверчиво уставился на юношу, все лицо которого было изрыто шрамами. И в самом деле, это был принц Киран! Его рост и голос остались все теми же, манера двигаться была такой же, что и у принца Неблагих. Но его былую красоту поглотил огонь. Короткие волосы открывали уши фейри, кончики которых отсутствовали. Фрейя говорила, что они были отрезаны.

Элрой склонил голову:

– Принц Киран?

Тот кивнул.

– Я отказался от титула.

– Но ты ведь брат Фрейи. Талон, не так ли?

Киран моргнул, удивленный тем, что незнакомец знал об этом. С тем же недоумением, с которым полукровка до этого взглянул на Ли, Киран посмотрел на Зейлан и лишь тогда кивнул:

– Да, так и есть. Но откуда тебе это известно?

– Фрейя сказала.

– Ты… ты знаешь Фрейю?

На лице Элроя мелькнула озорная ухмылка:

– Я ее муж.

Глаза Кирана расширились:

– Ты женат на Фрейе?

– Да.

Киран в недоумении перевел взгляд на Ларкина.

– Это правда?

Тот неохотно кивнул. Было неловко признаваться в этом, пусть даже Ларкин и знал, что сердце Фрейи бьется ради него.

– Как она? – спросил Киран.

– Спроси ее сам, – ответил Элрой. – Она в лагере.

– Фрейя здесь?

– Подождите! – воскликнул Ли, прерывая разговор. Тряхнув головой, он взглянул на Элроя: – Почему ты говоришь, что Киран – брат Фрейи? Он – не Талон.

– О, прости, – вклинилась Зейлан. – Мы еще не успели тебе сказать, – добавила она, поджав губы.

Ли нахмурился:

– Так это правда?

Девушка кивнула – с выражением полного непонимания в глазах. Ларкин чувствовал это, потому что и сам не понимал, что происходит. Зачем они явились сюда? Почему Киран не только отказался от своего титула, но и отправился в путешествие с убийцей своей матери? Почему полукровка не удивился, услышав, что Талон и Киран был одним и тем же человеком? Ему безразлично или Вэйлин уже знал об этом? Но кто мог ему сказать?

– Я с удовольствием расскажу тебе позже, что случилось с Кираном и Талоном, – сказала Зейлан, уперев руки в бедра, – но сначала хочу услышать, что здесь произошло. И почему вы здесь?

– Я хотел бы узнать то же самое о вас, – сказал Ларкин.

– Похоже, каждому из нас есть что рассказать, – произнес полукровка, чей взгляд не отрывался от Ларкина, словно Вэйлин боялся, что тот в любой момент может выхватить свой меч и наброситься на него. – Возможно, нам стоит сначала отправиться в лагерь, о котором вы говорили…

Глава 22 – Фрейя

– На черном рынке —

Фрейю разбудили шаги. Она моргнула, глядя в ночное небо, и сразу заметила, что теплого тела Ларкина рядом нет. Холодный воздух полоснул по спине, вызвав дрожь во всем теле. Неужели их встреча была всего лишь сном? Нет, потому что девушка до сих пор ощущала его вкус на своих губах. Запах любимого пропитывал ткань плаща под ее головой. Но где он?

Зевая от усталости, которая пропитывала ее тело до мозга костей, Фрейя выпрямилась и огляделась по сторонам в поисках Ларкина. Стен в их пристанище не было, поэтому с того места, где сидела принцесса, открывался беспрепятственный вид на сгоревший рынок. Запах пепла ослабел и теперь был едва заметен.

Ларкина Фрейя увидела. Его шаги и широкие плечи она различила даже в темноте. Но он был не один. Рядом с ним стояли Элрой и еще четыре человека и две лошади.

– Ты их знаешь?

Вопрос задала Рэй. Видимо, тоже проснулась и теперь выползла из-под своих одеял, разместившись рядом с Фрейей и держа наготове гадюку, чтобы защитить подругу в случае нападения. Принцесса накрыла своей ладонью руку Рэй, опустив оружие вниз, – в знак того, что опасность им не грозит. Потому что если Ларкин доверял этим людям достаточно для того, чтобы привести их в лагерь, она – тоже.

Один из мужчин протолкнулся мимо Ларкина и ускорил шаг, оставляя Хранителя и своих спутников позади. Кем был этот человек? Он сразу же двинулся к ней, и Фрейя постаралась приглядеться, хотя бледный полумрак света лун никак не облегчал ей задачу. Волосы юноши были светлыми, а вся левая сторона лица была покрыта неровной бугристой кожей. И все же Фрейя знала это лицо. Девушка выпрямилась, пока еще до конца не понимая, кто этот мужчина, когда взгляд его ясных голубых глаз подсказал ей это. Сердце Фрейи остановилось. Не может этого быть…

Киран?

Во имя короля, это был он! Киран улыбнулся, и шрамы на его лице сморщились. Потом, преодолев разделяющее их расстояние, он протянул к Фрейе руки и заключил ее в крепкие объятия, и это развеяло последние сомнения принцессы. Быть может, глаза ее вначале и не узнали Кирана, но ощущение его теплых, согревающих объятий было Фрейе знакомо.

– Это действительно ты, – пробормотал Киран, зарывшись в ее волосы.

Фрейя кивнула, хотя ничего не понимала. Что Киран делал здесь? Почему он не в Нихалосе? Почему на нем униформа бессмертных Хранителей? И что случилось с его красивым лицом и волосами? Несмотря на все эти вопросы, она позволила себе насладиться мгновениями тишины и защищенности, которые ощущала, находясь рядом с Кираном, даже спустя все это время. Погладив девушку по волосам, он запечатлел поцелуй на ее лбу.

– Рад, что с тобой все в порядке. Я ждал твоего письма в Нихалосе.

Пальцы Фрейи вцепились в плащ Кирана. Она обещала написать, но брак и бдительные глаза отца не позволили принцессе передать брату сообщение.

Прости, что пришлось беспокоиться обо мне, – подумала девушка, не имея возможности высказать слова, которые вспыхнули в ее голове.

– Киран, – выступил вперед Ларкин. – Есть кое-что, что тебе следует знать о Фрейе.

Взгляд фейри остановился на принцессе:

– И что же это?

– Ей удалили язык. Она больше не может говорить.

Ларкин отвечал за Фрейю, и она зажмурила глаза, не в силах вынести боль, отразившуюся на лице Кирана.

– Кто сделал это с ней? – спросил бывший принц фейри хриплым от гнева голосом. Руки его по-прежнему крепко обнимали плечи Фрейи.

– Ваш отец.

Киран громко сглотнул:

– Почему?

Встретившись с Ларкином взглядом, Фрейя едва заметно покачала головой. Она не хотела, чтобы Хранитель отвечал Кирану. Нельзя, чтобы тот понял, что во всем был виноват его секрет. Не пригрози принцесса Андроису раскрыть, что Киран и Талон – одно лицо, язык бы, вероятно, до сих пор был бы при ней. И все же Фрейя не хотела, чтобы Киран винил себя, потому что, зная его, понимала, что так и будет, хотя в тот момент, когда все произошло, принц фейри сидел в своем дворце в Нихалосе за много миль отсюда.

– Давайте-ка для начала усядемся, – поняв немую просьбу Фрейи, сказал Ларкин.

Девушка одарила Хранителя благодарной улыбкой.

Ларкин и Хранитель по имени Ли, которого Фрейя заметила еще при дворе Неблагих, вернули потухший костер к жизни. Рэй повесила над огнем чайник с горячей водой и травами, чтобы заварить чай. Весна в Тобрии уже наступила, но по ночам подмораживало, и у Фрейи от холода стучали зубы. Плотно укутавшись в плащ Ларкина, принцесса сидела рядом с Кираном и наблюдала за происходящим. Ее названый брат пришел вместе с Хранительницей, которую обвиняли в убийстве его матери, а еще с ними был полукровка Вэйлин, который сначала напал на Олдрена и Кирана, а потом и на Ларкина. Фрейя не понимала, почему они ехали вместе с ним, но наверняка скоро узнает.

Собравшись вокруг костра, они разлили чай по самым разным сосудам, которые только удалось найти целыми и невредимыми среди рыночных развалин. Киран сидел справа от Фрейи, рядом с ним на корточках примостилась Зейлан. Вэйлин и Ли держались на расстоянии, как, впрочем, и Рэй, место рядом с которой занял Элрой. Ларкин уместился по левую руку от Фрейи. Атмосфера царила напряженная. Никто ничего не говорил, словно все были ошеломлены обилием невысказанных слов. Фрейя завидовала этому молчанию, которое остальные вольны были выбирать.

И тут Киран вдруг начал смеяться. Сперва тишину прорезал один тихий звук, похожий на кашель. Киран попытался его подавить, но не смог. И тогда смех стал громче. Теплый и сердечный, он эхом разносился в ночи, отгоняя не только птиц, испуганно вспорхнувших с дерева, но и тяжесть момента.

– Что смешного? – спросила Зейлан.

Киран тряхнул головой:

– Ничего? Или все? Последние несколько лет я мечтал лишь о том, чтобы снова оказаться в Тобрии рядом с моей сестрой. Освобожденный от своих обязанностей и лишенный магии, разрушившей мою жизнь. Мое желание исполнилось.

Зейлан фыркнула:

– Это желание одурачило тебя, учитывая ситуацию, в которой мы находимся.

– Что это за ситуация? – спросил Ларкин.

Киран глубоко вздохнул:

– Мы находимся на грани войны.

Брови Ларкина приподнялись:

– Вы уже знаете?

– Да, – сказал Ли. – Мы с Вэйлином присутствовали на объявлении.

Фрейя содрогнулась всем телом. Объявление? Она подозревала, что отец не захочет зря терять время, но не ожидала, что он так скоро объявит войну. У них оставалось меньше времени, чем ожидалось, и, очевидно, Киран уже ничем не мог им помочь. Кто стал королем вместо него?

– Когда было это объявление? – спросил Элрой, который был недоволен развитием событий не меньше, чем сама Фрейя. – Мы не были в Амаруне несколько дней.

Ли в изумлении уставился на него:

– Амарун? Мы имеем в виду объявление Олдрена в Нихалосе.

– Ты отдал свою корону Олдрену? – спросил Ларкин.

– Да, и, похоже, это решение было ошибкой, – ответил Киран. Его смех стих, в чертах его лица уже нельзя было уловить ни единого воспоминания о прежнем веселье. Фейри с сожалением уставился на пламя, в свете которого шрамы на его лице пылали красным. – Он попытался нас убить, но благодаря Зейлан мы смогли избежать смерти и убежать в Свободную землю.

Фрейя тронула Кирана за плечо, чтобы он посмотрел на нее, и что-то написала. Девушке претило то, что всем вокруг приходилось ждать ее медленных рук, когда время поджимало.

Так вот откуда твои шрамы?

Он кивнул.

– Мы были в подземном укрытии. Думал, что могу ему доверять. А он запер там Зейлан, меня и дюжину других фейри, а потом взял и поджег нас всех. – При воспоминании о предательстве голос Кирана задрожал, и Фрейя накрыла его руку своей. Та оказалась холодной на ощупь. – И только благодаря дару Зейлан мы не сгорели в пожаре магического огня.

Ларкин взглянул на Кирана:

– Что еще за дар?

– Препятствовать магии, – ответила Зейлан, устремив взгляд в черноту ночного леса. Она намеренно избегала смотреть на Ларкина. Фрейя чувствовала напряжение между ними, но не могла, однако, объяснить этого, так как эти двое встречались лишь в Нихалосе – и то на короткое время. – Я обнаружила эту способность в Мелидриане и с тех пор пытаюсь понять, с чем это связано. Пока я рядом, фейри не могут творить стихийную магию. Кстати, это была одна из причин, почему было решено отправиться на рынок. Мы надеялись узнать о моей способности больше.

– Что снова подводит нас к вопросу о том, что здесь произошло, – сказал Ли.

Кивнув, Ларкин повторил для Ли и его спутников то, что рассказал Элрою, Фрейе и Рэй всего несколько часов назад. Об убийстве Хенрика, Яры и других Темных, о полукровках и эльвах, о таинственном Неблагом, который якобы обладал властью командовать ими. Все остальные внимательно слушали и лишь изредка задавали вопросы, тоже, казалось, не в силах поверить в то, что слышали.

– Ты когда-нибудь раньше слышал о таком даре? – спросил Ларкин, обращаясь к Кирану.

Тот покачал головой:

– Нет, никогда.

Ларкин повернулся к Вэйлину:

– А как насчет тебя?

– Нет. За свою жизнь мне приходилось иметь дело со многими могущественными фейри, и некоторые из них обладали даром, подобным моему, но я никогда ни у кого не встречал силу властвовать над эльвами.

– У тебя тоже есть дар?

– Ну, он довольно бесполезен…

– Не говори так, – отрезал Ли. – Твой талант к музыке – особенный.

– Да, я могу попробовать написать песню, которая смягчит Олдрена, – горько усмехнулся Вэйлин.

Полуэльф говорил о себе в той же манере, в какой Фрейя думала о своем отце. Очевидно, Вэйлин носил в себе много ненависти, которая прежде всего была направлена против него самого.

– Ваша магия дарована вам Богами, так? – спросил Элрой, который до сих пор молча прислушивался к разговору. Фрейя не знала, что пират станет делать дальше, ведь он уже сдержал свое обещание. Да, он не доставил ее в Нихалос, зато Фрейя была рядом с Кираном.

– Да, – ответил Вэйлин. – Юлом, Остарой, Литой и Мабоном.

– А дары, подобные твоей музыке, от какого Бога они исходят?

– Этого точно не знает никто. Ходят легенды, рассказывают истории, но не более того. Где-то говорится, будто талантами бывают одарены фейри, которые рождены на зимнее или летнее солнцестояние, а где-то – что такие дары были розданы Цернунносом, Богом Смерти. А кое-кто и вовсе считает, что фейри, наделенные талантами, – любимцы Богов.

Элрой слушал полукровку, нахмурив лоб.

– А что думаешь ты?

– Ничего.

– Далеко нас эти домыслы не продвинут, – прервал их разговор Ларкин. Он взял на себя руководящую роль так легко, словно с тех пор, как он был фельдмаршалом, не прошло и минуты. – Кроме того, не имеет значения, откуда у этого Неблагого взялась такая сила, важно лишь то, что он владеет ею и может стать для нас угрозой.

– В этом ты прав, – согласился с Ларкином Киран. – К тому же мне кажется, что у нас гораздо больше забот, чем один-единственный Неблагой. Разве нам не нужно обсудить то, что Олдрен планирует развязать войну, и то, что, по вашим словам, король Андроис тоже задумал нечто подобное?

Фрейя кивнула, и Ларкин снова подал голос:

– Он уверяет, что сокровища нашей земли оскуднели и Тобрия погибнет, если не будет завоевана новая страна. Король несколько месяцев возводил новые академии.

– Он может построить столько академий, сколько захочет, но войну выиграть не сможет, – сказал Киран.

– С моей армией смог бы.

Все взгляды устремились на Элроя.

– С каких это пор у пиратов появились армии? – спросила Зейлан.

– Элрой – не просто пират, он – первенец императрицы Атессы, принц Диглан Армандт, – ответила Рэй, широко расправив плечи, словно об Империи можно было говорить только с прямой осанкой. – Это делает его лидером вооруженных сил Зеакиса.

Киран, нахмурившись, уставился на Элроя:

– Ты – принц Диглан?

– Ты с таким удивлением спрашиваешь об этом, хотя лучше, чем кто-либо другой, знаешь, каково это – жить двойной жизнью.

– Свой удел я не выбирал.

Элрой невозмутимо пожал плечами:

– Как бы то ни было, я уже сказал Фрейе и с удовольствием уверю вас всех еще раз. Король Андроис не получит ни одного из моих солдат. Это не моя война, и я не позволю людям из моего народа умирать ради нее.

То был первый раз, когда Фрейя осознанно восприняла, что Элрой говорил о своем народе. До сих пор он говорил только о народе Зеакиса или народе своей матери. Видимо, от Рэй это тоже не ускользнуло, потому что губы ее тронула легкая улыбка, однако женщина ничего не сказала.

– Это, по крайней мере, откладывает атаку людей, – заключил Ли.

Киран кивнул.

– Только это ничего не даст, если Олдрен велит своим войскам вторгнуться.

– Итак, у нас по обе стороны Стены есть короли, жаждущие войны, – подытожила Зейлан.

При этих словах желудок Фрейи сжался. Она надеялась, что с помощью Кирана короля Андроиса можно будет отговорить от войны. Но если и Олдрен желал того же, войну вряд ли можно было предотвратить. Но ведь в Мелидриане был еще один королевский дом! Она снова коснулась Кирана и показала ему свою записную книжку.

А как же Валеска?

– А что она?

Может ли она предотвратить войну? Королева Благих была их последней надеждой. Возможно, Валеске удастся привести Олдрена в чувство, потому что, как только Стена рухнет, ее королевство тоже окажется в опасности. И если Олдрен решится сделать еще один шаг вперед, он может попытаться завоевать Даарию.

Киран с сожалением покачал головой:

– Могла бы, но она не станет этого делать.

– Олдрен и Валеска поженились, – невыразительным тоном пояснил Вэйлин.

Ошеломленная, Фрейя уставилась на Кирана. Олдрен не любит женщин.

Грустная улыбка появилась на губах фейри.

– Я знаю, но не все браки заключаются по любви, – сказал Киран, и его взгляд со знанием дела переместился с Фрейи на Элроя, а потом наконец на Ларкина, который сидел к ней так близко, что их ноги соприкасались.

– Исправляюсь: у нас есть два короля и королева, и все они хотят войны, которая будет стоить жизни тысячам невинных людей, – сказала Зейлан. В голосе девушки слышалась мука. Осознавая безвыходность положения, она тем не менее вздернула подбородок: – Как мы собираемся это предотвратить?