Текст книги "Три орешка для вдовушки"

* * *

Весь из себя такой герой—любовник, оказывается, Ярослав Солнцев с юности не отличался большой любовью к женскому полу. Он, конечно, понимал, что это не вполне нормально, тем более, что тогда гомосексуализм широко не освещался ни СМИ, ни народной молвой. Ну, поговаривали об артисте балета Рудольфе Нуриеве, поэте Оскаре Уайльде, актерах Юрии Богатыреве, Георгие Милляре и иже с ними… Но чтобы о широких массах людей с нетрадиционной ориентацией? Нет! Вот Ярослав и старался исправить свой изъян – заставлял себя интересоваться девочками, благо фантазией он обладал богатой и представить себе нечто эротическое, чтобы активизировать мужское достоинство, у него всегда получалось. На съемках третьего в своей жизни сериала он даже почти влюбился в свою партнершу Александру Полуянову. Они играли ментов: бегали, дрались, стреляли… Героиня Саши была эдаким «своим парнем», да и сама актриса больше напоминала парня и внешне, и по складу характера. Влюбленность оказалась взаимной, и по окончании съемок Ярослав и коренная москвичка Саша сыграли свадьбу. Ярик стал пробоваться в театры, но неудачно. Сидеть без дела и ждать очередных съемок он не мог, поэтому укатил в Нижний работать в родном театре, а Саша осталась в Москве и вскоре влюбилась без памяти в… певицу из ночного клуба. Семья распалась менее чем через год после свадьбы.

Ярослав не расстроился и, отснявшись в четвертом сериале, решил в конце августа подработать массовиком—затейником на теплоходе, следовавшем по маршруту Москва – Астрахань – Москва. Работа, что называется, не пыльная, можно сказать – отдых. Каково же было его удивление, когда он понял, что теплоход зафрахтовали… геи и лесбиянки! Да какие! Примелькавшиеся на экранах телевизоров политики, артисты, певцы… Сначала Ярик испугался. Потом поразмыслил и решил, что это – знак. Судьба дает ему подсказку, как жить дальше. Там он познакомился со своим первым любовником – артистом варьете Валюшей Спириным. А тот научил его, как не просто жить геем, а умно жить. Вот, например, большинство отдыхающих на этом теплоходе женаты или замужем. Естественно, узами брака они связаны с лицами противоположного пола. И кто про них судачит в прессе? Никто. Ну, за исключением, двух певцов, но раскрыть свою тайну прессе – это их личный выбор.

Вернувшись домой, Ярослав задумался, как, точнее, кем прикрыть свою ориентацию? А шутки о жениховстве с Варварой Николаевой? Идея! Почти год он готовил в театре почву, влюблял в себя Варю, сам старался настроиться на нее… И все получилось! Единственное, в чем ограничил себя Ярослав, так это в географии своих любовных похождений – дома ни—ни! Благо, он часто уезжал на съемки.

С Валюшей Спириным любовь продлилась до следующего отдыха на теплоходе. Точнее, в плавание отправился Валентин, где и нашел себе нового партнера, а Ярослав тем временем снимался в очередном сериале в Ярославле. В этом старинном городе он обрел свое личное счастье аж на три года. Это счастье звали Иваном Калининым, он был довольно успешным московским художником, а самое главное, Ваня был легок на подъем, и мотался по городам и весям за Ярославом, где бы он ни снимался. Приезжал не раз и в Нижний Новгород. Только вот беда, Иван настолько полюбил Солнцева, что готов был влезть в его семью и растоптать ее своими дизайнерскими кроссовками. Ярослав уже начал думать, как порвать отношения с Ваняткой, когда тот вдруг умер от передоза. А Ярослав ведь требовал, чтобы любовник бросил эту дрянь! Но…

А дальше – больше, Ярослава познакомили с депутатом Госдумы Никитой Сычевым. Не сказать, что актер воспылал к политику огромной любовью, но друзья по ориентации объяснили, что в случае прочных длительных отношений перед Ярославом откроются большие творческие и коммерческие перспективы в столице. И вот уже все шло к тому, чтобы… Но, Дмитрий Михайлович умер в собственной бане, попарившись после обильного ужина, который откушал вместе с женой и сыном. Инфаркт. А такой молодой был!

Потом Солнцев стал чем—то вроде переходящего красного знамени у политиков и чиновников – больше двух—трех месяцев отношения ни с кем не затягивались. Он стал комплексовать и даже прекратил все любовные отношения на стороне, стараясь наладить семейный секс. Но, не очень удачно. И через год воздержания судьба ему улыбнулась. На благотворительном вечере в Москве давняя знакомая еще со школьных нижегородских времен Маша Копытова, а ныне экс—модель Мари Морель, познакомила его с крупным бизнесменом Михаилом Горчаковым. Это была любовь с первого взгляда! Причем, как оказалось, Михаил давно следил за творчеством актера, симпатизировал ему и давно хотел познакомиться. Однако, как человек дела и денег, сразу одаривать Ярослава новыми возможностями бизнесмен не стал, решил приглядеться, что тот за человек. Они, конечно же, тайно встречались уже больше года, когда Михаил привез Солнцева на только что начатую стройку почти в самом центре Москвы, и сказал, что здесь будет возведен клуб Ярослава. Сказать, что Ярик обрадовался, значит произнести только «а» из всего алфавита. Но, через месяц Михаил Горчаков был найден мертвым в своем рабочем кабинете.

Для Ярослава это был удар из ударов. Не только и не столько потому, что его бизнес—надежды опять рухнули, как тяжело было потерять действительно любимого человека. Переживать такое горе и не подавать вида на людях! Такое под силу только большому настоящему актеру. Видимо, Солнцев таковым и являлся.

Оправиться он смог только через год. А еще через полгода все та же Мари Морель познакомила Ярослава с министром лесной экономики Эдуардом Теплицким. Откуда она их всех знала? Ну, вокруг моды кто только не крутиться! Или наоборот? Куда только мода не проникает!

Отношения сложились не сразу. Хотя мужчины понравились друг другу, но Ярослав еще не до конца отошел от утраты друга, а министр очень боялся разоблачения. И, тем не менее, со всеми мерами предосторожности, но лед тронулся. Медленно, постепенно чувства набирали обороты. И вот, когда, наконец, оба были открыты друг перед другом, любовник Солнцева опять умер.

– Это невозможно, терять одного за другим! За что? – Ярослав заплакал.

Варвара закончила рассказ и заказала еще пятьдесят граммов коньяка. Я же, находясь в ступоре, оказывается, вообще не сделала ни глотка кофе. Ярик – гей! Мы столько лет знакомы, а я даже ни на секунду не могла помыслить в этом направлении!

– Короче, не буду говорить, как мы разбирались в своих отношениях. Это тебе неинтересно, да и ни к чему, – слегка заплетающимся языком подвела итог Николаева. – Ну, мы решили официально развестись, потому что я уже не могла оставаться его женой, жить с ним в одной квартире и, тем более, спать с ним, но остаться друзьями. Вот. Я тебе помогла? – она икнула.

– Что? – не сразу поняла я, о какой помощи спрашивает Варя.

– Ты там хотела что—то понять… что—то кто—то искал…

– А—а, да, – поняла я, о чем речь. – Нет.

– Что нет? – лицо Варвары раскраснелось, а глаза не могли сфокусироваться на мне и блуждали.

– Не поняла, что искали, – вздохнула я, поняв, что Николаеву все—таки придется транспортировать домой.

– Может, кто—то заснял его домашний гей—парад? – опять икнула Варвара.

– Может, – согласилась я и, вытащив из сумки телефон, позвонила Полине: – Ты сейчас свободна? Мне тут надо народную артистку в подпитии каким—то макаром домой доставить.

– Ты не ерничай! – возмутилась Варя. – У меня горе. Ты паньмаешь? – теперь она уже не могла и нормально говорить.

Николаева закрыла глаза, и мне показалось, что она заснула. Я тронула ее за руку:

– Варя, сейчас приедет моя подруга, и мы отвезем тебя домой.

– А ты не думашь, што Ярик тваго Степу того, – распахнула глаза Николаева, – полубил?

– Не говори глупости! – разозлилась я.

– Хршо, – она опять закрыла глаза.

Полина приехала через двадцать минут, когда Варвара уже начала клевать носом. Хорошо, я успела узнать у нее адрес доставки полуживой посылки.

– Сколько она выпила? – тихо спросила меня Поля, когда мы усадили сонную актрису на заднее сидение.

– Я не считала, но, наверное, где—то около пол литра коньяка под один салат и две мензурки кофе.

– Ну, finalis vaginalis! – выругалась подруга. – Она мне тут не блеванет?

– Не знаю, но лучше ехать тихо и плавно – надежней будет.

В квартиру мы заводили Варвару, буквально повесив ее себе на плечи. Раздевать не стали – на улице жара, и она была в легком льняном сарафане. А вот графин воды у кровати оставили. Еще я оставила записку со своим номером телефона, вдруг Варвара захочет мне еще что—нибудь рассказать. Хотя, думаю, она скорее будет злиться на себя, что разоткровенничалась с посторонним ей человеком. Еще возненавидит меня! Так ведь часто бывает, что люди считают врагами свидетелей своих слабостей, даже если сами захотели эти слабости продемонстрировать. Ну, да мне—то что, как Варя ко мне будет относиться завтра? Главное, что сегодня я узнала такое, что мне и не снилось!

Сев в Полинкину машину, мы связались с Лизаветой. Полина включила громкую связь:

– Девочки, – загадочно произнесла Лиза, – у меня така—ая информация!

– А у Соньки– то, пожалуй, такее будет, – усмехнулась Поля, которой я в двух словах рассказала, что узнала от Варвары.

– Да ты что! – Лизка явно сгорала от любопытства.

– Ладно, подробности письмом, – остудила подругу Полева. – Ехай, как говорят москвичи, к Соньке домой. Там произведем обмен.

– Чем? – оторопела Лиза.

– Информацией, тыртыр1515
  Тыртыр – гусеница бабочки-пестрянки. Здесь Полина имеет в виду, что Лиза медленно соображает.


[Закрыть]! – постучала себя кулаком по лбу Полина.

– Ох, ну с тобой невозможно разговаривать!

– До встречи!

Полина дала отбой, и мы поехали в Яблоко, даже не подозревая, что нас там ждет.

* * *

Подъехать к дому нам не удалось. На узкой дороге стоял милицейский микроавтобус. Я сразу поняла, что нечто ужасное произошло именно в моем доме, хотя автобус стоял за два дома до нашего. Мы бросили Полькину малолитражку и молча потопали дальше. За автобусом стояли еще два милицейских автомобиля, потом нам на пути попалась «скорая помощь», последней, прямо перед воротами нашего участка, стояла машина охранной фирмы. Из всего сонма спецтранспорта не хватало только пожарной машины, и это единственное, что меня очень порадовало.

По мере приближения к дому, сердце мое все старательнее пыталось вырваться из—за грудины на волю, а ноги все быстрее утрачивали твердость. Что там могло произойти?

Перед домом толпились мужики в форме, и я не сразу узнала среди них майора Полева и капитана Ефремова. Но, когда сии субъекты были мной опознаны, я обрадовалась им так, как ни один человек не способен радоваться при виде полиции в своем доме.

– Паша—а! – я бросилась к Полеву. – Что тут происходит?

– Да…

В это время входная дверь распахнулась, и двое полицейских вывели мужика лет сорока в черной форме вневедомственной охраны, закованного в наручники. Его лицо и шея были в крови, волосы стояли дыбом, а левый глаз заплыл, и кожа вокруг переливалась всеми оттенками красного цвета. Троица остановилась перед нами.

– Ты его узнаешь? – спросил меня майор.

– Ну—у, в таком гриме его и мама родная, наверное, не узнает, – меня почему—то потянуло на театральную тему.

Полев достал из папки какое—то удостоверение и протянул его мне:

– А по этому фото?

Я внимательно рассмотрела лицо некоего Альфреда Евстафьевича Хвостова:

– Нет! Точно его не знаю, – я вернула ксиву майору. – Ну и имечко! Так что тут произошло?

Полев кивнул парням в форме, и те повели задержанного к машине.

– Сработала охранная сигнализация, – подал голос капитан Ефремов. – Ребята примчались через пять минут. Дверь была открыта, видимо, отмычкой, на втором этаже кто—то ходил. Ребята крикнули, что дом окружен, сдавайся. Преступник спустился с поднятыми руками и неожиданно рванул в сторону гаража. Наверное, собирался выбраться из дома через потайные двери…

– Ага, – потерла руки Полина, – не зря я кое—кого заставила на них замки повесить!

– Да уж, – одобрил Ефрем. – Ну, ребята—то знали, что выхода из дома, кроме этой двери больше нет, и, не спеша, пошли в гараж, чтобы взять там преступника тепленьким. По ходу они сообщили на пульт об обстановке, там ребята уже позвонили Павлу, а мы с ним как раз подъезжали сюда.

– Так охранники взяли его без драки в гараже? – не поняла я.

– Ага, – Ефрем расплылся улыбкой во весь двор.

– А кровь? – не поняла я.

– А это не мы, Софья Николаевна, – пробасил с крыльца один из охранников.

– А кто тогда? – начала выходить из себя я.

– И не мы! – капитан заржал и отвернулся.

– Вы можете сказать, что тут произошло?! – перешла я на крик.

– Да вот – местная «девчонка Джи»1616
  Девчонка Джи – девушка-супермен из американского комедийного фильма.


[Закрыть], – из дома вышла девушка в белом халате. На руках у нее сидела совершенно мокрая кошка – моя Ляля Черная.

– Ляля? – не поняла я. – При чем тут Ляля?

– Так это она его… задержала, – Ефремов так хохотал, что ему осталось только покататься по траве. – Ну, кому рассказать, не поверят.

– Рассказывайте! – топнула я ногой, как делала когда—то в детстве, если мне не уступали.

Когда ворюга рванул в гараж, ребята—охранники, которые устанавливали в нашем доме аппаратуру и навешивали замки на потайные двери, поняли, что преступник сам себя загнал в ловушку – дальше гаража ему никуда не деться и взять его будет проще простого. Они направились по следу грабителя и услышали дикий вопль. Ребята рванули в гараж и увидели такую картину. Бедолага Альфред шатался по гаражу, как пьяный, пытаясь снять с лица что—то огромное черное и орал благим матом. Подскочив к ворюге, ребята опешили. Огромная, как им тогда показалось, черная кошка вцепилась одной передней лапой в правое ухо преступника, другой – в правую щеку, задними лапами она упиралась в шею у самых ключиц, а зубами вонзилась в верхнюю губу мужика. Тот пытался руками оторвать хищницу от своей головы, но тщетно. Бандит орал, кошка завывала, кровь хлестала… Картина маслом!

Мужик вертелся, как юла, а ребята никак не могли подступиться к кошке. И что было с ней делать? Отдирать от мужика вместе с кожей и мясом? Один охранник, видимо собаковод, не нашел ничего лучше, как орать дурным голосом: «Фу! Фу!», но представительница семейства кошачьих на оскорбительные вопли не реагировала. Наконец, второй охранник изловчился и схватил воительницу за шкирку, но та мужика не отпустила.

– Вован, хватай его, чтобы не вертелся! – крикнул он напарнику.

Вован завернул за спину левую руку преступника, тот замер, и кошка… отпустила морду лица Альфреда. Охранник разжал руку, кошка приземлилась на пол гаража на все четыре лапы, отряхнулась и спокойно пошла в дом.

Как потом объяснил грабитель, когда он понял, что потайная дверь в гараже заперта, то со всей дури пнул ее, и ему прямо на голову откуда—то сверху свалилась кошатина.

А свалилась она с полки над дверцей, где почему—то любила восседать рядом с банками незамерзайки, масла и прочей автомобильной химии. И теперь ребятам—охранникам осталось только надеть на бандита наручники и вызвать скорую, потому что лицо и шея Альфреда оказались не слабо разодраны.

Скорая приехала быстро, так как была тут же в селе на вызове – местный мальчик, играя, сломал ногу. Раны бандиту обработали, пришлось наложить даже два шва над левым глазом, а кошку заботливая фельдшерица помыла под краном, потому что та тоже была вся в крови Альфреда.

– Кстати, когда я Лялю мыла, она не проявила никакой агрессии, – удивленно сказала фельдшерица.

– Она у нас умница, – возгордилась я своей «девчонкой Джи», – понимает, кто враг, а кто друг, к тому же коша обожает воду.

Да, кошка у нас не совсем обычная. Мой муж Степан подобрал ее месячным котенком на загородном шоссе. Он увидел, как из водительского окна едущих впереди «жигулей» высунулась рука и выбросила что—то черное. Степа резко затормозил, опасаясь наехать на это «что—то» и не напрасно. Черным оказался малюсенький котенок. Хорошо он не двинулся с места – где приземлился, там и остался, и, слава богу, что машина, ехавшая по встречке, вильнула в сторону и объехала бедолагу. Муж выскочил из авто, ринулся к черному комочку, схватил его и только тогда до жути перепугался – а если бы котенка раздавили! Наверное, с этой целью его и выбросили в окно на автодороге. Ну, что за звери!

Степа привез детеныша домой, рассказал мне его историю, и я тут же разревелась. Мне, конечно же, жалко, когда погибают люди! Но, как известно, нет зверя, страшнее человека. А вот, когда погибают животные, тем более те, которых люди одомашнили, сделал зависимыми от себя… Не могу без слез узнавать о гибели кошек, собак, лошадей… И ненавижу всякие импортные передачи про животных, в которых ОБЯЗАТЕЛЬНО рассказывается, кто, кого и как ест! Мне кажется, что наших детей (а передачи, прежде всего, рассчитаны на них) таким образом изподтишка приучают к мысли, что убивать – нормально, это закон жизни. Может, я не права, но таково мое мнение. И чего мы удивляемся, что каждое новое поколение более жестоко, чем предыдущее? Конечно, иные документальные фильмы, боевики, новостные программы некоторых каналов ТВ тоже виновны в таком «воспитании» подрастающего поколения, но сейчас речь не об этом, я отвлеклась…

Так вот, проплакавшись, отмыв и покормив совершенно черного котенка, мы определили, что это – девочка. Естественно, киса осталась жить в нашем доме, а мы озадачились ее именем: Клякса, Багира, Баракобама… К консенсусу мы не пришли. Но на следующий день к нам в гости приехала моя мама и, только глянув на кошку, воскликнула:

– Ляля Черная!

– Это что за имя? – удивилась Дусюшка.

– О! Была в прошлом веке замечательная певица – цыганка. Кажется, это был ее сценический псевдоним, – видимо, вспоминая молодость, мечтательно изрекла мама.

– А—а, псевдоним, – выдохнул Степа, успев напрячься от того, что животное назовут человеческим именем. – Ну, здорово!

Имя понравилось всем, но позже мы поняли, что кошке подошло бы больше что—то типа: Бесенок, Бешенная Тарашка, Чертенок, Психнаволе и т. д.

За первые пять месяцев жизни в нашем доме она разбила все, что не очень крепко стояло «на ногах», порвала все сетки на окнах, и… сгрызла Степины любимые резиновые шлепки. В последующие месяцы Ляля «построила» всех местных собак в деревне. Завидев псинку на дороге, наша кошка неслась ей на встречу, а метра за два до туловища собаки, она вставала на задние лапы, передние разбрасывала в стороны, словно шла обниматься, и скачками налетала на бобика любой величины, хватая того передними лапами, за что придется, а задними пиная, куда попадется. Псы ошалевали от такой наглости, и я лично видела несколько раз, как вместо того, чтобы цапнуть нахалку, они либо оседали на попу и выли, либо давали деру, в надежде, что «репей» отпадет на бегу.

Однажды я выходила из калитки и увидела, что к нашему дому приближается нарядно одетая дачница в широкополой шляпе и с мастино наполетано на поводке. Я хотела было поздороваться с дамой, но тут из калитки на задних лапах с распростертыми объятиями выскочила Ляля Черная и прямиком запрыгала в сторону мастино.

– А—а! – заорала дачница. – Мартин ненавидит кошек! Я его не удержу! Хватайте киску, иначе он ее порвет! А—а—а…

Но Ляля уже подлетела к псу, обняла его за шею, пнула раз десять в скоростном режиме Мартина в грудь, и тот упал плашмя на землю. Ляля отскочила от него, выгнула спину, подняла распушенный хвост крюом и пошла на пса боком. А Мартин, стараясь сравняться по высоте со скошенной травой, лежал плюшевой игрушкой на тропинке и… улыбался. Клянусь! Хозяйка оторопела, я тоже, а Ляля боком подобралась к псу, поменяла боевую позу на обычную, понюхала огромный нос Мартина и… лизнула его дважды. Пес открыл глаза и, чтобы разглядеть ту, что его поцеловала, скосил глаза к носу. Я пожалела только об одном, что рядом не было никого с видеокамерой. Вот бы заснять это зрелище!

– Первый раз вижу, чтобы Мартин преклонил голову перед кошкой, – высокопарно «отмерла» дама.

– Да? Ну, у нас тут все собаки Лялю уважают, – не преминула я поднять рейтинг кисы еще выше.

– Да—а, – только и смогла выдать дачница.

Ляля развернулась и чинно ушла на наш участок. А дама слегка попинала пса, чтобы тот встал, и парочка продолжила свой путь.

Первый Новый Год в жизни Ляли мы встречали без елки. Для нас такое тоже было впервые. Но мы побоялись, что от искусственной елки, а тем паче, от шариков и прочих висюлек, может ничего не остаться, а, кроме того, упав вместе с елкой в осколки от игрушек, может пострадать и сама Ляля Черная. На семейном совете было принято решение, что страдать будем мы – Новый Год и без елки! Так Ляля «построила» и нас.

Было у нас опасение, что некоторые жители Яблока могут плохо отнестись к совершенно черной гладкошерстной кошке, перебежавшей им дорогу. Суеверных людей, по—моему, гораздо больше, чем верующих. Но постепенно все в селе узнали, что сей боец собачьего фронта принадлежит нам (или мы принадлежим ей?), и кошатина спокойно гуляет по селу. Правда, я провела кое—какую разъяснительную работу: зайдя в очередной раз в местный магазинчик, я разговорилась с продавщицей Нюрой и, будто бы случайно, рассказала ей, что шотландцы, если хотят, чтобы в доме был достаток, заводят черную кошку.

– Че, правда? – не сразу поверила мне Нюра.

– Конечно! Можешь проверить в Интернете!

– Да у меня машинка сломалася, – махнула рукой продавщица. – Старая совсем была, муж откудова—то списанную за ненадобностью притаранил. Таперича хотит новый компутер покупать. Но пока тернета нету.

– Ну, вот купит, посмотри! Еще в Англии и в Австралии на праздники люди дарят друг другу на счастье открытки с изображением черного кота. А в Италии справляют «День черной кошки».

– Вота че! – продавщица задумалась.

А через два дня, когда я снова зашла в магазин, Нюра попросила меня:

– Может, привезешь из городу черного котенка? А то муж кого не спрошал, ни у кого нетути. А нам очень достаток нужон! Иначе новый компутер—то не скоро купим.

Я попросила Полину заехать на Канавинский рынок и прикупить там черного котика, что она и сделала с огромным удовольствием, потому как моя подруга – знатная кошатница. Малыш обошелся нам в пятьдесят рублей, и мы торжественно, нацепив на котика голубой бантик, подарили его Нюре. И что бы вы думали? Через неделю муж продавщицы купил новый ноутбук.

– Откуда достаток? – поинтересовалась я, когда Нюра сообщила мне, что порылась в «тернете» и нашла всю сказанную мной о черных кошках информацию.

– Дык, Чмырик (так она назвала кота) обеспечил! – удивилась моей недогадливости продавщица.

– Ну, Чмырик – понятно. А кто мужу нужные деньги в руки дал?

– А он же ж у меня плотник, во—от. А в соседнем селе новый дачник объявился. Во—от. Ну, дык ему срочно баня понадобилась. Во—от. Ну, ребята расстарались. За неделю управились. Так шо, тебе спасибочки!

– А мне—то за что? – удивилась я.

– Дык, все ж Чмырик организовал!

Через пару недель после этого, ко мне зашла местная жительница баба Люба, у которой великовозрастный внук никак не может найти работу, и попросила:

– Ты нам, мабуть, от своей кошки котеночка родишь?

Я сначала аж задохнулась от возмущения, но быстро сообразила, что баба Люба лично меня не имела в виду.

– У нас кошка стерилизованная?

– Че? – опешила бабка. – Вы яё сварили что ль?

– Да нет! Операцию ей сделали, чтобы котят не рожала!

– Вот вы сволочи! – только не плюнула в меня баба Люба. – Нет, шоб о людях подумать! Игоысти! Себе, значица, завели, а другим хрен собачий!

И она, не прощаясь ушаркала прочь.

Ничего себе претензии! Представляю, какая тьма котят была бы у нас, зная активную жизненную позицию Ляли и то, что никто из нас не смог бы топить малюток.

А недавно я узнала, что в Яблоке еще один черный кот появился, правда, пока не поняла, кто именно им обзавелся. Вот так наша Ляля ввела моду на черных котов и кошек. А теперь еще и преступника поймала! Боюсь, как бы село Яблонево не стало центром разведение исключительно черных кошек.

Но, я отвелклась. А тем временем полицейские увезли покоцанного Альфреда в СИЗО, ребята из частной охраны уехали к себе в соседний коттеджный поселок, «скорая» укатила на новый вызов, а Ефрем и Павел остались с нами, решив, что Фреди, как они назвали ворюгу, должен подумать над своим поведением до завтра – сегодня он говорить категорически отказался.

К шапочному разбору прибыла наша красавица Лиза. Она срочно потребовала рассказать, что произошло, и что мы узнали. Но на нас на всех напал дикий голод, и мы решили, что начнем «разбор полетов» никак не на крыльце, а исключительно за столом.

Надо сказать, «загрузочный» субботний вечерок у нас получился, когда мы все обменялись информацией! Но, обо всем по порядку.