Текст книги "Горячий парень"

– И напрасно, – сказал Бен сердито. – Если врач говорит, что надо прийти, значит – надо. К тому же, если бы вы пришли во второй раз, я, может быть, запомнил бы вас.

– Теперь это уже не имеет значения, – покачала головой Дани.

– А почему Нора теперь не с тобой? – спросила Тина.

– Она попала под машину, – сдержанно ответила Дани.

Тина тихо ойкнула. Повисла тишина, внимательно всматривался в лицо Дани, все еще пытаясь вспомнить.

– Ничего, Тина, – успокаивающе сказана Дани. – Это было давно.

– Анджела, где же твой десерт? – заторопился Тони. – Неси-ка его сюда.

– Сначала надо убрать тарелки, – ответила та.

Все стали подниматься из-за стола. Женщины собирали грязную посуду, мужчины вышли на лужайку перед домом покурить. На Бене тут же с двух сторон повисли Лучано и Маттео и потащили его смотреть шалаш, который они построили в глубине сада.

– Папа нам почти не помогал! – гордо заявил Маттео.

– Смотрите, не замучайте Бена насмерть! – крикнул им вслед Тони.

Бен слабо мотнул головой, давая знать, что все будет в порядке.

Следующие полчаса он увлеченно ползал вокруг шалаша, забирался внутрь и выслушивал страшные тайны, которыми делились с ним младшие Адорно. Потом из-за живой изгороди раздался громкий вопль.

– Что это? – спросил Бен, вздрагивая. – Кого-то пытают?

– Да нет, это наш сосед, Билли. Зовет нас к себе, – охотно пояснил Маттео.

– Ну так бегите, – оживился Бен. – А мы с вами после договорим. Еще увидимся.

– Ты не обидишься?

– Нет, конечно.

Выбравшись из зарослей и пройдя вперед сколько шагов, Бен вдруг понял, что оказался у задней стены дома, со стороны внутреннего двора. Он соображал, в какую сторону идти, чтобы сразу выйти к парадному входу, как вдруг услышал голоса. Один из них, мягкий и глубокий, несомненно, принадлежал Дани. Другой – мужчине.

Чувствуя, как наливаются свинцом кулаки. Бен пошел на голоса. Через несколько мгновений он увидел их – Дани и, конечно, Дэйва. Они стояли под старой грушей, почти касаясь друг друга. Стейплтон что-то горячо говорил, а Дани слушала его, опустив голову и постукивая травинкой по стволу. Потом Дэйв вдруг взял ее за плечи, а она в тот же момент подняла голову. Бен резко отвернулся и кинулся прочь, по пути споткнувшись обо что-то железное, – раздался гулкий звук удара. Он хотел только одного: немедленно убраться отсюда, чтобы, не дай Бог, не сделать что-нибудь со Стейплтоном. Да и с Дани тоже.

* * *

– Ну что, понравился шалаш?

Как некстати! Он вышел именно к парадному входу. Лучше всего было бы сбежать потихоньку, незаметно.

– Послушай, Тони, мне что-то нездоровится. Я, пожалуй, поеду.

– Как это ты поедешь? – изумился Тони. – А Дани? Да что с тобой случилось?

– Не сейчас, потом.

– Нет, ты, пожалуйста, не уезжай. Анджела расстроится. Она так радовалась за вас с Дани. Ну потерпи еще чуть-чуть, – уговаривал Тони.

В этот миг во дворе появилась Дани.

– Не пора еще кофе пить? – спросила она весело. Потом, заметив выражение лица Бена, неожиданно побледнела.

– Все в дом! – крикнула Анджела, выходя на крыльцо.

Бен, подтачиваемый в спину Тони, вошел вместе со всеми. Пока пили кофе и, поедая торт, расхваливали хозяйку, Бен все время ловил на себе пытливые вопросительные взгляды Дани, но никак не реагировал на них, даже не поворачивая головы в ее сторону. К счастью, этого не заметил никто, кроме них двоих, да еще, отчасти, Тони.

Но вечер был испорчен напрочь. Бен не мог дождаться, когда же кончится эта пытка. Он не слышал разговоров, кивал головой невпопад, не чувствовал вкуса еды. Взгляды Дани жгли его огнем.

Когда наконец гости начали собираться домой, Бен не мог поверить своему счастью.

– Это был чудесный вечер, – сказала Тина, прощаясь.

– Надо чаще так встречаться, – ответила Анджела.

– В следующий раз – у нас на свадьбе, – вставил Кумар.

– Ну нет, до этого еще слишком долго ждать, – запротестовал Тони.

Дани тоже что-то говорила Анджеле. Бен кивал головой и улыбался, поскольку у него не было сил говорить. Он молча сел в машину, не оглядываясь. Через минуту рядом с ним уселась Дани.

Странно, что она села ко мне, а не к Стейплтону, подумал он тупо, заводя машину.

Некоторое время они ехали молча.

– Значит, это был ты? – заговорила наконец Дани.

Бен недоуменно посмотрел на нее, но ничего не ответил.

– Ты видел нас с Дэйвом?

– Да, – процедил он сквозь зубы. – Как удачно, что его невеста не приехала.

– Послушай, Бен, все не совсем так, как ты думаешь.

Бен дернул плечом.

– Это не мое дело. Через месяц ты сможешь вернуться к своему Дэйву.

– Я не могу к нему вернуться, потому что никогда от него не уходила. Между нами никогда ничего не было!

– Так значит, это не вы целовались под грушей? – саркастически поинтересовался Бен.

– Мы не целовались! Бен, мне нет смысла обманывать тебя; ты сам только что сказал, что через месяц между нами все кончится.

– Могла бы и потерпеть до его конца, – сухо сказал он, глядя прямо перед собой.

– Да пойми же ты, мы не целовались. Дэйв, действительно, признался, что давно в меня влюблен. Но у него правда есть невеста. И, что самое главное, я-то его совсем не люблю. Он хотел меня поцеловать, но я не далась ему. А тут еще раздался этот грохот. Стало понятно, что нас кто-то видел. Дэйв вдруг страшно перепугался. Не знаю, почему. А я подумала, это можешь быть ты. И оказалась права. Так всегда бывает. Как нарочно. И как это ты там очутился?

– Смотрел шалаш, – ответил Бен хмуро.

– Что? Какой еще шалаш? – Дани недоверчиво уставилась на него.

– Сыновья Тони построили шалаш и водили меня смотреть. А когда я возвращался к дом, то вышел не с той стороны. Не знаю, зачем тебе все это рассказываю.

– Господи, Бен. Я, честное слово, не вру! Мне незачем врать. Ну поверь мне! И не сердись. Все так хорошо начиналось. Давай не будем портить этот вечер.

Бен обиженно молчал. Хорошо ей говорить. Сначала сама все испортила, а теперь – давай не будем портить вечер. У некоторых он уже давно испорчен.

Дани тоже замолчала, глядя в окно. Но в ее молчании не было страха или чувства вины. Она была совершенно спокойна и уверена в своей правоте. И все также прекрасна. Бен покосился на нее и, словно мгновенно ощутив его взгляд, она встряхнула головой, откидывая назад волосы.

– Ты правда приходила ко мне на прием с собакой? – спросил он, не выдержав.

Она повернулась к нему с улыбкой.

– Да. И, так и быть, скажу тебе еще кое-что. Сначала я не хотела этого говорить ну ладно. Я согласилась вступить в вашу сомнительную Компанию только потому, что ужала, что там будешь ты.

Бен посмотрел на нее с изумлением и недоверием.

– За что такая честь? – спросил он наконец.

Дани замялась. Щеки ее окрасились легким румянцем.

– Ну я подумала, раз в этом участвует такой хороший врач, значит, животным у него будет хорошо. И, наверное, друзья его должны быть приличными людьми.

– Друзья и оказались приличными. В отличие от меня, – сказал он ехидно.

– Не иронизируй. Ты тоже, как выяснилось, не так уж плох.

– Да что ты говоришь? Лучше Стейплтона?

– Прошу тебя! – взмолилась Дани. – Забудь ты о нем. Ну что мне сделать, чтобы ты забыл?

– Вот сейчас приедем домой, и я тебе скажу, – пообещал Бен.

– Кажется, я повела себя неосмотрительно, – усмехнулась она.

Вот кончится месяц, думал Бен яростно, и делайте, что хотите, со своим Стейплтоном. А пока я здесь хозяин. И ты – моя.

Войдя в квартиру, он пропустил Дани вперед. Через несколько минут после того, как она скрылась в спальне, он решительно зашел следом. Дани стояла полуобнаженная. При виде Бена она ойкнула, потом вздохнула и неожиданно протянула ему навстречу руки.

Бен торопливо обнял ее за талию, прижался к ней всем телом, вдыхая прохладный аромат духов.

– Признайся, он успел тебя поцеловать? – требовательно прошептал он вдруг, отодвигаясь, чтобы видеть ее лицо.

– Кто? – Дани вздрогнула, словно приходя в себя. – Да нет же, нет. – Она потянулась губами к его губам.

Если даже успел, мне все равно, подумал Бен, целуя Дани в теплые губы и чувствуя, как погружается в восхитительное забытье, полное истомы и в то же время жгучей страсти.

Дани крепко сжимала его плечи, изгибаясь всем телом, запрокинув голову и тяжело дыша. Он покрывал страстными поцелуями ее шею, плечи, грудь. Потом подхватил на руки и понес к кровати.

Ее страстность, ее желание брать и отдавать, наслаждаться и дарить наслаждение каждый раз поражали его с новой силой. Бен понимал, что уже не сможет жить без этого. Любовь с Дани любовь к Дани стала неотъемлемой частью его жизни, частью его самою.

Она моя, думал Бен. Я не могу отдать ее. Я ее не отдам. Никому.

Глава 13

– Знаешь, я долго думал и понял, что никому тебя больше не отдам, – сообщил Бен, подливая в рюмку Дани тягучий яичный ликер.

Они сидели в том самом ресторанчике, куда Бен собирался отвести Дани еще неделю назад. Собственно говоря, он и сегодня вечером предпочел бы остаться дома, но надо же было иногда что-то есть. Ну ничего, сейчас Дани прикончит мороженое, и можно будет вернуться в спальню.

– Ты теперь моя, – сказал Бен твердо. Целиком и полностью.

Дани бросила на него насмешливый взгляд.

– Горячий восточный парень!

Бен вспыхнул.

– При чем здесь это?

– При том, что восточные мужчины, как правило, смотрят на женщину, с которой спят, как на свою собственность, и бешено ревнуют ее к каждому встречному.

Бен обиженно промолчал. Возразить было нечего. Он, действительно, хотел, чтобы она принадлежала только ему и больше никому, и бешено ревновал ее к любому проходящему мимо мужчине. После того, что происходило между ним и Дани, когда они оставались наедине, иначе и быть не могло. Должна же Дани в конце концов понять, что он не такой, как все, что ей нужен только он. Если бы еще узнать о ней побольше. Скорее бы получить отчет из агентства. А пока можно снова попробовать выяснить что-нибудь из разговора.

– У тебя и раньше бывали восточные парни? – спросил он как бы невзначай.

Дани обреченно вздохнула.

– Вернулись к любимой теме, да, Бен?

– Но ты первая об этом заговорила. Не понимаю, чем эта тема хуже других. Ну был у тебя восточный парень, ну и что? Просто расскажи о нем немного.

Дани отодвинула вазочку с мороженым. Взгляд ее стал далеким и чужим.

– Его звали Жилем, – сказала она наконец. – Он был фотографом и работал в том же модельном агентстве, что и я. Мы жили тогда в Париже. Его мать была марокканкой. Он был такой же красавец, как и ты. – Дани бросила на Бена недобрый взгляд. – И так же хорош в постели. И подлец, каких мало.

Бен думал, что сейчас она добавит: «как и ты», но Дани промолчала. Она смотрела куда-то в сторону, и лицо ее стало жестким и холодным. У Бена сжалось сердце от жалости. И от гнева. Что же такого сделал этот подлец, что теперь Дани ненавидит всех восточных мужчин? Как он смел обидеть Дани! Убить его за это мало.

– Что же он натворил? – осторожно поинтересовался Бен.

– Неважно. Скажем, повел себя, как последний эгоист.

– Ну я-то не последний, – робко пошутил Бен. – В крайнем случае, предпоследний.

– Это смотря как посмотреть.

– Я всегда стараюсь доставить тебе удовольствие.

– Это правда. Но я говорю сейчас не о постели. Я говорю о том, что некоторые люди не способны сочувствовать иди сопереживать другим людям. Они понимают только себя. Чужую боль они не чувствуют. Чужие страдания для них не существуют. Все. Хватит об этом. И не забудь, – через месяц между нами все будет кончено.

– А если через месяц ты сама не захочешь расстаться со мной?

Дани посмотрела на Бена с какой-то странной усмешкой. Что тут смешного, подумал он сердито.

– Я давно уже не встречаюсь ни с кем, скажем так, на постоянной основе. Во всяком случае, мои романы не затягиваются. И ты, Бен, и станешь исключением. Даже не надейся на это.

– Потому что я восточный мужчина?

– Потому что мне это не нужно.

Кажется, пришло время выложить единственную козырную карту, которая у него имелась.

– Тогда зачем же ты попросила меня на тебе жениться?

Дани чуть не поперхнулась мороженым. Она смотрела на Бена чуть ли не с ужасом, пока он выуживал из кармана пиджака помятый листок.

– Вот, пожалуйста.

Бен выложил бумажку на стол, и Дани дрожащей рукой поднесла ее к глазам.

– Потрясающая находчивость, – пробормотала она в конце концов и, смяв листок, бросила его в пепельницу.

На лине се были написаны гнев и смятение, и что-то еще Бен не мог понять, что именно.

– Ну? – произнес он, чуть ли не ерзая от нетерпения. – Может, объяснишь, что это значит?

– Нет, – процедила Дани сквозь зубы. – Ты нарушил наш уговор, Бен. Ты не должен был знать, что я загадала.

– Но я узнал. И, хоть убей, не могу понять, зачем тебе это нужно. Ты ведь меня не больно-то любишь. Так зачем тебе это понадобилось? Ты хотела поиздеваться надо мной? Или тебя интересуют мои деньги?

– Я просто хотела переплюнуть тебя, – раздраженно ответила Дани. – Я догадывалась, что ты думаешь о сексе, и запросила еще больше. Но почти сразу же пожалела об этом. К счастью, выиграл ты.

Она и вправду вздохнула тогда с облегчением. Бен это хорошо помнил.

– А мои деньги тебя не волнуют?

Дани бросила на него удивленный взгляд.

– Ты уже не первый раз упоминаешь про свои деньги. И я знаю, ты считаешь, что замуж я вышла по расчету, и вообще думаешь, что все красивые женщины выходят замуж за богатых людей только ради их денег. Поверь, мне твои деньги абсолютно не нужны. У меня своих вполне достаточно. А если уж я когда-нибудь захочу подцепить миллионера, то, извини, найду господина побогаче тебя.

Бен опустил глаза. Он и сам не раз говорил себе то же самое.

Она решительно поднялась из-за стола. – По-моему, нам пора домой. Бен поспешно расплатился и вышел вслед за Дани. Всю обратную дорогу они молчали. Бен мучительно соображал, что бы такое сказать, чтобы хоть немного разрядить обстановку, но в голову ничего не приходило.

Было пыльно и душно. Они шли по улице всего минут десять, но около дома оба уже чувствовали себя потными, запыхавшимися и были недовольны друг другом.

Дома они по очереди приняли душ. Дани первая, и, когда Бен в халате вышел из ванной, она уже сидела в кресле и пила кофе. Вторая чашка с дымящимся ароматным напитком дожидалась его. Но даже это не смягчило Бена. Он угрюмо взглянул на Дани и направился в спальню, чтобы переодеться. Но она встала и молча загородила ему дорогу.

Бен стоял как каменный. Тогда Дани положила руки ему на плечи и заглянула в глаза – черные, тревожные, недоверчивые… И увидела в этих глазах свое отражение. Оно выглядело примерно так: коварная длинноволосая русалка, заманивающая мужчин в свои сети, чтобы защекотать их до смерти. И Дани поняла, что больше не хочет носить эту защитную маску.

Она осторожно коснулась кончиками пальцев лба Бена и провела ими по его лицу, словно смывая с него напряжение. А потом поцеловала его губы так нежно, с таким трепетом и благоговением, что он на миг задохнулся от прихлынувшего счастья. А потом обнял ее так, словно они встретились наконец после очень долгой разлуки…

И именно в этот момент зазвонил телефон. Бен вздрогнул, словно пробуждаясь от глубокого сна, нежно поцеловал Дани в лоб и неохотно взял трубку.

– Слушаю…

– Бен?

Голос его матери звучал так испуганно, что у Бена немедленно сжалось сердце от нехорошего предчувствия.

– Мама? Что случилось?

– Бен, Клариссу забрали в больницу. Прямо от нас. Ей стало плохо. Я в больнице Сент-Томас. Пожалуйста, приезжай, ты сможешь поговорить с врачом. Тебе он все скажет. Я же не понимаю и половины из того, что он там толкует.

– Хорошо. Сейчас приеду.

Бросив трубку, Бен повернулся к Дани. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, прижав руку к груди.

– Что произошло?

– Моей сестре плохо. У нее больное сердце. Я должен срочно бежать. Извини, Дани, что мне придется оставить тебя одну. Но ты ведь не будешь скучать без меня?

– Я поеду с тобой, – ответила она мгновенно.

– Это ни к чему. Мне совершенно не хочется таскать тебя по такой жаре.

– Ничего, я привыкла. Может быть, и моя помощь пригодится.

Спорить было некогда. Бен быстро оделся и выбежал из квартиры. Дани не отставала. Он молча гнал машину, впервые за последние две недели забыв о присутствии Дани и думая только о сестре. Наконец дорогу им преградил светофор, и тут Бен, словно спохватившись, снова вспомнил о Дани. Все это время она сидела рядом тихо-тихо, как мышка.

– Извини, что испортил тебе вечер.

– Не говори глупостей, – ответила она мягко. – И постарайся не превышать скорость – вряд ли твоей маме или сестре станет легче, если мы врежемся во что-нибудь и нас положат в соседнюю палату.

Бен слабо улыбнулся.

– Ты, как всегда, права.

До больницы доехали молча. Бен больше не превышал скорость, в то же время стараясь по возможности сократить путь, который, тем не менее, занял больше получаса. Дани сидела все так же тихо, озабоченно и сочувственно поглядывая на Бена, но ни о чем не спрашивала и не пыталась заговаривать с ним.

В больнице, узнав номер палаты, они быстро поднялись на лифте на третий этаж, но в коридоре Дани немного отстала, пропуская Бена вперед, так что в палату он вошел один.

К удивлению Бена, у постели сестры сидела не только мать, но и отец, а также и дети Клариссы – пятилетний Джон и семилетняя Мэри, тогда как мужа нигде поблизости не было видно.

Кларисса казалась очень бледной, но глаза смотрели живо и, похоже, она была в состоянии говорить. Впрочем, Бен не помнил такой ситуации, в которой его сестра могла бы молчать дольше пяти минут.

– А детей зачем привели? – спросил Бен, целуя Клариссу в щеку и присаживаясь на стул около кровати. – Привет, пап. И где Эндрю?

– Эндрю в Лондоне, на открытии выставки, – слабым голосом сказала Кларисса.

– Ты лучше молчи, – заторопилась мать. – Тебе нельзя много говорить. – Она повернулась к Бену. – Поскольку Эндрю уехал, Кларисса с детьми гостила у нас. Ты сам видишь, какой сегодня день. Мы все просто задыхались от жары, несмотря на кондиционер. Но разве твою сестру заставишь сидеть спокойно? Ведь знает, что у нее слабое сердце, но все равно целый день крутилась с отцом на конюшне. Я же говорила тебе, Питер, что ей нельзя перетруждаться, но ты меня никогда не слушаешь! И вот, пожалуйста.

Кларисса, виновато улыбаясь, пожала плечами.

– Я так редко бываю у вас теперь. Должна же я была пообщаться со всем своим любимым зверьем. И, между прочим, папе помочь.

Питер только убито и растерянно развел руками.

– Вот видишь, что из этого получилось, дочка.

– Молчите уж оба, – грустно повторила Элисон. – Мы вызвали скорую помощь, и в больницу с Клариссой поехала только я. А перед самым твоим приходом заявилась вся эта компания. – Она махнула головой в сторону мужа и внуков. – Малыши потребовали везти их к маме, а дед им ни в чем отказать не может. Тише вы, – шикнула она на детей. – Боюсь, нас сейчас всех выгонят.

– Эй, Джон, не приставай к маме, ты видишь, она себя плохо чувствует? – Бен попытался схватить за ручку племянника, который все время норовил обнять Клариссу, но мальчик тут же вырвался.

– Я присмотрю за детьми, пока вы будете ждать доктора.

Бен вздрогнул от неожиданности. Он ведь совсем забыл, что приехал сюда не один, а с Дани!

Родители и Кларисса как по команде обернулись. Перед ними стояла красивая и стройная молодая женщина с очень приятной улыбкой.

– Ты не хочешь познакомить нас с этой прелестной барышней? – спросил отец, критически глядя на Бена.

– Это моя приятельница и член нашей Компании, мадам Даниэль Шануар, – официальным голосом произнес Бен, чувствуя, что краснеет.

Элисон с изумлением уставилась на Дани. Так вот она какая, эта мадам Шануар! Неудивительно, что Бен по ней сохнет. Но мальчик никогда не говорил, что она такая милая. И молодая. Элисон представляла себе эту женщину совсем иначе. Спохватившись, Элисон торопливо встала и ласково взяла Дани за руку.

– Очень приятно познакомиться. Мы столько раз слышат о вас от Бена. Он так много о вас рассказывал.

Питер в наигранном удивлении вскинул брови, всем своим видом давая понять, что ему никто ни о чем не рассказывал.

– Вы обязательно должны погостить у нас. Вы любите собак? – продолжала Элисон, словно не замечая красноречивой мимики мужа.

– Очень, – с улыбкой ответила Дани.

– Тогда вам у нас несомненно понравится, – приветливо вставил отец. – У нас есть и собаки, и лошади.

– Целый зоопарк, – слабо сказала Кларисса.

– Не хуже, чем у вас на ипподроме, – гордо заключил Питер.

В этот момент в палату вошел доктор, а Джон и Мэри подрались. Никто не понял, каким образом Дани удалось так быстро прекратить ссору и увести малышей в коридор, но через минуту в палате уже воцарилась тишина. Все выжидающе смотрели на доктора.

– Вы – родственники Клариссы Селери? – спросил доктор, провожая взглядом Дани.

– Да, – сурово ответил Бен, поднимаясь и плотно закрывая за ней дверь.

– В таком случае, рад сообщить, что ничего ужасного и непоправимого не произошло. У вас тепловой удар, – обратился врач к Клариссе. – И, конечно же, с вашим сердцем нужно вести себя осмотрительнее. На этот раз вам повезло. Считайте, что вы отделались легким испугом. Но вам следует быть повнимательнее к себе и не пугать понапрасну своих близких. Это ведь были ваши дети?

– Да. Как долго я здесь еще пробуду, доктор?

– Два-три дня. Что касается родственников… – Доктор бросил взгляд на часы. – Вы можете побыть здесь еще немного, но через полчаса будет обход, и вам придется уйти. Приезжайте завтра, после десяти.

Вежливо кивнув, он вышел из палаты. Бен бросил ему вслед ревнивый взгляд.

– Ну что, доигрались? – ворчливо поинтересовалась Элисон у мужа и дочери.

По ее тону было ясно, что у нее отлегло от сердца.

– Какая красивая девушка, Бен, – сказана Кларисса, делая вид, что не слышит. – Надеюсь, это твоя невеста?

– Ну да, как же, – иронически фыркнул отец. – Разве у нашего Бена хватит ума влюбиться в такую девушку? Да и у девушки наверняка уже имеется кавалер поинтереснее. Нашему Бену подавай кого попроще – всяких безмозглых красоток вроде Джесси, правда, сынок?

Бен вспыхнул.

– Тише, тише, – испугалась Элисон. – Ты что, Питер, с ума сошел? Забыл, где находишься? И вообще, хватит вспоминать то, что давно прошло.

– Я подожду вас снаружи, – ледяным тоном сказал Бен и, чмокнув на прощание Клариссу, вышел из палаты.

Он нашел Дани в холле. Она усадила детей на низкий кожаный диван, а сама устроилась между ними. Никто уже не дрался и не плакал.

Джон и Мэри, широко распахнув глаза и приоткрыв рты, с неослабевающим интересом слушали сказку про мальчика-с-пальчика.

При виде Бена Дани кивнула головой, но не прервала рассказ. Бен пристроился сбоку и тоже стал слушать, с улыбкой поглядывая на ее тонкий профиль. Какой у нее, оказывается, красивый глубокий голос, подумал он с легким удивлением. И как хорошо она говорит. Да у нее просто талант. Она, действительно, настоящая актриса.

Время от времени Дани чуть поворачивалась к Бену и с улыбкой смотрела на него. В ее взгляде читались сейчас сочувствие и нежность, и от этого у Бена потеплело на душе и хотелось петь.

Но почему же все-таки она предложила ему жениться на себе? Сейчас, глядя на ее ласковую улыбку, Бен с трудом мог поверить, что Дани сделала это только для того, чтобы досадить ему или переплюнуть его.

Да, чего-то он не понимает, что-то ускользает от его внимания. Дани слишком сложна для него, простого, как она выражается, «плейбоя». И, наверное, Тони прав: то, что женщина говорит, и то, что она чувствует, – совершенно разные веши.

А ведь Бен не знал, что чувствует Дани на самом деле. Отчасти ее чувства к нему проявлялись в постели. Это была страсть, самая настоящая, непритворная. Никто не может так притворяться. Тем более Дани. Чем больше Бен узнавал ее, тем больше убеждайся в том, что она не из притворщиц.

Да, у Дани было множество секретов, она многое скрывала и недоговаривала, но никогда не притворялась. Следовательно, Бен был ей небезразличен. Она все-таки испытывала по отношению к нему некое сильное чувство.

Правда, Дани всегда уверяла, что это ненависть. И раньше Бен верил ей без вопросов. Но теперь нет, ее чувство, пусть не менее сильное, чем ненависть, все же было чем-то иным. Но чем же? Чем? Неужели это любовь? Не может быть!

Неужели Дани его любит?! Видимо, да. Возможно, она сама еще не знает об этом. Или знает, но боится собственного чувства. Боится быть отвергнутой знаменитым плейбоем? Бен усмехнулся. Вряд ли. Или ей мешает эта давняя история с фотографом? Да, скорее всего.

Значит, он должен доказать ей, что не имеет ничего общего с этим «горячим парнем», что любит ее, хочет жениться на ней, завести детей. До сих пор Бен даже в страшном сне не мог представить себе мадам Шануар. занимающуюся хозяйством или воспитывающую детей.

Но сейчас, глядя на Дани, окруженную его собственными племянниками, он вдруг понял, что она будет прекрасной матерью. Джон и Мэри опушались ее так, как будто были знакомы с ней всю свою жизнь, как будто она была их родной матерью. Бен вдруг представил себе Дани с ребенком на руках. Их ребенком. Внутри у него все сладко сжалось.

– Ну как вы тут без нас? Не грустите?

К ним спешила Элисон. Позади шел отец, мрачно посматривая на Бена.

– Даниэль, вы просто чудо! Как вам удалось утихомирить этих детей? С ними никто не в состоянии справиться.

– Не мешай нам, бабушка, – отмахнулась Мэри. – Мы слушаем сказку.

– Придется дослушать в следующий раз. А сейчас надо ехать домой.

У Джона и Мэри вытянулись лица.

– Ничего, – заторопилась Элисон. – Даниэль скоро приедет к нам в гости.

– И будет весь день рассказывать нам сказки, – радостно подхватила Мэри.

– Еще чего! – возмутился Бен. – Дани будет рассказывать сказки мне, а не вам. Как Кларисса? – Он с трудом удерживался на ногах, поскольку возмущенные племянники дружно повисли на нем с громкими криками.

– В общем, неплохо. Мы бы посидели еще, но начинается обход, да и детям давно пора спать. Придется ехать. Но завтра с утра я буду здесь, – устало сказала Элисон. – Мне было так приятно познакомиться с вами, Даниэль. Надеюсь, мы еще не раз увидимся.

– Обязательно, – с улыбкой ответила Дани. – И при менее печальных обстоятельствах. Мне тоже было очень приятно. До свидания, Элисон.

– Я вам позвоню, – пообещал Бен, целуя мать и кивком прощаясь с отцом.

– Был рад встрече. – Отец галантно поцеловал руку Дани. – Приезжайте в гости. Можете даже без Бена. Мы прекрасно проведем время и без этого оболтуса. Я покажу вам лошадей. Иду, иду.

Элисон, обнимая одной рукой внуков, а другой – Питера, повлекла всех к лифту. В последний миг она обернулась и бросила проницательный взгляд на Бена и Дани. Они, улыбаясь, смотрели ей вслед.

Кажется, мальчик наконец-то нашел свое счастье, подумала Элисон, вздыхая.

– Не волнуйся, – сказал ей Питер мягко. -У них все будет хорошо. И у Клариссы, и у Бена.