Текст книги "Я учусь быть мамой (сборник)"

Прекрасное время бабушки, или Напитаться надо на всю жизнь от семьи

Можно прочитать уйму книг, но они не помогают становиться бабушками и дедушками. Все мы поучить-то горазды. А вот поди ты управься с собственным ребенком – тут тебе наука похлеще. Да и не наука это, а другое – чувства. И особенно для женщин это важно, для старушек будущих. Но забиваются чувства чем угодно, исчезает раскрытость другим людям.

«С кого жизнь делать?», как Маяковский говорил. Образец, к которому твоя жизнь тянется, – какой он?

Вот беда-то: корни подрубаем собственные, не специально, а потому что не знаем, что творим. Ведь напитаться [ребенку] надо на всю жизнь от семьи.

Бабушки и дедушки действительно были настоящими учебниками… Они ведь не объясняли, они показывали. Они рядом были с малышом с первых дней его жизни. И могли передавать разнообразные обиходные умения и чувства без особого рассуждения.

Мама и папа этого не могут – им просто некогда. У бабушки и дедушки есть еще и время. Но нет умения у нынешних бабушек. Потому-то роль пожилых людей нынче – бедственная роль. Они ведь становятся ненужными, бабушки и дедушки. Не просто чувствуют себя ненужными, а становятся ненужными…

Венец жизни, или Стареть интересно

И все же, несмотря на все сложности, болезни, невнимание ближних, – старость прекрасна. Не буквально каждая старость – а как венец жизни твоей. Это еще не кончина, но уже близко. Стареть очень интересно: есть возможность наблюдать за собой, есть время разобраться, к чему ты приходишь.

Я сравнительно недавно поняла, почему в церкви полагается исповедь перед смертью. Ты исповедуешься, как жизнь прошла: перед Богом исповедуешься, значит, не соврешь. Подведение итогов своей жизни – это дело старости. Ты переживаешь заново свою жизнь, заново, теперь уже с точки зрения опыта, который ты прожил. Это переживание – новый взгляд. В сущности, каждая человеческая жизнь не зря прожита. Если понимать это, осознавать, то это намного облегчает жизнь, даже твои страдания. Примиряешься со многим. И делать начинаешь по-другому, и думать о другом, о многом думать.

Понимаешь (и вполне обоснованно, между прочим): нет, не зря на свете люди живут, вообще люди. Человечество сумело передавать самое лучшее, основы жизни: и в побасенках, и в сказках, и в произведениях, которые написаны не для денег, а кровью сердца.

Я читаю Шукшина, Пушкина. Бог ты мой! Тридцать семь лет человек прожил, только тридцать семь лет! Но оставил нам сколько! Смысл известнейшего «Памятника» только сейчас приходит: «Нет, весь я не умру. Душа в заветной лире мой прах переживет…»

Вот что понял человек, до сорока не доживши: главное, что надо оставить, – душу свою. И нет окончания жизни с твоим уходом.

Болшево, февраль 2008

Глазами детей и внуков

Без голосов младшего поколения книги Никитиных выглядят не совсем законченными. У детей, всех без исключения, особый взгляд. Они всё примечают и всё оценивают. Никто не сможет добавить таких существенных штрихов к портрету родителей, как их выросшие дети и внуки.

Любимая наша мама, бабушка и прабабушка – Лена Алексеевна Никитина (Литвинова) – родилась 31 января 1930 года в подмосковном поселке Болшево (сейчас – г. Королев). Росла в дружной семье. Отец, Алексей Дмитриевич Литвинов, был военным инженером, а мама, Евдокия Александровна Литвинова (Алленых), – учительницей математики. Отец погиб на фронте осенью 1941 года, но на всю жизнь остался для Лены и ее старшего брата Владимира самым важным духовным и человеческим авторитетом.

Лена любила учиться, закончила школу с золотой медалью, Московский библиотечный техникум с отличием. Продолжила обучение в Московском областном педагогическом институте на факультете русского языка и литературы. Вместо аспирантуры решила поехать на Алтай, где три года обучала ребят в сельской школе. Затем вернулась в Подмосковье и продолжала учительствовать; позже перешла работать в библиотеку.

Судьба однажды свела ее с Борисом Павловичем Никитиным – талантливым педагогом, увлеченным идеями А. С. Макаренко. В 1958 году они поженились.

В течение двенадцати последующих лет (с 1959 по 1971 годы) родилось семеро детей, что было редкостью для семьи советских интеллигентов. В этой большой и дружной семье, совместными усилиями Бориса Павловича и Лены Алексеевны, годами нарабатывался уникальный опыт создания развивающей домашней среды для детей любого возраста.

Вскоре семья Никитиных стала широко известна – они открыто рассказывали о своем опыте, написали несколько книг, которые разошлись миллионными тиражами («Правы ли мы», «Первый день, первый год», «Мы и наши дети», «Ступеньки творчества, или Развивающие игры» и другие). Их открытия были поддержаны крупными учеными и педагогами, в частности И. А. Аршавским, Н. М. Амосовым, С. Л. Соловейчиком. Жизнь семьи фактически стала публичной – за необычным воспитанием детей наблюдала вся страна.

Борис Павлович активно популяризировал найденные им действенные методы оздоровления и интеллектуального развития. Лена Алексеевна была его бессменным помощником и единомышленницей. Ее творческое мышление помогало сосредоточиться на том, что, как она говорила, «измерить нельзя» – на формировании здоровой психики ребенка, связях с народными традициями, домашнем чтении и многом другом. Она вела рубрики в популярных газетах, выступала на ТВ, выпустила несколько книг («Отчий дом», «Я учусь быть мамой» и другие).

После кончины Бориса Павловича в 1999 году Лена Алексеевна ограничила свою общественную деятельность, занялась семьей и внуками, стала работать с семейным архивом. Все больше думала о том, что для человека важны его исторические и семейные корни. На 73-м году жизни она приняла крещение, сказав детям: «Я это делаю, отдавая дань культуре нашего народа. Так жили наши деды». В 2003–2008 годах Лена Алексеевна написала «Сказ об Иване, помнящем родство» – стихотворную сказку, в которой раскрываются ее переживания за судьбу родной земли, русского народа и родного языка.

18 мая 2014 года Лены Алексеевны не стало – она ушла тихо, во сне. А любовь и свет, которые она отдавала всем, как неиссякаемый источник, живут сейчас в ее детях, внуках и правнуках.

Мама и книги

Для Лены Алексеевны любимые авторы и литературные персонажи были реальными действующими лицами ее, и, соответственно, нашей, детской жизни. Реальными были и Ходжа Насреддин, и Антон Павлович Чехов, и Муми-семейство.

Она всегда жалела, что не успела прочитать всего Андрея Платонова, Льва Толстого, Шекспира. И даже своего любимейшего Чехова – не всего…

Любимых писателей она считала чем-то большим, чем просто носителями художественного дара. Они служили ей этическими ориентирами. И они словно жили вот здесь, за стенкой: «Пушкин говорил…», «Помнишь, как у Алексея Константиновича Толстого…», «Загляни к Далю…»

Александр Сергеевич Пушкин, в понимании Лены Алексеевны, был вершиной, образцом художника и человека.

Она читала и открывала его всю жизнь, но именно не книги «про и около», а первоисточник – тексты самого Александра Сергеевича. Многое знала наизусть. Особенно любила «Евгения Онегина», «Капитанскую дочку», «Повести Белкина», сказки и письма.

Любимые цитаты из Пушкина:

«Не марай воображения, женка» (из письма жене, где А. С. настоятельно рекомендует юной Наталье Николаевне не читать скверные романы);

«Два чувства дивно близки нам, в них обретает сердце пищу: любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам…»;

«Не дай мне Бог сойтись на бале иль у подъезда, на крыльце с семинаристом в желтой шали иль с академиком в чепце!..» («Евгений Онегин»).

Антон Павлович Чехов – автор, человек, друг.

Второй сын был назван в честь двух Антонов – Чехова (мамой) и Макаренко (папой). Очень любила ранние рассказы Антоши Чехонте: читая их вслух, она была по-настоящему счастлива и хохотала так заразительно, как могла только наша мама.

Любимые цитаты из Чехова:

«Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто…», «Я вам не Спиноза какой-нибудь!» и тому подобное.

Письма. Ее поражала поездка на остров Сахалин, в которую Чехов себя потащил, будучи уже безнадежно больным. Рассказывала, что чувствует его единственным таким родным и близким человеком.

Лев Николаевич и Софья Андреевна Толстые.

Жизнь семейства Толстых была постоянным и нашим домашним «полем брани», темой болезненных и острых дискуссий между папой и мамой. В чем-то эта семья удивительно похожа на нашу. Супруги Толстые жили «не как все», воспитывали огромное количество детей – тоже не как все; переживали огромную славу, «аквариумное» существование и бесконечное паломничество в дом. При этом в некоторых вопросах непримиримо и яростно спорили друг с другом.

Василий Макарович Шукшин.

Лена Алексеевна очень высоко ценила его рассказы, читала нам вслух, глубоко чувствовала персонажей. Особенно любимые – «Жена мужа в Париж провожала», «Светлые души», «Микроскоп», «Сапожки». Она восхищалась его биографией, строительством самого себя: «Он жил с таким напряжением, что “просыпался утром со сжатыми кулаками”».

Мы предполагаем, что Шукшин напоминал ей отца, которого ей остро не хватало. Алексей Дмитриевич Литвинов, из крестьянской семьи, поздно начал учиться, но благодаря колоссальной работоспособности и упорству стал отличным военным инженером; был убежденным коммунистом, добровольно ушел на фронт сапером и погиб осенью 1941 года, когда Лене было 11 лет. Эта потеря и вопрос «почему?!» жили в ней всю жизнь. Одна из версий, появившаяся в последние годы: отец ушел на фронт, зная, что иначе попадет под колесо репрессий, и тогда не поздоровится его семье… О войне и об отце она рассказывала мало – не могла.

Леонид Соловьев. «Повесть о Ходже Насреддине» (дилогия).

Каким-то чутьем Лена Алексеевна раскопала этот золотой текст, вторая часть которого была написана в сталинском лагере и чудом опубликована.

Мы все помним, как мама читала нам «Возмутителя спокойствия» и «Очарованного принца» вслух. Например, вот этот потрясающий абзац: про «двойное зрение» Насреддина, каким он умел смотреть на свою возлюбленную красавицу-супругу, ставшую со временем «толстой крикливой женщиной с красным лицом». Или про чудо, которое сумел совершить раскаявшийся одноглазый вор…

Эта универсальная книга живет в каждом из ее детей и будет сопровождать нас до самого конца. Невозможно даже пытаться говорить о ней «объективно» и спокойно, без восторженных эмоций. Как хотелось бы, чтобы она вовремя попала в руки каждому читающему.

Александр Твардовский.

С его цитаты начинается эта книга.

«Василий Теркин» очень близок маме по духу: про того самого «обыкновенного хорошего человека» – рядового, не знаменитого, который просто живет по совести, а в нужный час становится героем потому, что не может изменить себе. В позднем мамином стихотворном «Сказе об Иване, помнящем свое родство» (2003–2008) главный герой, наш современник, оказывается внуком Василия Теркина.

Ромен Роллан.

Тоже любимый мамин герой, мастер своего дела, неунывающий балагур, не способный предать и способный горячо любить… Часто цитировала: о ремесле Кола (столяра-краснодеревщика), о любимой женщине Ласочке, с которой они, из-за взаимного упрямства, не смогли быть вместе.

Мигель де Сервантес.

Мама говорила, что она Санчо Панса при Борисе Павловиче – Дон Кихоте. А у папы в кабинете действительно стоял бюст Дон Кихота, подаренный кем-то из его горячих поклонников.

Эдмон Ростан. «Сирано де Бержерак».

Огромная пьеса в стихах, в 5 действиях, с массой действующих лиц. Как мама нам это читала! Неподражаемо! Гордость, честь, благородство, бескорыстная и верная любовь, невероятное мужество… Помните, Роксана – истекающему кровью поэту Сирано: «Как вы читаете? Ведь ночь, уже темно!..»

Вот и эти герои жили вместе с нами.

Януш Корчак «Когда я снова стану маленьким», «Как любить ребенка» и другие книги.

Единственный из «педагогических» авторов, которого можно назвать настольным для Лены Алексеевны. Будь у нее время и возможность, она бы его всего перечитывала не раз и не два. Только возможности такой не было… Созвучие его мыслей с мамиными – удивительное. Она полагала, что родителям обязательно надо читать Корчака, чтобы лучше понять своего ребенка.

А еще Николай Гоголь, Иван Гончаров, Николай Лесков, Алексей Константинович Толстой и Козьма Прутков, Викентий Вересаев, Александр Грин, Ильф и Петров, Андрей Платонов, Борис Шергин, Александр Вампилов, Александр Солженицын, Виктор Астафьев, Владимир Тендряков и другие «деревенщики», братья Стругацкие… И еще многие, многие, многие.

Наш дом всегда был полон цитат из мировой литературы. Мы на этом выросли. И в этом – целиком мамина заслуга.

Мама и песни

В нашей семье много пели вместе. Лена Алексеевна обладала отличным слухом и глубоким, прекрасным меццо-сопрано, умело вела второй голос. Пению нигде не училась. Основой репертуара были старинные русские песни и романсы, народные украинские песни, выборочно советская классика. Это досталось ей от семьи, Литвиновых, где на праздниках всегда много пели, а пили мало.

Мама не любила самых известных, разухабистых «Ой, мороз, мороз», «Коробочка», «Из-за острова на стрежень», как вообще народную песню, вытащенную на эстраду. Исключение она делала лишь для нескольких исполнителей, в том числе Сергея Лемешева, Тамары Синявской, Людмилы Зыкиной.

Тут, конечно, не полный список. Все эти песни мы и сейчас поем. Но как же не хватает маминого «второго голоса»!

Ноченька (версия, которую исполнял ее любимец Сергей Лемешев).

Исполняла очень редко, только одна и только для близких. У нас мурашки шли по коже. У Тургенева в «Певцах» есть точное описание: «Всем сладко становилось и жутко…».

«Помню, я еще младешенька была…»

«Матушка, матушка, что во поле пыльно…»

«Не шей ты мне, матушка, красный сарафан…»

Лучинушка («Ночь темна-темнешенька…»)

«То не вечер ветку клонит, не дубравушка шумит…»

«Шумел камыш, деревья гнулись… (длинная-длинная, полная версия).

Женская история. Очень любила, особенно в последние годы.

Старый капрал (А. Даргомыжский на слова П. Беранже в переводе В. Курочкина). Как старый солдат командует своим расстрелом. Пела, а мы слушали не шелохнувшись.

«Позарастали стежки-дорожки…»

Любимая песня ее матери, Евдокии Александровны Литвиновой. На семейных праздниках они исполняли ее дуэтом, причем Лена Алексеевна в этом случае пела партию первого голоса.

Черный ворон («Черный ворон, что ж ты вьешься над моею головой…»)

Любимая песня отца, Алексея Дмитриевича Литвинова.

«Мимо леса, мимо речки я коров домой гнала…»

Знаменитая, сложная песня Параши Жемчуговой – крепостной актрисы и графини Шереметевой. Теперь ее чудесно поет самая младшая сестра, Любаша. В 2014 году выяснилось: мамина ближайшая подруга, бездетная и одинокая Татьяна Петровна Игонина, была из рода Шереметевых, но по наказу матери скрывала это всю жизнь. Лена Алексеевна этого так и не узнала.

«Старый муж на ярмарке день-деньской торчит…»

Ни от кого больше не слышали эту озорную песенку: «…А в саду под вишенкой Мишенька сидит…»

«Слети к нам, тихий вечер…»

Романс Лизы и Полины из оперы «Пиковая дама» («Уж вечер, облаков померкнули края…», на стихи В. А. Жуковского)

«Средь шумного бала, случайно…» (на стихи А. К. Толстого)

«Спускается солнце за степи…» (на стихи А. К. Толстого) – любимая песня отца, Алексея Дмитриевича Литвинова.

«Колокольчики мои, цветики степные…» (на стихи А. К. Толстого)

«Степь да степь кругом…» (на слова И. З. Сурикова)

Всегда пела куплет, который обычно пропускают: «А жене скажи, пусть не печалится, с тем, кто сердцу мил, пусть венчается».

Казачья колыбельная («Спи, младенец мой прекрасный…» на стихи М. Ю. Лермонтова)

Любимая папина песня, которую ему пела его мама! Едва ли не единственная вещь, которую наши мама и папа пели вместе. У папы был хороший слух, но вот певческого голоса – никакого.

«Мороз и солнце, день чудесный…» (на стихи А. С. Пушкина)

К этому любимому стихотворению Л. А. сама сочинила музыку. Так и поем.

«Буря мглою небо кроет…» (на стихи А.С. Пушкина, в трех музыкальных версиях, в том числе одна – на мамину музыку)

Узник («Сижу за решеткой в темнице сырой…» на стихи А. С. Пушкина)

«Я ехал к вам…» (И. Шварц на стихи А. С. Пушкина)

«На заре ты ее не буди…» (на стихи А. А. Фета)

Вечерний звон (на стихи И. С. Тургенева)

«Там вдали за рекой догорали огни…»

«Дан приказ ему на запад, ей в другою сторону…»

И еще многие песни времен Гражданской войны. Эта тема была неразрывно связана с ее детством, с памятью об отце.

Журавли («Мне кажется порою, что солдаты…»)

Называла ее «вечной песней». Мама не могла говорить о войне, как не могла и смотреть фильмы о войне. А вот песни – пела.

Последний бой («Мы так давно, мы так давно не отдыхали…»)

«Ох, поле, поле, поле…» (Д. Самойлов, А. Галич)

Одинокая гармонь (М. Исаковский)

Самая любимая песня Бориса Павловича. Он вообще любил слушать, как мама поет.

«Не клонись-ка ты, головушка, от невзгод и от обид…» (Б. Окуджава)

Маленький трубач (Б. Окуджава)

«Здесь птицы не поют…» (Б. Окуджава; из к/ф «Белорусский вокзал»)

А еще арии и дуэты из опер (все со слуха – из радиопередач): Глинка, Чайковский, Римский-Корсаков, Мусоргский, Верди, Моцарт…

Мама и кино

«Домашний кинозал» – одно из лучших воспоминаний нашего детства. Все устраиваемся у небольшого черно-белого телевизора, младшие – у мамы на коленках или где-то подмышкой; хохочем, плачем, пугаемся все вместе… А вот в кино ходили крайне редко – было далеко, неудобно, ну и дороговато, если на всех. Театр нам тем более был недоступен.

Самые любимые мамины актеры – Евгений Леонов и Фаина Раневская.

Фильмы перечисляем только «самые-самые».

«Белорусский вокзал» (1970, режиссер А. Смирнов)

«Старший сын» (1975, режиссер В. Мельников, по пьесе А. Вампилова)

«Валентина» (1981, режиссер Г. Панфилов, по пьесе А. Вампилова)

«Печки-лавочки» (1972, режиссер В. Шукшин)

«Калина красная» (1973, режиссер В. Шукшин)

«Алешкина любовь» (1960, в главной роли Леонид Быков)

«Жили-были старик со старухой» (1964)

Мама говорила: эти два фильма обязательны для просмотра вступающим в брак: первый – про Любовь как предтечу семейной жизни, а второй – про Любовь в самом конце этой жизни.

«Свадьба» (1944), «Человек в футляре» (1939) и вообще старые фильмы по Чехову с Фаиной Раневской.

«Большая перемена» (1973, режиссер А. Коренев)

«Осенний марафон» (1979, режиссер Г. Данелия)

Фильмы Эльдара Рязанова, в частности «Берегись автомобиля» (1966)

«Двенадцать стульев» (1971, режиссер Л. Гайдай)

«Золотой теленок» (1968, режиссер М. Швейцер)

«Дальше – тишина» (телевизионная версия спектакля театра им. Моссовета 1978 года. В главных ролях – Ф. Раневская и Р. Плятт).

Из «детских» фильмов самые любимые – «Золушка» (1947), «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен!» (1964, режиссер Э. Климов).

Особое место занимал трогательный «Сережа» (1960, режиссеры И. Таланкин и Г. Данелия, по повести Веры Пановой). И книжка, и фильм по ней – одно из сильных переживаний нашего детства. Когда «Сережу» показывали по ТВ, обязательно смотрели, вместе с мамой хлюпали носами в финале и были счастливы.

Путеводитель по бабушке, написанный ее внуками

С нашей бабушкой Леной нам было и легко, и трудно.

Она была такая большая, во всех смыслах. С ней всегда было тепло, интересно, надежно и – вот парадокс! – очень неспокойно. Потому что часто невозможно было предсказать, что бабушка сделает или предложит, кого и о чем попросит, какой вопрос задаст, за что похвалит, а за что, наоборот, разнесет в пух и прах.

Особенно в вопросах того, как правильно, по-честному, по-доброму поступить, она ни для кого не собиралась понижать планку. Ни для детей, ни для близких, ни, разумеется, для самой себя. Хотя в разнообразных спорных ситуациях (которых много бывает в любом большом доме) всегда принимала сторону малышей.

В последние годы мы старались, чтобы с ней кто-то постоянно был рядом, – но не столько из-за ее старческой беспомощности, сколько из-за внимания. Бабушка Лена уже не могла сама читать и нуждалась в собеседнике, в слушателе. Мы организовывали «дежурства» по очереди. Специально приезжали в свободное время. Как-то раз один дежурный провел в свой отпуск с бабушкой Леной целую неделю без какой-либо смены. Они говорили почти круглосуточно, обсудили тысячу больших и малых вопросов, очень сдружились, и в результате неожиданно родился «Путеводитель по Бабушке». Он во многом шуточный, но, нам кажется, дает представление о характере и предпочтениях Бабушки Лены, какой запомнили ее мы, ее внуки.

Бабушка не любит:

Интернет.

Сотовые телефоны, особенно когда по ним говорят.

Когда приходят смс-ки на сотовый телефон во время разговора.

Любые прочие современные устройства.

То, что сейчас не пишут настоящие письма.

Шум и разговоры во время просмотра фильма.

Когда отвлекаются на чистку картошки, резку капусты и прочие хлопоты во время просмотра фильма.

Современное быстрое кино.

Когда женщины ходят в брюках.

Большие многоквартирные дома.

Когда плачут маленькие дети, а их не могут успокоить.

Когда соотечественники плохо говорят на родном языке, с жаргонизмами и «сорными» словами.

Чрезмерную жестикуляцию у собеседника (и передразнивает).

Когда Анюта что-то делает, быстро перемещаясь в пределах бабушкиной видимости.

Громкую музыку – тум-тум-тум.

Когда изучают иностранные языки и говорят на них, а про русский язык забывают.

Когда путешествуют больше по зарубежным странам, а не по России.

Все пластмассовое и не сделанное человеческими руками.

Когда улыбаются неискренней улыбкой. Называет ее «американской».

Все, что ну очень полезно для здоровья (например, бегать по утрам).

Лечиться по назначениям врачей и любые лечебные процедуры.

Психологию и психологов.

Когда много готовят (еды).

Высшее образование, особенно для женщин.

Когда ее что-то заставляют делать.

Бабушка любит:

Сладкое и шоколад.

Погрызть маленькие соленые галетки.

Кисель, винегрет и рыбу.

Черный хлебушек.

Петь и слушать, как мы поем хором ее любимые песни, можно под гитару.

Шукшина, Чехова и Евгения Леонова.

Все красиво сделанное, сшитое, сплетенное человеческими руками, лучше всего из дерева и цветных тряпочек.

Шить, плести коврики и украшения из лоскутков и конфетных фантиков, делать кашницы (бабушкино авторское изобретение: такой большой рукодельный круглый термос из поролона, ткани и ненужных чистых тряпочек; кастрюля с кашей или супом в нем долго не остывает. В каждой нашей «малой» семье верно служат бабушкины кашницы).

Словарь Даля.

Пушкина – читать и цитировать.

Когда с ней спокойно беседуют, ни на что не отвлекаясь.

Когда ее держишь за руку во время фильма или просто так.

Когда ее иногда гладят по голове и обнимают просто так.

Парить ноги в очень горячей воде.

Чтобы на ней был надет фартук.

Валенки.

Когда ей говорят правду, но с любовью и лучше предупредив, чтобы не обижалась.

Задавать каверзные вопросы и не соглашаться.

Чистить репчатый лук.

Отдернутую занавеску и солнышко за ней.

Разговаривать с предметами, частями тела, солнышком.

Придумывать окружающим ее предметам собственные имена (радиоприемник – Гаврила, термос – Манюня…)

Отдавать пенсию не с ней живущим внукам и детям (по бумажке, а не всю сразу).

Старые русские фильмы-сказки и мультфильмы и некоторые советские фильмы.

Долго ехать куда-нибудь по России на машине или на поезде.

Русских людей, русский язык, пословицы и поговорки.

Думать, додумываться, совершать открытия и делиться ими.

Перестановку в комнате (время от времени).

Когда кто-нибудь любимый тихо сидит рядышком.

Смотреть на Ратибора (самый младший из правнуков, родился в 2013 году); когда он тоже на нее смотрит и улыбается.

Тепленькое молочко.

Мороженое.

Немножко побыть в центре внимания.

Яркий, глубокий, чистый красный цвет.

Ворчать с улыбкой.

Так уж когда-то повелось, что все наше семейство то и дело что-нибудь сочиняет, придумывает и воображает – красивое и вкусное, смешное и серьезное, умело и не очень. Как любое домашнее творчество, обычно оно и понятно только близким… Но вот этот стишок про Лену Алексеевну, кажется, будет понятен всем, у кого тоже есть любимая бабушка.

К бабушкиным льну коленям,

Щиплется зима в носу.

Тает медленное время,

Нас качая на весу.

Вечно тихое качанье,

Запах сна и пирожков,

Напеванье-заклинанье,

Понимание без слов.