Текст книги "Корона тьмы. Сумеречные боги"

Глава 23 – Зейлан

– На черном рынке —

– Мы ничего не будем предотвращать, – произнес Ли. Хранитель сидел, обхватив руками колени, лицо приняло жесткое выражение. – Меня не волнует, что будут делать остальные, но мы придерживаемся нашего плана по доставке Кирана и Вэйлина в безопасное место.

Слева от Зейлан кто-то пренебрежительно фыркнул.

Глаза Ли сузились, когда он взглянул на Ларкина:

– Хочешь что-то сказать?

– Нет, но ты все такой же, как раньше.

– И что это значит?

Бывший фельдмаршал покачал головой, будто фермер, разочарованный урожаем.

– Ты всегда был неразумен и эгоистичен.

– При чем здесь эгоизм? – спросил Ли. Его голос приобрел резкий, неодобрительный оттенок, и Зейлан никак не могла его в этом винить. – Я просто не хочу, чтобы с моими друзьями что-то случилось.

– Ну вот, ты сам это говоришь. С твоими друзьями. А все остальные тебе безразличны.

– Ты меня не знаешь.

– О, я очень хорошо тебя знаю, Ли.

– Нет, потому что ты даже не удосужился узнать меня, – прошипел Ли, возвышаясь над Ларкином и пламенем костра так, что его тени в дикой пляске мелькали на чертах его лица. – С самого первого дня, как я пришел к Стене, ты осуждал меня и смотрел на меня свысока. Ненавидел меня за то, что я когда-то работал на Темных.

– Ну и что? Ты – вор.

– А ты – благочестивый придурок, поклоняющийся разжигателю войны.

Ларкин рывком вскочил с места. Краем глаза Зейлан заметила, как принцесса подняла руку, чтобы удержать Хранителя, но ее нежные пальцы не могли остановить Ларкина.

– Я больше никому не поклоняюсь.

– Успокойтесь, – сказал Киран, переводя напряженный взгляд с одного мужчины на другого, словно ожидая драки. – Мы все здесь в одной лодке.

– Я лучше утону, чем сяду с ним в одну лодку, – прошипел Ли.

– Киран прав, – вступила Зейлан, несмотря на то что ей нестерпимо хотелось понаблюдать за тем, как Ли превратит лицо Ларкина в сине-зеленую массу. – Мне Ларкин тоже не нравится, но столкновения друг с другом ни к чему нас не приведут. Нужно обдумать наши следующие шаги, и не важно, вместе мы их будем делать или нет.

Ли пождал губы:

– Я придерживаюсь нашего плана.

– А в чем состоял ваш план? – осведомился Элрой.

– Спрятать Вэйлина и Кирана на черном рынке, – уже более сдержанно ответил Ли. – Олдрен не должен знать, что Киран жив. Он – законный наследник престола, и пока Олдрен не будет признан Богами, Киран имеет право вернуть свою корону. Иначе Олдрен захочет это предотвратить.

– Но черного рынка больше нет, – заметил Ларкин.

– Да, Вэлборн, вижу, но рынок – не единственное прибежище Темных. Кори и остальные Хранители знают о планах Олдрена. Они уже отправили людей в Нихалос и готовят Стену к атаке.

– И что вы думали предпринять? – спросил Ларкин.

– Мы отправились к Стене, чтобы предупредить Хранителей об Олдрене, а затем собирались найти Кирана, чтобы он помог нам помешать планам короля, но вы нас опередили, – объяснил Ли.

– Вы можете присоединиться к нам, – вмешался Киран. – С Темными Фрейя будет в безопасности.

Принцесса, покачав головой, что-то написала в своей записной книжке. Зейлан просто бесилась от того, что среди всех этих людей она была единственной, кто не умел читать. Правда, за последние несколько месяцев она сделала огромный шаг вперед на этом поприще, однако беглого взгляда на записи Фрейи Хранительнице было недостаточно, чтобы их расшифровать.

– Что за библиотека? – спросил Киран, сдвинув брови.

Взволнованная, Фрейя снова принялась что-то лихорадочно писать. Эта девушка оказалась совсем не такой, какой ее себе представляла Зейлан. В ее понимании принцесса была избалованной, эгоистичной девчонкой. Зейлан слышала о ней множество нелестных историй – и безропотно верила им, в конце концов Фрейя была дочерью короля Андроиса. А о нем Зейлан никогда не была высокого мнения. Но Фрейя казалась другой. Очевидно, она заботилась о своем народе, иначе ее бы здесь не было, и была достаточно храброй, чтобы противостоять своему отцу. Иначе объяснить то, что Фрейя лишилась языка, Зейлан не могла. Должно быть, принцесса сказала что-то такое, что совсем не понравилось королю, иначе он не пошел бы на этот шаг.

Фрейя снова развернула свою записную книжку к Кирану.

Зейлан опустила руку на плечо Кирану. Тот поднял на нее взгляд и, казалось, тут же понял, чего она от него хочет. Фейри откашлялся и принялся читать вслух:

– Под храмом в Вайдаре находится секретная библиотека с магическими записями времен прошлой войны. Он хочет выиграть войну, используя эти знания и армию Элроя. Мы должны выяснить, что написано в тех книгах.

Киран вернул Фрейе записную книжку.

– Хорошая мысль. Мы можем узнать что-нибудь об этом Неблагом, который командует эльвами, и выследить его.

– А мне казалось, что не он должен быть нашей самой главной заботой, – непонимающе вставила Зейлан.

– А может, как раз наоборот, – ответил Киран, задумчиво потирая обожженную сторону лица. – Ларкин сказал, что Темные работают на короля Андроиса и помогают собирать деньги для его армии. Армии, с которой хочет сразиться Олдрен. Теперь мы видим, что Темные уничтожаются Неблагим, который может повелевать эльвами. И по чистой случайности Нихалос в последнее время все чаще и чаще подвергается нападениям со стороны эльв. У меня было много причин отказаться от короны, но одним из факторов, сыгравших решающее значение, была атака эльв, в результате которой погибло несколько фейри.

– И тебе вовсе не кажется, что это совпадение, – заключила Зейлан.

– Именно, но есть и еще кое-что…

– И что же? – спросил Ли.

– Незадолго до того, как Олдрен пытался убить меня и Зейлан, он утверждал, что она – одна из Темных. Я знаю, что она не принадлежит к этой преступной группировке, но почему он вообще это сказал? Мне кажется, все это как-то странно связано. Так что, быть может, нам все же не стоит так быстро списывать это со счетов.

Зейлан задумалась над словами Кирана, и, хотя ей вовсе не нравилось быть связанной с этой бандой, приходилось признать, что тут могла быть какая-то связь.

– Думаю, Киран и Фрейя правы. Нужно отправиться в библиотеку и найти ответы.

– Тогда присоединяйся к нам, – сказал Ларкин.

– Нет, это будет лишь пустой тратой времени. Я не умею читать и особой пользы в библиотеке не принесу.

– Ты умеешь читать, – вмешался Киран.

Зейлан улыбнулась:

– Недостаточно быстро. Думаю, мои способности будут более полезны в другом месте.

– Ты ни в коем случае не вернешься к Стене, чтобы сражаться, – вклинился Ли. Зейлан узнала этот резкий тон в его голосе. Тот самый, которым Ли всегда говорил с ней как капитан. Девушка догадывалась, почему наставник хотел удержать ее подальше от Стены: она была недостаточно хороша. Осознавать это было больно, но Ли прав. Зейлан не хватало нескольких месяцев тренировок, которые ей пришлось провести в Мелидриане.

– Этого я и не собиралась предлагать. Я хотела, как мы и планировали, отправиться на поиски Темных. Как сказал Ли, нам необходимо спрятать Кирана от Олдрена. Для притязаний на престол нынешнего регента Киран представляет наибольшую угрозу. И, кроме того, Темные, возможно, смогут рассказать, почему Олдрен их преследует.

Довольный ее предложением, Ли кивнул:

– Значит, Киран, Вэйлин, Зейлан и я направляемся к Темным. Ларкин, я полагаю, ты отправишься вместе с Фрейей в библиотеку?

– И я тоже, – послышалось с того места, где сидел Вэйлин.

Ли мотнул головой:

– Что? Почему?

Вэйлин скривился, как от боли. Почти незаметное, мимолетное движение, но Зейлан поняла, что это проклятие показало свое действие.

– Ты знаешь почему. Возможно, в книгах есть что-то, что мне поможет. – А значит, и вам. Полукровка не произнес этих слов, но Зейлан их услышала. Она понятия не имела что, но что-то этот полуэльф знал. Что-то важное, но клятва крови не давала мужчине произнести это.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Ларкин, который, вероятно, впервые в своей жизни был согласен с Ли.

– Пожалуйста, – сказал Вэйлин. – Я не доставляю вам хлопот.

Ларкин поджал губы, когда Фрейя поднесла к его глазам свою записную книжку. Хранитель прочел то, что она написала, и выражение его губ сделалось жестким, будто ему это не совсем понравилось.

– Он пытался убить Кирана и напал на нас.

Фрейя снова написала что-то, что дала прочитать только Ларкину.

Он фыркнул:

– Ты слишком хороший человек.

Фрейя улыбнулась, и Хранитель вздохнул, как будто не мог отказать ей в желании.

– Насколько я понимаю, полукровка может отправиться с нами в библиотеку. Дополнительный боец нам не повредит.

Вэйлин кивнул:

– Спасибо! Вы не пожалеете об этом.

Зейлан покосилась на Ли. Он пытался скрыть свои чувства, глядя в костер, но девушка смотрела сквозь его безразличие и видела, что Ли не хотел отпускать полуэльфа. Девушка не знала, через что они оба прошли, но с тех пор, как Вэйлин сбежал из темницы, эти двое подружились, и Зейлан никак не могла этого понять. С другой стороны, собственная связь с Кираном послушнице Аларион тоже была неясна.

– Значит, решено. Зейлан, Ли, Киран отправляются на поиски Темных. Вэйлин, Фрейя и я идем в библиотеку. А как насчет вас? – Вопрос был адресован принцу Диглану, Элрою, и его спутнице Рэй. Что думать об этих двоих, Зейлан совершенно не представляла. Их было трудно увидеть насквозь, и девушка гадала, зачем принц Зеакиса женился на Фрейе, если причиной тому была не любовь. И зачем сидел рядом с ней на куче пепла, если с тем же успехом мог валяться в уютной постели у себя дома или находиться на своем корабле?

– Я пойду с вами в библиотеку, – сказал Элрой.

– Нет, он не пойдет, – встряла Рэй.

– Это не тебе решать, – резко оборвал ее Элрой.

Та тряхнула головой и перешла на другой язык, которого Зейлан не понимала, – вероятно, зеакский. Рэй горячо убеждала Элроя, который не менее пылко ей отвечал. Ее глаза сузились, щеки пирата раскраснелись. Высокие голоса пронзали тишину ночи.

В какой-то момент Элрой вскочил со своего места и зашагал прочь. Рэй, тяжело вздохнув, поспешила за ним, после чего они продолжили спор в нескольких метрах от лагеря. Слова, слетавшие с их уст, звучали резко, и хотя Зейлан ничего не понимала, она была уверена, что среди них закрались одно-два оскорбления.

– Эти двое – пара? – спросил Киран.

Фрейя покачала головой.

Он хрюкнул:

– А судя по накалу страстей – да.

Принцесса что-то написала. Зейлан не могла это прочитать, но что бы там ни было, Киран покраснел так отчетливо, что это было видно даже в слабых отблесках пламени. В ответ он покачал головой:

– Нет, это не так.

Фрейя показала Кирану новую запись.

– Да.

Принцесса ухмыльнулась широкой улыбкой, и ее взгляд метнулся к Зейлан. В животе Хранительницы осела тяжесть.

– Вы говорите обо мне?

– Нет, – ответил Киран, в то время как Фрейя энергично кивнула.

Зейлан прищурилась, но попросить Фрейю показать ей записную книжку, чтобы прочитать в собственном темпе, не успела, потому что Элрой и Рэй поплелись обратно к костру. Выражения на их лицах были мрачны, в глазах еще не утих пыл спора. Элрой молча откинулся на пень упавшего дерева.

Все выжидающе уставились на них.

– Ну и кого вы будете сопровождать?

– Никого, – со вздохом ответил Элрой, и часть гнева исчезла с его лица. – Я возвращаюсь в Амарун, забираю свою команду и исчезаю. Возможно, я готов пожертвовать своей жизнью в поисках бессмертия, но требовать того же от своих людей не могу. С двумя такими непостоянными королями на троне это не стоит такого риска.

Так вот чего хотел принц? Бессмертия Хранителей?

Ларкин кивнул:

– Очень взрослое решение.

Элрой хмыкнул, словно выбор свой он сделал с явной неохотой. Зейлан приняла бы такое же решение. Если бы у Хранительницы был выбор, она бы тоже исчезла, но она этого сделать не могла, ведь в Тобрии были ее корни. С этой страной у девушки было связано множество воспоминаний, как хороших, так и плохих. Зейлан не могла отвернуться от этой земли и от всех людей, которые нуждались в ее помощи, потому что они, как и ее родители, не могли помочь себе сами. Хранительница хотела быть рядом с этими людьми, чтобы не позволить другим детям разделить ту участь, что в свое время постигла ее саму.

Даже если ради этого ей придется встать плечом к плечу с бывшим вором, полукровкой, Неблагим фейри, принцессой и вероломным Хранителем.

Глава 24 – Киран

– На черном рынке —

Киран вымыл лицо водой из уцелевшего бурдюка, который Ларкин нашел под обломками рынка. Хотелось избавиться от пыльного ощущения пепла, который ветер разносил над лагерем и который серым налетом оседал на коже. Все они провели очень короткую ночь, и следующее утро наступило слишком рано. Его конечности болели, в голове пульсировало, а шрам неприятно напрягся, будто его раздражала близость к сгоревшему рынку.

Киран еще не успел переварить то, что здесь произошло, и то, что ему довелось услышать прошлой ночью. Неблагой, повелевающий эльвами. Полукровки, убивающие Темных. И король, который приказал отрезать язык собственной дочери. Все это бывшего принца более чем беспокоило. Но самую большую боль Киран испытывал за Фрейю. Сам он утратил только свою красоту, Фрейе же пришлось расстаться с чем-то более важным.

Киран перекрыл воду и огляделся в поисках Фрейи. Удобного случая поговорить наедине им до сих пор не выдалось, а теперь оставалось уже не так много времени. Ларкин и Зейлан уже седлали лошадей. Фрейю Киран обнаружил у затухающего костра в лагере. Девушка вяло нарезала яблоко, сидя в накинутом на плечи плаще Ларкина, который она до сих пор ни разу не выпустила из рук.

Киран, вытирая на ходу мокрые руки о штаны, приблизился к Фрейе. Услышав шаги брата, девушка подняла голову, и на губах ее расцвела легкая улыбка. Киран сел рядом с принцессой, и она тут же отдала ему яблоко, а сама схватила записную книжку.

Я вчера разозлила Зейлан?

Он фыркнул:

– Она всегда такая, не обращай внимания.

Полагаю, она не убивала твою мать?

Вопрос удивил Кирана, но потом он сообразил, что Фрейя понятия не имела о том, что произошло в Нихалосе со времени коронации. Тогда он немедленно отправил девушку домой, опасаясь бунтов.

– Нет, не убивала. Она уверяет, что это сделал Вэйлин, но мы пока этого не знаем.

Фрейя нахмурилась.

А если его спросить?

– Это не так просто, – ответил Киран и потянулся за собственным кинжалом. Отрезав кусок яблока, он подал его Фрейе. – На Вэйлина наложено заклятие. Клятва крови. Этот вид магии на самом деле запрещен, она связывает Вэйлина с хозяином, чье слово является для него законом. Он должен делать все, что бы он или она от него ни потребовали – без исключения. Ли ищет способ снять проклятие, чтобы Вэйлин мог рассказать, кто его хозяин.

Фрейя, торопясь освободить руки, сунула последний кусочек яблока в рот.

Ужас какой! Представь, что тебе пришлось бы безвольно подчиняться такому человеку, как отец. Кошмар!

Он кивнул:

– Отец в последние месяцы был не слишком-то добр к тебе.

Фрейя закатила глаза.

– Ты так до сих пор и не рассказала мне, что именно произошло.

Потому что это не важно.

Киран чувствовал, что Фрейя что-то скрывает от него, но не стал настаивать на ответе, потому что не хотел, чтобы их пути разошлись в ссоре. Кирану просто хотелось наслаждаться временем, которое им осталось провести вместе. Они, конечно, разработали план, как их группы встретятся позже, но никто не знал, сколько времени это займет. Киран мог рассчитывать только на то, что происходило здесь и сейчас.

– Можно спросить, как получилось так, что ты вышла за Элроя? Он кажется таким… многогранным.

Взгляд Фрейи отыскал Элроя, который стоял у края леса и, казалось, снова спорил с Рэй. В свою бытность принцем Талоном Киран при дворе Амаруна изучал зеакский. Основы языка он знал, но за последние семь лет многое забылось, так что Киран понимал только отдельные фрагменты. Спор снова и снова затрагивал некую Хелению, причем та была либо кораблем, либо женщиной, либо и тем и другим одновременно. Киран точно не знал.

Фрейя написала только одну фразу.

Элрой – это Мортимер.

– Безумный мастер, который рисует карты?

Она кивнула.

По какой-то причине Кирана это совсем не удивило, возможно, потому что среди всего того, что он испытал за последние несколько недель, это было самым невинным, самым нормальным.

– Но ведь ты не поэтому вышла за него замуж, верно? Этот брак устроил отец?

Отрезав еще кусочек от своего яблока, Киран съел его, пока Фрейя писала.

Отец согласился, но Элрой сам его разыскал. Он хочет стать бессмертным, а Ларкин не хочет раскрывать ему тайну. Элрой думал, что брак поможет ему все выяснить.

– Я мог бы сказать ему.

Ты знаешь секрет?

– Естественно. Я уже помог некоторым Хранителям обрести бессмертие, – сказал Киран, но, конечно, и он не стал бы ничего говорить Элрою. Как и Хранители, король Андроис и все остальные посвященные, он обещал не распространять это знание, для защиты как людей, так и фейри.

Смутившись, Фрейя прикусила нижнюю губу и снова начала что-то писать. Но, не успев написать и первой буквы, тряхнула головой, словно бы для того, чтобы отогнать собственные мысли.

Киран накрыл ее руку своей ладонью:

– Что такое? Мне ты можешь рассказать все, что угодно.

Губы девушки дрогнули, и она написала:

Я ничего не могу сказать.

– Ты знаешь, что я имел в виду.

Она кивнула с улыбкой, которая сделала Кирана таким счастливым, что он даже не смог бы выразить это словами. Андроис, быть может, и отнял голос этой девушки, но смелость и все остальное, что отличало Фрейю, осталось при ней. Сегодня принцесса казалась еще более сильной и решительной, чем во время их последней встречи. Может быть, потому что теперь она уже не стояла на перепутье, а твердо знала, за что сражалась.

Улыбка Фрейи потихоньку угасала и наконец сошла на нет, когда девушка быстро оглянулась через плечо, словно желая убедиться, что за ее спиной нет никого, кто мог бы тайком прочесть написанные ею следом слова.

А если я попрошу тебя сделать меня бессмертной, ты это сделаешь?

Киран приподнял брови:

– Ты серьезно?

Она кивнула.

– А этот вопрос имеет какое-то отношение к некоему бессмертному Хранителю? – Он дернул за плащ Ларкина, сшитый из такого огромного количества ткани, что Фрейя, казалось, буквально тонула в нем.

Поколебавшись, Фрейя снова кивнула. Я люблю его.

– И он тоже любит тебя?

Думаю, да.

При первом знакомстве Ларкин показался Кирану очень послушным и благочестивым. Хранитель подчинялся Фрейе, как Кирану тогда подчинялась его гвардия. Но с тех пор, как они расстались в Нихалосе, многое изменилось. Ларкин изменился. Он по-прежнему оставался воином, но отбросил ту возвышенную праведность, которая претила Кирану среди приверженцев королевской религии.

– Если ты попросишь меня об этом от всего сердца, то я это сделаю, – понизив голос, произнес Киран, потому что не мог ни в чем отказать ни Зейлан, ни Фрейе. – Но сейчас не время. Сначала мы должны предотвратить войну, и если после этого ты все еще захочешь стать бессмертной, а Ларкин будет с этим согласен, то посмотрим.

Этого обещания Фрейе оказалось достаточно. Принцесса обвила руками шею фейри, и Киран крепко прижал ее к себе. В объятиях этой хрупкой девушки он чувствовал себя в большей безопасности, чем когда-либо в Нихалосе. Фрейя, быть может, и не была с ним одной крови, но за годы, что они провели вместе, стала частью его души. И ни пространство, ни время не могли этого изменить.

– Я люблю тебя, – прошептал Киран в ее волосы.

Кивнув, Фрейя крепче прижала его к себе.

Оставалось только надеяться, что следующая их встреча наступит скоро.

Глава 25 – Зейлан

– На черном рынке —

Зейлан провела рукой по морде коня и поправила уздечку. Животное довольно всхрапнуло, обнюхивая лицо девушки, словно желая вернуть ласку. Зейлан улыбнулась: эта лошадь ей нравилась, и Хранительница надеялась, что они с Кираном и Ли возьмут себе именно ее. Другая лошадь пойдет вместе с Фрейей, Ларкином и Вэйлином. Вытащив из седельной сумки морковку, которую Зейлан вообще-то припасла для себя, послушница протянула ее лошади, которая была уже полностью готова к отъезду. Как и сама Зейлан.

Остальные, казалось, все не решались на отъезд и связанное с ним прощание. Разделившись на группки, они разговаривали, близко склонив друг к другу головы. Одна была только Зейлан. Киран подсел к Фрейе, а Ли с момента подъема никак не мог оторваться от полукровки. Раньше это не доставило бы ей беспокойства. Зейлан привыкла бродить по улицам Тобрии одна, но дружба с Ли и близость с Кираном изменили ее. И девушка не знала, нравится ли ей это.

Она была счастлива за Кирана, и хотя совсем не понимала привязанности Ли к полуэльфу, совсем не завидовала его счастью. Но вид этих двоих с другими пробуждал в груди Зейлан глухое эхо. Девушка чувствовала себя обделенной и одинокой. Хранительнице не нравилось это чувство: оно делало ее уязвимой. А быть уязвимой она просто ненавидела. И тем не менее Зейлан не могла сопротивляться этому, а какая-то ее часть и не хотела. Прохлада одиночества не делала беседы с Ли менее приятными, а близость Кирана – менее теплой и комфортной.

Во имя короля! Время, проведенное в Нихалосе, действительно сделало ее намного мягче.

Отогнав эту мысль, Зейлан протянула морковку второй лошади, когда услышала позади себя шаги. И – конечно! – ее разыскал тот самый человек, обществу которого девушка предпочла бы одиночество. Ларкин остановился рядом с другой лошадью – ее лошадью – и погладил ее гриву. Хранитель оставил свой плащ принцессе и был одет только в тонкую рубашку, которая не скрывала его широких плеч и мускулистого телосложения.

– Мы можем поговорить?

– Я предпочла бы этого не делать.

Губы Ларкина дрогнули, будто она пошутила. Но вскоре озорство исчезло с его лица, а в глазах появилось мягкое, даже сочувственное выражение. Зейлан оно совершенно не понравилось.

– Мне жаль, что я не смог спасти твою семью.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Ты возненавидела меня с первого момента. Кори тогда сказал, что это из-за того, что ты ненавидишь фейри и не хочешь находиться в Нихалосе. Позже я подумал, что это из-за Ли, который мало что хорошего мог сказать обо мне, но вчера до меня дошло. Беллмар.

Название родного поселка, прозвучавшего совершенно неожиданно для Зейлан, заставило ее содрогнуться. То, что Ларкин вспомнил об этом, не должно было ее удивить, ведь именно этот инцидент привел бывшего фельдмаршала в темницу короля, и тем не менее девушка была поражена. Она никогда не говорила ему об этом. Неужели Ли, старый сплетник, все растрепал?

– Ты похожа на свою мать.

Зейлан вскинула голову:

– Ты… ты видел мою мать?

Он кивнул:

– Ты похожа на нее.

Другие жители деревни тоже всегда так говорили, но ведь не мог же Ларкин узнать об этом от них? Зейлан умолкла, ожидая, что еще скажет Хранитель. Не подошел же он к ней только для того, чтобы рассказать о сходстве с матерью.

– Я каждый божий день сожалею о том, что произошло в Беллмаре. И не только из-за последствий, которые возымела для меня эта атака. Ибо я заслужил наказание короля. Не только из-за погибших герцогов, а потому, что я совершил ошибку, – сказал Ларкин, не отрывая от Зейлан пристального взгляда. В глазах его причудливым образом переливались самые разнообразные оттенки коричневого: от темно-карего до золотистой охры. – Я недооценил атаку и приказал некоторым из моих людей остаться у Стены, хотя они нужны были нам в деревне. Но тогда я не мог этого знать. Это был мой просчет, и я знаю, что, будь Хранителей в деревне больше, мы смогли бы спасти больше жизней.

– Больше жизней? – громко расхохоталась она. – Вы спасли только одну жизнь. Мою. И то нет. Я сама спаслась, спрятавшись за деревней.

Ларкин покачал головой:

– Неправда. Уцелело около дюжины мужчин и женщин.

Глаза Зейлан расширились:

– Ты лжешь!

– Зачем мне лгать?

– Ли сказал, что никто не выжил.

– Ли ошибается, – сказал Ларкин, подходя к ней. – Может быть, он был ранен в результате нападения или напился после атаки так, что не помнит, но ты была не единственной. Однако село было настолько разрушено, что люди не смогли остаться. Кори и двое других наших людей перевезли их в Аскану, снабдив мешком золота.

Зейлан почувствовала, как в горле образовался огромный ком. Она не могла поверить в то, что услышала. Все эти годы девушка думала, что все, кого она знала, погибли в пожарах и боях.

– Ты сказал, что я похожа на свою мать, она была?..

– Нет, – Ларкин, не дав ей закончить фразу, с сожалением покачал головой. – Среди выживших ее не было. И твоего отца – тоже. Я нашел твоих родителей в вашей хижине. Эльва загнала их в угол. Твой отец уже был мертв, а мать – еще жива. Эльву я убил, но ей уже ничем нельзя было помочь.

– Значит, ты оставил ее умирать? – Зейлан с трудом узнала собственный голос. Дрожащий и ломкий, он охрип от слез, которые горели в ее глазах. Девушка не хотела, чтобы Ларкин их видел, но отвернуться не могла – пока нет. Зейлан нужно было узнать, что случилось с ее матерью.

Ларкин сглотнул.

– Нет, я убил ее.

– Что ты сделал?

– Ты можешь думать об этом все, что хочешь, но твоя мать страдала, и если бы я этого не сделал, она, вероятно, еще два, три, а может, и намного больше часов лежала рядом с телом твоего отца, ожидая, когда яд эльвы убьет ее, – твердо сказал Ларкин. – Я оказал ей услугу. Это не компенсирует мою ошибку, но я хотел, чтобы ты знала. Мне очень жаль.

Зейлан сжала руки в кулаки.

– Свои извинения можешь засунуть себе в задницу.

Ларкин ничего не сказал.

– И я не прощу тебя – никогда, – отрезала она. Слезы текли по ее лицу, но Зейлан была слишком зла, чтобы стыдиться этого. – Из-за тебя моя семья погибла.

– Я знаю, и эта вина будет со мной до конца моей очень долгой жизни.

– Вот и отлично. Надеюсь, это больно. – Сказав это, Зейлан повернулась и пошла прочь. Она не знала куда, но ни секунды больше не могла видеть Хранителя. И пока сердце ее увядало от горя, как цветок, умирающий от жажды под палящим летним солнцем, в животе девушки пылал все тот же старый гнев, что и в течение многих лет.

Слова Ларкина ничего не изменили. Родители Зейлан были мертвы, а сама она выросла на улице. Но тот факт, что Ларкин обо всем помнил и страдал, приносил удовлетворение, от которого боль становилась более терпимой.