Текст книги "Одинокий голубь"

На другой стороне Август уже закончил выборку лошадей и теперь собирался поделить команду. Дитц и Диш караулили отобранных лошадей немного в стороне.

– Вот что, девушки, – проговорил он, – забирайте этих кляч и устраивайте их на ночь. Я с этими бравыми парнями погоню остальных вверх по реке.

Диш Боггетт едва мог поверить в свое везение. Он уже приготовился продираться всю ночь сквозь колючие кусты, а тут старина Гас решил поберечь его.

– Ладно, – сказал он. – Скажи мне, чего бы ты хо тел на ужин, Гас, и я съем это за тебя, как только загоню этих кляч.

Август выпад проигнорировал.

– Дитц, следа внимательней, – приказал он. – Этот сорванец вполне может пойти и напиться, а то и жениться еще до утра.

Диш отрицательно замахал руками и погнал лошадей. Как раз в этот момент появился Джейк.

– Куда это они? – спросил он.

– Назад в город, – ответил Август. – Я так решил, что там для приличных лошадей всего безопасней.

– Черт возьми, – обиделся Джейк. – Ты мог бы меня послать назад. Я больше всех притомился.

– Кто-то должен помочь мне присмотреть за этими ребятами, – возразил Август. – Насколько я помню, ты славен своими подвигами против мексиканских бандитов. Вот я и подумал, что тебе не помешает слегка подполировать свою репутацию.

– С удовольствием бы пристрелил тебя, – рас сердился Джейк. – Мне от тебя больше неприятностей, чем от всех бандитов Мексики.

– Ладно, Джейк, будь справедлив. Тебе просто хочется вернуться и залезть к девушке под юбку. Я и подумал, что надо дать молодому Дишу шанс, пока ты ее окончательно не испортил.

Джейк фыркнул. О молодом ковбое он думал меньше всего.

– Если тебе так эти ирландцы нравятся, вот и смотри за ними сам, – сказал он. – Дай мне маленько го Ньюта, мы поедем с этой стороны. Куда именно мы направляемся, ты знаешь?

– Нет, – признался Август. – Просто попытаемся сделать так, чтобы лошади не вернулись в Мексику. – Он махнул Ньюту, который немедленно подскакал.

– Сынок, Джейк Спун попросил тебя в помощники, – пояснил он. – Вы с ним следите с востока, а мы с Пи, да эти коротышки, присмотрим за табуном с запада.

Лицо мальчика вспыхнуло от радости, как будто ему только что подарили новое седло. Он когда-то практически боготворил Джейка Спуна и был бы счастлив делать это снова, подтолкни тот его маленько. Августу на мгновение стало горько. Он хорошо относился к Джейку, но чувствовал, что тот – сосуд со многими дырами, и зря парнишка возлагает на него такие надежда. Но, с другой стороны, все сосуды в какой-то мере протека ют.

– Мы будем просто ехать или остановимся и подо ждем мексиканцев? – спросил Ньют, жаждущий все делать, как надо.

– Поезжай, – сказал Август. – Пусть нас догоняют, если пороха хватит. А если появятся, береги патроны. Нам они могут завтра понадобиться.

Он повернулся и с неуклюжей помощью ирландцев заставил табун из двухсот лошадей двигаться на север, в густые сумерки.

15

Как только они поставили табун в загон, Диш стал проявлять признаки беспокойства. Покурил, прислонившись к воротам. Он знал, что должен оставаться с лошадьми. Хоть чернокожий и был, по всему, первоклассным работником, вряд ли ему одному справиться, если наедут бандиты.

Но все дело было в том, что Диш в их появление не верил. В алых закатных лучах солнца городок лежал тихий, как церковь. Изредка блеяла коза или ревел бык, вот и все. Такая тишь да благодать, что Диш скоро убедил себя, что нет никакой нужды двоим торчать в пыльном загоне. Бандиты – теория, а Лорена, живая Лорена, находилась всего в двухстах ярдах.

Стоя у калитки, Диш обдумывал открывающиеся возможности. Джейк Спун всего лишь человек, к тому же чересчур уверенный в себе. Он слишком торопится. Диш мог его понять; он и сам бы торопился, знай он, как это делать. Возможно, Лорене такое нахальство не по душе, возможно, она уже поняла, что на Джейка нельзя положиться.

После того как Диш полчаса перемалывал все это в голове, он пришел в большое возбуждение. Ему надо попытаться еще раз, иначе он будет горько сожалеть, когда придется уезжать отсюда. Кое-кто может счесть его безответственным, капитан уж наверняка, но не мог он стоять тут всю ночь, когда до Лорены рукой по дать.

– Ну, все вроде тихо, – обратился он к Дитцу, который сидел у большого желоба с водой, положив ружье на колени.

– Пока тихо, – согласился Дитц.

– Я так думаю, в ближайшее время ничего не произойдет, если вообще произойдет, – предположил Диш. – Может, я прошвырнусь до салуна и промочу горло?

– Да, сэр, идите, – ответил Дитц. – Я пригляжу за табуном.

– Ты стреляй, если понадобится помощь, – сказал Диш. – Если что случится, я буду здесь через минуту.

Он взял лошадь, чтобы не быть захваченным врасплох в случае беды, и удалился.

Дитц был только рад, что Диш ушел, поскольку нервозность молодого парня раздражала его. Такого рода возбуждение разговорами с мужчиной не вылечишь, тут нужна женщина.

Дитц и сам когда-то нервничал подобным образом, но не нашлось женщины, которая бы вылечила его. Однако годы и тяжелый труд сыграли свою роль, и теперь он мог расслабиться и наслаждаться тишиной ночи, когда его оставляли в покое. Он сидел, прислонившись спиной к желобу, и слушал, как устраиваются на ночь лошади. Время от времени какая-нибудь подходила к желобу напиться и шумно втягивала в себя воду. В дальнем конце загона две лошади топтались и нервно ржали, но Дитц не стал вставать, чтобы взглянуть, в чем дело. Возможно, просто змея подползла слишком близко к загону. Но змея за здорово живешь с лошадь ми связываться не станет.

Он не беспокоился по поводу нападения. Даже если несколько vaquerosпосмеют напасть на город, они будут нервничать, уверенные, что в городе куда больше оружия, чем у них. Он мог поспать, потому что обладал способностью легко засыпать и просыпаться. Но, не смотря на тяжелую ночь, спать ему не хотелось. Ведь расслабиться на время – все равно что поспать. Спящий пропустит лучшую часть вечера, да и восход луны тоже. Дитц всегда был неравнодушен к луне, часто наблюдал за ней и размышлял. Для него она была интереснее и занимательнее солнца, каждый день одинакового.

А луна менялась. Двигалась по небу. Росла и таяла. В те ночи, когда она поднималась, полная и желтая, над равнинами вокруг Лоунсам Дав, она казалась такой близкой, что человек почти что мог, подобравшись с лестницей, залезть на нее. Дитц иногда представлял себе, как он это делает, – подставляет лестницу к старушке луне и залезает на нее. Если бы он так сделал, в одном можно не сомневаться: мистеру Гасу темы для разговора хватило бы на долгое время. Дитц ухмыльнулся при одной мысли о том, в какое возбуждение придет мистер Гас, если он, Дитц, отправится прокатиться на луне. Потому что Дитц всегда мечтал, как он сядет на луну верхом, может, он когда-нибудь и решится на это, когда дел будет поменьше. Потом, когда луна подойдет поближе к Лоунсам Дав, он слезет с нее и вернется домой. Вот все удивятся.

Но в другие ночи луна плыла так высоко, что Дитц приходил в себя и признавал, что ни один человек не может оседлать луну. Когда он представлял себя там, на узком серпе месяца, висящим над ним, таким белым, как зубы, у него почти кружилась голова от своего собственного воображения, и ему приходилось сделать над собой усилие, чтобы внимательней следить за тем, что происходит на земле.

Однако, когда внизу не наблюдалось ничего интересного, кроме пары пьющих воду лошадей, он мог позволить себе отдохнуть, наблюдая за луной и небом. Он любил чистое небо и ненавидел облака. В облачные дни ему казалось, что его лишают половины мира. Его страх перед индейцами, глубокий страх, был связан с ощущением, что луна обладает силой, которую ни белый, ни черный понять не в силах. Он слышал, как ми стер Гас рассказывал, что луна может приводить в движение воды, и, хотя ему приходилось видеть океан, когда он бывал в Матагорде, он так и не понял, как луна может им двигать.

Но он был убежден, что индейцы луну понимают. Ему никогда не приходилось толковать на эту тему с индейцем, но он знал, что у них есть для нее больше имен, чем у белых, а это подразумевало более глубокое понимание. Индейцы были меньше заняты и, следовательно, имели больше времени, чтобы изучать такие вещи. Дитц всегда думал, что белым еще повезло, что индейцы так и не научились полностью управлять луной. Ему однажды, вскоре после той ужасной битвы у Форт-Фантом-Хилл, приснилось, что индейцам удалось подвинуть луну к одному из тех невысоких холмов, которых полно в Техасе. Они заставили ее остановиться на склоне холма, с тем чтобы въехать на нее на лошадях. Ему иногда приходило в голову, что такое вполне могло случиться и сейчас где-то на луне ездят верхом индейцы из племени команчи или кайова. Иногда, особенно в полнолуние, когда луна была желтой и близкой от земли, он практически был уверен, что индейцы там. Его это пугало, но он никогда об этом ни с кем не говорил. Индейцы могут заставить луну высосать всю во ду из колодцев и рек или сделать ее соленой, как в океане. И тогда придет конец всему, причем ужасный конец.

Но когда луна была лишь небольшим месяцем, Дитц почти не беспокоился. Вода все еще была пресной, если не считать пары таких речек, как Пекос. Возможно, если индейцы и забрались на луну, они потом с нее свалились.

Иногда Дитц жалел, что ему совсем не пришлось учиться, тогда бы он смог найти ответы на некоторые из мучающих его вопросов. Взять хотя бы день и ночь. Должна же быть причина, почему солнце садится, где-то прячется, а потом появляется с другой стороны равнины, или как объяснить дождь, гром и холодный се верный ветер. Он понимал, что такие явления природы далеко не случайны. Просто в своей жизни он недополучил информации, которая бы объяснила ему ход вещей.

И все же индейцы, не умеющие даже говорить на нормальном языке, вроде бы знали обо всем этом больше, чем даже мистер Гас, который мог наболтать целый ворох насчет природных явлений, как, впрочем, и на любую другую тему. Мистер Гас даже пытался объяснить ему, что земля круглая, но Дитц решил, что он шутит. Но именно мистер Гас написал его имя на вывеске, чтобы все знали, что он является частью компании, а за это можно простить ему все его шутки.

Дитц в прекрасном настроении сидел у желоба, время от времени взглядывая на луну. Его полностью прятала тень, так что любой vaquero, по глупости по пытавшийся бы проскользнуть мимо, имел шанс сильно удивиться.

Диш тоже удивился, когда вошел в салун, потому что Лорена была не одна, как он рассчитывал. Она сидела за столом с Ксавье и Джаспером Фантом, тощим маленьким косолапым ковбоем, живущим вверх по реке. Диш пару раз встречался с Джаспером и неплохо к нему относился, хотя в данный момент он предпочел бы, чтобы тот остался там, выше по реке, где ему самое место. Джаспер выглядел болезненно, но на самом деле был здоровее любого, а аппетитом мог похвастаться не меньшим, чем Гас Маккрае.

– А вот и Диш, – сказала Лорена, когда он появился в дверях. – Теперь мы можем сыграть.

Липпи, как водится, влез, куда его никто не просил.

– Разве только если он побывал в банке, – проговорил он. – Вчера вечером Ксавье его полностью вы чистил, а у него не хватит энергии, чтобы за один день заработать состояние.

– Вовсе не значит, что он не может сыграть, – за метил Джаспер, дружески кивая Дишу. – Ксавье и меня обчистил, а я все же играю.

– У всех свои слабости, – заключил Липпи. – Ванз играет в покер в кредит. Именно поэтому он не может платить своему пианисту приличную зарплату.

Ксавье выдержал все эти остроты молча. Он пребывал в еще худшем настроении, чем обычно, и точно знал почему. Джейк Спун явился в город и быстренько лишил его шлюхи, которая являлась большой ценностью для такого заведения, как его, расположенного в столь отдаленном месте. Многие путники, которые не стали бы сюда заезжать, все-таки появлялись из-за Лори. Ни одна женщина на границе не могла с ней сравниться. Она никого не привечала, но мужчины приезжали из-за нее и пили ночами. Такой другой шлюхи ему не найти. Попадались хорошенькие мексиканочки, но редкий ковбой проделает несколько лишних миль из-за мексиканской женщины, поскольку их в Южном Техасе и в других местах навалом.

Кроме того, он сам еженедельно покупал Лори, если не чаще. Был случай, когда он пользовался ее услугами шесть раз за пять дней, после чего, устыдившись своей расточительности, а может, похотливости, две недели воздерживался. Ему повезло, что Лори жила у него в доме. Она так отличалась от его жены Терезы, которая была не слишком щедра на милости, да еще и скандалистка. Однажды Тереза отказывала ему в течение четырех месяцев, что для Ксавье с его темпераментом было тяжелым испытанием. В тот период ему самому пришлось побегать за мексиканками, а однажды он едва не напоролся на разгневанного мужа.

С Лори можно было отдохнуть, и он полюбил ее. Она не проявляла к нему ни тени привязанности, но никогда и не возражала, если у него появлялось настроение купить ее услуги, что чрезвычайно раздражало Липпи. Потому что она отказывала Липпи, какие бы деньги он ни предлагал ей.

И теперь Джейк Спун все испортил, так что единственный способ для Ксавье разрядиться – это обыграть Джаспера Фанта, хотя почти наверняка он никогда не получит большую часть выигрыша.

– Где Джейк? – к изумлению Диша, спросила Лорена. Его надежды, которые он питал по дороге в салун, рассыпались в прах. То, что она беззастенчиво интересуется местонахождением определенного человека, говорило о такой привязанности, какую Диш и вообразить не мог. Вряд ли она когда спросит о нем, даже если он выйдет сейчас за дверь и исчезнет на год.

– А что, Джейк с Гасом и ребятами, – ответил он, садясь и стараясь сделать хорошую мину при плохой игре.

Ему это не слишком удалось, потому что Лори была еще красивей, чем обычно. Она закатала рукава платья, и, когда наступала очередь Лори сдавать карты, ее белые руки завораживали Диша. Он едва соображал, что делает, так как не сводил взгляда с рук и губ Лори. Руки у нее были пухловатые, но самые изящные из когда-либо виденных Дишем. Он так ее хотел и из-за это го играл настолько плохо, что за час проиграл свой трехмесячный заработок.

Джасперу Фанту везло не больше – или из-за любви к Лори, или из-за неумения играть, Диш не знал точно. Не знал и знать не хотел. Он понимал одно: каким-то образом он должен продержаться, пока Джейк не исчезнет, потому что нет для него женщины, кроме той, что сидела напротив. Та приветливость, с которой она с ним обращалась, жалила его как укус скорпиона, потому что в ней Скрывалось безразличие. Он была почти так же приветлива с Липпи, сущим придурком, да к тому же с дырой в животе.

Карточная игра скоро стала мучением для всех, кроме Лори, которая выигрывала раз за разом. Ей приятно было думать, как удивится Джейк, когда вернется домой и увидит, сколько она выиграла. Он будет знать, что она вовсе не беспомощна. Сам Ксавье проиграл немного, он никогда много не проигрывал, просто на этот раз был несколько рассеян. Лори знала, что, возможно, она тому причиной, но ее это не волновало. Она всегда любила играть в карты, а сейчас делала это с еще большим удовольствием, поскольку до прихода Джейка ей было нечем заняться. Ей даже не много нравились Диш и Джаспер. Приятно не лишать себя удовольствия, потакая их желаниям. Она знала, что их угнетает безнадежность, но она сама столько раз испытывала это чувство, когда ждала, что они на берутся смелости или займут пару долларов. Пусть по бывают в ее шкуре.

– Диш, нам пора остановиться, – сказал Джаспер. – Нам и так с тобой в этом году с долгами не рас платиться.

– Я бы поиграл, – предложил Липпи. – Я, на верное, уже заржавел, но очень хочется.

– Пусть играет, – неожиданно вмешался Ксавье. В его заведении Липпи играть не разрешалось. Денег у него было мало, а стиль игры несколько экстравагантен. Несколько раз выходило так, что случайные путники обнаруживали, что он не может заплатить им проигранные деньги.

Но Ксавье потерял веру во всякие правила, поскольку по правилам Лорена была шлюхой при заведении, а теперь она внезапно перестала ею быть. Если шлюха может так неожиданно уйти в отставку, то почему бы Липпи не поиграть в карты?

– А как он мне заплатит, если я выиграю? – спросила Лорена.

– Сладкой музыкой, – жизнерадостно ответил Липпи. – Я сыграю тебе твою любимую песню.

Не слишком вдохновляет, подумала Лорена, поскольку он играл ее любимые песни каждый раз, стоило ей войти в комнату, в надежде, что его искусство на конец сделает ее более благосклонной.

Она вовсе не собиралась этого делать, но все-таки сдала ему карты. Ковбои были слишком удручены, что бы даже пить. Парни вежливо с ней попрощались, на деясь, что она изменит решение, но ничего не вышло. Мужчины интересовали ее куда меньше, чем карты.

Выйдя на улицу, Джаспер остановился, чтобы за курить вместе с Пишем.

– Ты нанялся или нет? – спросил он. У него были усы не толще шнурка от ботинок и лошадь не толще усов.

– Наверное, – ответил Диш. – Я теперь работаю на этих ребят из «Хэт крик». Они собирают скот.

– Ты хочешь сказать, они тебя наняли, чтобы ты играл в карты? – спросил Джаспер. Он считал себя Остроумным.

– Да я просто отдыхал, – ответил Диш. – Я помогаю их черному охранять табун.

– От чего охранять?

– От мексиканцев, у которых мы его украли, – ответил Диш. – Капитан отправился собирать команду.

– Черт, – воскликнул Джаспер. – Если мексиканцы узнают, что капитан уехал, они придут и сволокут весь Техас.

– Не думаю, – возразил Диш. Он нашел это его замечание немного оскорбительным. Не один же капитан В Техасе умеет сражаться.

– Он может нанять меня, если захочет, когда вернется, – предложил Джаспер.

– Может, и наймет, – согласился Диш. У Джаспера была надежная, пусть и не блестящая репутация.

Хоть Джаспер и понимал, что тема эта болезненна для Диша, его страшно интересовало, что так изменило Лори. Он задумчиво посмотрел на свет в ее окне.

– Эта девка вышла замуж или что? – спросил он. – Каждый раз, когда я бренчал деньгами, она смотрела на меня так, будто собиралась вырезать мне печенку.

Дишу вопрос не понравился. Он еще не огрубел на столько, чтобы обсуждать Лори с первым встречным. С другой стороны, вряд ли можно считать Джаспера Фанта соперником. Он выглядел полуголодным, да, на верное, и в самом деле мало ел последнее время.

– Это все этот поганец Джейк Спун, – объяснил он. – Он ее заворожил, я так думаю.

– А, вот оно что, – заметил Джаспер. – Кажется, я это имя слышал. Он вроде pistolero, так?

– Откуда я знаю, – ответил Диш, тоном давая Джасперу понять, что он больше не хочет говорить на эту тему. Джаспер намек понял, и они поехали к загонам молча, вспоминая женщину с белыми руками в салуне. Она уже не была недружелюбной, как раньше, но обо им казалось, что и теперь дела обстояли ненамного лучше.

16

За первый день Калл нанял четырех парней, причем ни одному еще не исполнилось восемнадцати. Молодой Билл Спеттл, которого прозвали Торопыга Билл, был не старше Ньюта, а его брат Пит только на год старше Билла. Ситуация у них в семье была настолько отчаян ной, что Калл сначала даже сомневался, нанимать ли парней. Вдова Спеттл растила выводок из восьмерых детей, причем Пит и Билл были старшими. Их отец Нед Спеттл умер от перепоя два года назад. Как показалось Каллу, семья вот-вот вымрет с голоду. У них была небольшая полуразрушенная ферма к северу от Пиклс Гэп, но плохая земля давала маленький урожай, и семья перебивалась в основном бобами.

Но вдова Спеттл хотела, чтобы он взял ее мальчиков, и не желала слушать протестов Калла. Это была худая женщина с печальными глазами. Кто-то рассказывал Каллу, что она родом из богатой семьи, живу щей где-то на востоке, что в детстве у нее было полно слуг, которые расчесывали ей волосы и помогали на деть туфли. Возможно, все это вранье, Каллу трудно было себе представить взрослого человека, которому надо помогать надеть туфли, но если хоть часть из это го правда, то она прошла длинный путь вниз. Нед Спеттл так и не собрался сделать пол в хижине, где они жили. Его жена растила восьмерых детей на земляном полу. Он слышал, будто Нед не сумел пережить войну, что могло отчасти объяснить случившееся. Таких было много. Война виновата, что чувствовался недостаток мужчин определенного возраста. Калл ощущал вину, что сам он пропустил войну, хотя та работа, которую они с Гасом выполняли на границе, была не менее опасной и столь же необходимой.

– Возьми их, – попросила вдова Спеттл, глядя на мальчиков так, будто удивлялась, зачем она вообще их родила. – Я думаю, они смогут работать не хуже других.

Калл знал, что мальчики помогали гнать небольшое стадо в Арканзас. Он выдал вдове по месячной зарплате парней, зная, как ей нужны деньги. Судя по всему, в семье не имелось ни одной пары обуви, даже мать ходила босиком, чего она наверняка стыдилась, если история про слуг была правдой.

Он не взял ребят с собой, потому что не привел запасных лошадей. Но они сразу отправились в Лоунсам Дав пешком, причем каждый нес по одеялу. У них на двоих был один морской кольт со сбитым бойком. Хотя Калл уверил их, что он даст им оружие в Лоунсам Дав, они отказались оставить кольт.

– Мы никогда из другой пушки не стреляли, – пояснил Торопыга Билл, как будто хотел дать понять, что они и не умеют стрелять из другого оружия.

Когда он уезжал, миссис Спеттл и оставшиеся шестеро ребятишек едва обратили на это событие внимание. Они стояли на жаре во дворе, где копались в пыли одна или две тощие курицы, смотрели на братьев и плакали. Мать, которая даже не прикоснулась к уходящим сыновьям, стояла выпрямившись и тоже плакала. Трое из детей были девочками, остальные мальчики-подростки, достаточно взрослые, чтобы помочь матери.

– Мы о них позаботимся, – сказал Калл, но понял, что все впустую. Маленькие девочки цеплялись за старую юбку матери и плакали. Калл уехал, хотя на душе у него было скверно. Хорошо, что мальчики ушли с фермы, у них на всех работы было недостаточно. И все же они были гордостью семьи. Он, Калл, присмотрит за ними, сделает все, что в его силах, но кто знает, что может случиться за две с лишним тысячи миль пути?

К заходу солнца Калл добрался до ранчо Рейни, в куда более жизнерадостное место, чем ферма Спеттлов. У Джо Рейни была кривая нога, сломанная при несчастном случае, но передвигался он практически не хуже здорового человека. Калл не разделял чувств Гаса к толстой краснолицей жене Джо – Мод, но, с другой стороны, следовало признать, что он вообще не разделял чувств Гаса ни к одной из женщин.

Фигурой Мод Рейни напоминала бочку, с грудями величиной с ведра и голосом, от которого, по утверждению некоторых, выпадали волосы. По единодушному мнению жителей Лоунсам Дав, если бы они с Гасом по женились, от их голосов оглохли бы все дети, которых им удалось произвести на свет. За столом она выражалась так, как выражаются мужчины, когда погоняют мулов.

И все же они с Джо умудрились нарожать ровно дюжину детей, из которых восемь были рослые парни. Семья Рейни за один присест съедала примерно столь ко, сколько семейство Спеттл за неделю. Насколько Калл мог судить, они, когда бодрствовали, либо ели, либо охотились за тем, что можно съесть. Августовы свиньи были куплены у Рейни, и именно о них Мод и спросила в первую очередь.

– Вы уже слопали энтих свинок? – спросила она, еще не дав ему спешиться.

– Да нет, – ответил Калл. – Думается, Гас приберегает их на Рождество, или ему просто нравится с ними беседовать.

– Ладно, слазь и помойся вон в том ведре, – приказала Мод. – Я как раз готовлю двоюродного братца тех хрюшек.

Надо признаться, Мод накрыла роскошный стол. Калл еле успел умыться и закатать рукава, как семья приступила к трапезе. Джо Рейни быстренько пробормотал молитву, а Мод принялась раздавать свежий кукурузный хлеб. Калл не мог вспомнить, когда в последний раз видел такое обилие мясных блюд: бифштексы и свиные котлеты, цыплята и телятина, а еще жаркое, в котором чувствовалась белка и еще что-то менее знакомое, но очень вкусное. Когда Мод ела, лицо у нее краснело, как, впрочем, и у всех, сидящих за столом, от пара, поднимающегося с тарелок.

– Это мое жаркое по-охотничьи, – сказала Мод.

– Да? – вежливо переспросил Калл. – И что в нем?

– А что собаки поймают, – ответила Мод. – Или сами собаки, если им не удастся ничего поймать. Я ленивую собаку кормить не собираюсь.

– Она туда опоссума пихнула, – сообщила одна из девочек. Она казалась до краев наполненной задором, как и ее толстая мамаша, которая в свое время, не смотря на размеры, наделала много переполоха среди мужчин, прежде чем остановить свой выбор на Джо.

– Ну, Мэгги, не раскрывай секреты моих рецептов, – остановила ее Мод. – К тому же капитан наверняка и раньше опоссума пробовал.

– По крайней мере, это не коза, – ответил Калл, стараясь поддержать разговор. Для него это был непривычный труд, поскольку за своим собственным столом он старался избегать разговоров. Но он знал, что женщины любят беседовать со своими гостями, и старался не нарушать традиции.

– Мы тут прослышали, что Джейк вернулся и что он в бегах, – вступил в разговор Джо Рейни. Он носил окладистую бороду, которая в данный момент блестела от жира. У Джо была привычка смотреть прямо перед собой. Хотя Калл предполагал, что у него, как и у всех, имеются шейные суставы, он ими вроде никогда не пользовался. Если вы сидите напротив, тогда Джо смотрит вам прямо в глаза, но если вы в стороне, то он смотрит мимо вас.

– Да, Джейк приехал, – подтвердил Калл. – Он побывал в Монтане и утверждает, что это самый чудесный край в мире.

– Тогда там, верно, полно баб, – заметила Мод. – Я Джейка помню. Если ему не попадается женщина, он становится таким беспокойным, что начинает чесаться.

Калл не счел нужным вдаваться в отношения Джейка с законом. К счастью, все Рейни были так увлечены едой, что не стали задавать вопросов. Дети были хорошо воспитаны и не тянулись за лучшим куском. Они обходились цыплятами, жарким и хлебом. Самый маленький и низкорослый вообще не получил ничего, кроме хлеба и остатков курицы, но и он не жаловался. Имея одиннадцать братьев и сестер, всех старше себя, не очень-то пожалуешься.

– Ну, а чего Гас поделывает? – спросила Мод. – Я тут все сижу и жду, когда он заявится и заберет меня от Джо, да, видно, зря. Он все еще обожает пахту?

– Да, причем пьет литрами, – ответил Калл. – Я тоже люблю, так что мы соревнуемся.

Ему показалось, что Мод не слишком удачно высказалась, но Джо Рейни продолжал смотреть перед собой и ронять пищу себе на бороду.

Калл спросил, не смог бы он нанять пару парней. Мод посмотрела на два ряда своих ребятишек.

– Я бы лучше продала свиней, чем отдала ребят, – вздохнула она. – Но, наверное, им когда-то все равно придется посмотреть мир.

– А сколько платишь? – спросил как всегда практичный Джо.

– Ну, сорок долларов и кормежка, так я думаю, – ответил Калл. – Ну и верховых лошадей дадим.

Эту ночь он провел в фургоне во дворе Рейни. Ему предложили сеновал, но там было столько детей, что он не решился. Да и спать он предпочитал на свежем воздухе, хотя у Рейни даже на свежем воздухе было куда более шумно, чем он привык. Всю ночь ворчали свиньи в поисках съестного. Еще в сарае жила сова, которая орала всю ночь напролет, так что ему не сразу удалось уснуть.

На следующее утро он заручился согласием Мод, что два ее старших сына прибудут в Лоунсам Дав к концу недели. Сами парни – Бен и Джимми – практически не произнесли ни слова. Калл уехал довольный, считая, что у него хватит теперь людей, чтобы начать собирать скот. Потом слух разнесется в округе и, воз можно, подъедет кто-нибудь еще.

Им надо будет собрать скот и поставить на нем клей мо. По крайней мере, у них есть такая роскошь, как лишние лошади, если только Гас и Джейк не зевнули их.

Именно эта мысль и беспокоила его больше всего по дороге домой. Не то чтобы Гас был некомпетентным. Если судить по способностям, он мог дать сто очков вперед любому. Не раз он сомневался, что сам может тягаться с Гасом, если тот действительно постарается. Но Гас редко старался. В качестве членов команды они уравновешивали друг друга: он делал больше, чем от него требовалось, а Гас делал меньше. Гас сам часто шутил по этому поводу.

– Если тебя убьют, мне придется работать больше, – говорил он. – Если меня так стимулировать, то я могу и исправиться. Но ты ведь жив, так чего жилы рвать?

Калл старался ехать побыстрее и жалел, что не взял кобылу. Чертова Сука испортила его, по сравнению с ней все остальные его верховые лошади казались плохими. То, что она опасна, привязывало его к ней еще больше. Она заставляла его держать ухо востро, а это всегда полезно.

Не доезжая пятнадцати миль до Лоунсам Дав, он свернул на запад, считая, что именно там его помощники держат табун. Он объехал вокруг зарослей кустарника с юга и наткнулся на следы лошадей. Они возвращались назад, на юг, по своим же собственным следам, что его несколько удивило. Гас вел табун назад в город. Возможно, у него и была причина, но Калл о ней не знал, а потому пришпорил коня.

Когда он подъехал к городу, то увидел лошадей, пасущихся немного вверх по реке под присмотром Ньюта, Дитца и ирландцев. На первый взгляд все были на месте, так что скорее всего ничего не произошло.

Что хорошо было в Гасе Маккрае, так это то, что искать его никогда не приходилось. В три часа пополудни, в любой день, он сидел на веранде, время от времени поднося ко рту кувшин. Когда Калл подъехал, тот дремал. Джейка нигде не было видно.

– Хороший из тебя сторож, – заметил Калл спешиваясь.

Шляпа Августа была сдвинута на глаза, но он поправил ее и взглянул на капитана.

– Как там Мод Рейни? – спросил он.

– Здравствует, – ответил Калл. – Накормила меня два раза.

– Хорошо, что только два, – сказал Август. – Задержись ты там на неделю, пришлось бы брать напрокат быка, чтобы доставить тебя домой.

– Она хочет продать тебе еще свиней, – сообщил Калл, беря кувшин и прополаскивая рот виски.

– Если Джо убьют, может, я за ней снова приударю, – размечтался Август.

– Очень на это надеюсь, – заметил Калл. – Этим двенадцати ребятишкам мал-мала меньше нужен хороший отец. Что это лошади здесь делают так рано?

– Пасутся, судя по всему.

– Педро не делал попытки?

– Нет, и по очень веской причине, – проговорил Август.

– И что это за причина?

– Потому что он умер.

– Ну надо же, – поразился Калл. – Это правда?

– Я тела не видел, – ответил Август, – но думаю, что правда. Джаспер Фант ищет работу, он и привез эти новости, хотя, поганец, не сказал мне об этом сразу, и я большую часть ночи зря провел в седле.