Текст книги "Я учусь быть мамой (сборник)"

Как вы думаете, без главы семья может быть счастливой? По этому поводу в письмах полная разноголосица.

«Архаизм, пережиток прошлого!»

«Без главы семьи семья без головы. Это нехорошо».

«Главой семьи должен быть мужчина».

«Нет, только мать!»

«Одна голова хорошо, а две – лучше».

«Как у Змея Горыныча: каждая голова твердит свое».

«О чем речь?! Муж и жена – одно целое, а главой семьи является любовь!»

Сколько уж приходилось слышать споров на эту тему, но они обычно заканчиваются ничем: каждый остается при своем мнении. Почему?

Может быть, потому, что в этом понятии сплелись в клубок многие проблемы: и материальное обеспечение семьи (кто кормилец?), и социальное положение ее членов (кто от кого зависит?), и их интеллектуально-духовный уровень (кто прав?), и естественная разница между полами и возрастами (роль каждого?), и разрушение старых традиций, и становление новых. К тому же в каждой семье все по-своему неповторимо…

«Мудрость – в гармонии. Все остальное – умствование», – сердито пишет Б. А. Степанов (Щелково). Справедливо. Только как этой гармонии добиться?

«Главенство складывается в процессе семейной жизни. Порой семьи живут в согласии, благополучии и не думают при этом, кто же главный», – пишет А. Гусейнов (Черняховск). Верно! Но как все-таки быть тем, у кого «не складывается»?

Хоть и противоречивы письма, все же попытаемся извлечь из разных «семейных сундуков» кое-какой опыт, полезный для всех.

Раньше считалось: глава семьи – добытчик, кормилец. По какому же признаку определяется глава семьи теперь? Вот коллективное мнение многих: «Глава семьи в наше время – руководитель, который должен быть и превосходным психологом (знать о каждом в своей семье не только то, что видно всем, но и то, что спрятано глубоко внутри), и дипломатом (находить верные решения в сложных семейных ситуациях), хорошим организатором (представлять возможности, интересы, запросы всех членов семьи). Он (или она) должен быть справедлив ко всем, всегда обдумывать свою точку зрения и не рубить сплеча. Она (или он) несет в семью доброту, внимание, великодушие, заботу, тепло души. Слово этого человека играет решающую роль во всех спорных вопросах, потому что он может не только ответственно принять решение, но и ненавязчиво, тактично провести его в жизнь. Глава семьи подобен опытному капитану, ведущему корабль по волнам моря житейского».

«Но, – продолжает в своем письме В. Лысянский, – в одном человеке все эти качества сочетаются редко. Напрашивается решение о распределении функций главы семьи между всеми ее членами: каждому по способностям.

Значит, можно обойтись без главы семьи? Многие считают: да, не только можно, но и нужно.

Благополучие семьи создается свободой и согласием ее членов. Ясно, что деспотизм, унижение, эгоизм не цементируют, а разваливают семью. Надо все решать и делать сообща, причем каждый пусть старается взять на себя бо́льшую ношу, чтобы облегчить труд другого. И всегда надо крепить авторитет не только свой, а друг друга. Так интереснее жить. Желание заботиться о любимом человеке – признак подлинной любви, залог крепкой семьи. Но когда такое желание присуще не обоим супругам, а только жене, то она делается рабой семьи, слугой многих господ, которые принимают все это как должное и не спешат оценить заботу, отблагодарить душевным теплом. А результат – усталость, ожесточение, нервные срывы, измены… Семейный совет на равных – вот что лучше всего».

На равных? Как это понять? Поровну работу, поровну заботу? Или все-таки каждому свое: матери – доброту, нежность, отцу – строгость и твердость? А может быть, исходя из их личных качеств – наоборот?

Заметьте, что речь идет не о том, кому какие домашние дела делать (это решает каждая семья по-своему), а кому каким быть. Не от этого ли зависит, у кого какая роль в семье?

Ох и непростой это вопрос для нас, равноправных граждан! Потому что под равноправием многие стали понимать одинаковость, тождественность. Вот и в нашем коллективном определении главы семьи все предполагаемые свойства личности собраны воедино не случайно: авторы писем чаще даже не упоминали, кто именно – он или она – должен этими свойствами обладать. Подразумевалось: кто ими обладает – тот и глава.

Вот теперь мы подошли к самому, пожалуй, острому моменту в разговоре: если женщина – глава семьи, хорошо ли это?

Ира Жданова (Целиноград) пишет: «Меня очень даже устраивает, что у нас глава – мама. Но папа – ее правая рука, а мы, дети, – левая». Она, правда, не пишет, устраивает ли это маму.

А вот мнение мужчин.

«Нагрузка главы семьи очень тяжела для женских плеч. Почему? У руководителя нет никаких привилегий, зато много дополнительных обязанностей. Тяжело для женщин это бремя? Конечно. Не случайно в роли главы семьи женщина перестает быть источником любви, ласки, тепла, доброты, так как ей часто приходится перестраиваться, ломать себя, приобретать некие мужские свойства характера: резкость, категоричность, грубоватость в речи и поведении» (Ю. Климов, А. Шестаков, Москва).

Замечено, что сейчас всё чаще женщины прямо-таки «рвутся к власти», стараясь перещеголять мужа в напористости, распорядительности. Что из этого получается?

«Женщина теряет свою женственность и… не дает мужчине почувствовать себя мужчиной в самом лучшем смысле этого слова» (Воробьев, Донецк).

Как тут утерпеть женщинам! Да ведь главой семьи жена чаще всего становится просто по жизненной необходимости!

«Что делать, если мужа-то ничего не интересует, кроме как вкусно поесть, выпить да футбол посмотреть. Тут волей-неволей станешь главой семьи, очерствеешь, командуя да распоряжаясь в одиночку» (Е. Курдымова, Ижевск).

Так. Власть женщины делает ее жесткой, черствой и порождает слабость, безволие, даже трусость в мужчине; а безответственность, вялость, духовная бедность мужей провоцируют грубость и властность женщин.

Нет, не выходит никакой гармонии; уродство какое-то получается, и всем в такой семье плохо.

Может быть, ломая традиции, мы ломаем и нечто естественное, вытекающее из наших природных возможностей и свойств? Во всяком случае, лучше от этого никому не делается.

И. Минаков (Обнинск) считает, что «обе половины (муж и жена) равноправны, но не взаимозаменяемы, и каждый выполняет вполне определенные функции в семье».

«Издревле вечные понятия: мать – хранительница очага, отец – защитник и добытчик, – видоизменившись, в принципе остаются в силе» (В. Марандин, Московская область).

Мужчин поддерживают и женщины.

«Образно говоря, муж – это дом: крепкий, надежный; жена – все, что внутри дома: красота, уют, мягкий психологический климат. Славная тогда семья получается, прочная и добрая» (Е. Курдымова, Ижевск).

И, наконец, «семье, как любому нормальному организму, не две головы нужны, а нужны голова и сердце» (И. Полунина, Одесса).

Голова и сердце – по-моему, прекрасно сказано!

Хорошо, когда руководит семьей добрая голова отца, а греет всех в ней умное сердце матери. Значит, и я настаиваю на традиционном распределении ролей? Да! Хотя когда-то тоже мечтала о равноправии и демократии в семье. Для меня, как и для многих, эта проблема решается трудно.

Получилось так, что я в семье стала распорядительницей, «главным начальством», как шутит муж.

Сколько раз я слышала вроде бы лестное для себя: «У вас в семье настоящий культ матери», а мне становилось грустно. И не потому, что этого культа не хотела, а потому что мне его очень… не хватало – не культа моей персоны, разумеется, а культа Матери. Сейчас поясню.

Для меня понятие «культ» и «власть» ни в какой мере не совпадают. Культ – то, перед чем преклоняются, что благодарно берегут, охраняют, считают священным. Власть – сила, которая призвана обеспечить все это, организовать жизнь так, чтобы ценилось самое достойное и прекрасное в людях.

Доброта и милосердие, бескорыстная и беспредельная любовь матери очень нуждаются в такой защите и благодарности. В них мать черпает силы для своей многотрудной деятельности. Сама себя она защитить не может. А если вынуждена это делать, тогда действительно «ломает себя».

Власть. Как же тяжела для меня эта «шапка Мономаха»! Теперь все чаще хочется быть мягкой и доброй, податливой и «подчиненной» – но не выходит: стоит дать волю этим «женским слабостям», как все домочадцы тут же «садятся на шею». Нет-нет, они любят меня, я знаю, но все-таки… все-таки не мешало бы и просто пожалеть. Да, бремя власти все-таки больше подходит мужчине.

Я – за культ матери и власть отца. Убеждена, что именно это обеспечивает гармонию семейных отношений.

Вынесем это «за скобки»?

Мы подошли к важнейшей проблеме: мужчина и женщина в семье. Давно, казалось бы, нам пора понять, что мы – мужья и жены, матери и отцы – вовсе не повторяем друг друга, что роли наши в семье разные и это закономерно, естественно, нормально!

Однако здесь много путаницы, и много от этого несчастья.

Большинство писем о женах, конечно, от мужчин.

Какими же совершенными хотят они видеть нас, своих жен и вообще всех женщин! И начинающие жить, и умудренные опытом люди, самые разные по профессиям и образованию, главным качеством жены, основой женственности считают душевную доброту, внимание к людям, мягкость в обращении, такт, нежность, заботливость…

Каждый второй автор пишет об уважении к делам и интересам мужа, его мнению и взглядам, привычкам. Все без исключения жаждут понимания с полуслова, с полувзгляда…

Однако далеко не все вспоминают о взаимопонимании, о взаимопомощи.

Может быть, поэтому в письмах женщин чаще, чем хотелось бы, встречается мысль: «А сам-то каков?»

Кое-кто из мужчин, отчаявшись, пишет так: «Где она, женственность? Где Джульетта, Наташа Ростова, Татьяна Ларина? Не исчезает ли женственность в винных парах и в дыму сигарет? Не похожа ли она на прекрасных розовых фламинго, занесенных в Красную книгу?»

Некоторые при этом винят самих женщин: «Хорошо бы, конечно, порассуждать про жен декабристов, но таких жен больше нет и, видимо, не будет. Наши жены – не друзья наши. Они разные дома и вне его. На людях – улыбки и разные туалеты. Дома – грязные халаты и хмурое чело. Надоели мелочные обиды и крупные слезы, которым уже не веришь. Надоели дни без “Спокойной ночи!”, “Доброе утро!”… И у друзей моих та же история…»

Другие подходят к вопросу с более глубоких – социальных и экономических – позиций. «Отдав должное работе, – замечает, например, О. Копелов из Бреста, – женщина приходит домой. А должное-то оказалось чрезмерным. У нее на созидание морально-психологического климата в семье нет сил, а порой и желания, и умения. Может быть, надо женщину “освободить от эмансипации”, дать ей возможность быть женщиной?»

Короче, вина это самих женщин или их беда, но нету их, хороших, настоящих-то жен и, судя по всему, и быть не может…

А они все-таки есть, несмотря на эмансипацию. И даже благодаря ей. Подтверждение – письма счастливых мужей. Какие простые, ласковые и трогательные слова находят они для тех, которые не за тридевять земель, не на экране телевизора, не на празднике жизни, а здесь, рядом, каждый день, во всех делах, буднях и радостях – всегда рядом.

«Моя милая Золушка…», «С нею можно на край света уехать и не пропадешь», «Знаете, как захватывает сердце, когда видишь в ее глазах благодарность и любовь» – это всё из разных писем. О домашних делах, умении готовить, шить и т. д. здесь если и упоминается, то вскользь, как о чем-то не очень существенном. Это знаменательно: не кухарку, не обслуживающий персонал нашли счастливые мужья в своих женах, а – спасибо эмансипации! – подруг, соратниц, любимых – опору и украшение жизни.

Что они больше всего ценят в своих женах? Конечно, доброту и понимание. А еще искренность и естественность («она всегда сама собой»), пытливый ум («все ее интересует, ко всему у нее свой подход»), доверие, преданность («как они окрыляют!»), жизнерадостность («когда ей весело – она поет, когда ей грустно – тоже поет»), самостоятельность («жаловаться не побежит»), стойкость («она, такая хрупкая, меня же еще утешает»), неприземленность («выдумщица, она всегда для меня загадка»), неистощимое терпение («работа у меня – вечно в разъездах, а она никогда не упрекнет») и горделивое достоинство («слово плохое сказать при ней язык не повернется»).

Боюсь, что на этом самом месте кто-нибудь из читателей не преминет сунуть жене книжку под нос: «Видишь, какие жены-то настоящие бывают. При таких и муж не пойдет по подворотням на троих соображать. А ты…»

Подождите, почитайте-ка, что еще пишут мужчины. К. Кагулия (Гагры) категоричен и горяч: «Плохих жен не бывает. Были, есть и будут плохие мужья. Причины самые разные: один пьет, другой ругается, третий дерется, четвертый забывает, что он женат, пятый холоден, шестой бездельник и болтун, и т. д., и т. п. Если живешь с женой, то будь мужчиной: не говори, что жена плохая, посмотри прежде на себя!»

В. Николаев (Мичуринск) тоже убежден: «У плохого мужа и идеальная женщина станет плохой женой».

Владимир К. (Челябинск) еще не женат, но и он твердо верит: «Хорошей может быть любая жена, если она получает помощь и поддержку мужа. Надо быть добрым и внимательным к ней».

А как жаждут этого сами женщины!

«Если бы он был повнимательнее, позаботливее, я б горы свернула…», «Иногда не столько его помощь нужна, сколько улыбка, благодарность, сочувствие…», «Хоть бы он когда спросил: как это ты успеваешь все?», «Только раз было, что пришел и пожалел: “Устала небось”, – и руки мои, мокрые после стирки, вдруг поцеловал… Так хорошо стало, будто снова он мне в любви объяснился», «Как немного нам надо, чтобы сил прибавилось».

И совсем хорошо, когда любовь и забота выражаются не только в сочувствии, благодарности, но и в реальном деле. Равноправие подразумевает не помощь мужа жене, а совместную работу по дому – равномерное справедливое разделение домашнего труда между супругами и по времени, и по нагрузке. А иначе жена может превратиться в универсальную обслуживающую машину, смысл существования которой сводится к тому, чтобы угодить кому-то.

Вы только вдумайтесь: потребление человеческой жизни… Раньше это называлось «заедать чужой век» и считалось, в общем-то, делом обыкновенным. Но в нашей-то жизни такое должно быть позором!

Роли, правда, могут поменяться: тогда жена делает из мужа покорного исполнителя своих желаний, «обеспечивателя». Но суть остается одна – домашняя эксплуатация, захребетничество, мерзость.

Написала все это и вдруг подумала: а не упрощаю ли я эту непростую проблему? Ведь «только» женами и матерями были Анна Григорьевна Достоевская, Наталья Александровна Герцен, Мария Борисовна Гольдфельд – жена Корнея Ивановича Чуковского. А что, если: «Хороша жена та, которая не просмотрит своего Дымова, как чеховская “попрыгунья”, не будет скакать по служебной лестнице только для того, чтобы доказать, что и она не хуже него» (А. Г., Москва; У. Петрова, Уфа). Неожиданный поворот, правда? Действительно, не просто все в жизни…

Помню, я долго огорчалась, пораженная – прямо-таки ошарашенная! – одной главкой из «Деревенского детектива» Виля Липатова[1]1
  По этой повести был снят популярный советский телесериал (1968, 1974, 1978). Роль милиционера Анискина исполнял М. И. Жаров.


[Закрыть]. Она называется «Панка Волошина» – по имени главной героини всех развертывающихся в ней событий.

Как-то утром сельский участковый Анискин, заслышав крик и шум, отправляется к Панкиному дому навести порядок, наперед зная, из-за чего разгорелся весь сыр-бор: опять бабы явились к Панке «глаза выцарапать» за своих мужей, которых она, бесстыдница, приваживает. Разогнав бабью драку, он разговаривает с Панкой, искренне удивляясь: и чего она «путем замуж не идет»? Ее ответ поразил Анискина (и меня!) до глубины души.

– А со мной мужики долго не живут, – простосердечно, но не без кокетства заявляет она. – Поживут, поживут – и в начальники выходят…

Удивленный Анискин, слушая, как она расхваливает всех, кто у нее «жил», вдруг понимает, что ведь это она – непутевая-то! – своим обожанием и восхищением внушала каждому из мужиков такое уважение к самому себе, такую веру в свои силы, что прямо-таки выводила их к большому делу – «в начальники».

Я читала и думала: да это ведь та же чеховская Душечка, которую так любил Толстой. Нам – современным, самостоятельным – поучиться бы у этих женщин побуждать мужчин на подвиг. А мужчинам хорошо бы всегда оправдывать наши надежды.

Обидно, что путь к взаимопониманию бывает непрост из-за незнания каких-то элементарных законов общения. Помню, мне в первые годы семейной жизни ох и пришлось помучиться из-за того, что Он чувствовал, думал, делал совсем не так, как мне казалось нужным, единственно верным, лучшим. Я винила его в нежелании понять меня, в нечуткости и даже в эгоизме.

А сама точно так же не хотела понять, и очень долго, простой и естественной вещи: он же другой, не такой, как я, человек со своим мироощущением, чувствами, способом мышления. И вместо того чтобы открывать для себя удивительный мир другого человека и помочь ему видеть и понять меня, непохожую на него, я упорно пыталась подогнать его под свою мерку. Он, естественно, сопротивлялся и еще больше замыкался в себе. Избавление от этой нравственной глухоты и тупости принесли нам дети, общая забота о них. Интерес к их внутреннему миру как будто разбудил наш интерес друг к другу.

И когда мои дочери слишком возмущаются воинственностью и «агрессивностью» братьев, а сыновья, в свою очередь, не прочь поддеть сестер за «плаксивость», я пытаюсь объяснить дочерям, что мальчишки – на то и мальчишки, чтобы быть отчаянными, смелыми, рвущимися в самое пекло жизни, не приемлющими покой, душевную тишь и гладь. Иначе какие же они будут мужчины? А сыновьям говорю, что чувствительность и нежность – одно из самых прекрасных свойств женщины. Ведь им мамами быть, что это за мать – бесчувственная? Ребята слушают и, кажется, добреют друг к другу.

Именно пониманию нашей разности и доброжелательному вниманию к каждому надо, по-моему, прежде всего учить будущих мужей и жен, начиная… с ясельного возраста.

Многие женщины скажут, что отцы сейчас всё больше самоустраняются от воспитания детей, перекладывают все заботы на матерей, а всю ответственность – на детский сад и школу.

Самоустраняются… Я тоже до недавнего времени думала так и разделяла негодование женщин: «Мы надрываемся, стараясь успеть и там, и там, и там, а они…» Но вот с некоторых пор засомневалась: сами ли устраняются?

Поводом для этого послужил забавный эпизод на конференции отцов одного из районов Москвы. В зале – почти одни мужчины, на сцене за столом – в основном женщины. Все идет по намеченному плану: выступления, фильмы «Из зала суда», «Опасный возраст». Тягостное молчание после них, потом снова выступления: «Вот что бывает, если…», «Надо находить ключик к сердцу ребенка…», «Матери нуждаются в вашей помощи…»

«Я гуляю с дочкой, помогаю ей делать уроки», – делится молодой отец своим опытом. И вдруг из зала, из самой его глубины, громкий и горестный возглас: «А ты пеленки стирал?»

Зал сочувственно хохотнул, оживился. Ясно: человек под хмельком – у него что на уме, то и на языке.

«Стирал, – не растерялся выступающий. – Ну и что?» «А ты каждый день стирал?» – снова тот же голос «со слезой». Все смеются, и я тоже смеюсь: допекли, видно, беднягу эти пеленки.

Вот с этого «незапланированного» вопля и начала точить меня какая-то неясная тревога: я с удивлением заметила, что молодые папы при колясках с младенцами стали вызывать во мне не умиление, как раньше, а… сочувствие. И стали раздражать жалобы молодых матерей и бабушек: «Ничего не умеет, все не так делает, а туда же – с указаниями лезет…», «Представляете: на час всего ушла, предупредила – не трогай Женечку до меня. Прихожу домой – она у отца на плечах, а тот по комнате скачет. С семимесячным-то ребенком! Кошмар!», «Я Вовке говорю: все съешь, что положено, а отец: хватит его пичкать, он и так растолстел. Просто назло делает и все…»

Назло… не так… бестолковый…

Подождите, давайте разберемся: чего мы хотим от наших мужчин? Чтобы они были нашими копиями, дублерами, заменителями? Или мальчиками на побегушках, на подсобных ролях? Что-то тут не так. Вспомнились бесконечные истории о семейных конфликтах вокруг детей: «Ты его балуешь, сюсюкаешь без конца, потакаешь всем капризам!» – кричит отец. «А ты груб, жесток и бессердечен, – плачет мать. – Тебе солдатами командовать, а не детей растить». Вдруг связалось в цепочку то, что я слышала в разное время и от разных людей.

Старый опытный учитель удивлялся: «С отцами стали чаще конфликтовать не сыновья, а дочери-подростки. Уж не копируют ли они при этом своих матерей?» Журналистка утверждала: «Заметна тенденция: женщины все больше рассчитывают в воспитании на свои силы. На мужчин, дескать, никакой надежды. Иные прямо говорят и пишут в письмах: ребенка люблю, сама воспитаю, а отец только мешает, без него даже лучше».

И наконец, мнение ученого – его я услышала на одном педагогическом семинаре: «Термин “безотцовщина” мы сейчас не употребляем, ибо в него вложен отрицательный смысл. То, что женщина в нашей стране может вырастить ребенка одна, без отца, свидетельствует о повышении ее социального статуса…»

Значит, обойдемся без отцов. А получится?

Учителя, воспитатели, директора школ очень встревожены: «Матери не справляются с детьми, особенно с подростками, особенно с мальчишками, которых женское воспитание в семье и школе (32 учительницы и 2 учителя) только портит, делает их либо вялыми и слабыми, либо неуправляемыми и “трудными”». И ребята в своих письмах единодушны: «Если бы каждый отец, – пишет Игорь Ш. (Курск), – именно отец! – имел бы общие дела со своим сыном, если бы каждый сын интересовался делом отца, поверьте: меньше было бы “трудных” ребят». «Ужасно завидую тем, у кого есть отец» (Елена К., Ставропольский край).

Вот так: без отца плохо. Почему?

Есть у А. К. Толстого, кстати, выросшего без отца, одно поразившее меня стихотворение. Смысл его горек: человек, душевно богатый, добрый и щедрый, терпит поражение в жизни, потому что не умеет защитить ни себя, ни любовь свою, ни свои высокие идеалы от житейских трудностей и бурь:

Навстречу их враждебной вьюги

Я вышел в поле без кольчуги

И гибну, раненный в бою.

Беззащитная доброта, попранное достоинство, беспомощная человечность, которая не может противостоять злу, насилию, несправедливости, – это не просто обидно и больно: это страшно, потому что нежизнеспособно. Очень серьезная – и тревожная! – мысль.

«Ребенку для нормального развития совершенно необходимы и мать, и отец. Отец в жизни ребенка – это мужество, сила воли, смелость поиска, умение бороться и побеждать. А мать – ласка, нежность, доброта и чуткость к людям. Отец не может дать душевной тонкости и красоты, а мать не даст ему силы и мужества» (Т. Милованова, Кишинев). Категорично, но в чем-то и очень верно: диалектическое единство двух разных начал, видимо, заключает в себе большой смысл.

Не закономерно ли: мать с младенцем на руках – мать и дитя – образ, пронизывающий века, – как бы не зависит от сменяющихся исторических эпох, классовых противоречий и национальных различий. Он хранит в себе какие-то изначальные общечеловеческие ценности, направленные на сохранение и продолжение жизни на земле. А вот сочетание «отцы и дети» – это всегда злоба дня, проблема преемственности поколений, отражение противоречий между новым и старым в конкретных условиях, требующих трезвого расчета и отважного поиска, азарта, риска.

В то же время отец – это четкость стратегии, заглядывание вперед, определение главного курса, т. е. мысль, мысль, мысль; а мать – чуткость тактики, оценка сиюминутной ситуации и реагирование на нее. Чувство и интуиция – главные ее помощники в этом деле.

Итак, два разных, взаимонезаменяемых начала. Их гармония – вот что нужно в семье для полноценной жизни. Не пение по принципу «кто кого перекричит», а прекрасный дуэт, в котором каждый ведет свою партию, поет своим, а не чужим голосом. И так от самого-самого истока.

Когда-то мужчины совсем не допускались к младенцам. Нянюшки, мамушки, тетушки, бабушки – вот были специалисты по маленьким. Теперь уже известно: односторонние специалисты. Они, обеспечивая малышу уход и защиту, окружая его любовью и лаской, успешно развивают нравственно-эмоциональные стороны личности ребенка, но безудержной опекой часто сдерживают физическое и интеллектуальное его развитие. Наш бурный требовательный век заставил пересмотреть многие взгляды на раннее детство. Оказалось, что для отцов там непочатый край работы не просто по уходу за младенцем, но по разностороннему его развитию.

Я сейчас нередко наблюдаю: молодые папы по-настоящему увлекаются воспитанием, когда у них есть возможность вкладывать в это сложнейшее дело свою выдумку, свое творчество, свой азарт, свое Я. Это прекрасно. Это делает их настоящими мужчинами, вдумчивыми, ответственными отцами. И нам, женщинам, надо понять их, помочь им, потому что это нужно прежде всего нашим детям.

Пусть ребенок, не страшась, уйдет в жизнь, не только согретый материнской лаской и преисполненный доверием и любовью к людям, но и вооруженный отцовским опытом, мужеством и ответственностью за себя и за других.

Отец обязан оставить своим детям в наследство не просто отчество, но Отечество – мир, который им предстоит строить и защищать.

Вы, конечно, заметили, что уже третья главка посвящена, по существу, одному и тому же, на мой взгляд, важнейшему условию прочной и счастливой семейной жизни – гармонии мужского и женского начала в семье.

Знаю: болью и горечью отзовутся сердца многих и многих женщин на эту мою фразу о гармонии. Да откуда она возьмется, если нет его, мужчины, в доме, просто нет?!

Даже если нет – должен быть!

Говоря так, я вовсе не подразумеваю под этим какого-то выдуманного («уехавшего» в длительную командировку или «погибшего») отца. Такой обман рано или поздно обнаружится и может стать трагедией для ребенка. Нет, я о другом: о мужском начале в семье. Оно может быть сосредоточено в подрастающем без отца сыне. Для этого матери не надо подменять собой отца, то есть превращаться в полумужчину и заниматься не свойственными ей делами (допустим, мастерить, играть в футбол или изучать приемы самбо). Мне кажется, что мужчину рядом с собой можно вырастить, только оставаясь «самой женской» женщиной, опора которой – в сыне, даже маленьком. Есть такая славная песенка, в которой четырехлетний мальчуган успокаивает мать: «Ты не бойся, мама, я с тобой!» Вот позиция мужчины: чуть не с колыбели он – покровитель слабого, защитник доброго и прекрасного в жизни. Позиция матери при этом – с благодарностью принимать любое проявление заботы о себе и стараться быть достойной этой заботы: надо, чтобы было что защищать.

Ну, а если рядом с мамой растет дочь? Казалось бы, должно быть все проще. Лет пятнадцать назад одна женщина так и говорила мне: «Как хорошо, мы с дочкой – как две подруги, и никакого “мужского духа”, всех этих грязных носков, потных рубах, грубых приятелей нам не надо…» Я высказала опасение, что так немудрено вызвать пренебрежение вообще ко всем представителям мужского пола. Она в ответ только усмехнулась: «Ничего, умней будет – первому встречному на шею не кинется».

Верно: ни первому, ни второму, ни пятому, ни десятому дочь навстречу «не кинулась». Ей сейчас тридцать два года, семьи, увы, и не предвидится. Это и само по себе грустно, а тут еще и профессиональные контакты у нее осложнены тем, что она не знает, как себя вести с мужчинами: и стесняется, и боится, и пренебрегает, и не доверяет – всё сразу.

Оказывается, без отца проще с дочерью не получается. Бывает, всю жизнь не заживает рана в сердце матери, оставленной или обманутой тем, кто действительно оказался не-мужчиной. И больше всего, мне думается, надо бояться передать дочери в наследство эту свою горькую обиду.

Как-то в шутку я поделила для себя всех представителей мужского пола на три категории:

– те, кого надо защищать;

– те, от кого надо защищать;

– те, кто защищает.

Надо изо всех сил постараться научить своих дочерей не ошибиться в выборе.