Текст книги "Сказки и легенды"

Лиса и сорока

Однажды лисица проплутала целый день по лесу в поисках добычи. Раздосадованная и голодная, она оказалась на поляне под большим деревом, на котором резвилась шумная стая сорок.

Схоронившись в высокой траве, лисица стала наблюдать за возней птиц и вскоре приметила, что в поисках корма те безбоязненно слетают на землю и клюют все без разбора, не гнушаясь даже падалью.

– Ну что же, попытаем счастья, – прошептала рыжая плутовка, исходя слюной при виде жирных сорок.

Дабы не спугнуть разыгравшихся длиннохвостых подружек, она потихоньку растянулась под деревом и, раскрыв пасть, притворилась мертвой.

Вскоре одна из птиц, заметив рыжее пятно на траве, слетела с дерева. Ее распирало любопытство, и она приблизилась к бездыханной лисице. Чтобы половчее клюнуть ее в язык, сорока неосмотрительно просунула клюв в лисью пасть, и тут же оказалась зажатой намертво, как в капкане.

Львица

Вооруженные дротиками и острыми пиками охотники неслышно подкрадывались все ближе и ближе. Львица, кормившая малышей-сосунков, вдруг учуяла незнакомый запах и тотчас поняла, что близка опасность. Но было поздно. Охотники уже обступили логово.

При виде людей с оружием в руках львица оторопела. Она хотела было спастись бегством, но тут же одумалась: ведь тогда ее львята станут легкой добычей для охотников.

Мать решила защитить малышей ценою собственной жизни. Низко пригнув голову, чтобы не видеть нацеленные на нее острые пики, она в отчаянном прыжке ринулась на людей и обратила их в бегство. Беспомощные львята были спасены.

Щегол

Держа червячка в клюве, щегол подлетел к своему гнезду, но птенцов внутри не оказалось. Пока он был на охоте, злоумышленники выкрали их.

Крича и плача, щегол принялся искать пропавших птенцов. Весь лес огласился его жалобными стонами и призывами, но никакого ответа не последовало.

На следующее утро несчастному родителю повстречался зяблик, который поведал, что еще вчера видел щеглят в одном крестьянском доме.

Вне себя от радости щегол полетел во весь дух к селению и вскоре оказался у того дома, на который указал добрый зяблик.

Щегол сел на конек крыши, огляделся, но никого не увидел. Он слетел на гумно – и там ни души. Когда же бедный отец поднял голову кверху, он заметил клетку, висевшую снаружи у окна. В ней сидели его щеглята-пленники. Щегол ринулся к ним.

Завидев отца, птенцы принялись хором жалобно щебетать, умоляя поскорее вызволить их из неволи. Орудуя лапками и клювом, щегол предпринял отчаянные усилия, чтобы раздвинуть железные прутья клетки. Но все его старания оказались тщетны. Тогда, громко заплакав, он улетел прочь.

На следующий день обезумевший от горя щегол вновь появился у клетки, где томились несчастные щеглята. Он долго смотрел на них с нежностью, а потом тихонько клюнул каждого птенца в разинутый рот.

Родитель принес в клюве ядовитую травку, и все щеглята разом протянули лапки…

– Лучше умереть, чем маяться в неволе, – горестно промолвил гордый щегол и улетел в лес.

Лебедь

Склонив гибкую шею к зеркалу воды, лебедь долго всматривался в свое отражение. Он понял причину усталости и озноба, пронизывающего все его тело, словно в зимние холода.

Теперь он доподлинно знал, что час его пробил и настала неотвратимая пора прощания с жизнью.

Его перья были так же прекрасны и белоснежны, как и в далекие годы юности. Ему удалось пронести в незапятнанной чистоте свое одеяние через все жизненные невзгоды и испытания, через зной и стужу.

И теперь он был готов спокойно и достойно закончить свои дни.

Изогнув красивую шею, он медленно и величаво подплыл к старой плакучей иве, под чьей сенью любил, бывало, пережидать летний зной.

Опустился вечер, и закат окрасил в пурпур спокойные воды озера.

В глубокой вечерней тишине, воцарившейся вокруг, послышалось лебединое пение. Никогда ранее лебедь не пел с такой проникновенной задушевностью и щемящей тоской. Он вдохновенно пел о своей любви к природе, небу, воде, земле…

– Лебедь поет, – прошептали зачарованные прощальной песней рыбы, птицы и все прочие обитатели полей, лесов и лугов. – Это песня умирающего лебедя.

Нежная грустная песня эхом разнеслась по округе и замерла с последними лучами солнца.

Верблюд

Опершись на согнутые колени, верблюд терпеливо ждал, пока хозяин навьючит его. Он уже положил ему на спину один тюк, затем другой, третий, четвертый…

«Пора бы ему остановиться», – с грустью думал верблюд, не смея перечить хозяину.

Наконец человек управился со своим делом и повелительно щелкнул бичом. Верблюд с трудом поднялся на ноги.

– Пошли! – приказал хозяин и дернул за узду. Но животное не тронулось с места. – Чего стал? Пошевеливайся! – грозно крикнул человек и дернул за узду что есть силы.

А верблюд уперся ногами в землю и продолжал стоять как вкопанный.

– Ах ты упрямец, – догадался хозяин и со вздохом сбросил два тюка со спины животного.

– Теперь, кажется, мне под силу, – пробормотал про себя верблюд и послушно двинулся в путь.

Так они прошагали целый день под палящим солнцем, и человек подумал, что хорошо было бы засветло добраться до ближайшего селения. Словно разгадав его мысли, верблюд вдруг остановился.

– Вперед! – зычным голосом крикнул хозяин. – Еще немного пути, и мы будем на месте.

«Ноги у меня гудят, и сегодня я потрудился вдоволь. Хозяину пора бы и честь знать», – рассудил про себя верблюд и растянулся на песке.

И хотя человека распирала досада, но пришлось все же развьючить животное и устраиваться на ночлег в пустыне под открытым небом.

Думая только о корысти, хозяин, видать, забыл добрую дедовскую пословицу, что с одного верблюда две шкуры не дерут.

Устрица и краб

Одна устрица была влюблена в луну. Когда на небе появлялась луна, она могла часами любоваться ею, раскрыв рот от удовольствия.

Сидевший неподалеку краб заметил, как в новолуние устрица раскрывала створки раковины, и решил ее съесть.

На следующую ночь, едва устрица раскрыла створки, краб, изловчившись, забросил в раковину камешек.

Устрица тут же попыталась захлопнуть створки, но бедняжке помешал заброшенный камешек.

Такое случается с каждым, кто раскрывает рот, рассказывая о своей тайне. Всегда найдутся уши, охочие до чужих секретов.

Жаба

Огромная жаба то и дело нагибала голову, чтобы ухватить ртом немного земли.

Проползая как-то мимо, божья коровка спросила:

– Отчего ты такая тощая, жаба?

– Оттого, что всегда голодна, – ответствовала та.

– Но ты же питаешься землей! – подивилась божья коровка. – Что же тебе мешает наесться досыта?

Жаба грустно вздохнула и ответила:

– Но однажды может кончиться и земля.

Украденное яйцо

Как-то куропатка, облюбовавшая себе место на кипарисе, заглянула к соседке, поселившейся на маслине, и, не застав ту дома, похитила у нее из гнезда яйцо.

Шло время, и вот, как положено, в обоих гнездах вылупились птенцы. Когда крикливое и прожорливое потомство подросло и окрепло, наступил знаменательный день – вылет из родимого гнезда.

Первыми отправились в полет птенцы, жившие на маслине. Сделав несколько кругов над садом, они вернулись домой. Наступил черед и для птенцов, обитавших на кипарисе. Совершив полет, счастливые и довольные, они вернулись в свое гнездо. И только один птенец, вылупившийся из украденного яйца, подчиняясь внутреннему зову, вернулся к родной маме, свившей гнездо на маслине.

Радость…

Как-то в кругу друзей зашел разговор, кто самый веселый и самый грустный из зверей. После высказанных суждений и сравнений сошлись на том, что среди животных и птиц самым радостным и веселым является петух.

– Он само воплощение радости, – заключил один из друзей. – Петух радуется, когда зарождается день, и поет. Радуется солнцу, хорошей погоде, день напролет прыгает, скачет, дерется, ухаживает за курами и голосисто поет. Весь двор прислушивается к его пению и радуется жизни.

…и грусть

– А кто же тогда самый грустный в животном мире? – спросил кто-то.

– На свете нет более грустной птицы, чем ворон, – ответил один из собравшихся друзей. – Когда в гнезде вылупляются птенцы, при виде этих беспомощных неоперившихся белесых созданий ворон бежит прочь и тоскует. Сидя на соседнем дереве, он готов целый день жалобно каркать, отказываясь кормить потомство. Лишь заметив, что птенцы начинают покрываться черным пушком, ворон возвращается в гнездо.

Завещание орла

Старый орел давно потерял счет годам, живя в гордом одиночестве среди неприступных скал. Но силы ему стали изменять, и он почувствовал, что конец его близок.

Мощным призывным клекотом орел созвал своих сыновей, живших на склонах соседних гор. Когда все были в сборе, он оглядел каждого и молвил:

– Все вы вскормлены, взращены мной и с малых лет приучены смело смотреть солнцу в глаза. Я уморил голодом тех ваших братьев, кои не переносили ослепительного сиянья. Вот отчего вы по праву летаете выше всех остальных птиц, и горе тому, кто посмеет приблизиться к вашему гнезду! Все живое трепещет перед вами. Но будьте великодушны и не чините зла слабым и беззащитным. Не забывайте старую добрую истину: бояться себя заставишь, а уважать не принудишь.

Молодые орлы с почтением внимали речам родителя.

– Дни мои сочтены, – продолжал тот. – Но в гнезде я не хочу умирать. Нет! В последний раз устремлюсь в заоблачную высь, куда смогут поднять меня крылья. Я полечу навстречу солнцу, чтобы в его лучах сжечь старые перья, и тотчас рухну в морскую пучину…

При этих словах воцарилась такая тишина, что даже горное эхо не осмелилось ее нарушить.

– Но знайте! – сказал отец сыновьям напоследок. – В этот самый миг должно свершиться чудо: из воды я вновь выйду молодым и сильным, чтобы прожить новую жизнь. И вас ждет та же участь. Таков наш орлиный жребий!

И вот, расправив крылья, старый орел поднялся в свой последний полет. Гордый и величавый, он сделал прощальный круг над скалой, где взрастил многочисленное потомство и прожил долгие годы.

Храня глубокое молчание, его сыновья наблюдали, как орел смело устремился навстречу солнцу.

Крокодил и мангуст

Крокодил, загрызший только что человека, лежал в тени под пальмой и проливал слезы.

– Взгляни, – сказал мангуст своему сыну, – как крокодил лицемерно плачет перед тем, как растерзать жертву.

И он был прав. Хищник спокойно принялся пожирать добычу. После еды он заснул на берегу реки, не закрывая пасть, чтобы его подружка остроклювая птичка выковырила застрявшие между зубов остатки пищи.

Деликатно проделав процедуру, птичка-зубочистка выпрыгнула наружу, а крокодил продлжал мирно спать и от удовольствия еще шире раскрыл пасть.

– А теперь, сынок, смотри в оба! – сказал мангуст. – Сейчас увидишь, как надо наказывать предателя.

С разбегу он впрыгнул в крокодилью пасть, через глотку проник в желудок и острыми зубами вспорол брюхо, выпустив кишки наружу.

Проснувшись от дикой боли, крокодил завопил и стал кататься по земле, пока мангуст прогрызал ему внутренности, но вскоре затих с распоротым брюхом кверху.

Единорог

Удобно расположившись в тенистом саду, охотники предавались воспоминаниям о самых невероятных приключениях, которые порою случаются на охоте. Но вот разговор зашел о таинственном единороге.

– Это не зверь, а сущий призрак! – воскликнул один из охотников.

И действительно, в последнее время по всей округе только и разговору было что о маленькой лошадке с длинным рогом на лбу. Многие божились и клялись, что видели ее, но никому еще не удалось изловить диковинного зверя.

– А может быть, это злой дух, посланный из преисподней, чтобы следить за нами, грешными? – спросил один из охотников.

– Вряд ли. Единорог слишком красив и безобиден, чтобы быть злым, – возразил другой. – Но изловить его – дело мудреное, и тут нужна особая смекалка.

Чуть поодаль сидела за пяльцами миловидная девушка. Слушая эти речи, она улыбалась про себя. Кому-кому, а ей хорошо был известен нрав таинственного незнакомца, ибо она водила с ним дружбу, о чем никто не ведал в округе.

Дело в том, что сторонившийся всего дурного и злого, маленький неуловимый единорог тянулся к добрым красивым девушкам.

Когда охотники разошлись и сад опустел, из-за кустов осторожно вышел единорог. Неслышно ступая по траве, он приблизился к своей подруге, улегся перед ней и, положив морду ей на колени, уставился на девушку преданными глазами. Его взгляд был полон нежности и восхищения.

Единорог давно привязался к этой трудолюбивой девушке и привык коротать с ней время в тишине, любуясь ловкими движениями ее рук за работой. И его подруга ценила эту привязанность, дорожила дружбой с единорогом и свято хранила свою девичью тайну.

Да разве тайну долго убережешь, коли мирская молва, что морская волна, все выплескивает наружу.

Выследив, как единорог тайком навещает свою подругу, охотники устроили засаду и изловили поклонника девичьей красоты.

Фантастические животные

Феникс

Высоко пролетая над безбрежной пустыней, феникс приметил далекий огонь костра на биваке. Он понял, что час великого жизненного испытания настал и ему надлежит стойко подчиниться велению судьбы.

Феникс был значительно крупнее всех живущих на свете орлов, а по красоте и яркости оперения не шел с ними ни в какое сравнение.

Он величаво парил в ночном небе на распластанных крыльях, а затем широкими плавными кругами начал снижаться к земле.

Оказавшись над костром, он почувствовал, как языки пламени жадно лизнули его перья и обожгли лапы. Превозмогая боль и оставаясь верным долгу, феникс бесстрашно рухнул в огонь.

Костер зашипел, зачадил и начал угасать. Но вскоре из кучи золы стал пробиваться язычок голубого пламени, трепещущий на ветру и упрямо поднимающийся кверху, словно у него были крылья.

Это феникс возрождался из пепла, чтобы вновь прожить пятьсот лет в небе.

Сыновья благодарность

Как-то поутру два старых удода, самец и самка, почувствовали, что на сей раз им не вылететь из гнезда. Густая пелена застлала им очи, хотя небо было безоблачным и день обещал быть солнечным. Но оба они видели лишь мутную дымку и ничего уже не различали вокруг. Птицы были стары и немощны. Перья на крыльях и хвосте потускнели и ломались, словно старые сучья. Силы были на исходе.

Старики удоды решили не покидать более гнездо и вместе ожидать последний час, который не замедлит явиться.

Но они ошиблись – явились их дети. Поначалу показался один из сыновей, случайно пролетавший мимо. Он заметил, что старым родителям нездоровится и туго приходится одним, и полетел оповестить остальных братьев и сестер.

Когда все молодые удоды были в сборе подле отчего дома, один из них сказал:

– От наших родителей мы получили величайший и бесценный дар – жизнь. Они вскормили и взрастили нас, не жалея ни сил, ни любви. И теперь, когда оба слепы, больны и уже не в состоянии прокормить себя, наш святой долг – вылечить и выходить их!

После этих слов все дружно принялись за дело. Одни немедля приступили к постройке нового, более теплого гнезда, другие отправились на ловлю букашек и червячков, а остальные полетели в лес.

Вскоре было готово новое гнездо, куда дети бережно перенесли старых родителей. Чтобы согреть их, они накрыли стариков крыльями, как наседка согревает собственным теплом еще не вылупившихся птенцов. Затем родителей напоили родниковой водой, накормили и осторожно выщипали свалявшийся пух и старые ломкие перья.

Наконец из леса вернулись остальные удоды, принеся в клюве травку, исцеляющую от слепоты. Все принялись врачевать больных соком чудодейственной травки. Но лечение шло медленно, и пришлось запастись терпением, подменяя друг друга и не оставляя родителей ни на минуту одних.

И вот настал радостный день, когда отец и мать раскрыли глаза, огляделись и узнали всех своих детей. Так сыновья благодарность и любовь исцелили родителей, вернув им зрение и силы.

Ссора

Как воркуют голубки! Глядеть на них любо-дорого! – сказал как-то дворовый пес, не сводя глаз с голубятни. – Видать, все птахи живут в добром согласии, не чета нам с кошкой.

– Не очень-то обольщайся насчет птиц, любезный, – не преминула возразить кошка, сидевшая на высоком заборе. – Лучше послушай, что сейчас творится в курятнике.

Оттуда доносилось громкое кудахтанье и шум перепалки, а вскоре на двор выскочил как ошпаренный старый взъерошенный петух и заковылял в сторону, оставляя за собой кровавый след. Из курятника послышалось победное «ку-ка-ре-ку!».

– Опять два петуха не поладили, – продолжала всезнающая кошка. – Пока один из них был цыпленком, куда ни шло, в курятнике было спокойно. Не успел он подрасти, как стал ужасным драчуном и задирой.

Кошка была права. Куры под одной крышей живут в мире и согласии, а два петуха никогда не могут ужиться в одном курятнике – уж такова их природа.

Ласточка и летучая мышь

Прилепившись к стене сарая под козырьком крыши, летучая мышь укрылась с головой перепончатыми крыльями, чтобы не видеть солнечного света. Так она провела весь день до заката.

Когда солнце скрылось за горизонтом и небо потемнело, она высунула голову из-под крыла и осторожно огляделась вокруг.

– Наконец-то погас этот отвратительный свет! – сказала она. – Ах, как затекли мои бедные лапки! Уж теперь-то я их разомну и всласть полетаю в ночном приволье.

Как раз в это время возвращалась домой запоздалая ласточка, уставшая после дневных забот. Она чуть было не столкнулась с летучей мышью, которая незаметно, по-воровски, вылетала из своего укрытия под навесом.

– Чтоб тебе пусто было! – в сердцах промолвила ласточка. – Ты, как злое наваждение, не можешь жить открыто и честно.

Ласточка была права. Добру незачем таиться и некого бояться, ибо оно одаривает всех теплом и радостью, как солнечный день. А вот летучая мышь, боясь ослепнуть, сторонится и бежит от света, точно ложь от правды.

Коршун

Коршун, свивший гнездо на вершине могучего бука в горах, обычно дни напролет парит в небе, подгоняемый ветром.

С высоты полета он зорко выслеживает добычу, но на сей раз решил вернуться к дому ни с чем.

Когда под вечер он подлетел к гнезду, его голодные птенцы запищали, увидев родителя, и привычно широко раскрыли рты. Но он клюнул каждого в бок и грозно сказал:

– Сегодня вы ничего от меня не получите. Смотреть на вас тошно. Как же вы безобразно толсты!

Коршун хорошо знал, что птенцов надо держать в черном теле и с малолетства приучать к суровым испытаниям, которые их ожидают в жизни. Не жир, а мускулы нужны коршуну, чтобы взмывать вверх, и там, широко расправив крылья, парить, следуя за потоками воздуха. Не всякая птица на это способна.

Он вновь недовольно взглянул на приунывших птенцов, решив подержать их в голоде до следующего дня.

Мышь и змея

Решив узнать, что нового в мире, любознательная мышка-норушка осторожно просунула мордочку наружу, но тут же отпрянула в сторону, увидев лежащую на земле змею. Прожорливая хищница растянулась перед ее укрытием, поджидая добычу. Она раза два уже заглядывала внутрь, чтобы удостовериться, что хозяйка дома на месте и рано или поздно должна покинуть нору.

Решив перехитрить злодейку, мышь побежала по отрытому ею проходу к запасному выходу и тут же угодила в пасть злодейке. Откуда было знать бедняжке, что на свете водятся двуглавые змеи, называемые по-научному Анфесибене, у которых на хвосте имеется еще одна голова!

Гадюка

Настала брачная пора, и гадюка принялась ждать появление самца. Тот не заставил себя долго ждать. Он тихо подполз к самке и спарился с ней.

Но гадюка не закрывала пасть, и когда самец собрался отползти в сторону, она впилась клыками ему в голову и убила.

Через некоторое время гадюка приготовилась выпустить на свет потомство. Но деткам в ее утробе не терпелось скорее взглянуть на белый свет. Они прогрызли чрево матери и выскочили на волю.

Хамелеон

Два сокола в стремительном полете оказались за облаками в чистом лазурном небе. Очарованные открывшимся великолепием, они вдруг заметили над собой странное голубое существо.

Гордые птицы были задеты за живое. Кто же посмел летать выше их? И они погнались за незнакомцем, а тот неожиданно нырнул вниз и исчез за облаками.

Прорываясь сквозь толщу облаков, соколы снова увидели незнакомца, но на сей раз он был не голубым, а серовато-белым, под стать кучевым облакам.

– Кто ты, незнакомец? – прокричали они.

– Я хамелеон, – послышался ответ.

– Где ты обитаешь?

– Всюду, где есть воздух, – ответил хамелеон, летая над ними и словно поддразнивая. – Я соткан из воздуха и живу в разреженных высотах, куда не может залететь ни одна птица.

И пока он говорил, то и дело растворяясь в облаках, соколы с трудом поспевали за ним.

Когда они вновь оказались в чистом небе, вынырнув из облаков, хамелеон опять появился над ними, почти сливаясь с голубизной неба и растворяясь в солнечных лучах.

Соколы выбивались из последних сил, но догнать хамелеона не смогли. Он появился, как призрак, и так же неожиданно исчез.