Текст книги "Приключения Никтошки"

Глава семнадцатая. РОЗЫСКИ

Всезнайка с Напильником и доктором Шприцом не оставляли попыток найти Никтошку. «Он с нами живет, значит, мы за него в ответе», – говорил Всезнайка. А Напильник предложил:

– Давайте на машине объездим окрестности Цветограда. Ведь Пустомеля его за городом в последний раз видел.

Всезнайка согласился. Они решили каждый день выбирать какой-нибудь участок за городом и обследовать его. Надо же было выйти такому совпадению, что они подъехали к ферме братьев ровно через два часа после того, как Никтошка ее покинул! За рулем был шофер Быстролётик. В этот раз к ним присоединился еще и охотник Патрон со своим бультерьером. Когда охотник еще только обзавелся этим бультерьером, все его так прямо и звали: Бультерьер, потому что других бультерьеров в Цветограде не было. Но это слово слишком длинное, и вскоре людишки стали звать собачку охотника просто Буликом.

– Ну и грязища здесь! – сказал Шприц, стряхнув с белого халата дорожную пыль.

Булик выскочил из машины прямо животом в грязь и с лаем кинулся взбираться на холм.

– Кажется, ферма какая-то, – сказал Напильник. – Вон что-то на столбе написано.

Они подъехали ближе и увидели дощечку с желтой надписью:

ВЬЯ ФЕРМА 5+1

Напильник остановился возле вывески, а доктор Шприц спросил:

– Что такое «вья ферма»?

– Тут не хватает нескольких букв, – предположил Всезнайка.

Напильник заглушил мотор и спрыгнул на землю. Хорошо, что на ногах у него были высокие резиновые сапоги, потому что грязи здесь было по колено. Патрон закинул за спину охотничье ружье и тоже прыгнул в грязь.

– Погодите-ка, а вот какие-то буквы валяются! – крикнул Патрон, заглянув за покосившийся столб.

Напильник достал вымазанные в грязи буквы К и Р. В это время до них донесся громкий гудок.

– Все ясно: КОРОВЬЯ ферма, – догадался Всезнайка, но его не услышали – очень гудело.

– Интересно, что это гудит? – сказал Шприц.

– Наверно пароход какой-то, – предположил Напильник.

– Откуда здесь пароходы – вокруг поля одни?

– Ой, еще один пароход! И Булик на них лает.

– Да, явно два гудка гудят, – сказал Всезнайка. – Дальше ехать все равно нельзя, автомобиль завязнет.

– Или с пароходом столкнешься.

– А что делать?

– Надо, чтобы кто-нибудь сходил на разведку, – предложил охотник Патрон.

– Молодец, здорово придумал! – похвалил Шприц. – А я тут посижу. Мне нельзя пачкать халат – вдруг кому-нибудь понадобится медицинская помощь?

Всезнайка, Напильник, Быстролётик и Патрон отправились на разведку. Увязая в грязи по колено, а иногда по пояс, они двинулись в том направлении, куда убежал Булик и откуда слышались его лай и странные гудки. Читатели уже, наверное, догадались, что это никакие не пароходы, а гигантские коровы издавали такие звуки. Вообще-то, это были самые обычные коровы, и мычали они вполне обыкновенно. Но людишки ведь такие маленькие, всего-то с банан ростом, и уши у них тоже маленькие. Каждое ухо не больше землянички. Не удивительно, что таким малюсеньким ушкам простое мычание кажется страшным, словно пароходная сирена.

Пройдя шагов сто, людишки выбрались, наконец, на сухое место возле молодых кленов.

– А вон и ферма, – сказал Всезнайка.

Никто из них еще ни разу здесь не был. Это повар Кастрюля, который страшно любил мягкие сыры – бри и камамбер, часто заезжал к братьям. Он упросил Напильника и Молотка сделать ему большой автомобиль, чтобы туда вмещалось побольше продуктов. «Я же для всех стараюсь», – говорил он. Научившись водить, повар Кастрюля стал иногда навещать ферму и проводить там некоторое время. Возвращался он в Цветоград с машиной, набитой молочными продуктами. Чаще всего это было парное молоко в бутылках, сыры разных сортов и сметана. Но иногда, когда Кастрюля решал сесть на диету, он привозил полный багажник йогуртов. Которые съедал в один день. А уж после того как всё съест – садился на диету.

За деревьями простирался огромный зеленый луг.

– Ой! – хором прошептали все, кроме охотника Патрона, привычного к крупным животным.

И тут же забежали за клен. А Патрон поспешно зарядил ружье.

– Вот это да! – сказал Всезнайка. – Я, конечно же, читал в книгах про коров, но чтобы такого размера…

На лугу, прямо возле деревьев, паслась Мышуня. Некоторое время людишки, словно загипнотизированные, стояли и смотрели, как корова открывает свой огромный рот и откусывает им пучок травы величиной с их дом на Незабудковой улице.

– Если бы мы оказались в траве, она бы нас не заметила и… – не договорил Напильник.

– Лучше нам там не оказываться.

Возле Мышуни, которая своим похожим на ковш экскаватора ртом пережевывала траву, прыгал Булик. Он громко лаял, а Мышуня не обращала на него внимания. Патрон передернул затвор и стал целиться в корову.

– Сейчас мы ее завалим, – радостно прошептал он.

– Ты что! – зашипел Всезнайка, отводя Патроново ружье. – Я тебе завалю! С ума, что ли, сошел?

– А что? В ней знаешь сколько мяса, на полгода хватит!

– Это чужая корова, ясно тебе? Она не для того, чтобы охотиться, а для того, чтобы молоко давать! Она, может, пол-Цветограда поит.

– А может, это у нас самооборона? – хитро подмигнул Патрон. – Может, она на нас напала?

– Я те нападу.

И, треснув для пущей убедительности Патрона по голове, Всезнайка отнял у него ружье:

– Потом отдам, когда немного остынешь.

Что-то корова была слишком уж близко, и Быстролётик решил на всякий случай отойти подальше. Не сводя глаз с жующей Мышуни, он отходил все правее, туда, где росло соседнее дерево. Но стоило Быстролётику дотронуться до его ствола, как дерево дернулось и сделало шаг в сторону. Оно оказалось коровьей ногой. Быстролётик схватился за уши, потому что над головой его раздалось оглушительное «Мууууууууууууууу!» Он в ужасе поднял голову и увидел, что откуда-то сверху к нему спускается громадная коровья морда, которая смотрит на него своими огромными глазами и дышит огромными ноздрями.

Шофер Быстролётик не помнил, как он пробежал кленовый перелесок и как прокатился по склону холма. Напильник и Всезнайка догнали его, когда он уже выползал из грязи, вцепившись в дверцу машины. Все тяжело дышали, а Быстролётик еще и икал. Только храбрый Патрон медленно пятился ползком по склону, не переставая целиться из ружья, которое Всезнайка выронил на бегу, а Патрон подобрал.

А Шприц никого не замечал. Он стоял на капоте машины в развевающемся от ветра халате. Раскинув руки, доктор вдыхал полной грудью свежий деревенский воздух.

– Эх, что за грязища, и какой чистый воздух! – сказал он. – Рядом с такими широкими полями и необъятными лесами, мы, по идее, должны бы быть великанами. А мы такие маленькие…

– Маленькие, да удаленькие, – перебил Напильник. – Тут какие-то неизвестно чьи коровы пасутся. Кажется, мы куда-то не туда заехали. Наверно, нужно отсюда уезжать.

– Да что там коровы! – потянулся Шприц, скрипя затекшими суставами.

Он надел свои походные резиновые сапоги.

– Пошли! – сказал он. – Мы у них сейчас всё про Никтошку узнаем.

– У коров?

– У людишек! Коровы одни, сами по себе не бывают.

– Ка-ка-ка-ка-жется, бы-бы-вают, – возразил Быстролётик.

Но в это время послышался шум мотора и на пригорке показался трактор в форме лодки. Возле кабины у него торчала длинная мачта. Парус на ней был спущен, а наверху развевался пятнистый флаг. За штурвалом сидел людишка. Он подъехал к горожанам и заглушил мотор. На людишке была матросская тельняшка и брюки клёш. На голове – бескозырка с лентами и с надписью: КОРОВЬЯ ФЕРМА 5+1.

– Вот тебе и пароходы! – свистнул Напильник.

– Привет морякам! – закричал охотник Патрон, а Булик залаял.

– Привет! Только мы не моряки, а фермеры.

– А чего же в бескозырках?

– А чтобы было прикольнее!

– А, ну тогда всё понятно!

– Садитесь! Дальше на вашей машине не проедешь, нужно на тракторе!

Быстролётик первым прыгнул в трактор и на всякий случай занял место посередине. Чтобы, если что, коровы до него не сразу добрались. Остальные тоже погрузились в трактор. Трактор поднялся на пригорок и поехал среди кленов прямо к лугу, на котором паслись Мышуня, Ласточка и остальные.

– Эй! Мы что через коров поедем? – нервно спросил Быстролётик.

– Как это – через коров? – не понял людишка.

– Но мы же едем прямо на них!

– Не волнуйся! Они трактора не боятся, давно привыкли.

И, выехав на траву, людишка направил машину прямо под Мышуню. Быстролётик в ужасе зажмурил глаза и сполз вниз, под сидение.

– Ка-а-кое вымя! – восхищенно проговорил Шприц. – Из такого вымени можно всю Незабудковую улицу напоить.

– Больше нашей водонапорной башни, – прикинул Всезнайка.

– Так мы весь ваш Цветоград и поим, – сказал людишка.

– А, так это с вашей фермы недавно к нам молокопровод проложили?

– Ну да. Это инженеры из Солнцеграда его спроектировали.

– Как жаль, что я в этом не участвовал, – огорчился Всезнайка.

– Это пока вы на дирижабле куда-то летали, вам молокопровод построили.

– Я бы очень хотел у вас тут всё осмотреть.

– У нас мало времени, – сказал Шприц. – В семь часов я должен быть дома. У меня операция. У нас один людишка аппендицитом заболел. Нужно срочно вырезать. Он с утра наелся антибиотиков и теперь ждет, когда я его начну оперировать.

– Ну, тогда мы сюда обязательно еще раз приедем, – сказал Всезнайка. – После того, как Никтошку найдем.

Когда въехали на ферму, стало понятно, почему трактор в форме лодки. В некоторых местах было так глубоко, что колеса не доставали до дна и трактору приходилось плыть по грязи. Для этого у него за кормой был специальный винт. Сзади, на кабине, на всякий случай висел спасательный круг и было прикреплено весло.

– Интересная конструкция, – похвалил Всезнайка.

– А что если трава на винт намотается – как же он будет работать? – обратился Напильник к матросу-фермеру.

– Никак. Остановится.

– И как же тогда ехать? То есть, плыть по этой грязи?

– А парус на что?

Наконец подъехали к дому. Дом был огромный, словно здесь жили великаны. И немного кривой.

Одно окно кривое вправо, другое – влево. Третье – не прямоугольное, не квадратное – непонятно какое.

– Интересно, почему труба не вверх, а вбок? – спросил Напильник.

– Так прочищать удобней, – отозвался фермер.

– А…

– У вас тут, что, ураган был? – спросил Всезнайка.

– Нет, урагана не было.

– А почему же всё такое косое?

– А у нас с братом глазомер плохой.

– А вы, что, всё глазомером меряете? – удивился Напильник.

– А так быстрее, – сказал людишка.

Трактор остановился. Грязи во дворе оказалось почему-то больше, чем в поле. Тут ее было не по колено и не по пояс, а по уши. Трактор плавал вовсю.

– Как же мы выйдем? – забеспокоился доктор Шприц.

– Не волнуйтесь, сейчас я спущу трап, – сказал фермер. – Я знаю, что городские людишки любят чистоту.

Он спрыгнул с трактора прямо в грязь. Это был очень высокий людишка, и грязь ему доходила не до ушей, а только до плеч. Он взял широкую доску и одним концом приставил к кабине трактора, а другим – к крыльцу дома. Всезнайка, Напильник, Быстролётик, доктор Шприц и охотник Патрон осторожно прошли по трапу. За ними побежал Булик, но соскользнул и влип в грязь. Булик громко лаял, но от этого увязал всё глубже.

– Скорее спасательный круг! – закричал Патрон не своим голосом. – Он же захлебнется!

– Спокойно! Всё под контролем, – послышалось из окна.

Другой моряк-фермер, как две капли воды похожий на первого, высунул из окна удочку с привязанным к леске спасательным кругом. Бультерьер, уже увязший так, что только нос и глаза торчали из грязи, вцепился в спасательный круг. У этого пса была мертвая хватка, и таща вдвоем за удочку, братья выволокли его из грязи.

– Держи его скорее, чтоб не начал отряхиваться! – кричал Шприц. – А то он мне весь белый халат забрызгает грязью!

Но было уже поздно. Булик стал отряхиваться, как это делают все собаки, и крепко заляпал халат доктора. А также одежду и лица всех остальных людишек.

– Это ничего! – сказал первый фермер, открывая дверь и впуская гостей в дом. – Наша грязь экологически чистая, даже полезная. У нас, как сами видите, никакого химического загрязнения нет. Одни коровы!

– И все же, – пробормотал Шприц, протирая пенсне.

Глава восемнадцатая. КРАПИВНЫЙ ТУПИК

Никтошка всё бродил вокруг взорванного автомобиля и никак не мог понять, что ему делать. Голова как-то не хотела работать и придумывать – что же дальше. Наконец Никтошка почувствовал, что он очень голодный. Попытался открыть багажник, в который добрый Правдюша сложил кучу разной еды. Но, видимо, от взрыва, багажник как-то весь смялся, и крышка не открывалась. Никтошка дергал ручку изо всех сил, но молокомобиль был крепкий, как скала.

Да, жалко. Там и вареное яйцо, и картошка, и помидоры, и хлеб, и даже шоколад был. Никтошка по очереди перебрал в мыслях все эти съедобные вещи. Он отвернулся от машины и посмотрел в поле. Голова еле поворачивалась, такая была тяжелая. Словно на ней лежал сверху какой-то камень.

Никтошка вспомнил, что на заднем сидении лежат две запасные канистры: одна – с молоком, другая – со сметаной, и залез в машину. Там была только одна канистра. Никтошка отвинтил крышку – молоко. Налить его было не во что, и Никтошка с трудом поднял тяжеленную канистру, чтобы напиться прямо из горлышка. Но сделав большой глоток, он почувствовал, что молоко кислое, и едва не подавился. Горлышко канистры выскочило изо рта, и кислое молоко полилось ему за шиворот. Фу, какая гадость!

Но как же так, ведь он же сам налил в эту канистру молоко прямо из-под Мышуни! Правдюша стоял на высокой лестнице и держал шланг у Мышуниного вымени, а другой конец шланга Никтошка засунул в горлышко. Не могла же Мышуня давать кислое молоко? «Может, она болеет, и от этого у нее молоко кислое?» – предположил Никтошка. Он не знал, что от сильного удара или сотрясения молоко обычно скисает. Мышуня тут была совершенно ни при чем – молоко скисло от взрыва.

От голода, а может быть, от взрыва у Никтошки болела голова. Она вообще была такая тяжелая, что он с трудом носил ее. Шея не поворачивалась. Казалось, она вот-вот согнется пополам, и голова покатится на землю. «Все ясно, – пробормотал Никтошка, – меня контузило». Никтошка так устал носить свою голову, что встал на четвереньки и хотел уже уткнуться лбом в землю, чтобы хоть немножечко отдохнуть. Но тут перед его глазами оказалась ямка, наполненная чистой дождевой водой. Ночью был дождь, а вода еще не успела высохнуть. Никтошка, конечно же, знал, что нельзя пить воду из ямок. В худшем случае от этого можно даже козленком стать. Но ему очень хотелось пить. И тут он увидел свое отражение.

У Вруши с Правдюшей в доме не было ни одного зеркала. Братья в зеркала не смотрелись. Какой смысл? Хочешь увидеть себя – посмотри на брата, он и есть твое отражение. Так что Никтошка давно себя не видел.

«Ничего себе! Неужели это я?» Из лужи на него смотрело какое-то страшно худое, черное существо с торчащими в разные стороны волосами, густо смазанными чем-то очень жирным и белым. Несомненно, это была сметана. На голове у существа возвышалась гора этого съедобного продукта – целая сметанная башня, склоненная немного набок.

– Вилка, как же это я так закоптился? – спросил Никтошка своего мысленного друга. – Да вообще, это же разве я?

– Это ты, – ответил Вилка.

В животе стояла такая голодуха… Правой рукой Никтошка снял с головы половину сметанной башни и запихнул себе в рот. О-о-о-о! Как это было приятно!

– Здорово пахнет, правда, Вилка?

– О да! – отозвался Вилка.

Быстро проглотив верхушку, Никтошка запустил пальцы в основание сметанного здания и уничтожил его. Голове сильно полегчало. Она даже перестала болеть. Никтошка покрутил шеей, помотал головой. Шея прекрасно крутилась, а голова легко моталась. Оказывается, это его не контузило, а всё дело в сметане.

Не только Никтошкина голова, но и весь он – с ног и до этой самой головы – был вымазан в сметане.

– Словно булка, которой собираются позавтракать, – сказал Никтошка Вилке.

– Вот ты теперь сам собой и позавтракаешь, – сказал Вилка.

Я тут подумал и решил: не буду описывать все несчастья, которые свалились на голову Никтошки. Иначе вместо «Приключений Никтошки» эту книжку нужно было бы назвать «Злоключения Никтошки». Упомяну только, что оставив взорванный автомобиль, он пошел дальше по той же дорожке. Он долго по ней шел, а дорожка всё сужалась, пока не исчезла совсем. Так уж получилось, что зашел Никтошка в глухое место. Вместо травы и пшеницы тут росла крапива, разбавленная репейником и чертополохом. К тому же стемнело, да и ветер сильный поднялся. Холодно стало…

Ну, бывает ведь в жизни, что не везет. Вот Никтошке и не повезло. Попал, так сказать, в безвыходное положение. И он еще все никак не мог понять, как это у него так получилось. Ведь Правдюша всё точно сказал: по этой дороге поедешь – через два часа будешь в Цветограде. А вместо Цветограда – одна крапива. Уже совсем в темноте Никтошка сел на мокрую землю и закурил свою трубку.

Глава девятнадцатая. А ГДЕ ЖЕ НИКТОКША?

В доме оказалась всего только одна комната. Зато очень большая. И тоже слегка кривоватая. Хотя из-за того что потолки высокие, не так было заметно, что в одном месте они ниже, а в другом – выше. Пол в некоторых местах поднимался, в других – опускался, так что, ходя по дому, можно было вообразить, будто ты плывешь по волнам. Этому соответствовала и обстановка. Напротив входа висел портрет капитана Немо. Повсюду были развешены карты морей и островов. Возле каждого окна висел спасательный круг, словно за окном сразу начиналась вода.

– Здорово сделали! – похвалил Напильник, крутанув штурвал на капитанском мостике, слегка, впрочем, кривоватом.

Людишки с интересом разглядывали помещение. Вдоль кривых стен стояла мебель, видимо, тоже сработанная фермерами, потому что она тоже была кривая. А стол на кухне все время качался, поскольку одна ножка у него была короче других трех, а из тех трех, что подлиннее, одна все-таки короче оставшихся двух. Да и эти обе разной длины. В общем, стол сильно качался. Особенно, если на него что-нибудь ставили или облокачивались. «Но это ничего, – сказал гостям один из фермеров. – Надо просто быть внимательным, и ничего не упадет. Вы скоро привыкнете!»

– Спасибо, что пригласили нас обедать, – сказал Всезнайка, когда все расселись по колченогим стульям. – Давайте знакомиться!

– Давайте.

Ученый поправил очки.

– Я – Всезнайка, а это мои помощники: доктор Шприц, слесарь Напильник, шофер Быстролётик, охотник Патрон и его собака Булик.

«Хм… вообще-то, я не помощник… я и сам по себе» – пробормотал Шприц, покачиваясь на кривом стуле.

– Правдюша! – хором представились братья.

И тут же укоризненно посмотрели друг на друга.

– Ты опять? – одновременно сказали они.

– Правдюша – это что, их обоих так зовут? – спросил Быстролётик.

– Нет, это меня так зовут, – сказал один из братьев. – А его зовут Вруша.

Напильник удивленно почесал голову.

– Нет, ну это просто наглость какая-то! – возмутился другой брат. – Правдюша – это я! А он – Вруша!

– Сам ты Вруша!

– Нет ты!!

– Нет ты!!!

Они кричали всё громче, так что Всезнайке тоже пришлось возвысить голос:

– Уважаемые хозяева! Если гости вам надоели, мы можем уйти!

И он встал со своего стула.

– Нет, что вы, что вы! – испугались братья. – Наоборот, мы вам очень рады.

– К нам редко людишки заходят.

– Да, знаете, здесь такое глухое место. Никого, кроме коров…

– Пожалуйста, гостите у нас сколько хотите – чем дольше, тем лучше, – упрашивал брат, сидевший справа. – Видишь, что ты наделал? – сказал он левому. – Из-за тебя они собрались уходить.

– Нет, это из-за тебя, потому что ты беспрерывно врешь! Даже при гостях не можешь остановиться. Никого не стесняешься!

– Я-то как раз говорю всегда одну только правду – есть гости или нет. А вот ты только и ждешь, когда кто-нибудь придет, чтобы его обмануть. Из-за тебя на меня падает тень.

– Нет, это из-за тебя на меня падает тень.

– Нет из-за тебя!

– Нет из-за тебя!!

Брат стукнул кулаком по столу.

– Из-за тебя у нас в доме вся мебель кривая! Потому что, когда я тебя прошу что-нибудь измерить, ты все время врешь!

– Нет ты врешь! – стукнул кулаком другой брат. – Когда я тебе измеряю, ты нарочно врешь и отпиливаешь совсем не столько, сколько я намерил!

– Нет ты!

– Нет ты!!

Спор разгорался всё сильнее. Всезнайка снова поднялся.

– Так, значит, это те самые два брата-близнеца Вруша и Правдюша?

– Что-то я про них уже слышал, – сказал Напильник.

– Наверно, то, что один всегда говорит только правду (при этом оба брата сказали: «Я!»), а другой всегда врет, – в эту секунду оба показали друг на друга пальцем и крикнули: «Он»!

– Как же ты мне надоел! – топнул ногой близнец слева, вставая.

– Нет, это ты мне как надоел! – Правый брат схватился за голову и тоже вскочил.

– Ты больше!

– Нет, это ты больше!

– Видеть тебя не могу!

– А я тебя и видеть, и слышать!

– А я…

Остальные людишки тоже уже встали, а Быстролётик, неудачно отодвинувший кривой стул, с грохотом полетел на пол. Фермеры озадаченно посмотрели на упавшего гостя.

– Значит, у вас все столы и стулья качаются потому, что договориться не можете? – спросил их Всезнайка, чтобы перевести разговор на другую тему.

Братья помогли Быстролётику подняться.

– Не совсем так, – сказал брат, который помогал Быстролётику справа.

– Совсем не так, – сказал помогавший слева.

– Это потому всё качается, что как на море, – объяснил правый.

– Очень мы море любим, – добавил левый.

– А вы там были? – поинтересовался Напильник.

– Пока нет, но много о нем читали.

– Надеемся побывать.

Тут стоящий на плите грибной суп с фрикадельками как раз закипел, и крышка на нем стала подпрыгивать. По кухне распространился такой аппетитный запах, что и у городских людишек, и у обоих фермеров потекли слюнки. Всезнайка с товарищами от свежего деревенского воздуха, а братья от тяжелой работы в поле – сильно проголодались.

– Давайте же будем скорее есть! – забыв о приличиях, воскликнул нетерпеливый Быстролётик.

Братья бросились угощать своих голодных гостей. Один вытащил из буфета здоровенные глубокие тарелки, другой взял громадный половник, похожий на совковую лопату, и стал разливать суп. Даже посуда в этом доме была огромная.

За окном раздалось громкое мычание коровы. Она промычала три раза и замолкла.

– Это она как раз обеденный сигнал подает, – пояснил один из близнецов.

– Самое время обеда, – сказал другой.

Некоторое время городские людишки молча и торопливо ели – так проголодались. Фермеры ели тоже молча, но медленно. Они не спеша отламывали от огромных хлебных булок большие куски и отправляли в рот. Заедали хлеб супом и долго жевали. Булику налили в миску и разбавили суп водой – чтобы не обжегся. Булик лакал в бешеном темпе, и язык его крутился, словно пропеллер.

– О… что за фрикадельки! Какой вкусный суп! – радостно бормотал охотник Патрон, набивая рот суповой гущей.

– Вкусный, вкусный-превкусный! – нахваливал слесарь Напильник, закусывая хлебной горбушкой.

– Вкуснятина! – разбрызгивая капустные ниточки, поддакивал шофер Быстролётик.

Он так спешил, что целых два раза подавился. Первый раз один из братьев стукнул его по спине, и кусок гриба вылетел из Быстролётикиного горла. Правда, Быстролётик при этом тоже отлетел к печке. А второй раз пришлось обоим братьям взять его за ноги, перевернуть вниз головой и как следует потрясти. Доктор Шприц дал им такую команду, когда увидел, что забыл чемоданчик с инструментами в машине. Из Быстролётика вылетела застрявшая в нем картошка. Когда Быстролётика перевернули обратно, он уже хотел было снова накинуться на суп, но Всезнайка молча взял его тарелку и вылил в раковину.

– Хватит, – сказал он.

Быстролётик обиделся, но никто не обратил на это внимания. Все, кроме него, сосредоточенно хлебали суп, погруженные в себя. Наконец наелись. Слесарь Напильник, поглаживая полный живот, откинулся на спинку кривого стула, из которого в некоторых местах торчали занозы.

«Наверно, один спросил: „Ты состругал занозы?“, а другой ответил: „Состругал“, а сам не состругал – так занозы и остались», – подумал Напильник.

– Хорошо пошло, – сказал брат, сидевший справа.

– Совсем не плохо, – согласился левый брат.

Поев, Всезнайка перешел к делу.

– Не появлялся ли у вас, случайно, один людишка? – спросил он братьев.

– Людишка? – переспросили они.

– Людишка.

– Не появлялся, – ответил левый брат, а правый спросил:

– А как он выглядел?

– В синем шарфике. Маленький такой.

– В синем шарфике?

– Да.

– Незаметный?

– Незаметный, точно! – обрадовался Напильник.

– Может, мы его не заметили? – предположил правый брат.

– Нет, такого у нас здесь не было, – сказал левый.

– А какой у вас был?

– Последнее время никакого. Только вы.

– А раньше?

– Ну, раньше приезжали всякие. Вот этот, как его там? – левый брат повернулся к правому, – квадратненький такой, кругленький…

– Кастрюля! – подсказал правый.

– Точно, Кастрюля, повар! Он так сыр любит. Я все думаю: куда в него столько жидкого сыра бри влезает? Один раз целый круг съел. Вот такой! – и брат вытянул руки в стороны, показывая огромный круг. – Я думал, ему плохо будет, а он ничего – еще и заел миской сметаны, потом выпил ведро парного молока, закусил тарелкой творога с сахаром, а потом еще пироги с капустой…

– А людишка по имени Никтошка к вам не приходил? – прервал его Всезнайка.

– Как ты сказал? Никтошка?

– Да.

– Нет. Такого у нас не было. Ты не видел? – обратился он к брату.

– Нет, я не видел.

– И я не видел.

– Такой к нам не забредал.

– Ну, тогда нам пора, – сказал Быстролётик и встал из-за стола.

– Что, уже уходите?

– Мне на операцию скоро, – сказал Шприц.

Но в это время случилось одно непредвиденной происшествие. С улицы донесся страшный визг и дикое хрюканье, а затем какое-то бешеное кудахтанье одновременно нескольких кур. Потом «ку-ка-ре-ку» – три раза.

Братья сорвались со своих мест и кинулись во двор.

– Что случилось? – крикнул им вдогонку Всезнайка, а один из братьев остановился в дверях и, замахав на него руками, сказал:

– Не вздумайте выходить – это наш Свинохряк опять взбесился. У него бывает – он с разбегу врубается в курятник и… может кого хочешь своим рылом прободать. Мы сейчас его трактором ловить будем.

И, захлопнув дверь, прыгнул с крыльца прямо в грязь. Городские людишки прильнули к окнам и смотрели, как братья пытаются поймать сошедшего с ума поросенка, которого братья-фермеры ласково звали Свинохряком. Он носился по двору, как ракета, круша всё на своем пути. Конечно, поросенок меньше коровы, но все же для маленьких людишек он – примерно как для нас слон. Представьте себе бешено скачущего слона, который, не разбирая дороги, проносится то туда, то сюда, расшвыривая все на своем пути. Из-под его копыт летели забытые братьями лопаты, ведра, шланги для полива, кормушки для куриц вместе с зерном и, конечно же, непролазная грязь.

Поросенок прорезал двор из конца в конец, везде натыкаясь на забор. К счастью, а может быть, и к несчастью, двор был обнесен очень крепким забором, который ему пробить не удавалось. Наверное, если бы поросенок смог вырваться на волю, он бы, отмахав километров двадцать, вернулся на ферму успокоившимся. Но каждый раз отражаясь от заборов, как бильярдный шар, он становился все свирепее и с истошным визгом летел дальше. Несколько раз он, не вписавшись в поворот, влетал боком в стену дома. Городские людишки, в страхе наблюдавшие за свирепым зверем, отлетали от окон на середину кухни. Со стен падали развешенные на них половники, медные тазы и сковородки. Куры, оставив разломанный курятник, в ужасе сбились в кучу возле доильного аппарата. Но иногда поросенок пробегал сквозь эту кучу, и в воздухе вырастала гора перьев, словно кто-то вспорол подушку.

Чтобы поймать поросенка, братья разделились. Один управлял коровами, другой – трактором. Трактор ревел, коровы мычали. То трактор ехал за поросенком, то поросенок бежал за трактором. Наконец, перегородив двор коровами, им удалось загнать поросенка трактором в угол, куда братья предварительно налили жидкого цемента. Пока носились по двору, цемент наполовину застыл. Поросенок завяз в нем и уже не мог выбраться. Зато он стал так дико визжать и хрюкать, что несмотря на закрытые окна, Всезнайке и другим малянцам пришлось заткнуть уши. Время от времени поросенок делал отчаянные попытки выпрыгнуть из цемента. Это ему почти удавалась, но только каждый раз какая-нибудь из его четырех ног все же не отлипала. Эх, не везло ему! Наконец поросенок окончательно влип. Братья отошли в дальний угол двора и дали ему как следует нахрюкаться. После чего связали, вытащили с помощью подъемного крана – Мышуни из бетона и потащили трактором в хлев.

Пока братья возились с бедным сумасшедшим, делали ему укол, ставили компресс и мерили температуру, слесарь Напильник подобрал с пола посуду и развесил обратно по стенам. Быстролётик вытер разлившийся по столу суп.

– Да. Забавные эти братья, правда? – рассмеялся Шприц.

– Жизнь у них, конечно, нелегкая, – посочувствовал Патрон. – Интересно, почему они не держат этого кабана на цепи?

– Смешно они так ругаются друг с другом, – сказал Быстролётик. – Жаль, Никтошка и здесь не появлялся.

Всезнайка, вперив взгляд в стол, задумчиво крошил большую хлебную краюху. Вся скатерть возле него была усеяна крошками. Наконец он поднял глаза на товарищей.

– Что-то тут не так, – произнес он.

– Как это «не так»?

– А вот так это. Не могут оба брата говорить одно и тоже.

– Это ты про что? – спросил Быстролётик.

– Про Никтошку. Если Правдюша говорит, что не видел его – то так оно и есть. Но дело в том, что и Вруша утверждает то же самое.

– Ну и что? – не понял Напильник. – Мы ведь все равно не знаем, кто из них Правдюша, а кто нет.

– А это и не важно.

– То есть как это? – удивился Патрон. – Кому же из них верить, если не известно, кто говорит правду, а кто врет?

– Попробуйте рассуждать логически.

– Ой, Всезнайка, опять ты со своей логикой! Не всегда нужно всё продумывать да просчитывать. Иногда надо просто верить собственной интуиции. Это я тебе как охотник говорю.

– И что же говорит тебе твоя интуиция?

– То, что Никтошки здесь нет и никогда не было.

– Правда, Всезнайка! Если бы Никтошка тут был, мы бы его давно нашли!

– Честно говоря, таким образом никого не найдешь. Мало ли куда этому Никтошке взбрело в голову забрести? Может, он сейчас вообще за пятнадцать километров отсюда? Например, в Шоколадгороде?

– Давайте уже поедем отсюда, – предложил Быстролётик. – Может, успеем еще куда-нибудь заехать и Никтошку поискать, а то уже скоро вечер и, кажется, дождь собирается.

– Хорошо, может быть, вы правы. Мы очень скоро поедем, только позвольте мне все же составить цепь логических рассуждений.