Текст книги "Сказки и легенды"

Жестокость

В далекие времена на севере Африки произрастали пышные леса, богатые зверем и птицей, а полноводные реки кишели рыбой.

Но однажды в тех краях объявилось страшное чудовище: полуптица-полузмея по прозванью Василиск. Над его безобразной головой возвышался колючий плавник, который горбом шел по спине и переходил в длинный хвост. У него были перепончатые крылья, как у летучих мышей.

Все животные, большие и малые, пришли в ужас от такого соседства, ибо даже взгляд чудовища источал яд.

Стоило Василиску взглянуть на слона или ястреба, как те падали замертво, пораженные ядовитым взглядом, от которого не было никакого спасения. Среди животных начался повальный мор.

Оставшиеся в живых звери и птицы решили бежать без оглядки из этих гиблых мест. Воспользовавшись ночной темнотой, они разом покинули родные норы и насиженные гнезда.

На следующее утро Василиск отправился, по обыкновению, на охоту. Но сколько он ни рыскал по лесам, никого там не обнаружил. Вне себя от ярости чудовище устремило свой губительный взор на деревья, и те тотчас высохли и погибли. Тогда Василиск гневно посмотрел на землю и камни, и вся трава сгорела, а камни искрошились в песок. Он бросил взгляд на реки, и те тут же обмелели.

Так когда-то цветущий край был превращен в бесплодную пустыню.

Лев и петух

Проснувшись на рассвете, царь зверей сладко потянулся и прямиком направился к реке. Для порядка он мощно рыкнул, оповещая о своем приближении всякое мелкое зверье, которое обычно собирается у водопоя и мутит воду. Вдруг он остановился, заслышав непривычный шум. Обернувшись, лев увидел, что на него во весь опор несется разгоряченная лошадь, за которой грохочет, подпрыгивая на камнях, пустая таратайка.

Лев прыгнул в ближайшие кусты и зажмурился от страха. Ему еще ни разу в жизни не приводилось видывать столь диковинное тарахтящее животное.

Отсидевшись в кустах и немного придя в себя от испуга, лев вышел, озираясь, из зарослей и осторожной походкой вновь направился к водопою.

Но не успел он пройти несколько шагов, как его слух поразил пронзительный клич. Где-то поблизости надрывался голосистый петух. Лев остановился как вкопанный, и его начала бить мелкая дрожь. А петух, словно издеваясь над ним, заголосил еще пуще во всю свою луженую глотку и к тому же принялся носиться по кругу, воинственно потрясая красным гребешком.

Из-за высокой травы льву был виден только подрагивающий огненный хохолок да слышен незнакомый клич: «Ку-ка-ре-ку!» Не помня себя от страха и забыв про жажду, посрамленный царь зверей умчался в чащу леса.

Видать, и для льва выдаются порой несчастливые дни, когда все идет шиворот-навыворот и на каждом шагу подстерегают злоключения.

Люмерпа

Среди пустынных гор Азии обитает чудо-птица. У нее нежный мелодичный голос, а ее полет преисполнен красоты и величия. Парит ли птица в небе, или отдыхает на скале, она не отбрасывает тень, потому что ее пух и перья сверкают ярким светом, подобно солнечным лучам.

Даже после смерти она не исчезает бесследно, ибо ее плоть неподвластна тлению, а блестящее оперение продолжает излучать свет, как и прежде.

Но если кто-либо попытается овладеть этим дивным сияньем, выдернув хотя бы одно перо птицы, свет моментально померкнет, а дерзкий смельчак тотчас ослепнет от черной зависти.

Имя этой редчайшей птицы – Люмерпа, что означает «светозарная». Она подобна подлинной славе, нетленно живущей в веках. Никто не в силах ее умалить или присвоить.

Месть льва

Лев крепко спал в тени под деревом и не учуял, как тихо подкрались охотники. Один из них задел его копьем. Лев очнулся, но было поздно. Превозмогая боль, он прыгнул на дерево.

Сверху ему было видно, как люди с пиками наперевес окружили его укрытие. Гордо мотнув головой, лев издал мощный рык и прыгнул прямо на задевшего его копьем обидчика, вцепившись в него клыками. Но подбежавшие охотники пронзили его пиками, пригвоздив к земле.

Справедливость

Нет на свете справедливости! – жалобно пропищала мышь, чудом вырвавшись из когтей ласки.

– Доколе же неправду терпеть! – возмущенно крикнула ласка, едва успев спрятаться в узкое дупло от кошки.

– Житья нет от произвола! – промяукала кошка, прыгнув на высокий забор и с опаской поглядывая на брешущего внизу дворового пса.

– Успокойтесь, друзья! – сказала мудрая сова, сидевшая в клетке на крестьянском дворе. – В ваших сетованиях на жизнь есть доля истины. Но разве справедливость принадлежит по праву кому-то одному из вас?

При этих словах мышь выглянула из норы, ласка высунула носик из дупла, кошка поудобнее устроилась на заборе, а пес присел на задние лапы.

– Справедливость, – продолжала сова, – это высший закон природы, по которому между всеми живущими на земле устанавливается разумное согласие. По этому мудрому закону живут все звери, птицы, рыбы и даже насекомые. Посмотрите, как дружно живет и трудится пчелиный рой.

Сова действительно была права. Кому хоть раз приводилось видеть улей, тот знает, что там безраздельно властвует пчелиная матка, распоряжаясь всем и всеми с величайшим умом и справедливо распределяя обязанности между членами многочисленной пчелиной семьи. У одних пчел основная забота – сбор нектара с цветов, у других – работа в сотах; одни охраняют улей, отгоняя назойливых ос и шмелей, другие заботятся о поддержании чистоты. Есть пчелы, коим надлежит ухаживать за маткой, не отходя от нее ни на шаг. Когда повелительница состарится, самые сильные пчелы бережно носят ее на себе, а наиболее опытные и знающие врачуют всякими снадобьями. И если хоть одна пчела нарушит свой долг, ее ждет неминуемая кара.

В природе все мудро и продуманно, всяк должен заниматься своим делом, и в этой мудрости – высшая справедливость жизни.

Змеиная смекалка

Почуяв опасность, утки дружно вспорхнули над озером. С высоты хорошо было видно, что весь берег кишел длиннохвостыми гадами с колючим чешуйчатым гребнем на голове и крепкими когтистыми лапами. В отличие от обыкновенных драконов они были лишены перепончатых крыльев. Но зато отличались неимоверной злобой и коварством. Такая тварь на что ни глянет – все вокруг вянет, куда ни ступит – трава не растет.

Голод пригнал этих гадов на берег озера, где среди камышовых зарослей в изобилии водится всякая живность. Раздосадованные, что добыча ускользнула из-под носа, твари решили переправиться на другой берег.

На все они были горазды, а вот плаванию не научены. Как же быть? Тогда кому-то из них пришла в голову хитрая мысль: обвиться крепко-накрепко длинными хвостами, образовав некое подобие плота.

Сказано – сделано. И вот вопящие чудища поплыли, дружно гребя лапами и высоко задрав кверху головы. Казалось, что сам сатана связал их веревкой.

Пролетая над плывущими гадами, вожак утиного косяка крикнул:

– Смотрите! Вот чего можно добиться благодаря сплоченности и смекалке.

Объединившись, зло способно на всякие ухищрения, дабы выжить и творить свое черное дело. Не мешало бы и добру поступать столь же находчиво и смело.

Паук и пчела

Ранним весенним утром рабочая пчелка полетела собирать пыльцу, перелетая с одного цветка на другой. Неожиданно, покидая венчик цветка, она угодила в натянутую паутину. Схоронившийся под листиком паук, завидев ее, обрадовался.

– Какой же ты предатель! – в сердцах воскликнула пчела. – Расставляешь сети, чтобы губить тех, кто трудится.

Когда паук подполз ближе, пчела изловчилась, стараясь вонзить в него жало, выпущенное из брюшка.

Но паук увернулся и вскочил на нее.

– Тебе ли, пчела, осуждать меня? – сказал он, цепко удерживая ее лапами. – Обманщица! В твоих устах мед, а внутри жало.

Птенцы и череста

– Лети скорей сюда! – позвал птенец товарища. – Видишь, как четыре червячка играют на листочке?

Приглядевшись, тот увидел, как по краям листа четыре червячка забавно извивались, словно приплясывая.

Птенец, подлетевший взглянуть на странное зрелище, не утерпел от соблазна и ринулся вниз, чтобы полакомиться червячками.

Его товарищ, оставшись на ветке, видел, как тот запищал, взмахнул крыльями, теряя перья, а листок стал медленно сворачиваться вокруг птенца, пока не показалась страшная чераста.

Чераста – ядовитая африканская гадюка, у которой глаза расположены на четырех подвижных рожках. Когда змея голодна, она прячется под широким листом, выпуская наружу свои рожки. Те извиваются как червячки и служат приманкой для птиц, которые становятся жертвой обмана.

Сирена

Ветер утих, и паруса безжизненно обвисли на реях мачты. Все замерло. Даже серебристая лунная дорожка не дрогнет на водной глади.

Но вдруг ночное безмолвие нарушили таинственные звуки. Казалось, что это шепчутся волны, делясь впечатлениями о прошедшем дне.

Вскоре из морских глубин все отчетливее стало доноситься чье-то сладостное пение. Голос был так нежен, а мелодия столь прекрасна, что трудно было не поддаться очарованию.

Убаюканные волшебными звуками моряки забылись крепким сном.

И тогда послышался легкий всплеск воды, и показалось странное существо с ликом и туловищем девы, но с чешуйчатым хвостом рыбы.

Это была сирена. Ее боялись больше, чем самой страшной бури в открытом море.

Подплыв к покачивавшемуся на волнах судну, морская красавица неслышно поднялась на борт. Сверкнув очами, она коснулась рукой каждого из моряков, и те, не проснувшись, расстались с жизнью.

Потеряв управление, корабль бесцельно бороздил моря, пока не разбился, натолкнувшись на прибрежные рифы, и не унес на дно тайну о содеянном сиреной.

Великодушие

Высунув голову из гнезда, орленок увидел множество птиц, летающих внизу среди скал.

– Мама, что это за птицы? – спросил он.

– Наши друзья, – ответила орлица сыну. – Орел живет в одиночестве – такова его доля. Но и он порою нуждается в окружении. Иначе какой же он царь птиц? Все, кого ты видишь внизу, – наши верные друзья.

Удовлетворенный маминым разъяснением, орленок продолжал с интересом наблюдать за полетом птиц, считая их отныне своими верными друзьями. Вдруг он закричал:

– Ай-ай, они украли у нас еду!

– Успокойся, сынок! Они ничего у нас не украли, я сама их угостила. Запомни раз и навсегда, что я тебе сейчас скажу! Как бы орел ни был голоден, он непременно должен поделиться частью своей добычи с птицами, живущими по соседству. На такой высоте они не в силах найти себе пропитание, и им следует помогать.

Всяк, кто желает иметь верных друзей, должен быть добрым и терпимым, проявляя внимание к чужим нуждам. Почет и уважение добываются не силой, а великодушием и готовностью поделиться с нуждающимся последним куском.

Лисица и страшный зверь

Снекоторых пор все обитатели леса никак не могли взять в толк, отчего случались невероятные злоключения, стоило кому-нибудь из них оказаться подле старого кряжистого дерева с густой кроной?

Поползли слухи, один страшней другого. Поговаривали, что в лесу завелось чудовище, от которого скоро-де придет конец всей лесной братии.

Собравшись на большой совет, звери подумали и обратились к лисе:

– Ты у нас, лисонька, самая хитрая и проворная. Сделай милость, выведай, в чем тут дело? Узнай, что за зверь поселился на старом дереве?

Лисица не заставила себя долго упрашивать. Но, согласившись выполнить такую просьбу, она вовсе не собиралась рисковать собственной шкурой ради общего блага. Поразмыслив немного, рыжая плутовка смекнула направить к злосчастному дереву свою подругу – любопытную сороку.

Полетав вокруг да около, сорока успела разглядеть среди густой листвы два светящихся огонька и услышала, как кто-то часто захлопал крыльями. С этой вестью на хвосте она вернулась, ни жива ни мертва от страха.

Лисица тут же собрала всех зверей и объявила:

– Завелся в нашем лесу страшный зверь по прозванью чудо-юдо. Пока никто еще не видел его клыкастую пасть и не слышал дикого рева. Но я судьбу испытывать не хочу, да и вам не советую, – и с этими словами лиса отправилась на житье в соседний лес. За ней молча последовали все остальные.

А на старом дереве, забившись в самую гущу ветвей, сидел глазастый филин и недоумевал, отчего вдруг все звери в лесу точно вымерли?

Взаправду говорят: у страха глаза велики.

Пчела и трутни

– Управы на вас нет, бездельники! – не выдержала как-то рабочая пчела, урезонивая трутней, летавших попусту вокруг улья. – Вам бы только не работать. Постыдились бы! Куда ни глянь, все трудятся, делают запасы впрок. Возьмите, к примеру, крохотного муравья. Мал, да удал. Все лето работает в поте лица, стараясь не упустить ни одного дня. Ведь зима не за горами.

– Нашла кого ставить в пример! – огрызнулся один из трутней, которому наскучили наставления пчелы. – Да твой хваленый муравей губит семена каждого урожая. Этот крохобор тащит всякую мелочь в свой муравейник.

Бездельника хлебом не корми, а дай порассуждать, да и в умении очернить других ему не откажешь. Он всегда готов найти оправдание собственной никчемности.

Аспид и мангуст

Против укуса аспида нет иного средства, как тотчас же вырезать с мясом пораженное место. Вот отчего все живое сторонится этого опасного гада и, завидев его, бежит без оглядки.

У пучеглазого аспида огромные уши, точно паруса над головой. Он не столько доверяет зренью, сколько острому слуху, а благодаря нюху способен учуять добычу на больших расстояниях.

Кровожадность аспидов не знает предела. В порыве гнева самка жестоко расправляется с самцом. Но вскоре и ее ждет подобная участь. Торопясь поскорее увидеть белый свет, ее чада перегрызают материнское чрево и выползают наружу, тут же набрасываясь на все живое, а иногда и пожирая друг друга.

Но и у аспидов есть грозный противник. Это мангуст – крупная мышь, которая водится в камышовых зарослях на берегах Нила.

Почуяв аспида, мангуст бежит к реке и начинает валяться в прибрежной грязи, а затем сушится под палящими лучами солнца. Так он поступает неоднократно, пока его шкурка не затвердеет, словно панцирь из обожженной глины.

Теперь зверьку не страшны никакие укусы ядовитого хищника.

Улучив момент, зверек смело прыгает в раскрытую пасть аспида и успевает перегрызть ему глотку.

Гадюка и соловей

Пока соловьята безмятежно спали, тесно прижавшись друг к другу, их заботливые родители отправились на поиски корма.

Пронюхав про это, гадюка тут же поползла к гнезду, предвкушая лакомую добычу. Но соловей уже поспешал к дому с червячком в клюве. Вовремя заметив злодейку, которая подкрадывалась к его гнезду, он закричал с мольбой в голосе:

– Остановись! Пощади моих невинных детушек! Взамен за их жизнь я спою тебе песню, прекрасней которой ты никогда еще не слыхала…

И он защелкал, засвистал на все лады. По всему лесу разнеслись нежные чарующие звуки, полные несказанной красоты и светлой печали.

Гадюка растерялась и остановилась в нерешительности. Но чтобы не поддаваться очарованию соловьиных трелей, от которых даже яд в ее зубах мог утратить силу, она заткнула уши хвостом и, от греха подале, убралась восвояси.

Василиск

Вдалекой Киренаике на севере Африки водится опасный зверь по имени Василиск. Он не длиннее пары метров, и на голове у него белая отметина, как диадема. Издавая свист, он обращает в бегство любую змею, хотя сам сущий змей.

В отличие от всех подобных ему тварей, ползущих по спирали, Василиск движется прямо с поднятой вверх грудью.

Это животное вселяет ужас. Однажды возвращающийся домой всадник почувствовал, как лошадь под ним внезапно отпрянула в сторону и заржала, увидев перед собой змея, сделавшего стойку.

У всадника в руке была пика, которой он поразил змея. Но сильнейший змеиный яд по древку пики добрался до руки всадника, и в одно мгновение человек и лошадь пали замертво.

Тем временем появился другой Василиск. Не увидев рядом жертвы, которую можно убить, он с силой дунул на кусты и траву, превратив их в пепел, а камни вокруг растрескались.

Филины и заяц

Сидя на суку, два филина наблюдали за зайцем, который носился по осенней стерне, словно за ним гналась свора борзых.

– Бедный зайчишка! – сказал один из филинов. – Ему даже недостает смелости укрыться в норе.

– Почему? – заинтересовался другой.

– Потому что боязно.

– Странно. Чего же ему бояться в собственном доме?

– Все зайцы таковы, – ответил первый филин. – Они живут в вечном страхе, а у страха глаза велики. Особенно теперь, когда начался листопад, зайцы носятся как угорелые при виде разноцветного дождя опадающих листьев. Их пугает любая перемена в природе.

– Так, значит, зайцы трусы!

– Конечно. Вот и этот зайчишка скачет без оглядки по голому полю, пока не угодит в капкан или не попадет на мушку меткому охотнику.

Воистину говорят: кто в страхе живет, тот и гибнет от страха.

Добронос

Вдалекой Польше водится животное по имени Боназо, или Добронос. Его шею украшает длинная грива, как у лошади, а в остальном он смахивает на быка. Однако рога у него направлены не вперед в качестве защитного оружия, а повернуты назад, так что при всем желании Добронос никого не может забодать.

Для этого беззащитного дикого животного единственным средством спасения является бег.

Однажды кавалькада охотников увидела это странное животное, мирно пасущееся на лугу. Едва их почуяв, бык пустился наутек с развевающейся на ветру гривой, оставляя на бегу за собой помет.

Видя, что животного им не догнать, охотники отказались от погони и с удивлением обнаружили, что бычьим пометом, как огнем, была сожжена вся трава вокруг.

Макли

Давным-давно в далекой Скандинавии обитало диковинное животное по прозвищу Макли.

Всем своим обликом оно походило на лошадь, но было крупнее, выше, с непомерно длинной шеей и торчащими ушами. Макли питался травой. Но когда пасся на лугу, то непременно пятился назад. Его верхняя губа была настолько вытянута, что если бы животное, как все травоядные, двигалось вперед, то губа накрывала бы траву.

У Макли были длинные негнущиеся ноги, и он мог скакать без устали наперегонки с ветром. Ни одному охотнику не удавалось его изловить. За ним пробовали гнаться на самых резвых скакунах, устраивали засаду на облюбованных им пастбищах, но все попытки заканчивались провалом. Это строптивое животное было поистине неуловимым.

Но однажды лунной ночью охотники обнаружили спящего Макли. К своему удивлению, они увидели, что тот спал, стоя на своих длинных ногах, прислонившись к дереву. Стараясь не вспугнуть чуткое животное, они неслышно удалились, решив изловить его хитростью.

На следующее утро охотники вернулись на прежнее место и слегка подпилили ствол дерева, на которое любил опираться, готовясь к ночлегу, Макли, а к вечеру устроили неподалеку засаду.

После заката солнца Макли появился у своего привычного дерева и, как всегда, прислонился к стволу, чтобы спокойно заснуть. Но под тяжестью сильного туловища подпиленный ствол обломился и рухнул, увлекая за собой животное. Вот тут-то охотники и заполучили долгожданную добычу.

Жаждущий осел

Вположенное время осел пришел на водопой. Но утки на пруду так раскрякались и разыгрались, хлопая крыльями, что замутили всю воду.

Хотя осла мучила нестерпимая жажда, он не стал пить и, отойдя в сторонку, принялся терпеливо ждать. Наконец утки угомонились и, выйдя на берег, ушли прочь. Осел вновь подошел к воде, но она была еще мутная, и он опять отошел с понурой головой.

– Мама, почему же он не пьет? – спросил любопытный лягушонок, заинтересовавшись поведением осла. – Вот уже дважды он подходит к пруду и отходит ни с чем.

– А все потому, – ответила мама лягушонку, – что осел скорее умрет от жажды, нежели притронется к грязной воде. Он будет терпеливо ждать, пока вода не очистится и не станет прозрачной.

– Ах, какой же он упрямый!

– Нет, сынок, он не столько упрямый, сколько терпеливый, – пояснила лягушка. – Осел готов сносить все тяготы и огорчения, а упрямым его величает всяк, кому самому недостает выдержки и терпения.

Пантера

– Мама! – закричала запыхавшаяся обезьянка, прыгнув на ветку высокого дерева. – Мне только что повстречалась львица. Какая же она красивая!

Обезьяна‐мама раздвинула ветки и поглядела на зверя, застывшего в ожидании добычи.

– Это не львица, а пантера, – пояснила мама. – Ты приглядись к окраске ее шкуры.

– Да она просто загляденье! Глаз не оторвешь, – воскликнула обезьянка. – Вся словно усыпана черными розочками.

И действительно, издалека казалось, что среди пожелтевшей от жары травы вдруг расцвели дивные махровые цветы.

– Пантера знает, сколь она привлекательна, и пользуется своей красотой как приманкой, – продолжала мама-обезьяна. – Завидев яркое одеяние незнакомки, завороженные звери следуют за ней и становятся легкой добычей хищницы.

И красота служит порою для недобрых дел.