Текст книги "Горячий парень"

Глава 6

– И как только вам пришло в голову заказать номер для новобрачных? – Дани была в ярости.

Смотри-ка, она тоже умеет нервничать, с удовлетворением отметил про себя Бен. Сам он волновался так, как, кажется, не волновался еще никогда в жизни. Приступ уверенности, внезапно накативший на него во время разговора на балконе, так же быстро прошел, и сейчас он чувствовал себя, как во время первого экзамена.

– Пусть сегодня ночью это будет самым большим вашим огорчением, – ответил Бен с деланным спокойствием.

Не мог же он объяснить ей, что эта ночь должна стать особенной для них обоих. Что он не хотел приводить ее в обычный гостиничный номер, в который приводил, бывало, других женщин, – а их в его жизни было предостаточно. Что он, в конце концов, дурак и романтик.

Бен распахнул дверь, и в ту же минуту в комнате зажегся свет – мягкий, приглушенный, окутывающий все вокруг нежной дымкой. Дани невольно ахнула, и Бен с трудом сдержался, чтобы не ахнуть вслед за ней. Да, номер был роскошный. Романтичный до безобразия – до полной потери вкуса.

– С ума можно сойти!

Даниэль прошлась по гостиной. Повсюду матово поблескивал розовый мрамор, сверкало золотом кружево портьер, скатертей, бесчисленных подушечек на диване. Пушистый розовый ковер полностью заглушал шаги. Обои розовые, с золотыми цветочками. Дизайнеры постарались на славу. На маленьком кофейном столике перед пышным розовым диваном стояла ваза с фруктами, рядом лежала большая коробка шоколадных конфет. Тут же – серебряное ведерко со льдом, в котором пристроилась запотевшая бутылка шампанского, и два высоких бокала.

– Просто сказка про Золушку, – буркнула Дани, кидая на кресло свою сумочку.

Прошлась по комнате. Затем не спеша двигаясь в соседнюю – спальню.

– Боже мой, а здесь-то! – воскликнула она не то с ужасом, не то с восхищением.

Бен, как завороженный, пошел вслед за ней. Если гостиная была оформлена в розовых тонах, то в спальне преобладали желтые и оранжевые. Ворс охряного ковра возвышался, как трава. С таким ковром и кровать не нужна, мелькнуло у Бена. Но при виде кровати он позабыл о ковре.

Она возвышалась на небольшом пьедестале в центре комнаты, окруженная со всех сторон полупрозрачным, лимонного цвета пологом. На такой кровати свободно можно было разместить человек десять, не меньше. Потолок – зеркальный.

По обе стороны от кровати красовались две обнаженные статуи – мужская и женская – из розового мрамора. Обе фигуры были настолько откровенны, что, глядя на них, ни о чем другом, кроме секса, думать было просто невозможно. Бен вдруг понял, что больше терпеть не в силах.

Дани стояла, в задумчивости разглядывая статуи, и вздрогнула от неожиданности, когда Бен мягко обнял ее сзади за плечи. Но не произнесла ни слова.

Он нежно привлек ее к себе, вдыхая аромат теплых душистых волос и осторожно касаясь губами затылка, а потом мочки уха. И тут же почувствовал, как содрогнулось все ее тело. На этот раз – не от отвращения. И не от волнения. От самого настоящего возбуждения.

– Я хочу тебя. Дани, – прошептал он хрипло, тесно прижимаясь к ее бедрам. – Чувствуешь, как я тебя хочу? Ты чувствуешь, как я сгораю от страсти? Неужели ты не хочешь меня? Ну хоть чуть-чуть?

Дани резко повернулась к нему лицом. Ее теки пылали.

– Я ненавижу тебя, Бенджамин Кларк, – простонала она, обнимая его за шею и протягивая ему приоткрытые губы.

Ее поведение говорило гораздо больше, чем слова. И он понял, что она все-таки хочет его. И, пожалуй, не чуть-чуть.

– Мне нравится такая ненависть… – С этими словами он обнял ее еще крепче и коснулся губами ее рта.

Их поцелуй был страстным и долгим. Бену казалось, что он пьет и пьет живительную влагу и все никак не может напиться. И Дани отвечала ему с такой же горячностью, пока наконец Бен не почувствовал, что она словно воск лет в его руках. Он опустил ее на ковер и начал торопливо срывать с нее одежду.

Бен не помнил, как раздел ее, как разделся лм, и помогала ли ему при этом Дани, Но очень скоро они уже лежали на ковре обнаженные. Покрывая грудь и живот Дани поцелуями, он медленно раздвинул ее колени, провел руками по гладкой горячей коже. Дани тяжело дышала, содрогаясь от каждого прикосновения.

Пусть только попробует утверждать потом, что он ее ни капли не возбуждает, мельком подумал Бен. А еще он подумал, что все происходит слишком быстро. Все шло не по плану. Он-то собирался соблазнить ее по всем правилам любовного искусства – неторопливо, со вкусом; так, чтобы продемонстрировать все свои способности и возможности. Вместо этого оба уже с ума сходили от возбуждения – им было не до любовных игр и медленных ласк.

Все его тело пронзила страстная судорога. Дани сжимала его плечи горячими руками, ее ноги обвились вокруг его тела, и Бен, не в состоянии больше медлить, вошел в нее, растворился в ней, так же, как она растворилась в нем.

Через несколько минут, когда объятия Дани ослабли. Бен мягко отодвинулся от нее и растянулся рядом на ковре. Он не помнил, чтобы ему когда-нибудь было так же хорошо с женщиной, как только что. Он и сам не ожидал, что мгновения близости с Дани будут настолько насыщенны, настолько полны чувствами и эмоциями.

А если родится ребенок? – спросил он себя внезапно. И понял с удивлением, что будет только рад этому. Бен всегда знал, что когда-нибудь женится и заведет кучу детей. И он очень давно хотел Дани. Может быть, эти мечты наконец-то осуществятся, и с появлением ребенка для них с Дани начнется новая жизнь – совсем другая. В этой жизни будет место ласке и доброте и теплу.

Бен посмотрел на Дани. Она лежала на спине, раскинув руки: раскрасневшееся лицо запрокинуто, глаза закрыты.

– Как ты? – спросил он нежно. Дани тут же открыла глаза. Взгляд ее был так ясен, спокоен и холоден, словно она сидела напротив Бена за карточным столом, а не лежала на ковре в чем мать родила.

– Ты хочешь знать, боюсь ли я последствий «небезопасного» секса со знаменитым плейбоем? – насмешливо поинтересовалась она. Бен вспыхнул.

– Я никогда не был плейбоем, – ответил он с раздражением. – Тем более знаменитым. И могу сразу сказать, что с момента развода всегда предохранялся. Кстати, а ты?

– Тебе не о чем беспокоиться, – сухо ответила Дани. – Ни о чем.

– Ты уверена, что не забеременеешь?

– Раз я сказала, что беспокоиться не о чем, значит, так оно и есть, – вспылила она. – За кого ты меня принимаешь? Можешь спать спокойно. Ребенка не будет.

Бен стиснул зубы. А он-то размечтался! Ребенок, тепло. Разве от нее дождешься тепла? Еще неизвестно, с кем она встречается и насколько безопасен секс с ней. Теперь он почти на сто процентов был уверен, что она с кем-нибудь да встречается, – с ее-то темпераментом! Это очевидно.

– А как насчет остального? – спросил он холодно.

– Во-первых, я всегда предохранялась во время секса. Во-вторых, регулярно сдаю кровь в качестве донора, а в этих организациях проверка строгая. Так что можешь быть совершенно спокоен.

– Какая хорошая девочка! – сыронизировал Бен.

– Да, я такая, – ответила она невозмутимо. – И тебе это на руку. Только подумай – целый месяц можно заниматься любовью без презерватива и ни о чем при этом не беспокоиться.

– Ты меня успокоила. Тогда не будем терять времени даром.

Слегка приподнявшись на локте, Бен склонился над Дани, заглянул в ее ясные голубые глаза и осторожно коснулся губами ее приоткрытого рта.

– Как, опять? – изумилась Дани. – Уже?

– Мы, плейбои, в любви неутомимы, – пошутил Бен, чувствуя, что снова начинает возбуждаться от всего лишь легкого соприкосновения с ее мягким и теплым телом. – Но сначала дай мне рассмотреть тебя. Мне уже давно этого хочется, но до сих пор у меня не было такой возможности.

Дани медленно залилась краской под его ласкающим взглядом. Ему нравилось сбивать ее с толку, видеть, как она теряется. В эти краткие мгновения Дани становилась такой трогательной, даже беззащитной. Но смятение быстро проходило. Вот и сейчас она почти тут же нашлась, что ответить.

– Тогда и я хочу рассмотреть тебя. Поднимись, – потребовав она.

Бен встал перед ней во весь рост. Судя по ее лицу. Дани была довольна тем, что увидела. Затем он снова присел рядом, склонился над ней, обводя взглядом ее стройное тело.

Странное дело. Бен никогда не любил худых женщин, предпочитая пышные формы, – наверное, подобные вкусы передались ему по наследству от его восточных предков. Но в Даниэль ею восхищало и возбуждало все – и маленькая грудь, и узкие бедра, и по-детски тонкие руки с длинными пальцами. Одну руку она закинула за голову, другой мягко водила по его груди, покрытой темными волосами.

– Мне всегда нравились мужчины с волосатой грудью, – сообщила Дани. – В этом есть что-то мужественное.

Она провела ладонью от груди вниз, к его твердому впалому животу, и Бен с трудом удержался от стона.

– А тебе, я знаю, нравятся пухленькие барышни, – добавила она чуть капризно. – Я совсем не в твоем вкусе.

– Ты исключение, – ответил Бен с улыбкой и, склонившись, коснулся губами ее темных твердых сосков.

Тело Дани дрогнуло, словно от удара током. Лицо ее горело, глаза были закрыты, а из полуоткрытых губ вырывались слабые вздохи. Эта мгновенная и бурная реакция удивила Бена.

– Когда ты последний раз была с мужчиной? – спросил он внезапно.

– Только не надо дурацких вопросов. Не сейчас, – простонала она. – Не меньше недели прошло, это точно. Не отвлекайся.

Больше он и не отвлекался. Лишь одна мысль мелькнула в его затуманенном страстью мозгу: что-то непохоже, что за этот месяц он сумеет излечиться от болезни, именуемой «Дани». Наоборот, болезнь – прогрессировала с каждой минутой. Он желал Дани все сильнее и сильнее. Похоже, месяца ему будет слишком мало.

Глава 7

Дани торопливо шла по улице. Она и сама точно не знала, куда именно. Ей было все равно. В голове царил полный сумбур. Эта ночь перевернула ее жизнь – пусть скучную, но спокойную и устоявшуюся, без горестей и потрясений. Еще вчера утром она точно знала, как поведет себя в определенных случаях. И ее отношение к Бену тоже было определено раз и навсегда.

Зачем она согласилась на эту дурацкую игру? Эту детскую выходку с тайными желаниями? Ведь она прекрасно знача, о чем попросит ее Бен. Она читала это желание в его глазах вот уже два года. И до сих пор прекрасно держала оборону. Бен застал ее врасплох. Она еще чувствовала себя виноватой после той вспышки в вольере Анастасии. Нельзя было так срываться. И тут же игра.

Что-то дрогнуло в ней, расслабилось всего лишь на мгновение. А потом она уже не могла остановиться. Напряжение копилось слишком долго. Ее страсть, как бурная река, прорвала плотину и теперь грозила затопить все вокруг. Как бы и самой Дани не захлебнуться.

К сожалению, Бен не тот человек, которому можно показать свою слабость. Но его можно унизить. Поставить на колени, заставить умирать от любви к ней. Не любви, нет, тут же поправила себя Дани. На настоящую любовь он не способен. Тогда пусть умирает от страсти.

Пусть. Он получит все, о чем мечтал. Она ударит по самым больным его местам, заденет все струны самовлюбленного самодовольного мужчины. Месяц пройдет, а Бен все так же будет мучиться от вожделения. Но Дани уже будет недоступна.

Только будет ли? Сумеет ли она сдержаться? Эта ночь напугала ее. Дани не ожидала от себя такой безумной страсти. Она не могла насытиться этим человеком; любовалась им… и не могла налюбоваться.

Он повел себя совсем не так, как она предполагала. Был нежен и внимателен к ней, вел себя, как настоящий возлюбленный. Ненавидеть его становилось все труднее и труднее.

Дани в отчаянии прижала руки к груди. Что же ей делать? Убежать, пока не поздно? Но, кажется, уже поздно. Ей совсем не хотелось убегать. Наоборот, она жалела, что ушла потихоньку, выбралась тайком из кровати, оставив Бена одного. Как было бы приятно проснуться рядом с ним, увидеть его нежное лицо, улыбающиеся глаза.

Как ей хотелось снова оказаться в его объятиях, ощутить на теле его колючие щеки и мягкие теплые губы, вдохнуть аромат табака и мужского одеколона, обнять его крепкую шею, прижаться к широкой груди. Почему эта ночь кончилась так быстро? Пусть бы она не кончалась никогда!

Дани поняла, что пропала. Она уже никогда не будет прежней. Никогда не сможет ненавидеть Бенджамина Кларка.

* * *

Бен медленно открыл глаза. Он лежал на роскошной кровати совершенно один. К соседней подушке была прислонена пустая бутылка из-под шампанского. Из горлышка торчала свернутая трубочкой бумажка. Бен торопливо вытащил записку и развернул.

«Дорогой дон Жуан!

Прости, что не могу остаться и позавтракать с тобой. Но я записана в косметический салон на девять утра. Встретимся на бегах, как обычно. Ты знаешь, где меня искать. Думаю, у тебя уже созрели какие-то планы на сегодняшний вечер, поэтому я, как хорошая любовница, послушная своему господину, постараюсь освободиться от всех своих дел, чтобы быть в твоем полном распоряжении.

Пока, Дани.

Да, кстати, пожалуйста, не брейся».

Любая другая на ее месте лежала бы сейчас у него под бочком, мурлыча от удовольствия, и никакой силой ее невозможно было бы прогнать. Казалось бы. Бен сделал все, чтобы удовлетворить Дани. Могла бы и не убегать на рассвете, не простившись.

С раздражением откинув дурацкий полог, Бен резко встал с постели и… чуть не свалился с возвышения, на котором стояла кровать. Казалось, даже обнаженные статуи смотрят на него с усмешкой. Он осторожно прошелся по мягкому ковру, на котором они с Дани занимались вчера любовью. Точнее, начали заниматься.

Вспоминая ночь, он с удивлением подумал о том, что всегда такая холодная и сдержанная Дани выказала необычайный темперамент. Насколько он не мог насытиться ею, настолько и она была неутомима. Неудивительно, что тогда, на балконе, она отказалась сократить срок уговора до одной ночи. Разве плохо – целый месяц наслаждаться сексуальными услугами мужчины, который без устали готов удовлетворять ее и выполнять малейшее пожелание? Дани как всегда в выигрыше! Прагматичная и развратная, вот она какая.

Ванная комната также хранила следы бурно проведенной ночи. На розовом мраморном полу стояли два пустых бокала из-под шампанского и ваза с остатками фруктов, ванна по-прежнему была наполнена водой – правда, давно остывшей. Бен подобрал посуду с пола и, поставив на туалетный столик, посмотрел в зеркало. На него хмуро взглянул встрепанный и невыспавшийся мужчина.

И тут же Бену представилось совсем другое лицо – широко раскрытые глаза Дани, приоткрытые губы. Ее тонкие пальцы отчаянно хватались за мраморные края раковины, тело содрогалось, когда он прикасался губами к ее плечам и затылку, сжимал руками нежную грудь.

Но, оказывается, ему-то этого было недостаточно. Он не желал быть для нее просто самцом. И все же – именно самцом он и был всю эту ночь. Они с Даниэль практически не разговаривали – некогда было. Забыв обо всем на свете, он ставил сексуальные рекорды, пытаясь превзойти себя самого. Вел себя в полном соответствии с представлением о нем Дани – тщеславный самодовольный дурак. Одни мышцы. Странно, что Дани обозвала его всего лишь донжуаном, а не как-нибудь покруче.

Правда, эгоистом его назвать тоже трудно. Он все делал только для ее удовольствия. Или не только для ее? Хотел Бен, чтобы Дани получила наслаждение, или же в первую очередь красовался перед ней, услаждая собственное эго? Демонстрировал себя, как павлин, распустивший яркий хвост?

Похоже, Дани была права абсолютно во всем. Какой же он самовлюбленный дурак! Бездушный, безголовый мерзавец, использующий женщин лишь для того, чтобы получать от них физическое удовольствие и подтверждение своей неотразимости. Наверное, поэтому он и женщин считает холодными расчетливыми эгоистками – он просто судит по себе, он забыл, что на свете бывают другие чувства. Другие женщины.

Он и к Тине отнесся так же. Чего только не наговорил про нее Кумару! Но почему она обязательно должна гнаться за его деньгами? Разве Кумар так уж плох, и его нельзя полюбить ради него самого? Тина была просто влюблена в него, а Бен заподозрил ее в алчности и еще Бог знает в чем только потому, что его собственный брак в свое время оказался неудачным. Хорошо, что Кумар оказался умнее, он не послушал друга, поскольку слушал только голос своего сердца. И он простил Бена, понимая, что тот хотел помочь, а не навредить. Тина, к счастью, об этом не знала. Она всегда относилась к Бену с искренней симпатией.

Но Даниэль – не Тина. С ней все гораздо сложнее. Вышла же она когда-то замуж по расчету. Хотя – откуда он знает? Может быть, по любви? Бен поморщился. Нет уж, пусть лучше по расчету. Ему невыносимо было думать, что Дани могла любить какого-то мужчину, – неважно, когда это было и сколько с тех пор прошло времени. В любом случае, теперь она состоятельная женщина, ей больше нет необходимости ловить богатого супруга. Тем более, что Бен не так уж богат. Зато он готов жениться. Если Дани захочет, ей стоит только кивнуть – и Бен окажется у ее ног. До этой ночи ему казалось, что его мучает только физическая страсть. Но в этот миг, когда он подумал о ребенке Бен вдруг понял, что его чувства к Дани гораздо глубже и серьезнее, чем ему казалось. Он был бы счастлив жениться на ней, иметь от нее детей.

Только Дани этого явно не хочет. Ей нравится оставаться свободной и независимой. Совершенно очевидно, что она не хочет ни семьи, ни ребенка. Дани хочет от своих мужчин только секса.

Своих мужчин? Бена передернуло. Торопливо вернувшись в спальню, он схватил с подушки записку и вновь быстро пробежал ее глазами. От каких еще дел она собирается освободиться? Перенести свидание? Тогда, ночью, Дани говорила что-то в том смысле, что не была с мужчиной примерно неделю. Неужели у нее кто-то есть?

Бен почувствовал, как его захлестывает ревность. Ладно, он, так и быть, простит ей ее прежних любовников. Но он не потерпит, чтобы она встречалась с ним и параллельно с кем-то еще! Только не в течение этого месяца! В этом месяце Дани должна принадлежать ему. И только ему. Пусть зарубит это себе на носу.

Но попробуй принудить к чему-либо Дани. Она независима, как цыганка, и всегда играет только по своим правилам. Никто не навяжет ей свою волю. Жаль, что он не сообразил обговорить все свои пожелания в том письме.

Можно спорить, что уж Дани-то написала все свои требования четко и ясно. Но чего же она от него хотела? Какая жалость, что она тут же сожгла свое письмо.

Бен вздрогнул. Неужели! Неужели есть шанс узнать, о чем просила Дани? Он рванулся к телефону.

Тони снял трубку не сразу.

– Алло? Это ты, Бен? Да, конечно, я у себя. Блокнот, на котором писала Даниэль? Думаю, он должен быть здесь. Ну конечно, подъезжай. Пообедаем вместе.

Наспех одевшись, Бен пулей вылетел из гостиницы и, усевшись в машину, направил ее к пиццерии Тони. Идея, посетившая его так внезапно, была проста, как все гениальное. Сколько раз он в детстве «рисовал» деньги – накрывал монетку тонкой тетрадной страничкой и легко-легко штриховал сверху карандашом. Постепенно на бумаге появлялись контуры монеты и всего, что на ней было написано и нарисовано. Почерк у Дани – твердый и четкий, она сильно нажимает на ручку, когда пишет. В тот вечер Даниэль писала свое желание прямо в блокноте. Наверняка на следующей странице должен был остаться отпечаток. Стоит только легко заштриховать его карандашом, и надпись проступит…

Конечно, если блокнот не потерялся, если на страничке с отпечатками еще никто ничего не написал Бен посмотрел на часы – половина двенадцатого. Есть надежда, что блокнот никто не трогал.

Глава 8

Тони встретил Бена в дверях пиццерии.

– Как ваше свидание? – спросил он насмешливо, помахивая блокнотом у Бена перед носом. – Надолго затянулось? На всю ночь?

– Насколько нужно, – ответил тот, не глядя другу в глаза, и попытался схватить блокнот.

Черт, конечно, Тони догадался, что они с Даниэль снова встретились после пиццерии. Интересно, о чем еще догадался или догадывается этот пройдоха?

– Прелестная мадам Шануар покинула тебя только на рассвете? Или это ты покинул ее?

– Она отправилась в косметический салон. Но сегодня днем мы с ней снова встречаемся.

– Значит, свидание прошло успешно?

– Вполне. Дай мне, пожалуйста, блокнот.

– Тебе, наверное, еще понадобится простой карандаш? – невинно поинтересовался Тони.

Бен, не отвечая, снова попытался выхватить блокнот из рук друга, но тот ловко отскочил в сторону.

– Вижу, что я правильно догадался. Тогда пойдем ко мне в кабинет. Свидетели нам не нужны.

С этими словами Тони повернулся и не спеша вошел в помещение. Бен кинулся вслед за ним.

В это время дня посетителей было еще не очень много, но Бен знал, что через час-другой тут яблоку негде будет упасть. Заведение Тони справедливо пользовалось популярностью. Здесь было вкусно, чисто и недорого, а обслуживающий персонал отличался вежливостью. Тони всегда сам подбирает кадры, и Бен не раз замечает, что подчиненные его любят и уважают. Тони многое прощал, но никогда не позволял обманывать себя. Впрочем, сделать это было очень трудно, – казалось, его проницательность не знает границ. Что он, собственно говоря, и доказать сегодня в очередной раз. Бен еще только выходил из машины, а Тони уже точно знал, зачем он приехал и что собирается делать.

Нет смысла хитрить с Тони, решил Бен. Чуть раньше или чуть позже он все равно сам обо всем догадается. А если рассказать все сразу же, возможно, даст хороший совет. Относительно чего – Бен и сам пока не знал. Может быть, Тони лучше него знает, относительно чего?

Тони уселся за свой письменный стол, а Бен устроился напротив. Подхватив брошенный другом блокнот, он торопливо взял со стола простой карандаш и начат быстро-быстро штриховать страничку.

– Надеюсь, больше никто из него страниц не вырывал? – поинтересовался он между делом.

– Еще нет, – покачал головой Тони. – Но ты подоспел со своим звонком как раз вовремя. Массимо как раз начал убираться в нашей комнате. Легко мог засунуть этот блокнот куда угодно. Я, кстати, провел пальцем по страничке, которая находилась под запиской Дани. Там даже на ощупь заметны неровности. Тяжелая, должно быть, рука у мадам Шануар. – Он бросил на Бена пытливый взгляд. – А выглядишь ты хорошо. Немного встрепанный, может быть, но тебе это даже на пользу – придает этакий шарм.

Бен досадливо поморщился, продолжая водить карандашом по странице.

– Ну долго ты еще? – поинтересовался Тони. – Я сгораю от нетерпения. Что может быть нужно от тебя такой роскошной женщине, как Дани Шануар?

– Мне и самому интересно.

По мере того, как на странице проступали буквы, глаза Бена все больше и больше вылезали на лоб.

– Этого не может быть! – выдохнул он наконец. – Тони, я, наверное, сплю.

– Что там? Покажи! – Тони торопливо протянул руку к блокноту.

Прямо в центре странички проступала совершенно четкая надпись: «Женись на мне». Тони и Бен молча уставились друг на друга.

– Зачем это ей? – недоуменно сказал Тони. – То есть, ты, конечно, мужчина хоть куда, но что-то я не замечал, чтобы она была в тебя влюблена. Вот если бы ты сделал ей предложение, я бы не удивился. Но она – тебе? Да ведь Даниэль только и делает, что насмехается над тобой и пытается всячески зацепить побольнее. А может, она все-таки тайно влюблена?

– Не говори ерунды, – отмахнулся Бен. – Ты прекрасно знаешь, что она меня терпеть не может.

– Откуда мне это знать? – возразил Тони. – Женщина может говорить и даже делать одно, а думать нечто совершенно противоположное. На то она и женщина. Что там происходит у них в голове – догадаться абсолютно невозможно, уж ты мне поверь на слово.

– Она меня не любит, – твердо сказал Бен.

– Но ты ведь ей нравишься, не спорь.

– Исключительно как мужчина. Дани сама мне это сказа(tm). Как человек я вызываю у нее только отвращение и глубочайшее презрение.

– Да, – задумчиво согласился Тони. – Твоя репутация сексуального красавца всем известна. Но я никогда не слышат, чтобы ты вызывал отвращение как человек. Даже у Джесси.

Бен глубоко вздохнул, собираясь с силами. Он, кажется, собирался честно во всем признаться и попросить совета. Похоже, момент настал. Все равно в одиночку ему ни за что не разобраться в этих хитросплетениях женской психологии.

– Послушай. Тони. Я должен тебе кое-что сказать.

Тони с любопытством уставился па Бена.

– Понимаешь, на самом деле я вовсе не приглашал Дани на свидание.

– Да ну? Тогда чего же ты потребовал от нашей прекрасной мадам Шануар?

– Чтобы она стала моей любовницей на месяц.

Тони присвистнул.

– И она согласилась? Ну вы даете! – Он ошарашенно смотрел на Бена. – Послушай, Бен, а ты уверен, что Дани не догадывалась, о чем ты ее попросишь?

– Почему ты об этом спрашиваешь? – удивился Бен.

– А она не возмутилась! Даже глазом не повела. И тут же нашла, что сказать нам с Кумаром. И мы всему поверили, задумчиво протянул Тони. – Очень поверили. Вы, конечно, оба молодцы. Конспираторы.

– Не мог же я предложить ей это во всеуслышание, – сердито сказал Бен.

– Но почему она согласилась? – допытывался Тони. – Все-таки Ты точно уверен, что она в тебя не влюблена?

Бен досадливо помотал головой.

– Я же уже сказал, что нет!

– Но что это? Легкомыслие? Хотя какое легкомыслие! Дани – серьезная дамочка. И потом, ей ведь не пятнадцать лет, знает, что делает. А тогда зачем? Ясно одно, раз она согласилась, значит, ей от тебя что-то нужно, – пришел к заключению Тони. – Знаешь, Бен, на твоем месте я был бы начеку. С Даниэль шутки плохи. Она не из тех женщин, что безнаказанно позволяют собой манипулировать.

– Сам знаю, – хмуро буркнул Бен.

– А раз знаешь, но все равно не отказался от своих планов, значит, ты сам втрескался по уши, – констатировал Тони. – Что, неужели так плохо?

Бен угрюмо молчал.

– Видимо, да, – вздохнул друг. – Впрочем, я замечаю, как ты иногда на нее смотришь.

– Что, так заметно? – вскинулся Бен.

– Ну чужой человек, возможно, ничего не заметит. Но я-то тебя давно знаю. Когда ты на нее смотришь, то словно забываешь обо всем на свете. Видно, что ты готов все отдать, лишь бы быть с ней.

Воцарилось молчание. Тони задумчиво смотрел в окно, рассеянно постукивая пальцами по столу. Бен напряженно смотрел в одну точку, лихорадочно соображая, зачем Дани понадобилось делать ему предложение.

– Послушай, Бен, – внезапно сказал Тони. – Ты только не пугайся.

Бен опасливо покосился на друга. В молодости Тони славился своими шутками, розыгрышами и прочими нестандартными выходками.

– Если ты ее действительно любишь, может быть, тебе и вправду жениться на Дани?

– Ну уж нет, – возмутился Бен. – Это мы уже проходили с Джесси. Довольно с меня безответной любви. – Он бросил любопытный взгляд на Тони. – А как поступил бы ты на моем месте?

– На твоем месте я сразу потребовал бы женитьбу. Тогда она стала бы моей навсегда, а не на месяц. Играть, так уж по крупному. Зачем размениваться по мелочам?

Бен рассмеялся.

– Да, ты у нас парень не промах. Я не такой решительный. В любом случае, я не женюсь на ней, пока не узнаю, что ей от меня нужно.

– Неужели деньги?

– Вряд ли. Она гораздо богаче меня. Если бы я был нужен ей из-за денег, она уже давно вела бы себя совсем по-другому, пыталась бы подольститься ко мне. А ты сам знаешь, как она со мной обращалась все это время. И вдруг, как гром среди ясного неба, предложение жениться. Скорее уж, Дани сделала это, чтобы досадить мне.

– Досадить? – поразился Тони. – Извини, но что-то я не припомню такого случая, чтобы женщина вышла замуж за кого-либо только для того, чтобы ему досадить. Ведь больше всего в подобной ситуации она досадит себе самой. Нет, ты как хочешь, но это – слишком уж утонченная месть даже для такой непростой штучки, как мадам Шануар.

Бен упрямо молчал. А что, думал он. Это как раз похоже на Дани. Может, она хотела его подловить? Увидеть, как перекосится его физиономия, когда он будет читать ее записку. Посмотреть, как он будет выкручиваться, что придумает, чтобы не жениться. Отказавшись жениться, не сдержав слово, Бен подтвердил бы все обвинения, которые бросила ему в лицо Дани. То-то она была бы довольна!

К счастью, он победил. И, кажется. Дани тогда не особенно расстроилась, что проиграла. Наоборот, на лице ее промелькнуло облегчение. Наверное, сообразила, что шутка зашла слишком далеко. Или испугалась в последний момент, что он решит жениться, чтобы досалить ей. Интересно, как бы выкручивалась Дани, если бы он проиграл и, соблюдая правила игры, сделал ей предложение?

– Нет, чтобы досадить – это нереально, – продолжал тем временем Тони, не догадывавшийся о мыслях друга. – Все-таки, деньги – наиболее вероятная причина. В конце концов, мы ведь не знаем, насколько действительно богата мадам Шануар. Может, она давно растратила все свои деньги – всем известно, что она не любит ни в чем себе отказывать. А может, у нее никогда и не было никакого баснословного состояния, а все эти слухи о богатстве она сама и распускала, чтобы придать себе вес в обществе.

– Что толку гадать? – недовольно произнес Бен.

– А не надо гадать. Обратись в то самое сыскное агентство, которое помогло нам выяснить все о Тине.

Бен поежился. Несколько месяцев назад Дани случайно узнала о том, что они наняли частного детектива, который должен был сообщить им всю информацию о Тине. Дани пришла тогда в бешенство. А если она узнает, что какой-то детектив по просьбе Бена раскапывает ее прошлое, она… А что она, спросил себя тут же Бен. Возненавидит его еще больше? Ну куда уж больше? Пожалуй, он ничего не потеряет.

Зато приобретет информацию, которой ему так не хватает. Тем более, что помимо финансового положения Дани, Бена интересовало теперь многое другое. Он хотел знать все о се жизни. Да что там говорить, он просто-напросто ревновал Дани к ее прошлому – ко всем мужчинам, которые были с ней с тех пор, как она рассталась с мужем. Да и к мужу тоже.

– Ты знаешь, есть еще одна причина, по которой женщины выходят замуж, – объявил вдруг Тони. – Что, если Даниэль решила завести ребенка? По возрасту – уже пора. А из тебя выйдет отличный папаша. Ты любишь детей, и они тебя любят. Мои обормоты вечно на тебе виснут. Может, в глубине души Дани давно мечтает о детях; о том, чтобы у них был отец вроде тебя.

Бена бросило в пот. А что, если Тони прав и Дани действительно хочет родить от него ребенка? Этой ночью она сказала Бену, чтобы он ни о чем не беспокоился. Но он ведь не знает, лгала она или говорила правду. Только вот неизвестно, собирается ли она замуж. Будет ли ей нужен Бен после того, как она забеременеет? Может, и ее безумная страсть – лишь притворство? Но нет, не может быть. Дани не могла притворяться. Сама мысль об этом была невыносима. Нет. Она действительно получала удовольствие.