Текст книги "Нежные, как розы, опасные, как шипы. Мы и наши отношения"

Лена Корнеева
Нежные, как розы, опасные, как шипы. Мы и наши отношения

© Корнеева Л., 2020

© Издательство «Генезис», 2022

* * *

Посвящаю эту книгу моим клиентам, друзьям, коллегам и Клоду – я многому у всех вас научилась

Выражаю благодарность моим коллегам:

Леониду Максименко за принятие и введение в профессию,

Елене Соболевой за трансактный анализ,

Татьяне Атаман за чуткую и интересную обратную связь,

Ксении Зайдентрумф за пытливость и умение сотрудничать.

Предисловие

Почему, при всем нашем стремлении к отношениям, иногда что-то мешает нам сделать их комфортными и счастливыми? Из-за чего между близкими и любящими людьми порой возникают отчуждение, агрессия, жестокость и взаимное разочарование? Что делает нас такими ранимыми – и в то же время такими «колючими» для окружающих? Почему мы не всегда справляемся с собственными чувствами? Как возникает эмоциональная зависимость от другого человека и можно ли ее избежать?

В этой книге я поделюсь своим опытом терапевта, работающего с отношениями, и рассмотрю эти и многие другие вопросы. Я расскажу о том, что помогает мне и моим клиентам достигать желаемых позитивных изменений в отношениях и жизни в целом. Надеюсь, моя работа сослужит вам добрую службу, так же как мне в свое время помогли опыт моих учителей и их готовность этим опытом делиться.

Начиная изучать психотерапевтические методы, я практически сразу выбрала для себя трансактный анализ. Э. Берн, автор этого подхода, первым заговорил с клиентом на понятном ему языке, ставя клиента на один уровень с собой и поощряя его быть сотворцом желаемых изменений. Метод трансактного анализа помог мне создать проект исследования, благодаря которому я попала в Германию в 2006 году. В основу проекта был положен вопрос «Что именно делает людей авторитарными?», и в его разработке мне помог советом К. Штайнер, ученик и последователь Э. Берна. Расскажу об этом немного подробнее.

Моим учителем тогда была Е. Соболева, приезжавшая в Киев проводить семинары по трансактному анализу. На одном из этих семинаров мы обсуждали концепт жизненных сценариев, и Елена упомянула книгу американского психолога К. Штайнера «Сценарии жизни людей», в которой излагалась идея о том, что человек может осознанно изменить свой жизненный сценарий к лучшему. Эта книга в синей обложке – единственная на тот момент книга Штайнера, которая была переведена на русский язык, – помогла мне осознать мой собственный сценарий и то, как именно я хотела бы его изменить.

«Обратная сторона власти» была второй его книгой, которую я прочла. Тогда я как раз работала над проектом своего исследования, и авторское понимание природы власти и так называемых силовых игр показалось мне идеальным описанием авторитарного характера. Это и сподвигло меня проверить опытным путем, не является ли «неокейность» (в понимании трансактного анализа) предпосылкой формирования и своего рода питательной почвой для авторитарности.

Мне посчастливилось получить поддержку и совет от Штайнера по моему проекту. Позже меня пригласили в один из университетов города Бремен, чтобы я могла провести исследование. Оно подтвердило мои гипотезы. Как только анализ данных был проведен, диссертация написана и защищена, я решила вернуться в профессию: нашла место в реабилитационной клинике в Баварии и вот уже больше 10 лет работаю в ней, а параллельно веду частную психологическую практику. Примеры, которые вы встретите в тексте, взяты из моей работы. Я люблю работать с людьми и счастлива, что когда-то решилась изменить свой сценарий.

Написать эту книгу меня сподвигли мои клиенты. После того как одно из немецких издательств опубликовало две мои книги, от благодарных читателей мне не раз приходилось слышать: «А напишите книгу и про это – ведь это самое важное в нашей жизни!» Под «самым важным» подразумевалось то, чему мне и в самом деле приходится уделять много внимания в работе: ценности и силе. Эти два аспекта, ощущение человеком собственной безусловной ценности и сила его личности, – словно две стороны одной не медали, но монеты, метафорической валюты в любых отношениях.

Ко мне часто обращаются пары, переживающие кризис, и в рамках терапии нам неизбежно приходится прояснять не всегда очевидный, но очень важный феномен: любые человеческие отношения – это взаимосвязь и взаимодействие ценности и силы, перетекающих одна в другую и одна через другую реализующихся. Именно поэтому в «плохо работающих» отношениях часто возникают бессилие, насилие и обесценивание – как следствие неэффективного и неосознанного подхода к собственной ценности и силе как умению влиять. В книге я расскажу, как это работает и какое место в этом занимают наши эмоции и потребности.

Многие воспринимают эмоции как некую неуправляемую стихию, мешающую и противоречащую логике, и потому не уделяют своим эмоциям и эмоциям партнера должного внимания, табуируют их, пытаются подавлять или не показывать, «заметать под ковер», как нечто неважное и ненужное. Однако эмоции – наши помощники и добрые советники. Понимая и принимая свои эмоции, мы можем управлять и ими, и своими отношениями. О том, как правильно понимать «логику эмоций», а также об их функциях и назначении тоже пойдет речь.

Меня очень радует то, что психология избавилась от статуса «для тех, у кого проблемы» и благодаря этому теперь нам доступно такое множество роскошных текстов на тему отношений. И я вряд ли стала бы писать эту книгу, если бы не мое желание рассказать о том, что я называю принципом ценности. Знание этого принципа помогает яснее понимать отношения и менять реальность к лучшему. Как планеты вращаются вокруг Солнца, человеческие отношения «вращаются» вокруг ценности – субъективно воспринимаемой индивидуальной ценности тех, кто в эти отношения вовлечен. Отношения доставляют радость, если человек ощущает себя в них ценным. Если его ценность ставится партнером под вопрос или, того хуже, ему отказывают в ее подтверждении – отношения портятся, разрушаются, причиняют боль. Наше ощущение собственной ценности формируется еще в детстве, в отношениях с родителями, и во взрослой жизни мы строим отношения с теми, кто, как мы надеемся, нашу ценность подтвердит. Конфликты, отчуждение и обиды возникают там, где индивидуальная ценность и ее значение для отношений не совсем осознаются. Я покажу, как это исправить.

Эта книга для тех, кто в силу профессии занимается терапией отношений и воспитанием, и для всех пытливых и взыскательных читателей, стремящихся сделать свои отношения комфортнее. Не соглашайтесь на меньшее, чем счастье!

Часть 1
Узнать себя по-настоящему

И все, что есть у нас, – это радость и страх,

Страх, что мы хуже, чем можем,

И радость того, что все в надежных руках.

Б. Гребенщиков, «Сидя на красивом холме»

Глава 1
Эмоции – что это и для чего?

Наши лица всегда выражают эмоции – даже когда мы пытаемся их скрыть. В словах – тоже эмоции, особенно когда о них избегают говорить. Вот ко мне в кабинет заходит пара: на его лице растерянность, на ее лице – боль, или наоборот. Близкие люди часто не умеют выразить свои эмоции и из-за этого не могут друг друга понять. Эмоции мешают им увидеть суть конфликта и его разрешить. Диапазон проблем, с которыми приходят к психологу клиенты, широк: от нечуткости партнера до давления и злоупотребления силой с его стороны…

Выражения «меня это бесит», «напрягает», «я в шоке» знакомы каждому из нас. Много есть в нашей речи метафор и аллегорий, описывающих эмоции как некую стихию, не всегда подвластную нам, могучую и непредсказуемую: «обуреваем страстями», «быть вне себя», «не владеть собой» и так далее. Все знают, как сложно иногда бывает «взять себя в руки», «обрести эмоциональное равновесие». Мы и хотели бы испытывать только приятные эмоции и избегать неприятных… но часто происходит как раз наоборот.

Управлять своими эмоциями может лишь тот, кто знает, как они работают. Забегая вперед, скажу: чтобы разобраться в эмоциях, нам следует разобраться и в потребностях, и в том, что связывает потребности и эмоции. Для начала сосредоточимся на самих эмоциях – на том, что они собой представляют и для чего нужны.

Этимология слова «эмоция» восходит к французскому émouvoir, которое можно перевести как «будоражить, трогать, передвигать». Emouvoir, в свою очередь, произошло от латинского motus, что значит «движение». Одним словом, эмоция – это то, что нами движет, осознаем мы это или нет. Многие формы нашего поведения и многие наши решения обусловлены именно эмоциями. Даже приобретаемые нами навыки тоже напрямую связаны с эмоциями – мы гораздо легче запоминаем информацию, если она вызывает в нас эмоциональный отклик.

Эмоции присутствуют в любых человеческих отношениях. Счастливые отношения отличает то, что их участники понимают эмоции – как свои собственные, так и эмоции партнера. Научиться понимать эмоции и управлять ими помогает развитие эмоциональной грамотности (англ. emotional literacy). Методика развития эмоциональной грамотности была разработана Клодом Штайнером, учеником и последователем Эрика Берна, как методологическое ответвление и дополнение к трансактному анализу. Важно понимать, что еще в середине 60-х годов ХХ века в психотерапии эмоции не выделяли как аспект человеческих отношений. Даже в классическом учебнике по трансактному анализу от 1987 года понятие эмоция отсутствует в глоссарии и не рассматривается ни в одной из глав. Сам Берн поначалу снисходительно относился к попыткам Штайнера анализировать и понимать не только трансакции (единицы коммуникации), но и вызываемые ими эмоции. Именно Штайнер с начала 60-х стал уделять внимание эмоциям и их пониманию в своей групповой и индивидуальной психотерапевтической работе.

Штайнер определял эмоциональную грамотность как способность понимать и выражать свои эмоции и сопереживать эмоциям партнера. Быть эмоционально грамотным – значит уметь управлять эмоциями, проявлять личностную зрелость и уметь адекватно и эффективно постоять за себя при необходимости. Эмоциональная грамотность позволяет выстроить гармоничные отношения – как партнерские, основанные на сотрудничестве, так и близкие, полные любви (Steiner, Perry, 1999). Подход Штайнера не сводится к техникам понимания и выражения эмоций, ключевое в его подходе – это представление о части нашей психики, которая называется Критический (Обесценивающий) Родитель, и разрушительных эффектах, производимых этой частью психики в рамках наших отношений (подробнее см. с. 87).

Метафорически нашу эмоциональную сферу можно рассматривать как некую местность, на которой важно уметь ориентироваться – чтобы не потеряться. Без подготовки не все люди способны осознавать собственные чувства и отличать одну эмоцию от другой, и тем сложнее им бывает сохранять контроль над своими чувствами в критических ситуациях. Иногда нам трудно понять, какие эмоции и по каким причинам испытывают даже самые близкие нам люди, и в силу этого в отношениях нередко возникают недопонимание и обиды. Отчасти это вызвано тем, что не все умеют выражать свои эмоции адекватно: так, чтобы партнер по коммуникации понял их правильно.

К. Штайнер ввел понятие карты эмоционального ландшафта, позволяющей быстро и просто определить, какую эмоцию или сочетание каких эмоций человек в настоящий момент переживает. Ради ясности и практичности Штайнер свел карту к четырем базовым эмоциям – это радость, страх, злость и грусть (Steiner, 2003). Разумеется, это лишь «эссенция» того разнообразия эмоциональных реакций и состояний, на которые мы способны; часто мы испытываем и гораздо более сложные эмоциональные переживания: чувство вины, чувство стыда, сожаление, отвращение, симпатию или антипатию, тоску или ностальгию по чему-то. Однако большинство сложносоставных эмоциональных состояний можно «разложить» на компоненты, как палитру – на краски-ингредиенты. Осознать и выделить ведущую эмоцию необходимо, чтобы справиться с этим эмоциональным состоянием не только для себя, но и в рамках общения. На рисунке ниже приведена схема с градациями и оттенками четырех базовых эмоций. Она помогает увидеть переживаемую эмоцию в контексте других эмоций, отличить и назвать ее.

Рисунок 1. Карта эмоционального ландшафта. Идея: К. Штайнер, визуализация: Л. Корнеева

Для того чтобы обрести контроль над собственными эмоциями, нужно понимать, как они работают: что их запускает, почему возникает именно эта эмоция, а не другая. Причины возникновения различных эмоций и их функции будут рассмотрены в Главе 3 (см. с. 38). Здесь же необходимо отметить следующее: осознанности и эффективности в общении не бывает без умения отличать одну эмоцию от другой. Также важно учитывать градации эмоций и их интенсивность (для более точного определения можно оценивать интенсивность эмоции по шкале, например, от 1 до 10).

…Маркус[1]1
  В силу того, что большинство моих клиентов – немцы, имена в описании случаев преимущественно немецкие. Все имена изменены. Прим. авт.


[Закрыть] пришел на сессию с бандажом на правой кисти. Он повредил себе руку, когда в ярости ударил ею о косяк двери. Он был разозлен тем, что его жена на вечеринке живо общалась со своими подругами и не обращала на него никакого внимания. На эту вечеринку он вообще не хотел идти, так как чувствовал себя простуженным и уставшим. Всю предыдущую неделю каждый день после работы он до поздней ночи занимался ремонтом в их новом доме, о чем попросила жена. Сквозняки и недостаток сна сказались на его состоянии.

– Меня самого напугала моя реакция. Это вообще не я. Я никогда не поднимал руку ни на кого, ну разве что когда дрался с мальчишками в школе. Я не хочу, чтобы это повторилось. Я хочу уметь держать себя в руках…

Иногда мы переживаем не аутентичные (настоящие) эмоции, а как бы «эмоции-консервы»: некая ситуация может реактивировать эмоцию, которую мы переживали в травматичной ситуации в прошлом. Триггером, то есть спусковым механизмом, здесь выступает субъективная схожесть нынешней ситуации с прошлой: например, у пережившего войну человека острый приступ паники может вызвать гром, звучащий как бомбежка. При этом самому человеку бывает очень трудно отличить переживание эмоции из прошлого от эмоции, действительно связанной с происходящим здесь и сейчас, что может быть непонятно его близким – так в отношениях и возникают конфликты, недопонимания, отчуждение.

Если взрослый в норме может адекватно постоять за себя или отстоять свою точку зрения с помощью грамотно подобранных слов и действий, то ребенок в силу возраста весьма ограничен в своем влиянии на травматичную ситуацию. Реактивирование некой старой эмоции в стрессовой ситуации может «выключить» наше взрослое рациональное мышление, и мы, переживая эмоцию-консерву, начинаем вести себя гораздо более беспомощно и неэффективно. Например, триггером страха часто становится не реальная опасность, а угроза и даже только намек на угрозу, похожие на некий эпизод из прошлого. Некоторые родители не всегда прибегают к физическому насилию: они знают, что достаточно просто достать и показать ремень – и ребенок с соответствующим предыдущим опытом предсказуемо на него отреагирует. Так и во взрослой жизни: из-за недостаточной осознанности своих чувств мы часто реагируем на ситуации так, как если бы мы все еще были детьми.

Эмоции – та часть нашей психики, у которой исторически сложилось не самое завидное реноме. В своей практике я довольно часто сталкиваюсь с тем, что эмоции воспринимаются людьми как нечто не вполне легитимное, как что-то скорее мешающее, нежелательное или даже стыдное, как слабость. Люди также часто убеждены, что есть «хорошие» и «нехорошие» эмоции. Например, социально приемлемым и потенциально безопасным для окружающих считается испытывать радость или ее оттенки (удовлетворенность, удовольствие, восторг, эйфорию), нежелательными же считаются злость, гнев, удрученность и фрустрированность. Но, как вода всегда найдет себе выход, так и эмоции – рано или поздно они все равно проявятся, в той или иной форме.

Попытки табуировать и вытеснить эмоции из социальной жизни противоестественны. Я считаю, что именно результатом подобных ограничений стала в свое время популярность таких направлений в музыке, как гранж и депрессивные альтернативный рок и брит-поп. Эта музыка эксплуатировала накопившиеся фрустрированность и уныние, тем самым как бы давая разрешение на проявление этих эмоций, узаконивая их. Так же возникла и молодежная субкультура эмо с ее акцентом на эмоциональной чувствительности и уязвимости.

Одним словом, запрос на осознанность в отношении эмоций в обществе назревает давно: все больше людей понимают, что подавление эмоций ведет к саморазрушению, и становятся более внимательны и чутки к себе и к окружающим. Старшему поколению, воспитанному в режиме отрицания эмоций, эта современная тенденция уважения к чувствам не всегда понятна: подтверждением этому служит ироничное выражение «поколение снежинок» (англ. Generation Snowfake), которое вошло в американский обиход, – молодежь считают не подготовленной к жесткой жизни. Это типичная подмена понятий, потому что по-настоящему эффективным в общении и эмоционально устойчивым человек становится только через осознанность в отношении своих эмоций, умение адекватно их выражать и ими управлять.

Многое указывает на то, что способность переживать эмоции дана нам небезосновательно. Если в ходе сотен тысяч лет эволюции в нас выработалась способность переживать эмоции, значит, это качество явно имело некое преимущество для предков, передавших его нам. Потому что именно так и работают два главных механизма эволюции – изменчивость и естественный отбор: то свойство, которое пригодилось, то есть помогло выжить и адаптироваться к условиям среды, закрепляется в физиологии и нейрофизиологии вида, оттачивается, совершенствуется и передается потомкам. Очевидно, что эмоции были и остаются необходимы для нашего выживания и адаптации. Эмоции – это инстинктивные реакции на ситуации, в которых от нас требуются определенные действия (Steiner, 2009). Есть ряд исследований, говорящих в пользу гипотезы о том, что сознание человека как вида возникло из постепенного развития эмоций. В сущности, человеческое сознание – это сознание чувствующего и переживающего себя (Damasio, 1999). Эмоции нужны нам для принятия решений и для того, чтобы делать выбор (Steiner, 2009).

Любая человеческая эмоция легитимна, то есть закономерна. Эмоции не являются чем-то бессмысленным или бесполезным. Принципы, по которым эмоции функционируют, можно сравнить с законами физического мира. Например, нам бы и не хотелось, чтобы бутерброд падал маслом вниз, но именно так работают гравитация и законы аэродинамики. Мы не хотим раздражаться или печалиться, но так работает наша психика: эмоции не возникают без причины, и их функция – производить некое действие внутри нас.

Мы не можем плакать или смеяться без причины. Даже у профессионального актера это получается не просто так: чтобы убедительно изобразить смех или слезы, он должен знать, как и на какую «кнопку» в своем сознании ему следует «нажать», чтобы реактивировать нужный триггер, связанный с соответствующим переживанием из прошлого. В остальных случаях любая эмоция (если это не «консерва») аутентична, а значит, оправданна. Причина эмоции может быть неочевидной даже для самого носителя эмоции, но она обязательно есть. Методика развития эмоциональной грамотности помогает распознавать причинно-следственные связи между испытываемыми эмоциями и их первопричинами и называть их – максимально просто и своими именами: «твой отказ вызвал во мне злость», «когда ты проигнорировал мое сообщение, мне стало грустно». Важность этого умения заключается и в том, что оно позволяет управлять собственными эмоциями, и в том, что только так мы можем экологично донести до партнера касающуюся его информацию и положительно повлиять на развитие отношений. Об умении устанавливать связи между эмоциями и их причинами мы подробнее поговорим в Главе 12 (см. с. 157), здесь лишь отметим, что оно помогает выстраивать коммуникацию и отношения наиболее эффективно и гармонично.

Адекватное выражение чувств – это соответствие чувств и эмоций словам, языку тела, тону голоса и мимике. Если человеку горько и больно, а он смеется или с улыбкой рассказывает о произошедших с ним неприятностях – это так называемый смех висельника, не имеющий ничего общего ни с юмором, ни с веселостью. Не менее важно и то, насколько адекватно мы реагируем на чувства других, особенно если сами стали их причиной.

Мы часто прячем раздражение за усталостью, а восторг – за равнодушием. Говорим «бесит», когда на самом деле огорчены, или «я в шоке», когда растеряны или ранены в самое сердце. Мы видим ненависть там, где человек всего лишь возмущен или беспомощен и не умеет выразить свои чувства иначе. Эта приобретенная привычка выдавать одни эмоции за другие – своего рода защитный механизм, но проблема в том, что он не столько защищает, сколько создает дистанцию между нами, что порой ранит чувства еще сильнее.

В довербальной фазе развития дети, испытывая эмоции, не могут выразить их словами и поэтому плачут, смеются и кричат, пытаясь донести до нас свои переживания. Взрослея, они учатся интуитивно понимать эмоции других, а также различать и более или менее адекватно выражать собственные. Однако иногда, в силу некоторых причин и обстоятельств, взрослые люди всего этого не умеют или, находясь в стрессовой ситуации, переживают регрессию, соскальзывая в одну из ранних фаз развития. В такие моменты человек может сжиматься от боли или становиться красным от злости, но при этом ему кажется, что он не испытывает никаких чувств: привычка подавлять и вытеснять эмоции не допускает их в сознание, и тело как бы само по себе выражает эти эмоциональные переживания. В моей работе бывает так, что клиент, затронув чувствительную для себя тему, помимо собственной воли вдруг начинает плакать. Чтобы поддержать осознанность клиента и его контакт с реальностью, в такие моменты я спрашиваю: «Что за эмоцию вы сейчас ощутили, когда заговорили о болезненной теме?» И ответ часто звучит как «Я думаю, что это было несправедливо» или «Я ничего не чувствую». При этом по розовеющим щекам катятся слезы, губы и руки дрожат, и человек с трудом со всем этим справляется… Только осознав и приняв собственную эмоцию, то есть оставив попытки вытеснить ее и «задушить», он возвращает себе здоровый внутренний баланс.

Здесь уместно упомянуть, по каким причинам мы разучаемся осознавать свои эмоции. В одном путешествии со мной произошел образцовый эпизод на эту тему. Входя в помещение и открывая дверь от себя, я внезапно услышала глухой звук от удара о что-то внутри. Оказалось, мне навстречу шла женщина с ребенком в сумке-кенгуру и его голова, выдававшаяся вперед на уровне маминой груди, как раз и ударилась о дверь. Ребенок, разумеется, захныкал, а мама тут же зашикала на него, приговаривая «nichts passiert, nichts passiert!» («ничего не случилось, ничего не случилось!»).

Другая ситуация: маленькому мальчику, упавшему с велосипеда и больно ободравшему колени, папа строго говорит: «Ну не страшно, до свадьбы заживет. Не плачь, ты же мужик!»

В каждой из описанных ситуаций ребенок переживает эмоции и делает выводы о них, исходя из реакции взрослых. Если ребенку больно или страшно, но его не утешают, а говорят, что ничего не произошло, то он вынужден как-то встроить это противоречие в свою реальность и снять возникший когнитивный диссонанс. Потому что тут одно из двух: либо ребенок со своей эмоциональной реакцией неадекватен, либо неадекватны родители со своей оценкой его переживаний и их причин. Поскольку от родительских фигур мы в детстве эмоционально зависим и в целом они являются для нас авторитетами, то на их адекватность нам приходится полагаться.

Здоровой реакцией родителя в подобных ситуациях является сочувствие и утешение, при котором родитель не обесценивает эмоции ребенка, то есть не говорит, что «ничего не случилось» и что на самом деле это не больно. Можно посочувствовать без слов, просто обняв ребенка. А можно вербализовать его переживания, например, так: «Я понимаю твою злость, меня бы это тоже разозлило» или «Конечно, это грустно/больно/пугающе». Чаще всего родители избегают проговаривать эмоции ребенка из лучших побуждений, стремясь как бы сократить его страдания или боясь сделать из него «нежную мимозу» этим «сюсюканьем». Но эффект получается не в пользу ребенка: адаптируясь под родительские ожидания и представления, он учится вытеснять эмоции и начинает считать чем-то неадекватным как их, так и порой себя самого: «нормальные люди не испытывают этих эмоций, значит, я ненормальный».

Таким образом, для восстановления собственной психической целостности и развития автономии необходимо научиться осознавать свои эмоции. В эмоционально сложной ситуации шкала эмоциональной осознанности (см. Рис. 2) поможет понять, на какой ступени осознанности вы в данный момент находитесь и какой следующий шаг поможет вам в восстановлении саморегуляции и контроля над ситуацией. Каждая из ступенек этой шкалы отражает степень осознанности в отношении своих эмоций и эмоций других людей. Например, если вы обнаружили себя на уровне эмоциональной глухоты (вы в замешательстве, не чувствуете ничего и как бы «зависли» в этом состоянии), то ваша задача – попытаться через физические ощущения определить эмоцию, которую вы испытываете (для этого можно воспользоваться картой эмоций). На какую из эмоций больше всего похожи ваши ощущения? С каким более ранним опытом вы можете ассоциировать эти переживания? Это упражнение на осознанность можно проделать самостоятельно или попросить помочь кого-то, с кем вы ощущаете себя комфортно и на чье понимание можете рассчитывать.

Рисунок 2. Шкала эмоциональной осознанности по К. Штайнеру

1. Эмоциональная глухота – это своего рода защитный механизм, позволяющий психике «отключить» поток информации, с которым в противном случае ей бы пришлось что-то делать. Шок, эмоциональная «отключка» – способ избежать эмоциональной боли. Но это и своего рода регрессия, откат на более раннюю стадию психофизиологического развития: за младенца все решает родительская фигура, и ему самому ничего не нужно знать и предпринимать для удовлетворения своих потребностей. Осознанность в отношении эмоций при этом близка к нулю. Именно в таком состоянии человек потенциально может нанести наибольший вред себе и окружающим, поскольку не понимает и слабо контролирует это состояние.

2. Физические ощущения напрямую связаны с эмоциями: повышение кровяного давления, учащение сердечного ритма и ритма дыхания, расширение зрачков, усиленное потоотделение, тремор, покраснение кожных покровов, гусиная кожа – эти и многие другие телесные симптомы, как правило, сопровождают такие базовые эмоции, как страх и злость. При этом сам человек может не осознавать этих эмоций. Человеку, в силу его опыта, может быть стыдно или небезопасно (за это наказывали) переживать определенную эмоцию, и потому он ее «прячет» даже от собственного сознания. Однако, если эмоция не осознается, это не значит, что она не переживается. Взять ее под свой контроль можно, только правильно распознав.

Бывает также, что человек в силу опыта усвоил некий запрет на эмоции и ему трудно даже представить, что он может испытывать страх или ярость: «Я? Боюсь?! Да никогда!», «С чего бы мне злиться? Мне все равно!». При этом физические симптомы переживать ему «не запрещено», и он может об этом свободно говорить. Эту особенность можно использовать как ключ к повышению эмоциональной осознанности.

Примечательно, что многие иносказания в нашей речи имеют отсылки к физическим и физиологическим состояниям, сопровождающим эмоциональные переживания. «Волосы дыбом встали», «мурашки по коже», «сидит в печенках», «это головная боль», «это просто геморрой какой-то», «комок в горле», «сердце в пятки ушло» и так далее – все это эзопов язык эмоций, так хорошо понятный любому из нас. При этом далеко не каждый из нас осознает, какие именно эмоции он описывает при помощи таких иносказаний и что речь идет в первую очередь о переживаемых эмоциях, а не о физиологии.

3. Эмоциональный хаос – это метафора неумения определять эмоции: «я чувствую что-то, но не могу выразить, что именно». Это сконфуженность, смятение, дезориентированность, ажитация, то есть бессмысленная суетливость вместо наведения порядка в мыслях. Между этим хаосом и следующим пунктом – умением дифференцировать эмоции – лежит вербальная граница, означающая способность выразить свои эмоции словами. В норме эта граница преодолевается в детстве, если ребенок растет в семье, где принято уважать эмоции каждого из членов семьи. Тогда ребенок приобретает навык осознавать, определять эмоции и о них говорить. Если же климат в семье этому не способствовал, то качественная психотерапия помогает научиться определять эмоции и во взрослом возрасте.

4. Дифференцирование эмоций – это умение четко отличать одну эмоцию от другой, не путая и не смешивая их. Классические примеры неумения дифференцировать эмоции – выражения вроде «мне смешно», когда на самом деле по-настоящему страшно, или «да мне все равно!», когда внутри кипит ярость. Ничто так не усложняет общение, как подмена одной эмоции другой и неумение видеть между ними разницу.

5. Умение устанавливать причинно-следственные связи между переживаемой эмоцией и тем, что ее вызвало – в нас самих или в другом человеке, – указано в шкале как одна из градаций эмоциональной осознанности и является ключевым аспектом эмоциональной грамотности, так как многие конфликты начинаются именно с недопонимания истоков собственных эмоций и эмоций другого.

Недавно я наблюдала сцену, в которой мальчик-подросток говорил маме о своей маленькой сестре, рассердившись на нее: «Да у нее просто эти дни!» Выражение «эти дни» мальчик явно услышал от кого-то из взрослых и не понимал, что в силу возраста это объяснение ну никак не может быть применимо к его маленькой сестре. Это пример пусть и неуспешной, но все же попытки установить связь между настроением сестры и его причиной – для мальчика важно было «установить», что этой причиной было не его поведение. Эта ситуация является также примером псевдообоснований обесценивающего свойства, распространенных в общественном сознании и якобы объясняющих причины эмоциональных состояний. А еще это иллюстрация того, что отсутствие понимания в отношении причин чьей-то эмоции может лишь усугубить ситуацию и обострить конфликт. В действительности сестра была рассержена как раз поведением брата, просто не сумела адекватно это выразить. Своей же интерпретацией брат только рассердил ее еще больше: мало того, что не признал свою ответственность, так еще и приписал сестре некое непонятное, но явно непозитивное свойство.