Текст книги "Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ"

– Конечно! – обрадовалась Лидия Дмитриевна. – Кусочек точно съест. И я тоже.

Вошел удивленный Анатолий:

– Что-то случилось! Папа вне себя.

Все в тревоге повернулись к нему.

– Папа переоделся, взял в сарае грабли и, ни слова не говоря, пошел сгребать сухую траву. Я даже представить себе не могу, что произошло…

– Это называется «что-то случилось»? – удивилась гостья. – Мой, если бы что случилось, такое бы устроил, что дом бы ходуном ходил.

– Андрюша – самый сдержанный человек на земле, – объяснила Лидия Дмитриевна, снимая передник.

Она присела на кухонный табурет.

– Я знаю, что произошло. У папы опять новый министр.

– Когда же папа-то станет министром? – не выдержал Анатолий.

Министерство иностранных дел

У высотного здания на Смоленской площади остановился черный лимузин. Из него вылез высокий, статный, красивый человек и стремительным шагом направился к подъезду.

– Дмитрий Трофимович, – подскочил помощник, – вам не сюда. У нас для министра и заместителей отдельный подъезд.

Шепилов улыбнулся:

– Мне не нужен отдельный подъезд. Я со всеми.

Он распахнул тяжелую дверь и галантно пропустил вперед двух молодых девушек. Они смущенно зарделись и побежали к лифту.

– Знаешь, кто это? – сказала одна из них подруге. – Наш новый министр.

Кабинет министра

На первой коллегии министерства, которую проводил новый руководитель советской дипломатии Дмитрий Трофимович Шепилов, Громыко оказался за столом рядом с Новиковым, тоже произведенным в заместители министра.

Шепилов непринужденно рассказывал о поездке в Египет.

– Когда я вылетал в Каир, меня спрашивают, кому из помощников меня сопровождать. Я удивился: «Зачем людей отрывать от дела? Переводчик найдется в посольстве, а портфель я сам могу носить».

Члены коллегии преданно смотрели на нового министра и демонстрировали восхищение его словами.

– На митинге выступил новый египетский лидер Гамаль Абд аль-Насер. Я сидел перед трибуной, слушал перевод очень внимательно. Мне понравились слова Насера, призывавшего к независимости страны. После речи я потребовал организовать встречу с Насером. Выяснилось, посол не может! В Египте невероятные перемены, можно сказать, революция! А наше посольство еще не решило, как относиться к молодым офицерам, прогнавшим короля Фарука. Взялись помочь сотрудники военного атташата. Устроили встречу. Насер встретил меня словами: «Брат мой, я так долго ждал этой встречи!»

Резко зазвонил аппарат правительственной связи цвета слоновой кости. Министр нехотя снял трубку.

– Да, Михаил Андреевич, – небрежно ответил Шепилов. Выслушав звонившего, пообещал: – Хорошо, сейчас приеду.

Новиков понимающе кивнул:

– Сам Суслов звонит!

– Кто? – переспросил глуховатый сосед.

– Суслов! Второй человек в партии, – вполголоса пояснил Новиков. – Нашему министру пора бежать в ЦК.

Но Шепилов продолжал так же артистично рассказывать о своей поездке.

– Моя встреча заложила основы новой ближневосточной политики Советского Союза – опора на арабские страны против Запада. Наша цель – разрушить сложившиеся отношения арабов с Западной Европой и Соединенными Штатами. Арабский мир, нефтедобывающие государства должны стать нашими союзниками. Это сделает Запад уязвимым.

Через несколько минут новый звонок. Дмитрий Трофимович, продолжая говорить, столь же небрежно подхватил трубку, поднес к уху. Ему опять звонил Суслов, удивленный неспешностью министра.

– Михаил Андреевич, – весело ответил Шепилов, – так я уже к вам уехал!

Лондон. Ночь без принца Филиппа

Утро в Букингемском дворце начинается в шесть часов. В половине восьмого утра британской королеве стучат в дверь. Служанка приносит чай на серебряном подносе.

– Доброе утро, мадам.

Она ставит поднос на столик. Раздвигает длинные драпировки и может при этом сказать два слова о погоде. Проснувшись, Елизавета II первым делом включает радио – она слушает на Би-би-си утреннюю программу «Сегодня». Но в тот день первым в спальню королевы вошел мужчина, которого здесь не ждали.

И жизнь Елизаветы висела на волоске.

Майклу Фэгену уже исполнилось тридцать пять лет. У него была жена, четверо своих детей и двое приемных.

А также серьезные проблемы с психикой. Жена решила с ним разойтись и забрать детей. Майкл испытывал страстное желание поделиться своими проблемами со всем миром. И пришел к выводу, что нет лучшего пути, чем перерезать себе вены в присутствии самой королевы.

В тот день без четверти семь утра Майкл перелез через стену Букингемского дворца. Его кто-то заметил и предупредил дворцовую полицию. Двое полисменов вышли на улицу, чтобы проверить сигнал. Но не обнаружили ничего подозрительного.

Затем прозвучал сигнал тревоги в одной из комнат дворца. Дежурный сержант его просто отключил. А в комнате находился Майкп, который залез в окно! Но дверь комнаты была заперта, попасть в коридор он не смог. Выпрыгнул на улицу, забрался в другое окно и тогда уже вышел в коридор. Уже рассвело, во дворце был полно слуг, но его никто не заметил. Он разбил массивную стеклянную пепельницу и вооружился острым куском стекла, которым намеревался перерезать себе вены на глазах королевы.

Он заглянул в несколько комнат, пока не обнаружил спальню королевы Елизаветы, которая мирно спала в своей кровати. В четверть восьмого королева проснулась от того, что раздвинули шторы. Но она увидела не служанку, а незнакомца.

Она села на постели и спросила Майкла, кто он такой и что он делает в ее спальне. Она сразу обратила внимание на то, как странно он выглядит. Небритый Майкл с окровавленной рукой – он порезал палец, когда разбивал пепельницу, – непринужденно присел на кровать рядом с королевой.

Она наблюдала за тем, как он поигрывает куском стекла.

– У меня ужасные проблемы, – признался Майкл.

Королева сразу решила для себя: она должна сохранять спокойствие и успокаивать незнакомца, потому что нервы у него явно не в порядке. Пусть говорит. Пока он излагает свою историю, он не перейдет к насилию.

Елизавета любезно предложила незваному гостю обо всем поведать ей – и совершенно откровенно. Когда Майкл начал излагать свою историю, королева незаметно нажала кнопку ночной тревоги.

Звонок должен был прозвенеть в комнате, где круглосуточно дежурят полицейские. Она была уверена, что через минуту стражи порядка ворвутся в комнату. Но ничего не произошло. Звонок, которым никогда не пользовались, просто не работал.

Майкл продолжал говорить. Кровь с его руки капала на кровать. Через пару минут Елизавета нажала другую кнопку – вызова служанки. Звонок прозвенел в коридоре, и королева ожидала, что дежурная служанка появится незамедлительно. Но служанка в тот момент зашла в другую комнату и не услышала звонка.

Елизавета была поражена тем, что никто не откликается. Она подумала, что этот человек, возможно, перерезал провода и отсек ее от внешнего мира. Пожалуй, она впервые осознала, в каком серьезном положении оказалась. Но королева невозмутимо задавала ему вопросы. Поинтересовавшись, сколько ему лет, заметила:

– А, значит, принц Чарлз на год моложе вас.

Елизавета понимала, что человек рядом с ней опасен и что важно не рождать в нем враждебность. Она не спускала глаз с осколка стекла, который он держал в руках. Решила, что, если он попытается ударить ее, надо набросить ему на голову одеяло и бежать к двери.

Но пока что беседа носила вполне мирный характер.

Между делом королева любезно поинтересовалась:

– Не желаете ли чаю?

Она позвонила оператору телефонной станции дворца и попросила принести две чашки чая. Королева сама никогда этого не делала, поэтому оператор решил, что это шутка. Тем не менее перезвонил служанке. Она не ответила.

Елизавета поразилась: и на ее прямую просьбу никто не откликнулся! Она недоумевала: куда же все подевались? Что вообще происходит во дворце?

Всю ее жизнь достаточно было нажать кнопку звонка, и любое распоряжение исполнялось в считаные секунды. А в ту минуту, когда она действительно нуждалась в помощи и ей угрожала реальная опасность, никто не спешил прийти к ней на помощь.

Может быть, это заговор?

Елизавета поняла, что никто не придет к ней на помощь. Человек, сидевший на ее кровати, в любой момент мог выйти из себя. Для чего он ворвался в ее спальню с куском стекла, как не для того чтобы угрожать ей?

– Вы курите? – спросила она. – Может быть, угостить вас сигаретой, пока несут чай?

Майкл выразил согласие.

– К сожалению, некого послать за сигаретами, – заметила королева. – Придется мне сходить самой. Вы подождете минутку?

Ее сердце бухало. Она встала, накинула халат. Майкл становился все более нервным и опасным. В коридоре она увидела служанку и велела ей звонить в полицию!

В этот момент появился один из слуг с собачками королевы. На их лай из комнаты вышел и Майкл. Королева попросила слугу угостить гостя сигаретой. Майкл все еще держал в руке кусок стекла. Находчивый слуга сразу понял, что происходит, завел незваного гостя в другую комнату, предложил ему перекусить, и только тут появилась полиция.

Елизавета вернулась в свою комнату. И вот теперь она едва не упала в обморок. Служанка подхватила ее, подвела к испачканной кровью кровати и уложила. Королеву трясло. Принесли наконец чай, и она почувствовала себя лучше.

В этой истории королева продемонстрировала мужество, смелость, стойкость и присутствие духа.

Но где в то утро находился муж королевы?

Супруги не спят вместе, у каждого своя спальня.

Апартаменты принца Филиппа расположены внизу, на первом этаже. Его будят одновременно с королевой. Елизавета начинает свой день с чая, Филипп пьет кофе. Если утром нет важных дел, они завтракают вместе. Филипп предпочитает типично английскую трапезу – бекон, яйца, сосиски и тосты. За завтраком оба читают газеты, разложенные на отдельном столике.

Почему принц Филипп не пришел жене на помощь? Пошли слухи о том, что в ту ночь муж Елизаветы вообще не ночевал во дворце.

Аристотель Оазис точно знал, где был принц Филипп. Они провели эту ночь вместе – бурно и весело. Обоим было что вспомнить. Но Оазис еще и хорошо заработал благодаря этой ночи.

За несколько месяцев до этих событий новый президент Египта полковник Гамаль Абд аль-Насер, понравившийся советскому министру Шепилову, подписал декрет о национализации Суэцкого канала. Решение Насера прежде всего ударило по Англии, хотя пострадала и Франция, тоже владевшая частью акций компании Суэцкого канала.

Восемьдесят процентов нефти Англия получала с Ближнего Востока. Суэцкий канал, через который шли танкеры, имел особое значение – своего рода дорога жизни.

– Египтяне схватили нас за горло, – мрачно заметил премьер-министр Великобритании Энтони Иден.

Иден созвал в Лондоне военный совет, который заседал до четырех часов ночи.

– Насеру придется за это ответить, – эмоционально говорил премьер-министр. – Этот исламский Муссолини должен быть сокрушен. Я хочу, чтобы его убрали.

В британской разведке изучали разные варианты. Подсунуть Насеру электробритву, начиненную взрывчаткой… Подключить канистру с нервно-паралитическим газом к системе вентиляции резиденции Насера в Каире… Нанять бригаду арабских киллеров… Вспомнили экзотическое оружие, которым в Москве снабжали своих агентов, и изготовили пачку сигарет, выпускавшую маленькие стрелы со смертельным ядом… Но все эти шпионские игры не имели практического смысла.

Британский комитет начальников штабов получил секретное указание подготовить боевую операцию против Египта. Английские штабисты вместе с французами разработали план операции «Мушкетер». Израильские парашютисты высаживаются в зоне Суэцкого канала. После чего французские и британские войска появляются формально для того, чтобы развести воюющие стороны, а на самом деле с целью вновь взять Суэц под контроль.

В Лондоне об операции знало всего четырнадцать человек. Даже большинство министров ни о чем не подозревали. Но сын Уинстона Черчилля Рэндольф предупредил Аристотеля Оазиса, что британское правительство намерено вернуть контроль над Суэцким каналом с помощью военной силы.

Оазис доверял младшему Черчиллю:

– Рэндольф – пьяница, но он самый информированный пьяница в Лондоне.

Тем не менее Оазис нуждался в подтверждении этой информации, которая была для него жизненно важна. Но кто еще посвящен в такие секреты? Он понял, кто способен ему помочь, – тот, кто хранит в сердце любовь к Греции и грекам.

В теплую летнюю ночь Аристотель Оазис стоял у бассейна в частном поместье под Лондоном. К нему подошла красивая девушка. Из одежды на ней была шляпа и маленький передник. Грудь и все остальное были обнажены. Она спросила:

– Что вы желаете выпить?

Подошла другая темноволосая девушка, на ней была шляпа и высокие сапоги, больше ничего. Она предупредила, что уже накрывают к ужину. Таких девушек в поместье было несколько. Все они закончили ужин в постелях гостей.

Аристотелю Оазису показали высокого джентльмена с голубыми глазами, ради встречи с которым он выложил немалые деньги:

– Это и есть принц Филипп.

Когда давным-давно на королевской яхте лорд Маунтбэттен представил королевской семье своего племянника – высокого красивого юношу, юная Елизавета влюбилась в него с первого взгляда. Греческому принцу Филиппу едва исполнилось восемнадцать лет. Елизавете – тринадцать. И с той минуты Елизавета не смогла забыть красавца Филиппа.

Она называла белокурого и голубоглазого юношу «мой принц-викинг». Он действительно был принцем, но титул был его единственным достоянием. Ни денег, ни семьи, ни дома, ни родины. Он получал жалованье флотского офицера, и весь его гардероб умещался в одном сундучке. Хорошо, что ему шла белоснежная морская форма, потому что гражданской одежды у него просто не было.

Филипп родился 10 июня 1921 года на острове Корфу. Младший из пяти детей греческого принца. По отцовской линии Филипп – дальний родственник Романовых, по материнской – один из многочисленных родственников британской королевы Виктории и ее мужа Альберта, у которых было девять детей. Его отец женился на принцессе Баттенбергской, красивой и волевой женщине, внучке королевы Виктории. Мать Филиппа была глухой, но научилась читать по губам и понимала на четырех языках.

После окончания Первой мировой войны, в мае 1919 года, вспыхнул вооруженный конфликт между Турцией и Грецией, продолжение давней вражды.

Отец Филиппа командовал 5-м армейским корпусом. Плохо оснащенная греческая армия, хотя ее и поддержали Англия и Франция, не могла противостоять воинственным туркам, во главе которых стоял генерал Гази Мустафа Кемаль.

Он больше известен как Ататюрк, что по-турецки означает «Отец турок». Так его стали именовать «в знак беспрецедентного всенародного почитания и искренней любви».

Война продолжалась три года. Греки были выбиты из Малой Азии. Она принадлежала им две с половиной тысячи лет. Теперь почти миллиону греков пришлось оставить родные дома. Греция и Турция подписали договор об обмене населением – турки покидали Грецию, греки уезжали из Турции.

В Афинах искали виновных в болезненном для национальных чувств поражении. Военная хунта свергла короля Константина. Его приговорили к смертной казни и расстреляли. Арестовали и отца Филиппа – принца Андрея. Ему тоже грозила смертная казнь.

Андрей был сыном великой княжны Ольги, внучки российского императора Николая I. Но свергнутые Романовы уже ничем не могли ему помочь. А вот его деятельная жена принцесса Баттенбергская, внучка королевы Виктории, подключила к спасению мужа лондонских родственников.

Ее брат лорд Маунтбэттен обратился к британскому королю. В Афины отправили коммандера Джеральда Тэлбота, представлявшего британскую секретную службу. Именно в тот момент, когда он убеждал главу военной хунты отпустить принца Андрея, в порт вошел британский военный корабль «Калипсо». Его орудия крупного калибра показались греческой хунте самым убедительным аргументом.

На британском корабле из Греции вывезли всю королевскую семью. В том числе десятимесячного Филиппа – в деревянном ящике для фруктов. Его родители обосновались во Франции. Мать и сестры баловали Филиппа, и он с детства привык к женскому вниманию. Он был очень хорош собой – с белокурыми волосами и ангельской улыбкой.

Филипп мечтал стать летчиком. Но покровительствовавший племяннику лорд Маунтбэттен убедил его продолжить семейные традиции и пойти на флот. Филиппу и юной Елизавете устроили несколько тайных встреч в загородном доме герцогини Кентской. Маунтбэттен приложил невероятные усилия к устройству этого брака. Он хотел навсегда связать свою фамилию с правящим домом Виндзоров.

Но британский король Георг да и вся аристократия страны возражали против этого брака. Выдать наследницу престола за какого-то греческого принца? Англичанином его не считали, хотя в нем текла кровь королевы Виктории.

Филиппу приходилось непросто: ни родителей, которые могли бы дать совет, ни семьи, которая бы стояла за ним. Но он должен был обрести все на следующий день после свадьбы с Елизаветой.

В двадцать лет Елизавета выглядела прекрасно – хорошая фигура, стройные ноги, длинные волосы, милая улыбка. У нее не было никакого сексуального опыта. Она почти не общалась с мальчиками, не целовалась с ними. Она мечтала только об одном мужчине. Для нее Филипп был не только офицером, прошедшим войну, но прежде всего высоким, атлетически сложенным молодым человеком, с которым никогда не скучно. Она желала выйти замуж за Филиппа больше всего на свете.

Любовь взяла верх. Елизавета проявила характер и добилась своего.

Они поженились 20 ноября 1947 года. Медовый месяц провели, гуляя по побережью. Ели свежую рыбу. Пили шампанское перед ужином. Елизавета настояла на том, чтобы они ужинали при свечах. Медовый месяц был единственным, когда они спали в одной постели. Когда молодожены вернулись в Лондон, в Букингемском дворце им отвели отдельные спальни.

Филиппу подыскали работу в адмиралтействе, куда он каждый день отправлялся пешком – даже в дождь и снег. Но офисная работа вызывала у него раздражение. Филипп требовал, чтобы его вернули на флот. Елизавете пришлось смириться с желанием мужа.

17 ноября 1949 года он получил назначение на эсминец, который базировался на Мальте. Елизавета поехала за ним. Под ярким солнцем она провела второй медовый месяц со своим принцем-викингом. В августе 1950 года Филипп получил под командование фрегат. Он наслаждался морской службой. На капитанском мостике он находился в своей стихии.

В начале февраля 1952 года король Георг умер – тихо, во сне. Его дочь Елизавета проснулась королевой Великобритании. Сбылась мечта Филиппа! Но его сразу же постигло большое разочарование. Когда они садились на самолет, чтобы лететь в Лондон хоронить короля, Филипп намеревался подняться по ступенькам трапа вместе с женой. Но личный секретарь Елизаветы повелительным жестом остановил его: ее величество поднимается одна, ему придется подождать.

Филиппу открылась неприятная истина: муж королевы – не король. Брак с королевой не сделал принца наследником престола. Для британской монархии он просто не существует. Королева наградила мужа титулом принца и произвела в адмиралы. Но всю жизнь он – на вторых ролях, на два шага позади жены. Человек, который любил командовать и всю жизнь стремился к власти, был всего этого лишен.

Он искал утешения в другом. Женщины составляли главный интерес его жизни.

Однажды он обратил внимание на исчезновение одного из слуг во дворце.

– Его уволили, сэр, – последовал ответ.

– За что?

– Его нашли в постели со служанкой.

– И за это его уволили? – возмущался Филипп. – Да он медаль заслужил!

Филипп проводил время в закрытых мужских клубах. Там играли в карты и пили. Потом появлялись девушки, с которыми развлекались в отдельных комнатах. Королева читала об этом в газетах. Расстроенная Елизавета спросила совета у Маунтбэттена – как ей реагировать? Лорд успокоил королеву:

– Филипп знает, с какой стороны хлеб намазан маслом. Не беспокойся, он никуда не денется.

Писали, что Филипп участвовал в знаменитых сексуальных вечеринках в Риме, которые легли в основу сюжета фильма «Сладкая жизнь». Самые знаменитые мужчины со всего мира собирались в итальянской столице. Пили шампанское и беседовали, пока их не приглашали на ужин. Всех просили снять брюки и трусы. Они сидели за столом как бы одетые, но только выше пояса. Появлялись раздетые девушки, которые ныряли под стол и обслуживали мужчин, которые одновременно наслаждались обедом.

Все эти развлечения прекратились, когда одну из девушек нашли мертвой. Диагноз: «передозировка наркотиков». Сильнодействующие препараты принес кто-то из гостей. Полицейское расследование выявило причастность к сомнительным развлечениям таких громких имен, что высокое начальство распорядилось от греха подальше всё спустить на тормозах.

Филипп понимал одно: ни в коем случае муж британской королевы не может быть пойманным со спущенными штанами. Он не имеет права скомпрометировать жену и монархию. Так что в секреты его личной жизни посвящены лишь несколько самых близких людей.

Ради брака Филипп отказался от своих греческих титулов. Покинул греческую православную церковь, в которой был крещен, и присоединился к англиканской церкви. Но не забыл греческий язык и сердечно отозвался на приветствие подошедшего к нему Аристотеля Оазиса.

Оазис правильно построил разговор. Рассказал о том, что испытала его семья во время той самой неудачной войны с турками.

Родные Оазиса происходили из города Смирна (ныне турецкий Измир). Отец будущего судовладельца владел табачной фабрикой и составил приличное состояние, но всего лишился, когда Турция одержала верх в войне. Турецкие войска взяли город и устроили резню. Трое дядюшек Оазиса были убиты. Несколько его родственников сгорели заживо, когда турки подожгли церковь, в которой греки искали убежища.

Филипп выслушал его с сочувствием. В свою очередь вспомнил, что Советская Россия, враждовавшая с Антантой, поддержала Кемаля Ататюрка оружием и снаряжением. Сказал, что план войны против Греции разработали штабисты Михаила Фрунзе, который разгромил белые войска адмирала Врангеля и взял Крым.

Оазис не знал этого имени.

Осенью 1921 года Михаила Васильевича Фрунзе отправили с особой дипломатической миссией в Турцию. Он вез миллион рублей золотом – подарок турецкому правительству. На дороге валялись трупы убитых греков. Проехали через разоренную греческую деревню. Симпатии Фрунзе были на стороне турок, но и ему стало не по себе от увиденного:

«Двери и окна выбиты; около домов обломки разных предметов домашнего обихода, скелеты животных и людей. Слез с лошади, заглянул внутрь одного дома: та же картина разрушения, запустения и те же остовы трупов, покрытых тлеющими лохмотьями. Погода к вечеру разгулялась, тучи рассеялись, воздух свеж, кругом картина дивной красивой природы, а здесь – смерть, разложение и сплошной дикий ужас».

Аристотель Оазис с горечью заметил, что нечто подобное назревает на Ближнем Востоке. Пожаловался, что несет убытки из-за египетского президента Насера. Грустно заметил, что в ту войну англичане и французы бросили греков на растерзание известным своей жестокостью туркам, не пришли к ним на помощь. И сейчас не готовы вмешаться…

– Исторические уроки извлечены, – успокоил его Филипп.

Вообще-то муж королевы воздерживался от высказываний на политические темы. Но ему хотелось как-то ободрить соотечественника:

– Теперь другие времена, и у власти другие люди. Не сомневайтесь в решимости Лондона. На сей раз британские и французские войска исполнят свой долг.

Слова принца Филиппа было достаточно. Аристотель Оазис загодя мобилизовал весь свой танкерный флот. Он был готов к войне на Ближнем Востоке.

Старая площадь. ЦК КПСС

В отсутствие Хрущева срочное заседание президиума ЦК вел Михаил Андреевич Суслов.

– Где наш министр иностранных дел, выяснили? – спросил он.

– В Театре оперетты, – доложил помощник.

Суслов распорядился:

– Найдите его в театре. Попросите мне перезвонить.

Он повернулся к присутствующим:

– А пока что продолжим обсуждение.

Докладывал Громыко:

– Внезапное решение президента Египта Насера национализировать Суэцкий канал враждебно воспринято Англией и Францией. Они созывают в Лондоне конференцию стран, заинтересованных в использовании Суэцкого канала.

По нашим сведениям, одновременно готовится военная операция против Египта.

Тем временем взволнованные ответственным поручением администраторы Театра оперетты отыскали Шепилова в зрительном зале:

– Дмитрий Трофимович, вас срочно к телефону!

Министр иностранных дел прошел в комнату директора театра. Набрал номер секретариата Суслова. Михаил Андреевич пребывал в хорошем настроении:

– Говорят, вы в театре? Что-нибудь интересное?

– Да, такая легкая музыкальная комедия, – осторожно ответил Шепилов.

Суслов демонстрировал исключительную любезность:

– Если вы в состоянии оторваться, может быть, приедете?

И Суслов обратился к Андрею Андреевичу:

– Продолжайте, товарищ Громыко.

– Президент Насер не хочет ехать на конференцию в Лондоне. Полагаю, это неверная позиция. Нам следует в аккуратной форме рекомендовать ему поехать. И самим отправить делегацию.

– Зачем нам в этом участвовать? – сказал кто-то из членов президиума ЦК. – Нам надо проводить свою линию.

Громыко объяснил:

– Ни одно крупное международное событие не должно проходить без нашего участия. Мы должны приучить мир – без нас ничего не решается.

Появился Шепилов.

Суслов сразу спросил его:

– Ваше мнение, участвовать ли нам в Лондонской конференции о судьбе Суэцкого канала?

– Если ехать, то только для того, чтобы разоблачить колонизаторский характер конференции.

– Мы же хотели пригласить Насера в Москву, – вспомнил Суслов.

Громыко доложил:

– Наш посол навестил Насера дома. Президент Египта ответил, что принимает приглашение. Хотя доверительно рассказал, что страдает морской болезнью и еще до посадки в самолет почти падает в обморок.

Суслов вмешался:

– Мы готовы отправить за ним наш самолет, если он пожелает.

Громыко пояснил:

– Посол сделал это предложение египетскому президенту. Насер ответил, что он благодарен, но намерен лететь на своем самолете британского производства. Отметил, что именно в этом самолете он не страдает от морской болезни. Насер похвалил английский самолет за комфорт, скорость и отсутствие шума и вибрации…

Суслов заключил:

– Мы должны быть готовы к тому, что на Ближнем Востоке вспыхнет война. Надо прогнозировать ее последствия – политические и экономические. Явно поднимутся цены на нефть… Я доложу Никите Сергеевичу. После этого примем окончательное решение.

Цена войны

31 октября 1956 года британские самолеты бомбили египетские аэродромы, порты и средства связи. 5 ноября британские и французские парашютисты высадились в Порт– Саиде. Судоходство через Суэцкий канал прекратилось. И сразу понадобилось большое количество танкеров, чтобы другими маршрутами доставлять нефть потребителям.

Аристотель Оазис оказался единственным судовладельцем, чьи суда были наготове и находились в нужном месте. Американские нефтяные гиганты, которые еще недавно им пренебрегали, наперебой фрахтовали его танкеры.

Цены за фрахт танкера достигли заоблачных высот. Обычно один рейс танкера приносил ему двести тысяч долларов. Теперь – около трех миллионов. Аристотель Оазис невиданно разбогател на ближневосточной войне.

Москва. МИД. Кабинет министра

– Непривычная картина, – заметил вполголоса один из сотрудников, заходя в кабинет министра иностранных дел.

Рядом с дипломатами расположились военные. Дмитрий Трофимович Шепилов представил одного из них:

– Генерал-лейтенант Штеменко, начальник главного разведывательного управления генерального штаба. Ему поручено ввести нас в курс дела. Вы знаете, какие события произошли ранним утром на Ближнем Востоке.

Генерал зачитал сводку:

«В 7:30 утра англо-французское командование начало выброску воздушного десанта на территорию Египта. К 14:30 было выброшено до одной парашютно-десантной бригады, в составе которой отмечались английские и французские парашютисты. Выброска десанта производилась под сильным прикрытием авиации».

– Настоящая война, – констатировал Шепилов. – И мы не можем допустить поражения нашего союзника на Ближнем Востоке.

Заместитель министра Новиков доложил:

– Наш посол сообщает, что египтяне ждут военной помощи. В Каире распространяются слухи, что сорок тысяч советских мусульман-добровольцев по воздуху перебрасываются на помощь Египту, а советская авиация бомбит английские базы на Кипре.

– Перебросить наши войска в Египет мы не в состоянии, – информировал дипломатов генерал Штеменко.

И сразу ответил на возможный вопрос: – Не располагаем такими возможностями.

После совещания Шепилов и Громыко остались вдвоем.

– Мне говорят, вы хотите уйти на научную работу, – сказал министр. – Я вас прошу задержаться хотя бы на полгода. У меня все помощники – журналисты из «Правды», дипломатии не знают. Научите моих ребят мидовским делам. И сегодня вечером – заседание президиума ЦК. Поедем вместе.

Старая площадь. ЦК КПСС

Шепилов говорил членам президиума ЦК:

– Военная агрессия Англии и Франции на Ближнем Востоке коренным образом изменила ситуацию. Главная задача – остановить империалистов. Мы подготовили проект заявления советского правительства.

Текст положили на стол перед Хрущевым.

Но Никита Сергеевич попросил:

– Прочитайте. Хочу послушать, как это звучит.

Шепилов, нацепив очки, прочитал своим поставленным голосом:

«Мы полны решимости сокрушить агрессоров силой и восстановить мир на Ближнем Востоке… Если эта война не будет пресечена, то она может принести с собой опасность перерастания в третью мировую войну».

Шепилов добавил:

– А вот что мы намерены отправить британскому премьер-министру: «В каком положении оказалась бы Великобритания, если бы она была атакована более сильными государствами? А ведь эти страны могут воспользоваться, например, ракетным оружием».

– Звучит как прямая угроза, – заметил один из членов президиума.

Хрущев одобрительно кивнул:

– Что ж, мне нравится. Отправляйте в Лондон и Париж.

Все встали. Никита Сергеевич остановил Андрея Андреевича:

– Товарищ Громыко, вы мне нужны.

Когда они остались вдвоем, Хрущев спросил:

– Что-то мне показалось, вы не очень одобряете документы, которые принесли. Не ладите с министром? Не сработались? Это плохо, когда с товарищами в контрах, много не наработаешь.

Громыко заметил:

– Пугающие формулы, Никита Сергеевич, хороши для пропаганды. Все это надо сказать публично. И, может быть, еще сильнее и жестче. Но нельзя этим удовлетворяться. Тем более что слова американцев и англичан не остановят.

– А что остановит? Войска же отправить не можем.